Текст книги "Охота на Мясника"

Автор книги: Сергей Алов

Соавторы: Константин Алов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Можете не представляться, я вас узнал. Что вам угодно? – гость даже не старался скрыть своего раздражения.

– Расслабьтесь, здесь хорошая кухня, – посоветовал мистер Вагнер. Что будете пить?

– Мне все равно, – мистер Геймс по-прежнему держался настороженно.

Мистер Вагнер жестом подозвал официанта.

– А что вы посоветуете из вин?

– Из дорогих – красное бугундское "Романи конти" урожая восемьдесят пятого года, – расплылся тот.

Вино тут же принесли и официант плеснул немного в бокал мистера Вагнера. Тот покачал бокал, посмотрел на свет и отпил. Подержал немного во рту и поморщился:

– Нет, слишком молодо. Отошлите на кухню поварам.

– Но бутылка стоит восемь тысяч долларов, сэр!

– О, да, – вздохнул господин Вагнер. – Все сейчас так дорого… Вы чего-то ждете? Что еще можете предложить?

– "Шато латур" шестьдесят первого года.

Вагнер снова покачал бокал, посмотрел на свет, понюхал. Затем немного отпил и зачмокал. Наконец снисходительно кивнул:

– Да, это подойдет. А сколько оно стоит? Я не скряга, просто всему нужно знать цену.

– Всего три тысячи долларов, сэр, – согнулся в почтительном поклоне официант.

– Да, – снова вздохнул господин Вагнер. – И кто сказал, что деньги – мерило всему? Ложь. Какой букет! И почти задаром. Прошу!

– Вынужден извиниться, такой стол не для меня, – отклонил угощение мистер Геймс. – У меня, знаете ли, почки.

– Ерунда. У всех людей почки, – слабо улыбнулся мистер Вагнер. – У меня, кстати, тоже с почками не все в порядке. Одну уже пришлось заменить. Мой врач, зануда, без конца твердит мне: нельзя то, нельзя другое. Но я живу один раз, и должен взять от жизни все, по максимуму. Я обычно отвечаю ему, что если я буду сидеть на диете и во всем себе отказывать, то мы оба умрем – он от голода, а я со скуки. На то и врачи чтобы лечить. Я предпочитаю использовать орган на все сто, а потом заменить его. Для этого у меня в Штатах, в Швейцарии и России собственные клиники, которые, в основном, занимаются трансплантацией органов.

Доход с них, откровенно говоря, небольшой. Очень уж они дорого обходятся. Но приходится идти на жертвы – вдруг опять самому понадобится.

Приятно быть человеком, который знает, где упадет и может подстелить там что-нибудь мягкое. В такие моменты ощущаешь себя равным самому Господу Богу.

– Это опасное состояние, – прервал напыщенную тираду Вагнера собеседник. – К тому же на поверку всегда выходит, что это не более, чем иллюзия и провокация врага рода человеческого. Но вернемся к делу. Зачем вы меня сюда пригласили?

– Сейчас объясню, – с готовностью поменял тему беседы господин Вагнер. – Очень любезно с вашей стороны было встретиться со мной. Надеюсь, вы приняли необходимые меры предосторожности? Ну и замечательно.

Тогда расслабьтесь, посмотрите, как здесь красиво. Вы здесь раньше не бывали? Я так и думал. Ведь с вашим русским другом господином Рудакофф вы обычно встречаетесь в другом месте.

Геймс вздрогнул.

– Я не…

– Перестаньте, не унижайте себя ложью или оправданиями. Я не требую от вас признания. В конце концов это ваш маленький гешефт. Просто хочу напомнить, что вы предатель. Это для того, чтобы вас не удивило мое предложение. Вам придется выполнить привычную работу. Но, разумеется, если вы будете согласны.

– Что я должен сделать?

– Вы должны будете передать своим русским хозяевам некую секретную информацию…

– Информацию или дезинформацию? – уточнил Геймс.

– Это не важно. Ваше дело – пустить ее дальше. И учтите, у меня имеется возможность проконтролировать ее прохождение по инстанциям русской разведки.

– А почему бы вам сразу не воспользоваться этими каналами?

– Перефразирую Екклезиаста: забота одних – собирать камни, забота других – сортировать их и оценивать. Собирать и передавать сведения должны одни службы, а делать из них выводы – другие. Информация, которую вы должны передать, не может возникнуть сама по себе в кабинете моего человека в Москве. Ее должны отправить вы, мистер Геймс. И чем быстрее, тем лучше. Иначе… Думаю, мне не стоит пугать вас, вы не ребенок. Даю вам время подумать. Целую минуту. Ну как, надумали?

– И что это за информация? – севшим голосом спросил Геймс. – Я же должен знать хотя бы общий смысл того, что передаю.

– Это фамилии. Фамилии американских шпионов, завербованных вами из числа сотрудников русской внешней разведки и федеральной безопасности. Кому же еще знать их фамилии как не вам, начальнику русского отдела ЦРУ? Что вы раздумываете? Вам же за это орден дадут и денег заплатят. Русские будут благодарны вам за работу, а родина – за то что вы не продали настоящих агентов. И овцы сыты, и волки целы.

– А не наоборот?

– Только так. Мы живем в эпоху, когда следует учитывать все факторы, даже самые противоречивые и незначительные.

Мистер Геймс нервно облизнул пересохшие губы:

– Вы что, хотите, чтобы этих людей расстреляли?

– Очень хочу, – признался господин Вагнер. – Но вряд ли это получится. Русские уже не расстреливают предателей. А жаль, так было бы гораздо надежнее.

В оконное стекло громко барабанили крупные капли холодного зимнего дождя.

* * *

В Москве по-прежнему мело и морозило.

Вернувшись к засаде, Крюков первым делом поинтересовался:

– Ну что, телефон, по которому сюда кто-то звонил прокололи?

– Так точно, – доложил дисциплинированный Птенчик. – Вот адрес.

Квартира принадлежит пенсионеру Финочкину. Он ее сдает каким-то парням.

– Давай-ка звякнем для начала, – Крюков принялся набирать номер. Может там вообще никто не живет?

– Засветимся, – предостерег Птенчик.

– Ни хрена.

В трубке послышались длинные гудки. Наконец ответил молодой, с хрипотцой, мужской голос:

– Смольный на проводе.

– Эй, старик, позови Джимми Хендрикса, – залепил Крюков первое что пришло в голову.

– У нас нет такого парня, – ответил неизвестный и повесил трубку.

* * *

В небольшой однокомнатной квартирке на тринадцатом этаже веселье было в самом разгаре. Телефонный звонок лишь на секунду привлек общее внимание. Трубку снял хозяин, а вернее съемщик помещения, хакер по кличке Бонза. Во времена появления этой азартной игры он просадил на нее целое состояние.

– Смольный на проводе, – по обыкновению представился он.

– Кого там? – глубоко затянувшись сигаретой с дрянью спросил его приятель Никсон.

– Хрен его знает, – Бонза в непонятке покрутил головой. – Какого-то Джимми Хендрикса. Наверно не туда попали.

– Если им действительно нужен Джимми Хендрикс, они точно не туда попали, – ухмыльнулся Никсон. – Здесь крепче дури и колес не употребляют.

Он вернулся к подружке, которая не сводила глаз с их третьего друга, Антона. Тот, в свою очередь, целиком погрузился в изучение информации, светившейся на компьютерном мониторе. Внезапно он встал и направился к холодильнику за очередной бутылкой пива. Девушка тут же заняла его место за компьютером. Никсон подошел к ней сзади:

– Эй, Мальвина, не влезай – убьет! – предупредил он.

Девушка была бы довольно привлекательна, если бы не зеленовато-голубой цвет торчащих в разные стороны волос.

– Но это же обычная игра. "Армагеддон", – прочитала она на экране монитора.

– Да, игра. Только не совсем обычная, – страшным шепотом сообщил ей Никсон. – Тут непонятно – кто с кем играет. Вроде ты кнопки нажимаешь, а она тебя тем временем зомбирует. Поиграла полчаса, потом берешь ножик, убиваешь соседку и снова садишься играть. И ничего не помнишь.

– А Антону почему можно? – с вызовом спросила Мальвина.

– Это кто тебе сказал, что мне можно? – Антон бесцеремонно приподнял ее со стула. – Я вот еще полчасика поиграю и пойду людей резать как тот Мясник. Смотри, этой ночью мне не попадись. И вообще, вали в угол, развлеки Питера. Видишь, скучает человек.

– А кто он? Я его не знаю.

– Вот и познакомишься. Это наш лучший друг – нод из Питера. Они там своих хакеров нодами называют. А мы его зовем Питером. Давай, он не укусит. Тем более Питер – это то же, что Пьеро.

– А может мне как раз надо, чтобы укусил! – Мальвина хлопнула Антона по спине и разочарованно направилась в угол комнаты, где сидел питерский хакер.

– И вообще, надо говорить не "хакер", а "хэкер", – поправил Бонза.

Никсон наблюдал за этой сценой с явным неудовольствием.

* * *

В особняке Боженово царила темнота. Пространство вокруг ограды просматривалось инфракрасными камерами. В бывшем дворце Касьяна все окна были закрыты глухими ставнями.

Риф вошел в комнату связи. Здесь царил полумрак. Светились лишь экраны компьютерных мониторов и лампочки подсветки.

– Что случилось? – спросил он начальника группы связи.

– На конспиративную точку номер шесть, прибыл гонец из Нигерии.

Доложил по электронной почте. А телефон не отвечает.

– Хорошо, – ответил Риф. – Сегодня же пошлю связного для проверки.

Возможно обычная неисправность. Что еще?

– Точка снабжена спецкабелем и через "Армагеддон" имеет выход в малую пирамиду. Если это не "обычная неисправность", оборудование необходимо уничтожить, – сообщил начсвязи. – Оно ни в коем случае не должно попасть в чужие руки.

– Не волнуйся, – успокоил его Риф. – Я пошлю квалифицированного специалиста. Он сам на месте разберется и примет адекватные меры.

* * *

В квартире номер тринадцать снова зазвонил телефон. На сей раз трубку взял Питер.

– Антон, это тебя, – сказал он.

Антон выслушал короткое сообщение.

– Понял, уже выхожу, – ответил он и положил трубку, потом обратился к друзьям. – Мне надо отвалить. Срочное дело.

– Да? Ну тогда и я исчезаю, – капризно сообщила Мартышка.

– Я, пожалуй, тоже, – поддержал ее Никсон.

– Ну и валите, козлы, – обиженно протянул Бонза. – Мы с Питером лучше телок вызовем. – Да, Пит?

Но тот, видимо перебрав горячительного, уже дремал в глубоком кресле.

* * *

В засаде наметились первые признаки разложения. И протухла рыба как всегда, с головы. К ночи Крюков окончательно заскучал.

– Пора завязывать, – решительно заявил он. – Абрамыч обещал прислать Панченко на замену. Вокруг такие дела творятся! Тарелки летают маньяки свободно ходят! А мы здесь вчерашний день караулим. Табуретки на выносливость испытываем.

– А что тут плохого? – не согласился Грека. – Тепло, светло, табуретки новые, люди вокруг хорошие.

– Особенно твоя вдова, – съязвил Птенчик. – Но у нас с Крюком, в отличие от тебя, здесь родственников нет. Я согласен, командир, пора сваливать. Хоть сейчас.

– Тихо! – прошипел Крюков.

Снизу из гулкого колодца ночного подъезда послышались осторожные шаги. Человек осторожно поднимался по лестнице, стараясь не производить лишнего шума. Криминала в подобных действиях, конечно, не содержалось, но людей знающих такая манера настораживала.

Крюков знаками отправил подчиненных вместе с табуретками на верхнюю площадку. Он отвернулся, так как при виде крадущейся махины Птенчика и мумия Ленина не смогла бы удержаться от смеха. Сам Крюков снова укрылся в тени мусоропроводной трубы. Где же еще спрятаться мусору как не рядом с мусором?

Неизвестный не заставил себя ждать. Голову его закрывала шапка-маска, на нем был надет черный бушлат армейского покроя и черные штаны, заправленные в ботинки с высокими берцами. Эдакий ниндзя в зимнем исполнении.

Бушлат был перехвачен широким ремнем, на котором крепилась поясная сумка и большой нож. В опущенной руке гость сжимал пистолет с глушителем.

Гость подошел к двери квартиры, возле которой больше суток торчали сыщики и она открылась. Причем он не стучал, не звонил и даже не произносил заклинаний. Скорее всего связался с временным жильцом по рации. Тут Крюков и покинул свое убежище.

Противник, услышав шум за спиной, резко обернулся. Черный набалдашник глушителя качнулся в сторону Крюкова, но в этот момент с грохотом горного камнепада с верхней площадки скатился Птенчик, а за ним правда с меньшим шумом, Грека.

Ночной визитер отвлекся лишь на долю секунды, но Крюкову хватило и этого, чтобы ударом ноги выбить у него пистолет. Тому пришлось отскочить от двери, чтобы не быть раздавленным массой Птенчика. Путь в квартиру был ему теперь закрыт.

– Держите дверь, – скомандовал Крюков.

Услышав шум, осажденный попытался было захлопнуть ее изнутри, но Птенчик так рванул ее на себя, что наверняка вывихнул бедняге руки из суставов. Грека крутился за спиной гиганта, не имея возможности прорваться к полю битвы.

Но битвы не получилось. Таинственный посетитель, не принимая боя скользнул к окну лестничной площадки и выхватил из ножен огромный нож с крупными зубьями по обуху. Крюков потащил из-под куртки свою главную артиллерию – двуствольный обрез. В критические дни этот предмет неизменно вселял в него чувство уверенности.

Противник взмахнул ножом. Раздался щелчок и из упора-ограничителя рукоятки вдруг растопырились крючкообразные лапы. Одну из лап он зацепил за железные перила лестницы и ломанулся спиной прямо в оконное стекло. Крюков успел заметить, что от массивного кольца в основании рукоятки ножа к сумке на поясе визитера тянется тонкий трос.

Через мгновение ночной посетитель исчез в ночной тьме и только колебания натянутого троса и сквозняк из разбитого окна говорили, что это был не бестелесный призрак.

Крюков извлек из кармана выкидной нож, щелкнул клинком и полоснул по тросу. Послышалось звяканье металла о металл.

– Стальной, зараза! Грека, кусачки! И в лифт!

Но и кусачки, которыми Грека с такой ловкостью перегрызал всевозможные провода, оказались бессильны. А прежде, чем Крюков сумел подналечь на них изо всех сил, натяжение троса ослабло. Это означало, что беглец достиг земли. В ту же секунду гостеприимно раскрылись двери подошедшего лифта.

– Отставить лифт, – распорядился Крюков. – Птенчик, как у тебя?

В отличие от остальных Птенчику было, чем гордиться. Скованный наручниками черный постоялец нехорошей квартиры лежал носом вниз.

– Тащи понятых, приказал Крюков Греке. – Лучше поздно, чем никогда.

– Картина художника Лисснера "Выход поляков из Кремля", – блеснул интеллектом Грека. – Он там мышей и кошек не сожрал?

И отправился будить свою вдову.

Мышей и кошек осажденный не жрал. Зато на кухне Крюков обнаружил рассыпанные по столу среди черных пластиковых капсул с героином запасы крупы, растворимого кофе и сахара.

– Похоже он это все насухую трескал, – предположил Птенчик. – Водичкой бы, что ли размочил. Плохо без электричества?

Пленный радостно закивал и ткнул пальцем в угол. Крюков заглянул за стул и увидел, что осажденный в поисках утечки электроэнергии развинтил розетку. Та же участь постигла и остальные, кроме той, в которую был включен компьютер. Он был снабжен стабилизатором напряжения с аккумулятором, поэтому наркоторговец успел забить в память материал, с которым работал.

Теперь этот материал был перед глазами. На экране виднелись списки на английском языке, снабженные комментариями. Крюков посмотрел на атрибуты открытого файла. Цепочка была довольно странной. Сначала значилась сеть Юнител, затем шла надпись "Игра "Армагеддон", после нее "Апекс", замыкала цепочку "Малая пирамида".

Надпись внизу экрана спрашивала – собирается ли пользователь удалить программу. В этом случае вся информация могла быть уничтожена одним нажатием кнопки подтверждения. Крюков вовремя уловил движение пленника и торопливо нажал клавишу "N", то есть "нет". Списки на экране сохранились, но в углу появилась красная маска-табличка с надписью: "Информация строго конфиденциальная. У вас есть минута для подтверждения права пользования".

– Минутка!

Вирусная программа с таким названием уничтожала всю информацию на носителе, а также размыкала и заклинивала информационную цепь по прошествии одной минуты с момента предупреждения, если в нее не вводился условный код или пароль. После этого повторно войти в сеть с данного компьютера было уже невозможно. Поэтому ее часто использовали в качестве шифра для особо важных материалов.

Бытовало мнение, что "Минутку" изобрели яйцеголовые умники Юнитела для борьбы с конкурирующими сетями.

Крюков и Птенчик растерянно пялились на экран как два барана. Нигериец не скрывал детской радости.

– Он наверняка пароль знает, – высказал свое мнение Птенчик.

– Тогда спроси у него, – предложил Крюков. – Ты знаешь английский или суахили? По-человечески он вряд ли поймет. Скажи: "Акуна матата"!

– А что это значит?

– Хрен его знает. Может ругательство? Типа – ты бы мог быть моим сыном, если бы я тогда забыл надеть презерватив. Ну, короче, маму твою… По звукам очень похоже.

– Тогда лучше не говори. А если на языке жестов спросить?

– Как это?

– Ствол ко лбу приставить. Может поймет?

– Не поверит. Нашего так расколоть еще можно, а эту табуретку черного дерева – хрена.

"Бум! – сообщила надпись на мониторе. – Армагеддон. Конец света! Вы проиграли и ваш мир уничтожен"!

Крюков плюнул и выключил ставший ненужным прибор. В прихожей послышались голоса приглашенных Грекой понятых.

* * *

Пока делали обыск, составляли протокол и доставляли пленника в ближайшую ментовку, где имелась камера, пока приехали в родную контору отписываться и отчитываться о проделанной более чем за сутки работе бесконечно долгая ночь подошла к концу. Большие напольные часы в кабинете начальника пробили шесть часов. Крюков упал на продавленный диван в секретарской и пригрозил:

– Кто разбудит меня раньше восьми, тот получит большую сладкую конфету. Во всю пасть.

Но разбудили его через минуту. Бледная физиономия дежурного и глаза "по пятаку" исключали возможность розыгрыша. У стоявших рядом Птенчика и Греки морды лица были не лучше.

– Полчаса назад наш дом рвануло, – сообщил Птенчик. – Только что в сводке передали.

– Какой наш? – не понял спросонья Крюков.

– Где мы в засаде сидели, – пояснил Грека трясущимися губами. Весь дом рухнул. Это что же, выходит, я теперь в натуре вдовец?

– Как это могло случиться?

– Рвануло в подвале, – пояснил дежурный. – То ли газ, то ли чеченцы. Вы там ничего подозрительного не углядели?

Все трое в растерянности покрутили головами.

– Не было там ни газа, ни чеченцев, – ответил за всех Крюков. Негр был, мы его повязали. Связник приходил, мы его благополучно упустили. До него "Двойка нападения" подъезжала. Они не могли бомбу заложить? Стой! Был взрыв, только не реальный, а виртуальный. Компьютерная игра "Армагеддон". Бум! И конец света.

– Иди на хрен, я серьезно.

– Да куда уж серьезнее. Очень не нравится мне эта игра, – процедил сквозь зубы Крюков.

* * *

11

В тот же день мистер Геймс встретился со своим куратором – резидентом Службы Внешней Разведки России в Нью-Йорке полковником Рудаковым, после чего тот отправил в Центр шифрованное сообщение. Оно сопровождалось следующим адресом: «Господину Иванову Р – 78 – 51299 – 91 111 – 121». Это означало следующее:

Господину ИВАНОВУ (в 1-е управление – Северная Америка) Р (разведданные) – 78 (от источника) – 51299 (декабрь 99-го года) – 91 (агентурный источник) – 111 (абсолютно надежен) – 121 (источник работает в правительственных кругах).

Само сообщение было архиважным. Оно содержало ряд фамилий сотрудников ГРУ, СВР и ФСБ среднего и высшего звена, завербованных за последнее время американской разведкой. Его источником был сам начальник русской службы ЦРУ мистер Геймс.

Рудаков работал нелегалом всю жизнь. Он прошел резидентуру в Иране и Пакистане. Не раз ездил с рискованными заданиями в Афганистан. В нью-йоркскую резидентуру его перетащил Асташков, когда возглавил внешнюю разведку.

Надо сказать, когда Асташков ознакомился с положением дел во вверенной ему отрасли, у него волосы встали дыбом. Кадры бойцов незримого фронта на девяносто процентов состояли из номенклатурных сынков, настолько зажравшихся, что справиться с ними не мог и грозный Андропов.

Асташков попробовал укрепить наиболее ответственные участки. Одним из его назначенцев и стал полковник Рудаков. Весь аппарат внешней разведка был разбит по корпоративному принципу на региональные группы – "мафии". Были ближневосточная, западноевропейская, латиноамериканская и другие мафии. Для североамериканской мафии Рудаков был чужим.

Встретили его на новом месте в штыки. До него Нью-Йоркскую резидентуру возглавлял Герой Советского Союза полковник Шнопак. Судьба его была очень показательна для того времени.

Во время учебы в "Лесной школе" Шнопак был в числе лучших учеников отправлен на стажировку в Западную Германию, где на заводе фирмы "Сименс" получил специальность механика по обслуживанию и ремонту кухонного оборудования. Это и стало его первой специальностью разведчика. Вернувшись домой и успешно сдав выпускные экзамены, он приступил к сервисному обслуживанию импортной кухонной техники высшей партийной номенклатуры. При этом он, разумеется, числился лейтенантом, а затем досрочно получил звание старшего лейтенанта КГБ.

Мастер из Шнопака был никудышный, но полезными связями он обзавелся и через два года опасной и нелегкой службы получил направление за океан. Работа нелегала в цивилизованной стране походила на жизнь наследного принца. Сплошные права и никаких обязанностей. Время от времени Шнопак отправлял на родину ценную развединформацию – то статью из научно-популярного журнала, то пленки с записью болтовни консульской обслуги.

Подлинной находкой для Шнопака стал господин Вагнер. Миллиардер часто появлялся на посольских приемах. Шнопак сразу понял, что если сумеет склонить Вагнера к сотрудничеству, то это будет вербовка века.

Он проявил недюжинную смекалку и энергию. Казалось, это совсем не сложно. Вагнер сам охотно шел на контакт. Шнопака даже удивляло, что такая гениальная мысль – завербовать Вагнера – не пришла никому в голову до него. Он даже кличку ему подобрал – агент "Вашингтон". От предчувствия близкой победы уже кружилась голова. Энтузиаст пришел в себя только когда понял, что сам плотно сидит у Вагнера на крючке.

Сначала он хотел прыгнуть в Гудзон с моста имени все того же Вашингтона, но потом передумал. И не пожалел.

Для начала господин Вагнер помог русскому другу приобрести за бесценок ракету "Скайуиндер". Шнопак на этой "секретной" сделке еще и наварил, слупив с любимой родины за покупку втрое против рыночной цены. Затем Шнопак сумел "добыть" чертежи не менее секретного гидролокатора. Апофеозом его деятельности стала покупка комплекта чертежей и технологических карт атомного подводного ракетоносца типа "Джордж Вашингтон". Это имя стало для него просто фатальным.

За чертежи Шнопак был представлен к золотой звезде Героя Советского Союза и вскоре назначен резидентом. Первый гром грянул, когда технари пришли к выводу, что Шнопак геройским трудом добыл чертежи гидролокатора образца тысяча девятьсот сорок второго года. Тогда его спас скандал, разразившийся неделей раньше в Западноберлинской резидентуре. Тамошние орлы, рискуя жизнью, привезли в Москву увеличенные в три с половиной раза чертежи пылесоса. Управление не в силах было снести еще одну пощечину и дело Шнопака замяли.

Но когда построенная по образу и подобию "Джорджа Вашингтона" советская субмарина сначала едва не сгорела, а потом, после нескольких серьезных аварий, затонула со всем экипажем, звезда Шнопака закатилась. Шнопак получил пожизненную кличку "Иван Вашингтон".

Сначала его хотели перевести на преподавательскую работу, но руководство пришло к выводу, что никаким положительным опытом полковник Шнопак поделиться с курсантами не может по причине отсутствия такового. Тогда его вернули в Нью-Йорк кадровиком в консульство. И здесь ему помогла связь с Вагнером.

Рудаков взялся за работу всерьез. И лучшим подтверждением правильности его назначения была вербовка начальника Русского отдела ЦРУ Олдриджа Геймса. Шнопак же ничего не забыл и ничему не научился. Он тайком пил по ночам водку и считал виновником всех своих бед полковника Рудакова.

Неожиданно для всех, и, в первую очередь, для самого себя, Шнопак был вызван в Москву. Сначала он был введен в аппарат президента России, а в скором времени занял пост одного из его помощников. Снова сработали связи Вагнера. Официально он занимался прессой и имиджем. Из недр его службы и вынырнул ставший незаменимым имиджмейкером президента парикмахер Марат Тоцкий.

Сам Шнопак был мастером организовать застолье и быстро приобщился к роли придворного шута. Случалось ему испытывать и монарший гнев. Так во время дружественного визита президента в братскую Сибирь Шнопак сильно достал владыку своими приколами и был по его приказу сброшен за борт с высоты третьей палубы в холодную енисейскую пучину.

Для спасения ценного специалиста в десятиградусную воду пришлось нырять генералу Павлову и Рифу, служившим тогда в президентской охране. С тех пор и завязалась их тесная дружба со Шнопаком.

Рудаков был несказанно удивлен, когда встретил Шнопака у дверей консульства. Такие встречи вернее стаи черных кошек сулили беду.

* * *

Контрразведчик или оперативник, как правило, встречается со своим агентом или доверенным лицом на конспиративной квартире, где выслушивает и записывает его сообщение, после чего дает ему новое задание и по мере надобности инструктирует. Разведчику такая роскошь недоступна.

Завербовав агента, он общается с ним как можно реже, в основном через тайники. Единственной формой прямого контакта для них остается "МП" моментальная передача контейнера с информацией или заданием. Поэтому полковник Рудаков был просто поражен, когда его агент Геймс позвонил ему по телефону и открытым текстом сообщил:

– Нам необходимо срочно встретиться. Минус два на обычном месте.

Это означало, что Геймс будет ждать его в метро, где они до этого никогда не встречались, и идти на встречу следует немедленно. Рудаков оделся и спустился в гараж. Для подобных экстренных целей он держал мотоцикл – на нем проще было уйти от преследования, а вид немолодого байкера ни у кого удивления не вызывал.

Через пять минут Рудаков был на платформе. Геймс ждал его. Подошел поезд. Они вошли в вагон через разные двери и как бы невзначай уселись рядом. Конспирация не Бог весть какая, но иногда важнее выиграть время. Сейчас, похоже, был именно такой экстренный случай.

Рудаков профессиональным взглядом окинул почти пустой вагон. Их попутчиками были трое белых парней – типичная шпана из Бруклина или Южного Бронкса, явные наркоманы. Поэтому другие пассажиры не стремились попасть в один вагон с ними, а попав, тут же переходили в соседние. Но Рудаков давно перестал бояться местных хулиганов. Видимо и Геймса они тревожили куда меньше, чем принесенные им новости.

– Вы уже отправили мое сообщение? – спросил он.

– Да.

– Вот дерьмо! Не нужно было этого делать!

– Почему? – нахмурился Рудаков. – Это дезинформация?

– Да. Я подозревал, что он…

– Кто? – перебил агента Рудаков.

– Вагнер. Он заставил меня передать фамилии сотрудников российских спецслужб как моих агентов.

– Вагнер! Я так и знал, – Рудаков выругался сквозь зубы. – Интересно, чем эти люди ему помешали? Или могут помешать? Я с самого начала был уверен, что вагнеровский Юнител – самая настоящая афера. А теперь он решил утопить всех, от кого можно ждать неприятностей. Но он забыл внести в список меня!

– Может быть и не забыл, – мрачно проговорил Геймс. – Когда мы с ним прощались, я прицепил ему микрофончик. Решил послушать. И услышал нечто ужасное: он собирается сдать меня. И, соответственно, вас. Следующим этапом он хочет подсунуть через меня точно такую же дезинформацию на сотрудников ФБР, которые слишком плотно стали его опекать. Он задумал какую-то провокацию вселенского масштаба… Криминальный Армагеддон. Но почему он думает, что, когда меня возьмут, я не назову его имя и не расскажу тем же ФБРовцам все, что знаю о нем самом?

Рудаков вздохнул:

– У меня на это только один ответ – список этих имен найдут в кармане вашего трупа… Или моего, что вернее.

Он не договорил. Два хлопка слились в один. Шприц-стрела со слоновьей дозой снотворного попал ему в плечо. Второй такой же вонзился в спину Геймса. Он успел заметить как трое "бруклинских наркоманов" рванулись к ним. Отключаясь, он услышал русскую речь. Или ему это только показалось?

Наутро все газеты пестрели сенсационным сообщением:

"Вчера в вагоне подземки был найден мертвым начальник Русского отдела ЦРУ Олдридж Геймс. Он был убит ножом, с особой жестокостью. В его кармане обнаружен список сотрудников ФБР, работающих на русскую разведку. Рядом с телом Олдриджа Геймса полиция задержала русского атташе по культуре мистера Рудакофф с окровавленым ножом в руках.

Русский дипломат, как и полагается русскому, был сильно пьян. Ему предъявлено обвинение в умышленном убийстве Олдриджа Геймса. Видимо в самое ближайшее время мистер Рудакофф будет объявлен "персоной нон грата" и выслан из страны.

Сотрудники ФБР, перечисленные в списке Геймса, отстранены от работы, расследованием их деятельности занимается специальная комиссия.

Вероятно им будет предъявлено обвинение в шпионаже. Это сотрудники ФБР Роберт Мерфи, Джон Уиндем, Чарлз Спенсер и другие (всего восемнадцать фамилий)".

Прочитав эту заметку, полковник Рудаков прекратил паковать свои чемоданы и закрыл глаза.

"И так, ФБР обезглавлено. Похоже, в наших спецслужбах сейчас творится то же самое, – подумал он. – Одному Богу известно, что сейчас творится в Москве".

* * *

Участковый инспектор московской краснознаменной милиции капитан Мурашов органически боялся начальства. Кроме незаслуженных разносов и втыков он не видел от него иных знаков внимания – ни тебе очереди на квартиру, ни путевки в Сочи.

Поэтому он предпочитал пребывать на своем опорном пункте, находившемся в самом сердце спального микрорайона Годуново или на объекте – непосредственно в жилмассиве этого самого микрорайона. Заходя в родное отделение милиции, он старался сделать свои дела и исчезнуть как можно быстрее и незаметнее. Он был рабочей лошадью системы правопорядка, причем изрядно ею заезженной.

Но сегодня день был особый. Последний день службы. Приказ уже подписан, с завтрашнего дня он свободный человек. Ему уже поступило с десяток предложений от местных коммерсантов относительно дальнейшей работы. Мурашов проработал на своем участке десять лет и как облупленных знал не только алкашей и хулиганов, но и членов серьезных группировок. Будучи мужиком честным и принципиальным, но не нахрапистым, он пользовался авторитетом среди людей самого разного уровня и социального положения, поэтому сейчас испытывал уверенность не только в завтрашнем, но и в послезавтрашнем дне.

Не успел Мурашов войти в отделение, как его заметил дежурный:

– Что, Петрович, сегодня гуляем отвальную? Не зажмешь?

– Обижаешь, гражданин начальник, вечером жду всех в "Зеленом змие", – отмахнулся было участковый, но дежурный не отставал:

– Тебе тут под занавес халтурка одна перепала. Ребята из спецухи звонили, квартиркой одной интересуются. Квартира номер шестьсот шестьдесят шесть в тринадцатом доме. Тьфу, – дежурный сплюнул через левое плечо и едва не перескрестился левой же рукой.