Текст книги "Охота на Мясника"

Автор книги: Сергей Алов

Соавторы: Константин Алов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

5

В черной комнате за черным столом сидел человек в черной майке с белой повязкой, закрывавшей татуировку на плече. Он говорил по телефону.

– Да, я согласен с тобой. Пора принимать радикальные меры. Сегодня Крюков с каким-то местным ментом был в гарнизоне. Ходили, вынюхивали. Нарыли чего или нет, пока не знаю. Хотел завалить обоих на всякий случай, но не вышло. Зацепило меня. Ничего, за нами не заржавеет. Со всеми разберусь, дальше тянуть нельзя.

Он разгреб газетные вырезки с заметками о Мяснике и разложил веером несколько снимков из тех, что лежали в большом конверте. Сверху оказались фотографии Ирины, Крюкова, Рудакова и других сотрудников кооператива "ОГПУ".

* * *

Рудаков, Питер и Крюков сидели в офисе кооператива «ОГПУ».

– Значит решили, едем к Тюрину? – сказал Крюков.

– И как можно скорее, – поддержал его Рудаков и обратился к Питеру. – Ты нас отвезешь?

– Нет проблем, – кивнул тот. – Только надо пару пузырей с собой захватить. Без этого разговора не получится. Приехал полковник – дальше некуда. Довели, суки!

– Пойду заводить свою колымагу, – сказал Крюков.

– А может на казенных "жигулях" прокатимся? – предложил Рудаков. На твою машину бензина не напасешься.

– На моей безопаснее, – стоял на своем Крюков.

"Крюков, зайди ко мне", – прозвучал голос Ирины по системе громкой связи.

Крюков вошел в кабинет председателя кооператива. Здесь по-хозяйски расположились трое мордоворотов. Четвертым был старый знакомый Крюкова полковник ФСБ Спицын.

– Вы не могли бы оставить нас ненадолго? – попросил он Ирину. – У нас намечается очень интимный разговор.

Ирина пожала плечами, поднялась из-за стола и вышла. Спицын немедленно уселся в ее кресло.

– Мне тоже выйти? – спросил его Крюков.

– А вас попрошу остаться! И давайте без этих ваших фокусов.

– Без фокусов, так без фокусов, – Крюков без приглашения уселся на свободный стул. – Просто споем и спляшем в борделе нашем. Кто начнет?

– Мы тебя посадим, – сразу перешел к делу Спицын.

– Ну что же, и тюрьма для людей, – парировал Крюков. – К тому же я как истинный философ, и в камере буду свободнее, чем ты на воле.

– А ты знаешь, что с ментами в камере делают? – прошипел Спицын.

– Только не надо этих страшных рассказок про тяжелую судьбу ментов и насильников на зоне, а то я со страху обосрусь прямо тут. Ты сам-то в камере когда-нибудь сидел? Нет? Я так и подумал. Сейчас ментов в зонах – половина, если не больше.

– Мы ведь можем тебя уволить, причем так, что и дворником потом не устроишься. Без вопросов.

– Напугал ежика голой задницей. А ты ведь не знаешь, чего я больше всего боюсь. А боюсь я голых баб с большими сиськами. Но тебе про это не скажу, а то определишь меня в публичный дом за бюджетные деньги в три смены пахать.

– Ща, размечтался! – ухмыльнулся Спицын. – По твоим делам и двух расстрелов мало.

– Уй как страшно! Ладно, раз уж я здесь, поведай, что я такого криминального натворил, чтобы два раза не приходить. Может я испортил воздух на пленарном заседании Думы или не снял шляпу перед портретом президента?

– Да у тебя целый букет преступлений! – обрадованно заорал Спицын. – На тебя можно вешать половину статей уголовного кодекса и таблицы Менделеева! Злоупотребление служебным положением, получение взятки несанкционированное применение оружия. А как укрывательство черножопого террориста, этого Твалы? Может ты его сообщник? Тебе мало?

– Какое еще, на хрен, несанкционированное применение? Я кого-то убил или ранил?

– А вот такое, например! – Спицын со стуком вывалил на стол крюковский обрез и пачку патронов. – Или такой прибор теперь называется табельным?

– Мое оружие носит исключительно предупредительный характер. Все патроны холостые, – заявил Крюков.

– Неужели? – Спицын с торжеством извлек из своего кармана красивый патрон с надписью "BALLE GUALANDI", снаряженный пулей. – А это что?

– Смеетесь? Откуда у меня импортные патроны? – Крюков отодвинулся со стулом подальше от стола. – И не надо мне его подсовывать, отпечатков своих я на нем все равно не оставлю.

– Ладно, собирайся, поедешь с нами, – Спицын встал, за ним стали подниматься остальные.

– Это задержание? – поинтересовался Крюков.

– Нет, пока только доставление, – любезно улыбнулся Спицын. – На бесплатную кормежку не рассчитывай и адвоката своего не беспокой.

– Мой адвокат уже в курсе, – заверил полковника Крюков. – Против лишения меня свободы заявляю решительный протест и уступаю только грубой силе.

– Куда это вы? – спросила Ирина, когда Спицын и его помощники проводили мимо нее свою добычу.

– Это простое недоразумение, – заверил ее Крюков. – Товарищ Сталин лично во всем разберется и я скоро вернусь. Не скучай.

* * *

Рудаков и Питер тем временем двигались в северо-западном направлении. Вернее, сначала в западном, а затем в северном. Цель их поездки находилась, по словам Питера, на границе Московской и Тверской областей.

– Хвост не тащим? – спросил Рудаков, когда они миновали Волоколамск.

– Нет, вроде чисто. Я все время проверяюсь, – ответил Питер.

Последний отрезок пути они ехали по совершенно разбитому тракторами и самосвалами, заасфальтированному лет тридцать назад, сельскому шоссе.

– С тех пор как отсюда прогнали немцев, никто не в состоянии заставить наш народ чинить собственные дороги! – выругался Питер, когда в очередной выбоине чуть не откусил себе полъязыка.

– Поэтому мы и непобедимы, – согласился с ним Рудаков. – Хуже смерти боимся, что если нас завоюют, то заставят работать.

– И жить по-человечески, – добавил Питер. – Ноги мыть, зубы чистить. А вот, кажется, и приехали!

Деревня выглядела пугающе безлюдной и запущеной. Черный остов сгоревшего клуба навевал ощущения, что здесь недавно прошли фашисты-каратели.

– И Тюрин здесь живет? – неприязненно сморщился Рудаков.

– Нет, он живет за рекой. Переобувайтесь. У вас ведь сорок третий? – Питер достал из багажника две пары предусмотрительно запасенных резиновых сапог.

Они спустились в пойму небольшой незамерзшей речки и пустились через нее вброд. Холод ледяной воды тут же проник через резину. У Рудакова сразу заломило суставы.

– А на машине проехать нельзя? – недовольно спросил он.

– Почему? Можно. Только небольшой крюк придется сделать. Верст пятьдесят-семьдесят. Сначала до Твери доехать, а потом обратно вернуться. Мосты у нас – объекты столь же редкие, как и летающие тарелки.

На противоположном берегу за небольшой березовой рощей располагалось всего несколько домов. Если на берегу, входившем в Московскую область, вспоминались немцы, то на этом, Тверском, на ум приходили монголо-татары. Во всяком случае на первый взгляд создавалось впечатление, что люди здесь не жили со времен Батыева погрома.

– Да, это вам не Барвиха, – процедил сквозь зубы Рудаков.

– И на Комарово не очень похоже, – кивнул Питер. – Пойду предупрежу полковника, а то как бы стрелять не начал. Он последнее время совсем по-черному квасил.

Рудаков присел на толстый березовый пень и закурил. Питер скрылся за углом крайней покосившейся избы. Рудаков не успел сделать и трех затяжек, когда услышал выстрел, потом еще один. Затем рванула граната и послышались автоматные очереди.

Рудаков выхватил из плечевой кобуры новый служебный револьвер. С этой слабенькой кургузой машинкой он показался сам себе нелепым и смешным.

Из-за угла покосившейся избы показался Питер. За ним выскочил Тюрин. В одной руке у него был пистолет, в другой был зажат белый пластиковый пакет, скрученный в сверток.

Полковник бежал тяжело, часто останавливался и оглядывался в сторону преследователей. Те сначала не показывались, но потом Рудаков увидел мелькнувшую несколько раз голову в черной шапке. Он не смог определить точно, но возможно преследователь был не один.

Питер на бегу махнул Рудакову – уходи! Тот, не долго думая, выстрелил пару раз в сторону мелькнувшей черной шапки, повернулся и побежал. За своей спиной он услышал длинную автоматную очередь и вскрик.

Рудаков оглянулся. Тюрин тряпичной куклой заваливался вперед и вправо. Вместо правого глаза у него чернело выходное отверстие от пули. Питер подскочил к нему и подобрал выпавший из разжавшихся пальцев полковника белый сверток.

Рудаков замешкался было на берегу, когда из рощи показались фигуры в черных комбинезонах с автоматами в руках. Он выстрелил в их сторону еще пару раз и спустился в холодную воду. Прошлепав через речку он попытался выбраться на обледеневший берег. Но у него ничего не выходило. Питер более удачно форсировал реку немного в стороне.

Рудаков скользил по крутому склону, безуспешно пытаясь выбраться из воды. С тупой обреченностью он услышал за спиной скрип снега приближалась погоня.

Рудаков приготовился выпустить оставшиеся в револьвере два патрона, когда услышал с нависшего рядом берега:

– Руку!

Питер протягивал ему свою. Рудаков ухватился за нее и оскальзываясь, рванулся из воды. На очередную россыпь выстрелов Питер ответил рычанием и бранью.

– Ты что, ранен? – спросил Рудаков.

– Немного задело. Держи пакет!

И Питер выпустил оставшиеся патроны в преследователей. Те залегли и приостановили погоню. Видимо ждали указаний от начальства.

Рудаков помог Питеру добежать до машины. Тот упал на переднее сиденье, Рудаков уселся за руль и дал газу. По ухабистой трассе они вылетели на шоссе. Здесь Рудаков снизил скорость и спросил напарника:

– Ты как?

– Нормально. До больницы дотяну. Ранение касательное.

Из автомобильной аптечки Питер самостоятельно достал бинт, смочил его в перекиси водорода и прижал к ране.

– Вон указатель – больница!

Рудаков хотел было свернуть, но Питер остановил его.

– Вы что? С огнестрельным ранением в обычную больницу? Нас же сразу заметут. К тому же эти суки будут нас преследовать. Нет уж, потерплю до Москвы.

– Они пришли следом за нами? – спросил Рудаков.

Его мучила совесть за то, что они притащили хвост к Тюрину.

– Нет, – успокоил его Питер. – Это была засада, нас там ждали. Но ждали с другой стороны, думали, что мы по дороге приедем. Поэтому мы и смогли уйти.

– Мы-то смогли, а вот полковник….– вздохнул Рудаков.

– Он успел взять документы. Вот они, – Питер указал на брошенный на заднее сиденье сверток. – Теперь победа у нас в кармане. За всех ребят отомстим!

– Куда двинемся? – спросил его Рудаков, когда они въехали в Москву.

– Как куда? У нас ведь есть почти штатный доктор. В "Центр крови", конечно. Думаю, Мария не откажется нам помочь.

Он не ошибся. Рана оказалась не опасной, но Мария велела ему полежать некоторое время в крайней пустой палате.

Бойцы охраны с шевронами "РИФ-секьюрити" подозрительно покосились на пациента. Старший отошел в глубину коридора и достал рацию.

Спустя двадцать минут к боковой двери "Центра крови" подъехал темно-синий микроавтобус. Люди в черной униформе вывели шатающегося Питера, погрузили в машину и уехали.

* * *

В офисе охранно-сыскного кооператива «ОГПУ», несмотря на позднее время, горел свет. В кабинете председателя сидели Ирина и Рудаков. Они обсуждали свои невеселые насущные проблемы.

– Крюков сидит, Тюрин убит, Антон пропал, Питер в больнице…

Речь Ирины прервал телефонный звонок.

– Да? – ее и без того напряженное лицо помрачнело еще больше. Спасибо.

Она положила трубку.

– Кто звонил? – спросил Рудаков.

– Мария из больницы. Питера увезли неизвестные люди в неизвестном направлении.

– Если учесть, что убиты свидетели, создается впечатление, что на нас открыли сезон охоты, – подвел итог Рудаков.

– Надо просить помощи у Ионы, – Ирина протянула руку к телефону. Другого выхода я не вижу.

– Подождите, – остановил ее Рудаков. – Сейчас мы особенно уязвимы.

У нас на руках документы Тюрина.

– Это козыри.

– Нет, в контексте ситуации это наш смертный приговор. За нами теперь будут охотиться с удвоенной энергией. Их нужно как можно скорее передать вице-премьеру Асташкову.

– А в чем проблема? – не поняла Ирина.

– Комиссия по Юнителу закончила свою работу. Теперь Асташкова очень трудно найти. Временами мне вообще хочется все бросить. За бугром легче было.

– Вы что, хотите выйти из игры? – спросила Ирина.

– Я? Что вы, и в мыслях не было.

По лицу Рудакова было заметно, что мысли его и в самом деле витают где-то далеко.

* * *

Дом на Весеннем проезде выглядел брошенным. Из сановных жильцов сейчас в нем остались жить всего несколько человек. Но армия обеспечения продолжала исправно трудиться. У Рудакова тщательно проверили документы, после чего дежурный позвонил в квартиру Шнопака.

– К вам гость. Полковник Рудаков.

– Кто? – голос Шнопака поперхнулся и замолк.

Лишь через несколько бесконечно долгих минут Шнопак вновь сумел обрести дар речи:

– Пусть пройдет.

В квартире Шнопак был один. Он был облачен в домашний халат, надетый поверх тренировочного костюма.

"Наверно для того, чтобы пистолет в кармане спрятать, – догадался Рудаков. – В треники ствол не больно-то и засунешь".

Хозяин пригласил гостя в комнату. Здесь на низком, инкрустированным под шахматную доску, столике уже стояла пузатая бутылка коньяка и не менее пузатые коротконогие бокалы.

Рудаков обвел глазами помещение.

– А чего потолки такие низкие? – поинтересовался он невзначай словно был со Шнопаком в приятельских отношениях и заглянул просто посмотреть его новое жилье.

– Под полом дополнительные коммуникации, – осторожно сообщил Шнопак, боясь упустить главное в разговоре. – Говори прямо – зачем пришел?

Рудаков пожал плечами:

– Какой ты, брат, недоверчивый! Это тебя политика доконала. Мы же с тобой как-никак коллеги. Оба бывшие "резики". Только ты сумел пристроиться, вон – костюм один, поди, на пару штук баксов потянет, – Рудаков наклонился и двумя пальцами осторожно потер лацкан шикарного шнопаковского пиджака, небрежно повешенного на спинку стула. – А я, грешный, все ерундой занимаюсь. Вот, в кооператив "ОГПУ" залетел. Смех. А пора бы уже и о старости подумать.

Шнопак налил коньяк в бокалы и один из них подвинул Рудакову:

– Я слышал, что не такой уж ерундой ты занимаешься в этом своем "ОГПУ". Не так это смешно, как ты говоришь. Серьезных людей вы переполошили.

– Значит совпадение интересов? – прямо спросил Рудаков.

– Не понял, говори яснее.

– Куда уж яснее, – усмехнулся Рудаков. – У меня товар, у тебя купец. Неужели два старых шпиона не сумеют договориться о цене?

– Какой товар?

– Горячий и смертельно опасный, а я еще пожить хочу. У меня документы Тюрина.

– А точнее?

– Точнее некуда. Это называется "Кранты Юнителу". Делайте ставки господа. И не жалейте заварки, как гласит одиннадцатая заповедь Моисея. Я ведь могу предложить их еще кое-кому.

– Кому? Премьеру?

– Или самому Вагнеру. Чтобы он смог лично убедиться, с каким мудачьем работает. Ответа жду завтра. И умоляю, не надо меня убивать. Я за то, чтобы договориться по-хорошему, – Рудаков поднялся и не прощаясь вышел.

* * *

6

Ирина вошла в свой подъезд. Впереди нее цокала высокими каблуками Маринка – соседка с третьего этажа.

"Даже не подумала дверь придержать, стерва", – беззлобно подумала Ирина.

На соседке была надета дубленка – точная копия той, что была на Ирине. Обладая врожденным отсутствием вкуса и будучи безмерно завистливой, та предпочитала во всем копировать внешние иринины атрибуты. И не только внешние.

В дни розовой юности за Ириной вздумал приударить король двора Леха-Боксер. Ирину это вовсе не привело в восторг. Но завистница Маринка в лепешку разбилась и не успокоилась, пока не завладела престижным кавалером. Она просто млела от сознания, что ее парень может легко поколотить любого. Но колотил он преимущественно саму Маринку. Так продолжалось до самого их развода.

Впрочем, история эта ничему ее не научила. Она продолжала жить не своей, а ирининой жизнью, ненавидя и копируя ее на бессознательном уровне.

Ирина порылась в почтовом ящике, давая завистнице время погрузиться в лифт. Но та почему-то медлила. Ирина не сразу обратила внимание на тихие хлопки откуда-то сверху. И только когда она услышала тихий вскрик, а потом увидела падающую навзничь Маринку, до нее наконец дошло – в подъезде киллер. И убить он собирался совсем не ее злополучную соперницу. Сверху, из лестничного пролета, показалась черная фигура с пистолетом, увенчанным толстым набалдашником глушителя.

Ирина автоматически отстегнула застежку сумки, сунула в нее руку и ощутила ребристую рукоять револьвера. Дальше сработали рефлексы.

Она выбросила вперед правую руку с револьвером и подхватила ее левой. Тело само вспоминало навыки, выработанные недолгими, но интенсивными тренировками. Она в киллера выпустила все шесть пуль и бросилась вон из подъезда.

На улице к Ирине метнулась еще одна черная фигура. Она растерялась. Ее револьвер был разряжен. Неожиданно откуда-то сбоку раздался негромкий хлопок. Снова выстрел из пистолета с глушителем?

Нападавший в черном упал. С громким скрипом тормозов к Ирине подлетел темный микроавтобус. Из раскрытой дверцы к ней протянулись руки.

Хватка была очень крепкой. Она отшатнулась, но тут же ощутила сильный толчок в спину. За ее спиной возник человек. Он силой впихнул Ирину внутрь салона. Это был тот, кто застрелил метнувшегося к ней человека в черном. Внутри микроавтобуса было темно. Дверь за ней захлопнулась и машина сорвалась с места.

Ирина попыталась было закричать, но жесткая ладонь в перчатке запечатала ей рот.

– Не вздумай орать, – прорычал у нее над ухом хриплый голос.

Она почувствовала на лице остро пахнущую повязку и отключилась.

* * *

В особняке усадьбы Боженово собирались акционеры, а точнее лоббисты и агенты влияния Юнитела. Их машины подъезжали поодиночке с интервалами от трех до шести минут, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Риф лично контролировал приезд во главе группы бойцов с "винторезами" в руках. Время от времени он отдавал короткие приказы в микрофон оперативной рации.

Когда последний из приехавших, помощник президента Шнопак, прошел в каминный зал, его встретили с нетерпением. Здесь присутствовали члены государственной комиссии по проверке Юнитела Биркин, генерал Павлов и полковник Спицын. Возле камина, едва не засунув зад в его пыщущее жаром жерло, терся Марат Тоцкий.

– Вагнер не приедет? – тихо спросил Шнопак Рифа.

– Звонил, сказал, что не сможет, – Риф пропустил Шнопака в каминную, сам же остался снаружи. Система прослушивания позволяла ему быть в курсе происходящего, оставаясь вне помещения.

Совещание как всегда начал Биркин. Он сообщил, что система Юнитела запущена на полную мощность и присутствующим остается только ждать новогодней ночи, чтобы стать богатейшими людьми мира. Отвлекающая часть операции "Армагеддон" – серия аварий и крушений – произойдет так, что комар носа не подточит.

Спицын заверил сообщников, что по его линии все схвачено и он полностью контролирует ситуацию. Генерал Павлов также доложил, что по части "Фейерверка" проблем не будет. В нужный момент ракеты взлетят и правительствам какое-то время будет не до денег. А за это время они сумеют надежно спрятать концы.

– У тебя не создается впечатление, что концы они собираются прятать вместе с нашими трупами? – тихо спросил Биркин полковника Спицына.

– На кону такие деньги, что я ничему не удивлюсь, – согласился тот.

Тут Шнопак взял быка за рога.

– Документы Тюрина всплыли. Они у Рудакова. Из-за этого идиота все может накрыться медным тазом.

– И что же он хочет? – подал голос молчавший до сих пор Марат.

– Бабок, чего же еще!

– Не верю я ему! – ударил кулаком по столу полковник Спицын. – Не взяли ли нас в разработку?

– Ты же гарантировал, что все чисто! – возмутился Марат.

– Ладно, береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережет, – напомнил старую истину Биркин. У Рифа всегда сканер под рукой. Давайте для верности пройдемся по стенам. Вдруг где микрофончик завалялся.

Микрофончик нашелся сразу, как только Шнопак взял в руки прибор.

Он в виде булавки торчал из-за лацкана его пиджака.

– Ах ты ж, блин! – Шнопак грязно выругался. Рудаков, старый козел!

Он мне микрофон вхерачил! Накидал лапши на уши, сука!

– Что будем делать? Мочить?

– Замочишь его теперь, как же. Документы, поди, уже у Асташкова в сейфе лежат!

Все разом засуетились и заорали.

– В общем, еще не поздно отыграть назад, – тихо сказал Биркин полковнику Спицыну. – Мы все-таки члены комиссии.

Спицын согласился с ним. Они не догадывались, что даже такой тихий разговор не проскочил мимо ушей Рифа. Кроме него их разговор слушал и еще один человек. Это был Мясник.

* * *

Рудаков взглянул на календарь. Чуть не опоздал. Он знал, где можно найти Асташкова. Один раз в неделю, а это было как раз сегодня, по традиции председатель ФСБ и его замы собирались в половине второго в столовой на Лубянке.

Она находилась на четвертом этаже, возле кабинета председателя.

Обедали они там по-простому, без разносолов. Асташков по старой памяти никогда не пропускал этих обедов.

"Съезжу-ка я, махну своим пенсионерским удостоверением. Авось нальют тарелку щей опальному ветерану".

Так он и сделал. Без пяти два Рудаков шагал по знакомому коридору старого здания Лубянки и поражался. Стены и потолки демонстрировали картину "Десять лет без ремонта", паркетные половицы скрипели, а местами просто отсутствовали. Что же, война есть война. Все средства родина отдавала на нужды видимого фронта. Невидимому перепадали лишь жалкие крохи.

В столовую он, разумеется, не пошел. Дождался вице-премьера сидя на подоконнике. Наконец из дверей столовой показался Асташков.

– Здорово, пенсионер. Яйца высиживаешь?

Вице-премьер явно отметил с бывшими соратниками приближение Нового года и был настроен оптимистично.

– Вас поджидаю.

– "Поджидаю" – это, брат, антисемитизм. Надо говорить "подъевреиваю". Что у тебя? Кстати, как обустроился на гражданке? Канарейкой не обзавелся?

– Некогда. Государственные дела за вас решаю.

Асташков нахмурился:

– Ну-ка давай в сторонку отойдем, а то у здешних подоконников акустика хорошая. Для любителей покурить и поболтать у окна. А еще лучше пошли в мою машину.

В машине Рудаков изложил бывшему начальнику общую картину задач и развития компьютерной сети Юнител в мире и России.

– И ты можешь это доказать? – сухо спросил Асташков.

– Вот документы. Вы знали полковника Тюрина?

– Он работал в моей комиссии.

– Результаты его работы не дошли до вас по одной простой причине – ваши непосредственные помощники по уши увязли в сети Вагнера.

Асташков заглянул в список заговорщиков.

– Хорошо. Полковника Спицына, Биркина, генерала Павлова и еще кое-кого я могу нейтрализовать. Но на сегодняшний день они фигуры второстепенные. Главные – Шнопак, Тоцкий и сам Вагнер – опасны тем, что блокируют президента. А без него проблему такого уровня не решить.

– Но ведь премьер-министр ваш друг и противник Вагнера, – напомнил Рудаков.

– На этом уровне и он бессилен, – развел руками Асташков. – Впрочем, я попробую пробиться к президенту с помощью премьера.

– Ничего не понимаю, – возмутился Рудаков. – Ведь речь идет о государственных интересах!

Асташков внимательно изучал распечатку тюринских документов. Он снисходительно взглянул на бывшего резидента.

– Государственные интересы – это интересы тех, кто может уверенно заявить: "Государство – это я"! А я уже сейчас навскидку вижу, что некоторые зарубежные счета, на которые уплыли деньги от внедрения Юнитела, принадлежат именно этим людям.

– Но Юнител внедрялся на деньги наркомафии! И теперь преступники свободно пользуются закрытыми линиями системы для отмывания денег. Руководит ими бывший сотрудник спецслужб, бывший глава охранного холдинга "РИФ", ныне шеф охраны "Ипсилонбанка" и его полновластный распорядитель.

Асташков заглянул в указанный документ и обомлел.

– Не может быть! Твой…

– Он, – кивнул Рудаков.

– Хорошо, – кивнул головой Асташков. – Я прямо сейчас еду к премьеру и поставлю вопрос ребром. Спасибо тебе и твоим ребятам.

– Их вытаскивать надо. Крюков у наших, ФСБшников. Хозяйку моей фирмы вообще похитили неизвестно кто. Несколько человек исчезли или убиты.

– Сделаем, что сможем, – заверил разведчика Асташков.

* * *

Спустя час Асташков сумел добраться до премьер-министра. Тот выглядел озабоченным.

Премьер был моложе Асташкова. В те времена, когда оба работали в разведке, начальником был Асташков. Теперь роли поменялись, но они продолжали поддерживать добрые, почти дружеские отношения.

– Если можно, Сергей Владимирович, покороче, – попросил премьер. У меня сегодня очень напряженный день.

– Постараюсь, – обиделся Асташков. – Но имейте в виду – завтрашнего дня может и не наступить. А точнее первого января двухтысячного года.

– Значит пара дней у нас есть. Давайте к делу. Вы по поводу решения вашей комиссии в пользу Юнитела?

– Так точно. Я только что узнал, что решение – фикция. После смерти генерала Лентулова и его зама полковника Тюрина комиссия целиком куплена Вагнером.

– Исключая вас, конечно?

– Разумеется, – Асташков приступил к изложению своего доклада.

Премьер внимательно слушал. Иногда переспрашивал:

– Получается, что больной умирает не от инфекции, а от принятого лекарства?

– Да. Мы хотели избежать возможной опасности "Компьютерной проблемы "Две тысячи", а вместо этого можем стать жертвами финансовой супермахинации. И здесь дефолтом не отделаемся. это будет крах всей финансовой системы. А возможно и не только финансовой. Ведь для ее прикрытия будут выведены из строя компьютеры морских, железнодорожных и авиалиний, космической связи. Для пущего эффекта будут, якобы самопроизвольно, запущены несколько баллистических ракет. Ничего страшного без сигнала из "ядерного чемоданчика президента" боеголовки все равно не взорвутся. Или все-таки взорвутся? Вагнеру на это наплевать. В Юнителе линию "самопроизвольного" пуска ракет курирует генерал Павлов, он же член государственной комиссии.

– Я все понимаю, – развел руками премьер, – но поделать ничего не могу. Мне нужно записываться на прием к президенту за неделю, а Шнопак и Тоцкий открывают его дверь ногой. Сам знаешь, Федор Иваныч, при нашем образе власти государственными делами заправляют царские холуи.

Как в старину – придворный конюх, придворный счетовод, придворный говночист. Вот и живем соответственно – не понос, так золотуха. Не Иван-дурак на троне, так семибоярщина.

– Тебя бы на трон, Володя, – пробормотал Асташков.

– Шутишь? Только этого мне не хватало, – премьер усмехнулся. – А что это за Крюков? Лет пятнадцать назад на первенстве правоохранительных органов по дзю-до я с ним в финале боролся. Занятный паренек был.

Любопытно было бы на него сейчас взглянуть.

– И кто выиграл?

– Он, мерзавец. С минимальным преимуществом. Но он мне понравился, хорошо боролся. Говоришь, наши коллеги запрессовать могут? Ладно разберемся. Вон, на ловца и зверь бежит.

В конце коридора показался Марат Тоцкий. Завидев премьера, он вдруг заметно побледнел, развернулся и едва не перешел на бег.

– Что это с ним? – удивленно спросил Асташков.

– Не знаю-не знаю, – прищурился премьер. – Видно не все ладно в королевстве Датском. Ну, до этого извращенца мы все равно не доберемся он в вершках числится, а по корешкам ударим. И как можно скорее. Спицына, Биркина, Павлова и этого, из "РИФа", надо брать, пока не поздно.

Что нахмурился, наставник?

– Да вот думаю – а ну как и впрямь поздно? – проворчал Асташков.

* * *

Полковник Спицын давно отвык бегать. Не по чину. Но сейчас он стыдливой трусцой пересек улицу и нырнул в черный «ауди» Биркина. Тот также забыл, когда последний раз сам сидел за рулем, но сегодня ему приходилось обходиться без шофера.

– Тебя не пасли? – спросил он полковника.

– Обижаешь, я же все-таки профессионал, – недовольно буркнул Спицын.

"Профессионалом ты был десять лет назад", – подумал Биркин, но промолчал и сказал лишь:

– Просто хочу напомнить, что если про нашу измену узнают соратники, мы не доживем до вечера. Со всех сторон мы крайние.

– Ерунда, уже почти вечер, – махнул рукой Спицын. – Двигаем прямо к Асташкову. Я все продумал. Мы же все-таки члены госкомиссии. Подадим информацию так, как будто только что ее получили. Когда десять человек гроздью висят на тонкой веревке, у крайних больше шансов на спасение.

Они всегда могут обрезать веревку не над, а под собой.

– Вот сука! – дернулся Биркин.

– Ты что, охренел?

– Смотри назад!

Позади биркинского "ауди" за автобусом прятался хорошо знакомый им обоим синий "жигуленок".

– Рифов холуй! – Спицын не удержался и высунул в окно поднятый средний палец.

Водитель синих "жигулей" понял, что обнаружен. Он пожал плечами и вырулил из своей засады. Биркин также повернулся к нему и махнул рукой – проезжай. Тот двинулся вперед и, проезжая мимо "ауди", также показал сидящим в его салоне средний палец.

После этого "жигули" рванули и на большой скорости исчезли где-то впереди.

– Что это с ним? – удивился Биркин.

– Какая разница? Заводи, погнали. Не нравится мне это, ох не нравится. Ситуация взрывоопасная.

Сильный взрыв приподнял черный "ауди" над землей и разметал в стороны вместе с останками его экипажа. Крики перепуганных прохожих смешались с завыванием сигнализации стоявших по соседству машин.

* * *

Генерал Павлов положил телефонную трубку и опустился в кресло.

"Вот и все", – подумал он.

Генерал достал блокнот, вырвал из него лист и написал на нем несколько строчек. Потом злорадно усмехнулся, встал и прошелся по кабинету.

Что же, придется сделать это несколько раньше, чем он планировал.

Прямо сейчас. Такая необходимость лишала его возможности наблюдать свысока за паникой толпы жалких идиотов, как когда-то в детстве он наблюдал за паникой в разворошенном им же муравейнике.

Но он и без того представлял себе, во что превратится предстоящая новогодняя ночь для большинства людей. А может быть и не для большинства, а для всех…

Генерал снова изобразил на лице недобрую усмешку, рывком извлек из ящика стола табельный "макаров", поднес к виску и выстрелил. Молиться он не умел, да и не собирался.

* * *