Текст книги "Архив комиссара Каина(ЛП)"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 200 страниц)

– Это показалось мне предусмотрительным, – произнесла Эмберли, мельком скосив глаза на Юргена, который потерянно сидел в углу комнаты, с отсутствующим видом жуя еще один глоп из припрятанных в недрах формы.

Догадываясь о том скрытом смысле, который мог быть вложен в этот взгляд, я не мог не согласиться с нею. Удивительный дар моего помощника, который разрывал телепатическую связь в выводке тиранидов, что обнаружилось в туннелях под Майо,[375]375
  Планетарная столица Гравалакса.


[Закрыть] мог оказаться эффективным и здесь.

Конечно, для этого инквизитор должна была ожидать, что мы окажемся достаточно близко к проклятым тварям, для того чтобы способности Юргена сделали свое дело, что само по себе внушало беспокойство. Стремясь не думать о подобном, я указал на гололит:

– Можем ли мы увидеть на этой карте расположение наших собственных сил?

– Конечно же. – Киш повозился с управлением, и на изображении появилось внушающее уверенность число зеленых значков.

Я достаточно легко узнал идентификационный код 597-го, да и другие гвардейские полки оказались развернуты настолько грамотно, насколько вообще было возможно в текущей ситуации; два из них стояли прямо здесь, в столице. В то же время основная часть отмеченных имперских боевых единиц принадлежали СПО, и я с немалой долей трепета заметил, сколь многие из них расположены в непосредственной близости от янтарных или фиолетовых контактных иконок.

Я указал на них, поведя рукой, и спросил:

– Нужно ли понимать так, что данные боевые единицы считаются потенциально ненадежными?

Киш кивнул:

– Конечно же.

Дрожь недоброго предчувствия охватила меня, когда полномасштабная картина сложилась в моем мозгу. Разумеется, не все отряды СПО будут в итоге подвержены порче, но вполне достаточно, чтобы их назначение на любые боевые задачи стало рискованным. Я видел инфицированных солдат, которые обращали оружие против собственных товарищей на Кеффии и Гравалаксе, и сама возможность того, что это произойдет, уже оказывала не лучшее влияние на боевой дух. Но что еще хуже, по мере того как проблема будет становиться все более очевидной, усиливающееся недоверие в рядах приведет, вне сомнения, к стычкам и учащению «дружественного огня» даже между теми отрядами, которые совершенно чисты от инфекции.

Я задумался о том кошмаре, который готовился упасть на наши головы, и моя тревога превратилась в ужас. Если даже часть того, что я увидел сейчас, была правдой, то Периремунда находилась на грани падения в пучину анархии, в ситуации гораздо худшей, чем виденное мною на Кеффии или Гравалаксе. На тех мирах заражение генокрадами было вовремя выявлено и эффективно нейтрализовано прежде, чем котел закипел, но здесь он готов был взорваться. Раздумывая над своими выводами, я заметил незнакомый мне значок среди небольшого числа зеленых росчерков на карте – которое начинало казаться мне все более жалким – и в некотором смущении указал на него.

– А здесь что такое? – спросил я. – Это не Гвардия и не СПО.

– Это женский монастырь, – объяснил Киш, удивленный тем, что я не узнал символа. – Орден Белой Розы[376]376
  Один из малых Орденов, который отделился от Ордена Святой Розы во второй половине М39.


[Закрыть] содержит на нашей планете небольшой Дом Сестринства, благословляя Периремунду своим присутствием. – Он пожал плечами. – Конечно же, для нас это очевидная удача – в наших обстоятельствах.

– Немалая, – дипломатично согласился я.

Этого нам только и не хватало – кучки распевающих псалмы фанатичек в силовых доспехах, путающихся у нас под ногами и мешающих дать скоординированный военный ответ врагу. Мне не часто в прошлом представлялась возможность лично контактировать с воинствующими Орденами Экклезиархии, но из тех немногих случаев, когда это все-таки происходило, я вынес мнение, что несомненная воинская доблесть их монахов и монахинь идет рука об руку с наихудшими проявлениями ограниченности и узости взглядов, способными достать до печенок самого Императора. Эффективно ввести их в бой в рамках того, что хоть немного напоминало бы связный план битвы, – практически невозможная задача. Лучшее, что можно было сделать, – указать им направление, выкрикнуть «Еретик!» и предоставить их самим себе. Если повезет, они могут пробить дыру во вражеских войсках, которой вы сможете воспользоваться. А если им это не удастся, по крайней мере, вы избавитесь от них раньше, чем они вынесут вам мозг своими проповедями.

– Уверена, что мы сможем найти для них какое-нибудь важное дело, – произнесла Эмберли, похоже не более моего убежденная в их полезности.

Но что-то в ее тоне заставило мои ладони зудеть, и я пристально поглядел на инквизитора. На задворках моего сознания зашевелилось ужасающее подозрение.

– Есть что-то еще, что вы мне не сообщили, не так ли? – спросил я, встречаясь с Эмберли взглядом.

Спустя мгновение она кивнула:

– Есть, но это все еще засекречено. Вы можете сообщить своему полковнику и майору Броклау, если сочтете нужным, но, если эта информация просочится дальше до того момента, когда будет сделано официальное оповещение, меня это самым серьезным образом огорчит.

– Понял. – Я даже не желал представлять себе последствия ее огорчения. – И какова же эта информация?

Я не был уверен в том, что хочу это знать, но пойти теперь на попятный, не потеряв лица, я не мог. Уверен, что Эмберли прекрасно догадывалась о свойствах моей настоящей личности, но Киш, конечно же, верил в легенду о Герое Каине, и разочаровывать его было не время.

Эмберли сделала глоток рекафа.

– Ты сам слышал Рахиль там, в туннеле, – произнесла она, и я кивнул; мне слова псайкера показались обычной для нее бессмыслицей, но теперь, с моими нынешними знаниями о заражении генокрадами, приобретали подобие смысла.

– Она говорила что-то о тени, – сказал я, стараясь сделать вид, что добрый глоток амасека последовал за этими словами просто для того, чтобы дать мне паузу на размышления, а не затем, чтобы скрыть, как нервно дернулся мой кадык в подступившей панике, – и что она голодна.

Я уставился на болезненную сыпь значков, обозначающих известные и предполагаемые культы генокрадов, едва осмеливаясь поверить тому заключению, которое не мог не вынести из всех имеющихся свидетельств.

– Они начали звать, не так ли?

– Начали, – подтвердила мои слова кивком Эмберли и поставила чашечку с рекафом на специально для нее пододвинутый столик – внешне столь же невозмутимая, как если б мы болтали о погоде. – Рахиль заметила это несколько дней назад. Именно поэтому мы пошли в рейд на гнездо, надеясь избавиться от патриарха и тем самым помешать им.

– Это сработало? – спросил Киш, и, к моему невыразимому облегчению, Эмберли кивнула.

– В определенной степени – да. Они, конечно же, все еще могут телепатически общаться друг с другом, но без повелителя выводка, который связывает их в сознание улья, колония больше не является маяком. – Инквизитор пожала плечами. – Разумеется, это был лишь самый сильный из сигналов, но это позволяет надеяться на то, что другие гнезда просто значительно слабее и их сигнал пока что не проходит. Возможно, это даст нам достаточно времени, чтобы положить конец и им тоже.

– Если Рахиль справится с подобным напряжением, – сказал я, ощущая неожиданное сострадание к псайкеру. Конечно же, голос у нее был подобен скрежету ногтей по школьной доске и даже в удачный день шарики изрядно заходили за ролики, но не иметь возможности сбежать из своей головы, чтобы не слышать тот нечистый психический вопль, исторгаемый генокрадами, призывающими собратьев к месту кормления… Вряд ли это приятно. А уж быть вынужденной активно участвовать в поисках источника этого голоса… Это немалый груз для ее хрупкого сознания и кругленьких плечиков. – Я так полагаю, именно поэтому она вас сопровождала?

Эмберли кивнула.

– Привела нас прямиком в сердце гнезда, – ответила она и широко улыбнулась. – Они, должно быть, совершенно не ожидали гостей: на нашем пути почти не попалось охранников.

Вспомнив мою собственную отчаянную дуэль с патриархом гравалакского культа – цепной меч против когтей, которые вполне способны порвать броню «Гибельного клинка», – я печально покачал головой.

– Не думаю, что они полагали, будто им понадобится охрана, – сказал я так безразлично, как только смог. – Насколько свидетельствует мой опыт, повелитель выводка вполне способен постоять за себя сам.

– Он не сдался без боя, – согласилась Эмберли, и в глазах ее на мгновение мелькнула тень, совершенно не вяжущаяся с легким тоном. – Но доспех помог, а остальные не позволили чистокровным вцепиться мне в спину, пока я его не прикончила.

Несмотря на беззаботный вид собеседницы, я не мог не представить себе, хотя бы отчасти, каким ужасом должна была быть наполнена эта ожесточенная схватка в темноте. Инквизитору и ее агентам повезло, что они вернулись живыми, и не было никакой гарантии, что в следующий раз им будет сопутствовать такая же удача. Конечно, если бы она не вернулась, если бы не прослушивала вокс-частоты юстикаров, если бы не услышала о том, что происходит на поверхности в тот момент, когда они уже возвращались с победой, мы с Юргеном были бы мертвы и все события на Периремунде приобрели бы совершенно другой оборот.

– Но Рахиль все еще чувствует тень, – сказал я, возвращаясь к словам псайкера. – Значит ли это…

– Да. – Эмберли резко кивнула. – Мы пресекли сигнал, но он уже был услышан. Возможно, мы выиграли для себя чуть больше времени на подготовку, но на пути к нам находится флот-улей, и мы не в силах остановить его.

Примечание редактора

Поскольку не все читатели этих записок знакомы с настоящим положением дел касаемо тиранидской угрозы, каковой она была в начале девятьсот тридцатых годов М41 (что, надо сказать, верно и в отношении самого Каина), следующий отрывок может оказаться полезен, в особенности для того, чтобы прояснить конкретную цель инвазии генокрадов, которая обычно предваряет собой нападения флота-улья.

Из произведения Артена Буррара «Отвратительный хитин: краткая история Тиранических войн», 095.М42:

Всю последнюю четверть М41 считалось, что угроза Империуму со стороны тиранидов была если не полностью устранена, то, во всяком случае, минимизирована. И правда, отдельные не связанные между собой ошметки, оставшиеся от флота-улья «Бегемот», еще продолжали появляться время от времени на восточных окраинах как напоминание о той, казалось необоримой, колеснице смерти, продвижение которой лишь ужасной ценой удалось остановить Ультрамаринам в отчаянной битве за Макрагге. Какими бы опасными ни были остатки «Бегемота», в целом объединенная мощь Флота, Астартес и Имперской Гвардии вполне способна была справиться с ними. Изредка тиранидам удавалось полностью захватить какой-либо мир, и каждый раз, когда это происходило, они увеличивали запас биомассы и сила их росла. Таким образом, преобладающая стратегическая доктрина, основанная на опыте противостояния «Бегемоту» в 745-м и действующая до ужасающего обнаружения в последние годы тысячелетия двух новых флотов, каждый из которых был на порядок больше и смертоноснее, чем их предшественник, заключалась в уничтожении любого следа дьявольских организмов, где бы они себя ни проявили.

Учитывая обширность Империума и непредставимые пространства между системами, которые составляют его, вряд ли можно назвать удивительным то, что подобные флоты-ошметки оказались трудноуловимыми. Впрочем, бдительные защитники благословенных владений Императора обладали одним значительным преимуществом, которое позволяло им в достаточной мере успешно предсказывать появление роев.

Здесь необходимо упомянуть о том, что одним из первых и наиболее шокирующих открытий, сделанных после разгрома флота «Бегемот», было обнаружение среди многообразия тиранидских организмов, встречавшихся защитникам Империума, такой формы, как генокрады. Коварная эта порода с тех пор стала широко известна: многие миры оказались наводнены их предательскими отпрысками, и лишь бдительность Священной Инквизиции, вырезающей подобные раковые опухоли из тела Империума с неустанным усердием – за что мы и должны вознести ей хвалу,[377]377
  Как свидетельствует мой личный опыт, благодарность за наши усилия не входит в число обыденных явлений.


[Закрыть] – защитила многие другие планеты от заражения.

Десятки лет механизм, позволяющий генокрадам достигать цели, оставался загадкой, до того момента, когда, анализируя инцидент на Ихаре IV – тот самый, что стал предвестником флота-улья «Кракен», – инквизитор Агмар доказал со всей очевидностью то, что прежде лишь предполагалось. Вероятно, когда выводок генокрадов успешно проникает на заселенный людьми мир (или, если уж на то пошло, запятнанный присутствием одной из менее разумных рас, таких как орки, тау или эльдары), он остается в тени, скрытно пополняя свои ряды и наращивая свое влияние до тех пор, пока не достигнет определенной пропорции в численности населения. Вслед за этим телепатическая связь выводка становится настолько сильна, что начинает излучать вовне, через варп, действуя в качестве маяка для роев.

На Ихаре IV по причине беспрецедентных масштабов заражения впервые этот зов был обнаружен астропатами по всему субсектору – настолько он был силен, – что подтвердило предположения некоторых инквизиторов Ордо Ксенос относительно механизма привлечения флотов. А некоторые даже заявляли о том, что использовали санкционированных псайкеров, чтобы успешно прервать зов и вычислить источник, и такие случаи были далеко не единичны[378]378
  Как раз в этом месте менее гордая женщина испытала бы искушение добавить: «Я же вам говорила!»


[Закрыть].

Сомневающиеся, предлагавшие другие объяснения, были вынуждены признать неоспоримый факт: где бы культ генокрадов ни набирал достаточно силы, чтобы начать открытые выступления против имперских властей, там в течение каких-то месяцев обязательно должен был появиться флот-улей. Таким образом, и Муниториум, и Адмиралтейство взяли за правило жестко отслеживать подобные мятежи и выделять для защиты подобных миров в самые краткие сроки столько ресурсов, сколько можно было на текущий момент отвлечь с других фронтов.

Впрочем, должно помнить, что славный наш Империум огромен и не все миры, которые таким образом оказались под угрозой, имеют счастье быть вовремя избавленными от беды.

Глава шестая

Как вы можете представить, мое возвращение на Хоарфелл было изрядно омрачено той информацией, которую мне предстояло переварить, и настроение мое вовсе не улучшило то, что, едва покинув здание Арбитрес, я оказался окружен толпой недоумков из пикт-передач и печатных листов, размахивающих перед моим лицом визуализаторами и выкрикивающими в мой адрес ошеломляюще идиотские вопросы. Я не имел ни малейшего понятия, как они вообще узнали о моем местонахождении, но тем не менее подозрения питал. Присутствие Эмберли на Периремунде должно было оставаться тайной, так что подлинный (по крайней мере, в глазах всех остальных) Герой Империума, который ошивался в это время неподалеку, просто обязан был обеспечить ей столь необходимое прикрытие. В любом случае мне удалось скрыть свое раздражение с легкостью, выработанной за время жизни в притворстве, и я выдал несколько банальных фраз о причинах моего визита (которые были не на первом месте среди заботивших меня вещей, хотя и с ними тоже предстояло разбираться, – поэтому Юрген по моему поручению передал необходимые бумаги кому-то в офисе Киша, а я рассудил так, что Найту будет занятие на то время, пока он валяется, выздоравливая).

– Можете ли вы как-то прокомментировать происшедшее сегодня нападение террористов на дороге из аэропорта? – выкрикнул кто-то, и я жестко улыбнулся, специально для пикт-репортеров.

– Любой, кто угрожает подданным Императора, в моем понимании, не что иное, как еретик, – изрек я, решив играть грубовато-откровенного солдата, что, как я знал, гражданские примут за чистую монету, и принял героическую позу, утвердив одну руку на рукояти цепного меча. – Для меня не имеет значения, насколько террористы, как им кажется, хорошо спрятались, они все равно будут обнаружены и дорого заплатят за предательство. Можете не сомневаться.

Все это была, как вы понимаете, всего лишь добротная демагогия, рассчитанная на толпу, подобные заявления я делал с того самого момента, как получил свой алый кушак, и потому никак не ожидал, что кто-то способен воспринять их всерьез. По крайней мере, не настолько, чтобы попытаться меня убить.

Но я забегаю вперед. Тогда же я выкинул свое короткое интервью из головы, посчитав еще одним досадным моментом и без того дурного дня. Ладно, неожиданное удовольствие снова увидеть Эмберли и перепробовать принадлежащую Кишу коллекцию хорошо выдержанного амасека делали этот день даже сносным. Особенно с учетом грядущего. Отбрехавшись от репортеров и выдав на-гора кучу успокоительных банальностей, я последовал за Юргеном к несколько менее шикарной машине, которую Киш отрядил, чтобы доставить нас обратно на аэродром. Аромат, исходящий от моего помощника, заставил толпу охотников за новостями расступиться столь же эффективно, как это сделала бы болтерная очередь, ничто более не мешало мне отправиться в безрадостное путешествие обратно, дабы воссоединиться со своим полком. Я имел веские основания подозревать, что этот час или около того будет временем покоя и тишины, чем мне вряд ли доведется насладиться в ближайшие месяцы.

– Генокрады, – склонив голову, проговорил Броклау и скривился так, словно только что откусил от пирожного из горькокорня, думая, что начинка у него – варенье из лепестков роз. По крайней мере, он не выдал: «Вы уверены?» – как сделали бы многие на его месте, но ведь он, как и Кастин, достаточно хорошо меня знал и понимал, что преувеличивать в таких делах я не стану (во всяком случае, они в это верили, по мне, так это одно и то же). – Полагаю, мы могли бы и догадаться.

– Теперь мы хотя бы знаем, с каким врагом имеем дело, – сказала Кастин, принимая чашку с танной, которую протягивал ей Юрген, пока мы разговаривали.

Мы собрались на совещание в ее кабинете, который выглядел уже совершенно обжитым благодаря инфопланшетам, в изобилии разбросанным по поверхности стола, а также стопке чашек из-под танны, которая опасно громоздилась на самом краю. Командный пункт под нами тоже приобрел более деловой вид: все ауспики, вокс-передатчики и когитаторы уже были подключены и работали, а вокруг них суетилось обычное количество личного состава. Технопровидцев не видно – это указывало на то, что они привели все свои устройства в действие настолько, насколько те вообще были способны функционировать, и отправились заниматься нашими военными машинами, что ввиду перспективы весьма утешительно. Последнее, чего хотелось бы, – во время внезапного нападения врага обнаружить, что половина огневой мощи, которой мы располагаем, вообще не при делах.

Я отхлебнул из чашки, подавил зевок и кивнул. Напряженные события этого дня начали сказываться и на мне. Но хотя бы погрузочные ворота закрыли, так что больше не было того завывающего сквозняка, который заставил меня лететь на Принципиа Монс, хотя в Дариене за время моего отсутствия шел снег и в комнате было определенно прохладно, во всяком случае для меня. Я грел пальцы о чашку (оставшиеся, конечно, – аугметические не чувствовали разницы).

– Аккуратно поставьте в известность личный состав, – посоветовал я. – И ни слова местным СПО.

– Разумеется, – отозвалась Кастин, откидываясь на стуле.

Мы все знали, что если СПО подвержены порче – а в этом, учитывая обширность заражения на Периремунде, не приходилось сомневаться, – любой намек на то, что игра их раскрыта, со всей определенностью стал бы искрой, которая зажгла бы мятеж во всех зараженных подразделениях. Оптимальным решением был бы осторожный сбор всей возможной информации, идентификация зараженных, а затем превентивный удар, раньше, чем они сообразят, что мы их обнаружили.

– В любом случае, похоже, инквизитор знает, что делает, – произнес Броклау.

Учитывая, насколько хорошо я знал Эмберли, а также по крохам собранные впечатления о функционировании Инквизиции (слишком много, чтобы спать спокойно, но слишком мало, как мне довелось уяснить еще до завершения битвы за Периремунду), я не разделял мнения майора. Я, впрочем, считал, что лишать его иллюзий было бы нечестно с моей стороны, не говоря уже о том, что не очень мудро, так что пришлось придержать язык.

– Сказала ли она еще что-нибудь? – спросила Кастин, пристально вглядываясь в меня сквозь пар, поднимающийся из ее чашки с танной.

До того момента, честно говоря, я не успел прийти к решению относительно того, делиться ли последней бомбой, которую выдала мне Эмберли, с соратниками, но теперь, когда Кастин спрашивала напрямую, я не смог найти никакого достойного повода скрыть это. Я доверял этим двоим офицерам настолько, насколько вообще мог доверять кому-нибудь, кроме Юргена, и, по меньшей мере, так я оказывался не единственным, кто будет мучительно раздумывать над этими новостями.

Я медленно кивнул:

– Да, несомненно, но то, что она сказала, не должно покинуть стен этой комнаты. – Я вгляделся в них обоих по очереди, подчеркивая со всей утонченностью второразрядного актера, который играет на публику, находящуюся в заднем ряду галерки, необходимость в благоразумии. – Она особо указала, что вы двое являетесь единственными, кому я могу доверить эти сведения.

Кастин и Броклау торжественно кивнули, едва позаботившись скрыть самодовольство, вполне понятное для посвященных в тайну, относительно которой вышестоящие офицеры останутся в блаженном неведении ближайшие несколько недель. Конечно же, их удовлетворенному состоянию не суждено было продлиться дольше, чем несколько ближайших минут, но уж в этом я не был виноват. Я кинул наигранный взгляд на дверь, дабы убедиться, что она закрыта, и это заставило выражение жадного ожидания на лицах моих коллег только усилиться.

– Вы можете положиться на нас, – сказал Броклау.

– Именно так я и доложил арбитру. Инквизитору Вейл, конечно же, это уже известно.

Кастин склонила голову, принимая подразумевавшийся комплимент.

– Вы можете передать, что мы оправдаем оказанное доверие, – произнесла она.

Я никогда точно не знал, какой вывод сделала для себя полковник относительно моего сотрудничества с Эмберли, но, кажется, она принимала как должное наши деловые контакты и, возможно, подозревала, что я – один из многочисленных агентов инквизиции под прикрытием (каковым мне приходилось становиться время от времени, поскольку отвертеться было трудно: уверен, что большинству мужчин в Галактике знакомо чувство падения в пропасть, сопровождающее слова: «Могу я попросить об одном одолжении, мой дорогой?» – а когда женщина, задающая подобный вопрос, оказывается инквизитором, ответить отрицательно – значит поступить очень и очень глупо). Если полковник думала именно так, это уводило ее внимание от Юргена, который в действительности был для Эмберли гораздо более ценным достоянием, чем я, как, впрочем, и наименее вероятным кандидатом на роль агента.

– Хорошо, – произнес я, понижая голос, – потому что, если хоть что-то из того, что я сообщу, выйдет наружу, начнутся такие беспорядки, по сравнению с которыми все, с чем тут имели дело до сих пор, покажется уличной дракой двух выпивох. Все население ударится в панику, а учитывая, что на СПО мы положиться не можем, нам никогда не справиться с последствиями.

– Замечен флот-улей, не так ли? – спросила Кастин, и лицо ее было даже бледнее, чем всегда.

– Еще нет, – отозвался я, – но Эмберли уверена, что он на пути сюда. Рахиль, кажется, ощущает его присутствие в варпе.

– Тогда у нас осталось не так много времени, – сказал Броклау.

Он казался гораздо более потрясенным новостями, чем полковник, но, впрочем, оба быстро вновь обрели присутствие духа; да я и не мог винить их за некоторое смятение. 597-й полк был сформирован из остатков двух других, 296-го и 301-го, после защиты Корании, сократившей численность обоих подразделений больше чем наполовину. Именно тираниды безжалостно уничтожили их друзей и соратников, и если мысль о столкновении в бою с каким-то из врагов Империума и могла заставить их задуматься, то это именно воспоминание о копошащемся хитиновом ужасе. Если уж на то пошло, я и сам вдоволь нагляделся на эту мерзость, хватило бы на три жизни.

– Я начну разрабатывать план экстренных мер по очистке плато от спор, когда они начнут падать. Если мы справимся с этой задачей, то сможем обороняться здесь едва ли не бесконечно.

– Хорошая мысль, – сказала Кастин, кидая на меня взгляд, уже полный обычной для нее уверенности. – Если что хорошего и есть в здешней фраговой географии, так это то, что она дает нам шанс постоять за себя. Большая часть тиранидских спор упадет в пустыни или лавовые котлы, где они не найдут ничего, что можно было бы сожрать. Мы потеряем некоторые плато, в этом не приходится сомневаться, необитаемые просто стерилизуем с воздуха, а остальные отобьем старым добрым способом в открытом столкновении.

– Уже похоже на план действий, – сказал я, стараясь не показать своего облегчения.

Конечно же, Кастин права: условия, которые делали Периремунду таким кошмаром, когда речь шла о выкуривании из подполья гнезд генокрадов, должны были сыграть нам на руку, когда дело дойдет до сражения с, основной массой тиранидов. Во всяком случае, именно на это оставалось надеяться. Подобные размышления казались вполне обнадеживающими, и именно им я и собирался предаться, но внутренний голос сообщил мне, что все не так просто.

– Немедленно начнем тренировки, специфичные для тиранидской угрозы, – добавила Кастин. – Если мы добавим их в стандартный курс по подавлению мятежей, то никто вне полка этого не заметит и в целом для боевого духа полка это будет очень неплохо.

– Ротные командиры подготовят все необходимое, – согласился Броклау, затем посмотрел на меня. – Как только младшие офицеры узнают о том, что нам противостоят гибриды, они в любом случае начнут отрабатывать с личным составом приемы боя против тиранидов. Нам даже не придется сообщать им, что приемы эти понадобятся в действительности.

– Согласен, – отозвался я, безусловно радуясь тому, что наши бойцы будут настолько хорошо подготовлены к надвигающейся буре, насколько это вообще возможно, и мне даже не пришлось нарушать соглашение с Эмберли.

Большая часть личного состава еще очень хорошо помнила, что отчаянная битва за Коранию началась с рутинной операции по зачистке гнезда генокрадов, которая очень скоро превратилась в полномасштабное сражение за выживание, когда один из флотов-ошметков, который подозвали генокрады, прибыл на орбиту. Лишь такая счастливая случайность, как присутствие в системе кораблей Флота, а также относительная слабость того роя не позволили превратить осаду в нечто гораздо худшее[379]379
  Каин, вероятно, был наслышан об этой истории от переживших ее, поскольку данные события произошли до его приписки к полку. Любой, кто желает получить более полный отчет о них, отсылается к главе 87 «Отвратительного хитина» Артена Буррара, процитированной ранее.


[Закрыть].

К сожалению, действительность всегда была сложнее, чем казалось.

Я добрался до квартиры, которую нашел для меня Юрген, – приемлемой комфортности комнаты в тихом уголке нашего гарнизона, избегаемом большинством вальхалльцев из-за тепла, которое выделяла находящаяся в подвале энергетическая установка, – и рухнул в постель. Сон, впрочем, пришел ко мне далеко не сразу, и, когда это случилось, он был беспокойным из-за видений, наполненных роями тиранидов, неудержимо движущихся через города, подобно копошащейся смертельной лавине.