Текст книги "Архив комиссара Каина(ЛП)"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 200 страниц)

Конечно, я должен был задаваться вопросом, почему в отличие от нас, Юргена не затронуло происходившее, но истина открылась мне только через много лет. В то время все мои знания о псайкерах были почерпнуты из учебников, не говоря уже о «пустых».

– Не волнуйтесь, девушки, – заверил я его фан-клуб. – он сразу вернётся.

Юрген благодарно посмотрел на меня и исчез.

– Кайафас, вот вы где. – Эмели появилась наверху лестницы. – Я начала задаваться вопросом, что с вами случилось.

– Могу тоже самое сказать о вас. – я включил своё очарование с опытной непринужденностью, и начал подниматься к ней. Несмотря на то, что я двигался по своей воле, определённо что-то ещё тянуло меня к ней, заглушая другие чувства. Причём, чем ближе я был, тем сильнее оно становилось. Она взяла меня за руку, и мы направились к её комнате через широкий коридор.

Я не помню, как оказался внутри, сразу обнаружив, что нахожусь в изящном будуаре, слабо пахнущим неким пьянящим ароматом. Всюду, куда я смотрел, были мягкие пастельные цвета, невесомые ткани, и художественные работы полные яркой чувственности. Должен признаться, то время я ещё плохо разбирался в таких вещах, но атмосфера потворства сладострастию была настолько густой, какой я не мог себе даже представить.

Потянув меня за собой, Эмили опустилась на широкую, мягкую кровать. Когда наши губы соприкоснулись, её дыхание оказалось таким же сладким, как запах странных духов в комнате.

– Я поняла, что вы были одним из нас в тот момент, когда почувствовала ваше присутствие в лесу. – прошептала она. Я попытался понять смысл её слов, но желание слишком сильно бурлило в моей крови.

– Почувствовали? – пробормотал я, прижимая её ближе. Она кивнула, целуя мою шею.

– Я почувствовала вашу душу, – сказала она задыхаясь. – вы любите наслаждение…

Подсознательный голос в моей голове теперь кричал, что что-то неправильно. Этот крик звучал тихо, теперь я понимаю, что он пытался меня предостеречь, и как будто нечто снаружи пыталось его подавить.

– Почему вы оказались там? – спросил я, и ответ внезапно вспыхнул в моей голове. Охота. Кристабель была…

– «Приманкой, – голос Эмили тихо прозвучал в моей голове. – завлечь тех ничтожеств нургалитов. Но вместо них там оказались вы. Так даже намного лучше».

– Лучше для чего? – пробормотал я. Моё состояние было похоже на один из тех снов, когда вы знаете, что спите и отчаянно пытаетесь проснуться. Ее смех прозвучал в моём разуме как звон колокольчиков.

– «Для того, что должно пробудиться. Сегодня вечером. Но не для вас». – в панике я понял, что где-то в материальном мире наши тела двигались вместе, лаская, соблазняя, с каждым мгновением уводя мою душу в ловушку. Её бестелесный голос снова засмеялся.

– «Смиритесь, Кайафас. Слаанеш конечно уже прикоснулся к вашей душе. Вы живете только для себя. Вы принадлежите ему, знаете вы об этом или нет».

Святой Император! Это был первый раз, когда я услышал название первичной силы Хаоса, задолго до моих последующих отношений с Инквизицией, где, будучи мальчиком на побегушках, я оказался слишком осведомлённым о них. Но даже сейчас я могу сказать, что то, перед чем я тогда оказался, было чрезмерно чудовищно. Признаюсь, тогда я был эгоистичным и потакающим своим желаниям, и, наверное, таковым остаюсь сейчас, но если у меня есть какое-нибудь качество, превосходящее их, так это мое желание выжить. Понимание того, перед чем я оказался, и последствия, если я потерплю неудачу, подействовали на меня как холодный душ. Я неожиданно выпал в реальность, глотая воздух как утопающий, и увидел уставившуюся на меня в испуге Эмили.

– Вы вырвались! – сказала она как капризный ребенок, у которого забрали конфету. Теперь я знал, что она была псайкером, я мог чувствовать, как её невидимые щупальца снова начали обволакивать мой мозг. Я отчаянно зашарил трясущимися пальцами по поясу в поисках лазерного пистолета.

– Жаль, – сказал я. – что я предпочитаю блондинок.

Затем я выстрелил в нее. Она уставилась на меня с внезапным удивлением, затем её глаза остекленели, и она умерла, чтобы присоединиться к тому, чему она поклонялась, чем бы оно ни являлось. Поскольку мой разум начал проясняться, я услышал новый звук, ритмичное пение, которое отзывалось эхом по всему зданию. Я не был уверен, что оно означало, но зуд в моих пальцах подсказал мне, что всё собиралось стать только хуже.

Уверен, что пока я спускался вниз по лестницу к вестибюлю, звук становился интенсивнее. Я поднял пистолет в липкой от пота руке, и осторожно приоткрыл дверь в большой зал. И тут же пожалел, что сделал это. Каждая девчонка в школе была там, наряду с тем, что осталось от Греара и Муленца. Они были все еще живы, ради того, что там происходило, оскалившись в гримасах безумного экстаза, в то время как порочные жрицы проводили свои непристойные ритуалы. Пока я смотрел, Греар скончался, и вопль радости раздался из глоток собравшихся культистов.

Тогда Кристабель вышла вперед, ее голос повышался, распевая что-то иное в отличие от других культистов. Слабый ветер подул через комнату, принося запах тех омерзительных духов, и у меня на голове поднялись волосы. Муленц поднялся в воздух, его тело начало искажаться и деформироваться. Энергия начала потрескивать в воздухе.

– Милосердный Император! – я сделал знак аквиллы, больше из привычки, чем ожидал, что это даст какой-либо прок, и повернулся, что бы убежать. Независимо от того, чем становился мой бывший солдат, я хотел уйти задолго до того, как оно окончательно сформируется. Не то, чтобы это казалось вероятным без чуда …

Лазерные выстрелы засверкали над моей головой, обстреливая комнату, и попадая в некоторых из культистов. Я обернулся, но внезапное зловоние уже предупредило, что мне предстояло увидеть. Довольно просторный вестибюль был заполнен раздувшимися телами солдат, и впервые я понял, что Славкенберг был атакован двумя разными силами Хаоса. Неудивительно, что они больше интересовались убийством друг друга, чем нами. И не похоже было, чтобы я получил выгоду от их различий.

Культисты Слаанеша к тому времени успели сплотиться и, вопя, бросились вперёд в похожей на самоубийство атаке на своих чумных конкурентов; но очевидно, это нужно было, только чтобы выиграть Кристабель достаточно времени для завершения ритуала. Демонхост, который прежде был Муленцом, взлетел вверх, разбрасывая сгустки энергии руками, и безумно смеялся, когда они одинаково разрывали как гниющие тела, так и школьниц. Я убежал, игнорируемый нургалитами, которые перегруппировывались, чтобы сконцентрировать огонь своих лазганов на парящей мерзости. Не похоже, что это дало им преимущество. Я мог слышать крики и взрывы позади себя, когда удирал через лужайку, и моя спина съёжилась в ожидании попадания от лазгана или чего-то более худшего в любой момент.

– Комиссар! Сюда! – раздался голос Юргена, перекрывающий рев двигателя, и «Саламандра» пробилась через декоративный кустарник. Я вскарабкался на борт.

– Юрген! – закричал я от радости и удивления. – Я думал, что вас тоже схватили!

– Нет, – он выглядел на мгновение озадаченным. – я столкнулся с некоторыми из тех вражеских солдат в лесу. Но они прошли мимо меня. Я не понял почему.

Он пожал плечами, и в этот момент я в полную силу почувствовал запах его тела.

– Император защищает праведных. – предположил я с серьезным видом, и Юрген кивнул. Он сотворил знак аквиллы и поддал газу.

– По крайней мере, теперь мы знаем, что они делали в этом секторе, – сказал я, когда мы мчались по проложенной от поместья дороге. – они пытались остановить вызов…

– О фраг! – я схватил вокс-передатчик. – Вы передали наши координаты?

– Конечно. – кивнул он.

– Каин – штабу. Шквальный огонь, близкая опасность, немедленного действия. Не обсуждайте, просто сделайте это! – я повесил трубку прежде, чем Монстрю мог начать приставать ко мне с вопросами, и стал ждать прибытия первых снарядов.

Если ожидание первых снарядов было волнующим, то остальная часть артналёта чуть не заставила меня наделать в штаны. Было похоже, что окружающий мир распадается вокруг нас на огонь и дым, но я предполагаю, что всё же Император присматривал за нами, иначе мы бы не выбрались живыми.

Когда с первыми лучами солнца мы вернулись назад, всё здание было уничтожено, наряду с несколькими гектарами окружающего леса. Я не стал упоминать демонхоста в своём рапорте; в конце концов, я был единственным, кто его видел, и я не хотел, чтобы Инквизиция мимоходом разворошила некоторое мои истории. Вместо этого, я составил некую непомерную ложь о героизме погибших солдат. Которая как обычно, была принята, как очередная скромная попытка отвлечь внимание от собственной доблести. И, насколько я знал в то время, этим всё закончилось.

За исключением того, что иногда ночью, даже после более чем столетия, я мечтаю о зеленых глазах и голосе как бархат. И размышляю, в такой ли безопасности моя душа, как я хотел бы считать…

Игра предателя

Примечание редактора

К моему огромному удивлению, не говоря уже о личном удовлетворении, первые два тома материалов из архива Каина, которые я подготовила для распространения и использования в среде моих собратьев-инквизиторов, оказались ими весьма читаемы. Причину столь неожиданной популярности я вижу в том, что многие из моих коллег посчитали воспоминания Каина скорее легким развлекательным чтением, нежели серьезным источником пищи для размышлений, каковым я изначально его полагала. Многим сложно было поверить, что имперский комиссар мог оказаться столь далек от идеалов, которые был призван воплощать. Учитывая его публичную репутацию, я способна без труда понять причины такого отношения к данному тексту. Но благодаря личному знакомству с Каином я могу заверить моих читателей, что он был весьма близок к тому, как описывает себя в мемуарах. В то же время я хочу заметить, что, возможно, именно осознание своих недостатков породило в нем манеру судить себя несколько строже, чем он, вероятно, заслуживал.

До сих пор мои усилия были сосредоточены на том, чтобы представить читателю отрывки, повествующие о столкновениях Каина с чужаками – врагами Империума. Но за время своей продолжительной карьеры ему не раз приходилось скрещивать мечи со всевозможными чудовищами, порожденными варпом, и вмешиваться в темные планы Разрушительных Сил и их смертных служителей. Поэтому мне показалось верным, особенно учитывая тот интерес, что проявили к предыдущим томам инквизиторы отличных от моего Орденов, выбрать для дальнейшей подготовки к распространению новый отрывок, повествующий именно о подобном столкновении.

В данном решении мне помог тот факт, что хронологически данный отрывок продолжает предыдущие два. Манера Каина записывать мемуары разрозненными кусками в том порядке, в каком различные события приходили ему на память, привела к тому, что материал был расположен в архиве в виде продолжительных отступлений от совершенно другого рассказа. Основным повествованием являлся отчет о знаменитом инциденте, происшедшем в течение 13-го Черного Крестового Похода, когда Каин был отозван из отставки для защиты целого мира с не чем иным, как пригоршней собственных кадетов из Схола Прогениум. Но этой истории придется подождать до следующего тома; для нынешнего же я, как мне кажется, весьма удачно отсортировала материал, касающийся только Адумбрианской кампании, который и представила в виде достаточно связного и самоценного изложения.

Как и в случае предыдущих отрывков, события данного происходят во время службы Каина с 597-м Вальхалльским полком. Речь здесь идет о первом столкновении едва оперившегося полка с силами Хаоса. Наибольший интерес вызывает описание Каином реакции обычных солдат на Великого Врага, а также тех форм, которые принимали махинации последнего. Я надеюсь, эти фрагменты прозвучат давно необходимой тревожной нотой для тех из моих читателей, которые могли стать жертвой пагубных доктрин Радикализма.

Каин, по обыкновению, остается раздражающе неточным в отношении всего, что не касалось его лично. Посему я использовала в работе выдержки из других источников, необходимые для того, чтобы представить более полный отчет о событиях на Адумбрии и в системе, к которой она принадлежит. К сожалению, как и раньше, я не смогла обойтись без многословных витиеватостей, принадлежащих перу Дженит Суллы, за что я могу лишь заранее извиниться. Там, где предоставлялась хоть какая-то альтернатива, я, будьте уверены, спешила ею воспользоваться.

Для удобства чтения – так же как и в предыдущих томах – я разбила в целом неструктурированное повествование Каина на главы. И в очередной раз я не смогла удержаться от того, чтобы поставить им эпиграфы из обширной коллекции цитат, которую он собрав и постоянно пополнял для наставления и развлечения своих учеников в Схоле. Помимо этого, свое вмешательство я заключила в рамки немногочисленных сносок, позволив Каину самому вести рассказ в его неподражаемой манере.

Глава первая

Чем шире он улыбался и называл нас друзьями, тем крепче мы держались за кошельки.

Аргун Слейтер. Уловка Уострела. Акт 4, сцена 1

За столетие или около того, проведенное в сражениях с врагами Императора – ясное дело, когда от этих врагов нельзя было сбежать или спрятаться, – мне перепала изрядная доля неприятных сюрпризов. Но внезапное появление Томаса Бежье в коридорах «Благоволения Императора» до сих пор остается событием, которое я не могу вспомнить, не вздрогнув. И вовсе не потому, что та ситуация была особенно опасной для жизни – что, в общем-то, выделяет ее в ряду выпавших мне сюрпризов. Нет, она вызывает в моем сознании прихотливый сплав чувств. Одно из них – гнев на проявленную Бежье впоследствии свинскую глупость, которая едва не привела к сдаче Разрушительным Силам имперского мира, красиво завернутого в розовую подарочную упаковку. Что еще хуже, она могла бы и меня привести к позорной казни, не повернись дело так, как оно повернулось.

Этот гнев сливается с потоком неприятных воспоминаний, пробудившихся во мне уже тогда, при встрече. Я недолюбливал Бежье с тех давних пор, когда мы были комиссарами-кадетами и вместе обучались в Схола Прогениум. Полагаю, моя неприязнь стала бы еще крепче, если бы я удосужился хоть раз вспомнить о Бежье с того примечательного момента, когда нас сочли достойными огорчить своим присутствием какое-нибудь подразделение и разослали по разным сторонам Галактики. (В моем случае, как я сильно подозреваю, вручение алого кушака и вежливое выдворение казались простейшим способом предотвратить массовые отставки в среде педагогов)[132]132
  И правда аттестат Каина как курсанта Схолы наилучшим образом описывается словом «непримечательный». Его оценки в академических дисциплинах в общем и целом находятся на нижней планке среднего; единственные области, где он показал себя лучше, – это спорт и боевые искусства. Его дисциплинарные записи на удивление чисты от нарушений. Учитывая характер Каина, вероятнее всего, это означает, что единственным искусством, которым он овладел воистину в совершенстве, уже тогда было искусство не попадаться на «горячем».


[Закрыть].

– Кайафас, – приветственно кивнул Бежье, будто бы мы всегда были накоротке, и по его пухлому лицу расплылась улыбка столь же искренняя, как у экклезиарха, раздающего милостыню перед пикт-камерами. – Я прослышал, что ты на борту.

Ну этим он меня не удивил. К тому периоду карьеры репутация катилась вперед меня везде, куда бы я ни направлялся. Она либо смазывала мой путь так, что жизнь становилась гораздо проще, либо – как бы сохраняя некий баланс вещей – иной раз втягивала меня в такие опасные для жизни ситуации, которые заставляли все внутренности сжиматься от ужаса. Без сомнения, за три дня пути с Кастафора[133]133
  Кастафор – имперский мир, незадолго до того зачищенный от вторжения орков. На этот раз Каин и 597-й в кои-то веки не попали в самое полымя битвы и видели сравнительно мало сражений, так что мы не будем в данный момент отвлекаться на короткие рассказики, которые он приводит о том, что им удалось повидать.


[Закрыть] все на корабле уже проведали, что Каин, герой Империума, находится среди них, и либо прикидывались никак не впечатленными сим фактом, либо искали способ выскрести личное знакомство, дабы продвинуть карьеру, уцепившись за край моей шинели. Если рассудить здраво, в последнем стремлении я мог только пожелать любому большой удачи.

– Бежье, – кратко кивнул я в ответ, раздраженный тем, что он обратился ко мне по имени.

Как я уже упомянул, мы не были друзьями в Схоле; мне не хотелось изображать дружбу и теперь. Если так подумать, то я вообще не припоминаю, чтобы у Бежье были друзья, разве что небольшая компания подхалимов, столь же праведных и самодовольных, как и он сам. Они постоянно ныли о милости Императора или бегали к кураторам с доносами о мелких нарушениях со стороны других учеников. Единственным местом, где каждый был рад видеть Бежье, была арена для скрамболла – там его с энтузиазмом тузили и ставили подножки независимо от того, владел он мячом или нет.

– Я и не представлял себе, что ты тоже выбрался на эту нашу прогулочку, – продолжил я.

Улыбка Бежье несколько поугасла, ибо он заметил пренебрежение в моем тоне. Но он был достаточно умен, дабы осознавать, что публично возмущаться не стоит. Коридоры были полны старшими офицерами Гвардии, среди них виднелись черные шинели и алые кушаки других комиссаров. Все неторопливо двигались в сторону одного из актовых залов, где сам лорд-генерал, как ожидалось, через несколько минут должен будет провести с нами брифинг. Не лично, разумеется: он-то уж путешествовал с определенным шиком на борту флагмана флотилии. Но вероятно, техножрецы на скорую руку придумали метод, позволяющий генералу передать картинку по пикту на все корабли экспедиционного корпуса разом, прежде чем мы перейдем в варп.

– Я бы не решился назвать борьбу с врагами человечества прогулочкой, – напряженно ответил Бежье. – Это наша священная обязанность – защищать благословенные владения Императора от малейшего пятна скверны.

– Ну конечно, так оно и есть, – ответил я, не удержавшись от того, чтобы подколоть этого благочестивого маленького педанта, как делал это почти тридцать лет назад. – Но я уверен, что Он не будет иметь ничего против, если нам это пойдет в радость.

Конечно же, противостояние тем ужасам, которые ожидали нас везде, куда бы мы ни направлялись, было настолько далеко от моего представления о веселье, насколько это возможно. Но я произнес именно то, что ожидается услышать от героя, и толпа вокруг отреагировала очень благосклонно, хоть все старательно и делали вид, что не прислушиваются к нашему разговору.

– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, комиссар. – Полковник Кастин откашлялась и с хорошо выверенной бесстрастностью посмотрела на свой хронограф. – Но я полагаю, что было бы невежливым заставлять лорда-генерала ждать.

– Благодарю вас, полковник, – ответил я, выразив истинную благодарность мимолетным взглядом, который не сумел бы заметить никто, кроме Кастин и ее помощника, майора Броклау.

Годы совместной службы[134]134
  К тому времени – около пяти лет спустя описанного в предыдущем томе – Каин отслужил уже почти треть того срока, что ему предстояло провести с 597-м. События этих лет записаны в другой части архива, но к данному отчету они не имеют отношения.


[Закрыть] принесли нам взаимопонимание, настолько близкое к дружбе, насколько позволяли занимаемые нами должности. Не в последнюю очередь благодаря ему 597-й полк работал так слаженно и четко.

– Это ваш полковник? – спросил Бежье с неприкрытым скептицизмом.

Челюсти Кастин сжались, выдавая внутреннюю борьбу. Уж кто-кто, а я был отлично знаком с умением полковника давать короткие, содержательные, но анатомически маловыполнимые ответы…

Радуясь возможности вмешаться, как она только что сделала для меня, я кивнул.

– Конечно же это она, – произнес я. – И она – чертовски хороший полковник, скажу я вам. – Я рассмеялся и похлопал Бежье по спине, что, как я помнил по дням, проведенным в Схоле, он всегда ненавидел. – Ведь ты же не забыл, как читать ранг по нашивкам? – спросил я.

– Я не сразу обратил на них внимание, – пробормотал он, краснея. Возможно, это и было правдой. Кастин обладала весьма привлекательной фигуркой – подтянутой, мускулистой, – и Бежье мог не удосужиться перевести взгляд немного выше. – За вами не было видно.

– Ну что ж, – сказал я, с удовольствием продлевая его неловкость взаимными представлениями. – Полковник, разрешите познакомить вас с Томасом Бежье, моим одноклассником.

Кастин кивнула в официальном приветствии, на что Бежье ответил с излишней поспешностью, стараясь загладить недавнее проявление дурного тона.

– Бежье, – продолжал я, – полковник Регина Кастин доблестно командует пятьсот девяносто седьмыми вальхалльцами. А это – майор Рупут Броклау, ее старший помощник.

– Комиссар. – Броклау протянул ладонь.

Бежье принял ее после секундного раздумья и скривился, когда майор стиснул пальцы. В первую нашу встречу Броклау проделал то же со мной, и я был весьма благодарен силе искусственных пальцев в моей правой руке.

– Мы всегда рады видеть друга комиссара Каина в нашем штабе, – сказал Броклау.

– Благодарю вас. – Бежье наконец освободился из тисков майора.

По тону Броклау более проницательный человек мог бы понять, что на него-то это приглашение как раз не распространяется. Но Бежье никогда не отличался интуицией. Пойманный в ловушку этикета, он повел рукой в сторону двоих мужчин, стоящих по сторонам от него:

– Полковник Асмар Талларнского двести двадцать девятого. Майор Сипио, его помощник.

Я кинул взгляд на Кастин и Броклау, позабавившись тому, насколько велик был контраст между двумя группками. Оба талларнца были низенькими и чернявыми, закутанными в свободные туники, характерные для их родного пустынного мира. Вальхалльцы внешне отличались от них так сильно, как только можно было. Волосы Кастин, забранные в хвост на затылке, были огненно-рыжими, глаза голубыми, как небо над ледниками ее родной планеты. Черные как ночь волосы Броклау эффектно оттеняли его кремнево-серый взгляд.

По вальхалльским представлениям, в коридоре стояла удушливая жара. Таковой уроженцы ледового мира считали любую температуру выше той, при которой дыхание вырывается паром; ее же они поддерживали в своих жилых помещениях. Здесь же, в коридоре, Кастин и Броклау были одеты в легкую рабочую форму, и их статус отмечали только нашивки на воротничках. Я подумал, что Бежье было простительно не сразу понять, кто перед ним, но это ничуть не помешало мне наслаждаться его смущением.

– Мое почтение, – кивнул я двоим офицерам. – У вас великолепная воинская репутация. Я жду того момента, когда услышу о новых славных победах талларнского народа.

– Мы побеждаем милостью Императора, – произнес Асмар удивительно благозвучным голосом.

Бежье вновь поспешно кивнул:

– Именно так. Ведь вера, и только она – самое мощное оружие в нашем арсенале.

– Возможно, и так, – сказал я. – Но я все равно стараюсь захватить лазерный пистолет на случай, если одной ее не хватит.

Конечно, это было не самое умное замечание в Галактике, готов признать, но я ожидал вызвать по крайней мере улыбку. Однако же, к моему удивлению, выражение лиц талларнцев неуловимо ужесточилось.

– Конечно, именно так вам и приходится поступать. – Асмар отвесил холодный поклон и повернулся, чтобы уйти, а с ним и его помощник.

Бежье секунду помедлил, как бы размышляя, стоит ли ему молча последовать за коллегами, но не удержался и вставил-таки последнее слово.

– Боюсь, не все могут оценить ваше чувство юмора, как на это способен я, – провозгласил он. – Наши талларнские друзья очень серьезно относятся к вопросам веры.

– Ну, рад за них, – сказал я, начиная понимать, почему никто из талларнцев до сих нор случайно не пристрелил своего комиссара.

Удача ли, или чей-то точный расчет, но Бежье приписали к полку ребят, способных утомить самого Императора и лишенных чувства юмора ровно в той же мере, как и он сам. Капелланов у них насчитывалось не меньше, чем у остальных полков было водителей «Химер», а если учесть некоторые другие особенности, то рядом с талларнцами сами Искупители могли показаться вполне уравновешенными ребятами[135]135
  Каин несколько преувеличивает в обоих заявлениях. Талларнские полки действительно обычно включают излишнее, по сравнению с другими, количество капелланов, которые зачастую приписаны к такой малой командной единице, как отдельный отряд, но немногие из них так фанатичны, как представители культа Искупителей. Нельзя, впрочем, отрицать, что вся талларнская культура отличается набожностью и не многие из тех, кто родился на этом мире, готовы принять какое-то значительное решение, не выслушав мнения клирика и не получив наставления о воле Императора в том или ином деле.


[Закрыть].

Этих-то благочестивых людей я и оскорбил ненароком. Если бы я догадывался о последствиях, которые в дальнейшем вызовет мой порыв подразнить Бежье, я бы наверняка придержал язык. Но в тот момент меня наполняло благостное неведение, и я проследовал на брифинг в состоянии полного довольства собой.

Из-за задержки в коридоре Кастин, Броклау и я оказались в зале одними из последних, но моя репутация вновь сработала на нас. Каким-то образом три сидячих места оказались свободными, несмотря на то что на всех их явно не хватало. Бежье и его талларнцы, как я походя заметил, оказались одними из тех, кому пришлось тесниться в задних рядах. Стоя в неудобных позах, они возмущенно наблюдали, как мы проходим к местам в передней части аудитории.

Всего на борту «Благоволения Императора» – допотопного пехотного транспорта класса «Галактика», который, казалось, продолжает функционировать лишь постоянными заботами техножрецов и двигателеведов, – находилось пять полков. Старший командный состав их был весьма многочисленным; большинство офицеров явились на брифинг, чтобы затем не повторять друг другу услышанное. Я смог углядеть всех наших ротных командиров, разбросанных по толпе, прежде чем занял наконец свое место.

Кроме нас и талларнцев корабль нес Вальхалльский бронетанковый полк – его боевые машины, «Леман Руссы», я с удовольствием увидел расположенными в трюме бок о бок с нашим снаряжением. В свою очередь солдаты этого полка были равно обрадованы тем, что путешествуют с другим соединением из родного мира. Другими нашими соседями были два пехотных полка, набранных на Кастафоре. Офицеров, происходящих с этого мира, было легко отличить по новенькой форме и выражению настороженного интереса, обращенного ко всему, что привлекало их внимание (в основном, казалось, это были женщины из нашего 597-го).

Шестереночки[136]136
  Шестереночки – сленговый термин, распространенный среди Имперской Гвардии, обозначающий техножречество и, очевидно, ведущий свое происхождение от знака принадлежности к последнему в виде шестерни.


[Закрыть] сегодня были, несомненно, весьма заняты. Кабели и шнуры под надзором псаломщиков в белых робах, распевавших необходимые литании активации, змеились по всему полу. Присоединялись они к агрегату, похожему на гололитический дисплей выдающихся размеров и сложности.

В данный момент он передавал вращающееся изображение имперского орла, мерцающего и идущего рябью так же, как и на любых подобных устройствах, в сопровождении бравурной, но ошеломляюще бессодержательной музыки.

– Кто-нибудь захватил орехи каба? – спросил я, поскольку происходящее напомнило мне общественный гололитический театр.

Некоторые из ближайших офицеров вежливо усмехнулись. Через секунду гул разговоров стих, огни в помещении пригасили, и старший техножрец церемонно отвесил пинка контрольной кафедре. Знак аквилы на дисплее сменился знакомым лицом генерала Живана, нависшим над нами подобно дрожащему воздушному шару. После секундной жаркой дискуссии между техножрецами кто-то выдернул пару проводов из разъемов, и музыка внезапно стихла, позволив нам услышать самого генерала.

– Благодарю вас всех за проявленное внимание, – произнес шар живановской головы голосом, шипящим от статических помех.

Прошло уже немало времени с тех пор, как мне довелось говорить с лордом-генералом лично: наши пути редко пересекались после встречи на Гравалаксе шесть лет назад, и большинство таких случаев были по меньшей мере затруднительными для разговора, ибо происходили то в зоне боевых действий, то в эпицентре дипломатического кризиса. Но мы всегда весьма терпимо ладили, и я уважал проявляемую Живаном заботу о солдатах под его командованием. Что и немудрено, ведь я был фактически одним из них.

– Несомненно, вы задумывались о том, почему мы были мобилизованы в такой спешке после столь удачной кампании против орков на Кастафоре, – произнесла голова генерала.

Некоторые из офицеров приветствовали эти слова аплодисментами, стихшими в смущенной тишине.

– Ну вот, сейчас начнется самое интересное, – шепнул я Кастин, которая только мрачно кивнула.

Эта наша экспедиция не была похожа на предыдущие. Обычно мы прибывали на только что зачищенный мир и оставались там как минимум несколько месяцев. Мы помогали заново отстроить области, где оставили зарубку зеленокожие, следили за тем, чтобы местные СПО восстановили свою боеспособность, короче, наслаждались возможностью вздохнуть немного свободнее, перед тем как отправиться на следующую войну. Но теперь – едва мы успели найти предназначенные нам казармы, как перед ними уже сели первые шаттлы, готовые переправить на орбиту нашу технику, и нас спешно загнали на борт «Благоволения Императора». Один из новых кастафорейских полков отправился вперед нас наблюдать звезды с близкого расстояния. К счастью, бойцы были слишком зелены для того, чтобы быстро занять самые удобные казармы и легкодоступные столовые, так что ветераны 597-го легко потеснили их. Наши солдаты, по крайней мере, были настолько довольны ситуацией, насколько это вообще возможно. Не особенно довольны, по правде говоря: столь поспешная мобилизация говорила лишь о том, что проблема разразилась без всякого предупреждения в относительно близкой системе. А это, в свою очередь, значило, что мы идем прямо в пекло, мало представляя себе, с чем столкнемся, и уже изначально находимся в том положении, когда враг будет иметь преимущество. Не та ситуация, которую пожелал бы себе любой нормальный воин.

Живан тоже не был, как я мог судить, особенно счастлив по поводу всего происходящего. Я полагаю, личное знакомство с ним позволяло мне легче, чем остальным, сделать такой вывод. Генерал достаточно хорошо скрывал эмоции, и его обычное выражение грубоватой компетентности нарушалось лишь легкими помехами гололита. Конечно же, большинство присутствующих купились на это целиком и полностью.

– Десять дней назад, – продолжал лорд-генерал, – мы получили астропатическое сообщение от оперативной группы флота, преследующей флотилию рейдеров Хаоса на внешних границах субсектора.

Как я и предполагал, в этот момент лицо Живана сменилось на гололите картой местного звездного скопления. Кастафор находился в левом нижнем углу, практически на границе экрана, скрытый небольшим скоплением контактных значков, отмечавших позиции нашего флота.

Я сквозь зубы втянул в себя воздух. Если я правильно прочел руны, мы были единственным десантным транспортом, который начал движение, и сопровождала нас только пригоршня боевых судов. Остальные все еще просиживали штаны на орбите, несомненно чувствуя огромное облегчение оттого, что по той или иной причине оказались не готовы выдвигаться. Это значило, что мы оказываемся на острие удара – первыми, кто вляпается в то, что бы нас ни ждало. Разумеется, именно нам придется пожать и основную массу потерь. Мой желудок сжался от одной мысли об этом.

Впрочем, мне не пришлось долго переваривать кислые и горькие выводы. Изображение на дисплее внезапно накренилось и перескочило на пару парсеков вправо, отбросив пятнышко Кастафора в бездну за краем проекционного поля. Двое техножрецов возле дисплея затеяли напряженным шепотом спор, после чего один из них, с подергивающимися механодендритами, скрылся под кафедрой.

– Враг предположительно определен как группа, называющая себя Опустошителями, – продолжал голос Живана.

Генерал явно находился в благом неведении относительно того, что звездное поле в нашем гололите принялось отплясывать столь же радостно, как иная Танцовщица на бис. Картинка немного успокоилась, лишь когда из-под контрольной кафедры вырвался водопад искр. Следом появился техножрец, вроде слегка подпаленный. В последний раз дрогнув, экран дал увеличение на кучку значков, обозначающих контакт с врагом. Силы Хаоса – вот что значили отметившие врага руны.