Текст книги "Архив комиссара Каина(ЛП)"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 112 (всего у книги 200 страниц)

Глава одиннадцатая

Ну что же, должен признать, несмотря на мой скепсис, что Юлианна действительно знала гражданских. Не прошло и суток с выхода моего пикт-обращения, как вербовочные пункты оказались в настоящей осаде. Граждане приходили записываться сразу группами, готовые пожертвовать своими жизнями во имя Императора или, что более вероятно, лелея мысль о том, что голову сложит кто-нибудь другой, а их ждет более приятная перспектива – утомлять внуков историями о войне.

– Не то чтобы я жаловался, – сухо сообщил мне Роркинс, – но вы, кажется, создали нам дополнительную проблему. Один Император знает, как нам прокормить и разместить всю эту орду.

– Это не ваша забота, – заверил я его во время прогулки по периметру парадного плаца Схолы, когда утренняя роса блестела на имперском орле, изображение которого было выгравировано на плитах. Парочка послушников расплачивалась за какую-то мелкую провинность проверенным временем методом: чистила эту самую гравировку от мха своими зубными щетками. – Мы с сестрой Юлианной уже предприняли некоторые шаги в этом направлении.

Очевидно, что мы никак не могли взять и просто влить столько сырых новобранцев прямо в ряды СПО, потому как это внесло бы разброд и шатание в войска и серьезно подкосило бы властную вертикаль, так что мы приняли решение никуда не перемещать завербованных в ополчение, оставив их жить в собственных домах и предоставив им самим заботиться о себе. Насколько было возможно, мы отобрали понимающих в военном деле людей, которым вменялось в обязанность собирать отряды этого лоскутного воинства раз в день, обычно вечером, чтобы преподать им основы обращения с лазганом и обучить навыку пригибаться пониже, когда кто-то начинает стрелять в ответ. Если паче чаяния враг припозднится и у нас окажется больше времени, инструкторам было предоставлено право прививать новобранцам навыки боевого мастерства на свое усмотрение.

– Мне это кажется несколько рискованным, – произнес Роркинс. Слова вылетели изо рта вместе с облачком пара, затуманив перламутровое сияние рассвета, которое окружало нас в тот момент. – Что произойдет, если враг объявится, когда они будут сидеть по домам?

– В этом случае им приказано собраться на ближайшем тренировочном пункте. Едва прозвучит сигнал тревоги, – ответил я. Затем пожал плечами, тактично давая знать о своих сомнениях на этот счет. – Безусловно, один Император знает, как они себя проявят, когда начнется настоящая стрельба.

Роркинс наградил меня слабой улыбкой.

– Я полагал, что это входит в круг ваших обязанностей, комиссар. Делать так, чтобы пушечное мясо соответствовало поставленной задаче.

– Легче сказать, чем сделать, военмейстер, – отозвался я. – Солдат надо довольно долго муштровать, чтобы добиться нерассуждающего исполнения, даже сброд из СПО. Ополчение – это всего лишь гражданские, которым дали оружие.

– Ну что же, это еще один аргумент за то, что не стоит им давать лишней свободы, тем более на столь неопределенное время, – произнес Роркинс.

– Напротив, – не согласился я. – Имея возможность продолжать свою обычную жизнь, они обретают иллюзию, будто все идет своим чередом. Для них это может оказаться жизненно необходимым костылем, когда понимание того, во что они на самом деле ввязались, накроет их с головой.

– Ну, если вы так считаете… – судя по тону Роркинса, я его не убедил.

Не желая упустить подвернувшуюся возможность, я задумчиво кивнул и словно походя заметил:

– Я планирую провести инспекцию в ополчении. Думаю, их воодушевит мое личное присутствие, и вместе с тем у меня появится возможность повисеть над душой провинциальных командиров СПО. – Произнося это, я кинул взгляд окрест, оглядывая Схолу, и увидел, как клочья холодного тумана закручиваются вокруг зданий, придавая зловещий облик знакомым башням. Словно там подстроена для нас засада… – Должен признаться, что необходимость просиживать штаны в ожидании делает меня несколько раздражительным.

Роркинс понимающе улыбнулся, как один старый солдат другому.

– Знаю, о чем вы говорите, – кивнул он. – Если от меня потребуется высидеть еще одно совещание с теми фрагоголовыми из Ритепата, я наверняка кого-нибудь да застрелю. Не исключено даже, что себя самого. – Он вздохнул с ноткой зависти. – Среди нас нет тех, кто был бы доволен необходимостью просто сидеть и ждать.

– Конечно, я понимаю, что мои визиты в ополчение – это имитация деятельности, – сказал я, стараясь просчитать его реакцию, – но все же какое-то занятие. А если это прибавит к числу боеспособных отрядов хотя бы парочку, нам ведь это никак не помешает.

– Да, вы правы, – кивнул Роркинс. – Когда отправляетесь?

– Сегодня утром, – оповестил его я. Пока мы тут прогуливались, Спри уже подготовил «Аквилу» к полету, Юрген рассовывал необходимое по подсумкам, и я не видел ни малейшего повода откладывать. – Мне только нужно перекинуться парой слов с Браскером перед вылетом.

– С Браскером? – Роркинс изумленно воззрился на меня. – Во имя Терры, для чего?

– Пара административных вопросов, – выдал я обтекаемый ответ. Несмотря на то, что Донал перепроверил все поступившие данные о столкновениях с противником, он так и не смог определить какие-либо цели, к которым стремился противник, а значит, настало время ставить наше расследование на другие рельсы. Если кто-то из знакомых мне людей и мог откопать необходимую информацию среди миллиардов бумажек, распиханных Администратумом по архивам и благополучно забытым, то этим человеком был наш казначей. Он имел слишком неразвитое воображение, чтобы интересоваться, для чего мне эти бумаги. Во всяком случае, я на это надеялся. – Можете мне подсказать, где его сейчас найти?

– Полагаю, он у себя, – отозвался Роркинс, кутаясь в плащ с таким недовольным видом, словно предрассветный холод персонально его обидел. – Если, конечно, у него есть хоть крупица мозгов.

– Ну что же, попробую начать оттуда, – сказал я.

Идеально. Я сомневался, что Браскер обрадуется тому, что его разбудили в столь ранний час, но это было не моей проблемой. Что еще лучше – в его личных апартаментах у нас не будет лишних ушей. Конечно же, имелся и отрицательный момент: мне предстояло доверить некоторые из моих тайных забот человеку, чья неразборчивость в деле разглашения информации не имела аналогов в нашем сегменте Галактики. Но я понадеялся, что нескольких аккуратно подобранных фраз относительно военного положения и пары туманных намеков на плачевную судьбу тех, кто не в состоянии держать язык за зубами в такое время, будет достаточно даже для Браскера. В конце концов, он не мог не понимать, насколько просто мне будет отыскать источник утечки той информации, которую я намерен сообщить ему для пользы дела.

Мы с Роркинсом обменялись еще парой фраз и разошлись по своим делам, он направился в лекционные залы, переделанные под штаб, а я – к жилым корпусам, расположенным на другой стороне главного плаца. Там держали комнаты Браскер и другие старшие администраторы. Иерархия, согласно которой разбирались квартиры, установилась в Схоле давным-давно: понятно, что Экклезиархия оставляла за собой самые лучшие помещения, каковыми считались те, что, во-первых, предоставляли вид на часовню, а во-вторых – до минимума сокращали расстояние до нее. Служащие Администратума располагались чуть ниже по цепочке и занимали места в самом центре комплекса Схолы, где они, предположительно, могли с наименьшими для себя сложностями приглядывать за делами в нашем учреждении. И уже на самом краю комплекса зданий Схолы селились заслуженные ветераны вроде меня, Роркинса и Визитера (Юлианна, разумеется, имела свой вид на часовню, как и положено духовному лицу). Единственной группой, которая была больше нашего удалена от центра Схолы, был небольшой штат трутней из Адептус Механикус, которые большую часть времени занимали сами себя. Впрочем, делали они это ко всеобщему облегчению, включая мое собственное[492]492
  Это не должно удивлять, поскольку отношения между Экклезиархией и адептами Омниссии издавна являются несколько натянутыми (в лучшем случае).


[Закрыть]. Не сомневаюсь, что, будучи обладателем самой раздутой репутации на Перлии, я мог бы отхватить себе любые, самые высококлассные покои, но мне и в голову не пришло бы затеять подобное. С одной стороны, это не очень хорошо сочеталось бы с личиной скромности, которую я старался полировать как можно тщательнее, а с другой стороны, меня вполне устраивали мои комнаты, из которых я мог свободно ускользнуть по своим делам, когда нужно, и никто бы слова не сказал по поводу моего пренебрежения своими обязанностями. Однако самое главное достоинство доставшихся мне помещений заключалось в том, что они мне искренне нравились. Вид на горы из окон открывался замечательный, компания стареющих соседей-ветеранов была вполне дружелюбной, и не приходилось терпеть звон колоколов и запахи[493]493
  Видимо, имеются в виду благовония.


[Закрыть], несущиеся из часовни.

Следует упомянуть еще один плюс: жилище мое располагалось неподалеку от посадочной площадки челноков и большой парковки наземных машин. Мне спалось гораздо лучше, когда я знал, что пути к отступлению находятся поблизости на тот случай, если дела пойдут плохо (что, как подсказывал мой опыт, всегда лишь вопрос времени).

Ранним утром лишь немногие обитатели Схолы были уже на ногах, так что мне удалось достичь корпуса, где располагались квартиры Администратума, не привлекая к себе излишнего внимания[494]494
  Вполне понятная предусмотрительность человека, который никогда не имел домашней прислуги, памятуя о том, как полезна она бывает в качестве источника информации. И я не сомневаюсь, что утренняя прогулка Каина не только была замечена младшим персоналом, но и обсуждалась еще довольно долгое время.


[Закрыть].

Только ступив на резную деревянную лестницу, я осознал, что не имею ни малейшего представления о том, где в этом, тряси его Император, здании находятся комнаты Браскера. К счастью, минутного поиска было достаточно, чтобы обнаружить будку портье под нижним пролетом лестницы. Разумеется, в такое время в ней никого не было, но доска полированного дерева с инкрустацией из более светлой древесины несла на себе таблички с именами обитателей и номерами апартаментов. Более того, рядом с именем и цифрой имелась поворачивающаяся плашка с надписями по сторонам, сообщающими интересующимся, «отсутствует» или «присутствует» искомый фигурант. Если верить плашке напротив имени Браскера, казначей был у себя, так что я запомнил номер его апартаментов и начал подъем по лестнице.

Следуя старой привычке, передвигался я с некоторой скрытностью, потому как за свою жизнь я чаще, чем хотелось бы, оказывался в незнакомом здании с подготовленной в нем для меня засадой. Возможно, именно поэтому я приобрел привычку, находясь в незнакомом месте, более внимательно прислушиваться к любым изменениям в окружающем меня звуковом фоне. И вот, когда я поднял руку, чтобы постучать в дверь Браскера, мне почудился какой-то шорох за этой самой дверью. Ну что же, если он уже проснулся, то у него не будет повода для лишнего неудовольствия.

Однако прежде, чем костяшки моих пальцев коснулись деревянной панели, я попробовал разобраться в том, что же именно я слышу. Вне сомнений, это было журчание приглушенного разговора. Конечно, разобрать слова было решительно невозможно, поэтому, после секундного размышления, я все же постучал.

– Да? – произнес Браскер, отворяя дверь ровно настолько, чтобы иметь возможность выглянуть и увидеть визитера. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга во взаимном изумлении. – Комиссар Каин. – Удивление заставило Браскера произнести мое имя чуть громче, чем рекомендовали хорошие манеры, и он поспешил оправдаться: – Я думал, что это кто-то из обслуги.

– Очевидно, вы ошибались, – пробормотал я, ошеломленный зрелищем того, что являлось, по всей видимости, ночным одеянием казначея. Это была пижама из нежного шелка цвета фиалки с вышитой золотой нитью монограммой на нагрудном кармане. – Прошу прощения за то, что вынужден побеспокоить вас в столь ранний час, но я собираюсь покинуть пределы Схолы на один или два дня, и мне необходимо срочно переговорить с вами до того, как это произойдет.

– Ясно. – Разумеется, это означало, что ничего ему не ясно, но невежливо будет заявить об этом вслух. – Полагаю, тогда вам лучше войти.

При этом он не сделал ни малейшего движения с тем, чтобы отодвинуться и позволить мне пройти. Вместо этого он бросил взгляд куда-то в глубину своих комнат, еще немного помялся, собираясь с мыслями, что потребовало от него видимого усилия, и наконец распахнул передо мной дверь.

Право, не знаю, что я ожидал увидеть внутри. Кипы инфопланшетов и бумаг, скорее всего. Но в реальности моему взгляду предстала небольшая прихожая, откуда имелся выход в изящно обставленную гостиную, размерами сходную с моей собственной, кроме того, здесь наличествовали две закрытые двери, которые вели, вероятно, в ванную и спальню, но какая куда, я не понял, поскольку моя квартира имела более линейную планировку. Ставни на окнах были опущены, и Браскер засветил люминатор, когда я прошел вслед за ним в гостиную.

– Прошу прощения за беспорядок, – извиняющимся тоном заявил он. – У меня прошлым вечером был посетитель.

На самом деле комната выглядела аккуратной и прибранной, если не считать пары кубков на приставном столике, в которых, если верить обонянию, еще хватало амасека на пару глотков. Рядом с кубками стоял графин, много более полный, а также имела место аккуратно сложенная колода таро и пара тарелок.

– Уверены, что только вечером? – я не удержаться от искушения поддеть его. – Мне показалось, что перед тем, как постучать, я слышал голоса.

– Я смотрел новостные пикт-передачи, – Браскер слегка покраснел, и цветовое сочетание его лица с шелковой пижамой оказалось совершенно чудовищным.

И хотя никакого пикт-приемника в комнате не наблюдалось, я не стал настаивать. Что бы ни скрывал Браскер (а догадаться было нетрудно), он имел право на свои интрижки и альковные тайны. Я бы поставил половину своей пенсии на то, что гостья все еще находится в спальне, ожидая, пока я уберусь отсюда на фраг, чтобы она могла вернуться к своим хлопотам на кухне, или где там еще она подвизалась. Поэтому я поторопился перейти к делу и постарался говорить как можно тише.

– Мне необходимы некоторые архивные записи, – сообщил я ему безо всякого вступления. – И нужно, чтобы кто-то их отыскал. Это будет непросто, но это важно для обороны планеты, так что я счел возможным обратиться к тому, кому я могу всецело доверять и кто при этом имеет обширные связи в Администратуме. Вы были первым, о ком я подумал.

– Действительно, – Браскер поглядел на меня со странным выражением лица. – Я удивлен тем, что вы полагаете, что на меня можно положиться в полной мере. Мне хорошо известно, что меня преследует репутация человека, рассуждающего свободно и без оглядки.

– Репутации могут вводить в заблуждение, – произнес я. – А в данном случае ваша будет нам весьма полезна. Никто ничего не заподозрит, если вы начнете задавать вопросы, и никто не удивится, что вам известна какая-либо действительно секретная информация.

К моему облегчению, он кивнул в ответ. Обычно мне достаточно хорошо удается читать людей, это часть моей работы, и я начал ощущать, что прийти к Браскеру с моей проблемой не было такой уж отчаянной идеей.

– Можете на меня положиться, – произнес он, поразмыслив несколько мгновений. – Но если хотите, могу поклясться на аквиле.

– Уверен, что этого не требуется, – заверил его я, в свою очередь удивившись. – Вашего слова для меня достаточно. В любом случае, если вы примете данное поручение, вы будете работать под эгидой Комиссариата.

Другими словами, если он меня подведет, у меня будут полномочия его расстрелять. И мне даже не пришлось озвучивать это: быстрый взгляд, который он кинул на мое оружие, дал мне понять, что подтекст прочитан.

– Если я как-то могу помочь защите Перлии, можете полностью мной располагать, – сказал Браскер и придвинулся ближе ко мне. – Какие записи я должен для вас разыскать?

– Вся необходимая информация содержится здесь, – сказал я, передавая ему инфопланшет. – Противник не просто так высадился именно в этих местах, там есть что-то важное для него, но я не могу представить себе, что именно. Однако подозреваю, что это может быть что-то очень древнее, возможно, относящееся ко времени первой волны колонизации. Вплоть до того, какие в этих местах ходят страшилки и сказки.

– Сказки? – Браскер на мгновение поглядел озадаченно. – Я, конечно, постараюсь и сделаю все возможное, но мне уже кажется, что искомые записи будут в самом лучшем случае фрагментарными.

– Именно поэтому мне нужен человек вашего склада, чтобы заняться разысканиями, – ответил я, полагая, что немного лести не повредит.

– Я вас не подведу, – заверил меня Браскер, и более серьезным я его никогда еще не видел. – Если хоть что-то сохранилось, я добуду эти материалы.

– Очень ценю ваше содействие, – заверил я его, собираясь уходить. Но прежде, чем ступить за порог гостиной, я замер, застигнутый новой и очень неприятной мыслью. – Если у меня не получится скоро вернуться или вторжение врага случится раньше, передайте все, что вам удастся найти, полковнику Роркинсу и сестре Юлианне, и сообщите им, что вы искали это по моей просьбе. Они будут знать, что делать с этой информацией.

Во всяком случае, я подстраховался, хотя и не планировал быть убитым в обозримом будущем и в целом надеялся, что наше с Браскером небольшое дельце останется между нами. И если все пойдет так, как я задумывал, и мы сможем уберечь Перлию от Варана, кем бы он ни был, мне могут понадобиться связи Браскера и в будущем, например, в качестве источника информации для Эмберли. Ее всегда радовали небольшие сюрпризы такого рода, и, несомненно, она будет мне благодарна за те золотые крупицы информации, которые добудет для меня казначей.

Конечно же, мне бы в голову не пришло сказать ему, на кого я работаю, но даже если он сам догадается о наличии у меня подобных связей, это не станет серьезной проблемой. Он уже удивил меня сегодня тем, что успешно скрывал свою связь в стенах Схолы, так что ему явно не чужда осторожность там, где он полагает ее необходимой.

Покидая его комнаты, я не удержался от соблазна обернуться и кинуть взгляд на закрытые двери. Все-таки интересно, кто же была его любовница – и чего она вообще могла найти в Браскере? Впрочем, это были совершенно досужие размышления, а меня уже ждал челнок.

Утро выдалось весьма холодным, поэтому я ненадолго задержался в холле здания, чтобы не вести разговоры по воксу на улице. Я связался с Юргеном и убедился, что приготовления идут по плану. Помощник заверил меня в том, что все в порядке и сам он уже на пути к посадочной площадке. После этого я связался с пилотом, и Спри радостно отрапортовал:

– Готов стартовать, как только вы будете на борту, сэр!

Только я успел дать отбой связи, как услышал шаги на лестнице и, побуждаемый своей застарелой паранойей, я отступил под пролет, за конторку портье. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь начал задавать неудобные вопросы касательно целей моего пребывания в здании Администратума, особенно после того, как я втолковал Браскеру всю важность конфиденциальности. К тому же, признаю честно, мне все еще было любопытно, кем могла бы оказаться леди, водящая столь близкую дружбу с Браскером, – возможно, это именно она сейчас покидала место событий. Хотелось бы взглянуть.

И что же вы думаете, это мне удалось, и взгляд этот стал для меня немалым потрясением. Эхо разносило звук тяжелых шагов, и наконец в поле моего зрения появился силуэт, который я не перепутал бы ни с чьим другим. Сестра Юлианна, закутанная в темный плащ, который почти справился даже с тем, чтобы скрыть силуэт цепного меча на поясе. Селестинка поспешно пересекла холл и исчезла в свете утра. Еще с минуту я просто таращился ей вслед, совершенно ошеломленный. Теперь меня не удивляло, почему Браскер, не желая быть пойманным на горячем, так хорошо скрывал эти отношения. И так как я уже знал, что она не гнушалась игрой в карты и была не прочь выпить, то вкус Юлианны к еще более острым развлечениям[495]495
  Совершенно не удивительно: вопреки широко распространенному мнению, Адепта Сороритас не требует от женщин в своих рядах соблюдать целибат, хотя лишь у немногих находится свободное время для того, чтобы воспользоваться этим обстоятельством.


[Закрыть] удивления тоже не заслуживал. Ухмыльнувшись, я отправился к Юргену и Спри, а когда челнок наш оторвался от посадочной площадки, вдруг почувствовал неожиданную легкость на сердце, с трудом сочетавшуюся с неохватностью задачи, стоящей передо мной. И в свете дальнейших событий это было весьма кстати. Потом мне еще долго не представилось случая улыбнуться.

Глава двенадцатая

Несмотря на мое нетерпеливое желание поскорее добраться до Долины Демонов, осторожность требовала соблюдать легенду, придуманную для прикрытия своей истинной цели, поэтому мы воспользовались кружной дорогой, с промежуточными посадками в нескольких поселениях по пути. Где бы мы ни остановились, в городе или деревне, прием был абсолютно одинаковым: духовой оркестр, извергающий какой-нибудь до неузнаваемости искаженный, но бравурный марш; несколько местных шишек, не очень убедительно врущих о том, как они рады приветствовать меня; парад только что набранных рекрутов ополчения. Хотя последние, надо признать, выглядели вполне целеустремленными. Впрочем, так выглядят почти все, кто еще не видел кровавых реалий настоящего боя. Романтично.

В конце концов на второй день мы прибыли в Чилинваль, самый близкий город к моей настоящей цели, и сделали перерыв на обед, прежде чем продолжить инспектировать ополчение. Городок оказался довольно приятной маленькой общиной, угнездившейся в холмистых предгорьях того самого хребта, что отделял внутреннюю часть восточного континента от береговой океанской равнины и узкого перешейка, ведущего на более населенный и индустриализованный западный континент. Архитектура в южной части городка была удивительно однообразной, и дома по большей части выглядели довольно новыми, все построены в стиле, которому не было и ста лет. Я отметил этот факт, беседуя с нашим гидом, младшим сержантом Манрином, присланным в городок из ближайшего гарнизона СПО натаскивать местное ополчение. Сержант только кивнул, потому как рот его был набит хлебом и сыром.

– Работы по восстановлению, – сообщил он мне, наконец проглотив. – После Освобождения.

– Орки порезвились, – понимающе кивнул я, насмотревшись в свое время на ту разруху, которую оставлял за собой этот противник.

Манрин покачал головой.

– На самом деле это были вы, – уточнил он. – Вода фактически смыла все в этой долине, когда вы разрушили дамбу. От городка после этого мало что осталось.

Затем, видимо не желая, чтобы я счел его слова за осуждение, он пожал плечами:

– К счастью, тогда это местечко кишело зеленокожими, так что все к лучшему, как я думаю.

– Рад, что вы одобрили, – сухо заметил я.

Группа ополченцев, которыми он командовал, была похожа на все прочие, которые мне удалось до сих пор повидать: десяток мужчин и женщин в возрасте от позднего отрочества до преклонной старости и могущих похвастаться скорее энтузиазмом, нежели каким-либо опытом. К несчастью, когда начинают сверкать лазерные лучи, энтузиазм быстро улетучивается. Я совершенно не завидовал Манрину в его работе, которая сведется к тому, чтобы эти люди оставались в живых и продолжали смотреть в сторону противника. В данный момент ополченцы расположились вдоль линии ворот на поле для скрамбола, которое было оборудовано под импровизированное стрельбище, и глазели на меня и Юргена, даже не пытаясь скрыть изумления. Я не мог их винить, потому как ничего более отдаленного от красавцев с агитационных плакатов, чем Юрген, придумать было бы невозможно.

– Еще рекафа, комиссар? – Мой помощник приблизился к нам с горячим чайником, и Манрин поморщился, но, к его чести, не сдвинулся с занимаемых позиций ни на дюйм.

– Благодарю вас, Юрген, – ответил я, протягивая ему свою чашку, хотя, честно говоря, уже не хотел рекафа, мне лишь нужно было адресовать Юргену следующую свою фразу так, чтобы присутствующий здесь сержант не обратил на нее внимания. – Возможно, мы могли бы немного задержаться, чтобы взглянуть на поля былых сражений, прежде чем отправляться в обратный путь. Я совсем забыл, что это место так близко к старой дамбе.

Это поможет избежать неудобных вопросов о том, куда мы подевались, если вдруг кому-то взбредет в голову нас искать. Пусть знают, куда мы направляемся: в конце концов, отдать дань памяти павшим товарищам – это именно тот поступок, которого вправе ожидать от меня окружающие. Если хочешь сохранить что-то в тайне, не стоит выглядеть так, будто тебе есть что скрывать.

– Я посмотрю, можем ли мы что-то организовать, – отозвался Юрген. – Уверен, что смогу найти нам какое-нибудь средство передвижения после того, как вы закончите трапезу.

Он удалился, не забыв прихватить стопку сандвичей с ближайшего стола и запихнуть их в один из своих бесчисленных подсумков.

– Вы могли бы просто полететь туда, – предложил Манрин, кивая на Спри, чья рыжая шевелюра мелькала в рядах ополчения. Пилот болтал с парочкой молоденьких ополченок, которых явно впечатлила его военно-космическая форма. Оказавшись вне регламентированного мира Схолы, кадет выглядел несколько ошарашенным свалившимися на него новыми впечатлениями и явно собирался получить от этого все удовольствия, какие только успеет.

– Могли бы, – произнес я, как будто это совершенно не относилось к делу. – Но, думаю, наш пилот высоко оценит небольшую передышку.

Это было совершенной правдой, поскольку парень весь прошедший день и еще половину только тем и занимался, что перебрасывал нас с одной точки глобуса на другую. И, что уже серьезнее, он не имел ни малейшего понятия об истинной цели нашей поездки. Я полагал, что будет лучше, если его неведение продлится как можно дольше, а если мне сильно повезет, то так никогда и не будет развеяно. Когда я обнаружил, что городской совет закатил нам фуршет в павильоне, возведенном на самом краю спортивного поля, мне показалось невежливым не пригласить Спри к столу. И пока он работает челюстями и пытается выяснить, для чего существуют на свете симпатичные девушки, Юрген и я вполне могли бы отлучиться и совершить уединенную ностальгическую прогулку.

– Как проходит подготовка новобранцев? – спросил я сержанта, и Манрин пожал плечами.

– Настолько хорошо, насколько вообще можно ожидать, – ответил он. – Люди настроены решительно, но они не умеют думать, как настоящие солдаты. Большинство из них с тем же успехом могли бы ходить по полю боя с нарисованными на груди мишенями. – Он тяжело вздохнул. – Но обещаю вам, некоторые сумеют прихватить с собой на тот свет по парочке мерзавцев. Да, это я вам обещаю.

– Большего не смею просить, – заверил я его, надеясь, что до этого дело вообще не дойдет. – Как у вас обстоят дела со снабжением?

– Достаточно хорошо, – сообщил мне Манрин после небольшой заминки. – По лазгану на каждого, и три запасных батареи в придачу. Если они не забудут про дисциплину и не станут просто истерически поливать все вокруг огнем, то смогут продержаться до прибытия подкрепления.

Он мог бы добавить, что те немногие солдаты-любители, что не погибнут в первую же минуту боя, смогут взять запасные батареи с тел своих товарищей, но не стал – мысль эта была угнетающе очевидна.

– Что меня волнует, так это… – сержант оборвал сам себя, видимо, размышляя, не зашел ли он слишком далеко в неформальном разговоре.

– Продолжайте, – попросил я его ободряющим тоном. – Насколько я могу судить, никогда не стоит отмахиваться от тревог простых солдат.

– Ну, сэр, – произнес Манрин. – Все эти лазганы и батареи должны были откуда-то взяться. Тысячи, по всей планете.

– Это кошмар для любого снабженца, – признал я. – По большей части ополченцы тренируются с рукоятками от метел. Но мы вручим каждому его оружие до того, как прибудет враг, в этом можете быть уверены.

– О, я не сомневаюсь! – сказал он, старательно изображая искренность. – Но единственное место, откуда они могут взяться, – это неприкосновенные армейские склады, созданные на случай чрезвычайного положения.

– Это верно, – согласился я.

Поколения назад для СПО Перлии была создана целая сеть складов снаряжения и продовольствия, раскинувшаяся по всей планете, так что в случае полномасштабного вторжения боевые соединения могли эффективно сражаться, даже будучи отрезанными от верхушки командования. И я не уставал благодарить неведомых интендантов за эту предусмотрительность в ходе моих приключений на оккупированной орками территории во время Первой осады. Если бы не эти раскиданные повсюду склады продовольствия, оружия и боеприпасов, моя собранная на живую нитку армия была бы разорвана на куски, если бы раньше не загнулась от голода.

– Значит, крайний случай действительно настал, и мы собираемся сражаться в последнем окопе, – подытожил Манрин.

Я кивнул, отдавая должное его проницательности.

– Боюсь, что так, – признал я. – Но мы можем победить, и мы победим.

– Именно так, сэр, – к нам подошел мужчина настолько старый, что я удивился, как он может стоять без посторонней помощи. Тем не менее он отдал мне честь по всей форме, четко, как на параде. – Еретики – они трусы, я их во сколько повидал. Они боятся серебра и побегут, едва мы примкнем штыки. – Он усмехнулся. – А затем можно просто пристрелить их в спину.

– Отлично сказано, – признал я, изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Возможно, старик этот и выглядел не намного лучше Юргена, но плечи его были расправлены, а в глазах сохранялась живость. – По вашей выправке понимаю, что вы военный.

– Солдат Жак, Триста шестьдесят первый Коранийский полк. Двадцать лет в Гвардии. Демобилизован на Перлии в девятьсот сорок третьем, и с тех пор здесь. – Он покачал головой. – Но не настолько стар, чтобы не встать под знамена. – Он с гордостью указал на свою нарукавную повязку[496]496
  Учитывая нехватку времени, не стояло даже вопроса о том, чтобы обеспечить собственной формой солдат ополчения. Обошлись нарукавными повязками с аббревиатурой СОП (силы ополчения планеты).


[Закрыть]. – Мы обратим этих негодяев в бегство раньше, чем вы успеете сказать: «Император защищает!»

– Уверен, что так оно и будет, – произнес я со всей искренностью, которую только смог изобразить. Правда же состояла в том, что если враг примет решение атаковать Чилинваль, независимо от причины эти восторженные идиоты будут вырезаны все до единого. Единственная причина, по которой они нам потребовались, – это выиграть время и позволить регулярным войскам СПО перегруппироваться для контратаки, но то, что я до сих пор наблюдал, не давало сколько-нибудь твердой надежды даже на такой результат.

– Командуй войскам построение, Жак, – сказал Манрин, затем поправился: – Ополчению, я имею в виду.

Как и большинство солдат СПО, приставленных няньками к ополчению, он все еще не привык к тому, что под его началом оказались не просто гражданские, но вдобавок еще и женщины[497]497
  В СПО женщины тоже служили, как и в Имперской Гвардии, по образцу которой были организованы силы планетарной обороны, но смешанные подразделения были редкостью. В большинстве своем боевые части были сегрегированы по полу.


[Закрыть].

– Будет исполнено, сэр! – Жак снова отдал честь, повернулся на каблуках и зашагал к ополченцам удивительно бодрой и пружинистой для мужчины его лет походкой, при этом он еще и голосил во всю глотку: – Строиться, да поживее!