Текст книги "Архив комиссара Каина(ЛП)"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 200 страниц)

– Всему свое время. – Эмберли благосклонно улыбнулась ученому. – Карактакус, если ему это позволить, склонен пропускать пресные подробности.

– Доживете до моего возраста, тоже не станете тратить на них время, – ответил он.

Я понял, что между ними существуют вполне дружеские, доверительные отношения. Вероятно, они были очень давно знакомы. Мотт снова обернулся ко мне. – Кстати, я вспомнил, что должен поблагодарить вас за помощь. Она была весьма своевременна.

– Приятно было подсобить, – ответил я.

– У вас чрезвычайно извращенное понятие о приятном. Вам стоит чаще развлекаться, – тряхнула головой Эмберли и посмотрела на меня с преувеличенным неудовольствием. – И вам, похоже, нужно будет в этом помочь.

Я не нашелся с ответом, поэтому просто промолчал. Я, как и большинство людей, представлял себе инквизитора в виде устрашающего психопата, который мечом прорубает себе дорогу сквозь полчища врагов Императора. Эмберли же оказалась полным опровержением этому образу. В ней, конечно, была безжалостность, как мне стало известно в ходе нашего долгого знакомства, но все равно эта жизнерадостная, немного эксцентричная молодая женщина со странным чувством юмора была настолько далека от расхожих представлений о людях ее профессии, насколько только возможно[34]34
  Что можно было сказать гораздо более кратко.


[Закрыть].

Живан откашлялся:

– Инквизитор. Возможно, нам стоит заняться нашей насущной проблемой?

– Конечно. – Она активировала гололит, стукнув в нужном месте, чтобы заставить картинку сфокусироваться. – Нет нужды говорить, что все увиденное и услышанное здесь полностью секретно, комиссар.

– Естественно, – кивнул я.

– Вот и славно. Не хотелось бы вас убивать. Я задумался, является ли это шуткой. Теперь-то я знаю, что она ни капельки не шутила.

– Если вы упустили сей факт, – продолжила она. – Я агент Ордо Ксенос. Вы знаете, что это значит?

– Вы занимаетесь чужаками? – отважился предположить я.

Тогда я имел весьма смутное представление о структуре Инквизиции, но угадать было несложно. Эмберли кивнула:

– Именно так.

– Ну, по большей части так, – любезно уточнил Мотт. – Еще был тот культ Хаоса на Аркадии Секундус и еретики на Хоре…

– Благодарю, Карактакус, – произнесла она, явно подразумевая «заткнись к варповой матери».

Он так и поступил. Как я вскоре узнал, быть ученым значило быть одержимым деталями и мелочами, что неизбежно ведет к жуткому педантизму. Представьте себе самый худший вариант всезнайки, какого вы только встречали у барной стойки, но который при этом действительно все знает и не может удержаться, чтобы не вывалить на вас все сведения, касающиеся любой затронутой темы. Представили? У вас только половина картины. Мотт зачастую был чрезвычайно надоедлив, но, узнав его поближе, я стал считать его по-своему приятным собеседником. Особенно когда выяснилось, что его дарование включает в себя сверхъестественное интуитивное понимание вероятностей, которое он весьма неплохо применял за годы нашего знакомства в ряде игорных заведений. Эмберли вызвала на гололит звездную карту, которую я узнал без особого труда, потому как она была уменьшенной копией той, что я вскользь просмотрел перед высадкой на планету.

– Дамоклов Залив, – сказал я.

Инквизитор кивнула:

– Мы находимся здесь. – Она указала на систему Гравалакса, казавшуюся одинокой и изолированной на дальнем краю Империума. – Что-нибудь замечаете особенное в топографии региона?

– Мы близко к границам Тау, – сказал я, изучая изображения.

Эмберли не стала бы намекать на что-то столь очевидное, в этом я был уверен. Несколько соседних систем были помечены голубыми значками – занятые тау миры. Они почти полностью окружали наше теперешнее расположение, и только тоненькая цепочка дружественных желтых маячков соединяла нас с приветливой безопасностью Имперского космоса. Я подвел итог своим наблюдениям:

– Слишком близко. Если нам придется воевать здесь, нити снабжения будут слишком тонкими, чтобы мы могли чувствовать себя комфортно.

– Именно, – кивнул Живан и указал на несколько мест, где ниточки совсем просто было разорвать. – Они могли бы отрезать нас здесь и здесь безо всяких проблем. Мы окажемся в блокаде и нас проглотят за несколько месяцев. А тау в это время смогут свободно получать подкрепления из, по меньшей мере, четырех систем.

– Вот поэтому-то нам так важно избежать полномасштабной войны на этом жалком шарике, – сказала Эмберли. – Держаться за него – значит связать ресурсы трех секторов, только чтобы обезопасить наши линии снабжения и затянуть в эту воронку отряды Гвардии и Космодесанта со всего Сегментума. Говоря откровенно, этот мирок не стоит подобных усилий.

Сказать, что я был ошеломлен, значило не сказать ничего. Сколько я себя помню, тот факт, что священные владения Империума Его Величества ни в коем случае, несмотря ни на какую цену, не должны были быть запятнаны чужаками, был одним из постулатов веры. А теперь не кто иной, как инквизитор и вдобавок сам лорд-генерал, казалось, были только рады попросту отдать это местечко тау. Впрочем, у меня-то возражений не было, особенно если это позволит мне оставаться подальше от линии огня.

Я рассудительно кивнул:

– Я предвижу, что сейчас последует «но».

– Правильно. – Живан был явно доволен моей проницательностью. – Просто так позволить маленьким синим гроксолюбам забрать эту планетку также не представляется приемлемым. Это послужит для них совершенно ненужным сигналом. Они и так уже появляются на мирах по всему сектору и вооружаются, чтобы удержать их. Если они возьмут Гравалакс без боя, то решат, что половина Сегментума брошена на произвол судьбы.

– Но в конечном итоге мы могли бы их победить, – сказал я, стараясь не представлять себе те десятилетия мясорубки, которая последует, столкнись подавляющая мощь Империума с техноколдовством тау. Это будет самая кровавая баня со времен крестового похода на миры Шаббат.

– Могли бы. В конечном итоге, – сдержанно кивнула Эмберли. – Если бы это было единственной угрозой.

Она увеличила масштаб, так что звездные системы, на которые мы смотрели, провалились к центру гололита, а новые появились на границах проекционного поля. Несколько систем было помечено красным. Я узнал в одной из них Коранию, и затем, секунду спустя, мой взгляд выделил Дезолатию, где я впервые пролил кровь тиранида более десяти лет назад.

– За последние несколько лет в этом регионе Галактики усиливаются атаки тиранидов, – сказал Живан. – Но для вас это не новость.

– Да, мне приходилось с ними встречаться, – признал я.

– Наблюдается определенный принцип, – влез в разговор Мотт. – Еще не ясный, но он определенно начинает вырисовываться[35]35
  Оглядываясь назад, мы можем сказать, что это действительно были предшественники роев «Кракен» и «Левиафан», основные силы которых на тот момент еще только предстояло обнаружить.


[Закрыть].

– Наши самые серьезные опасения состоят в том, что эти атаки могут быть предвестниками роя-флотилии, – спокойно произнесла Эмберли.

Я попытался представить себе это и невольно поежился. Орды, которые я встречал раньше, были слабыми, разрозненными остатками улья «Бегемот», который был разбит веками ранее, но все еще сидел ядовитыми осколками в теле Империума. Даже ослабленные, они все еще могли разорить слабозащищенную планету, и их мощь росла с каждым проглоченным миром. Перспектива противостоять свежему рою, обладающему практически неисчерпаемыми ресурсами, была попросту кошмарна.

– Давайте же помолимся, чтобы эти опасения оказались ошибочны, – сказал я.

К сожалению, как показало время, Эмберли была дважды права, и реальность оказалась гораздо хуже, чем даже мое подстегиваемое страхом воображение.

– Да будет так. – Живан сложил знак аквилы. – Но если инквизитор не ошибается, все корабли и каждый человек понадобятся нам для защиты Империума. И не только от…

Он не закончил фразу, поймав ядовитый взгляд Эмберли. Было ясно, что кое-что из обсуждаемого не предназначалось для моих ушей.

– Некроны, – сказал я, поскольку вообще-то это было очевидное умозаключение. Я указал на мир-мавзолей, с которого мне посчастливилось сбежать несколько лет назад. – Не самые дружелюбные из ксеносов. И они стали чаще обнаруживать себя в последнее время, как можно судить по этим меткам.

Я указал на несколько значков пурпурного цвета.

– Это только ваши домыслы, комиссар, – отозвалась Эмберли, и в тоне ее сквозило предупреждение, но Мотт с энтузиазмом закивал.

– Увеличение возможности контакта с некронами за последнее столетие составило двести семьдесят три процента, – сказал он. – Но полностью подтверждены только двадцать восемь процентов.

Естественно, ведь после большинства контактов не оставалось выживших людей.

– Как бы то ни было, – произнесла Эмберли, – факт остается фактом: ресурсы, потраченные на войну за Гравалакс, нужнее в другом месте, и, если мы используем их сейчас, мы будем катастрофически ослаблены.

– Что в очередной раз требует ответа на вопрос: кто окажется достаточно безумен для того, чтобы спровоцировать эту войну, и что он надеется этим достичь? – сказал я, желая показать, что тоже замечаю нюансы.

– Именно затем, чтобы выяснить это, инквизитор и была послана сюда, – заверил меня Живан.

– Не совсем. – Эмберли выключила гололитический дисплей, вероятно, чтобы я не сделал еще каких-нибудь неуместных догадок. – Наше внимание привлекло усиление влияния тау на Гравалаксе и активность некоторых каперов, которые, похоже, на этом наживались. Я прибыла, чтобы расследовать это и оценить лояльность губернатора.

– Так вот почему вы заставили Орелиуса надавить на Гриса, требуя разрешения на торговлю, – сказал я, внезапно осознав это. – Вы хотели знать, имеет ли он какое-то влияние в среде тау.

– Довольно близко к истине. – Она улыбнулась мне, будто наставник Схола, чей самый безнадежный ученик вдруг продекламировал наизусть Катехизис отречения от ереси. – А вы действительно весьма проницательны для солдата.

– И каково ваше решение? – спросил Живан, проявляя достаточную осмотрительность, чтобы не возмутиться последним ее замечанием.

– Я все еще обдумываю его, – призналась Эмберли. – Грис, несомненно, слаб, вероятно, продажен и, неоспоримо, туп. Он позволил ксеносам укорениться здесь так глубоко, что их влияние невозможно будет вытравить без значительных усилий. Но губернатор более не является нашей первейшей заботой.

– Вы подразумеваете заговорщиков? – спросил я. – Тех, кто пытается спровоцировать здесь войну, кем бы они ни были?

– Именно, – кивнула она, наградив меня очередной улыбкой, которую я счел весьма похожей на похвалу, вероятно принимая желаемое за действительное. – Вы делаете одно проницательное умозаключение за другим.

– У вас есть хоть косвенная улика, указывающая, кто бы это мог быть? – спросил Живан.

Эмберли покачала головой.

– Врагов, которые могут выиграть, ослабив имперское присутствие в этом секторе, всегда хватает, – сказала она, кинув предупреждающий взгляд на Мотта, который, казалось, уже был готов перечислить их. – И не в последнюю очередь это сами тау.

Мотт с очевидной неохотой удержал язык за зубами.

– Но кем бы они ни были, они, без сомнения, действуют через ксенофильскую фракцию и отряды СПО, которые она контролирует. К счастью, Гвардии, похоже, удалось выбить им зубы без того, чтобы задеть тау, чему нам всем стоит порадоваться.

Живан и я молча приняли этот – предположительно – комплимент.

– Как продвигается ваше расследование убийства посла? – спросил я. – Если вы найдете исполнителя, вы найдете и заговорщиков, не так ли?

– Вероятно, так, – кивнула Эмберли. – Но пока что у нас нет даже подозреваемого. Вскрытие показало, что посол был убит выстрелом из имперского болтерного пистолета, с близкого расстояния, а такое оружие было у доброй половины гостей. Наиболее надежным путем к разгадке по-прежнему остается ниточка, тянущаяся к ксенофилам.

– Или оставалась, – встрял Мотт, кинув на меня строгий взгляд. – Пока один молодой человек ее не сжег.

– Простите? – Я непонимающе уставился на него.

– Да, вам стоило бы попросить прощения, – ответил он совершенно беззлобно.

Эмберли вздохнула:

– Местные арбитры следили за большинством действовавших здесь ксенофильских групп. Местом встречи одной из них был тот самый склад, и мы отправились проверить это место.

– И обнаружили нечто большее, к чему не были готовы, – любезно закончил я за нее.

Эмберли кивнула:

– Именно так. Мы обнаружили вход в подземелья.

– Что было настоящим сюрпризом, – подхватил Мотт. – Хотя, учитывая архитектурные веяния, распространившиеся по городу, это не было уж совершенно неожиданным.

Полагаю, что покажусь наивным, но до этого самого момента я даже не предполагал, что здесь могло не быть подземелья – видимо, это было естественно для уроженца мира-улья. Возраст большинства имперских городов насчитывает тысячи лет, и каждое новое поколение строится на том, что осталось от предыдущего, оставляя под последним уровнем улиц и зданий целые кварталы служебных туннелей и забытых помещений, которые громоздятся слоями толщиной в десятки, а то и сотни метров. Под Майо, заселенным, по имперским меркам, далеко не густо, не было такого толстого культурного слоя, но я считал само собой разумеющимся, что под ногами его жителей находится лабиринт сточных труб, коллекторов и проходов, как и в любом другом городе, где мне доводилось бывать.

– Подземелья – неплохое место для того, чтобы планировать мятеж, – признал я.

– Идеальное, – согласилась Эмберли. – Что мы и обнаружили, заплатив за это определенную цену.

– Мы попали в засаду, – произнес Мотт. – Но перед этим успели убедиться, что система туннелей там чрезвычайно протяженная.

– Кто организовал засаду? – поинтересовался Живан.

– О, вот в этом-то и вопрос. – Эмберли задумчиво склонила голову. – Они были хорошо вооружены и обучены. Мы едва выбрались оттуда живыми.

– Томас и Джотан не выбрались, – напомнил ей Мотт, и она на секунду мрачно сдвинула брови.

– Их жертва не будет забыта, – произнесла она машинально, как и любой, кто в действительности совершенно не собирается помнить. – Они знали, на что идут.

– Остатки перебежчиков из СПО? – спросил Живан.

Я покачал головой:

– Не думаю. Нам с моим помощником довелось на них полюбоваться. Они определенно были гражданскими.

– Или в гражданской одежде, – предположил Мотт. – Что, согласитесь, разные вещи.

– В любом случае, – решительно сказала Эмберли, – нам требуется больше информации. А подземелья – единственное место, где мы можем ее получить.

У меня засосало под ложечкой.

– В подземелье, – повторил Живан.

Инквизитор кивнула:

– Да, там. Именно поэтому я нуждаюсь в вашем содействии.

– Ну конечно, все, что пожелаете, – развел руками Живан. – Хотя я не вполне понима…

– Моя свита выведена из строя, лорд-генерал. А я не настолько глупа, чтобы предпринять такую экспедицию в одиночку. – Ну что ж, это было очевидно. – Я хочу попросить у вас несколько гвардейцев.

– Да, разумеется, – кивнул Живан. – Вряд ли вы можете полагаться на лояльность местных СПО.

– Именно так.

– Сколько вы хотите? – спросил Живан. – Взвод, бригаду?

Эмберли помотала головой:

– Нет. Нам придется двигаться быстро и налегке. Одна стрелковая команда. И поведет их комиссар. – Она снова обратила на меня взгляд своих изумительных глаз и улыбнулась. – Я уверена, что человек вашей закалки не откажется от такого вызова.

Я бы, поверьте мне на слово, именно так и сделал, но не мог же я проигнорировать непосредственную просьбу инквизитора. Хотя, если бы я знал, во что влезаю, я бы очень постарался. Вместо этого я кивнул и попытался выглядеть уверенно.

– Можете на меня рассчитывать, – ответил я со всей искренностью, какую только мог изобразить, но по вздернувшемуся в усмешке уголку ее рта понял, что Эмберли я не обманул ни на мгновение.

– Рада слышать, – сказал она. – Я так понимаю, ваши солдаты имеют большой опыт городских боев, так что, уверена, они нам подойдут идеально.

– Я приглашу добровольцев… – начал я, но она покачала головой:

– Нет нужды. – И толкнула ко мне через стол планшет. Я остановил его, уже ощущая в ладонях предостерегающий зуд. – Вы их уже назначили.

Я скользнул взглядом по списку имен, уже зная, что увижу там. Так можно предчувствовать лавину, еще не увидев катящихся камней. Келп, Требек, Веладе, Сорель и Холенби. Пятерка солдат, которым я доверил бы свою спину в последнюю очередь и то если бы захотел обнаружить в ней штык. Я поднял взгляд.

– Вы уверены, инквизитор? Эти солдаты определенно не самые надеж…

– Зато наиболее расходные. – Она ухмыльнулась мне с озорным огоньком в глазах. – К тому же я уверена, что вы поможете мне держать их в узде.

Значит, все именно так, как я думаю. Это самоубийственное задание. Во рту у меня внезапно пересохло.

– Можете на меня положиться, – сказал я, размышляя, как, во имя Императора, мне выбраться из этой истории.

Глава десятая

Доверие? Доверие тут ни при чем.

Я просто не хочу спускать с них глаз.

Генерал Карис, после того как разрешил доступ в свой командный бункер командирам местных СПО на Вортоване

– Вы уверены, комиссар? – спросила Кастин, обеспокоенная не меньше моего.

– Не уверен, – признался я. – Но инквизитор очень настаивала. Это именно те солдаты, которых она желает получить.

– Значит, нам лучше отдать их ей, – сказал Броклау. – По крайней мере, мы наконец-то сбудем их с рук.

Кастин с готовностью кивнула, эта перспектива ей определенно понравилась.

– И правда, – согласилась она.

Несмотря на все приложенные мной усилия перевести осужденных в штрафной легион, Муниториум совсем не склонен был гнать корабль в такую даль только затем, чтобы подобрать немного пушечного мяса. В обычной ситуации это не представлялось бы проблемой, я бы нашел им место на ближайшем транспортнике или придумал что-нибудь еще. Гравалакс, конечно, не был центром активности Сегментума, но даже те небольшие перевозки, которые обычно осуществлялись здесь, практически иссякли из-за осложнившейся политической ситуации. Даже если бы худший из тех сценариев, которые мы обсуждали на совещании, не осуществился, нам все равно предстояло терпеть пятерых буянов до возвращения в Имперский космос, а это случится, в лучшем случае, спустя месяцы.

Короче, они оставались моей головной болью на все ближайшее время, а я вовсе не эту цель преследовал, когда выцыганил их у Пайриты и расстрельной команды «Праведного гнева».

– И к тому же, – радостно продолжил Броклау, – мы не рискуем потерять кого-нибудь, о ком пожалели бы. – Он осекся, сообразив, что только что ляпнул, и начал выкручиваться так путано и пространно, что в любых других обстоятельствах я счел бы это забавным. – Ну, вы ведь понимаете, я это не о вас, комиссар. Я хочу сказать, что о вас-то мы будем сожалеть, но уверен, что не будем. В смысле, нам не придется. Вы вернетесь.

– Я, несомненно, намереваюсь вернуться, – сказал я с уверенностью, которой реально не испытывал.

Мне никак не удавалось придумать благовидный предлог, позволивший бы увильнуть от этого назначения, так что, смирившись с неизбежным, я начал искать пути к тому, чтобы обеспечить свое выживание. Никому из пресловутой пятерки нельзя было доверять, но Эмберли казалась достаточно уверенной в себе, так что я решил держаться к инквизитору поближе и надеяться, что у нее есть в запасе некий план. С другой стороны, были основания полагать, что несчастные телохранители Орелиуса размышляли точно так же. Как и большинство жителей городов-ульев, я чувствовал себя достаточно комфортно в любом туннельном комплексе до тех пор, пока в меня не стреляют. Возможно, наиболее благоразумным будет слегка потеряться и по прошествии приемлемого времени вернуться в расположение войск. Но поступи я так, и случись Эмберли выжить, она вряд ли была бы мной довольна, а перспектива вызвать раздражение инквизитора не из приятных.

В результате я провел большую часть ночи без сна, перебирая варианты, пока в полном отчаянии не провалился в привычные кошмары, наполненные бегством по бесконечным коридорам от металлически мерцающих убийц и хитиновых волн, с ревом катящихся на меня. А еще там была зеленоглазая соблазнительница, пытающаяся высосать из меня душу во имя Хаоса, которому она поклонялась[36]36
  Эти сновидения, как мне кажется, представляют собой срез некоторых более ранних событий жизни Каина. В частности, последнее с определенностью может быть соотнесено с одним частным инцидентом, который описан в другой части архива, что же касается остальных, то это более проблематично: до этого момента он не раз встречал и тиранидов, и некронов.


[Закрыть].

Наверняка, было что-то еще, но это я, к счастью, забыл сразу по пробуждении.

Юрген, появление которого предвосхищалось запахом, возник возле меня и налил мне, как обычно, кружку чаю из листьев танна. Но вместо того чтобы, по обыкновению, исчезнуть с моих глаз, он помедлил около моего стола.

– Что-то еще, Юрген? – спросил я, ожидая некоего рутинного вопроса касательно бумаг, которыми я не утруждал себя. Если мне предстоит умереть сегодня, глупо тратить свои последние часы на заполнение бланков. А если я не умру (клянусь Императором, я сделаю для этого все от меня зависящее), он прекрасно разберется с бумагами вместо меня, пока я буду отсутствовать. Это, собственно, и подразумевается под работой помощника, в конце концов.

Юрген откашлялся, и Броклау, кажется, с трудом подавил рвотный спазм.

– Я бы хотел отправиться с вами, сэр, – наконец выдал Юрген. – Я тем бандитам, кого вы берете с собой, уж простите меня, не доверяю, и мне было бы ох как спокойнее, если бы вы позволили мне присмотреть за вашей спиной.

Я был тронут, не побоюсь признаться. Мы вместе прошли военные кампании последних тринадцати лет и вместе противостояли бесчисленным напастям, но его преданность никогда не переставала восхищать меня. Возможно, потому, что мне самому за определением этого понятия приходилось лезть в словарь.

– Спасибо, Юрген, – сказал я. – Почту за честь.

Из-под воротника его рубашки, как обычно расстегнутого и заляпанного чем-то, вверх к щекам пополз легкий румянец. Кастин и Броклау это тоже впечатлило.

– Ну, я тогда займусь подготовкой.

Он отдал честь и развернулся кругом с четкостью, которой я давно не наблюдал за ним, после чего, чеканя шаг, двинулся к выходу.

– Поразительно, – заметил Броклау.

– У него развитое чувство долга, – сказал я, ощутив некоторый оптимизм в отношении своих шансов на выживание впервые с тех пор, как приказ Эмберли разорвал их с беспощадностью артиллерийского снаряда. Мы с Юргеном за прошедшие годы прошли через несколько весьма щекотливых ситуаций, и я знал, что могу целиком и полностью положиться на него.

– Он отважный человек, – сказала Кастин и, кажется, сама подивилась этой мысли.

По большей части люди избегали Юргена, испытывая отвращение к его внешнему виду и запаху. Кроме того, он смущал какой-то… неправильностью, но я был знаком с ним уже так долго, что научился видеть его глубоко спрятанные добродетели. Хотя именно я был последним, от кого можно было ожидать понимания их ценности.

– Полагаю, что это действительно так, – ответил я.

По дороге сюда, к одному из складских ангаров в нашем секторе лагеря, я заставил их пробежаться и не без удовольствия отметил, что никто из них особо не запыхался. За недели заключения они не потеряли формы, чего я боялся; но, с другой стороны, не думаю, чтобы им было там чем заняться, кроме как физкультурой. Они, казалось, были удивлены тем, что я отпустил охрану, – все, за исключением Сореля. Выражение его лица, казалось, вообще не способно меняться, и этим он по-настоящему пугал меня, хотя по моему виду сказать этого было нельзя: я совершенно расслабленно сидел на ящике из-под боеприпасов.

– Я обещал дать вам шанс искупить вину, – произнес я. – И сегодня собираюсь сдержать слово.

Это привлекло их внимание. Веладе насторожилась; Холенби, как всегда, тормозил и выглядел растерянным; Сорель вроде бы соизволил проявить чуть больший интерес к происходящему; Келп и Требек просто глазели на меня, но, по крайней мере, кажется, не собирались опять наброситься друг на друга. Благодаря то ли моему влиянию, то ли моей незаслуженной репутации, но скорее всего, просто из-за лазерного пистолета у меня на бедре, кобуру которого я оставил демонстративно расстегнутой. Я сделал приглашающий жест, и Эмберли шагнула вперед, выйдя из тени, где она стояла не шевелясь, так что черная накидка делала ее почти невидимой.

– Ну что ж, вот они, – сказал я. – Целиком в вашем распоряжении.

Эмберли кивнула и прошлась вдоль строя солдат, поочередно всматриваясь в глаза каждому. Они мрачно и молча пялились на нее в ответ.

– Это инквизитор Вейл. У нее для вас есть небольшая работа.

Веладе громко поймала ртом воздух, когда Эмберли подняла руку, представляя взорам свое электроклеймо. Сегодня она гораздо больше подходила под популярное представление об инквизиторе, чем та сексапильная салонная певица, которую я увидел на светском приеме, или жизнерадостная молодая женщина, которую я начал узнавать ближе. Чувствовалось, что солдаты должным образом напуганы, по крайней мере, большинство из них.

– Что за работа? – спросила Требек.

Я ждал, что Эмберли ответит, но, когда ее молчание затянулось, понял, что она оставляет собеседование мне. Не то чтобы я понимал больше, чем остальные, но, конечно же, готов был поделится тем, что знаю. Чем дольше эти оболтусы проживут, тем дольше я смогу прятаться за ними от опасностей, поджидающих нас внизу, в подземельях.

– Разведка, – сказал я. – На нижних уровнях. Ожидается сопротивление.

– С чьей стороны? – снова спросила Требек.

Я пожал плечами:

– Вот это нам и предстоит выяснить.

– Я так понимаю, что наше выживание не предполагается, – встрял Келп.

Эмберли метнула на него взгляд, заставив солдата потупиться.

– Это зависит от вас, – произнесла она. – Например, комиссар определенно собирается выжить. Я предлагаю вам последовать его примеру.

– Какая нам разница! – воскликнула Веладе с удивительной горячностью. – Даже если мы выберемся живыми, нас ждет только новая самоубийственная миссия.

– Я бы на вашем месте побеспокоился об этом позже, когда выживете, – обронил я.

Но Эмберли задумчиво склонила голову, будто в словах Веладе был резон. Я бы точно поостерегся огрызаться на инквизитора, но, полагаю, солдат чувствовала, что ей все равно нечего терять.

– Правильно подмечено, Гризельда, – ответила инквизитор.

Веладе и остальные, похоже, были несколько ошарашены тем, что ее назвали по имени. Я понял, что это прием из разряда искусных психологических манипуляций, и про себя наслаждался, наблюдая за работой мастера. Эмберли внезапно улыбнулась, снова проявляя всю силу своего прихотливого характера.

– Хорошо же, вам нужен стимул. Если вернетесь целыми, даю слово, что вас не станут переводить в штрафной легион. Как вам это?

По мне, так это была одна большая боль в пятой точке. Одна только бумажная волокита будет настоящим кошмаром, не говоря уже о проблемах с дисциплиной, которые, без сомнения, последуют, если кто-нибудь попытается вернуть этот непокорный сброд обратно в полк. Впрочем, я не собирался подрывать свой авторитет, споря с инквизитором и заставляя его ставить меня на место, так что я промолчал. Я мог бы перевести их в другое подразделение или найти им какое-нибудь дело подальше от 597-го до тех пор, пока Эмберли не уедет. Местным СПО, уверен, не повредили бы профессионально тренированные кадры, после того как вся эта заваруха разрешится, и вряд ли мы станем потом возвращаться за ними сюда, на Гравалакс…

– Всех нас? – спросил Холенби, видимо не вполне поверив своим ушам.

Эмберли пожала плечами:

– Ну, она спросила первой. Но, думаю, всех. Иначе ведь это не будет стимулом для остальных?

Никто не ответил, и я продолжил:

– Итак, внизу окопались враждебные элементы. Наша задача выяснить их численность, диспозицию и намерения.

– У нас есть карта туннелей? – спросил Келп.

Наконец-то они стали сосредотачиваться на предстоящей миссии. Я обернулся к Эмберли:

– Инквизитор?

Она покачала головой:

– Нет. В последний раз мы не проникли достаточно глубоко и вынуждены были отступить. Мы имеем самое общее представление о том, насколько далеко простираются туннели и что там находится.

– Кто это – мы? – спросила Требек.

– Мои сотрудники, – ответила Эмберли.

Требек многозначительно оглянулась вокруг:

– Я лично вижу только вас.

– Остальные залечивают раны. Потому-то вы и нужны мне.

Я заметил, что она не упомянула убитых, что было правильно. В любом случае, солдат это не обмануло – они имели слишком хорошее представление о перестрелках в закрытых помещениях, чтобы не понимать, что не все, с кем инквизитор спустилась в подземелья, вернулись обратно.

– Итак, – произнес Келп, – вы хотите, чтобы мы отправились в не нанесенный ни на какие карты лабиринт, искать то, что, как вы думаете, может там быть, но не знаете, где и что именно, это что-то защищает неопределенное число тяжеловооруженных охранников, а ваша последняя попытка закончилась тем, что целой вернулись вы одна?

– В общих чертах, да, – жизнерадостно призналась Эмберли. – Но вы забываете одну вещь.

– Какую? – спросил я, уже зная, что ответ меня не обрадует.

– На этот раз им будет известно, что ими заинтересовалась Инквизиция. – Она улыбнулась, будто это была потрясающе веселая шутка. – Так что на этот раз они будут нас ждать.

– Еще вопрос, – впервые заговорил Сорель, разрывая угрюмое молчание. – Несмотря на ваше щедрое предложение, вы, очевидно, выбрали нас потому, что нас можно списать в расход? – Его голос был таким же плоским и лишенным красок, как и его глаза. – Полагаю, вы не ожидаете, что многие переживут эту «экскурсию»?

– Как я уже сказала, это зависит прежде всего от вас, – пригвоздила его взглядом Эмберли. – Я определенно намереваюсь вернуться. Как и комиссар.

Вот уж в чем в чем, а в этом она была права.

– Еще вопросы?

– Что помешает нам при первой представившейся возможности влепить вам в голову лазерный заряд и скрыться? – Его ледяной взгляд скользнул по остальным заключенным. – Не говорите мне, что вы не думаете о том же.

– Хорошо подмечено, – улыбнулась Эмберли, и на ее лицо вернулось знакомое выражение веселья. Если оно и привело Сореля в замешательство, он не показал виду, зато показали остальные. Эмберли ткнула большим пальцем в мою сторону. – Если вам удастся расправиться со мной, вам в любом случае придется разбираться еще и с комиссаром.

– А я прикончу любого, кто хотя бы сделает вид, что собирается сбежать, – пообещал я.

Именно так я и поступлю, потому как, если они надеются уйти безнаказанными, им придется убить и меня, а это весьма нежеланный итог, с моей точки зрения.

– Даже если вы сумеете справиться с нами обоими, – веселье резко улетучилось из голоса инквизитора, – а я в этом откровенно сомневаюсь, то скажу, что я уже давно перестала считать тех, кто полагал, что может скрыться от Инквизиции. Но, конечно, вы можете попробовать, если хотите. – Тут в ее голос вернулась нотка юмора. – В конце концов, все когда-нибудь случается в первый раз.

Я тоже улыбнулся, демонстрируя свою веру в нее, если уж этого не желали делать остальные. Сорель кивнул, как спорщик, признающий правоту оппонента.