Текст книги "Архив комиссара Каина(ЛП)"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 113 (всего у книги 200 страниц)

– Он хороший человек, – проговорил Манрин, и в голосе его прозвучали извиняющиеся нотки. – По крайней мере, еще помнит, с какого конца держать лазган.

Мне стало ясно, что новобранцы, во всяком случае, на данный момент, имели о том весьма смутное представление. При построении они для начала сбились в какой-то бесформенный комок, а затем разбрелись на две примерно параллельные линии и взяли на караул.

– Равнение на середину! – проревел Манрин. – Франка, к тебе это тоже относится!

Одна из отроковиц, флиртовавших со Спри, с явным неудовольствием оторвала взгляд от флотского кадета.

– А моя мама говорит, что неприлично не смотреть в лицо гостям, мистер Манрин.

– Это не гость, а проверяющий офицер, – проговорил Манрин, с видимым усилием выдерживая ровный тон. Очевидно, отдельные новобранцы ополчения испытывали особенные проблемы с тем, чтобы следовать требованиям воинского протокола. – Десять отжиманий, сейчас же!

Молодая женщина вздохнула, но тем не менее принялась, отдуваясь, отжиматься приказанное число раз.

– Я вижу, с чем вам приходится иметь дело, – произнес я с пониманием в голосе.

Манрин кивнул.

– Отсутствие дисциплины является серьезной проблемой, – признал он. – Это всего лишь добровольцы, так что я не могу по-настоящему надавить на них, иначе они просто развернутся и уйдут.

– Мне, когда я подобным занимался, было гораздо легче, – сказал я. – Угрозы расстрела на месте обычно хватало. Да и в любом случае им некуда было деваться.

– Да, я об этом наслышан, – кивнул Манрин с ноткой зависти в голосе и стал дожидаться, пока Франка сумеет подняться на ноги, снова возьмет лазган и встанет в строй.

Я пошел вдоль строя, старясь не морщиться при виде небрежных поз ополченцев. Только Жак стоял, как положено солдату, и его выправка даже создавала иллюзию, будто на нем гвардейская форма.

– Отличные солдаты, – сказал я Манрину, повышая голос так, чтобы мои слова услышали все. В ответ на это в строю раздались смешочки, а Франка снова навела прицел своих глаз на Спри. – Уверен, что они хорошо покажут себя в бою.

– Милостью Императора, – отозвался Манрин, прекрасно понимая, что сказал я это не потому, что так считаю, а затем, чтобы поднять боевой дух новобранцев.

«Императору придется здорово попотеть с этим сбродом», – подумал я и попрощался настолько поспешно, насколько позволяли приличия.

Пока я ужасался боеготовности (точнее, ее отсутствию) манриновских вояк, Юрген оставался верен себе. Он раздобыл для наших целей гражданскую наземную машину, и вскоре мы выехали из Чилинваля. Юрген был за рулем и демонстрировал свое обычное пренебрежение ко всему, чему не повезло оказаться с нами на одной дороге. Как правило, это не сильно меня беспокоило, потому что моим обычным транспортом была разведывательная «Саламандра», чья броня позволяла пережить, едва заметив, почти любые столкновения на дороге, но на этот раз от серьезной травмы меня защищал лишь хрупкий металл легковой гражданской машины. Ну и еще феноменальная реакция моего помощника. Надо сказать, что мы выбрались из городка без потерь, если не считать нескольких новых седых волос на моей голове, а на загородной трассе, где дорожное движение было менее интенсивным, я расслабился и начал наслаждаться поездкой.

Весна уже пришла в эти края, поэтому я опустил стекло (это очень полезная опция, когда находишься в замкнутом пространстве с Юргеном) и глотнул свежего воздуха. Горы отсюда выглядели монолитной стеной фиолетового оттенка, подобно приближающемуся грозовому фронту, и очерчивали горизонт именно так, как я запомнил с тех давних лет, когда вел к ним свою разношерстную армию. На этот раз, впрочем, они выглядели не столь угрожающими. Тогда же горы казались смертельной ловушкой, западней, которой невозможно избежать, поскольку за спиной у нас не было ничего, кроме орочьих орд. Как показали дальнейшие события, нам удалось обойти врага больше благодаря удаче, чем тонкому расчету, а в процессе еще и нанести оркам удар, переломивший ход войны в нашу пользу.

– Вон там, наверху, мне кажется, сэр, – проговорил Юрген, резко выворачивая руль и пересекая две встречных полосы под завывания клаксонов, визг шин, а также ругательства водителей, от которых на нашей машине должна была бы кипеть и пузыриться краска. Мы съехали на гораздо худшего качества дорогу, ведущую выше в горы, и запрыгали по ней так, что я мысленно попрощался с подвеской и начал беспокоиться о структурной целостности собственных внутренностей.

– Что-то я не узнаю местности, – признался я настолько ровным голосом, насколько было возможно при такой тряске, и Юрген кивнул.

– Все изменилось, это да, – согласился он. – И мы подъезжаем немного с другой стороны.

– Конечно же, – мне оставалось лишь признать его правоту и поймать себя на том, что я ожидал увидеть Долину Демонов такой, какой видел в последний раз. То есть до того, как мы спустили на нее потоп, значительно изменивший топографию. Сейчас же я почти не узнавал местности, пока, перевалив за гребень, мы не увидели отраженный блеск солнца на обширной водной глади.

То, что когда-то было узким ручейком, петлявшим между стен ущелья, фиолетово-зеленых от вереска и травы, кое-где разбавленных настойчивыми деревьями, теперь превратилось в пенный поток, пляшущий на перекатах. Голые камни склонов ущелья лишь кое-где были покрыты пятнами мха и лишайников, но они не слишком сильно оживляли этот пустынный пейзаж. Там, куда не достала прокатившаяся в свое время по долине стена воды, снова начинались верещатники, и линия раздела между ними и голыми стенами была проведена четко, будто обрезанная ножом.

Впрочем, трудно было не узнать обширное водохранилище в верховьях долины, как и тяжелые очертания храма Адептус Механикус, угнездившегося на склоне холма над ним. Эта часть ландшафта совершенно не изменилась, и когда я увидел это здание, то смог полноценно сориентироваться. Вместо того, чтобы повторить наш старый путь от устья долины и вверх, через дамбу, мы вошли в долину по гребню, с другой ее стороны. Я обвел взглядом противоположный склон, пытаясь найти хотя бы следы старой дороги, которая вилась по нему, упираясь в дамбу и храм, но от нее не осталось ни следа. Та новая дорога, по которой приехали мы, очевидно, была построена позднее, когда восстанавливали дамбу. Она была проложена по верхам и вела к основным воротам храма, вообще не приближаясь к озеру. Это было ее большим достоинством и облегчением для меня. Хорошо знакомый с манерой вождения своего помощника, я полагал, что приближаться к вертикальной серой стене, перегородившей долину и удерживавшей собой гекатонны воды, неразумно.

Новая дамба практически не отличалась от своей предшественницы – по крайней мере, мне так не показалось, хотя вроде бы внизу появились лишние ворота для водосброса и несколько лишних контрфорсов, чьим призванием было дополнительно укрепить дамбу, если еще кто-нибудь решит пострелять по ней из артиллерийского орудия. Несмотря на эти видимые меры предосторожности (не сомневаюсь, что были и такие, которых я не мог обнаружить, просто глядя на дамбу снаружи), я все равно ощущал себя неуютно перед этим огромным сооружением, легко представляя себе ту волну, которая сорвется с цепи, если камнебетон не устоит. Воспоминание о том, что мы устроили в наш прошлый визит сюда, было все еще слишком отчетливо. Огромная орочья армия была сметена как горстка щепок.

– Значит, выстроили ее заново, – прокомментировал Юрген и, судя по тону, он был совершенно не впечатлен этим обстоятельством.

Мы продолжили трястись по направлению к храму.

– И именно отсюда проистекает наше небольшое затруднение, – произнес я, оглядывая голые каменные стены. Спасибо Императору, свежих артефактов чужеродных рас, которые мог бы вскрыть устроенный мною потоп, я не обнаружил[498]498
  Что совершенно не удивительно, учитывая, на какие затраты мы пошли для того, чтобы скрыть истинное предназначение этого храма Механикус.


[Закрыть].

Меня настолько поглотило это занятие, что я совершенно не заметил, когда мы очутились перед самым храмом. Грохот нашей колымаги по изрытой колеями дороге внезапно прекратился, и я обнаружил, что мы на огромной скорости пересекаем изощренную мозаику, украшавшую площадь перед главными воротами храма.

– Возможно, вам стоит сбросить скорость, – предложил я. – Не хотелось бы вызывать у хозяев лишнего беспокойства.

Это было слишком мягко сказано. В первый раз, когда мы забрели сюда и наткнулись на секрет, который скрывало это здание, нас встретил боевой сервитор – хоть и поврежденный, но весьма агрессивный. Это было единственное относительно живое существо, оставшееся после штурма Киллиана. Тот сервитор едва не прикончил меня прежде, чем мое ополчение смогло завершить его существование. У меня не было никаких сомнений, что подобные ему – только полностью функционирующие – системы и сейчас стоят на защите этого объекта, и я не испытывал ни малейшего желания провоцировать их.

– Слушаюсь, сэр, – Юрген вдавил педаль тормоза, оставляя полосы жженой резины на изысканной мозаике, и остановился в десятке метров от главных ворот. Они оставались все такими же огромными и внушительными, какими я их запомнил: двойные створки полированной бронзы восьми метров в высоту с выгравированной шестерней – символом Адептус Механикус.

Я с трудом вылез из машины, поправил фуражку, перевязь с оружием и собственное достоинство. Подождал, пока ко мне присоединится Юрген с лазганом, и когда это произошло, створки ворот начали открываться.

– Кажется, наше появление не прошло незамеченным, – проговорил я и сделал шаг, но затем одернул себя. Силуэты, которые можно было различить в ширящейся щели, выглядели слишком крупными для того, чтобы оказаться людьми, и настолько массивными, что заставляли вспомнить об огринах, а когда они ступили на солнечный свет, у меня едва не подкосились колени. Те охранники, которых я опасался встретить, были олицетворением гостеприимства по сравнению с выросшими над нами глыбами из плоти и металла, чье живое мясо соединялось с аугментикой столь искусно, что трудно было определить, где проходит граница. Чудовища преградили нам путь.

– Кажется, сервиторов они тоже подлатали, – заметил Юрген тоном, каким люди обычно говорят о погоде.

– Похоже, что так, – отозвался я и, намереваясь выглядеть столь же невозмутимым, как и мой помощник, направился к охранникам.

Однако эти сервиторы сильно отличались от своего предшественника. Тот был гибридным, вооруженным гранатометом вместо одной руки, а другая была усилена цепным кулаком. Двое из встречающих нас теперь несли только оружие дальнего боя – плазменную пушку и тяжелый болтер, в то время как третий был предназначен для ближнего боя, и его спаренные цепные лезвия взвыли, набирая обороты. Очень нервирующий звук. Спустя секунду или около того знакомый и удивительно приятный в данных обстоятельствах запах сообщил мне о том, что Юрген, как обычно, прикрывает мою спину. Ободренный этим обстоятельством, я поднял руку.

– Я комиссар…

Я успел произнести только эти два слова, а затем конструкция, стоявшая ко мне ближе всех, заглушила мои слова голосом, исходившим из вокс-динамика удивительной мощности:

– Сканирование завершено. Нарушители вооружены. Уничтожить.

– Погодите-ка минутку, – начал я, когда стволы орудий повернулись ко мне, а модель, предназначенная для ближнего боя, придвинулась поближе.

Мне не стоило тратить дыхание на попытки поговорить с ними.

– Уничтожить нарушителей. Защитить святилище, – проскрежетал сервитор, повторив фразу, которую мне довелось услышать восемьдесят лет назад, и остальные повторили за ним. – Уничтожить… Уничтожить…

Затем, едва ли не одновременно, два сервитора выстрелили в меня.

Глава тринадцатая

Разумеется, я не стоял на месте в ожидании, когда меня разнесут на молекулы: едва нависающие надо мной автоматические защитники начали поднимать оружие, я уже мчался к ближайшему укрытию, которым оказался уродский обелиск из полированной стали, возникший тут в промежутке между моими визитами. Бежать к машине было бесполезно: вооружение, которое несли атаковавшие нас штуковины, превратило бы легковушку в пар за несколько секунд, та же участь ждала бы любого, кто оказался бы настолько глуп, чтобы попытаться уехать или укрыться в ней. Правда, то же самое можно было сказать и в отношении того гигантского скобяного изделия, к которому я направлялся со всей поспешностью. Его отличие от машины заключалось лишь в том, что у меня не было полной уверенности, что он меня не защитит. Учитывая оперативную обстановку, имело смысл попытать своего счастья с ним. Третий вариант – остаться на открытом пространстве в ожидании, пока наступающие сервиторы оставят от меня неприятные пятна на мозаике, – меня категорически не устраивал. К счастью, хорошей реакцией сервиторы никогда не славились, поэтому первый свой залп они потратили впустую. Мозаика на том месте, где я несколько секунд назад находился, взорвалась, превратившись в летящую шрапнель, от которой меня в определенной степени защитила шинель, но несколько осколков ужалили меня в загривок. Шар плазмы уничтожил еще больший фрагмент мозаичной картины, оставив вместо нее полыхающее облако огня. Зная, что неповоротливое энергетическое орудие отнимет у нападающего несколько драгоценных секунд, я выхватил лазерный пистолет и сделал несколько выстрелов по сервитору, вооруженному болтером. Не то чтобы я рассчитывал вывести эту штуковину из строя, нет, но, по крайней мере, это могло заставить сервитора заколебаться, оценивая новую угрозу.

Разумеется, он выстрелил в ответ практически сразу же, но, предвидя такую возможность, я очень своевременно отпрыгнул в сторону, и сервитор вновь промахнулся, хотя на этот раз снаряд прошел совсем близко. Мне оставалось только нырнуть за обелиск как раз в тот момент, когда зарядилась плазменная пушка. Раскаленный сгусток звездного вещества с визгом пролетел мимо блестящего куска металла, за которым я укрылся, чтобы в конце своей траектории удариться о поверхность озера. Тысяча литров воды мгновенно превратилась в пар, окутав картину сражения плотным туманом, отрезавшим солнечный свет так, словно в небе закрылась дверь. Я вообразил, что у нас, в конце концов, появился шанс. Надежда слабенькая, но этот искусственный туман мог сбить сенсорные датчики боевых сервиторов на время, достаточное для того, чтобы можно было приблизиться, провернуть какую-нибудь диверсию и что-нибудь им повредить или попросту убраться в более безопасное место. Я бросил взгляд вокруг, ожидая увидеть Юргена, но он пропал где-то тумане, – похоже, я мог рассчитывать сейчас лишь на собственные силы.

– Прекратить огонь! – гаркнул я, передавая на всех частотах, какие только способна была охватить моя капля-коммуникатор. – Говорит комиссар Каин, я нахожусь здесь по распоряжению инквизитора Вейл!

Трудно сказать, насколько благосклонно Эмберли отнеслась бы к тому, что я вот так запросто пользуюсь ее именем, но в нынешних обстоятельствах я был готов рискнуть и вызвать ее гнев. Я прислушался, ожидая ответа, но его не было, и я попытался осторожно выглянуть из-за металлической штуковины, одновременно вынимая цепной меч из ножен.

– Уничтожить нарушителей. Защитить святилище, – проскрежетал синтетический голос где-то за моей спиной, и я успел пригнуться буквально за долю секунды до того, как взмах спаренного лезвия снес бы мне голову. Возблагодарив склонность этих конструкций декламировать полученные инструкции, изрядно снижавшую их реакцию, я рефлекторно отразил следующий удар, мгновенно распознавая стандартную технику работы двумя мечами, с которой можно ознакомиться в любом учебнике Муниторума. Рассудив, что этот монстр из плоти и металла запрограммирован отражать все стандартные контрудары, я не стал упражняться в фехтовании, а просто прострелил противнику колено из лазерного пистолета. Конечно же, как и все суставы, этот был защищен броней, поэтому сервитор не упал, как это сделал бы человек, но все же пошатнулся, а когда снова попытался ударить меня, то всего лишь выбил сноп искр из обелиска. Его мобильность была явно подорвана. Теперь мне было легче избегать его атак, но я ни в коем случае не собирался списывать его со счетов: все-таки он оставался достаточно быстр. Если честно, я держался лишь на рефлексах, отточенных бесчисленными тренировками и, что гораздо важнее, отчаянными схватками за свою шкуру.

– Юрген! – прокричал я, но туман заглушил звук моего голоса. – Где вы, фраг вас подери?!

– Буду через секунду, сэр, – раздался в вокс-коммуникаторе спокойный голос моего помощника. – Мне просто нужно было взять…

Если он и собирался уточнить, что именно, ему не представилось такой возможности. Снаряды штурмового болтера вспороли воздух, и я увидел вспышку пламени, в сером тумане подобную молнии. Через мгновение над площадью прокатился приглушенный звук взрыва. Оранжевое зарево окрасило туман, и сердце мое на мгновение остановилось. Конечно же, Юрген не мог быть настолько глуп, чтобы вернуться к машине, даже под прикрытием этого тумана…

Я начал осознавать, что серая мгла вокруг уже стала рассеиваться, и очертания солнечного диска проступили в небе, поэтому я решил заканчивать дело как можно быстрее, пока на нашей стороне все еще остается это слабенькое преимущество. Что-то двигалось в сумраке у меня за спиной, и на секунду я посмел надеяться, что это Юрген, однако голос из вокс-динамика в очередной раз проскрежетал:

– Уничтожить нарушителей. Защитить святилище.

Ну что ж, возможно, одна из моих проблем поможет решить другую. Увернувшись от очередного взмаха цепного лезвия, я выстрелил во второго сервитора, хотя луч моего оружия просто растекся по его тяжелому нагруднику, не причинив никакого вреда. Однако моя мишень отреагировала так, как я надеялся. Я метнулся в сторону, и заряд плазмы с шипением пролетел в тумане мимо меня. Мы разминулись на считанные миллиметры[499]499
  Определенно преувеличение, потому как плазменный заряд, пролетевший на таком расстоянии, вызвал бы у Каина серьезные тепловые ожоги.


[Закрыть]. Шар звездного вещества врезался в грудь сервитора, с которым я только что сражался на мечах. Раздалось шкворчание испаряющегося металла и плоти.

Однако, хотя и серьезно поврежденная, эта штуковина осталась стоять. Хотя это уже не имело значения, потому как внутренние системы конструкции обнажились и стали видны, как на ладони, поэтому я отвел цепной меч, готовясь ударить по каким-нибудь жизненно важным компонентам. Но прежде, чем я смог нанести сервитору удар милосердия, он сделал несколько неверных шагов мимо меня, направляясь к той конструкции, что нанесла ему столь сокрушительный ущерб.

– Установлена цель большего приоритета. Вступить в бой, – проскрежетал сервитор, и сердце мое подпрыгнуло от радости. Неспособные отличить случайное попадание от намеренной атаки, примитивные вычислительные системы ошибочно определили второго сервитора как врага. И сервитор ближнего боя совершенно забыл о моем существовании, вступив в бой с тем, кого он полагал большей угрозой. Прежде, чем вооруженный плазменной пушкой сервитор смог осознать внезапное изменение ситуации, вооруженный мечами успел нанести ему несколько ударов, перерубив кабели энергетического оружия. Когда плазменная пушка была выведена из строя, атакованный сервитор перешел к действиям, которые диктовали ему его протоколы, то есть сошелся со своим соратником в неуклюжей рукопашной, которая живо напомнила мне о парочке огринов, разминающихся в свободное от службы время.

Я окинул взглядом поле боя. Туман почти рассеялся, и вместо него теперь все было затянуто пеленой дыма, тянущегося от горящей машины. Площадь перед храмом просматривалась плохо, и я не видел ни Юргена, ни третьего сервитора, но бронзовые ворота храма Механикус стояли полуоткрытыми всего в нескольких десятках метров от меня, словно приглашая войти. Конечно же, они предлагали лишь иллюзию безопасности, и скорее всего внутри здания найдутся и другие оборонительные системы, а мне вряд ли удастся быстро найти кого-нибудь, обладающего властью над цепными псами. Однако если я останусь стоять тут, то в самое ближайшее время меня ожидает резкое ухудшение состояния здоровья из-за переизбытка в организме болтерных зарядов. Положась на Императора, я побежал.

Я уже неоднократно замечал и ранее, что у Императора очень скверное чувство юмора. Мне удалось сделать едва ли десяток шагов, прежде чем третий сервитор выступил из пелены дыма, наводя на меня тяжелый болтер. Я оглянулся, но деваться было некуда: обелиск уже был слишком далеко, чтобы имело смысл к нему вернуться. Не в первый раз я пожалел о решении оставить свой драгоценный, пусть и потрепанный, набор пластинчатой брони[500]500
  Который он «позабыл» вернуть на склад после нашей насыщенной экскурсии по подземельям Гравалакса, около семидесяти лет тому назад. Броня действительно была уже изрядно помята, если не сказать больше.


[Закрыть] в Схоле. Конечно, этот доспех не смог бы всерьез противостоять болтеру, но, как свидетельствует мой опыт, в обстоятельствах, подобных этим, каждая мелочь бывает спасительной.

Осознавая всю бессмысленность жеста, я поднял лазерный пистолет, намереваясь оставить хотя бы зарубку на проклятой штуковине, прежде чем сервитор убьет меня, однако прежде, чем я сумел нажать на спусковой крючок, мой противник пошатнулся, и его голова превратилась в шар перегретого воздуха.

– Благодарю вас, сэр! – с этими словами из дыма появился Юрген, удовлетворенно кивая, словно он только что принес мне особенно удавшийся омлет. При этом он не выпускал завалившегося на бок сервитора из прицела мелты, готовый пресечь любые воинственные поползновения. Так вот ради чего он так рисковал, возвращаясь к машине! – Вы отвлекли его как раз достаточно, чтобы я мог прицелиться прямо в голову.

– Рад, что оказался полезен, – произнес я и обернулся к воротам храма.

Я заметил какое-то движение в полумраке за ними и поднял лазерный пистолет, готовый встретить любые сюрпризы.

– Прекратите сию же минуту! – раскатисто прогремел сильный женский голос с вполне понятным раздражением. – Полагаю, что для одного дня вы нанесли достаточно ущерба.

Женщина в белых одеждах техножреца вырвалась из дверей на солнечный свет, который отразился от аугментики, спаянной воедино с ее человеческим лицом, и быстрыми шагами направилась к нам. Сначала я подумал было, что она обращалась ко мне, но пристальный взгляд, насколько можно было судить, был направлен на сражающихся сервиторов позади нас, которые уже были близки к тому, чтобы разобрать друг друга на составляющие.

– Шестеренки Омниссии! Дезактивация! Вот ведь тупые комки смазки!

К моему облегчению, оба выживших сервитора, вернее, то, что от них осталось, подчинились, со щелчками и хлюпаньем осев на раскуроченную мозаику. Техножрец раздраженно развернулась ко мне, в то время как поднявшийся ветерок играл полами ее балахона.

– Ну что же это, Кайафас! – произнесла она. – Что ж ты за наказание такое? Всякий раз, когда ты у нас здесь появляешься, ты что-нибудь да ломаешь!

С первой же секунды, как я увидел эту женщину, меня преследовало смутное ощущение узнавания, но когда дело касается техножрецов, весь тот скобяной товар, который они на себя лепят, делает процесс их различения довольно сложным. Даже если вы успели хорошо узнать кого-то из них, при следующей вашей встрече он может выглядеть совсем иначе.

В лице этой женщины оставалось совсем немного человечьих черт, по которым я мог бы произвести идентификацию. Верхняя часть черепа техножреца была закрыта металлическим «колпаком», на котором блестели аугментические сенсоры, – примерно в том месте, где ранее находились глаза. Специализированные механодендриты покачивались над плечами. Рот еще оставался вполне человеческим, и кожа вокруг губ была покрыта возрастными морщинками. И голос – голос ее будил эхо воспоминаний, что само по себе уже было очень необычно. Если я правильно прочитал знаки на одежде техножреца, она стояла достаточно высоко в иерархии Механикус, а техножрецы, достигшие подобного статуса, обычно уже успевали заменить свои голосовые связки вокс-кодировщиками.

Наконец ключик повернулся, и дверка в памяти приоткрылась. Кто еще из Механикус мог бы называть меня по имени, особенно на Перлии? И, если уж на то пошло, кто мог вести себя в столь необычной для шестеренок манере?

– Фелиция? – осторожно произнес я, боясь ошибиться. – Что, во имя Трона, ты здесь делаешь?

– Делаю свою работу, – насмешливо ответила она. – Хотя твой визит, скорее всего, означает, что это в очередной раз станет предметом обсуждения.

– Станет, как только враг доберется сюда, – сообщил я и посмотрел на нее в упор: – Я так понимаю, что вам известно про флот вторжения, который вот-вот сядет нам на головы?

– До нас доходили слухи, – она легкомысленно кивнула. – Тут недавно появлялся капер, пытавшийся напугать нас парой страшных сказок.

– Смею думать, что речь идет о чем-то пострашнее сказок, – заметил я, прочищая горло. – Полагаю, что Орелиус дал вам понять, от чьего имени действует?

– От какого-то очень настырного инквизитора, насколько я слышала. – Фелиция взглянула на меня, и, несмотря на непроницаемую металлическую маску, которая заменила ей половину лица, мне показалось, что я увидел промелькнувшую озорную искру, – и невольно вспомнил ее прошлые проделки. – Того, на которого работаешь и ты, если то, что мы услышали, было правдой.

– Боюсь, что так оно и есть, – неохотно признался я. Смысла скрывать мою связь с Эмберли не было никакого, потому как все, находящиеся в этом здании, все равно посвящены в тайну тенесвета и хорошо осознают, перед кем за него отвечают. Однако это не делало присутствие здесь Фелиции менее удивительным для меня.

– Вижу, что ты несколько продвинулась в своем служении.

– Да, определенно, – Фелиция легко усмехнулась, прежде чем вспомнила о том, что Омниссия не одобрял подобного проявления эмоций. – Показала среднее арифметическое всем тем тупицам из семинарии, которые говорили, что из меня ничего путного не выйдет.

Я кивнул, памятуя по нашей прошлой встрече, что ее несколько своенравный склад характера был не слишком хорошо принят старшими техножрецами, и это неприятие выразилось в таких однозначных терминах, которые не сулили ей в будущем занятия более интересного, чем наладка двигателей. Впрочем, прогноз этот совершенно Фелицию не смутил, поскольку ей всегда больше нравилось полоскать руки по локоть в машинном масле, чем заниматься теологической стороной своего призвания. Было очевидно, что продвижение по иерархической лестнице не сильно изменило этот аспект, что меня определенно порадовало. С ее кипучей натурой мне было много легче найти общий язык, нежели с холодным интеллектом, характерным для большинства других техножрецов, с которыми мне приходилось иметь дело.

– Так что произошло? – спросил я, придвигаясь поближе к Юргену.

К моему удивлению, Фелиция зашагала рядом с нами, плечом к плечу, так естественно и компанейски, как будто расстались мы буквально несколько дней назад, а не без малого век.

– Мы наткнулись на это местечко, – напомнила она, останавливаясь около металлической колонны, за которой я искал убежища лишь несколько минут назад. – Никто из вас не мог даже предположить, что здесь находится, да вы особо и не интересовались, но как только руководители проекта сообразили, что тут побывал техножрец, они занервничали.

Я постарался представить себе сборище нервничающих инквизиторов и понял, что тут мое воображение отказывает.

– Они предположили, что я могла понять, чем они здесь занимались, так что, когда это предприятие снова открылось, они завербовали меня в свои ряды.

– Предусмотрительно с их стороны, – прокомментировал я, когда взгляд мой случайно зацепился за имя, выгравированное на повернутой ко мне стороне обелиска. Оно было мне знакомо – Колфакс, проводник, что вывел нас из пустыни – лишь для того, чтобы быть убитым орками в том отчаянном сражении, что мы выдержали здесь. Я поежился, внезапно осознав, что сегодня мою жизнь спасла мемориальная плита в честь погибших в том кровавом и решающем бою. С каким-то болезненным уколом я понял еще, что совершенно не могу вспомнить лица Колфакса, как и многих из тех, чьи имена с таким тщанием были вытравлены на гладкой металлической поверхности.

– Да, в предусмотрительности им не откажешь, – согласилась Фелиция. – Хотя сначала они не имели никакого представления, на какой талант наткнулись, а потому назначили меня девочкой на побегушках. Но затем до них все же дошло, что подобная работа требует нестандартного подхода.

– Который ты, вне всякого сомнения, и продемонстрировала, – сухо согласился я.

– Именно, – кивнула Фелиция, вынула из складок своего балахона рационную плитку и принялась ее задумчиво жевать. Манера перекусывать в самые неожиданные моменты ее не покинула даже спустя все эти годы. Одна из черт ее характера, которую большинство техножрецов должны были полагать в лучшем случае эксцентричной. – Конечно же, некоторые консервативно настроенные участники проекта сопротивлялись решению приставить меня к какой-либо ответственной задаче, но им трудно оказалось спорить с теми результатами, которые мне удалось получить.

– Так что теперь ты здесь всем заведуешь, – подытожил я.

На этот раз Фелиция не просто усмехнулась – я уже и позабыл, насколько приятным для слуха был ее смех, еще одна черта, вне сомнения, совершенно не производившая положительного впечатления на ее начальство.

– Шестеренки Омниссии, конечно, нет! Кому нужна вся эта бумажная волокита? Я руковожу командой, непосредственно занятой работой над проектом.

– Доброго дня, мэм, – произнес Юрген без всякого удивления. Но, впрочем, я вообще редко видел, чтобы он чему-либо удивлялся.

– Привет, Юрген. Хорошо выглядишь. – Фелиция вытерла руку о свое одеяние и протянула ее моему помощнику для пожатия. После секундного замешательства Юрген в свою очередь постарался оттереть хотя бы частично ту грязь, что покрывала его собственную ладонь, о форму, а затем искренне пожал руку Фелиции.

Насчет «хорошо выглядишь» она, конечно, покривила душой, но вложенное в комплимент чувство было добрым, так что я не стал возражать.

– И мне приятно снова встретить вас, мэм, – отозвался Юрген совершенно искренне, отбирая у нее свою руку настолько быстро, насколько позволяли приличия.

– Ну что же, все это очень мило, – заявила Фелиция, оглядывая руины, в которые превратилась наша машина, а также разбросанные повсюду куски сервиторов, и с сожалением вздохнула. – Но, я полагаю, лучше нам перейти к тому делу, которое вас сюда привело. – Она пошла впереди нас, направляясь к храму и брезгливо обходя куски разорванной плоти и металла. – Уверена, вам тоже не терпится поскорее вернуться к вашей войне.

Главное помещение храма мало изменилось с тех пор, как я видел его в последний раз: все те же высокие своды, расставленные повсюду металлические объекты, назначение которых я не мог определить, установленные на постаментах, располагавшихся относительно друг друга в каком-то прихотливом, но строгом порядке. Как и раньше, источники света в храме были скрыты таким образом, чтобы давать ровное, наполняющее все пространство свечение, придающее залу атмосферу задумчивого покоя и созерцания.