Текст книги "Английские письма или история кавалера Грандисона"
Автор книги: Сэмюэл Ричардсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 69 страниц)
ПИСЬМО XLVIII.
Докторъ Барлетъ къ Генріеттѣ Биронъ.
18 Марта.
Я посылаю вамъ, сударыня, обѣщанную мною выписку о первыхъ моихъ повѣствованіяхъ. Я просилъ своего племянника оныя переписать, дабы скорѣе удовлетворитъ вашей нетерпѣливости, употребя на оное нѣсколько болѣе времени и бы могъ сіе чтеніе учинитъ для васъ гораздо забавнѣе; но вы мнѣ сказали, что будете довольны и простымъ писаніемъ. Повинуяся вамъ, сударыня, я полагаюсъ на вашу благосклонность.
Докторъ Барлетъ отправился изъ Англіи съ нѣкоторымъ молодымъ человѣкомъ знатнаго достоинства, которой препорученъ былъ его смотрѣнію и коему онъ желаетъ датъ имя Г. Лолимера, умалчивая о дѣйствительномъ его имени. Сей господинъ имѣлъ совершенно противное свойство Кавалера Грандиссона и не токмо былъ весьма грубъ и упрямъ, но горячъ и злобенъ и имѣлъ склонности исполненныя подлостію и пороками. Докторъ съ великою неохотою принялъ подъ свое смотреніе такого воспитанника, коего худое свойство ему было не безъизвѣстно: но онъ склонился на прозьбы его родителя, которой побудилъ его къ тому по Христіянской любви и тою торжественною клятвою, которую тотъ молодой человѣкъ учинилъ, чтобъ вести себя гораздо лучше, тѣмъ болѣе что въ немъ до того еще времени усмотрено, что никто не имѣлъ надъ нимъ столько вліянія, сколько Докторъ Барлетъ.
Они находилисъ уже въ Туринѣ, когда Кавалеръ Грандиссонъ, препроводя нѣсколько мѣсяцовъ во Франціи прибылъ въ первый разъ въ сей городъ! Ему было около осьмнадсяти лѣтъ. Онъ столько же былъ щастливъ своимъ надзирателемъ, сколько, Докторъ Барлетъ воспитанникомъ, хотя и получилъ онаго отъ Милорда В… своего дяди. Въ теченіе нѣсколькихъ дней легко можно было примѣтитъ при всякомъ мѣстѣ, что Г. Крезеръ и молодой Кавалеръ отправляли должностъ другъ друга, то есть, что молодой Кавалеръ долженъ былъ употреблятъ все свое благоразуміе, дабы воспротивляться худымъ примѣрамъ сего пороками зараженнаго человѣка, которой всячески старался внушишъ въ него склонностъ къ распутству, въ томъ намѣреніи дабы избавиться, чтобъ онъ не извѣстилъ кого о его нераденіи, или для того чтобъ не жаловался на него своему родителю. Кавалеръ Грандиссонъ свелъ тѣсную дружбу съ Докторомъ Барлетомъ, а Г. Крезеръ учинилъ то же съ Г. Лоримеромъ. Добродѣтелъ и порокъ оказали всю свою власть, сдѣлавъ сіи два союза.
Крезеръ и Лоримеръ никогда другъ друга не покидали, не взирая на тѣ усилія, кои Докторъ безпрестанно прилагалъ, дабы ихъ разлучать. Они вдалисъ во многія неистовства, изъ коихъ одно столько надѣлало шуму, что подвергнуло ихъ правосудію. Лоримеръ не иначе избѣжалъ наказанія какъ деньгами, между тѣмъ какъ Крезеръ сыскавъ средство уйти, убѣжалъ въ Римъ, откуда писалъ своему питомцу, чтобъ къ нему ѣхалъ. Кавалеръ употребилъ сей случай въ пользу, такъ какъ и прежде ему угрожалъ нѣсколько разъ, чтобъ увѣдомитъ о томъ своего родителя, и испроситъ у него другаго надзирателя, или позволенія возвратиться въ Англію и дожидаться тамъ, пока онъ сыщетъ лучшаго. Между тѣмъ онъ просилъ Доктора подаватъ ему свои извѣстія и наставленія. На что родитель его не замедлилъ ему отвѣтствовать объяснясь что слыша о его благоразуміи, позволяетъ ему избратъ себѣ товарища, но что не дастъ ему другаго надзирателя, кромѣ собственной его кротости. Тогда молодой Кавалеръ надѣясъ на свою кротость, составляющую украшеніе его свойства, просилъ съ гораздо большимъ усиліемъ нежели прежде совѣтовъ у Доктора, и когда они принуждены были разлучишься, то заключили вести такую переписку, которая единою смертію могла бы токмо прекратиться.
Кавалеръ предлагалъ всѣ свои намѣренія Доктору на рассмотреніе, а часто по своей скромности и порядокъ своихъ упражненій и путешествій; но сія переписка не долго продолжалась, когда Докторъ объявилъ ему, что весьма уже безполезно подаватъ ему впредъ свои совѣты, тѣмъ болѣе что отсрочка бываетъ иногда полезна изящнымъ свойствамъ; не взирая на то онъ не менѣе его просилъ извѣщатъ его о своихъ предпріятіяхъ и о всемъ,что съ нимъ не случится важнаго; выключая того удовольствія, кое онъ чувствовалъ получа сіе засвидѣтельствованіе довѣренности и дружбы, онъ надѣялся найти въ томъ такіе примѣры, кои произвели бы можетъ быть болѣе впечатлѣнія нежели всѣ ево наставленія, надъ сердцемъ и разумомъ нещастнаго Лоримера.
Между темъ, какъ Докторъ остановленъ былъ противъ своей воли своимъ воспитанникомъ въ нѣкоторыхъ городахъ Ломбардіи, то Кавалеръ объѣхалъ почти всю Европу, не преставая дѣлатъ такія наблюденія; кои весьма были превосходны по его лѣтамъ. Въ то время Лоримеръ вдавшисъ въ самыя безчиннѣйшія увеселенія приходилъ въ каждомъ городѣ въ такое забвеніе, какъ будто бы никогда не надлежало ему оставлятъ онаго. Докторъ, проникши въ презрительныя его желанія, не хотѣлъ и смотрѣтъ на таковыя отсрочки, дабы препроводитъ масленицу въ Венеціи, коей онъ еще болѣе страшился, но его питомецъ подозрѣвая его намѣренія ушелъ тайнымъ образомъ и явился въ семъ городѣ во время открытія торжествъ. Докторъ находясъ принужденнымъ за нимъ слѣдовать по прибытіи своемъ освѣдомился, что онъ весьма уже тамъ отличился своими неистовствами. Тщетно старался онъ привести его на путь истинны, по примѣру Кавалера Грандиссона, письма, кои онъ ему читалъ въ семъ намѣреніи, произвели надъ нимъ токмо подлое и безстыдное дѣйствіе, коихъ слѣдствія подвергали жизнь надзирателя самой величайшей опасности.
Въ одно время, Лоримеръ пожелалъ оставить у себя одно изъ оныхъ, которое содержало въ себѣ разныя наблюденія, подъ видомъ будто хочетъ ихъ паки прочесть; онъ тотчасъ переписалъ его и отослалъ къ своему родителю, которой часто отъ него требовалъ нѣкоего знака плодовъ отъ своихъ путешествіи, Докторъ приведенъ былъ въ чрезвычайное удивленіе получа родительскія благодарности за успѣхи его сына съ нѣкою укоризною за тѣ жалобы, кои онъ иногда приносилъ за его упрямство.,,Я съ трудомъ могу повѣрить, писалъ къ нему сей легковѣрный отецъ, чтобъ мой сынъ не былъ ни къ чему способенъ. Я ясно усматриваю, что имѣетъ токмо несовершенное прилѣжаніе.,, А дабы его ободрить, то онъ приказалъ усугубитъ ему пенсію. Г. Барлетъ проникъ отчасти въ истинну и безъ всякаго затрудненія принудилъ своего питомца признаться въ той хитрости, коею онъ тщеславился, обманувъ своего отца. Справедливое сумнѣніе заставило Доктора тотчасъ отписать въ Лондонъ дабы избавить родителя отъ издержки противной истиннымъ его намѣреніямъ. Лоримеръ пришедши въ чрезвычайную ярость отъ того, что онъ называлъ измѣною, изыскивалъ случая отомстить. Онъ соединился съ одною распутною женщиною, которая славясь гибелью двадсяти молодыхъ путешественниковъ и поймавъ его въ свои сѣти, раздражилась противъ Доктора, которой всячески старался прервать сіе знакомство. Между многими изобрѣтеніями, кои она ему предлагала, избралъ онъ ту хитрость, чтобъ подкупить одного фискала, которой бы донесъ на Доктора, будто онъ поносилъ Венеціанское правленіе. За сіе преступленіе положено было жестокое наказаніе въ сей безпокойной Республикѣ. Городъ Венеція почти весь наполненъ таковыми фискалами, коихъ единая должность состоитъ въ томъ, дабы подслушивать рѣчи иностранцовъ. Г. Барлетъ былъ задержанъ совершенно не зная откуда происходилъ сей ударъ. Однако одинъ изъ трехъ инквизиторовъ составляющихъ тамошній страшный судъ столько былъ проницателенъ, что разговаривая съ нимъ нѣсколько минутъ ясно усмотрѣлъ его невинность и приказалъ выпустить. Онъ ни мало не подозрѣвая въ томъ своего питомца и имѣя множество другихъ прискорбій, кои казались ему неизбѣжны принудили его помышлять о оставленіи своей должности. Онъ писалъ въ Англію прося себѣ увольненія какъ величайшей какой милости. Но родитель приходя въ великое смущеніе поступками своего сына увѣщевалъ его взять терпѣніе и препоручилъ ему имѣть надъ нимъ всю родительскую власть. Сей господинъ весьма былъ свѣдущъ въ Греческой и Римской Исторіи. Онъ чрезвычайно желалъ, чтобъ его сынъ осмотрѣлъ славныя мѣста древней Греціи, коей великолѣпію онъ многократно удивлялся читая книги. Докторъ не безъ чрезвычайнаго затрудненія принудилъ своего питомца оставить Венецію, гдѣ онъ единственно утопалъ въ удовольствіяхъ съ безчестною своею любовницею.
Родитель его желалъ чтобъ они отправилисъ сперва въ городъ Афины, а по томъ и въ области Мореи. Лоримеръ нашелъ тамъ свою любовницу, съ коею согласился тамъ свидѣться. Какія ни прилагали они старанія дабы сокрыть свое намѣреніе, но оно не могло быть долгое время безъизвѣстно Доктору. Благодѣяніе, кое онъ почиталъ за долгъ оказать своему питомцу, заставило его обратить свою ревность противъ той безчестной женщины. Онъ жаловался на нее суду, которой Христіяне имѣютъ въ Афинахъ и состоитъ изъ осьми стариковъ, коихъ могутъ они избирать въ осьми частяхъ города; но между тѣмъ какъ онъ старался о всемъ развѣдать, сія неистовая женщина оклеветала Г. Барлета многими преступными обвиненіями, передъ Кадіемъ Турецкимъ судіею. Нѣкоторые подарки принесенныя ею тамошнему начальнику привлекли его на ея сторону. Она получила столько власти, что велѣла задержать Доктора, на коего наложа цѣпи посадили въ темницу. Находящимся же въ городѣ Христіянамъ запрещено было даже и помышлять о вспоможеніи ему и жестокость простиралась даже до такого степени, что не дозволено имѣть съ нимъ никакого сообщенія. Лоримеръ же съ своею любовницею возвратился паки въ Венецію.
Г. Бельшеръ, молодой Англинской путешественникъ, человѣкъ предостойной познакомясь по случаю съ Кавалеромъ Грандиссономъ на островѣ Кандіи, и восчувствовавъ къ нему ту благородную дружбу, которая основывается на сходствѣ добродѣтельнѣйшихъ ихъ склонностей, прибылъ въ самое то время въ Афины. Онъ узналъ о нещастіи Доктора отъ одного изъ осьми старцевъ Христіянскаго судилища. Сіи благочестивые старики весьма жестоко были угнѣтаемы; но какъ та безчестная женщина вмѣщала законъ и государственныя дѣла въ свои оклевенія, то они съ великимъ прискорбіемъ взирали на то приказаніе, которое принуждало ихъ къ молчанію. Имя, о которомъ Г. Бельшеръ вспомнилъ, что слыхалъ часто съ любовію произносимое своимъ другомъ, въ туже минуту возбудило всю его ревность. Онъ поспѣша тайнымъ образомъ отобрать извѣстія уважилъ ихъ сколько было можно; и зная что Кавалеръ находился въ то время въ Константинополѣ, отправилъ къ нему нарочнаго съ своими изьясненіями и документами имъ собранными.
Столь неожидаемое извѣстіе причинило не менѣе удивленія сколько и прискорбія Кавалеру Грандиссону. Онъ тотчасъ изьяснилъ оное Англинскому Посланнику, которой уважилъ сей случай всѣмъ могущественнымъ Христіянскимъ Министрамъ и они по принесеннымъ Визирю съ общаго согласія жалобамъ легко получили приказаніе объ освобожденіи Доктора. Кавалеръ не довѣряяся довольно тщанію Чауса посыланнаго съ симъ дѣломъ принялъ намѣреніе ѣхать съ нимъ, дабы во всемъ ускоритъ своимъ отъѣздомъ. Онъ прибылъ въ Афины въ самой тотъ день, когда Турецкое правосудіе, какъ освѣдомились отъ начальника, долженствовало осудить Г. Барлета принять роковую веревку. При столь скоропостижной опасности Докторъ сталъ Кавалеру Грандиссону гораздо любезнѣе нежели прежде. Такое щастливое вспомоществованіе толико же любезнымъ учинило и Кавалера Доктору; а въ взаимной своей нѣжности они не менѣе восчувствовали оной къ Г. Бельшеру, которой не токмо былъ первымъ орудіемъ сего радостнаго освобожденія, но и не желалъ оставить Афины не узрѣвъ Доктора освобожденнаго отъ гибели и не щадилъ ни стараній ниже своего кошелька, дабы приговоръ былъ на нѣсколько дней отсроченъ. Вотъ случай соединившій ихъ тѣсною дружбою. Она началась между молодыми особами по сходству ихъ свойствъ. Ихъ то милости Г. Барлетъ обязанъ тою честію, которую они ему оба оказываютъ почитая его какъ родителя, и величайшее его удовольствіе даже до сего времени состоитъ въ томъ, дабы писать къ Г. Бельшеру о всемъ касательно до жизни и дѣяній такого человѣка, коего одинъ поставляетъ себѣ за образецъ, а другой почитаетъ за славу человѣческаго рода.
Докторъ нѣсколько времени не зналъ того участія, которое Лоримеръ имѣлъ въ его нещастіи. Сей несмысленной молодой человѣкъ писалъ въ Англію въ весьма чувствительвыхъ выраженіяхъ изьявляя свое прискорбіе по причинѣ той опасности, коей его надзиратель подвергся между Турками и его родитель принялъ всевозможныя мѣры, при столь дальномъ разстояніи подать помощь Доктору; во весьма вѣроятно, что сія помощь пришла бы очень поздо.
Но поелику родитель не могъ и подумать, чтобъ его сынъ имѣлъ въ семъ заговорѣ участіе; то едва только освѣдомился о благополучномъ освобожденіи Г. Барлета, то и заклиналъ его не допущать его сына до худыхъ склонностей. Докторъ равно ни мало не подозрѣвая въ томъ своего питомца безъ всякаго затрудненія возвратился въ Венецію изъ сожалѣнія какъ къ родителю такъ и сыну. Онъ съ величайшимъ трудомъ исторгнулъ Лоримера изъ рукъ той безчестной женщины. Потомъ отправился съ нимъ въ Римъ. Но тамъ сей нещастной молодой человѣкъ не укрощая разпутныхъ своихъ склонностей учинился дѣйствительно жертвою оныхъ, и кончина его была облегченіемъ его родителю, Доктору и всѣмъ тѣмъ, съ коими онъ имѣлъ хотя нѣкую связь. При скончаніи своемъ онъ признался въ томъ злодѣйскомъ умыслѣ, въ коемъ его распутная любовница обвинила Доктора въ Венеціи и въ участіи, кое онъ имѣлъ въ оклеветаніяхъ въ Афинахъ. Сіе признаніе и обстоятельства его кончины привели Доктора въ такую печаль, что онъ впалъ въ болѣзнь, отъ которой съ великимъ трудомъ выздоровѣлъ.
Въ теченіе сего времени Кавалеръ Грандиссонъ былъ уже въ нѣкоторыхъ частяхъ Асіи и Африки, а особливо довольно долгое время пробылъ въ Египтѣ, пользуясь всѣми случаями дабы продолжать свою переписку съ Г. Бельшеромъ и Докторомъ. По возвращеніи своемъ въ Италію, гдѣ оба друзья его ожидали, онъ склонилъ Доктора быть сотоварищемъ Г. Бельшеру въ нѣкоторыхъ другихъ путешествіяхъ, кои онъ имъ предпринять совѣтовалъ, подъ тѣмъ видомъ будто самъ надѣется отъ того получить такое просвѣщеніе, коего онъ не имѣлъ времени и пріобрѣстъ собственными своими глазами. Онъ снабдилъ ихъ деньгами потребными на расходы въ семъ предпріятіи. Онъ зналъ что у Г. Бельшера была такая мачиха, что лишила его съ нѣкотораго времени двухъ третей его пенсіи. А когда его другъ желалъ отказаться отъ столь великодушнаго условія; то онъ поставлялъ первою причиною, что такое путешествіе послужитъ къ совершенному возстановленію здоровья Доктора, которой обѣимъ имъ равно былъ дорогъ и любезенъ. Онъ всегда имѣлъ доводы дабы уменшать замѣшательство тѣхъ, коихъ онъ желалъ обязать и склонять ихъ принимать его благодѣянія какъ такой долгъ или такое приношеніе коимъ онъ имъ былъ обязанъ.
Когда его друзья объѣзжали тѣ мѣста, о коихъ онъ имъ предложилъ, въ то время онъ безпрестанно находился то въ Болоніи то во Флоренціи, гдѣ нѣкоторыя обстоятельства весьма много причинили ему замѣшательства. Г. Бельшеръ и Докторъ осмотрѣли вмѣстѣ главнѣйшіе острова Архипелага; послѣ чего молодой путешественникъ обратилъ свои намѣренія къ Асіи а Г. Барлетъ нашедъ корабль возвращающійся въ Италію воспользовался случаемъ отправишься въ Ливорну. Видя что здоровье его поправилось и зная что Кавалеръ Грандиссонъ съ нетерпѣливостію ожидалъ отъ своего родителя приказанія возвратиться въ Англію не сумнѣвался онъ чтобъ его присудствіе не было ему любезно для заключенія нѣкоторыхъ обязательствъ, о коихъ онъ былъ извѣстенъ. Въ самомъ дѣлѣ Кавалеръ весьма обрадовался его прибытію и вскорѣ отправился въ Парижъ, препоруча Миссъ Емилію его попеченіямъ.
До сихъ поръ, Миссъ Биронъ, составляющая утѣхи тѣхъ, кои имѣютъ щастіе васъ знать, прочли вы одни токмо выписки моихъ бумагъ, писанныя рукою моего племянника. Теперь же я присовокуплю къ сему нѣкоторыя обстоятельства касающіяся единственно до Г. Бельшера, о коемъ вы наиболѣе знать желали; но я не ручаюсь вамъ, чтобъ могъ легко остановится естьли вознамѣрюсь хвалитъ столь дражайшаго друга.
Г. Бельшеръ есть молодой человѣкъ весьма пріятнаго виду. Когда же я его назову вторымъ Сиромъ Карломъ Грандисономъ, то вы конечно возъимѣете весьма высокое мнѣніе о его разумѣ, учтивости и всѣхъ любвидостойныхъ его качествахъ. Онъ происходитъ отъ весьма знатной породы. Сиръ Генрихъ Бельшеръ, коего онъ единый сынъ, любитъ его нѣжно и держитъ во отдаленности противъ своей склонности наипаче противъ склонности своего сына съ того времени когда любезнѣйшей его другъ возвратился въ Англію. А сіе онъ дѣлаетъ изъ угожденія къ второй своей женѣ, женщинѣ властительной и злопамятной, которая во время вдовства обратила свои взоры на молодаго Бельшера, дабы вступитъ съ нимъ въ бракъ надѣясь склонитъ его остальною своею красотою, подкрѣпляемою великимъ богатствомъ. Не взирая на то ея намѣреніе было не безъизвѣстно его родителю, которой въ то же самое время говорилъ ей о любви; сынъ его объявилъ ей а можетъ быть нѣсколько по Кавалерски, что ему не нравятся ея предложенія. Отъ сего отказу она пришла въ чрезвычайный гнѣвъ. Она помышляла только о единомъ мщеніи и будучи небезъизвѣстна что все его щастіе зависѣло отъ его родителя пожелала принять попеченія отъ Сира Генриха, коего руку приняла единственно отъ своего гнѣва, и при томъ съ такими договорами чтобъ она имѣла равномѣрную силу, какъ надъ нимъ такъ и его сыномъ. Впрочемъ она въ скоромъ времени возъимѣла совершенную власть надъ разсудкомъ своего супруга. Г. Бельшеръ отправился въ путешествіе съ опредѣленною пенсіею, состоящею изъ шести сотъ фунтовъ Стерлинговъ. Она совершенно не имѣла спокойствія, пока не лишила его Четырехъ сотъ фунтовъ пенсіи; но и остальныя двѣсти столь худо были плачены, что молодой человѣкъ впалъ бы въ величайшія замѣшательства, естьлибъ не пріобрѣлъ на всегда готоваго вспомоществованія въ вѣрнѣйшей дружбѣ Кавалера Грандиссона. Не смотря на то увѣряютъ, что его мачиха имѣетъ хорошія качества и что во всемъ, выключая того что принадлежитъ до ея сына, она весьма, хорошо поступаетъ съ его родителемъ; но какъ она разумѣетъ дѣла, къ коимъ Сиръ Генрихъ не имѣетъ склонности, то и присвоила себѣ вольность разполагать всѣми доходами вообще, а чрезъ сіе-то его другъ не имѣетъ власти дѣлать ни малѣйшей щедрости безъ ея соучастія.
Они оба удивляются чрезвычайно свойству Сира Грандиссона и письма ихъ сына не менѣе къ тому споспѣшествовали, какъ и свидѣтельство публики: изъ чего я могу заключить, что естьли Сиръ Грандиссонъ сыщетъ случай познакомится съ Милади Бельшеръ, то рано или поздо принудитъ ее склониться на возвращеніе ея сына, наипаче въ теперешнее время, когда она не имѣетъ болѣе надежды имѣть дѣтей отъ сего брака. Г. Бельшеръ, которой равномѣрно тѣмъ ласкается, писалъ къ Сиру Грандиссону что онъ принялъ намѣреніе оказывать совершенное уваженіе супругѣ своего родителя и имѣть къ ней сыновнія чувствованія, когда она токмо пожелаетъ его у себя видѣть. Но онъ объявляетъ, что скорѣе согласится отречься отъ своего отечества, нежели причинить своему родителю хотя малѣйшее прискорбіе, возвратясь безъ согласія такой властительной женщины, которая весьма можетъ его за то оскорбить. Находясь въ такой неизвѣстности принялъ онъ намѣреніе выѣхать изъ Венеціи и дожидаться отвѣта въ Парижѣ, надѣясъ что Сиръ Грандиссонъ, коего онъ почитаетъ способнымъ въ преуспѣяніи во всемъ томъ что токмо ни пожелаетъ предпринять изъ дружбы будучи въ томъ вспомоществуемъ нѣжностію его родителя получитъ желаемый имъ успѣхъ. Я горю нетерпѣливостію видѣть сего превосходнаго молодаго человѣка. Я увѣренъ, что особливо Миссъ Биронъ не откажетъ ему въ своемъ почтеніи. Съ толь благородными чувствованіями и отличными поступками я смѣло повторяю, что ето вторый Кавалеръ Грандиссонъ.
Я почитаю себѣ за великое щастіе, Сударыня, что могъ служитъ вамъ тѣми сообщеніями, о коихъ вы мнѣ изьявляли свое любопытство; но пустъ Милади Л… и Миссъ Грандиссонъ позволятъ мнѣ увѣщевать ихъ, чтобъ онѣ истребили всю скрытность изъ сердецъ своихъ съ толь нѣжнѣйшимъ братомъ; то я могу имъ поручиться, что онъ никогда не будетъ имѣть оной касательно всего того, что можетъ имъ нравиться. Естьли между его обстоятельствами есть хотя единое такое, коего изьясненіе онъ откладываетъ, то конечно причиною тому есть неизвѣстный успѣхъ онаго.
Сколько еще неизвѣстностей! Какъ все ето темно. Вспомнимъ о нѣкоторыхъ частяхъ сего подробнаго описанія: Сиръ Грандиссонъ имѣетъ такія дѣла, коихъ еще не можетъ изъяснить сестрамъ своимъ! Успѣхъ онаго ему неизвѣстенъ! И такъ рѣшены ли чрезвычайныя его замѣшательства въ Болоніи и Флоренціи? или еще продолжаются? Однако Сиръ Грандиссонъ не имѣетъ скрытности; впрочемъ Сиръ Грандиссонъ оказываетъ скрытность. Что ты изъ сего понимаешь, любезная Люція?
Но Докторъ почитаетъ себя увѣреннымъ, что особливо Миссъ Биронъ будетъ оказывать свое почтеніе Г. Бельшеру. Что бы симъ хотѣлъ Докторъ сказать. Конечно онъ не имѣлъ другаго намѣренія кромѣ того, чтобъ изъявить собственную свою нежность къ человѣку столь для него любезному. Онъ съ нетерпѣливостію желаетъ его видѣть. Естьли и я его также увижу, то слѣдственно его возвращеніе не должно быть отдаленно; но не рѣшилась ли я въ скоромъ времени возвратиться въ самое безопаснѣйшее мое убѣжище, въ объятія любезнѣйшей моей фамиліи? Такъ, дражайшая моя, я рѣшилась.
Не чувствуешь ли ты какой ниесть въ сердцѣ своемъ злобы? Скажи, любезная моя Люція. Способна ли ты съ ненависти, къ ужасной ненависти противъ кого ниесть? естьли ты дѣйствительно способна къ такому чувствованію, удовлетвори мое любопытство и желай чтобъ та особа, кою ты ненавидишь была влюблена въ такого человѣка, [ибо ясно усматриваю, что ничего скрывать не должно], коего она сама считаетъ подобно всѣмъ превыше ее какъ по всѣмъ душевнымъ такъ и внѣшнимъ качествамъ; сумнѣваться между нѣкими лучами надежды, стократно мучительнѣе не извѣстности, естьли склонности сего человѣка заняты; положимъ что онѣ были бы и не заняты, то могъ ли бы онъ ей соотвѣтствовать взаимно. Ахъ Люція! ты меня конечно разумѣешь. Не требуй отъ меня болѣе изьясненія.
Но позволь мнѣ присовокупить еще одно слово. Содержаніе письма Докторова не кажется ли тебѣ нѣсколько особеннымъ? Утѣхи тѣхъ, кои имѣютъ щастіе васъ знать. Пленительное израженіе! Какой бы смыслъ былъ онаго? Не ужели я составляю утѣхи сердца Сира Грандиссона? Онъ меня знаетъ. Колико я тщеславна, слаба и неблагоразумна! а при всемъ томъ униженная и ничего незначущая гордая Генріетта. Возраженія происходящія отъ моей глупости, приводятъ меня въ стыдъ… Я отъ сего стыда разодрала мою бумагу. Разодранные клочки однако будутъ отосланы; но съ тѣмъ только договоромъ что ты должна ихъ бросить въ огонь и чтобъ кромѣ тебя никто ихъ не видалъ.
