Текст книги "Убийства никого не красят"

На следующее утро, уходя на работу, я позвонила Питеру:

– Послушай, я тебя не задержу. Всего два вопроса. Первый: когда мы вместе поужинаем на этой неделе? – И, предвидя возражения с его стороны (я уже третий раз его приглашала), поспешила добавить: – Никаких отговорок не приму. Назначай сколь угодно поздний час.

Похоже, у него не было сил спорить:

– Спасибо. С удовольствием поужинаю с тобой… если тебя устроит девять часов вечера.

Мы договорились на четверг.

– И второй вопрос: скажи, Мэри Энн составила завещание?

– Не знаю, но сомневаюсь.

Черт побери! Да в этом расследовании любые сведения надо добывать с боем.

В офис я отправилась на машине, поскольку ближе к вечеру рассчитывала наведаться в “Крик красного орла”. В заведение я начала названивать сразу после обеда, дабы удостовериться, что необходимый мне бармен сегодня на месте. Трубку взяли только в начале пятого.

– “Крик красного орла”, – произнёс низкий хриплый голос.

– Когда вы открываетесь?

– Мы уже открыты, леди.

– А Карл сегодня работает?

– Это я и есть. А вы кто?

– Вас ждёт сюрприз, – пообещала я и закончила разговор.

Затем набрала номер соседнего кафетерия и заказала гамбургер и чипсы. Поработала над другим делом, которое, как и всё прочее, почти забросила с тех пор, как Питер вновь вошёл в мою жизнь. Перекусила, сплетничая с Джеки и названивая гинекологу и офтальмологу – оба ещё три месяца назад прислали мне, открытки с напоминанием о ежегодном обследовании, – и без четверти пять отправилась в гараж за машиной.

Стоило мне спуститься на первый этаж, как хлынул ливень. Стеной. Утром по радио предсказали холодную облачную погоду с небольшими кратковременными осадками. Повесить бы этого предсказателя за длинный язык.

Бросилась обратно в офис за зонтом, который я держу на всякий случай в столе, и опять двинула в гараж. Но зонт не спас, я промокла до нитки, пока добралась до машины. Волосы, которые я, как водится, скрепила четвертью банки лака, рыжей паклей прилипли к черепу. В замшевых туфлях, купленных две недели назад, хлюпала вода, у меня было такое ощущение, будто ступаю по лужам босиком. Но самое ужасное, что дождь проник сквозь пальто и окропил мою прекрасную бирюзовую шёлковую блузку.

Поездка в Хиллсдейл превратилась в кошмар. Видимость была на нуле, и мне пришлось несколько раз тормозить на обочине и выжидать, пока хоть немного просветлеет. Но стоило вернуться на шоссе, как ливень начинался с новой силой. При нормальной погоде самое большее через час я была бы на месте, в тот вечер ухлопала три часа. Честное слово, я добралась, бы быстрее, если бы ползла на четвереньках!

В “Крик красного орла” я явилась усталой, продрогшей и очень мокрой. Пришлось энергично встряхнуться, прежде чем снять пальто. Наверное, я походила на собаку, сбежавшую из приюта для бездомных животных.

Я устроилась в конце длинной полукруглой стойки, десяток пустых табуретов отделял меня от двух других посетителей. Умные люди предпочли в такую погоду отсидеться дома.

За стойкой прислуживал бармен – высокий кряжистый человек лет пятидесяти с редкими седеющими волосами и пустотами меж зубов. Я заказала смородинный бренди – профилактическое средство от простуды.

– Карл – это вы? – спросила я, когда бармен принёс напиток.

– Ага, я.

– А я ваш сюрприз. – Он тупо уставился на меня. – Помните телефонный звонок днём?

Он кивнул, но не улыбнулся. Похоже, этот парень не любитель сюрпризов. Я показала ему моё удостоверение личности, бармен едва на него взглянул.

– И что? – осведомился” он.

До сих пор в толк не возьму, что на меня нашло, но я вдруг принялась сочинять. Нет, я ничего не придумывала заранее, просто само собой, сорвалось с языка, а дальше уж пошло-поехало как бог на душу положит.

– Меня нанял адвокат, который разыскивает вашего клиента, некоего мистера Роджера Хайера, – начала я. – Мистеру Хайеру досталось наследство – не баснословное, но и не пустяковое, – и мы никак не можем с ним связаться.

Заметьте, я понимала, что Карла скорее всего подготовили к нашей, встрече. В свою защиту могу лишь сказать, что если бы бармен, паче чаяния, не ожидал моего визита, то мне было бы легче склонить его к сотрудничеству, поведав о наследстве, а не об убийстве, в котором подозревается завсегдатай его заведения. И что я теряла, в конце концов? Если он знает, что я вру, то очень скоро даст это понять.

– Я много раз звонила мистеру Хайеру, оставляла сообщения, но он так и не объявился, – лепила я. Карл взирал на меня холодными как лёд глазами. Я нервно поёжилась, но отступать уже было поздно. – Даже наведывалась к нему домой. Похоже, дома ему не сидится, а? – неуклюже пошутила я.

– А почему вы ищете его здесь?

1– Э-э… хм… я беседовала. с кузеном Хайера – он тоже упомянут в завещании, – и тот сказал, что бывал с ним здесь. Мол, Хайер – постоянный посетитель.

– Заходит раза два в неделю, – невозмутимым тоном отозвался бармен и прищурился. – И вы притащились сюда в такую погоду, думая его застать? А если он не придёт?

– Когда я выезжала, в Нью-Йорке дождя не было. Кроме того, я, надеялась, что если не застану его, то оставлю записку, а вы объясните ему, в чем дело.

– А письмо отправить не догадались? – Карл был не дурак.

– Отправляла… то есть адвокат писал ему с просьбой о встрече. Но Хайер так и не откликнулся. Возможно, письмо потерялось на почте. Так можно оставить ему записку?

– Валяйте. – Карл пожал плечами.

Я порылась в сумке в поисках листка бумаги, а затем сделала вид, будто пишу. Сунула чистый листок в конверт, надписала имя Хайера и запечатала.

– Знаете, – произнесла я, передавая бармену конверт, – когда я последний раз была в Хиллсдейле – десятого февраля, вечером, – то просидела в машине часа три у его дома, всё надеялась дождаться. Кстати, это был понедельник. Забавно будет, если всё это время, пока я торчала у его дома, он провёл здесь. – Я глупо хихикнула.

Карл медленно положил конверт на стойку, глаза его превратились в щёлочки. Он наклонился ко мне, обдав несвежим дыханием.

– А я-то думал, когда вы наконец расколетесь? – произнёс он неестественно спокойным тоном. Я даже слегка испугалась. Он выпрямился. – Послушайте, леди, я знаю, зачем вас сюда принесло.

Щеки мои горели, огнём.

– Вы о чем? – промямлила я.

– Роджер ещё пару дней назад предупредил, мол, жди гостей. И попросил рассказать вам всё, как было.

– Так что же вы до сих пор дурака валяли? – имела я наглость возмутиться. Страшно унизительно проигрывать в игре «кошки-мышки», особенно если сама её затеяла.

– Хотелось поразвлечься немного, – ответил бармен. Однако вид у него был далеко не весёлым.

– Ладно, прошу прощения. Просто я подумала, что вам будет легче общаться со мной, если не упоминать о преступлении, которое я расследую. Хайер заявил, что был здесь вечером десятого февраля и что вы можете это подтвердить.

– Он был здесь.

– Прошло две недели. Откуда такая уверенность?

– Моя дочка накануне выходила замуж. Цветочника рекомендовал Роджер. На следующий вечер после свадьбы – в понедельник, значит, – он зашёл узнать, остался ли я доволен тем парнем.

– Именно на следующий вечер? А может быть, пару дней спустя?

– Не может.

– Помните, когда он появился?

– Около восьми.

– Уверены?

– Послушайте, – взорвался Карл, – Роджер всегда приходит около восьми, плюс-минус пять минут. Я бы запомнил, если бы он пришёл в другое время.

– Хорошо. Надеюсь, вы были откровенны со мной. В тот вечер на двух девушек – одна из них бывшая невеста Хайера – было совершено нападение. Вы же не станете покрывать убийцу. (Глаза бармена опять начали медленно сужаться.) Конечно, не станете, – торопливо закончила я.

Расплатилась, собрала вещички, и меня как ветром сдуло.

Глава 19

Во вторник утром, в начале одиннадцатого, я наведалась в полицейский участок в надежде застать Тима Филдинга. Мне повезло: он сидел за рабочим столом. И ругался он совсем недолго, понося некоторых несносных особ, которые прохода ему не дают и тратят его драгоценное время. И даже тон был вполне нормальный, когда он осведомился:

– Неужто тебе невдомёк, что сначала неплохо бы позвонить и выяснить, на месте ли я, а не врываться без предупреждения?

После вчерашней прогулки в Нью-Джерси я еле ноги таскала, так что «ворваться» никак не могла, однако решила не придираться к словам.

– Виновата, прости, – извинилась я. – Но что тут такого? Просто заглянула по дороге на работу. И если ты в состоянии уделить мне пару минут…

– Кого ты дурачишь? Мне ли не знать, сколько тянутся твои пара минут!

Я вынула из пакета два стаканчика кофе и пончики и с умоляющим видом выложила снедь на стол перед Филдингом.

Уж не знаю, что на него подействовало, мой вид или пончики (восемь к одному, что пончики), но Тим пробормотал:

– Ладно, садись. – И взял пончик с шоколадной начинкой и орешками. – Но не устраивайся как дома; ты здесь ненадолго.

Я села напротив и сбросила пальто – Тим немедленно нахмурился.

– Держи, – я протянула ему кофе, – чёрный, без сахара. – Хлебнула из своего стаканчика и быстренько надкусила пончик с джемом, пока Филдинг жевал.

– Ну? – произнёс он, барабаня пальцами по столу. Моё угощение осталось недоеденным.

– Не пора ли нам поделиться информацией?

– Судя по моему прежнему опыту, сие означает, что ты желаешь выведать всё, что мне известно.

– Абсолютно неверный, вывод, – оскорбилась я. – Мне и самой есть что тебе рассказать.

– Отлично. Я слушаю.

Не так я планировала нашу беседу, но что поделаешь. Не то у меня положение, чтобы задавать тон.

– Не начать ли нам с финансовой ситуации близнецов?

– Правда? И что же тебе известно об их финансах?

– Во-первых, они заплатили больше миллиона за квартиру.

– Точнее, полтора миллиона. Наличными.

– Наличными?

– Ты оглохла? Выписали чек на полтора жирных куска. Чем ещё порадуешь?

– Питер полагает, что Мэри Энн не составила завещания.

– Он сказал мне об этом две недели назад. Будешь продолжать?

– Послушай, Тим, у меня действительно есть новости, честное слово, и я выложу их, но чуть попозже. Давай сначала обсудим, кому выгодна их смерть. Как у тебя с идеями?

Я приготовилась к насмешкам и брани, но Филдинг чуть ли не извинялся:

– Похвастаться нечем, Дез. Кроме твоего клиента, я опросил брата и дружка Мередит, Шилдса, и все заявляют, что ничего не знают о завещании.

– Возможно, у столь молодых девушек его и не было.

– Вполне вероятно. Но сейчас я намереваюсь действовать, исходя из предположения, что завещания всё же существуют.

– В таком случае искать их следует в какой-нибудь депозитной ячейке. Полиции позволят вскрыть ячейку? Ведь официально ни одну из жертв пока не признали умершей.

– Без веской причины… вряд ли. Но ты сильно забегаешь вперёд. Сначала хорошо бы выяснить, имелась ли у кого-либо из сестёр эта пресловутая ячейка. Мы проверили все банки в городе Нью-Йорке, и угадай результат?

– Ничего не нашли.

– Умница. Мало того – и это очень странно, – мы обнаружили всего два счета на имя сестёр Фостер: один совместный, там три тысячи баксов, и бизнес-счёт Мэри Энн с паршивой парой сотен. Что-то здесь не так… Если они могли себе позволить квартирку за полтора лимона, то у них должны водиться денежки.

– Может, остальные деньги они вложили в акции и ценные бумаги? Их отец был брокером.

– Мы перебрали все бумаги в их квартире, каждый клочок. Пусто: ни купчих, ни иных следов сделок.

– Постой, а тот чек, которым они расплатились за жильё?

– Они открыли счёт накануне покупки квартиры, перевели на него требуемую сумму, а потом счёт закрыли.

– Возможно, сестры полагали, что вкладывать деньги в недвижимость очень прибыльно, вот и истратили на жильё всё до последнего цента.

– Тоже вероятно, но почему-то меня это объяснение не устраивает. – Филдинг взял ещё один пончик. – Ладно, прежде чем ты уйдёшь, вспомни, зачем приходила. О чем ты мне собиралась рассказать?

– О женихе Мэри Энн. Его зовут…

– Роджер Хайер, – перебил Филдинг. – Фостер нам сказал, а Коркоран вчера беседовал с этим малым по телефону. Завтра Хайер будет в городе и согласился заехать к нам поболтать. Кстати, – он скроил печальную мину, – Уолт сегодня выходной. Ты не слишком расстроилась, не застав его?

Я заверила Тима, что по Уолтеру Коркорану, его хамоватому напарнику, я никогда не скучаю. Затем рассказала о пятничной встрече с Хайером.

– Он утверждает, что проторчал весь вечер в баре, в Нью-Джерси. Вчера я наведалась туда поговорить с барменом, и, кажется, Хайер не соврал.

– Только кажется?

– Бармен может оказаться приятелем Хайера – он называет его по имени. Либо Хайер мог заплатить бармену, чтобы тот подтвердил его алиби, или даже шантажировать его.

– Ладно, поглядим, что нам удастся выудить из этого бармена, когда покончим с Хайером. Что ещё?

– Хотела проверить на тебе одну версию. На днях мы встречались с Эллен – ты знаешь, о ком я, – и ей пришло в голову…

– Потрясающе! Продавщица из «Блумингдейла» будет учить меня, как надо работать!

– Не продавщица, а помощник завотделом по закупкам, и не в «Блумингдейле», а в «Мейси», – огрызнулась я. – Но в любом случае позволь закончить. Теория Эллен навела меня на мысль. И кстати, – добавила я, чтобы Филдинг чересчур не задавался, – у Эллен бывают удивительные озарения. Вот так.

Упрочив репутацию племянницы, я передала Филдингу суть моих ночных раздумий о том, как, припомнив детские проказы близнецов, я попыталась объяснить странный характер ранений. Изложив основную мысль, перешла на частности:

– Возьмём, к примеру, Ларри Шилдса. Ведь он мог настолько обозлиться на Мередит, чтобы изуродовать ей лицо. Ссоры на любовной почве ещё не до того доводят. А когда понял, что Мэри Энн его подставила…

– Постой, что это за ссора между любовниками? – встрепенулся Филдинг.

– А ты не знаешь?

– Откуда? Я ведь тупой коп, а не крутая частная сыщица и не её помощница из «Мейси». Куда мне до вас!

Я поведала ему ту малость, которую знала о размолвке между Мередит и Шилдсом.

– Но я ещё покопаюсь в этой истории и буду держать тебя в курсе, – пообещала я.

Филдинг кивнул и что-то невнятно пробормотал, возможно даже “спасибо”.

– Каким образом твоя теория приложима к Люсиль Коллинз, я и сам могу сообразить, так что не утруждайся. И между прочим, эта самая Коллинз лишилась не только роли, но и сердечного дружка, – всё отошло Мередит Фостер.

– Я слыхала об этом.

– Ну конечно, ты уж везде сунешь свой нос, – язвительно откликнулся он. – Но вот в чем загвоздка, однако: если хотели разделаться только с Мередит, было бы разумно дождаться момента, когда она останется одна. Но ни Коллинз, ни Шилдс не знали, что Мэри Энн не будет дома.

– Это лишь наши предположения. Возможно, в понедельник на репетиции Мередит сказала Шилдсу – просто упомянула в разговоре, – что у Мэри Энн планы на вечер и ей предстоит коротать время в одиночестве. А возможно даже, она пригласила его к себе. А Коллинз подслушала. Заодно и услыхала, как Шилдс отказался, сославшись на договорённость с матерью.

– Сплошь одни «возможно»! Это не теория, а гадание на кофейной гуще. Но продолжай. Какое отношение твой обознавшийся преступник, убивший по страсти, имеет к Хайеру – или никакого не имеет?

– Ещё как имеет. Но в этом случае расклад немного иной.

– Валяй, я слушаю.

– Предположим, Хайер узнал, что девушка, к которой он пылал безответной страстью, обручилась с другим. Обезумев, он жаждет крови, – в таком состоянии ему наплевать, одну он её застанет или нет. Он мог представиться посыльным или сантехником, Мери Энн открывает ему дверь, и он врывается в квартиру. Нам известно, что Мэри Энн решительно не желала видеть своего бывшего жениха. Что она, по-твоему, делает?

Филдинг из тех, что схватывают на лету:

– Прикидывается Мередит, дабы поскорее избавиться от визитёра.

– Точно. Но Хайер не уходит. Они садятся в гостиной, и Мэри Энн – в роли Мередит – бросает какую-то фразу, от которой-гость приходит в бешенство: ему много не надо, он и так на взводе. К тому же парень пьёт – всерьёз, – что только усугубляет ситуацию. Словом, он палит в Мэри Энн и ждёт, когда та, которую он считает Мэри Энн, вернётся домой.

– До сих пор ты излагала довольно гладко. Не то чтобы я со всем согласен, но тем не менее. Но, извини, главного я так и не услышал: какого черта он выстрелил им в лицо?

– Конечно, до конца я не уверена…

– Как? Ты – и не уверена?! – в шутовском изумлении воскликнул Филдинг.

– Возможно, – продолжала я, не обращая внимания на его выкрутасы, – ему было невмоготу видеть это лицо. И он его уничтожил. Дважды. Или же под алкогольными парами вообще толком не соображал, что делает. Кто знает?

– Уж точно не я. – Филдинг покачал головой. – В твоей теории столько «если» и «возможно», что ты уж прости, но визжать от счастья я пока не стану. Однако если преступление совершено по страсти, то Фостер из подозреваемых выпадает. Или я делаю поспешные выводы?

– Не умничай. Разумеется, Фостер выпадает. Я склонна полагать, что если брат убил сестёр, то причиной были деньги. Он их прямой, наследник, и квартирка стоимостью полтора миллиона перейдёт к нему.

– В том случае, – напомнил Филдинг, – если не составлено завещание. А ежели оно составлено, то расклад получается совсем иной. Но скажи, – наверное, я сильно пожалею о том, что спросил, – есть ли у тебя теория, объясняющая выстрелы в лицо, если мотив преступления – деньги?

– Нет. Пока. Но с Фостером ещё не всё ясно. Возможно, его распря с Мередит имела какие-нибудь другие причины, о которых мы не знаем. И возможно, именно по этим причинам он уничтожил их лица.

– Всё, хватит с меня «возможностей». – Филдинг резко встал. – Спасибо за пончики, Дез, и позволь помочь тебе одеться.

– Ещё чуть-чуть, я не закончила!

– Закончила, – возразил Тим, поднимая меня на ноги и накидывая пальто мне на плечи.

– Оружие? – торопливо спросила я. – Вряд ли вы его нашли.

– Не нашли.

– А когда я смогу осмотреть квартиру?

– Я дам тебе знать. Теперь отправляйся на работу, а я приму пару таблеток от головной боли. Знаешь, – крикнул он вслед, когда я нехотя двинулась к выходу, – если вы с Эллен придумаете ещё какую-нибудь теорию вроде этой, вовсе не обязательно делиться ею с другими.

*