Текст книги "Убийства никого не красят"
Автор книги: Сельма Эйчлер
Жанр:
Иронические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
И опять он не проявил восторга, только мрачно спросил:
– Знаешь? А через час забыла бы?
– Послушай, мне надо с тобой поговорить. Давай вместе позавтракаем.
– Хм. В девять мне надо быть у лейтенанта.
– Встретимся в десять.
– Лучше в пол-одиннадцатого.
– Договорились.
*
Мы встретились в ресторанчике рядом с участком. Я уже сидела за столиком, попивая кофе, когда появился Филдинг, опоздавший на четверть часа.
– Прости, это чёртово совещание…
– Ничего. – Не успел он снять пальто и сесть, как я заявила самым серьёзным тоном: – Тим, мне нужна твоя помощь.
– Да неужели?
– У меня есть план, как поймать убийцу. План абсолютно надёжный, но одной мне его не осуществить.
– Нечто подобное я уже от тебя слыхал. Давай по порядку, ладно? Кто, по-твоему, убийца? И предупреждаю сразу, чтобы ты зря языком не молола: если вообразила, что я соглашусь участвовать в твоей авантюре, не имея ни малейшего представления, за кем мы охотимся, то сильно ошибаешься.
Тим явно намекал на нашу предыдущую совместную операцию. Предвидя его реакцию, я сразу решила убрать камень преткновения:
– Не говори глупостей. У меня и в мыслях не было держать тебя в неведении.
С трудом выждав, пока официантка возьмёт у нас заказ, я принялась делиться своими открытиями:
– Каждый, замешанный в этом деле, хотя бы раз солгал. – В качестве примера я привела моего собственного клиента: – Даже Питер состряпал липовое алиби. – Но тут же поправилась: – Впрочем, разумеется, у него была веская причина.
– Не сомневаюсь, – ехидно вставил Филдинг. – Твой паренёк – вылитый Франциск Ассизский.
Я не стала спорить, мне не терпелось поговорить о деле:
– Но одна ложь немного отличалась от других, потому что она была произнесена со значением. И когда до меня это дошло, то я взглянула на дело по-другому. Более сфокусировано, ведь теперь я подозревала определённого человека. И тут я обратила внимание на факт, который прежде не бросался в глаза. И когда я проанализировала этот факт, то поняла, что, мотыга для совершения преступления был только у того человека, который солгал со значением!
– Надеюсь, я не обязан вникать во всю эту белиберду, – пробормотал Тим.
Захлёбываясь словами, я и не заметила, что они не выстраиваются в осмысленный ряд.
– Нет-нет, – спохватилась я. – Сейчас всё объясню. – И я подробно, шаг за шагом, растолковала, как мне удалось вычислить убийцу.
Когда я закончила, Тим надолго задумался, меня же охватил страх. Неужто я что-то упустила? А вдруг Филдинг располагает сведениями, неизвестными мне?
– Черт возьми, похоже, ты попала в точку, – услышала я наконец похвалу. – Знаешь, Дез, а ты не такой уж вшивенький детектив! – Улыбка вдруг сошла с его лица. – Минуточку, леди, а как насчёт общего котла, куда мы складываем информацию? Ты ведь постоянно об этом тарахтела, однако сыграла соло. Точнее, в компании со своей верной сообщницей, красоткой из универмага.
– Честное слово, Тим, я просто не сразу поняла, что важно, а что – нет, а потом… – Мои щеки пылали.
– Ладно, у нас будет время это обсудить, – пообещал Тим. – Ты, конечно, понимаешь, что прямых доказательств у тебя нет. Очевидно, по этой причине ты и кормишь меня завтраком. – Он взглянул на тарелку с яичницей и беконом, поставленную официанткой на стол. – Что от меня требуется взамен?
Я изложила свой план. Надо было снабдить преступника вымышленной информацией, дабы спровоцировать на новую попытку убийства.
– И ты хочешь, чтобы мы перевезли её в другую палату, а на её место положили нашу сотрудницу, так? – самостоятельно додумался Филдинг.
– Не обязательно сотрудницу. Можно просто манекен. Или даже подушки, накрытые одеялом так, чтобы казалось, будто на кровати лежит человек. Но ты понял мою мысль.
– Большого труда это не составило. Телевизор у меня тоже есть.
– Я же не утверждаю, что придумала нечто оригинальное, но мой план должен сработать.
– Ещё бы! – усмехнулся Филдинг. – В сериалах про полицию, которые крутят по ящику, он каждый день срабатывает.
– Ничего лучшего мне в голову не пришло. Скажи наконец, каково твоё мнение? – с тревогой осведомилась я.
– Попробовать можно. Но принимать окончательное решение буду не я, а начальство.
– Чем скорее мы это сделаем, тем лучше, ты не согласен? Я надеялась, что мы успеем подготовиться к понедельнику.
– Дез, поверь, никто так не жаждет разделаться с этой историей, как я. Но, повторяю, решения принимаются не мною. Дам тебе знать, как только мы определимся.
*
Когда в девять вечера зазвонил телефон, у меня немедленно пересохло во рту. С трудом прохрипев: “Алло!” – я услыхала восторженный голос Питера:
– Мэри Энн по мне скучала, я уверен! Во время моего вынужденного отсутствия один из врачей сказал ей, что я заболел, а когда я вчера вошёл, она спросила, как я себя чувствую, и в её глазах как будто зажёгся огонёк.
Учитывая, что девушка лежит вся забинтованная, так что глаз почти не видно, я сочла новость Питера плодом его воображения. Тем не менее произнесла:
– Это просто замечательно!
– Да! – блаженствовал, мой клиент.
Я едва не поддалась искушению намекнуть ему, кто убийца, и посвятить в свой гениальный план. Но отказалась от этой идеи. Питеру хватает забот; лучше подождать, когда всё закончится. Он облегчил мне принятие решения: дал отбой, даже не поинтересовавшись, как идёт расследование. По-моему, он уже давно ни на что не рассчитывал.
Побеседовав с Питером, я опять принялась репетировать, что да как скажу, дабы подвигнуть убийцу к действию.
Как только Тим даст мне зелёный свет, я позвоню под каким-нибудь предлогом – у меня их в запасе было несколько – и между прочим оброню, что очень скоро (в понедельник, если мои мечты сбудутся) круглосуточную охрану жертвы снимут; отныне полицейские станут дежурить лишь с десяти вечера до шести утра. И сразу начну возмущаться: они, видите, ли, более не в состоянии держать в больнице постоянную охрану! И почему, спрашивается? Только по той причине, что потерпевшая в течение дня находится в полной безопасности, поскольку рядом с ней всегда кто-то есть.
По моему сценарию, убийца спросит: “А это не рискованно?”
“Конечно, – отвечу я. – Сержант Филдинг злой как черт, но ничего не может изменить. Его шеф твердит, что, возможно, пройдут годы, прежде чем к ней вернётся память, – если вообще вернётся, – и ему не хватит ни денег, ни людей, Чтобы охранять жертву в три смены до бесконечности”.
А затем я нанесу решающий удар.
“Нашёл время крохоборничать!” – замечу я как бы вскользь. “Вы о чем?” – непременно спросит убийца. “А вы разве не слышали? – отвечу я. – На днях она что-то вспомнила. Не знаю что; к нападению это, во всяком случае, отношения не имело. Тем не менее сейчас не самое подходящее время отменять охрану. Ведь доктора полагают, что теперь уж точно полное выздоровление не за горами”.
В ситуации, когда жертва вот-вот всё вспомнит, убийце придётся пошевелиться. Держу пари, он предпримет какие-то действия в тот же день. Я даже определила время следующего преступления. Хотя жертву и не охраняют, вряд ли убийца набросится на неё средь бела дня. Нападение, вероятно, произойдёт вечером, между половиной девятого, когда прекращают пускать посетителей, и десятью, когда полицейский якобы, заступает на смену. Конечно, я допускала возможность того, что убийца осуществит свои злостные намерения ранним утром в понедельник или во вторник, но с большой натяжкой. Утром у больничного персонала куча дел, и они снуют туда-сюда по коридорам и палатам.
Разумеется, многое зависело от того, как я преподнесу всю эту чушь убийце. Но, честно говоря, эта часть плана меня не очень-то беспокоила. Хотя Мерил Стрип или Гленн Клоуз волноваться не о чем, но без ложной скромности скажу: я очень неплохая актриса. В школе я играла в драмкружке, вот!
Пусть даже я справлюсь со своей ролью не слишком убедительно и противник засомневается. Но сколько ни раздумывай, а деваться некуда: если в моих словах есть хотя бы толика правды, убийца не может позволить жертве остаться в живых.
Глава 33
Трудно сказать, сколько раз после нашей последней встречи с Филдингом я начинала набирать его номер, а потом, подобравшись к последней цифре, усилием воли заставляла себя прекратить это занятие. Когда он наконец сам позвонил в пятницу утром, я уже была одной ногой на лестничной площадке. На полной скорости рванула назад, в квартиру, дабы опередить автоответчик.
– Извини за задержку, – начал Тим. – Сама знаешь: скоро сказка сказывается… Короче, у меня есть хорошие новости и плохие.
У-у-ф-ф!
– Начни с плохих, – велела я, а во рту опять наступила засуха.
– Не получится. Хорошая новость: нам дали добро.
– Потрясающе! – И насторожённо продолжила:, – Ладно, а какая плохая?
– С операцией придётся повременить, в основном по той причине, что в данный момент у нас не хватает людей. Один парень в отпуске, двое больны, а наша сотрудница попала в больницу – трещина в ребре. К тому же необходимо скоординировать действия с больничной администрацией и прокуратурой. Без тщательной подготовки лучше и не начинать. Думаю, мы сможем провернуть операцию в середине будущей недели или самое позднее в следующий понедельник.
– Черт!
– Остынь, неуёмная ты наша, ты же не хочешь провала. Надо всё продумать, чтобы операция прошла без сучка без задоринки.
– Да, но…
– Между прочим, за это дело ты взялась, насколько я помню, лишь для того, чтобы выяснить, жива невеста твоего клиента или нет. В понедельник у тебя появится хороший шанс узнать ответ на этот вопрос. Ювелирша возвращается из отпуска – и где её столько времени черти носили! Довольствуйся пока этим. Дам тебе знать, как только всё устроится. Договорились?
Я нехотя промямлила: «Ладно». А куда было деваться?
*
Не знаю человека более нетерпеливого, чем я, любая проволочка просто выбивает меня из колеи. В офисе в пятницу я сидела чернее тучи. Около одиннадцати Джеки даже предложила мне запереться, дабы не пугать людей. Я последовала её совету: единственный, кто заслуживал столкновения со мной в тот день, был Уилл Фитцджеральд, но он отправился в отпуск. (Кстати, о Фитцджеральде: по офису ходили слухи, что его вот-вот уволят. Какая-то история, в которой фигурировала жена клиента и лифт. Это была ещё одна хорошая-плохая новость. Как истинный Скорпион, я бы радовалась бедам Фитцджеральда куда больше, если бы сама приложила к ним руку.)
К концу дня настроение у меня значительно улучшилось. Убийцу мы возьмём в любом случае, а какое-то время я могу и потерпеть. К тому же не сегодня завтра возвращается Шарлотта Бромли. Я всей душой верила, что она сможет сказать, кому принадлежало кольцо.
Ещё три дня, и мы всё узнаем, твердила я про себя. Всего три дня…
Глава 34
Ближе к вечеру я позвонила Эллен. О расследовании молчала в тряпочку, совершив тем самым немыслимый подвиг. Повесть о том, как я вычислила убийцу, решила приберечь для личной встречи. И не только потому, что Эллен забросала бы меня тысячью вопросов. Главная причина заключалась в другом. После стольких терзаний по поводу собственного непрофессионализма я хотела предстать перед племянницей во всём блеске, а мне это лучше удаётся, когда выступаю вживую, – особенно перед самой благодарной в мире слушательницей.
– У меня в морозилке лежат четыре совершенно великолепные телячьи отбивные. И если у тебя нет других планов, приходи ужинать.
– Ох, какая жалость, но я уже договорилась с Джинджер – той, что живёт в моем доме. Мы встречаемся после работы, идём в кафе, а потом в кино. Пойдём, с нами.
Глупо, конечно, но я почувствовала себя так, словно Эллен меня предала.
– Спасибо, но я уж лучше постираю, давно собиралась, – отказалась я, постаравшись не выдать своего разочарования. – Грязное белье уже не входит в ящик, скоро им будет завалена вся квартира.
– Хочешь, приду в воскресенье? – предложила Эллен.
Но на воскресенье у меня были иные планы. В конце концов мы решили, что Эллен заглянет в понедельник после работы. И как бы я ни сгорала от нетерпения выложить последние новости, поразмыслив, поняла, что понедельник – оптимальный вариант. К тому времени, если повезёт, Шарлотта Бромли поможет разгадать тайну личностей близнецов.
Словом, в понедельник Эллен будет о чем послушать, в том числе о неожиданных перспективах в моей личной жизни. За что мне, наверное, следует поблагодарить жаркое либидо Пэтти Мартуччи.
*
Всё утро в субботу я была не в духе. И сооружение ловушки для убийцы откладывается, и Бромли где-то застряла. В начале первого я заставила себя выйти из дома и неизвестно как оказалась в автобусе, направлявшемся в универмаг «Блумингдейл». На моё счастье – или беду, – в магазине была совершенно потрясающая распродажа обуви, и я купила красивые кожаные коричневые туфли – которые мне были абсолютно не нужны – по невероятно низкой цене. Дабы компенсировать прибыток, я заплатила бешеные деньги за сумку, единственную в магазине, мало-мальски подходившую к новым туфлям.
Выбросив столько денег на ветер, я решила, что, если истрачу ещё немного, это уже значения не имеет. Посему я завершила день во французском ресторане, побаловав себя любимыми блюдами: моллюсками, салатом «Цезарь», уткой с апельсинами и диким рисом, брокколи под голландским соусом и поистине незабываемым шоколадным муссом. Из ресторана я вышла килограмма на полтора тяжелее и на шестьдесят долларов легче.
Ночью я долго ворочалась в постели – воображала встречу с Бромли. Отчаявшись заснуть, в два часа включила телевизор, но в это время показывают только коммерческие новости и рекламу. Я провалилась в сон, так и не узнав, как без проблем стать миллионером, продавая недвижимость по определённой и невероятно простой схеме…
На следующее утро, еле передвигая ноги, я с ужасом вспомнила о своём обещании соседке Харриет отправиться с ней по магазинам. У её племянника должна была состояться свадьба через две недели, а она всё ещё не купила себе наряд. Как я могла её подвести!
С Харриет Гулд мы живём на одной лестничной площадке уже три года. Она мне очень нравится. Но ходить с ней за покупками – чистое мучение. Во втором по счёту магазине она обнаружила голубое креповое платье, в которое сразу влюбилась. И сидело оно на ней отлично, и, по её мнению, для такого торжества, как свадьба, подходило как нельзя лучше.
– Но не могу же я хватать первую попавшуюся вещь, – заявила Харриет.
Три с половиной часа спустя, перемерив десяток платьев и уморив нас обеих до смерти, она осознала, что надо купить голубое креповое. Мы ринулись обратно в магазин, но платье уже продали. Моя приятельница утирала слезы, внимая обещаниям менеджера справиться у поставщика, остались ли ещё такие же.
Вернувшись домой в полчетвёртого, я могла только лежать. Мы с Пэтти Мартуччи намеревались поужинать вместе, и я не представляла, где найду для этого силы. Но, подремав часок и приняв душ (плюхнись я в пенистую ванну, наверняка бы заснула и утопла), я немного ожила.
В шесть с четвертью, за полчаса до встречи, когда я уже застёгивала пальто, раздался звонок.
– Ты меня убьёшь! – выдохнула Пэтти.
– Почему? Что случилось?
– Ох, дело в том, что вчера я познакомилась с удивительно интересным мужчиной; его зовут Пол Касл. Он навещал сестру, которая живёт в моем доме, мы разговорились в холле, и он выпросил мой номер телефона. Он только что звонил. Его приятель буквально пять минут назад предложил ему два билета на сегодня на “Без ума от тебя”. Он спросил, свободна ли я, а я сказала, что свободна. – Наступившую короткую паузу она использовала для того, чтобы сменить восторженный тон на умоляющий: – Не сердись, Дез. Знаю, я поступила нехорошо, но так уж вышло. Я ведь не шоу иду смотреть, ты же знаешь. Я бы ни за что не отказалась от встречи с тобой ради какого-то, шоу. На самом деле я уже видела “Без ума от тебя” с моим бывшим мужем – мы ходили на премьеру, – и мне не слишком понравилось. Честное слово. Но Пол Касл мне нравится. Увы, ничего с собой не могу поделать: таю, когда вижу привлекательного мужчину. – Пэтти виновато хихикнула и вкрадчивым голоском, напомнив мне кошку, которая ластится к хозяину, спросила: – Ты злишься на меня? (По-моему, она меня с кем-то перепутала!)
– Нет, не злюсь, – ответила я, прекрасно зная, что для Пэтти существовать без мужчины всё равно что для других без еды и питья: неизвестно, сумеет ли бедняжка выжить. – У меня был утомительный день, и, наверное, будет лучше, если я останусь дома и отдохну.
– Я так и предполагала! Когда я вспомнила, что ты собиралась с приятельницей по магазинам, то решила, что к вечеру ты совершенно вымотаешься и…
– Желаю приятно провести время, – перебила я. Ещё чуть-чуть, и она бы договорилась до того, что исключительно забота о моем самочувствии подвигла её отправиться в театр с новым ухажёром. Что, на мой взгляд, было бы чересчур. – Созвонимся завтра.
*
Неожиданная перемена планов с подачи Пэтти не расстроила меня. Идея закутаться в халат и растянуться на диване вдруг показалась очень заманчивой. Я принялась расстёгивать пальто. Но, дойдя до последней пуговицы, остановилась, задумавшись. Любопытно…
Направилась к телефону. Однако, взявшись за трубку, тут же отдёрнула руку. Предположим, я права и она уже дома. Мой звонок предоставит ей возможность сказаться слишком усталой либо слишком занятой, да мало ли ещё слишком какой, чтобы принимать гостей. Нет, лучше рискнуть и смотаться туда на такси.
Я представляла себе Шарлотту Бромли сидящей на кухне с чашкой кофе. Её автоответчик утверждал, что она вернётся шестнадцатого, то есть завтра. Но я, например, всегда в таких случаях немного хитрю: называю дату возвращения, а на самом деле появляюсь дома на день раньше, особенно если приезжаю поздно вечером.
Хотя, возможно, я просто дурила себе голову, приписывая Бромли свои личные заморочки только потому, что страстно хотела застать её дома. Сказано же – шестнадцатого, так зачем тащиться через весь город, когда я и без того устала? Прождав целый месяц, денёк уж как-нибудь потерплю. Я расстегнула последнюю пуговицу, даже вынула руку из рукава – и опять передумала.
Заняться мне всё равно нечем, а услышать, что она скажет, страсть как хочется. Так что стоит прогуляться и выяснить, приехала она или нет? Что я теряю? Решительно сунув руку в рукав, я застегнула пальто.
Внезапно я прониклась уверенностью, что обнаружу Бромли дома и что она знает, кому принадлежит кольцо.
Я это кожей чувствовала.
Глава 35
Таксист высадил меня перед кирпичным зданием блеклого жёлтого цвета. Дом был старым и изрядно обветшавшим. Но закруглённые углы, окна с двумя и тремя створками и внушительный портал предполагали, что когда-то это жильё считалось престижным.
Вечер выдался холодным – больше похожим на февральский, нежели на мартовский, – и, входя в просторный вестибюль, я дрожала как осиновый лист. Вдруг, ни с того ни с сего, я припомнила, что сегодня пятнадцатое марта – Мартовские Иды, и поёжилась, но уже не от холода.
Справа от двери висел список жильцов. На серебристой табличке чёрными буквами было выгравировано: “Бромли, художник-ювелир.” Нажав на кнопку рядом с нужной фамилией, я замерла в ожидании. Тишина. Снова нажала. Результат тот же. Приуныв, я уже собралась было уходить, как дверь позади меня распахнулась; порыв холодного ветра прижал полы моего пальто к ногам.
Обернувшись, я столкнулась лицом к лицу с человеком, которого меньше всего хотела сейчас видеть.
*
– У меня револьвер в кармане, – услышала я тихий бесцветный голос. – Стойте спокойно, ни малейшего движения. Если будете делать то, что я скажу, с вами ничего не случится.
“Как же, рассказывай! Случится, да ещё как!” – думала я, покорно следуя указаниям, и тут же почувствовала, как меня ткнули чем-то между рёбер. Не надо было опускать глаза, чтобы догадаться: револьвер более не лежал в кармане. А мой пистолет тридцать второго калибра, разумеется, находился там, где от него не было ни малейшего толка, – в моей спальне, в нижнем ящике комода.
– Ни звука, – приказали мне, и палец с ухоженным ногтем нажал наугад на кнопку.
В домофоне раздался хриплый мужской голос: “Кто там?”
Палец нажал на другую кнопку, на сей раз замок щёлкнул.
Рука распахнула передо мной дверь, и меня впихнули в холл.
– Идём, – услышала я негромкую команду. Теперь одна рука сжимала моё предплечье, а другая приставила дуло револьвера – аккуратно замаскированного моим же пальто, – к боку.
Мы свернули в коридор. Пожилая пара выходила из лифта.
– Осторожно – и улыбайтесь, – предупредили меня, для убедительности посильнее ткнув дулом.
Пара почти поравнялась с нами, рассеянно оглядывая и приветливо улыбаясь. Новый толчок напомнил мне, что следует улыбнуться в ответ.
Вымученной улыбкой я постаралась выразить дикий ужас, в котором пребывала, мысленно умоляя этих двух людей посмотреть на меня – и увидеть! Но они прошли мимо, и я услыхала, как захлопнулась входная дверь.
– Не останавливайтесь, – велели мне. Мы шли по длинному, плохо освещённому коридору, единственными признаками жизни были звуки работающих телевизоров, доносившиеся из-за серых дверей квартир.
Мы приблизились к лифтам, и на секунду я вообразила, что убийца в компании со мной намеревается нанести Бромли неожиданный визит, – видно, не одной мне пришло в голову, что ювелирша уже дома. Но дуло дёрнулось вверх-вниз – мне было предложено проследовать дальше.
Я поняла, что мы движемся к лестнице. И стоит нам оказаться на пустынной лестничной клетке, как мне уже не о чем будет беспокоиться.
Внезапно – сама не понимая, что делаю, – я резко остановилась, подняла ногу и вонзила острую шпильку, утяжелённую моим немалым весом, в подъем чужой ноги. Любоваться, как скачет, схватившись за ступню, убийца, я не стала. Вырвавшись из хищных лап, я устремилась назад, к выходу.
– Помогите! – заверещала я. Мой вопль, наверное, на Луне было слышно.
Ни одна дверь не открылась – печальное свидетельство людской глухоты в больших городах в девяностые годы нашего века.
*
Поразительно, какие скорости может развивать нетренированное и неприспособленное к кроссам тело, когда его направляет страх. Однако убийце теперь тоже было чего бояться. Когда на меня снизошло вдохновение, между нами оставалось уже не более полуметра.
– Пожар!!! – взвизгнула я.
Немедленно распахнулась дверь. За ней другая. Из третьей выскочил кряжистый мужчина, столкнулся с нами, и револьвер полетел на пол.
Всё-таки в низком центре тяжести есть свои преимущества. Пошатнувшись, я быстро восстановила равновесие, а затем, увидев, как убийца нагибается за оружием, двинула ногой куда следует. Один хороший удар – и убийца согнулся в три погибели.
Жильцов в коридоре прибывало с каждой секундой, и тут же поднялся немыслимый шум и гвалт: “Что происходит?”; “Так горим мы или нет?”; “Чьи это дурацкие шутки?!”
Револьвер куда-то запропастился, кругом возбуждённая толпа – альтернативы у убийцы не было. И, расталкивая людей-в прискорбно неджентльменской манере, Эрик Фостер ринулся прочь в вечернюю тьму.
Глава 36
Больше всего мне хотелось бухнуться в обморок; но и времени было в обрез, посему, выдернув носовой платок из сумки, я бухнулись на четвереньки и принялась озираться по сторонам.
Револьвер я обнаружила почти сразу, но меня отделяли от него красный шлёпанец с меховой опушкой, пара кроссовок и прелестные чёрные туфли из телячьей кожи (несомненно, итальянские). Препятствия я убрала, постучав костяшками пальцев по лодыжкам. Затем под возмущённое ойканье бережно обернула револьвер платком и сунула в сумку.
Теперь времени у меня было хоть отбавляй. И я героически рухнула замертво.
*
Чихнув, я открыла глаза и увидела нависшую надо мной озабоченную физиономию. Молодой человек – лет тридцати, не более, – стоял на коленях, размахивая у моего носа ваткой, смоченной в какой-то вонючей дряни. Шея его была обмотана ярким полосатым шарфом, а из-под шарфа свисал фонендоскоп.
– Как вы себя чувствуете? – с тревогой спросил он.
– Нормально. – Закашлявшись, я оттолкнула смертоносную ватку от своего носа.
Пока молодой человек помогал мне принять сидячее положение, я одёрнула юбку, задравшуюся, до неприличных высот, и в смущении огляделась. Несколько зевак, оставшихся в холле, с любопытством наблюдали за нами и переговаривались приглушёнными голосами.
– Возвращайтесь к себе, пожалуйста, – обратился к ним молодой человек, – с дамой всё в порядке. – И, как только это маленькое собрание рассеялось, добавил: – Сосед сказал, что вас ограбили.
– Ну, не то чтобы ограбили. Я – частный детектив и случайно напоролась в вашем доме на вооружённого преступника. Его уже и след простыл, а когда всё закончилось, я, кажется, потеряла сознание.
– Значит, это вы орали истошным голосом “Пожар!”?
– Я.
– Отличная идея, – похвалил он. – Интересно, сообщил ли кто-нибудь в полицию?
– Полицию я беру на себя.
Я попыталась подняться, но мой благодетель остановил меня:
– Посидите здесь, пока я вернусь, только заброшу домой вещички.
Он сунул в стоявший рядом с ним саквояж фонендоскоп, затем поднял с пола пиджак, который, очевидно, подкладывал мне под голову, и бросился бегом по коридору.
Не успела я даже подумать о том, чтобы наплевать на его указания, как он уже был тут как тут:
– Где-нибудь болит?
– Угу.
– Тогда осторожнее. – Придерживая меня за руку и обхватив за талию, он помог мне встать во весь мой полутораметровый рост. – Зайдите ко мне и прилягте ненадолго, – предложил он с высоты своих ста восьмидесяти с гаком; у меня голова закружилась, когда я задрала её, чтобы взглянуть ему в лицо. – Я врач, – торопливо пояснил он.
Меня так и подмывало ляпнуть: “Кто же ещё станет разгуливать с фонендоскопом на шее!” – но ехидную реплику я оставила при себе, а вместо этого заверила:
– Спасибо, мне правда много лучше. Хотя с удовольствием воспользуюсь вашим телефоном, чтобы позвонить в полицию.
– Конечно, конечно!
Когда я с помощью доктора доплелась до квартиры, он тут же усадил меня в кресло и принёс трубку, а сам удалился на кухню.
Я набрала номер участка, но смена Филдинга уже закончилась, и я позвонила ему домой. На звонок ответила жена.
– Джо Энн, можно Тима? – попросила я. – Это Дезире Шапиро. Мне очень неловко беспокоить его, но это срочно.
– Что срочно? – Тиму понадобилось не меньше минуты, чтобы доползти до телефона. Он всегда считает, что я преувеличиваю.
Я принялась рассказывать. В подробности старалась не вдаваться, дабы побыстрее добраться до самого главного:
– …и когда все высыпали в холл, Фостер дал деру. Наверное, его надо бы поймать как можно скорее. – Я сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
– Постой. С тобой всё в порядке? – Убедившись, что я буду жить, Филдинг заговорил так, словно хотел меня убить: – Ты полагаешь, что эта британская сволочь станет болтаться по городу, дожидаясь, пока патруль проверит у него документы? После того, как ты припёрлась в дом Бромли и вынудила его напасть на тебя при свидетелях? Жди! (Как вам это нравится? Оказывается, это я вынудила Фостера!) И зачем ты вообще туда потащилась? Даже если бы Бромли и впрямь приехала на день раньше, на кой черт она тебе так срочно понадобилась?
– Я всего лишь…
– Спасибо, уважила! Сейчас этот сукин сын уже катит неизвестно куда! Ищи-свищи!
– Но ведь он сдал паспорт… – возразила я, воспользовавшись паузой.
– А ты слыхала про Калифорнию? Или Нью-Джерси, что к нам ещё ближе? – На этом наша беседа внезапно оборвалась.
– Я включил кофеварку. Составите мне компанию? – предложил вернувшийся в гостиную доктор. Вот тут-то я впервые отметила, какая у неге приятная внешность. Очевидно, уже более или менее пришла в себя.
– Спасибо, но мне пора домой. Вы очень любезны. – Очень, очень. Я скосила глаза на «показательный» палец на левой руке – кольца не было! – Однако от стакана воды я бы не отказалась.
Несмотря на увещевания хозяина, я отправилась вместе с ним на кухню – абсолютно стерильную. Либо доктор был помешан на чистоте, либо здесь никто не готовил. На маньяка он не походил. Когда хозяин полез за водой в холодильник, я украдкой бросила взгляд на его содержимое: пакет молока, пара банок колы, упаковка пива и нечто, напоминавшее кусок сыра. Всё. Ни баночки йогурта, ни творога. В этом холодильнике сожительницей и не пахнет, обрадовалась я. Случай свёл меня с редчайшим экземпляром (на воле таких остались единицы!) – молодым одиноким мужчиной, привлекательным, располагающим к себе и к тому же врачом! Да моя золовка Маргот мне памятник поставит – независимо от того, еврей мой новый знакомый или нет!
Доктор настоятельно предлагал проводить меня до дому и, когда я отказалась, полагая, что в этом нет необходимости, вызвался посадить меня в такси. На улице я протянула ему руку:
– Хочу поблагодарить вас за всё, доктор?..
– Линтон, Майк Линтон. – Он пожал мою руку. – Простите, забыл представиться. Но когда мы встретились, – напомнил он с улыбкой, – вы пребывали в отрешённом состоянии. А потом как-то из головы вылетело.
– Ваше имя есть в телефонном справочнике?
– Да, но я пока не практикую, – неверно истолковал он мой вопрос. – У меня впереди ещё год ординатуры.
– Ничего страшного, я своим врачом довольна.
Из-за угла вывернуло такси и с диким скрежетом остановилось около нас. Майк Линтон помог мне сесть. Когда машина рванула с места, я вспомнила, что тоже забыла представиться. Высунула голову в открытое окошко и заорала во всё горло:
– А меня зовут Дезире Шапиро!
Глава 37
Шок догнал меня в такси, по дороге домой. Меня вдруг затрясло с головы до ног. У своего подъезда я кое-как выбралась из машины и на подгибающихся ногах дотащилась до лифта.
В тот вечер я легла спать, не смыв косметики, чего, никогда – почти никогда – себе не позволяю. Будучи совершенно измотанной, я надеялась немедленно погрузиться в сон, но долго лежала с открытыми глазами, слишком взвинченная, чтобы уснуть. А когда наконец под утро задремала, мне приснился жуткий кошмар…
Я была маленькой рыжей лисичкой и играла в одиночестве на зеленом лугу под ярким солнцем. И вдруг вдалеке заметила мужчину в щегольском костюме наездника: красный пиджак, чёрные брюки-галифе, чёрные сапоги и чёрный котелок на макушке. Он направился ко мне, и, когда подошёл поближе, я поняла, что это Эрик Фостер. Его размеренная поступь почему-то напугала меня, и я бросилась бежать по траве. Но и он тоже побежал. И как бы я ни напрягала силы, он неумолимо приближался.
Внезапно всё изменилось: я оказалась в Нью-Йорке. Не спрашивайте, почему я решила, что этот странный пустынный город именно Нью-Йорк. Кругом не было ни души, только я – маленькая лисичка – и еле различимый вдали силуэт – Эрик Фостер.
