Текст книги "Убийства никого не красят"

Старинный дубовый зал отеля «Плаза» завораживал своим несколько обветшалым благородством: панели тёмного дерева и очаровательные неброские росписи над ними, уютные кожаные кресла и истёртый дубовый паркет. Такой атмосферы в Нью-Йорке вы больше нигде не отыщете. Я-то уж точно подобных залов не видывала и потому одобрила выбор-Роджера Хайера.

Из нашего телефонного разговора я уже составила о нём определённое мнение и, думаю, могла бы узнать даже в многолюдной толпе. Синий костюм и галстук в горошек упростили задачу до предела.

Щеголеватый темноволосый мужчина лет под сорок рассеянно пялился на бокал с виски, когда я приблизилась к его столику.

– Вы…

– Роджер Хайер, – закончил он за меня. – А вы, надо понимать, Дезире. – Он осклабился; ровные, зубы сверкнули столь ярко на фоне его аристократического загара, что я едва не зажмурилась.

Поднявшись, он обогнул столик, дабы отодвинуть для меня кресло (излишняя галантность, на мой взгляд), и я обнаружила, что Хайер лишь на два-три сантиметра выше меня. Но сложен он был хорошо, ничего не скажешь, и дорогой костюм смотрелся великолепно на крепкой мускулистой фигуре.

Как только мы оба уселись, тут же подошёл официант.

– Придётся вам меня догонять, – сообщил Хайер и, указал на пустой бокал, стоявший перед ним.

Я заказала перье с лимоном, а Хайер – третий бокал виски, чистого.

– Вы не поверили, когда я сказал вам, что ничем не могу помочь, – начал Хайер. Его губы скривились в лёгкой усмешке. – И настояли на встрече. Что ж, валяйте. О чем вы хотели меня спросить? – ухмыльнулся он с нескрываемым высокомерием. Эрик Фостер был прав: этот человек действительно не смотрел в глаза собеседнику.

Но принимать близко к сердцу его манеры я не собиралась.

– Мне сказали, что в течение полугода вы были помолвлены с Мэри Энн Фостер.

– Точно. Не сомневаюсь, вам также сказали, что мы разорвали помолвку несколько месяцев назад – в августе.

– Да, но все по-разному объясняют причины вашего разрыва, – соврала я.

– Тогда позвольте просветить вас. Истинная причина заключается в том, что мисс Фостер всё ещё сущий ребёнок.

Очевидно, этот малый не из тех, что берут вину на себя.

– В каком отношении?

В этот момент принесли наши напитки, и Хайер немедленно сделал несколько больших глотков. Глядя куда-то поверх моей головы, он с горечью произнёс:

– Мэри Энн завелась из-за того, что я был женат, – невзирая на то, что это случилось за много лет до нашего знакомства!

– Дважды женаты. О чем не сказали ей ни слова, – напомнила я.

– Ладно, дважды, – согласился он, бросив на меня свирепый взгляд. – Кто, интересно, вам об этом успел доложить? Её напыщенный братец?.. Впрочем, неважно. Если вы на время отбросите свою идиотскую предубеждённость, то, возможно, поймёте, почему я промолчал.

– Вы правы, прошу прощения. Заранее осуждать человека несправедливо, – признала я.

– То-то, – Хайер удовлетворённо кивнул. – Так вот, когда мы с Мэри Энн только познакомились, с какой стати я должен был пускаться в откровений? Я же не предполагал, что наши отношения зайдут столь далеко. А позже, когда мы обручились, уже не имело смысла ворошить прошлое. Первый раз я женился в восемнадцать лет. О чем тут рассказывать? Слышите, в восемнадцать! Я был сопливым юнцом. Мы развелись через два года. Второй брак продержался меньше года, мне тогда было двадцать семь. Детей у меня нет, и как мой прежний семейный опыт мог повлиять на наши отношения с Мэри Энн, я ума не приложу! – Хайер отхлебнул виски и продолжил речь в свою защиту: – А после помолвки я решил: зачем об этом вспоминать? Какое отношение мои прежние браки имеют, к сегодняшнему дню и к нам с Мэри Энн? Вот я и не стал испытывать судьбу. Не думал, что она узнает. А если бы и узнала, то после свадьбы в моем распоряжении было бы достаточно времени и возможностей, чтобы всё ей хорошенько разобъяснить. – Странное выражение вдруг мелькнуло на лице Хайера, словно ему причинили боль; рука, потянувшаяся к бокалу, слегка дрожала. Он залпом допил виски и подал знак официанту снова наполнить бокал. – Похоже, я недооценил злобность некоторых людей. И переоценил мою невесту.

Я понимала, что толковать с ним о честности и доверии бесполезно. Кроме того, я не хотела растравлять его рану. Стыдно признаться, но против воли мне стало его немного жаль. Правда, оставалось только гадать, отчего он страдает – оттого ли, что потерял любимую женщину, или оттого, что в принципе не любит проигрывать. Как бы то ни было, я продолжила беседу:

– Кто-то нарочно рассказал Мэри Энн о ваших бывших жёнах?

– Возможно. Врагов у меня хватает.

– И кто это мог быть?

– Хотел бы я знать, – произнёс он глухим низким голосом, в котором отчётливо слышались зловещие нотки. Даже сквозь загар было видно, как краска заливает его лицо до самой шеи. – В любом случае, нашёлся доброжелатель, позаботившийся о том, чтобы она услышала о моем прошлом сразу по приезде в Нью-Йорк.

– Вы объяснили ей, почему прежде молчали?

– Скажем так, пытался. Но она спустила на меня всех собак. Бросила мне в лицо обручальное кольцо с бриллиантом в два с половиной карата! Что бы я ни говорил, она лишь твердила в ответ, что я ей лгал. Что само по себе враньё! Я никогда ей не лгал о моих женитьбах, просто промолчал. – Он задумчиво крутил бокал в руке. – Мэри Энн, – пробормотал он, – была не самой понимающей женщиной в мире. И не самой великодушной.

– С тех пор как она вернула вам кольцо, вы её больше не видели?

– Считайте, что не видел.

– Как это понимать?

– Я звонил ей раз пять, но она бросала трубку. Но я чувствовал, что должен сделать последнюю попытку. Однажды рано утром приехал в Нью-Йорк и припарковался напротив её дома. Прождал там часа два, пока она появилась. Но стоило ей меня заметить, она запрыгнула в такси и рванула прочь. – Он опять глотнул виски. – Спрашивается, разве взрослые женщины ведут себя подобным образом?

Я не стала возражать. Очевидно, Хайеру невдомёк, что молодая наивная девушка ожидает от мужчины, вознамерившегося на ней жениться, честной игры.

– Приехав в Штаты, она даже не пожелала перебраться ко мне! – кипятился Хайер. – Заявила, что поживёт в Нью-Йорке с сестрой, пока мы не поженимся. Молола какую-то чушь, что не хочет давать повод для сплетён. Это в наше-то время! Она была такой маленькой ханжой, что даже не могла заниматься любовью при свете! С ума сойти! Честно говоря, сейчас я просто ума не приложу, что находил в этой незрелой девчонке.

– Когда вы приезжали в Нью-Йорк, чтобы поговорить с ней?

– В конце августа.

– Наверное, вы расстроились, когда у вас ничего не получилось.

– Не отрицаю, я с ума по ней сходил, и мне было нелегко, пока я не осознал, насколько она инфантильна. А когда до меня дошло… словом, от одиночества я с тех пор не страдаю. Поверьте, на свете полно женщин куда более взрослых и, добавлю, более щедрых. – Если бы я сразу и не догадалась, что именно имеет в виду Хайер, то его сладенькая улыбочка развеяла бы последние сомнения.

Надо быть полной размазнёй, которой ни годы, ни опыт не впрок, чтобы взять да посочувствовать этому похотливому козлу! Но профессионал должен уметь держать себя в руках и ни в коем случае не выдать своего отвращения к свидетелю:

– Когда вы узнали, что Мэри Энн снова помолвлена?

Наступила пауза. Хайер ошарашенно взирал на меня, а потом переспросил ровным тоном:

– Она опять обручилась? (Почудилось мне или же его загар и впрямь слегка поблек?) Недолго девчушка переживала, а? И кто же счастливчик? – насмешливо осведомился он, одновременно подзывая официанта с требованием опять наполнить бокал.

– Он занимается подбором актёров для рекламного агентства в Нью-Йорке.

– Когда они обручились?

– За несколько недель до покушения. Вы не знали об этом?

– Стал бы я спрашивать, если б знал!

– Пожалуйста, исключительно для расширения моего кругозора, скажите, где вы были в ночь убийства?

– Я не обязан, вам докладывать, вы не полицейский. – Однако заявление Хайера прозвучало не слишком весомо. Очевидно, новость (если, конечно, он и вправду первый раз слышал о помолвке) немного сбила с него спесь.

– Верно, – согласилась я. – Но очень скоро полиция обратится к вам с тем же вопросом. И если меня удовлетворит ваш ответ…

– Опять вы завели эту песню… – огрызнулся он, принимаясь за пятую – или шестую? – порцию виски, незаметно поданную вышколенным официантом. Поразительно, но алкоголь, поглощаемый в изрядных дозах, казалось, не производил на моего собеседника никакого действия. Даже язык нисколько не заплетался. – Между прочим, когда это случилось?

– В понедельник, десятого февраля. Наморщив лоб и прижав ладонь к виску, он пристально разглядывал бокал, который держал в другой руке. Словно вглядывался в магический хрустальный шар, надеясь, что тот подскажет ответ.

У меня язык чесался ляпнуть: “Да ладно дурака валять, вы знали, что я спрошу вас об этом, и отлично помните, где были в тот день”. Но я сдержалась.

– Вспомнил, – наконец произнёс Хайер с довольным выражением на лице. – Выходные накануне я провёл в Вермонте и вернулся в понедельник только в одиннадцать утра. Пришлось задержаться на работе, разбираясь с накопившимися делами. До начала восьмого.

– Вы были один на работе?

– Да. Все ушли по крайней мере на полчаса раньше.

– Вам звонили? Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Нет, во всяком случае, не помню. – И добавил нетерпеливо: – Разве это важно? Неужто меня можно подозревать? С чего бы я вдруг стал убивать Мэри Энн, когда уже столько времени прошло? – Хайер даже изменил своим привычкам, посмотрев мне в глаза. – Подумайте головой. Какой у меня мотив?

– Вы могли узнать, что она помолвлена с другим, – спокойно ответила я.

– Я понятия не имел, что Мэри Энн с кем-то встречается, пока вы мне не сказали, – разозлился Хайер. – Кроме того, если вы полагаете, что всё это время я таил на неё обиду, значит, вы вообще меня не слушали.

Ссориться нам было рановато, поскольку я ещё не покончила с вопросами.

– Видите ли, – произнесла я примирительным тоном, – всем, кто был знаком с близнецами, я задаю одни и те же вопросы. Между нами говоря, я даже не думаю, что убийца охотился за Мэри Энн. По-моему, она просто оказалась на его пути, когда он явился с визитом к Мередит. Но в мои записи я должна вносить всё…

– Ладно, проехали. Только давайте побыстрее, а? Всё-таки у меня сегодня свидание. – Он глянул на часы. – Без десяти восемь! Боже! В восемь я должен быть на другом конце города!

– Так позвоните даме и скажите, что немного опоздаете.

– Это лишнее. Подождёт.

“Не заводись, Дезире”, – одёрнула я себя и любезным тоном сообщила:

– Мы почти закончили. Вы как раз собирались поведать, куда отправились после работы.

– Разве? – Неприятно улыбнувшись, он ответил: – Хорошо. Из офиса я двинул перекусить то ли в “Короля бургеров”, то ли в «Мак-Доналдс», точно не помню. Короче, в одно из этих заведений нездоровой пищи. И не спрашивайте, запомнил ли меня там кто-нибудь.

Я вняла совету, а потому поинтересовалась:

– И куда вы направились потом?

– В бар, называется “Крик красного орла”. Гамбургеры вызывают жажду.

– В котором часу?

– Наверное, около восьми, точнее, пардон, не скажу. И оставался там до половины первого, пока заведение не закрыли. Да спросите у Карла, тамошнего бармена! Не удивлюсь, если он меня запомнил, у парня феноменальная память. А теперь прошу меня извинить…” – С этими словами Хайер поднялся и сделал знак рукой. – Дама желает получить счёт, – объявил он подбежавшему официанту. Затем наклонился и с хитрой усмешкой прошептал мне в ухо: – Я ведь предупреждал, не надо было настаивать на встрече.

Глядя ему вслед, я с радостью обнаружила, что ошиблась: выпивка таки на него подействовала. Хайера слегка заносило в сторону.

Я осталась страшно довольна собой: сегодня вечером Роджеру Хайеру вряд ли достанет сил на часок-другой вырубить телефон.

Глава 16

В субботу я проспала до десяти. Даже не выпив кофе, набрала номер Питера и проинформировала его автоответчик: “Мы не общались несколько дней, и я беспокоюсь, как там, в больнице. Расследование движется, но пока ничего определённого, – торопливо добавила я. – В любом случае, позвони, когда сможешь.”

И только затем включила кофеварку и приготовила завтрак. Насытившись, перепечатала заметки, сделанные предыдущим вечером. Потом прочла все заметки, касавшиеся расследования, – их уже набралось на целую папку – и огорчилась. Кое-какие факты я, конечно, собрала. Но ясности они не вносили.

Телефонный звонок прервал мои размышления – точнее, переживания – по поводу отсутствия всяких ценных мыслей.

– Дезире? Это Питер. Вот получил твоё сообщение, – произнёс он тусклым монотонным голосом. От прежнего оптимизма не осталось и следа.

– Что случилось? – спросила я, страшась ответа.

– Ничего особенного.

– Так в чем же дело?

– А дело в том, что иногда мне становится невмоготу.

– Послушай, – мягко начала я, – врачи говорят…

– Да знаю, что они говорят! Но не происходит никаких перемен!

– Значит, надо…

– Знаешь, что хуже всего? – перебил Питер. – Я не представляю, как с ней разговаривать.

– То есть?

– Я ведь надеюсь, что она так или иначе меня слышит, – пояснил он несчастным тоном. – И хотя не хочу об этом даже думать, но всё-таки должен учитывать вероятность того, что разговариваю с Мередит. – Его голос стал резче, напряжённее, теперь в нем звучала боль и растерянность. – И это накладывает некоторые ограничения. Не могу же я ей сказать, что люблю её. Поэтому я только и делаю, что держу её за руку и бубню про то, как она поправится и как все за неё молятся. – Он перевёл дыхание и после паузы тихо произнёс: – Но Мэри Энн хотела бы услышать от меня совсем другое… И я бы хотел ей сказать совсем другое…

И что прикажете на такое отвечать? К счастью, я не успела выступить с каким-нибудь дурацким предложением.

– Разнюнился я что-то сегодня, – смущённо усмехнулся Питер. – Веду себя как малолетний сопляк. Даже не спросил, зачем ты мне звонила.

– Просто хотела выяснить, как дела, – в свою очередь смутилась я. – Боюсь, мне не о чем тебе докладывать. А жаль. Всё равно, выслушай, что удалось нарыть… – Я вкратце поведала о моих последних находках, столь пустяковых, столь ненужных, что я решила подбодрить и Питера, и себя: – Конечно, радоваться пока рано, но не тревожься. Обещаю, очень скоро ты узнаешь, кто лежит в больнице Святой Екатерины.

– Спасибо, Дезире, – пробормотал Питер. Помолчав, опять поблагодарил: – Спасибо… А что полиция? У них есть идеи насчёт преступника?

– Нет пока, насколько мне известно. Но он от нас не уйдёт. Слово даю.

Лишь через несколько минут после окончания разговора я сообразила, что наконец признала – и притом вслух! – что активно ищу убийцу. А Питер, несмотря на наше первоначальное соглашение, даже не удивился.

Вероятно, он, как и все, понимал с самого начала: одно без другого не получится.

*