Текст книги "Отравленный трон"

Автор книги: Селин Кирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Нет пути назад

Как только Винтер отодвинула щеколду, Джонатон проскользнул в комнату и тщательно закрыл за собой дверь. Он оглядел Винтер с головы до ног, слегка нахмурившись при виде растрепанных волос и опухших глаз. От него сильно пахло вином, и Винтер попятилась назад: она не доверяла пьяницам.

Но король лишь чуть пошатывался, а глаза его, хоть и покрасневшие, проницательно смотрели из-под тяжелых век. Он качнулся и заглянул через ее плечо в соседнюю комнату.

– Он не спит? – тихо спросил король, взглянув на Винтер.

Она кивнула, оставаясь на расстоянии. «Что тебе нужно? – думала она. – Неужели ты хоть в эту ночь не можешь оставить нас в покое?»

Несколько секунд Джонатон неуверенно осматривался, затем глубоко вздохнул и взъерошил волосы движением, которое так напомнило Рази, что у Винтер ноги подкосились. Она ожидала, что король будет раздражен тем, что его заставили ждать, или рассердится, видя, что она промедлила не потому, что одевалась. Но Джонатон стоял у дверей с таким грустным, неуверенным видом, что Винтер не знала, что делать. Затем он, казалось, принял решение и, к удивлению Винтер, похлопал ее по плечу, прежде чем пройти в гостиную и прислониться к двери спальни отца.

– Лоркан, – позвал он, остановившись на пороге.

– Что тебе нужно, Джонатон? – холодно и ясно прозвучал хриплый голос Лоркана.

Монарх повесил голову, огонь камина короновал его пылающими золотыми бликами.

– Позволь мне войти, брат. Мне надо с тобой поговорить.

Слыша чистосердечную, казалось бы, просьбу Джонатона, Винтер подозрительно сощурилась. «Интересно, – подумала она, – уйдешь ли ты, если отец откажется с тобой разговаривать?»

Похоже, Лоркан обдумывал тот же вопрос – последовало долгое, тяжелое молчание. Король ждал, неподвижно стоя у двери Лоркана. Наконец она услышала голос отца:

– Я устал, Ваше Величество. Может, в другой раз?

Король выпрямился и удивленно воззрился на Лоркана.

Винтер задержала дыхание, ожидая взрыва, внезапной вспышки ярости. Но Джонатон стоял неподвижно. Затем он опустил голову, оттолкнулся от двери и направился прочь.

Винтер в тревоге застыла, когда король подошел к ней. Но он просто прошел мимо и молча взялся за ручку двери в зал. Он уже переступил порог, когда Лоркан позвал его:

– Джон!

Король напряженно застыл, прислушиваясь. После долгого молчания Лоркан тихо проговорил:

– Иди сюда.

Джонатон вернулся в комнату и запер дверь. Проходя через гостиную, он взял одно из тяжелых круглых кресел и внес его в комнату Лоркана.

Винтер помедлила минуту у двери, глядя, как король неловко поставил кресло рядом с кроватью Лоркана и сел. Девушка подняла взгляд на отца, ожидая, что он скажет. Лоркан, нахмурившись, ссутулился в своем кресле. Он стер с лица слезы и откинул спутанные волосы на спину. В его глазах сейчас не было мягкости. Он покосился на дочь.

– Входи, Винтер, – сказал он. – Садись.

Джонатон недовольно оглянулся на нее через массивное плечо. Но не возразил, когда она прошла через комнату и присела на край постели.

– Я еще не ела, отец, – сказала она. – Может быть, выйду потом, прихвачу что-нибудь в кухне.

Лоркан встретил ее взгляд и сразу все понял. У нее было дело, которое, как он считал, было связано с преждевременным отъездом. Он кивнул:

– Как только проголодаешься, иди, девочка. А так можешь сидеть с нами, сколько захочешь.

– Спасибо, отец.

Лоркан обратил к королю суровое, застывшее лицо. Джонатон ответил на его взгляд, и несколько минут оба молча смотрели друг на друга, возвышаясь над руинами своей разрушенной дружбы.

Лицо Лоркана осталось каменным, первым отвернулся Джонатон. Он закрыл глаза, покачал головой и стал смотреть в огонь, очевидно что-то обдумывая. Король неохотно засунул руку за пазуху рубашки и вытащил сложенную бумажку. Он несколько минут сжимал ее в руке, будто не желая с ней расставаться. Затем наклонился к Лоркану и протянул ему документ как жертвенное приношение.

Лоркан нахмурился, словно бумаги были готовы его укусить, но Джонатон нетерпеливо сунул их старому другу.

– Ради Господа Бога, – проворчал он, – возьми эти проклятые бумажки.

Лоркан взял документ с напряженным лицом. Он раскрыл его и прочитал. Винтер увидела, как его лицо расслабилось, как он перечитывал вновь и вновь. Его взгляд устремился вдаль – он опустил лист на колени и минуту смотрел в пространство. Затем повернулся к Джонатону, вновь с подозрением вглядываясь в его лицо.

Король застонал от неподдельной муки и поднял руку, словно защищаясь от обвинения.

– Ох, брат, – сказал он, не глядя Лоркану в глаза. – Я полностью заслуживаю такого взгляда… но будь ко мне милосерднее, умоляю. Я клянусь тебе, что не подразумеваю никаких требований. Все это твое. Полностью и безусловно, – проговорил он с волнением. – Слишком поздно, я понимаю, но желаю тебе всей радости, которую это еще может доставить.

Винтер нервничала, наблюдая за Джонатоном. Пьяные всегда ведут себя так непредсказуемо и странно! Она выпрямилась и соскользнула с постели, встревоженная выражением лица Лоркана. Минуту она стояла и смотрела, как борются в нем смешанные эмоции. Казалось, он сейчас заплачет, или закричит, или вскочит с кресла и ударом собьет Джонатона с ног. Дыхание его участилось, щеки покраснели. Наконец, не отрывая глаз от короля, сжав челюсти, Лоркан выбросил руку в сторону, протягивая ей документ. Огонь на миг осветил документ в протянутой руке, так что беглый почерк Джонатона был виден сквозь пергамент.

Винтер взяла документ. Конечно, это была лицензия отца на работу. С подписью и печатью все в порядке. Предоставленная свободно и охотно, а по какой причине – одному Богу известно, Винтер точно не знала. Она прочла лицензию – бумага дрожала в ее руке – и, сдвинув брови, подняла взгляд на Джонатона, который все еще сидел отвернувшись.

– Мы благодарим Ваше Величество, – прошипела она, – за доброту и великодушие, с которой Вы выдаете отцу его лицензию на работу. Какая жалость, что в вашем сердце не нашлось их довольно, чтобы доверить ему лицензию, прежде чем привести на край могилы.

– Значит ли это, Джонатон, что ты хочешь, чтобы я уехал отсюда?

Услышав безразличный шепот Лоркана, Винтер оскалилась и в панике схватила отца за плечо:

– О нет, только не это! Ты же не хочешь выбросить его прочь? Только не в таком состоянии! Только не тогда, когда я собралась предоставить его твоим заботам!

Но Джонатон поднял глаза и устремил на старого друга взгляд, полный такой печали, что Винтер пришлось моргнуть, чтобы убедиться, что это не игра теней на его лице. Он молча покачал головой, вглядываясь в бледное лицо Лоркана в сумраке и находя на нем лишь порицание.

– Друг, – произнес он наконец, – неужели я превратился в такое чудовище, что ты готов ожидать от меня подобного?

Лоркан не ответил, но Винтер почувствовала, что его напряжение чуть спало, и задумалась о том, какие мысли пришли ему в голову. Сама она видела перед собой лишь человека, который так жестоко обошелся с Рази, из-за которого чуть не погиб Кристофер и из-за которого Альберон прячется где-то, как лисица от охотничьих собак. Она смотрела на исполненное смиренной мольбы, раскрасневшееся от вина лицо Джонатона – и видела только потворство собственным прихотям и детское желание получить прощение.

Джонатон склонил голову, полностью сосредоточив взгляд на Лоркане, и заговорил с ним тихим, полным отчаяния голосом.

– Лоркан? – позвал он, будто задавая ее отцу вопрос. – Сегодня Рази избил до полусмерти пятерых моих людей. И к тому же… я подозреваю, что троих он убил… Они были в лесу, и я пока не нашел их. – Джонатон недоверчиво помолчал, качая головой и глядя в пространство, словно пытаясь понять. – Это сделал Рази, – пробормотал он. – Мой Рази.

Лоркан был безжалостен:

– Ты всегда знал, Джонатон, на что способен парень, чтобы защитить тех, кого он любит. Чего ты ожидал? Теперь, когда припер его к стенке?

– А что мне оставалось? – вскричал искренне расстроенный король. – Скажи, что я должен был сделать по-другому, Лоркан? Скажи, как можно что-то изменить теперь, когда все приведено в движение?

– Это не в моих силах, друг, – тихо проговорил Лоркан. – Потому что я до сих пор не знаю, что ты сделал.

Джонатон горько рассмеялся и вскинул вверх руки:

– Кроме того, что угнетаю свой народ и гублю своих прекрасных сыновей? Кроме этого? – Взгляд его заметался, затем он посмотрел Лоркану прямо в глаза и судорожно сглотнул. – Кроме того, что чуть не в могилу загнал лучшего друга, потому что не доверял ему безоговорочно? – Он закусил губу, глаза его блестели от слез. Он беспомощно развел руками. – Прости, брат. Я не знаю, как нам это пережить. И я сожалею об этом.

Они на минуту замолчали. Винтер почувствовала, как Лоркан чуть склонился вперед. Он смотрел в лицо старого друга. Винтер не понравилось его хриплое дыхание. Ее ладонь скользнула по плечу отца и легла на спину.

– Может быть, – сказал Лоркан хрипло, – может быть, еще не слишком поздно? Если ты простишь Альберона, если отменишь mortuus…

Джонатон откинулся на спинку кресла и печально покачал головой:

– Лоркан, ты думаешь, я бы сделал все это, если бы не был уверен в намерениях Альберона? Парень настроен против меня. Он планирует государственный переворот. В этом нет сомнения. Уже сейчас, пока мы с тобой разговариваем, они с Оливером собирают сторонников в свой лагерь. Они постоянно ведут переговоры со всеми враждебно настроенными людьми, которые вторгаются в наше ослабленное королевство с его границ. – Король глядел в огонь расширенными глазами. – Они соберут своих сторонников и с помощью твоей машины попытаются вырвать у меня мое царство. – Он снова покачал головой, вздохнул и закрыл глаза. – Я в западне. Не могу придумать ничего другого. Разве что убить беднягу Альберона и окончательно уничтожить Рази, поставив его на место брата.

– С помощью моей… – Мышцы Лоркана напряглись под рукой Винтер. – Так машина у них? – Он схватился за ручку кресла, и Винтер почувствовала, как он дрожит.

– Отец, – прошептала она. – Успокойся.

– Нет! – воскликнул король нетерпеливо. – Машины у них нет. Осталась только одна, и она… – он покосился на Винтер, – в моих руках. – Он снова взглянул на Лоркана, и теперь в его глазах проглянуло что-то новое. Какая-то старая мстительная обида, встревожившая Винтер. – Я воспользовался твоей машиной, чтобы подавить мятеж, Лоркан. Оливер был там… он был в их команде.

Лоркан застонал и закрыл лицо руками – Винтер увидела, как лицо Джонатона на миг осветилось удовлетворением.

– О, можешь не волноваться, – ухмыльнулся он. – Машину я применил не в бою… не выжил ни один человек, так что разболтать некому. Все было так же, как в прошлый раз, – засада. Все до одного погибли за считаные минуты.

Лоркан снова застонал и тихо закачался из стороны в сторону. Джонатон холодно наблюдал за ним.

– А команда? – хрипло спросил Лоркан. – Что стало с командой?

– Кроме Оливера и меня самого? Все они – мои люди…

Лоркан поднял голову и умоляюще воззрился на Джонатона:

– Джон… Джон… Так ты…

Джонатон поцокал языком, вскинул руку, откинулся на спинку кресла и отвернулся:

– Они живы. Все девять моих личных гвардейцев. Они скорее умрут, чем проболтаются. – Он сжал челюсти и, нахмурившись, вгляделся в огонь. – Но Оливер… – прорычал он. – Оливер…

Лоркан вдруг вздрогнул, как будто обжегшись, испуганно обернулся на Винтер и оттолкнул ее от себя.

– Уходи! – прошипел он. – Ступай! Ты не должна быть здесь!

Джонатон фыркнул:

– О да! – воскликнул он, и Винтер с отцом в тревоге оглянулись на него: обоих насторожило холодное презрение в его голосе. – Ни в коем случае нельзя запятнать этим малышку Мурхок, не так ли? Королевские сыновья пусть огнем горят, какое тебе до них дело? Но твоя драгоценная доченька должна оставаться свободной и непорочной.

– Джонатон, – взмолился Лоркан, обняв сильной рукой Винтер и отодвинув ее за свое кресло. – О Джонатон, пожалуйста, не надо!

– Что не надо? – Джонатон наклонился вперед, злобно глядя на старого друга. – Чего не надо, Лоркан? Оливер хочет воспользоваться твоей машиной, чтобы расширить королевство. Он хочет производить их дюжинами! – Он вгляделся в лицо Лоркана, ожидая бурной реакции, и, похоже, был доволен увиденным. – Он похитил твои планы, – продолжал он. – Он забрал сотни твоих чертежей – твоих бумажных снарядов – и обещал каждой шайке, которая к нему присоединится, подарить свою машину! – Вдруг Джонатон ударил себя кулаком в грудь и вскричал задрожавшим голосом: – Я принес в жертву моих мальчиков, Лоркан. Иногда мне кажется, что я душу свою продаю за то, чтобы этому помешать! – Слезы побежали по щекам Джонатона, но в его лице не было больше мягкости, только ярость и горькая обида на сидевшего перед ним человека. Побагровев, оскалив зубы, он ткнул в Лоркана пальцем: – Это ты сотворил чертову машину! Да, ты! И не надо сидеть здесь и говорить, что это не твоя вина! Не смей говорить, что ни в чем не виноват!

– Но Джон! – Лоркан протянул руки и продолжал умоляюще: – Ты же сказал, что чертежи уничтожены! Ты поклялся! Мы утопили модели в реке! Ты позволил мне сжечь чертежи – единственные экземпляры, как ты сказал. Боже, Джон! Неужели все это была ложь? Все, что мы сделали вместе… люди, которых мы… только чтобы похоронить это! И это была ложь? Но мы же поклялись, Джон… мы дали клятву! Мы должны были покончить с этим.

Король заморгал глазами в замешательстве и ссутулился.

– Что ж, – прошептал он. – С этим не покончено.

Последовало долгое, тяжелое молчание. Винтер боялась пошевелиться, чтобы кто-то из двоих не вспомнил о ее присутствии и не выкинул ее из комнаты. Отец уронил обнимавшую ее руку на колени. Он неподвижно сгорбился в кресле, утратив, казалось, всю свою энергию.

Джонатон обращал на них так мало внимания, что с таким же успехом мог сидеть у собственного камина. Положив руки на спинку кресла, король глядел на огонь, словно он был за сотню миль от него. Наконец он заговорил очень спокойно и задумчиво. В его голосе не осталось ни следа горечи и презрения.

– На Севере ты показал себя превосходно, Лоркан. Я бы без тебя пропал. Ты отгонял от меня этих псов все это долгое время… – Король покосился на старого друга, но тот не поднял головы. Джонатон пристально посмотрел на Лоркана, подперев щеку кулаком: – Без твоей машины этот проклятый мятеж унес бы больше жизней и денег, чем мы могли себе позволить. Ты спас мое королевство – в очередной раз! Ты был верным и преданным подданным. И бесценным другом. – Лоркан все не поднимал головы. Винтер чувствовала под рукой его дыхание, медленное и глубокое, как будто во сне. Она посмотрела на него. В его глазах отражались отблески огня, но смотрел он на носки королевских сапог. – Я сожалею, что сомневался в тебе, – продолжал король. – Мне жаль, что я так сурово обошелся с тобой, когда ты вернулся. Мне жаль…

– Можешь оставить свои сожаления при себе или бросить в огонь, – тихо прорычал Лоркан. – У меня нет никакого желания выслушивать, о чем ты сожалеешь, за что ты мне благодарен и что думаешь по какому-либо поводу. Я даже смотреть на тебя не хочу. Хочу только, чтобы ты оставил меня в покое.

Джонатон улыбнулся и тихо хмыкнул:

– Что же, ты всегда обладал роскошью благородных чувств, мой старый друг. – Он поднялся с кресла и медленно выпрямился. – В то время как я… – Он горько усмехнулся. – Мне приходится убивать своих друзей, кроваво расправляться с собственными принципами и приносить сыновей в жертву государству. – Он качнулся и на нетвердых ногах шагнул к двери. – Потому что я… – выходя, он раскинул руки в экспансивном жесте, – я, черт подери, король!

Они услышали, как он ввалился в гостиную, отодвинул щеколду и вышел, не закрыв за собой дверь.

Лоркан не двигался, глядя в пол. Винтер опустилась на колени рядом с ним, и он заговорил, не глядя на нее:

– Ступай закрой дверь, милая.

– Отец, я…

– Закрой дверь, Винтер.

Его голова была опущена, и она не могла разглядеть его лицо, закрытое волосами. Винтер поколебалась и увидела, как руки Лоркана медленно сжались в кулаки. Она вздохнула и пошла закрыть дверь зала.

Стало темно, и гостиную освещал лишь четырехугольник яркого света из зала. Когда Винтер прошла через комнату, она увидела уголком глаза белое пятнышко и остановилась – сердце застучало у нее в груди. В углу сидела рыжая кошка, чья белая грудка и лапки светились в сумраке призрачным светом. Ее кончик хвоста метался туда-сюда. Она ничего не сказала, но наклонила голову и моргнула в ожидании.

«Ну что? – говорил ее взгляд. – Думаешь, я всю ночь буду ждать?»

Винтер, глубоко вздохнув, попыталась успокоиться и подняла руку, показывая: тише, я сейчас приду. Она заперла на засов дверь зала и пошла обратно в комнату отца, все еще оглядываясь на кошку. Она остановилась у двери спальни и снова предупреждающе посмотрела на гостью: жди здесь!

Кошка фыркнула, закатила глаза и тихо, жалобно мяукнула. Винтер решила, что она согласна подождать.

Лоркан не пошевелился. Он все так же мрачно глядел в пространство, стиснув челюсти, сжав руки, лежащие на коленях, в кулаки. Винтер хотелось убрать с его лица спутанные волосы и заплести в обычную аккуратную косу. Но вместо этого она подошла к нему и опустилась на колени у его ног. Она ясно чувствовала, как прислушивается в соседней комнате нетерпеливо ожидающая кошка.

– Отец, – тихо позвала она. – С тобой все в порядке?

Лоркан все глядел в пол, и Винтер взяла его за руку. Рука была очень холодная, она стала растирать его пальцы, глядя ему в лицо. Он, казалось, ничего не замечал.

Винтер ничего не понимала. Ей самой эта машина, какой бы она ни была, казалась настоящим подарком для королевства. Ведь все, что приближает конец распрям, хорошо, правда же? Сейчас люди гибли в боях сотнями, иногда тысячами. В них стреляли из пушек, их пронзали стрелами, рубили мечами и алебардами. Их кололи пиками и копьями, их били, калечили и оставляли с воплями умирать под копытами собственных взбесившихся коней. Если ее отец создал что-то, какое-то оружие, которое в состоянии положить всему этому скорый конец, это же только к лучшему! Пусть Джонатон изготовит сотню таких машин, пусть окружит ими все королевство! Будь Винтер на его месте, она, несомненно, так бы и поступила. Но, заглянув в лицо Лоркана, она увидела, что отец разбит от одной мысли об этом. Винтер была озадачена. Хоть Лоркан и не одобрял войны, он никогда не пытался уйти от грубой необходимости физического противостояния. Он воевал сам и в молодости славился храбростью и жестокостью в боях. В начале мятежа, до того как его послали на Север, Лоркан держал совет с Джонатоном и составлял стратегии и планы сражений, в которых наверняка погибли бы сотни. Так почему же его так расстроила возможность применения этой машины для защиты любимого им королевства?

А Джонатон? Джонатона Винтер понимала лучше. Он боялся, что машиной воспользуются против него… Возможно, он хотел сохранить ее для себя одного и поэтому держал в секрете. Но почему тогда он согласился ее уничтожить? Уничтожить такое мощное оружие. Винтер ничего не понимала… Она еще тверже решила найти Альберона и получить хоть какие-то ответы на свои вопросы.

Лоркан болезненно зашипел, и Винтер, вздрогнув, пришла в себя. Отец поморщился и осторожно высвободил руку из ее пальцев. Она поняла, что в своей тревоге растирала его руку так сильно, будто месила тесто.

– Ой, папа, прости.

Лоркан был крайне расстроен.

– Он пожалеет об этом утром, – проговорил он, – когда протрезвеет.

– Но ведь теперь он не может забрать ее, отец! Она у тебя!

Лоркан непонимающе посмотрел на нее, не сразу вспомнив, что она говорит о лицензии.

– Нет, дорогая. Он пожалеет, что так говорил при тебе. Это не даст ему покоя… Он больше не будет чувствовать себя в безопасности, зная, что так разоткровенничался при тебе… – Лоркан напряженно смотрел в пространство. – Сейчас тебе, как никогда, необходимо бежать. Как только Рази уедет, ты должна поехать за ним. А если потеряешь его из виду, не медли… – Он заглянул ей в глаза и слегка встряхнул за плечи, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Только не медли!

– А что будет с тобой, отец?

– А что со мной? Со мной уже покончено. Но тебе я не дам сгореть в огне, который сам зажег. Уезжай! Поезжай вслед за Рази в Падую. Попроси у него защиты – он не станет отсылать тебя обратно, это я тебе обещаю. Только живи, девочка… – Он поднял брови и улыбнулся уголком рта. – В конце концов, разве сам король не передал тебе только что лучшую лицензию на работу из всех, которые предоставлялись человеку в истории этого королевства? – Он снова погладил ее волосы и с любовью посмотрел на нее. – С твоим талантом, девочка, ты обречена на успех.

– Ну ладно тебе, отец. – Она отвернулась, не в силах видеть твердую надежду в его глазах, зная, что в итоге собирается обмануть отца. Она отчаянно огляделась и похолодела при виде кошки, сидевшей на подоконнике. Она обнажила зубы в оскале, зло смотря на нее. Винтер едва оторвала от нее глаза. О господи.

– Винтер? – Лоркан дотронулся до ее руки. – Что такое, милая?

Она встретилась с ним взглядом, и слезы хлынули из ее глаз. Он погладил ее по щеке, вытирая слезы пальцем.

– Доченька, – прошептал он. – Давай, как будто…

Слезы снова навернулись на глаза, Винтер быстро отвернулась, чтобы смахнуть их. Мурхоки были не из тех, кто притворяется. Она снова подняла голову и взяла его за руку:

– Да, отец. Что?

Он сжал ее руку:

– Давай как будто завтра мы не простимся. – Грудь ее сдавило, дыхание остановилось. Лоркан глядел ей в глаза с надеждой. – Давай, как будто завтра ты просто уезжаешь в Хельмсфорд закупить древесину. Как будто ты вернешься через неделю и мы снова увидимся. Винтер, можно сделать так?

Как она ни стискивала зубы, подбородок все дрожал, и слезы снова полились по щекам и закапали вниз. Лоркан огорченно охнул, погладил ее по щекам, стирая слезы. Решительно сжав губы, откинул волосы со лба дочери и снова смахнул слезы с ее глаз.

– Давай, как будто ты вернешься через неделю, – прошептал он. – Пожалуйста.

– Да, папа! – Она схватила его руки и сжала их, прекратив его лихорадочные попытки вытереть ей слезы. – Да. В Хельмсфорд. За деревом. На неделю. Да.

На секунду его глаза расширилась, и Винтер подумала, что он сам не сможет выполнить то, чего просил у нее. Но он все же сжал губы так, что они побелели, и напряженно кивнул.

– Сейчас мне пора спать, доченька, – сказал он. – Я пошлю записку Марчелло, чтобы он завтра пришел пораньше – так я смогу позавтракать вместе с тобой перед тем, как ты…

Она кивнула.

– Тебе и правда пора отдохнуть, – сказала она. – А мне надо сбегать, поговорить с Марни. – Тревога проступила на лице Лоркана. Винтер успокаивающе похлопала его по руке: – Я буду осторожной, папа. Идти буду только по залам. – Она со значением покосилась на кошку, и та надменно скрылась из виду – наверняка прокралась по карнизу обратно в гостиную. – Обещаю, что не буду соваться куда не надо. Ничего со мной не случится.

Лоркан кивнул, и его безусловное доверие чуть не разбило Винтер сердце.

Отчаянно хлюпнув носом, девушка встряхнулась и постаралась скрыть все чувства в самой глубине своего существа. Она сжала челюсти, подставила Лоркану плечо и помогла ему подняться на ноги. Опираясь на нее, он медленно, с трудом добрался до постели и опустился на подушки тяжело, как камень. Он на секунду сжал ей руку, не глядя на нее, затем легонько оттолкнул.

Закрывая дверь, Винтер оглянулась на отца. Он неотрывно смотрел на огонь, стиснув руки на груди, со смятением на лице. Сон был от него за тысячу миль.

Она помедлила еще секунду – зашла в свою комнату пристегнуть к поясу кинжал и убрать в поясную сумку свечку и походное огниво. Уже собравшись уходить, она положила за корсаж карту Кристофера, рядом с успокаивающе шелестящей запиской Рази. В последнюю минуту она накинула поверх рубашки куртку Кристофера и наконец вышла к кошке.

Когда она шагнула в гостиную, кошка уже была вне себя от ярости.

– Ну ты и копуша, дорогая, – прошипела она. – Я чувствую, насколько постарела за твою бесконечную беседу с тем человеком.

Винтер глубоко вздохнула и сжала кулаки.

– Так поспешим теперь, – проговорила она, – пока ты еще не выжила из ума от старости.

Кошка заворчала, и Винтер указала ей на дверь:

– Придется тебе найти для меня другой вход в коридоры. Я не могу допустить, чтобы отец услышал, как я ухожу туда отсюда.

Кошка повела ее по залам и вскоре остановилась и незаметно скользнула за гобелен. Винтер пошла за ней. Несколько секунд она шарила по панели в темноте и наконец нащупала вездесущий канделябр в форме херувима и повернула его головку. Перед ними открылась секретная дверца, и они пробрались в пыльную темноту коридоров и аккуратно закрыли ее за собой.

Почти сразу же Винтер почувствовала, как кошка, вскарабкавшись по ее юбкам и куртке, устроилась у нее на плечах. Сразу же послышался ее шипящий голос, дающий указания, и Винтер пустилась в извилистый путь по темным коридорам. Сердце колотилось у нее в самом горле.