Текст книги "Отравленный трон"

Автор книги: Селин Кирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Заведомые поражения

Винтер тихо закрыла дверь и с минуту стояла, прислонившись к ней. Она не знала, что делать. О степени ее замешательства можно судить по тому, что она совершила немыслимое преступление – оставила свои инструменты в библиотеке на попечение работников другого мастера. Это было все равно что бросить фамильные украшения на пеньке в цыганском таборе, но Винтер не могла заставить себя вернуться за ними теперь, да и мальчики вряд ли сейчас были способны на мелкую кражу.

«О господи, – думала она. – Что за нехорошая путаница!»

И что со всем этим делать? Действительно, когда колесо государства катится прямо на вас, очень мало что можно сделать – разве что закрыть голову руками и надеяться, что пронесет. Семья Джерома выживет или погибнет, независимо от того, что сможет сделать или сказать Лоркан. Даже если бы Винтер могла уговорить вмешаться самого Рази, маловероятно было бы, что король прекратит свои преследования. Ведь они в итоге всегда обретают как бы собственную жизнь и живут и умирают по собственным законам, пока у них остаются силы и энергия продолжаться, уничтожая все на своем пути.

Винтер застонала. Почему она позволила себе познакомиться с этими людьми? Все было бы настолько легче, если бы они оставались безликими, безымянными, безголосыми тенями. От этого их неизбежная гибель не стала бы менее ужасной, но ей было бы проще вынести все это, не зная их.

О боже, у них ведь нет ни единого шанса, а она только что взвалила на отца безнадежную задачу им помочь. Больше того, все они – члены гильдии! Гильдии! Король многое на себя берет, ударив по ним. Гильдия плотников была огромной, могущественной организацией, независимой и вполне свободно выражающей свое мнение.

Винтер открыла глаза. Ей пришла идея. Возможно, пав жертвой безумия или обмана, Джонатон не понимал, насколько несчастен его народ. Если заставить короля понять, до чего сейчас накалена атмосфера в его государстве, он пересмотрит эту новую, смертельно опасную политику противопоставления себя своим подданным!

Но Винтер не могла сама подойти к королю. А если она скажет об этом Лоркану, он выпрыгнет из постели без единой мысли о своем здоровье и окунется в штормовые волны государственных дел, еще не окрепнув. Если она обратится к Рази, то при нынешнем положении дел он вполне может молча отвернуться. Ей открыты лишь два пути: стерпеть обиду или рискнуть здоровьем отца. Винтер знала, что выбирать не приходится. Она повернула направо и через зал вышла на дорожку к конюшням.

Подходя к площадке для выездки, она услышала, как Рази выкрикивает приказания. Он кричал конюхам: «Где она здесь присела? Припадает на правую переднюю?» и «Теперь подними планку еще, Майкл!» Рази практиковался в преодолении барьеров.

Когда Винтер подошла к площадке, гром лошадиных копыт почти физически сотрясал воздух. Она чувствовала, как они барабанят по земле под ее ногами. Ей всегда нравился этот звук – ровный галоп лошади на прямой дорожке, ускорение при приближении к препятствию, смена ритма, когда лошадь приседала перед прыжком, – и вдруг полная тишина – оп! – и конь оттолкнулся от земли и парит в воздухе.

Такой звук можно было услышать только здесь. Во всех своих странствиях она не видела и не слышала о таких скачках. Похоже, они были заведены лишь в королевстве Джонатона, и она соскучилась по их элегантности. По красоте ради самой красоты.

Она повернула во двор и увидела, что Рази сидит верхом на сильной гнедой кобыле, одной из его длинноногих арабских лошадей. Винтер никогда еще не видела такой легконогой лошади. Рази гнал ее через семь барьеров подряд – только клубы желтой пыли вздымались. Он подводил лошадь к препятствию без следа страха или колебания – плавно поднимался и опускался на стременах в промежутках, пригибался вперед в седле перед каждым прыжком. Руки его свободно держали стремена, жилистое тело без усилий следовало гармоничным движениям лошади. Рази был совершенно сосредоточен на своей задаче, он был полным хозяином положения.

При каждом приземлении он выкрикивал команды, и конюхи спешили выполнять их, поднимая или опуская перекладины на барьерах. Они громко отвечали на его вопросы, коснулась ли лошадь перекладины, какая нога отстала или задела прут, – и Рази изменял свой подход в соответствии с тем, что слышал, стараясь достичь совершенства на следующем кругу.

Его напряженность, почти пугающая железная сдержанность ушли без следа. Лицо раскраснелось от усилий и свежего воздуха. Ясные глаза блестели от радости за хорошо сделанную работу. Он был полностью сосредоточен, и Винтер поняла, что он оставил весь мир за своей спиной. В этот момент для Рази не существует ничего, кроме скачки: его тело и эта огромная лошадь – и их совершенное движение в полном согласии. Езда была точна, как танец, и так же прекрасна. Винтер не могла заставить себя вмешаться. Она прислонилась к углу каменной стены и огляделась, замечая, где стояли стражи. Взгляд ее упал на яркое пятнышко у дальнего края манежа – она выпрямилась, глаза ее расширились. Это была рыжая кошка. Та самая, которая подошла к ней в ночь первого покушения на жизнь Рази.

Она сидела на столбе, расчетливо разглядывая Рази. Винтер увидела, что ее заметил один из конюхов. Он нахмурился, подобрал камень и бросил его в кошку, промахнувшись лишь на несколько дюймов. Камень ударился о столб под ее аккуратно сложенными лапками, но кошка и ухом не повела. Она только обратила презрительный взгляд на конюха, встряхнулась и сама спрыгнула со столба. Конюх проводил ее рассерженным взглядом.

Винтер снова повернулась к арене – как раз вовремя, чтобы заметить, как кобыла тряхнула головой, чуть не вырвав поводья из еще слабой правой руки Рази. Внезапный перекос – лошадь шарахнулась в сторону, запрыгала, так что конюхи раскинули руки и засуетились вокруг, как муравьи.

Рази был слишком хорошим наездником, чтобы упасть. Он сжал поводья левой рукой и удержался в седле, сжав лошадиные бока бедрами. Он направил лошадь влево по кругу и ласково говорил с ней, пока она не остановилась под ним, вытаращив глаза.

До тех пор пока лошадь не успокоилась, он сидел в седле прямо и властно. Но потом Винтер встревожилась – Рази наклонился вперед, скривившись от боли, правая его рука висела плетью, безвольные пальцы белели на фоне пыльных лосин.

Она уже хотела выступить вперед, но чей-то голос у нее за спиной проговорил:

– Разве вас не ждет работа, леди-протектор? Разве вы не должны полировать дерево? Стоять над душой у плотников?

Она обернулась и увидела смазливое лицо Симона де Рошеля. Он недружелюбно осклабился и смотрел ей в глаза еще миг, прежде чем пройти мимо нее на манеж.

За то короткое время, которое понадобилось конюху, чтобы подойти и взять поводья, Рази выпрямился, мимолетная слабость, казалось, исчезла. Винтер с болью увидела, как на его лицо возвращается маска придворной надменности. Он вынул ноги из стремян, спрыгнул с лошади без помощи конюхов и уверенно, легко зашагал навстречу идущему к нему де Рошелю, кивнув на ходу. Винтер увидела, как он сжимает и разжимает слишком белые пальцы правой руки.

Все внимание Рази сосредоточилось на советнике. Он не увидел, что Винтер ждет, неуверенно стоя на углу. Девушка закусила губу и попятилась, не желая ни о чем разговаривать в присутствии де Рошеля.

– Что нового? – спросил Рази.

– Он арестовал их всех. Мужчин, женщин и детей.

Рази сжал зубы и отвернулся.

– Милорд… – проговорил де Рошель, но Рази предупреждающе покосился на гвардейцев.

– Симон! – огрызнулся он.

Де Рошель выпрямился, Винтер услышала, как он коротко вздохнул от досады.

– Ваше Высочество, – исправился он.

Рази кивнул. Он повернулся и повел советника прочь от Винтер, которую он не заметил, потому что она спряталась в аллее.

– Молодец, Симон, – сказал он. – Так и называй меня. Не хотелось бы терять тебя из-за твоего скользкого языка.

Де Рошель захихикал и втянул голову в плечи; они направились к крытому манежу.

Винтер уже открыла рот, чтобы окликнуть Рази, но его следующие, обращенные к де Рошелю слова заставили ее замолкнуть.

– Если король начнет репрессии, – сказал он, похлопывая плеткой по бедру, – народ его невзлюбит.

Значит, Рази все знал. Вмешается ли он?

– Неприятности короля станут катастрофой для вас, Ваше Высочество.

Когда они вошли в большой манеж, голоса Рази стало не слышно, но Винтер все же услышала, как он сказал: «Но моя катастрофа благоприятна для моего брата, Симон».

«Помоги нам Бог, Рази, – подумала она, вздрогнув. – В какие игры ты играешь? Разве тебе не дорога собственная жизнь?»

Она поколебалась секунду, затем повернула прочь – и снова обернулась, когда Рази вдруг выбежал из манежа. Куда подевалась его придворная сдержанность? На лице было написано беспокойство. Он оглядывался вокруг, пока не нашел Винтер, и посмотрел на нее испытующе. Вероятно, де Рошель сказал о том, что она здесь. Рази встретил ее взгляд со встревоженным лицом.

– Леди-протектор! – крикнул он ей через раскаленную солнцем площадку. – Все ли в порядке?

Она покосилась на гвардейцев. «Не забывайся, Рази!» – подумала она и учтиво поклонилась. Она поняла, что Рази подумал, что понадобился ее отцу или Кристоферу, и от тревоги забыл о своей напускной отстраненности. Она ровным голосом сказала:

– Все в полном порядке, Ваше Высочество. Я просто вышла подышать воздухом.

Рази неуверенно взглянул на нее, кивнул и пошел обратно в манеж. Симон де Рошель следил за ней из темного угла до тех пор, пока она не ушла.

Когда Винтер возвращалась по аллее, она краем глаза заметила движение и пустилась бегом. Она завернула за угол амбара как раз вовремя, чтобы увидеть, что Гэри Хьюэтт бежит к библиотеке со всех ног.

«Черт! Черт подери все это!»

Сейчас он всем расскажет, что леди-протектор не пошла поговорить с отцом, как обещала. Вместо этого она побежала к своему хозяину и повелителю – убийце, отравителю, узурпатору, язычнику, ублюдку Рази, претенденту на трон.

«Черт подери!» С досады она пнула стену ногой, взвизгнула и запрыгала на другой ноге, ругаясь вполголоса. «Клянусь Фритом!», как сказал бы Кристофер.

Она побрела назад во дворец в полной растерянности. Пойти в библиотеку и попытаться объяснить? Да станут ли они ее слушать? Что, если они попытаются сбежать, считая, что она плетет интриги за их спиной? Господи! Если так, им придется объяснять причины своего ухода гвардейцам. Так они навлекут на себя страшную беду.

Ничего не сделаешь. Придется поговорить с отцом.

Она отперла дверь в их комнаты и остановилась как вкопанная при виде Кристофера. Он вытащил один из круглых стульев в проходную комнату – нелегкая задача в его нынешнем состоянии – и поставил его рядом с открытой дверью отцовской спальни.

Кристофер сидел выпрямившись, настороженно, не спуская глаз с чего-то в комнате Лоркана. Одной рукой он крепко ухватился за ручку своего кресла. В другой его руке, лежащей на колене, Винтер с тревогой увидела его черный кинжал с лезвием наготове. Кончик лезвия чуть дрожал. Кристофер был испуган.

Винтер заперла дверь и подождала, пока Кристофер заметит ее присутствие.

– Девочка! – прошептал он, не оборачиваясь.

– Это я, – шепнула Винтер, кладя руку на рукоять своего кинжала.

– У твоего отца привидение.

Господи. Ведь в этих покоях никогда не жило постоянных привидении! Значит, этот призрак пришел в гости. Дух сам нарушил свою сферу влияния, действуя импульсивно и по собственной воле. Это не к добру.

Винтер сглотнула и засунула кинжал в ножны.

– Кристофер, – тихо сказала она, подходя к напрягшемуся молодому человеку. – Нож тебе не понадобится.

Она шагнула ближе, услышала неровное дыхание Кристофера, и поняла, что он в невероятном ужасе.

– Оно здесь уже целую вечность, – прошептал он, не отрывая взгляда подбитых глаз от видения, которое оставалось в комнате отца, вне поля зрения Винтер. – Я пришел навестить твоего отца, но он спал, и я вышел, чтобы принести подушку, а когда я вернулся… призрак уже был здесь. Стоит над ним. Смотрит, и все.

– Это… это женщина? – неуверенно спросила Винтер, думая о Хезер Куинн и о том, что значило бы ее посещение.

Она облегченно вздохнула, когда Кристофер ответил:

– Нет, мужчина. Солдат. Я до смерти боюсь, что он расправится с твоим отцом, как те, другие, и не знаю, как ему помешать… – Кристофер махнул ножом и неуверенно продолжил: – Если он… рассердится.

Винтер поняла, что Кристофер боится, вспоминая, как призраки убили инквизиторов и их жертв.

– Ничего, Кристофер, – проговорила она, придвинувшись ближе и положив руку ему на плечо. – Привидения обычно людям не вредят. – Но ей все равно не хотелось заглядывать в комнату к Лоркану.

– Да ну? – сухо переспросил Кристофер. – Скажи это трупу, который мы оставили в темнице несколько дней назад.

Он высвободил руку с ножом и продолжал тревожно наблюдать за привидением. Винтер сделала глубокий вдох, наклонилась вперед, коснувшись щекой его макушки, и наконец-то заглянула в проем двери Лоркана. При виде призрака она тихо ахнула, так что Кристофер вздрогнул. Он тревожно вскрикнул, когда она попыталась протиснуться мимо него.

– Нет! – прошипел он, схватил ее за запястье и оттащил от двери. Ей было странно почувствовать на руке хватку ладони, на которой не хватает одного пальца, но он был удивительно силен для такого худощавого парня.

– Все в порядке, Кристофер, – повторила она. Она присела, так что их лица оказались вровень, чтобы ему не пришлось сгибать шею. Она положила ладонь на его руку и попыталась аккуратно разжать пальцы, сдавившие ее запястья:

– Я его знаю! Он мне ничего не сделает.

Кристофер снова перевел взгляд на дверь Лоркана.

Лоркан спал, лежа на покрывалах в своем халате и ночной рубашке, его длинные волосы рассыпались по подушке. Над ним стоял Рори Шеринг. Он глядел на спящего то ли с обидой, то ли с тревогой на лице – трудно было сказать.

«Господи, только бы он не оказался вестником смерти, – думала Винтер, глядя на него. – Не дай бог, чтобы он пришел за отцом».

Будто прочитав ее мысли, Кристофер прошептал:

– Что ему надо?

Винтер медленно поднялась на ноги, Кристофер удержал ее еще на секунду, затем отпустил. Она бесшумно прокралась в комнату отца и встала у изножья постели.

– Здравствуй, Рори, – сказала она.

Старым песням лучше оставаться неспетыми

Призраки редко замечают то, что их не интересует. Поэтому Рори Шеринг не обратил на Винтер никакого внимания. В жизни он был лет на пятнадцать старше ее отца, но умер так давно, что Лоркан догнал его, и теперь они казались ровесниками.

Рори наклонил голову, и по какой-то игре света на его бесплотном лице стало ясно, что на самом деле он глядит на отца с огромной любовью и состраданием. Убежденность в том, что Рори явился за душой отца, вновь сжала горло Винтер.

За ее спиной Кристофер попытался встать, и она шепнула, чтобы он оставался, где сидит. Наверно, он решил ее послушаться, потому что его кряхтенье и бормотание под нос сразу прекратились. Винтер обернулась на него и невольно улыбнулась угрожающему взгляду, который он обратил на Рори, держа бесполезный кинжал наготове на случай, если призрак набросится на нее.

– Кто он? – прошептал Кристофер, не отрывая от Рори глаз.

– Это Рори Шеринг, – тихо отвечала она. – Он был командиром отца в походе на Хаун, еще во времена царствования отца Джонатона. Великий воитель и хороший человек. Отец его очень любил. Это ведь он командовал обороной ущелья Профит?

Последнюю фразу она произнесла вопросительным тоном, считая, что Кристофер не может не знать о битве при ущелье Профит. Но на его лице она не увидела ни тени узнавания. «Да и почему он должен об этом знать?» – вспомнила она. Во времена нашествия Кристоферу было не больше трех лет, да и жил он на Севере, в Хадре. Наверняка он находился в счастливом неведении относительно короткой, но страшной войны, потрясшей это далекое южное царство.

– Рори, Джонатон и мой отец возглавили небольшой отряд и, рискуя всем, разбили последних хаунардов в ущелье Профит, – объяснила она. – Отряд Рори был немногочислен, обучен хуже, чем неприятель, людям не хватало даже припасов! Непогода отрезала их от мира, они чуть не умерли с голоду, но разбили врага, завалили дорогу, по которой неприятель получал продовольствие, и всего за несколько недель превратили неминуемое поражение в победу.

Кристофер восхищенно выдохнул, и Винтер снова повернулась к Рори, стоявшему над ее отцом.

– Бедняга Рори умер вскоре после этого, – сказала она. – Ему было всего тридцать три, столько же и отцу теперь.

– Наверно, твой отец тогда был совсем молодой.

– Ему было семнадцать.

Рори все еще не обращал на них внимания, как будто их и не было в комнате. Он, казалось, чего-то ждал.

Винтер не могла не скрыть своего крайнего удивления, увидев его здесь. Даже если не считать того, что дворцовые покои не были обычным местом обитания Рори, призрак Рори Шеринга и Лоркан никогда раньше не общались. Отец Винтер даже пытался отговорить ее от регулярных прогулок по дорожке, где можно было встретить Рори:

«Мертвым лучше оставаться мертвыми, милочка. Если ты поощряешь его скитания по земле, этим ты отдаляешь его вознесение на небеса».

Но она была своенравной проказницей и, несмотря на мягкое неодобрение отца, всегда возвращалась к своему печальному товарищу по играм. Винтер знала, что теперь должна быть честна с собой, – это молчаливое бдение духа над постелью отца может иметь лишь одну причину.

– Рори, – прошептала она со слезами на глазах. – Ты пришел, чтобы…

Лоркан застонал во сне и задохнулся, будто от боли или страха.

– Отец! – позвала Винтер, сжав пальцы на спинке кровати.

Они с Рори оба чуть подались вперед, услышав, как участилось дыхание высокого человека на кровати и он беспокойно заворочался во сне.

– Останови его! – вдруг вскрикнул Лоркан. Винтер аж подпрыгнула. – Останови!

Тут его глаза раскрылись, и он сразу увидел нагнувшегося над ним призрака Рори. Рори улыбнулся, и Лоркан посмотрел на него озадаченно.

– Рори, – прошептал он. – Мне снился ты.

– Да, точно, – сказал Рори голосом призрачным, как снег, падающий на снег, и таким тихим, что можно было убедить себя в том, что вовсе его не слышал.

Лоркан взглянул на Винтер, которая безмолвно глядела на него, стоя у изножья кровати.

– Малышка, – прошептал он, очевидно встревоженный ее появлением здесь. Он взглянул на Кристофера, затем снова поднял глаза на доброе лицо призрака. – О, Рори, – тихо проговорил он, – я не готов!

Рори Шеринг покачал головой.

– Это не моя работа, – улыбнулся он, и Лоркан испустил дрожащий вздох облегчения.

– Слава богу! – воскликнул он, а Винтер закрыла глаза и прислонилась лбом к спинке кровати.

– Что тебе нужно? – спросил Кристофер жестким, подозрительным голосом.

Лоркан взглянул на него, но Рори не обратил на юношу внимания. Для Рори Кристофера не существовало. Винтер, вероятно, сейчас тоже не было. Был только Лоркан, потому что Рори пытался ему что-то сказать.

– Мальчик, – сказал Рори Лоркану, показывая руками и пытаясь сосредоточиться, – Джонатона… – Его голос умолк, и он, молча сжав руки, воззрился на Лоркана.

Винтер застонала. Она совсем забыла об этой раздражающей особенности речи привидений. Говорить с ними – все равно что пытаться воду удержать пальцами. По-видимому, они были слишком далеки от людей, чтобы помнить о многом. Через некоторое время большинство призраков могли сосредоточиться только на одном. Хезер Куинн, например, была одержима смертью, а голодный призрак – едой. Но девушка видела, что Рори очень старается сосредоточиться, и мысленно пыталась помочь ему высказать свое сообщение внятно.

– Мальчик Джонатона? – переспросил Лоркан, не двигаясь, стараясь не помешать призраку в его усилиях. – Который из них? Альберон? Младший сын? Белый мальчик?

Рори закрыл глаза и с минуту качался, как водоросль в потоке, то расплываясь, то проявляясь вновь.

– Мальчик Джонатона, – прошептал он, будто вспоминая о нем во сне. – Он не понимает… только бумага. Только… идеи.

Кристофер застонал от нетерпения, и Винтер с Лорканом в один голос цыкнули на него.

Рори снова открыл глаза и уставился на Лоркана.

– Люди, – сказал он очень ясно, так что его голос почти казался настоящим.

Губы Лоркана разомкнулись от тревоги. Он встретил настойчивый взгляд Рори, и Винтер стало видно, что слово «люди» имеет для отца особое значение.

– Наши люди, Рори? Двадцать четыре? Наши двадцать четыре?

Рори моргнул с озадаченным лицом – он уже забыл о том, что сказал.

Лоркан привстал в кровати и протянул руку, будто хотел ухватиться за потертую форму Рори. Но он ухватил лишь солнечный луч в воздухе.

– Рори? Ты хочешь сказать – двадцать четыре?

– Двадцать четыре, – повторил Рори с прояснившимся лицом. – Да, наши люди.

Лоркан вдруг поднес руку к глазам – Рори глядел, как силач на кровати борется с накатившими воспоминаниями. Лицо призрака теперь казалось необычно проницательным, как будто он ясно видел человека перед собой. Винтер стало жутко от пристального взгляда Рори на отца. Призраки никогда так не сосредоточиваются на людях. Это не принято. Слова Рори снова привлекли взгляд Лоркана; Винтер увидела, как отец, совладав с волнением, сжал зубы, чтобы выслушать его без слез.

– Они забыли, – сказал Рори, – обо всем, кроме победы.

Тревога Лоркана превратилась в озадаченность.

– Что ты имеешь в виду?

– Наши люди… Мальчик… Идеи… Старые песни лучше оставить неспетыми. Все это было напрасно… все напрасно, Лоркан… Он снова пытается прибегнуть к этому.

Лоркан кивнул с пустотой во взгляде.

– Я знаю.

– Теперь… Он хочет вернуть это назад.

– Он правильно решил, Рори. Так и надо. Мы все согласны.

Рори наклонился вперед, и внезапно его призрачное лицо оказалось прямо перед лицом Лоркана. Тот отшатнулся, почувствовав дыхание призрака на коже, а Рори придвинулся ближе. Секунду Лоркан глядел прямо в глаза Рори, а призрак глядел на него. Руки Лоркана задрожали, из горла вырвался отчаянный стон. Он, казалось, не в силах был отвернуться.

– Наши люди несогласны, – прошипел Рори. – Они за мальчика!

Винтер всем телом задрожала – отец стал задыхаться.

– Эй ты! – крикнул Кристофер от двери. Винтер услышала, как заскрипело кресло, с которого он вставал. – Перестань!

У Лоркана вырвался ужасный хрип, будто его душили. Винтер прыгнула вперед, и Кристофер тоже заковылял к кровати.

– Отец! – крикнула девочка.

Но тут Рори выпрямился, отводя взгляд, и Лоркан поник, прижимая руку к горлу, с багровым лицом. Он сразу же предупреждающе поднял руку, и Винтер с Кристофером послушно остановились.

Винтер переминалась с ноги на ногу у изножья кровати, тревожно переводя взгляд с Рори на отца, пока Лоркан пытался успокоиться. За ее спиной Кристофер покачнулся, как пьяный, и ухватился за спинку кровати, все же выставив перед собой дрожащую руку с ножом, как будто бросал вызов призраку.

Рори Шеринг рассеянно огляделся и снова опустил взгляд на уже рассерженного Лоркана.

– Ну так что же, – прохрипел Лоркан, все еще растирая шею рукой. – Где он теперь? Мальчик-то?

Рори наклонил голову с озадаченным видом.

– Рори! – Лоркан хлопнул ладонью по одеялу, пытаясь привлечь внимание призрака. – РОРИ! Ну-ка сосредоточься!

Рори нахмурился и, казалось, вновь взглянул на Лоркана разумно.

– Да… – сказал он. – Мальчик…

– Ты потому и пришел, да? Пришел сказать мне, где мальчик? Ты не можешь считать это правильным. Что он воспользуется этим оружием? Что вытащит все это на свет? После того… – голос Лоркана пресекся, затем превратился в шепот, – после всего, чем ты пожертвовал, чтобы похоронить это.

Рори вдруг нахмурился и оглянулся, будто услышал какой-то шум. Все инстинктивно последовали за его взглядом. Он пристально смотрел на дальнюю стену, но там не было ничего, что бы они могли разглядеть.

– Рори… – неуверенно позвал Лоркан. – Где Альберон?

Рори оторвал взгляд от стены.

– Тебе это надо знать? – спросил он.

– Да! – вдруг сказала Винтер. – Да, отец! Скажи ему, что да!

– Да! – сказал Лоркан.

Рори снова оглянулся.

– Мне надо идти… – Он обратил последний взгляд на Лоркана. – Я сделаю все, что смогу. – Он опустил голову и поднял руки, будто кто-то крикнул ему прямо в ухо, и опять обернулся. – Мне пора! – воскликнул он, в панике оглядываясь вокруг, будто не зная, куда повернуться. Вдруг он бросился прочь – Лоркан только вскрикнул и отдернул ноги, когда Рори прошел сквозь постель. Без единого звука призрак исчез в дальней стене.

Еще секунду они напряженно оглядывались, не явится ли еще какое-нибудь видение вслед за Рори, но никаких призраков больше не было. Только легкий запах пороха витал в воздухе.

– Клянусь Фритом, – пробормотал Кристофер, опираясь на руку Винтер, которая помогла ему присесть на край постели. – Интересная же у вас жизнь в этом дворце.

Лоркан глядел на дочь.

– Похоже, сама судьба подталкивает нас найти мальчика, – сказал он.

«Но зачем? – подумала Винтер. – Когда мы найдем его, мы ему поможем? Или отдадим его отцу и судьбе?»

К ее удивлению и тревоге, Кристофер медленно опустился на бок и свернулся, как кошка, на постели, в ногах Лоркана, сжав голову руками.

Лоркан с Винтер обменялись встревоженными взглядами.

– С тобой все в порядке, парень? – спросил Лоркан.

– Все нормально, – пробормотал Кристофер приглушенным голосом. – Только мне нужно полежать минутку, чтобы не распрощаться с завтраком.

Винтер похлопала его по ноге, Лоркан улыбнулся и сочувственно, и насмешливо:

– Да лежи сколько угодно, парень, из тебя получилась бы первосортная грелка. – И он засунул ноги под живот Кристоферу.

– Ох, – тихо воскликнул Кристофер. – И ледяные же у тебя ноги.

Лоркан откинулся на подушки. Он сложил руки на груди и задумчиво уставился в потолок.

– Рори Шеринг… – медленно и серьезно проговорил он. – Надо подумать.

– Лоркан… – сказал Кристофер, все еще не снимая рук с головы. – Это связано с проклятой машиной?

Лоркан вздрогнул и испуганно взглянул на молодого человека.

– Молчи, парень, – сказал он. – Меньше знаешь – здоровее будешь.

Кристофер фыркнул:

– В этом я как раз не уверен. Я знаю меньше чем ничего, и все равно мне голову чуть не отшибли.

Лоркан взглянул на парня, лежащего у него в ногах, с горькой улыбкой. Винтер бездумно накрыла ноги Кристофера подолом платья.

– Спасибо, – сказал он.

– Чертовы актеришки, – прохрипел Лоркан, осторожно толкая Кристофера ногой. – Вечно вы все драматизируете. – Он откинулся назад и продолжал задумчиво разглядывать потолок.

Винтер поглядела на бледное лицо отца, его дрожащие пальцы и приняла решение сразу. Она пошла прочь.

Лоркан с тревогой посмотрел ей вслед.

– Винтер! – строго позвал он, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. – Чем ты там занималась вообще? В библиотеке что-нибудь случилось?

– Нет, отец, – отвечала она с улыбкой. – Мне просто захотелось тебя навестить, вот и все. А теперь мне пора.

У двери зала она остановилась, положив руку на ключ. Ей весьма четко вспомнилось, как Паскаль Хьюэтт взял за руку малыша. Она тихо ударилась лбом о дерево двери. «Они оставили только ребенка в колыбельке». О господи! Отец никогда ее не простит – да и сама она не простит себя, – если хотя бы не попытается спасти их.

Она вернулась в комнату Лоркана и, отчаявшись, встала перед дверью. Лоркан только взглянул на нее и, не успела она даже начать, уже с трудом приподнялся и свесил ноги с кровати.