Текст книги "Светлые тени"

Автор книги: Сайрита Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 29

Мы, должно быть, стояли примерно с минуту в оцепенении, прежде чем кто-то смог двинуться или заговорить. Затем слова вихрем обрушились друг на друга в отчаянной попытке выяснить, что же нам делать дальше.

– Ты убил ее! – кричу я, скорее от удивления, а не из-за чего-то еще.

– У меня не было другого выбора, – тут же отвечает Ларс, бросив безжизненное тело через комнату. Оно приземляется в неестественной позе, конечности складываются как бумажный пакет. Если до этого шея у девушки была в порядке, то теперь она определенно сломана.

– Если бы я этого не сделал, она убила бы тебя.

– В любом случае, какого рожна ты здесь делаешь? – осуждающе спрашивает Нико, расхаживая по комнате. Он резко останавливается, поворачивается и смеряет Ларса холодным взглядом.

– Откуда ты узнал, что она заражена?

Ларс быстро подходит к остывающему трупу и стягивает с девушки бежевую униформу. На ее коже отчетливо, черными чернилами вытатуировано слово Мисос.

– Я проследил за тобой. Учуял отвратительный смрад ненависти Темной по коридору.

Выругавшись, Нико идет к гостиничной тележке и начинает рыться в поисках улик.

– Мисос – Темный дом ненависти. Они вырабатывают яд, который прожигает плоть и кости, словно кислота. Я предполагаю, что у девушки при себе что-то было подобное.

– Будь осторожен, – предупреждаю я, нервно сжимая руки перед собой. Нико одаривает меня страдальческой, натянутой улыбкой и кивает. Ничто не забыто и не прощено.

– Думаю, я что-то нашел, – объявляет Ларс, после чего переворачивает тело. Кончиками пальцев, удерживая подальше от себя, он поднимает аэрозоль.

– Готов поставить деньги на то, что это не дезинфицирующее средство.

– Есть лишь один способ узнать. – Нико подходит к нему, и, взмахнув рукой, бутылочка зависает в воздухе. Ларс быстро пятится назад, не желая становиться подопытным в эксперименте Нико.

Движением руки флакон отплывает на расстояние одного фута, Нико поворачивает дозатор к мертвому телу. В следующую секунду, легкий туман опускается на нее, при этом выглядит это так, словно свежая, утренняя роса покрывает мирно спящую девушку.

А затем начинается.

Ее кожа шипит, пузырится ужасными волдырями. Язвы лопаются и из них сочиться кровь и гной, заставляя жидкость бежать по ее лицу. Но это не просто мерзко пахнущая субстанция, которая капает на ковровое покрытие в отеле. Это ее кожа.

Ее кожа и тело плавятся сразу до скелета, и теперь у выставленного напоказ черепа образовалась куча горящей плоти, похожая на кровавое месиво.

Я мчусь в ванную, мой желудок выпихивает назад гамбургер и шампанское от одного вида и запаха изувеченного тела девушки. Убедившись, что из меня все вышло, я остаюсь сидеть на полу, прислонившись к прохладной мраморной ванне.

– Теперь можешь выходить, – спустя несколько минут зовет Нико. – Ларс избавился от тела, а я немного прибрал здесь.

– Зачем ты это сделал? – хриплым голосом произношу я, в горле пересохло, и оно болит.

– Я должен был проверить, – говорит он, его голос звучит уже ближе. Я слышу движение за дверью, словно он сел на пол и прислонился к ней. – Мне жаль. Я не хотел, чтобы тебе стало плохо.

– Не извиняйся. Из всех людей ты никогда не должен извиняться передо мной. Я не заслуживаю твоих извинений. – Тишина, и я могу себе представить ту же боль в глазах Нико, которая была минутами ранее. – Мне очень жаль. Я никогда не хотела причинить тебе боль. Ты всегда был так добор ко мне, и я... я не хочу тебя потерять. Я не могу потерять тебя.

– Ты никогда меня не потеряешь, малышка. Никогда.

– Обещаешь?

– Я обещаю всем тем, что когда-либо любил и потерял. Я обещаю каждой звездой в каждой вселенной протянувшейся отсюда и до бескрайних просторов. Я никуда не уйду.

Я улыбаюсь, закрываю глаза, прохладная гладкая поверхность ванны успокаивает меня до изнеможения. Это был адски трудный день. Я даже не уверена, как смогла так долго протянуть.

Я едва ли улавливаю шорох за дверью, прежде чем он открывает ее. Я тут же вскакиваю на ноги.

– Нет, – протестую я, прикрыв рот рукой. – Мне нужно почистить зубы.

– Хорошо, – смеется Нико. – Это было бы кстати.

– Заткнись.

Уложив меня на кровать, Нико откидывает покрывало и аккуратно укладывает мои ноги под покрывало. Затуманенными глазами, я вижу, как он идет в ванную, спустя несколько секунд он появляется с моей зубной щеткой, стаканом и бутылкой воды.

– Вот. Позволь мне помочь тебе, – бормочет он, его голос, словно шелк, мягкий и гладкий. Я стараюсь дотянуться до зубной щетки, но Нико отмахивается от моих рук. И если честно, у меня нет ни сил, ни желания бороться с ним.

– Я справлюсь, – ною я. Но как только я произношу слова, то чувствую, как проваливаюсь в забытье.

Нико игнорирует меня, удерживая мой подбородок пальцами, он открывает мне рот. Затем я чувствую мягкие щетинки, покрытые мятой, которые осторожно касаются моих зубов и десен. Он чистит мне зубы. Это – предположительно злое, смертоносное существо, которое видело и творило ужасные вещи, чистит мне зубы.

Когда он заканчивает, Нико осторожно приподнимает мне голову, чтобы я смогла сделать глоток воды. Я почти без сознания, когда он говорит сплюнуть в стакан, что я на удивление делаю весьма аккуратно.

– Спи, милая. – Я слышу его шепот, пока он заправляет под меня одеяло. Свет, который я вижу сквозь веки меркнет с щелчком выключателя лампы.

Я падаю, хватаясь за страницы затейливого сна, когда чувствую, как мягкие, теплые губы касаются моего лба. А затем, я уже ничего не чувствую.

Единственное, что мне говорит о наступлении утра – это красные мигающие цифры на часах. 9:30 утра. Я проспала всю ночь. Впервые за, Бог знает сколько времени, я спала спокойно, почти мирно.

И я знаю почему. Но просто не готова признаться себе.

Руки обнимают меня.

Сильные, теплые руки бережно обернуты вокруг меня. Обнимают. Прижимают.

В размеренном темпе холодное дыхание щекочет мою шею. И когда я откидываюсь назад, то прикасаюсь к твердой стене, гладкой, голой кожи.

Это не должно меня беспокоить, и не беспокоит. Это не должно меня сбивать с толку, но все же я в замешательстве.

Я хочу остаться здесь. Хочу просто остаться под этим покровом рук Нико и жить в безопасности и уединенности. Я хочу помнить, как прошлой ночью он заботился обо мне, и смеялась над тем, как глупо я должно быть выглядела.

И когда мы проснемся, его черные волосы будут растрёпаны, и я хочу видеть его сонную улыбку, потому что знаю, что вид Нико рассмешит меня.

Но девушки, которые только что потеряли любовь всей своей жизни, не прыгают в постель, чтобы пообниматься с младшим братом возлюбленного. Это просто неправильно, независимо от того, насколько хорошо я себя чувствую.

Я задерживаю дыхание, прежде чем пытаюсь убрать руку Нико с моей талии. Только мне кажется, что я разбудила его, как он напрягается и притягивает меня к себе ближе, так близко, что я чувствую, как напротив моей задницы пульсирует его утренняя эрекция.

Твою ж мать!

– Не уходи, – бормочет он. – Побудь еще немного.

– Нико, позволь мне...

– Прошу Амели. Ты говорила, что не уйдешь.

Амели? О Боже, он спит.

– Если любишь, то спасешь ее. – Мучительный звук ломает его голос, которые теперь похож на дребезжание.

– Пожалуйста, вернись. Прости меня. Не оставляй меня.

Нико рыдает, шум заставляет резко его проснуться. Я стараюсь лежать неподвижно, не желая смущать его.

– Дерьмо, – стонет он, откатываясь от меня. Температура в комнате, кажется, резко упала градусов на двадцать, когда его теплое тело больше не прижимается ко мне. Я медленно поворачиваюсь, притянув одеяло до подбородка. Нико плашмя лежит на спине, рукой закрывая глаза.

– Доброе утро. – Я знаю это несколько наигранно, учитывая услышанное мною, но что я должна была еще сказать?

– Доброе, – угрюмо отвечает он. Нико все еще переводит дыхание после удушающих эмоций пережитых во сне. Он прочищает горло, пытаясь скрыть слабость. – Тебе лучше?

– Угу. – Мне на самом деле намного лучше.

– Хорошо. – Рукой он проводит по лицу, потирая темную щетину на подбородке. – Я не мог оставить тебя.

А? Что он имеет в виду, что он...

– Не хотел, чтобы ты испугалась, если бы проснулась одна, особенно учитывая, что произошло прошлой ночью. И пока я до конца не убедился, что ты в безопасности, я не хотел...

Я слышу отчаяние в его голосе, его слова молят о принятии.

– Спасибо, – поспешно говорю я, не желая, чтобы между нами возникла какая-либо неловкость. – Я рада, что ты здесь.

Я смотрю, как его обнажённая грудь поднимается и опускается, заставляя мои глаза сосредоточиться на движении и на игре мышц его тела. Боже, он прекрасен. Загорелый с безупречной кожей. А его пресс восхитителен. И чувствуя то, что прижималось к моей заднице, пока он был захвачен миром грез, я понимаю, что в штанах у него внушительный ствол.

Твою мать!

– Где Ларс? – спрашиваю я, цепляясь за все что угодно, лишь бы отвлечься. Черт, у меня до сих пор перед глазами его массивный член, покоящийся на его бедре, такой покорный, хотя и наполненный энергией.

– Ему пришлось уехать. Заклинание, которое вернет Дориана обратно, требует кое-каких исследований. Там куда он отправляется, нас не жалуют. Так что он вернется через пару дней, надеюсь даже раньше. К счастью, он поставил Светлый оберег по периметру нашей комнаты. Он позаботится о людях, которые будут проходить сквозь магию Темных.

– Так что, мы застряли здесь на несколько дней? – ною я, не потому, что думаю, как умру от клаустрофобии, а потому что, будучи находясь рядом с Нико я думаю и чувствую вещи, с которыми не хочу оказаться лицом к лицу. Меня даже не должно забавлять это дерьмо. И проводя каждый день с ним, без буфера в лице Морган или Алекса, или даже Ларса, как я смогу игнорировать призыв к действию на эти безумные порывы?

Нико мотает головой, его глаза по-прежнему устремлены в потолок.

– Мы постараемся максимально использовать эти дни. Есть множество способов развлечь себя. Просто нужно подойти творчески.

Развлечь... (нервно сглотнув)... себя?

– Например?

Вдруг, он садится, опустив босые ноги на пол и демонстрируя мне твердую, накаченную спину. Встав, он хватает рубашку, и просто перекидывает ее через плечо.

– Вставай и я покажу тебе. – И затем он исчезает через дверь, которая разделяет наши комнаты.

Я перекатываюсь на спину, пыхтя от разочарования. Что я делаю? Неужели мое восхождение на самом деле сделало меня такой черствой? Я так изголодалась по ласке, что готова рискнуть тем что у меня есть, было, с Дорианом.

Я никогда не была такой девушкой, которая ведет себя как шлюха, лишь бы заполучить внимание парня. Я имею в виду, что у меня есть моральные принципы, однако они могут оказаться очень ничтожными.

Я вылезаю из постели и разминаю конечности, понимая, что все еще одета в откровенное черное платье, которое полностью задралось до талии, выставив большую часть моей задницы в черных стрингах. Отлично. Как будто мне нужна еще одна вещь, на которой можно зациклиться.

Я принимаю душ и прихорашиваюсь как можно быстрее, беспокоясь о методах развлечения Нико.

Когда я в руки беру зубную щетку, необъяснимое трепетание возникает у меня в животе при воспоминании, как прошлой ночью он чистил мне зубы.

Он был так нежен, так мил. Я чувствовала себя невероятно желанной и обожаемой.

Отбросив эти мысли, я говорю себе, что он просто хотел быть милым и искать скрытый смысл в этом лишь вызовет во мне бредовые идеи. Вчера я была равноценно ребенку, который учился ходить или беспомощному пациенту.

Нет ничего сексуального в таком опьяненном состоянии, что даже мне понадобилась помощь в чистке зубов.

Хотя я не была пьяна. И после того, как он укрыл меня одеялом и обеспечил нашу безопасность, он забрался в постель со мной, и возбужденным членом, выпирающим из брюк, прижался к моему почти голому заду.

Все так хуево.

Я наклонилась, потянув мои меховые сапоги, когда из неоткуда в поле моего зрения появляется пара ног обтянутых в джинсы.

– Твою мать! – кричу я, хватаясь за грудь. – Не делай так! Ты до усрачки напугал меня!

Нико ухмыляется, дьявол сидящий в нем ржет над моим страхом.

– Ну, надеюсь к концу дня ты сможешь сделать что-то подобное.

– Серьезно? – научиться проявляться из одного места в другое, пересекая большие расстояния, будет чертовски классно! Если бы я научилась этому неделю назад, то сейчас со мной мог быть Джаред. Черт, может быть и Донна тоже.

– Серьезно. Сейчас, вначале нашего путешествия, тебе придется повиснуть на мне, но по возвращению, ты должна будешь сделать это самостоятельно.

– На самом деле?

– На само деле. – Он сокращает расстояние между нами, и прежде чем я успеваю возразить, его руки обхватывают меня второй раз за утро. Я смотрю в эти кристально-голубые глаза и вижу тоску в моем собственном выражении.

– Держись, – шепчет он, от его дыхания мои кудри вокруг лица колышутся.

От головокружения мои ноги становятся как желе, даже при том, что в этот раз проходит все гладко, в отличие от предыдущего. Нико поддерживает мой вес, прижимая крепко к груди, в то время как я нахожу минутку, чтобы собраться.

– Ты привыкнешь. Дыши глубже, малышка. Это пройдет. – Он гладит мои волосы, отказываясь отпускать меня до тех пор, пока я твердо не стою на ногах.

– Спасибо, – говорю я, заливаясь румянцем. Когда я отхожу от него, то вижу, что мы стоим на берегу озера, окруженного стеной густых, высоких деревьев.

– Где мы?

– Грин Лейк. Мне удалось... убедить... местных жителей на некоторое время держаться на расстоянии. У нас будет некая уединенность.

Улыбаясь, я любуюсь пышной зеленью и слушаю шум легкого ветерка, шелестящего тысячами маленьких листьев.

Солнце едва пробивается сквозь тяжелые, серые облака, но света вполне достаточно, я поднимаю лицо к небу и получаю свою дозу витамина D. Светлая во мне жаждет этого. Я должна быть на воздухе, окруженная великолепием природы, чтобы перезарядить мои батареи.

И когда запах свежей воды и листвы наполняет мои легкие, я чувствую, как будто обрела покой. Это мой маленький кусочек нирваны.

– Нравится? – тихо спрашивает Нико, дав мне несколько минут, чтобы прийти в себя.

– Еще бы, – задыхаясь, произношу я, словно мне воздуха не хватает. – Спасибо, что перенес меня сюда.

Он наклоняет голову.

– Хотел бы я сказать, что мы здесь для отдыха. На самом деле, мы здесь, чтобы поработать. Ты хочешь научиться пользоваться силами, и есть вероятность того, что Дориан без боя не сдастся. Время тебе узнать, как защищаться и обращаться силой, которая внутри тебя.

– Но я думала, что не существуют никаких книг заклинаний или вещей, подобных этому?

– Верно, не существует. – Нико подходит ко мне, оставляя между нами считанные дюймы. – Это идет отсюда, – говорит он, касаясь моего лба, а другую руку кладет мне на сердце. – И отсюда. Сила всегда внутри тебя. Ты просто слишком напугана, чтобы воспользоваться ею.

Я даже не понимаю, как перестаю дышать, пока не начинаю чувствовать, что вот-вот лопну от недостатка кислорода. Нико понимает намек и отходит, взяв меня за руку.

– Но сначала мы пообедаем. Ты должна собраться с силами до того, как я начну работать с тобой. Прямо за лесопарком, есть небольшая поляна, где Нико расстелил покрывало и поставил корзину с едой.

Ком образуется в горле, когда он подводит меня к месту, я сразу вспоминаю, как Дориан водил меня в парк на пикник.

Он всегда делал такие простые вещи, которые кажутся такими грандиозными и особенными. Тот день был идеальным. И теперь, когда я здесь с его братом, все, о чем могу думать, как я никогда не смогу быть с другим мужчиной, не сравнивая его с Дорианом.

Я всегда буду думать, что Дориан сделал это первым. Или, мне больше нравилось, когда Дориан делал так. А пока я вполне счастлива и благодарна за возможность быть здесь вместе с Нико, но я знаю, что любой мужчина, которого я выберу, займет лишь половину моего сердца. Другая половина навеки будет принадлежать кому-то другому.

Я сажусь на колени, пока Нико выкладывает какую-то выпечку, пикантные бутерброды, йогуртное парфе и мой любимый Старбакс. Очевидно, наличие кофе в Сиэтле рассматривается как смертный грех или что-то в этом роде.

– Спасибо. Выглядит здорово, – говорю я и благодарю за свою сверхъестественную способность не откладывать лишние калории, тянусь за огромным куском датского сыра. Нико протягивает мне латте с корицей, после чего хватает бутерброд.

– Без проблем. Пока ты собиралась, я сбегал в соседнюю пекарню и прихватил кофе. Думал, что ты проголодалась. Надеюсь, он еще теплый.

Я делаю глоток и издаю непристойный стон.

– Ох, милая, манна небесная! Он идеален.

Я слышу, как Нико прочищает горло, прежде чем отворачивается, чтобы занять себя едой. Погодите, это что... румянец?

Я смеюсь про себя и пытаюсь преодолеть чувство неловкости, которое повисло между нами. Когда мы оба сыты, Нико подводит меня к краю воды.

– Иди по ней.

– Прости?

– Иди по воде.

Этот чувак сказал именно то, что я думаю?

– Ты ведь понимаешь, что я не могу превратить воду в вино? И разве на мне свободная мантия и сандали?

– Серьезно, Габс. Пройдись по воде.

– Что прошлой ночью по телеку показывали Брюса Всемогущего? Потому что мне тоже нравиться этот фильм.

– Габс.

– Нико.

Нико вздыхает, но уже раздраженно.

– Серьезно, Габс. Если бы это было невозможно, то я бы не стал тратить время, пытаясь чему-нибудь научить тебя. Теперь тащи свою задницу по этому озеру, или я вытолкну тебя на него.

Я глумлюсь над его настроем и закатываю глаза.

– Грубиян. – Тем не менее, спускаюсь к водному рубежу, где мягкие волны касаются кончика моих сапог.

– А теперь закрой глаза и представь, что в озере не вода вовсе, а стеклянный пол. Ты знаешь, он твердый и удержит тебя, но ты должна быть очень аккуратна с ним. Он изящно красив, а ты не хочешь разбить его. И ты не станешь. Ты легкая, как перышко. Невесомая. Искрометная.

Я делаю, как он говорит, представляя каждое произнесенное им слово. Я парю, совершенно не обремененная силой тяжести. Я всего лишь шепот на ветру. Призрак.

– Теперь открой глаза, Габс.

Открыв глаза и осмотревшись кругом, я так громко ахаю, что эхо проносится сквозь деревья. Я на озере. На озере! Стою прямо по середине и совершенна сухая.

– Как я... Как это может?.. – запинаюсь я на каждом слове, слишком восторженная, чтобы завершить хоть одну фразу.

– Магия, – улыбается Нико, присоединяясь ко мне. – Она в тебе. Ты слишком боялась, чтобы дать ей выход. – Он протягивает мне руку и наши пальцы переплетаются. – Пойдем, давай прогуляемся вместе.

Я практикуюсь в хождении по воде еще с десяток раз с Нико, а затем одна до тех пор, пока не осваиваю окончательно. Впечатленная, Нико работает со мной над управлением. Мне удается поднять воду на несколько фунтов и удержать ее над головой около тридцати секунд, прежде чем моя связь обрывается.

– Ты слишком много думаешь, – говорит он, – Вода является частью тебя. Твоим продолжением. Поднимай ее так, как поднимаешь руку. Ты смотришь на плечо и спрашиваешь, а не хочет ли оно поработать? Нет! Ты просто делаешь. Так что вперед, пробуй еще раз.

Через час и несколько более жестких разговоров по душам, я, наконец, подчиняю воду своей воле. Пытаясь удержать сильное чувство движущей силы, мы переходим к твердым объектам, начиная с листьев и переходя к прутикам и веткам.

Даже более тяжелые предметы, кажутся совершенно невесомыми.

Однако, в этот момент, я раздумываю над тем, какие они должно быть огромные и тяжелые, и теряю связь, отчего они падают.

– Блядь! – рычу я, когда большая ветка ломается об землю. Стиснув зубы от досады, я вытираю пот со лба. Я сумела удержать ее чуть больше одной минуты.

– У меня же получалось. Я, блядь, держала ее. Что я делаю не так? Ты сказал не думать, я перестала думать. Почему, черт возьми, не могу заставить ее делать то, чего хочу я?

Нико качает головой, а затем встает рядом со мной. Он все еще укоризненно смотрит на меня, когда изящно поднимает руку, заставляя огромную ветку взлететь в воздух. У него так легко это получается, так гладко. Черт, ему даже не надо смотреть на нее.

Осторожно он опускает ветку вниз и ладонями обхватывает мое лицо.

– Ты принуждаешь. Делаешь это от гнева и разочарования. Что я сказал тебе в тот день, когда мы наблюдали как Дориан, открывал проход в Паралию? Магия тонкая. Чувствительная. Ты должна соблазнить ее, чтобы она пришла к тебе. Ты бы заставила любовника доставить удовольствие тебе? Нет, конечно, нет. Тебе стоит приласкать ее. Боготворить. Заняться с ней любовью. Впусти ее в себя и осторожно выдохни, словно задуваешь свечу. Я знаю у тебя получиться, Габс. Сейчас твое сердце разбито, и ты просто не знаешь, как выразить и направить подобные чувства. Но должно быть еще что-то, к чему ты испытываешь страсть.

Страсть.

Никогда бы не подумала, что снова обрету ее. Для меня само слово стало чуждым. Страсть. Конечно, я знаю, что способна ее чувствовать. Но для чего? Для кого?

Я выскальзываю из его хватки и мысленно проецирую все то смятение и беспокойство за последние сутки, которые провела с Нико. Как его тело соблазняло меня. Как призывали его слова.

Как выглядит то, что он дает мне... мне страшно. Не потому что я считаю его порочным или злым. Я боюсь того, что начинаю чувствовать по отношению к нему. Или, может быть, я чувствовала это все время. Просто у меня был Дориан, который затмевал его.

Я поднимаю руку в плавном движении, ветка начинает двигаться со мной, болтаясь в воздухе, как перо на ветру. Я не ощущаю ее тяжести. Я даже не напрягаюсь. Она – жизненно важная часть меня.

Так же, как и Нико, каким-то образом, стал жизненно важной частью.

Мы валяемся в траве, потягивая воду в бутылках, когда я поворачиваюсь к нему и спрашиваю:

– Ты серьезно думаешь, что Дориан будет бороться с нами? Даже со своим братом?

Он пожимает плечами, смотря на воду.

– Я не удивлюсь. Нас учили, что сдаться, значит проявить слабость, а слабость – это болезнь. Скотос сражаются до тех пор, пока мы не умираем ради всего, чем дорожим и любим.

Я киваю, пользуясь моментом послушать песню ветра, которая доноситься сквозь деревья. Однажды у меня был кое-кто, кто также сражался за меня. Тот, кто поклялся защищать и любить меня до самой смерти. А сейчас... сейчас я не знаю, смогу ли вернуть его.

– Ты думаешь, что я не смогу это сделать? – спрашиваю я, почти что шепотом. – Ты думаешь, что я не смогу сразится с ним.

– Я не думаю, что ты хочешь сражаться с ним. Есть большая разница между возможностями и желаниями. Ясно, что ты не хочешь причинить ему боль.

– А ты? – спрашиваю я, повернувшись к нему лицом. Я знаю, он чувствует мой взгляд на нем, но пока его глаза устремлены вдаль. – А ты попытаешься избежать того, чтобы не навредить ему? Сможешь ли сражаться с собственным братом?

Я смотрю на его кадык, как Нико сглатывает, обдумывая мой вопрос.

– Если понадобиться, то, да. И если на кану будет его или моя жизнь, я сделаю все, что от меня будет зависеть, чтобы спастись. – Он переводит взгляд на меня, его глаза полыхают синим пламенем. – И ты поступишь очень мудро, если последуешь моему примеру. Потому что, если ты дашь ему шанс, он причинит тебе боль, Габриэлла. Он не станет колебаться. Твоя жизнь ничего не значит для него. И если убить тебя – это все что стоит между ним и его повесткой дня, то ты уже будешь мертва. Помни это, когда встретишь его. И не позволяй своим эмоциям дать забыть тебе это.

Несколько секунд я смотрю на Нико, после чего вынуждена отвернутся, пытаясь скрыть слезы, которые накатываются на глаза. Я знаю, он говорит мне это, чтобы помочь – защитить, но почему нужно быть таким жестоким?

Я поняла – Дориан ушел. Он не любит меня. Но разве моя слабость к нему вызывает у Нико такое отвращение, что он просто не может немного проявить сострадания? Немного чуткости?

Я вскакиваю на ноги, с новым чувством решимости, рожденной от тоски.

– Я готова попробовать еще раз, – бормочу я, смахивая мусор с джинсов.

– Габс...

– Снова. Я не хочу сидеть и говорить об этом дерьме. Так что, ты либо помогаешь мне, либо нет. Меня действительно это не волнует.

Я слышу, как он громко вздыхает позади меня, его дыхание раздувает мокрые от пота волосы на затылке.

– Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, – шепчет он, – И никогда не захочу. Но я предпочту видеть тебя живой и злой на меня, чем мертвой, потому что сказал тебе то, что ты хотела услышать. Сказанные мною слова от необходимости. Потому что ты нужна мне.

Я поворачиваюсь к нему, сузив глаза, потому что я не могу слышать его правоту. Но его решимость непоколебима. Он не отступит и не заикнется о том, чтобы оправдать себя. Он не возьмет слов обратно.

И я не хочу, чтобы он так поступал.

– Давай, – говорит он, беря меня за руку. – Попробуем еще раз.

Мы тренируемся до тех пор, пока я одним щелчком пальцев не поднимаю огромное бревно. И когда я переворачиваю все, что только можно сдвинуть с места, Нико начинает обучать меня искусству phanerуф или проявлению.

Мы начинаем медленно, с медитации.

Хотя в прошлом мне удавалось проявляться на короткие расстояния, но тогда это было спонтанно и непреднамеренно. Нико объяснил, что без должной концентрации внимания, я могу застрять в лимбе[18]18
  Лимб – промежуточное состояние или место пребывания не попавших на небеса душ, не совпадающее, однако, с адом или чистилищем


[Закрыть], потеряться совершенно в другом измерении. А если я не знаю, где нахожусь, то вернуться обратно почти невозможно.

– Хорошо, а теперь попробуй отсюда до того дерева, – инструктирует он, показывая на вяз, стоящий в нескольких ярдах. – Ты видишь, куда тебе нужно, ты знаешь, что там. Теперь, мысленно представь место и перенеси свои мысли туда.

Я делаю глубокий вдох, точно следуя его указаниям. Закрыв глаза на секунду, я рисую в своем воображении, что стою под вязом, прислонившись к нему, смеясь, когда Нико встает рядом со мной...

– Потрясающе. Правда?

Я открываю глаза, чтобы увидеть, как Нико улыбается. Он смотрит вверх, отчего я тоже поднимаю глаза. Мы под вязом. И я не просто стою под ним, а прислоняюсь.

И Нико рядом со мной, гордость и изумление сияют в его глазах. И я смеюсь, искренним, настоящим, от чистой души смехом, прямо как в моем видении.

Удивительно. Жизнь – прямо сейчас, в такой момент – изумительна.

Я начинала проявляться на короткие расстояния, а затем сумела перенести себя на другую сторону озера. Это будоражит, и чем больше я тренируюсь, тем лучше у меня выходит.

Знаю, что на вдохе могу оказаться в одном месте, а на выдохе в другом за несколько миль от сюда... это невероятно. Черт, я, наверное, никогда снова не буду ходить.

– Нам стоит вернуться, – говорит Нико, пока мы смотрим, как солнце начинает исчезать за горами. С тревогой на лице, я поворачиваюсь к нему, но он быстро дарит мне ободряющую улыбку.

– У тебя получилось, Габс. Ты можешь проявляться. Но самая лучшая часть это то, что ты не будешь делать это в одиночку.

Нежно касаясь моей ладони, Нико переплетает пальцы с моими и крепко сжимает. Мертвой хваткой.

– Я держу тебя. И если почувствую, что ты теряешь связь, то я перенесу нас в безопасное место, хорошо? У тебя получиться.

– Но что если я... – мой голос едва слышен, а губы почти дрожат.

– Никаких "но". Я не хочу этого слышать. Ты сможешь. Я верю в тебя.

Я киваю, пытаясь черпать силу из его обнадеживающего выражения лица. Закрыв глаза, я представляю нас обоих в номере отеля Пасифик. Солнце село, шторы задернуты, но мягкий свет от прикроватной лампы освещает комнату.

Я стою у подножия кровати. Нико рядом со мной. Он смотрит на меня и криво ухмыляется. Не совладав с собой, я делаю тоже самое.

Мощные руки обвивают меня, прижимая к твердой груди. Он пахнет океанским бризом и дождем. Я вдыхаю, позволяя эйфории проникнуть внутрь меня.

Нико задыхается, чувствуя как силы покидают его тело. Я пячусь назад, в ужасе от того, что натворила. Я дышала им. Непреднамеренно конечно, но я это сделала. Без спроса украла его магию.

– Боже мой, – кричу я, закрыв руками рот. – Мне жаль. Я не должна была этого делать. Я просто полностью погрузилась в момент, и я так счастлива, и совершенно...

Подняв руки ладонями вверх, Нико улыбается и качает головой.

– Ничего страшного. Если честно, я едва почувствовал.

– Но я тянула из тебя. Не спросив. О, Боже мой, я клянусь...

Он прямо передо мной и обхватывает руками мое лицо. Подняв мой подбородок так, чтобы наши глаза встретились.

– Габс, все в порядке. Честно. У тебя был длинный день. Легко уйти в себя в данный момент.

Мой взгляд следит за движением его полных губ, и я представляю, как они будут ощущаться на моих. Каковы они на вкус, после того как он оближет их языком. О Боже, теперь я думаю о его языке.

– Ты должна быть истощена, – говорит он, отходя назад. Нико вдруг поворачивается к двери, которая связывают наши комнаты и на меня внезапно накатила паника. – Я могу принести еды, если не возражаешь.

Я пожимаю плечами.

– Конечно. Не возражаю. – Я даже не голодна. Не тогда, когда мой желудок продолжает крутить так, словно находится на занятиях по Зумбе.

– Хорошо, – кивает он. – Ты сегодня хорошо потрудилась, Габс. И ты продолжаешь становиться лучше... сильнее. Я горжусь тобой.

– У меня отличный учитель, – улыбаюсь я.

Нико с головой погружается в ночь и выходит из комнаты, оставляя меня наедине с моими безумными мыслями. Я решаю принять горячую ванну, надеясь, что это сможет утопить мое нарастающее смятение и стыд.

Пока я нежусь в ванне, я не могу искренне увидеть то, чего должна стыдиться. Дориан ушел. И нет никакой гарантии, что мы сможем вернуть его. И вероятнее всего, он уже трахнул Аврору всеми возможными способами.

Все равно, это даже не худшая часть. Он злой. З-Л-О-Й. И психически неуравновешенный, как его отец. Может, я действительно ищу оправдание всему этому? Смогу ли когда-нибудь забыть все то, что он наговорил мне, несмотря на то, что он был вне себя?

Или не был?

Я сижу в ванне до тех пор, пока вода не остывает, а мой Айпад не вырубается. Сегодня вместо Бруно Марс я гоняла Линкин Парк, дав себе передышку от грустных и гнетущих текстов, которые не давали мне покоя множество ночей. И, если честно, я не думаю, что нуждаюсь в них теперь. Вот ведь отстой. Моя мама мертва. Крис не знает кто я. Джаред уехал. Я не могу вернуться домой. А плохой Дориан сбежал с Авророй. Ситуация дерьмовая, по-настоящему хреновая. Но у меня есть Алекс, отец, который, как я думала, умер еще до моего рождения. Я полностью доверяю Морган в том, в чем раньше не могла. Я узнала о тайном подземном сообществе сверхъестественных существ через Денни Нокса. Я встретила Ларса, Светлого Чародея и брата-близнеца Солары, и он хочет помочь нам. И я научилась этим удивительным, безбашенным способностям, которым я едва ли наслаждалась. И еще Нико. Человек, который оставался рядом со мной на протяжении всего времени. Парень, который никогда не отталкивал меня, в независимости от того как досадно мне было. Он стал моей скалой, когда мне нужно на кого-то опереться. Он стал моим солнцем, когда кругом все во мраке.