Текст книги "Светлые тени"
Автор книги: Сайрита Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Глава 28
– Мы не должны быть здесь. Блять, нам определенно здесь не место.
Нико нервничает, злится, но я не могу найти подходящих слов, чтобы успокоить его. Падшие дети Божества? Что это значит? Неужели есть люди похожие на него? Те, кто не согласен с политикой Божественного порядка?
Денни стоит сзади нас и кладет руки на наши плечи.
– Здесь вы найдете всех от божественных сил до вампиров, оборотней и ведьм. Мы отверженные. Мятежники. Мы отказались подчиниться, поэтому решили переписать наши судьбы.
Подождите. Он сказал оборотни?
О, черт, нет.
– И вы сумели оставаться в подполье? Полностью незамеченными? – спрашивает Нико, хотя я подозреваю, что он едва дышал, как только мы вошли.
– В каждом крупном городе мира, есть порталы, – объясняет Денни. – Мы живем обычной жизнью, не останавливаемся перед добром, выполняем черновую работу, боремся за правое дело ради наших собственных правителей, и это все только ради выживания. Если честно, многие из нас устали. Бессмертие дало нам время переосмыслить некоторые наши поступки, чтобы понять, что у нас никогда не будет права выбора. Мы всего лишь пешки в крупной шахматной игре. Пойдемте, я вам все покажу.
Мы следуем за Денни, когда он плетется через толпу, проводя экскурсию по огромному клубу. Толпа Темных и Светлых, а также другие создания ночи останавливаются, чтобы тепло его поприветствовать.
Когда они бросают на меня и Нико настороженный взгляд, Денни объясняет им, что мы семья из его города, ищущая покой от тирании Темного короля. И все с тем же сомнением в глазах возвращаются к приветствию.
– Теперь, когда вы объединились, были другие… вроде меня? – шепчу я, пока Денни ведет нас в закрытую вип-зону, обшитую цветастыми шторами. Это напоминает мне о кабинках для переодевания в Лас-Вегасе, только без бассейна и изнурительной жары
– О, черт, нет, – отвечает он, решительно качая головой. – Общение, не говоря уже о соитии, предвещает скорую смерть. Твои родители тому пример. Никто не хочет, чтобы их постигла та же участь
Смотря в пол, я киваю. Я благодарна Денни за помощь, но правду об Александре не раскрываю. Конечно, его появление может дать надежду другим, но также может поставить его жизнь под угрозу. Как будто нам это нужно.
Группа девушек, направляется к кабинке, чтобы позвать Денни потанцевать с ними. Они все разные – блондинки, брюнетки, рыжие – и их глаза во тьме клуба блестят, как разноцветные драгоценные камни.
У одной девушки глаза горят ярко желто-зеленым цветом. Распираемая любопытством я поворачиваюсь к Нико, поднимаю бровь и лишь губами спрашиваю «оборотень». Ха. Логично.
Если Темные создали вампиров, то для борьбы с ними Светлые создали оборотней.
– Осторожнее, – тихо предупреждает Денни, поднимаясь на ноги. – Особенно с ней. Для некоторых она луч света, доказательство того, что грядут перемены. Для других она является началом конца. Лучше держи в тайне кто ты, до тех пор, пока не найдешь то, что ищешь.
– Спасибо, Денни, – говорю я, признательно улыбаясь ему. – Серьезно. Спасибо. Мы на один шаг приблизились, чтобы вернуть Дориана обратно.
– Пока не благодари меня. Я провел вас внутрь, но дальше вы сами ищите Светлого Чародея, который согласится помочь Темному принцу, не говоря уже о двух. – Затем Денни уходит к компашке сверхъестественных поклонников, которая тащит его на танцпол.
– Что думаешь? – спрашиваю я, когда мы с Нико остаемся одни.
– Как я мог быть настолько слепым, – замечает он, его голос едва громче шепота. – И если они все узнают кто я, меня бы просто зарезали на танцплощадке ради удовольствия.
– Они не ненавидят тебя, Нико, – заверяю я, взяв его за руку. – Они ненавидят то, что представляет из себя твоя семья, но это не значит, что они ненавидят тебя. Они даже не знают тебя.
Он трясет головой, нахмурившись.
– То, что я сделал... Я хотел бы посмотреть на то, что они сделали бы с моей семьёй, если бы сам их не убил. Что движет кем-то, предающим свою расу? Трагедия. И я уверен, что я вызвал большую её часть для этих людей. Для чего? Чтобы быть всё равно не принятым отцом? Чтобы выглядеть как какое-то провинившееся дитя своей матери? Сайрус и Дориан оставались теми двумя, которые видели меня таким, каким я действительно являюсь. А теперь их нет.
Я сжимаю его руку крепче, и он встречается со мной взглядом.
– Эй. Мы вернём их назад. И они не единственные, кто у тебя есть. Я знаю тебя тоже, Нико. Я всегда знала, кто ты есть.
Его губы дергаются, и он отворачивается в сторону.
– Пошли, – говорит он, потянув меня на ноги. – У нас есть незаконченные дела.
Я не знаю, о чем мы думали, объявившись здесь, но его молниеносное передвижение, явно было плохой идеей. Люди были не в настроении разговаривать с чужаками, весьма справедливо.
Не помогало и то, что они продолжали подозрительно смотреть на Нико.
Да и я с моими простыми, карими глазами и способностью, оставаться незамеченной пользы не приносила. Взгромоздившись на высокий барный стул и напустив на себя толстый слой шарма, Нико обрабатывал сидящих за столом Светлых женщин. Впечатленные его дизайнерской одеждой и дорогим шампанским, которым он их угощал, они пожирали его глазами.
Видимо большинство из них оставили свои богатства ради глотка свободы.
Таким образом, они занимают скромные рабочие места в обществе, где не требуется использование их способностей. Они не привлекают внимание, именного его они пытаются избежать любой ценой.
Конечно, Денни Нокс исключение. Он следит за внешним видом, в свою очередь, для его образа жизни – это выгодно.
Впрочем, его, кажется, здесь почитают и уважают, особенно дамы. И почему я не удивлена.
Даже без суперсексуальной харизмы, он чертов Бог.
Я почти допиваю свой второй бокал содовой с лаймом, пытаясь побороть приступ зевоты, когда парень, сидящий рядом что-то бормочет, и от услышанного я чуть не падаю со стула.
– Я знаю, кто ты.
«Игнорируй», – сказала я сама себе. У него нет повода завязывать со мной разговор.
– И я знаю, что ты.
Медленно, я поворачиваюсь на стуле в сторону ,откуда доносится глубокий, бархатистый голос.
– Прошу прощения?
– Я знаю, – говорит мужчина, не поворачиваясь ко мне лицом и демонстрируя светлые волосы до плеч. Он огромен, но его стильные джинсы, мягкая кожаная куртка и шарф делают его менее пугающим.
Словно почувствовав мой взгляд на себе, он поворачивается.
У меня перехватывает дыхание.
Он красивый. Неземной. Ослепительный. И один из Светлых.
Его золотистые глаза блестят в тусклом освещении, подчеркивая острые скулы, глубокие ямочки и пухлые губы. Я видела только Светлых женщин, и хотя они были потрясающими, ни одна не сравниться с ним.
Дориан, Нико, Денни и даже мой отец были очень красивыми. Но этот мужчина... потрясающий. По-женственному красив.
Но его ошеломляющие тело и обжигающий взгляд, подсказывают мне, что он на 100% мужчина.
Я неловко ерзаю на стуле, подумывая "а не рвануть ли к Нико", но парень снова говорит, вызывая дрожь по моей спине.
– Не беги. Ты ведь не хочешь этого делать.
– Ты понятия не представляешь, чего я хочу, – возражаю я, но все же остаюсь сидеть на стуле.
– Я знаю, ты ищешь помощи у Светлых, чтобы спасти одного из Темных. И знаю, что ты никогда не получишь желаемого, особенно объединившись с Темным принцем.
– И откуда ты это знаешь? – спрашиваю я, пытаясь скрыть легкое дрожание в голосе.
– Потому что я знаю тебя, Габриэлла. Я давно наблюдаю за тобой. И я знаю свой вид. Никто не поможет вам. Они говорят, что ты проклята – что каждый, кто тебе поможет, погибнет. Светлые, как правило, отзывчивые, но не самоубийцы.
Я прикусываю себе щеку и отворачиваюсь, стараясь унять вскипающую ярость и боль. Мне не нужны напоминания. Я знаю, какую жертву принесла в жизни.
После вознесения я потеряла стольких близких, что стала достаточно сильной и здравомыслящей, чтобы признать это. Таким образом, мне не нужен какой-то смазливый придурок из Светлых перефразирующий всю ту боль, которую я так старалась задушить в себе.
– Однако, я могу быть кем угодно, но я отзывчивый. И поэтому, если тебе нужен Чародей, я к твоим услугам.
Я поворачиваю голову так быстро, что от такого движения он вздрагивает. Он просто?..
– Почему?
– Потому что я нужен тебе.
Не веря, я качаю головой. Это не может быть так легко. По любому есть какой-нибудь подвох.
– Чего ты хочешь?
– А, – самодовольно улыбается он. – Вопрос, не дающий покоя. Чего хочу? На самом деле, Габриэлла, ответ прост. – Он наклоняется ближе. Так близко, что могу почувствовать сладкий запах солнца на его коже и соблазнительных губах. – Месть, сладенькая. Я хочу мести.
Почувствовав изменение в воздухе, Нико мчится ко мне. Не притягивая к себе лишних глаз, он встает рядом так близко, насколько это возможно.
– Какие-то проблемы? – от его холодного дыхания веет злостью.
Светлый чародей лукаво улыбается, но ничего не предпринимает, он также ведет себя самоуверенно, как Колдун, стоящий рядом со мной. Нико может быть офигенно красивым, но любой мог разглядеть, насколько он опасен. Он как Белладонна – красивый, но смертельный.
– Нет, вообще никаких проблем, – отвечает блондин, возвращаясь к своему напитку. – Не считая, правда, того, что ты можешь навсегда потерять своего брата.
– Что ты сказал? – спрашивает Нико, сквозь стиснутые зубы. Он делает шаг ближе, останавливаясь в нескольких дюймах от своего смертельного врага. Тем не менее, Чародей не реагирует.
– Твой брат, Дориан. Он в беде, правильно? И ты последние полчаса отбивал чечетку для тех девиц, в надежде, что склонишь одну из них помочь тебе. Кстати, ты облажался. Они, как и я смотрят сквозь пальцы на твое дерьмо и просто наслаждаются бесплатным алкоголем.
Тело Нико содрогается от злости, сухожилия на шее и плечах натянулись, словно резиновые жгуты. Все же он хватает меня за руку, его прикосновение такое нежное, почти осторожное.
– Пошли, – бормочет он, таща меня со стула. Я вижу, как ему мучительно трудно уходить, не выдавая наши личности.
Я знаю, что Нико смог бы движением руки перерезать парню глотку и оставить утопать его в собственной крови.
– Я могу помочь, – говорит блондин, пока Нико уводит меня от бара. – Я могу помочь вернуть его вам.
– С какой стати мы должны верить тебе? – с презрительной усмешкой Нико спрашивает его.
– Потому что у вас нет другого выбора. Я ваш последний шанс. Оглянитесь – на этот раз вы аутсайдеры. Кроме того, – говорит он, соскользнув со стула и шагнув к нам, он широкоплечий и высокий, по крайней мере, на полфута выше, чем Нико. – Это правильный поступок. Так бы поступила моя сестра. Это то, что она всегда делала.
– Твоя сестра? – шепчу я, широко раскрыв глаза.
Мужчина смиренно склоняет голову.
– Меня зовут Соларис, но прошу, зовите Ларс. Мою сестру-близнеца звали Солара, та Чародейка, которая пыталась спасти тебя. – Он качает головой и отводит взгляд, но я успеваю разглядеть в его блестящих золотистых глазах печаль. Она умерла не так давно. Он в трауре.
И хотя в моей жизни был полный хаос, но со дня моей потенциальной кончины прошло едва две недели. Может быть, мы все еще скорбим.
– Мне так жаль, – говорю я, не знаю, что еще произнести. Я извиняюсь, и я чувствую себя полностью ответственной за то, что случилось с его сестрой. И если ему нужна месть, чтобы двигаться дальше, то кто я такая чтобы препятствовать этому? – И спасибо, Ларс. Мы ценим то, что ты готов сделать для нас.
– Что? – Нико обхватывает меня за плечи и разворачивает к себе лицом. – Ты не знаешь, этого парня, Габс. Меня, блять, не волнует кто он или то, что случилось с его сестрой. Он мне не нравится.
Ларс делает шаг вперед, от его устрашающего тела на нас падает тень.
– Взаимно. Но я здесь не ради тебя, Темный. Я здесь из-за Габриэллы. И если ей нужна моя помощь, то ты не сможешь ничего сказать или сделать, чтобы помешать мне.
Нико резко разворачивается и прижимается к груди высокого мужчины.
– Ты уверен в этом, шустрые ножки? Ты же не хочешь испортить свои красивые волосы?
– О, не испорчу, – возражает Ларс, золото его глаз превращается в расплавленное лаву. – Я даже не вспотею.
– Прекратите, парни, – гневно шепчу я, чувствуя, как на нас уставились десятки любопытных глаз. Денни замечает заварушку с другого конца комнаты, и в следующую секунду проявляется, сжимая руками каждое мужское плечо.
– Эй, ребята, только не здесь. – Он поворачивается к Ларсу и, хмурясь, говорит:
– Ты знаешь правила, Ларс. Я знаю, что ты с башкой не дружишь, но я ожидал от тебя большего.
Ларс вдыхает воздух сквозь зубы, после чего схватив руку Денни, сбрасывает ее с плеча. Я наблюдаю, как он исчезает в темном коридоре позади бара, чувствуя, что мы потеряли единственную ниточку надежды.
Поражение вырывается с тяжелым вздохом, и я даю волю слезам отчаяния. Блядь. Мы были так близки. Так чертовски близки к тому, в чем нуждались.
– Ребята, вам стоит уйти, – слышу я, как говорит Денни. – Люди начинают задавать вопросы.
Я киваю, стараясь не смотреть на него или Нико. Я просто не могу. Если посмотрю, то выйду из себя. И это проявиться либо в виде необузданной печали, либо неконтролируемого гнева.
И то и другое меня разоблачит и практически сведет к нулю шанс выбраться отсюда живой.
Как мы пришли, также поспешно и уходим, пройдя через стену и снова оказавшись в темном убогом туалете гей-бара.
Двое мужчин сосутся возле крошечной, грязной раковины, поглаживая пах друг друга через плотные кожаные штаны. А другой, довольный выходкой своих друзей, записывает их сцену на свой iPhone. Я быстро прохожу мимо них, слишком расстроенная, чтобы еще раз взглянуть на мужчин.
– Притормози, – говорит Нико, когда мы прорываемся через толпу. Некое подобие Бритни Спирс примерно 1999 года с помпонами на косичках и в клетчатой короткой юбкой останавливается перед нами, посылая воздушные поцелуи друзьям.
Я проношусь вокруг их тел, вероятно быстрее, чем должна, но пошло оно все – какое мне до этого дело? Без Ларса у нас нет надежды. У нас больше не будет такого шанса.
– Габс, я сказал, подожди, – кричит Нико позади меня. Я игнорирую его. Если отвечу, то скажу, что-нибудь, о чем позже пожалею. Я забочусь о Нико и ценю то, как он меня защищает, но прямо сейчас, я хочу придушить его.
Не в прямом смысле. Пройдя долгий путь, я все еще вспыльчивая девушка, которая сначала говорит, а потом уже думает.
Я знаю, у меня есть тенденция обижать людей, которых люблю. Поэтому, сейчас разговаривать с Нико не вариант. Нет, особенно если я хочу, чтобы он остался в моей жизни.
И сейчас, когда я изо всех сил пытаюсь удержать кусочек своей человечности, он как-никогда нужен мне рядом. Он больше, чем друг – он моя семья.
К тому времени тяжело дыша, я выбегаю на улицу, каждый вздох – это выход моему разочарованию. Я жадно вдыхаю прокуренный воздух, пытаясь токсином отравить кипящие во мне эмоции.
Когда такси останавливается передо мной, я прыгаю в него, даже не оглядываясь идет ли позади меня Нико. К счастью для него, он садится с другой стороны, прежде чем я говорю таксисту куда нас отвезти.
– Габс, я...
– Не сейчас.
Я слышу, как он вздыхает, но продолжаю пялиться в окно, наблюдая за мерцающими огнями города, проносящимися мимо нас, словно мазок краски.
Моя жизнь стала именно этим – просто пятном – черным пятном, которое становится больше и въедается все сильнее с каждым разом, пока ты стараешься его стереть.
И только ты думаешь, что взял его под контроль, пятно тут же расплывается, создавая еще больший беспорядок, до тех пор, пока ты ничего не можешь видеть, кроме как густой черноты. И ты не видишь смысла спасать изуродованный холст.
Как только мы подъезжаем к отелю «Пасифик», я выскакиваю из такси, оставив Нико расплачиваться. Я уже в лифте, когда он, наконец, догоняет меня.
– Ты можешь успокоиться на секунду? – сердито спрашивает он, останавливая двери лифта рукой. Опустив глаза в пол, я стремглав кидаюсь в дальний угол кабины, когда он входит.
– Ты ведешь себя, как ребенок. Нельзя доверять любому первому встречному с корыстной целью. Возможно, эта была ловушка, чтобы разоблачить тебя.
– Нет, не было, – мой голос едва слышно, но это затишье перед бурей. Я знаю, что будет, я чувствую. Но, тем не менее, я даже не могу остановить это.
К счастью лифт останавливается на нашем этаже, и я вылетаю, практически убегая от Нико.
Убегая от ярости и боли. Я вылавливаю из клатча ключ-карту, но мои руки так сильно дрожат, что я роняю ее на пол.
Нико поднимает карту раньше меня и открывает дверь, придерживая ее так, чтобы я смогла зайти. Я проскальзываю мимо него, скидываю куртку и бросаю поперек кровати.
–Ты не знаешь, какие у него силы, Габс. Ты просто познакомилась с парнем в баре.
– Но я знала его сестру. Она пыталась защитить меня.
Нико делает несколько шагов мне навстречу, но сохраняет безопасную дистанцию.
– Эта не достаточно хорошая причина, чтобы доверять ему.
Я, наконец, поднимаю глаза и смотрю на него, но за красной пеленой гнева ничего не вижу.
– И все же, я должна доверять тебе? Тому, кто по собственному признанию, убил стольких людей, что даже сосчитать не может, включая женщину, которую он любил? Не говоря уже о том, что ты напал и чуть не убил меня.
Чувство острого предательство настолько сильное, что Нико делает несколько шагов назад и морщиться, словно кто-то ударил его по лицу.
На его лице отражается определенно боль, что заставляет меня поморщится, словно я чувствую, как жалят мои собственные слова. Я причиняю ему боль. Но хуже всего, я напомнила все те причины, из-за которых он не может простить себя.
Я монстр.
Николай Скотос – один из сильнейших людей, которых я когда-либо знала, и я в трех предложениях морально раздавила его. Действительно, я ни капли не изменилась. Я совсем не выросла с момента моего вознесения. Я все еще та безжалостная, черствая сука, готовая сделать из близких для нее людей личную боксерскую грушу.
Я вспоминаю прошлое лето, как гуляю в центре с Дорианом. Он яростно защищает меня, и то разочарование от того, что он не смог найти нападавшего. И что я сделала, как только он дал мне повод для недовольства? Я причинила боль ему. Я унизила его. Я заставила его почувствовать себя слабым и никчемным, когда на самом деле, он кто угодно, но не такой.
Со мной что-то не так. Я должна остановиться. Если я продолжу в том же духе – рядом со мной никого не останется. Да и зачем? Почему кто-то терпит мои словесные нападки?
Я иду к нему навстречу, глазами умоляя о прощении.
– Прости. Я не хотела, – заикаясь, произношу я, пытаясь как можно быстрее проговорить слова, которые помогут стереть этот выражение на его лице. – Нико, прошу. Ты должен верить мне.
Он смотрит на меня, не моргая, словно только сейчас разглядел какая я на самом деле. Как будто все это время я была волком в овечьей шкуре, и кто-то просто стянул шкуру на его глазах.
А может я действительно такая. Может злодей не Ставрос или Аврора. Может быть – я. Люди из-за меня умирают. Из-за меня люди ломают себе жизнь.
Молчание повисло между нами, отталкивая Нико все дальше и дальше от меня. Спиной он врезается в стену, определенно ясно, он хочет убежать из комнаты – убежать от меня. Я хочу подойти к нему, попросить прощения, но боюсь. Боюсь, что потеряю его навсегда, как Дориана.
– Скажи что-нибудь, – умоляю я. Желчь подкатывает к горлу, и я сглатываю ее. Я испытываю такое отвращение к себе, что это практически причиняет физическую боль.
– Хочешь... накричи на меня, назови сукой, скажи, что я несчастный человек. Прошу, пожалуйста... только не молчи.
Он бросает на меня свой ледяной взгляд, который я по праву заслужила. Затем в следующую секунду, разворачивается в сторону двери и замирает на месте, сосредоточившись, он нахмурит брови.
В это же самое время я слышу, так же как и Нико – скрипучие колеса тележки. Она проезжает мимо номера 1588, затем 1602 и останавливается у 1604. Моего номера.
Я знаю, что последуют три стука, но все равно вздрагиваю. Я никогда не привыкну к звуку ударяющихся костяшек пальцев о дерево. Этот звук всегда будет преследовать меня во снах, играя в качестве угрожающей музыки в моем личном фильме ужасов.
Тук, тук, тук.
Это зов Смерти.
Нико отправляется посмотреть в глазок, но вскоре возвращается ко мне, качая головой. Или там нет никого, или кто-то специально закрывает глазок. Теория под номером один быстро отпадает, когда снова, кто-то стучит, объявив.
– Уборка.
1:37 утра.
Это, мать ее, не горничная.
Они нашли нас. Аврора, Ставрос и теперь Дориан, нашли нас. И они хотят напомнить, что нам не удастся спрятаться. Они будут продолжать отправлять Смерть к нашему порогу.
Они и дальше будут заставлять нас убивать невинных детей, которые не контролируют свои мысли или действия. Они хотят, чтобы мы сдались – приползли на коленях и молили о пощаде. Прямо сейчас, я думаю, что эта не такая уж и плохая идея.
Последний стук, прежде чем приглушенные шаркающие звуки доносятся с другой стороны двери. Быстрые шаги, резкий хруст и тишина. Мертвая тишина.
У меня перехватывает дыхание от следующего раунда ударов в дверь, но что-то заставляет меня подбежать к двери и резко открыть ее. Назовите это интуицией или банальной глупостью.
Но в тот момент, когда я поворачиваю ручку, я знаю, что открою целую кучу проблем, с которыми может справиться только по-настоящему сумасшедший человек.
Нико прыгает передо мной, защищая меня своим телом, даже после всего того, что я наговорила. Но уже слишком поздно. Я уже вижу, что стоит в дверном проеме, поглощая своим огромным телом пространство и воздух.
Это Ларс.
И у его ног мертвая девушка.
