Текст книги "Светлые тени"
Автор книги: Сайрита Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
Поэтому, ага, отстой. Но не совсем.
Когда одетая лишь в белый, пушистый, махровый халат (который я кстати собираюсь украсть, после того, как мы свалим от сюда) я выхожу в зону гостиной, вижу что посредине комнаты стоит тележка.
Сейчас, как правило, вид подобной вещи вызывает во мне страх, но я вижу знакомый почерк на маленьком клочке бумаги, прислоненном к тонкой вазе с розовой розой.
"Малышка.
Ты сегодня на славу потрудилась. Надеюсь, ты довольна.
Позови меня, если понадоблюсь. Моя дверь, напротив.
– Н."
Я улыбаюсь и прижимаю белую бумажку к своей груди. Затем я поднимаю одну из серебряных крышек, чтобы увидеть сочное филе-миньон с морковкой и мягким пюре, посыпанным петрушкой.
Еще на одном из блюд лежит гигантского размера хвост омара, а на другом огромный кусок шоколадного торта. Я верещу от радости, поднимая тарелки и ставя их на небольшой круглый столик.
Безусловно, все вкусно. Но когда я подношу ко рту еще один кусочек нежного омара, я чувствую, что чего-то не хватает. Что-то просто... отсутствует.
Уже в менее восторженном настроении я заканчиваю трапезу, когда начинаю думать, да и просто решаю для себя, что я должно быть просто устала. Это был тяжелый день, который, скорее всего, так сильно поколебал мое сознание.
После набега на мини-холодильник в моих руках маленькая бутылочка вина (прощай Ту Бак Чак!) и я забираюсь на кровать, по-прежнему одетая в свободный халат. На канале VH1 идет "Фиолетовый дождь", любимый фильм Морган. Печаль снедает мое сердце, когда я понимаю, как сильно скучаю по своей девочке. Черт, как бы я хотела вернуть свой мобильник. Как было бы здорово услышать ее голос. Но поскольку технически мы в бегах, возможно, оно и к лучшему, что мы не сможем связаться друг с другом. Я не хотела бы вывести кого-нибудь на нее и Алекса.
Я смотрю, как Принц пытается убедить Аполлонию искупаться в озере Миннетонка, когда внезапная боль от одиночества сжимает мой живот.
Почему я сижу здесь, потягиваю мини-бутылки вина за 10 баксов и жалею себя, когда за дверью есть кое-кто? Тот, кто мне действительно нравиться и тот кому, я надеюсь, тоже нравлюсь? И между нами не происходят странные вещи – совсем. Из братьев Скотос, Нико всегда был более спокойным. Мы всегда просто дружили, даже когда вокруг нас далеко все было не просто. Так что нет никакой причины, почему я должна чувствовать неловкость рядом с ним. Разве это не то, что мы всегда делали? Даже когда я была зациклена на его брате?
Я срываю одеяло и подхожу к двери, осмелев от двух завышенных в цене бутылок вина.
Но когда я вплотную подхожу, сомнение и смущение удерживают меня от стука в дверь. Я в халате, волосы завязаны в растрепанный узел на макушке, и у меня вероятно забавные усы от красного вина.
Но есть большая вероятность того, что Нико хочет побыть один. Он несколько дней нянчился со мной. И возможно он благодарен, что между нами возникло некое расстояние.
Я тяжело вздыхаю, восстанавливая дыхание, когда решаю, что пора закругляться, но прежде чем я успеваю вернуться к принцу, дверь раскрывается.
И там стоит Николай Скотос. Без рубашки.
И я понимаю, что именно этого мне и не хватало.
Глава 30
– Все в порядке?
На его лице читается любопытство и беспокойство, в то время я, должно быть, выгляжу как олень в свете фар.
– Ох… хмм… я
– Что-то не так с твоей едой? Ты хорошо себя чувствуешь?
Он быстро проходит мимо меня в комнату, чтобы все проверить, и я улавливаю аромат мыла и мужчины, смешанный с его естественным запахом океана. Его черные волосы все еще влажные после душа, и на нем ничего нет, кроме шелковых пижамных штанов.
Я не уверена, что под ними есть что-нибудь.
– Габс?
Пройдясь взглядом по его телу, я встречаюсь с его обеспокоенный взглядом и понимаю, что пялюсь на его торс. Боже, его пресс. Люди обязаны делать слепки с такого пресса, как у него.
Я сглатываю и облизываю губы, во рту резко пересохло.
– Ох, я… Я просто решила посмотреть, что ты делаешь.
–Хм? – Нико в замешательстве хмурится. – Я услышал, как ты вздохнула. Мне показалось, что ты чем-то разочарована. Или расстроена. Уверена, что всё в порядке?
Черт бы его побрал и его суперслух. Я одариваю его заготовленной ухмылкой, и головой киваю в сторону тумбочки.
– Вино закончилось, вот и все. У тебя еще есть?
Он пристально изучает мое лицо в поисках... даже не знаю, чего. Затем разворачивается и исчезает в своей комнате, а спустя секунду возвращается с двумя мини бутылками Каберне и одной виски.
– Итак, что мы смотрим? – спрашивает он, укладываясь на кровати как у себя дома. Он открывает бутылку и отпивает.
Эм, привет? Неужели он не понимает, что почти голый? В моей постели? Где я сплю?
Я открываю вино и залпом выпиваю. Мне понадобится что-нибудь покрепче, чтобы пережить эту ночь.
– Фиолетовый дождь, – говорю я, забираясь на кровать, с другой стороны.
– Фиолетовый дождь? У Принца... своеобразный характер. – Он подмигивает мне, и мои глаза лезут на лоб.
– Только не говори, что он Темный?
Нико пожимает плечами, робко улыбаясь.
– Эй, я говорил, что мы повсюду. Ну же, посмотри на парня. Сейчас ему должно быть стукнуло пятьдесят, но ему не дашь больше тридцати. Ты можешь это опровергнуть?
Подумать только, Принц почти ошибка природы с отличным набором генов. Морган будет в шоке!
– Но его глаза... они не голубые.
– Дешевый трюк. Прошлой ночью я так же изменил цвет твоих глаз.
– И кто же еще Темный? Кто-нибудь, кого я знаю?
Нико кривит губы, пока размышляет.
– Хммм... кто сейчас возглавляет списки чартов?
– Бьонсе, Кэти Пэрри, Фарелл, Марун 5. – Падшие, но про них я все знаю, пообщавшись с ними.
– Ну вот!
У меня челюсть отвисла.
– Все они?
– Все.
– Твою мать!
Нико смеется, прежде чем сделать еще глоток из бутылки.
– Конечно, ты не можешь пойти и разболтать это всему городу. Возвращаясь в 70-е и 80-е года, когда хэви-металл был на пике популярности, наш вид был более яркий и мог позволить себе кое-какие вольности. Теперь с папарацци на каждом углу, необходимо соблюдать больше анонимности.
– Ясно. – Я быстро сажусь, хотя необходимо соблюдать особую осторожность с тем как скрещивать ноги, чтобы не сверкать своей голой леди из-под халата.
– Расскажи мне... а что на счет кинозвезд? Должно быть в Голливуде куча Темных.
– О, да, ну, конечно же. Кто твой любимчик?
– Хммм... Анжелина?
– Темная.
– Ну а Бред Питт?
– Человек.
– И это нормально? Как твой отец позволяет это?
– Это не единичный случай, – пожимает он плечами. – Такое случается. Просто не всегда с нами.
– Ты имеешь в виду Темных из королевской семьи.
Нико кивает и залпом выпивает содержимое бутылки. Я вижу, что разговор ему не приятен.
– Думаю, я вполне бы справилась, корча из себя рок-звезду, – говорю я в надежде поднять ему настроение, и заставить забыть всплывшие воспоминания, которые преследуют его.
– Почему ты так говоришь?
– Да ладно, вечеринки день и ночь напролет. Быть все время пьяной и несносной. Попадать в неловкие ситуации в общественных местах. Черт, я практически на пол пути!
Нико смеется от чего его мышцы на прессе напрягаются под очень загорелой кожей. Я притворяюсь, что смеюсь тоже, только чтобы скрыть как я вопиюще таращу глаза на него.
– Эй, хочешь еще? – спрашиваю я, вскочив с кровати, направляясь к мини-бару. Ага. Мне нужно что-нибудь покрепче.
– Конечно.
Я захватываю еще бутылку ирландского виски, который пьет Нико и причудливую маленькую бутылочку текилы. Это совершенно неверный выбор, потому что от текилы во мне просыпается шлюха, но погодите, это же крошечная бутылочка. Что от нее может случиться?
Я прыгаю обратно на кровать, хихикая как идиотка без всяких видимых на то причин. Я бросаю Нико его напиток, он откручивает крышку.
– Твое здоровье, – говорю я, подняв маленькую бутылочку с жидким огнем.
Нико тянется ко мне, чтобы чокнуться, но резко останавливается.
– За что пьем?
На секунду я задумываюсь, вспоминая все то плохое дерьмо, что произошло и настраиваюсь на положительные моменты. На умиротворенные времена. На маленькие победы, которые вселили в нас надежду.
– За новые начинания. – Мои. Его. Наши.
Нико осторожно касается своей бутылкой мою.
– За новые начинания.
Три текилы, пять сортов виски, четыре бутылки красного вина и позже одна омерзительная стопка водки, и мы пьяны. По крайней мере, я. Вроде как.
Я имею в виду, что мне уже хватит пить, но я, честно говоря, чувствую себя превосходно, если не считать немного чрезмерного энтузиазма и воодушевленности.
Нико рассказывает мне об одном из его мятежных этапов в начале 1990 годов, и я, очарованная его интерпретацией времени, о котором лишь читала в учебниках по истории, впитываю каждое слово.
Он говорит с таким волнением, оживленно жестикулируя руками, когда описывает моду, архитектуру, искусство.
Он рассказывает мне о толпе женщин, пытающихся залезть к нему в постель, и которые навели его на мысль открыть самый почитаемый бордель в Новом Орлеане.
– И девушки не возражали? Продавали свои тела? – спрашиваю я, увлеченная историей.
– Возражали? У нас была очередь в милю из девушек, которые мечтали там работать. Мы о них заботились, давали жизнь, о которой они могли только мечтать. И, конечно же, у нас был жесткий отбор с тщательным медицинским осмотром. Они жили более чем безбедно за то, что кое-что делали бесплатно.
Я качаю головой с игривой улыбкой на лице.
– Николай сутенер. Пожалуйста, скажи, что ты не носил фиолетовые костюмы и большие шляпы с принтом под зебру.
– Только если они шли с парой ботинок на платформе.
– Нет! – кричу я, хохоча словно гиена. – О, Боже мой, скажи мне, что у тебя есть фотографии!
Нико смеется вместе со мной, вытирая слезы с глаз.
– Нет, нет. Никаких фиолетовых костюмов. Может быть оранжевые или светло-голубые. Но я никогда не отжигал в фиолетовом.
Я в шутку бью по его голой руке, и без сомнения чувствую как по моей руке распространяется жгучая боль.
– Ауч! Иисусе, ты что из стали?
Нико слегка поднимает бровь.
– Возможно, некоторые части.
Закатив глаза, я плюхаюсь обратно на гору подушек.
– Ну да, ну да. Поклясться могу, что вы парни помешаны на своих пенисах. Каждый из вас думает, что он обладатель огромной пушки, но когда доходит до дела, то выясняется, что там карманный пистолет. Пиу пиу!
– Я не преувеличиваю. Просто честен, – подмечает Нико, удобнее устраиваясь на подушках на его стороне кровати. Его. Стороне. Кровати. О Господи, что сейчас происходит?
– Честен на счет чего?..
– У меня большой член.
Я почти давлюсь собственной слюной. Твою ж мать. Я пытаюсь собраться с мыслями, придумать, чем возразить, но ничего не идет в голову из-за самодовольного смеха Нико. Я могла бы обойтись без подобной информации.
Но теперь, когда это прозвучало и открылось всему миру, я не могу не думать об этом.
– Какого... Ты только что?.. – я брызгаю слюной и машу руками, как курица под кайфом.
– Ты спросила, – говорит он, пожимая плечами.
Я трясу головой, надеясь, разогнать любые будущие мысли о гордости и радости Нико.
– Ладненько. Мне необходимо выпить после такого.
В руках у него наполовину выпитая бутылка Столичной.
– Мне кажется нужно больше водки.
– О, черт, нет, – вздрогнув, произношу я. – Лучше выпью жидкость для зажигалок.
Я спрыгиваю с кровати и бегу к мини-бару, который уже совсем убого выглядит. Я хватаю маленький ликер Дисаронно.
– Давай сделаем "осла"[19]19
donkey – коктейль «осел» из ликера, рома
[Закрыть], – бормочу я, откручивая пробку и ни на что не обращаю внимание. И конечно сильно ударяюсь мизинцем ноги о гостиничную тележку, привезенную ранее.
– Мать твою! – кричу я, прыгая вокруг. – Ебаный в рот!
Нико тут же оказывается рядом со мной, поймав меня, прежде чем я начинаю ковылять.
– Ты в порядке?
– Ах, блять! Он сломан. Я знаю, что сломала палец. Он ведь висит на ниточки, да? И кровью все, наверное, залило.
– Давай, усадим тебя. – Без предупреждения Нико подхватывает меня на руки, словно я ничего не вешу, и несет к кровати, укладывая так же бережно, как прошлой ночью. – Хорошо, а теперь дай мне взглянуть, – говорит он, положив мою ногу себе на колено, чтобы лучше осмотреть. Я чувствую его холодные пальцы на своей ноге, но его прикосновения не причиняют боли. Вместо это оно становится еще холоднее, как пакет со льдом.
– Что там? – тихо спрашиваю я
– Перелома нет. И кровь не хлыщет во все стороны. А еще я рад сообщить тебе, что он по-прежнему крепко прикреплен к твоей ноге. – Он поджимает губы, словно пытаясь сдержать смех.
– Заткнись! – восклицаю я, от чего Нико впадает в истерику. – Очень больно!
– Ааааа, иди сюда, – прикалываясь, произносит он. – У маленького Темного света бо-бо?
– Придурок.
Я пытаюсь убрать ногу с его колена, но он по-прежнему крепко удерживает ее, лаская палец своими холодным руками. Через несколько секунд я расслабляюсь от его прикосновения и позволяю его магии взять надо мной вверх.
– Как ты теперь себя чувствуешь? – спрашивает он, все веселье исчезло из его голоса.
– Хорошо. – Я резко осознаю, что мой голос звучит с хрипотцой.
Нико скользит руками по моим ступням, идеально надавливая, он массирует их. Я таю, как глыба льда.
– А теперь?
– Так... приятно.
Спустя мгновенье он уже растирает мои лодыжки, разминает икры, которые еще немного болят после вчерашних убийственных каблуков и сегодняшней тренировки. Я инстинктивно стонаю, чувствуя как узел напряженных мышц ослабевает.
– Все еще приятно?
– Да.
В моем голосе звучит... такое сильное... желание. Меня оно пугает, но я не останавливаю Нико.
Его пальцы ласкают мои ноги под коленями, вызывая волну покалывания, которая проносится по моему позвоночнику. Прикосновения Нико легкие, осторожные, словно он знает, что это место моя эрогенная зона. Я хочу одернуть его и сесть, но в конечном итоге выгибаю спину. Рука Нико скользит по внутренней стороне моего бедра.
Я смотрю на него.
Он смотрит на меня.
Я не могу на секунду остановить время и подумать.
Он нависает над моим телом, я в это же время прижимаюсь к нему. Когда его губы накрывают мои, я потрясена их мягкостью и нежностью поцелуя.
Я ожидала от Нико со всеми его дерзким юмором и жестокой прямотой, что поцелуй будет похож на стихийный ураган. Но он так нежен, так осторожен. Как если бы планировал то, как будет целовать меня.
Словно он думал об этом моменте несколько дней, воспроизводя сцену в голове бессонными ночами. Тем не менее, в то время как его поцелуй трепетный, то прикосновения доминирующие.
Пальцами он крепко сжимает мою спину через махровую ткань, затем зажимает в руке волосы. Весь порыв эмоций, который сдерживает на моих губах, он выпускает через руки.
Я тяну его вниз на себя, когда он толкает меня на пышные, пуховые подушки. Я принимаю его вес, чувствуя безопасность, и такое спокойствие, когда его тело нависает над моим.
Я развожу ноги и прижимаюсь к его бедрам, обтянутым шелком, приветствуя его в самом мягком месте на земле. Он не разрывает поцелуй. Его язык, сладкий с нотками алкоголя, продолжает ритмично двигаться, пробуя меня на вкус. Пьет меня словно крепкий эликсир.
Мои руки скользят вверх и вниз по гладкой коже его спины, ощущая крепкие и напряженные мышцы под кончиками пальцев, когда он пытается еще плотнее прижаться. Я хочу ощущать его кожу на своей. Я хочу слышать его сердцебиение в фунте от моей груди. Я хочу вдыхать его дыхание и испить его похоть.
Я хочу этого мужчину. Я хочу Нико. И осознание этого причиняет боль, разочарование и отчаяние, но мне наплевать.
Мое желание становится его надобностью, и он распахивает халат, обнажая мои тяжелые груди. Приподнявшись, он смотрит сверху вниз, любуясь моей наготой.
И как только я начинаю чувствовать себя неловко, он опускает голову и с жадностью всасывает в рот затвердевший сосок, лаская чувствительную кожу языком.
Вцепившись ему в волосы, я тяну трясущимися руками. Не потому что я нервничаю или мне страшно, а потому что я хочу его, так сильно хочу. Его губы, руки, жесткую длину, упирающуюся мне в бедро через тонкий шелк... Я нуждаюсь в этом
И мне плевать на последствия. Сейчас я не хочу думать о них.
Нико переместился к другой груди, обвел сосок языком и втянул его в рот, затем сжал рукой грудь, предоставляя языку лучший доступ. В ответ я стону от удовольствия, которое стало таким далеким воспоминанием.
Он пожирает меня, отказываясь покидать любой нетронутый кусочек моей пылающей кожи. И он так... хорош. Нико просто великолепен. Словно, если бы он знал, как прикасаться ко мне. Он уже знает, чего жаждет мое тело.
Я чувствую, как он становится все тверже напротив моего бедра, меня обуревает волнение от того, что только тонкий слой ткани отделяет его член от моего лона. Как легко было бы ему толкнуться внутрь меня.
Проникая дюйм за дюймом, он разогнал бы всех моих демонов. Я бы выкрикивала его имя, пока рассыпалась на осколки. Я бы так сильно кончила, что стены бы задрожали от силы нашего оргазма.
Я тянусь вниз между нами и обхватываю его длину, показывая свои намерения. Тяжело дыша Нико останавливается, глядя на мое нагое тело, я вижу, как мысленно он задается вопросом. Он принимает решение, встав на колени, Нико высвобождает свое желание.
Он красив. Господи, он превосходен.
Облизываясь, я снимаю и отбрасываю халат в сторону, предлагая свое тело в обмен на его. Он принимает меня и набрасывается, после чего жадно сокрушает меня голодным поцелуем.
Я чувствую, как он пульсирует в ожидании, однако мне нужно почувствовать себя полной снова. Нужно почувствовать себя целой. И возможно… возможно, Нико сможет сделать это. Может быть он единственный, кто может излечить мое разбитое сердце. Потому что, если мое тело хочет его так сильно, может быть сокрушенная часть во мне хочет того же.
Вдруг он отстраняется, все еще нависая надо мной, наши обнаженные груди больше не соприкасаются.
– Остановись. Подожди. Мы не можем этого сделать.
Я вздрагиваю от чувства потери его тела на мне.
– Почему нет?
Он закрывает глаза, словно борется с внутренними голосами в голове.
– Поверь мне, я хочу. Черт, я хочу.
– Тогда, что тебя останавливает? – почти задыхаясь, спрашиваю я, извиваясь под ним от желания почувствовать его прикосновения.
Он качает головой, сжав губы в тонкую линию.
– Слушай, малышка... я не Дориан и никогда им не буду. Я никогда не смогу заполнить ту пустоту, которую он оставил после себя. Так что тебе лучше быть чертовски уверенной, что ты нормально относишься к этому. Ладно? Потому что ты получишь меня. Только меня. И я не могу притворяться кем-то, кем не являюсь. Я не могу собрать тебя и сделать прежней. Не такой, как ты была раньше.
Я смотрю в эти кристально-голубые глаза, ощущая, как кровь стынет.
– Думаю, я могла бы сказать то же самое тебе.
Он не отвечает. Мне даже не нужно проникать в его мысли, когда голос в его голове срывается на крик.
Неловко сев, мы смотрим вниз на устроенный нами беспорядок. Он нагибается, чтобы поднять штаны, а я в это время хватаю халат.
– Я наверное пойду, – бормочет он, торопливо натягивая штаны, повернувшись к двери и по-прежнему не поднимая на меня глаз. В данный момент, я бы тоже не смогла смотреть на себя.
– Подожди, – слышу я сама себя, протягивая руку, чтобы схватить его. Я быстро одергиваю руку, любые прикосновения сейчас интимны. – Прошу, пожалуйста… останься. Просто останься со мной... как прошлой ночью. Я просто... я чувствую...
– Хорошо. – На его лице разочарование и возможно немного облегчения. – Давай просто ляжем спать, ладно?
Я киваю и так чертовски благодарна, что он стоит и все еще может находиться со мной в одной комнате. В полной тишине мы залезаем под одеяло, укладываясь каждый на своей стороне. Я переворачиваюсь на бок, подальше от него, чувствуя себя при этом полной дурой. Меня переполняет такое чувство, словно я все испортила.
Я слышу, как он позади меня глубоко вздыхает и меняет положение. Его рука оборачивается вокруг моей талии, притягивая к его груди. Он крепко прижимает меня к себе, потому что знает, что мне это нужно. Знает, что я нуждаюсь в нем, и в любом случае я могу понять его.
Его мягкое, ровное дыхание на моей шее убаюкивает меня, и я проваливаюсь в красочный сон. Вокруг нас вода, деревья и солнечный свет. Когда я смотрю на Нико, он улыбается. А я плачу, что никогда не узнаю каково это чувствовать снова.
Глава 31
В моем гостиничном номере оркестр. И в настоящий момент в моей голове барабанит песня «Hollaback Girl».
Стук усиливается, я разлепляю глаза, которые, клянусь, были склеены супер-клеем. Во рту, словно кошки нагадили, и меня тошнит от выпитого накануне спиртного.
Тем не менее ,я с трудом поднимаюсь на локти в поисках источника неугомонного стука, в надежде заткнуть его.
Я со стоном сажусь, когда кровать проседает около меня. Вот дерьмо, может, я еще пьяна. Но нет. Мне не могло так сильно повезти. Я с похмелья и туплю.
Нико смотрит на меня, его волосы взлохмачены и черной копной ниспадают на лоб. Рукой он заправляет их назад и морщится, словно прикосновение причиняет ему боль. Мы оба встаем с кровати, уставившись на дверь.
Нет никакого оркестра, и хотя в моей голове стучит, но эти приглушенные звуки звучат, потому что кто-то долбит в дверь.
– Хей, это я, Ларс, – кто-то кричит по другую сторону двери. – Открывайте или сам войду.
Ларс! Он вернулся. Надеюсь с хорошими новостями.
Так как Нико стоит ближе к двери, он открывает ее и впускает взволнованного Светлого Чародея, который выглядит странно и скрупулезно элегантным для кого-то его размеров.
– Видели новости? – быстро спрашивает он, как только за ним закрывается дверь. Ларс кидается к пульту, лежащему на маленьком столике и включает телевизор.
– Нет. – В горле пересохло, я откашливаюсь и повторяю. – Нет, мы только встали.
Тогда Ларс останавливается и оглядывается кругом. На мне ничего, кроме халата. Нико без рубашки. В номере жарко и чудовищный беспорядок.
– Эм, я не вовремя? Я имею в виду... все еще в силе? Вы по-прежнему хотите спасти Дориана?
– Да, конечно, – утверждаю я, плотнее заворачивая халат вокруг тела. – Все в силе, поскольку у тебя есть нужная нам информация.
– Есть. Но нужно действовать быстро. В течение следующих 48 часов.
– Почему это? – наконец спрашивает Нико, хотя его голос звучит не лучше моего.
– Смотри.
Мы оба поворачиваемся к телевизору, когда внизу экрана высвечивается баннер экстренного сообщения. С серьезным выражением лица ведущая сообщает о поразительных явлениях, охвативших народ.
За последние 36 часов резко возросло число пропавших и в каждом городе отделения полиции в США зашли в тупик. И хуже всего то, что наблюдалась странная активность в животном мире.
Птицы, рыбы и мелкие лесные животные пропали. Зафиксировано несколько попыток побега взбудораженных животных из зоопарка.
Даже домашние животные стали убегать из дома. Люди звонят кандидатам медицинских наук и к другим бесполезным специалистам, но никто не может объяснить происходящее.
– Началось, – шепчет Нико, не отрывая глаз от экрана телевизора.
– Люди называют это Карой Божьей. Они верят, что конец близок. Люди в панике, и дальше будет только хуже. – С почтением в глазах Ларс смотрит на меня. – Это происходит из-за смерти Солары. Когда ты займешь свое место в Божественном порядке, то все наладится. Время пришло.
– Пророчество? – Слова слетают с языка, словно проклятие.
Ларс кивает головой в сторону двери.
– Я пойду, а вы оба собирайтесь. Время играет существенную роль.
Затем он уходит, и оставляет нас тонуть в бездне неловкости.
– Нико... – я даже не знаю, что хочу сказать. Я не чувствую себя виноватой, но знаю, что нужно извиниться. И сейчас, когда мы на пороге темной неизвестности, мне нужно все исправить. Мне необходимо, чтобы он знал, что прошлой ночью пошло, что-то не так, но это не было ошибкой. Он не был ошибкой. – Нико, я...
Он поднимает руку и качает головой, останавливая мой поток слов.
– Не извиняйся. Это пустяк.
Пустяк. Мы – пустяк.
Он подходит к соседней двери, но останавливается, когда собирается повернуть ручку. Затаив дыхание, я жду, то он начнет орать, кричать, ругаться – хоть что-нибудь. Что угодно, чтобы вернуть прежние отношения.
– Габс? – его голос слабый, почти что разбитый. – Если бы ты сказала хорошо, если бы ты сказала, что хочешь меня, не как временную замену моему брату, прошлой ночью я бы сделал все, что бы ты пожелала. Все что угодно.
Он исчезает в соседней комнате, а я оседаю на пол, чувствуя, словно потеряла друга. Потому что так оно и есть.
Перелет обратно в Луизиану лишь усугубил, возникшую неловкость между мной и Нико. К счастью, Ларс был желанным буфером и с радостью отвечал на мои вопросы о Светлых, его сестре и даже о том, что слышал о моей маме.
– Она была легендой, – размышляет он. – Борцом нашего вида. Поэтому ее отношения с одним из Темных попахивали предательством. По-прежнему считается изменой произносить ее имя на территории Светлых.
– Из-за того, что она влюбилась? Она же никому не причинила вреда! – я качаю головой, не понимая, как раса, которая гордится своим чувством сострадания и исцеления, могла быть такой жестокой.
– Я знаю. И тоже самое случилось с Соларой. Когда она увидела тебя с Темным принцем в тот вечер, ее план был просто наблюдать за тобой издалека и не вмешиваться. Но ты все время была с ним... утопая все глубже в его чарах. Она не могла сказать, какими были его намерения – хорошими или плохими, она держалась на безопасном расстоянии и молилась, чтобы он не навредил тебе. А когда Дориан обручился на женщине Орексис, она пришла ко мне, умоляя меня помочь защитить тебя. Я как дурак оттолкнул ее, отказавшись ввязываться. Из-за моего отказа она потеряла свою жизнь. – Он смотрит на меня и его глаза, цвета топаза, переполняют печаль и сожаление. – Прости меня, Габриэлла. Я был трусом. Если бы не моя слабость и упрямство, я мог бы спасти вас обеих.
Я протягиваю руку и сжимаю его, одаривая Ларса ободряющей улыбкой.
– Не вини себя. Никто не виноват, кроме Ксавье.
Воспользовавшись трогательным моментом, Ларс наклоняется и оглядывается на Нико, который сидит в нескольких метрах и рассеянно смотрит в окно.
– Я не хочу вмешиваться, но ты уверена в том, чего хочешь? Хочешь вернуть другого брата? Потому что если нет, то нам не стоит рисковать. Я думаю, что смог бы найти миллион других дел, чем выслеживать Темного принца и с помощью магии пытаться вернуть его человечность.
Я перевожу взгляд на Нико, такого красивого и одинокого. Вспоминаю ощущение его кожи на моей, как он двигал бедрами между моих ног. С какой нежностью его губы и язык исследовали меня. Он дарил незабываемые ощущения, такие заботливые и совершенные. Я так сильно хотела его, что это причиняло боль.
Но он не Дориан. И никто не сможет заполнить ту зияющую дыру, которую он оставил.
– Это то, чего я хочу.
Потому что Дориан это все что я хочу, от начала до самого конца. Я всегда хотела его – и всегда буду хотеть его. Я просто была глупа и в отчаянии, что пыталась заставить сердце испытать другие чувства.
Когда мы, наконец, достигаем ворот особняка, я испытываю огромное облегчение. Я скучала по Морган и даже по Алексу. Он был предан на протяжении всего этого, и я чувствую себя дерьмо за его допрос ранее.
Хватит. Я больше не буду впустую тратить время с людьми, которых люблю, включая Нико.
И как только мы вернем Дориана, и приложу все усилия, чтобы наладить с Нико отношения. Я знаю, это будет не легко, но мы должны пройти через это.
Мы через многое прошли, чтобы просто вот так взять и перечеркнуть нашу дружбу из-за ночи пьяных ошибок.
Но даже, как мне кажется, я знаю, там было намного больше, чем просто алкоголь, развязавший наши руки и губы.
И если уж быть до конца честной с самой собой, я не была пьяной. Не достаточно пьяной, чтобы забыть то мягкое ощущение его кожи и сладкий вкус языка.
Никакое количество выпивки не сотрет его образ, склоняющееся тело над моим, черные волосы, упавшие на глаза и то, как он смотрел на меня с благоговением.
Витая в облаках, я даже не замечаю, что мы уже перед домом пока Морган практически не срывает с петель дверь лимузина.
– Габс! Боже мой, я так по тебе скучала!
В ее глазах уже слезы и она тянет меня за руку до тех пор, пока мои ботинки не касаются гравия. Затем крепко обнимает, словно благодарит за то, что я еще жива.
– Что такое, Морган? Все нормально? Где Александр? – я хватаю ее за плечи и отталкиваю от себя, чтобы найти в ее выражении лица любые признаки несчастья. Но в этих больших карих глазах лишь любовь.
– Я просто рада, что ты дома. – Ее голос хриплый, словно она пытается изо всех сил сдержать дрожь в нем. Она неловко улыбается.
– Алекс потрясающий. Он научил меня немного тому, кем являюсь и какие у меня способности. Отчасти заставляет меня чувствовать себя крутой.
– Кто ты? Погоди. Способности?
– Страж. – Подходит Ларс с другой стороны лимузина. Склонившись перед Морган, он берет ее ладонь и целует. Его золотистые глаза полны почтения и восхищения.
– Ты делаешь успехи. Прими мою глубочайшую признательность.
– Страж?
– Да, – кивает Ларс. – Твоя подруга одна из Избранных. При рождении ее кровь улучшили, чтобы дать ей особые способности, которые окажутся полезными в самом ближайшем будущем. Скажи мне, Страж, ты видишь лица мертвых? Слышишь их шепот в ночном ветре?
У Морган глаза лезут на лоб, и она кивает, не в силах ничего сказать.
– Да. Эти голоса предков. Довольно изнурительны поначалу, как я слышал. Но со временем, когда твое видение усилится, ты должна будешь сосредоточится на них. Слушать их. Они скажут тебе, что нужно будет делать в трудные времена.
Морган поворачивает голову ко мне, тысяча вопросов запечатлелись на ее растерянном выражении лица. Я ухмыляюсь и обнимаю ее за плечи.
– Морган, это Ларс. Он Светлый Чародей и ключ к разгадке проклятия Дориана. Давай, пойдем внутрь и я тебе все расскажу.
Вокруг журнального столика, стоящего в большой комнате, Ларс, Нико, Алекс, Морган и я обмениваемся информацией, которую узнали за эти несколько дней и разрабатываем спасательную миссию.
Морган сидит рядом и держит меня за руку, так как Ларс сказал нам, что как Страж, физический контакт с ней будет отражать магию Ставроса, именно поэтому она смогла в тот раз удержать Алекса. На коленях у нее лежит клинок Полемоса, подарок Александра.
В мое отсутствие он научил ее сражаться, а клинок обеспечит ей дополнительную защиту. Один взгляд на него, и большинство врагов отступят, если только не убегут, поджав хвосты.
Она действительно становится крутой, и я горжусь Морган. Все это непросто укладывается в голове, даже для меня.
И она здесь, хрупкий человек, готова идти в бой. Готова пожертвовать жизнью, чтобы защитить то, что не совсем даже понимает.
