Текст книги "Кот в красной шляпе"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Мы подошли к основанию каменной гряды на вершине Зеленой горы. Вблизи каменные скалы сплошной стеной возносились ввысь, и в этом каменном заборе не наблюдалось ни одной расщелины, ведущей внутрь каменного частокола. Необходимо было подняться на скалы и осмотреться.
– Я могу попробовать! – сказал я, украдкой замечая взгляд Байли.
– Я пойду! – выступил вперед Шерг, деловито разматывая веревку. В конце концов решили, что мы пойдем вместе, попеременно заменяя друг друга, так как подъем был приличным. Элайни попросила привязать к концу веревки камень, маленько колдонула, и камень – перелетев через выступ на половину высоты скалы, благополучно опустился у наших ног. Второй конец закрепили, все было готово к штурму скалы. Шерг, связанный со мной веревкой, подошел к свисавшему концу и, быстро перебирая руками, вскарабкался на первый уступ. «Ловкий, зараза», – только и подумал я, перебирая руками веревку. Я добрался до ухмыляющегося Шерга и пополз выше. Так, попеременно, мы добрались до середины и здесь немного передохнули. Дальнейший путь был труднее, и пока мы, задыхаясь, добрались до вершины перевала, начало вечереть.
Сверху открылся вид на горный цирк, окружающий озеро внутри. Слева озеро тянулось к небольшому дымящему пролому, там, где был водопад, и где свалилась Байли. Справа тоже был пролом, но вытекания воды не наблюдалось. А посредине озера находился скалистый остров, покрытый зеленью. Чтобы попасть в цирк нам придется обойти его справа и зайти через правый пролом.
– Все, пойдем! – скомандовал Шерг. Действительно, надо опускаться, ночь в горах приходит внезапно. Мы начали спускаться вниз, благо помогали страховки. Шерг, первым опустившись до веревки заброшенной Элайни, остановился и, глядя на меня своими темными зрачками, спросил:
– Я думаю вам пора вернуться домой, путешественники?
– Да еще повременим! – в тон ему ответил я.
– Я бы тебе советовал, возвращаться домой! – угрожающе придвинулся Шерг, и добавил: – И не лезь к Байли, если хочешь остаться в живых.
И тут я вспомнил его голос – голос незнакомца возле озера, укравшего медальон Перчика.
–Ты забыл нам кое-что вернуть! – сказал я, твердо глядя в его насмешливые глаза. По его лицу мелькнула тень, потом он усмехнулся и вытащил из-за пазухи висящий на шее медальон:
– Ты имеешь в виду это? – он снял медальон и, улыбаясь, протянул его мне на открытой ладони: – Бери!
Я протянул руку, чтобы взять медальон, но Шерг, с издевкой улыбнувшись, перевернул ладонь и медальон полетел вниз. Рванувшись, я подхватил цепочку, но не удержался и рухнул вниз. Невероятным усилием я извернулся и схватил одной рукой за выступ. Внизу вскрикнули. Я перехватил выступ второй рукой, но под ногами упора не было. Справа свисала закрепленная вверху веревка, но до неё я не мог достать. Я взглянул вверх – Шерг, довольно ухмыляясь, смотрел на меня. И тут я почувствовал под правой ногой опору. Я попробовал ногой – крепко, и, оттолкнувшись, схватился за свисавшую веревку. Выступ, от которого я только оттолкнулся, вдруг зашевелился и превратился в рыжего кота.
– Хамми! – воскликнул радостно я а он, непонятно чем цепляясь за скалу, прыгнул ко мне, лизнул в щеку и прыжками понесся вниз. Внизу он сразу же попал в объятья Байли. Через несколько минут спустился и я. Все начали меня бесполезно тормошить. Я снял с дрожащей руки обмотавшуюся за нее цепочку и протянул Перчику:
– Держи, Перчик!
Перчик взглянул на свою драгоценность, поднял на меня счастливые глаза и сказал:
– Спасибо, Хенк – ты настоящий друг!
Доктор Фрост взял в руку свисавший медальон и спросил Перчика:
– Молодой человек, а откуда у вас этот медальон?
– Это память о моих родителях!– просто сказал Перчик.
– Не может быть! – сказал растерянно доктор Фрост. – Их не может быть два! Перчик поднял глаза и спросил у меня:
– Ты где его нашел?
Я глазами указал на спускающегося Шегра.
– Так это он? Он его украл?– растерялся Перчик.
– Я, кажется, начинаю понимать – сказал Адам.
– Выходит что вы…ты…, – растерянно начал доктор и удивленно поднял глаза, – ты мой сын!?
– Папа, у тебя каждый встречный мальчик – твой сын! Я чувствую, что к концу путешествия у меня будет целый полк братьев, – улыбнулась Элайни, и, взглянув на спустившегося Шерга, сказала. – Вон еще один!
Доктор посмотрел на Шегра и спросил:
– А как же вы?
– Я просто пошутил, – кинул недовольно Шерг.
– Разве этим шутят? – сказала Байли, глядя на Шерга блеснувшими росинкой глазами. – Это очень жестоко.
– Молодой человек, – обратился доктор к Шергу, – я попросил бы вас уйти.
Шерг окинул взором окружающих, остановился взглядом на окаменевшей Байли, и крикнул:
– Да, видать, я пришелся не ко двору! – и, подняв свой рюкзак, пошел вниз, крикнув на ходу, – Прощайте!
Все напряженно смотрели вслед. Чтобы разрядить обстановку я подошел к Перчику:
– Поздравляю, Перчик,– теперь у тебя есть отец.
– Папа, – спросила Элайни, – а что теперь ты будешь говорить маме?
– Это было еще до неё! – растерянно сказал доктор.
Мы развели костер, и за ужином я рассказал о том, что видел. Решили завтра обойти цирк справа и выйти к озеру. Когда поднялись из-за костра, Элайни бросила доктору:
– Папа, быть может, ты расскажешь мне о моём новом братике? – на что доктор, подумав, ответил.– Хорошо, я вам расскажу! – и, обняв одной рукой Перчика, увел их вместе с Элайни к палатке. Байли сидела, задумавшись у костра. Когда я подошел, она подняла на меня глаза.
– Что? – спросил я, приседая возле нее.
– А ведь он меня спас, – сказала Байли, и вытерла скатившуюся слезу, – и я его любила, как брата, – она опять взглянула на меня, – я не знаю, что думать и не понимаю, что было.
– Успокойся, – сказал я, обнимая её за плечи, – пройдет время и все образумится. Все станет на свои места. Ты пойди, поспи, завтра будет трудный переход.
– Хорошо, пойду! – встала Байли и, сжав мне руку, сказала: – Спасибо!
– Хенк! – позвал меня Адам с другой стороны костра.
– Да!
– А ведь то, что мы ищем, вероятнее всего находится на середине озера, на островке?
– Да, наверное, так!
– Тогда нам придется на чем-то к нему плыть.
– Да, над этим придется подумать, – сказал я.
«А сейчас, – подумал я, – я чертовски устал и пойду-ка я спать». И я, не раздеваясь, завалился на своё место.
* * *
«Хенк, вставай», «Вставай, Хенк» – звенело в моей голове. Я открыл глаза. Надо мной склонился Хамми в виде кота и смотрел на меня.
– Хамми, ты что? Говоришь? – спросил, улыбаясь, я. Хамми молчал, а в голове повторялось: – «Хенк, вставай»!
– Что, и тебя разбудил? – улыбнулась, потягиваясь, Элайни. – Он не говорит. Он по головам лазит и мысли читает, – она обернулась к Хамми, – это его любимое занятие! Правда, Хамми? – Хамми спрятал морду в лапы. – И до чего же хитрющий!
– А что он ест? – спросил я, – Я что-то не видел, чтобы он ел?
– А он ничего не ест, – сказала Элайни, – наверное, ждет, когда мы поправимся, и слопает нас! Живьем!
Хамми поднял свои большие глаза, посмотрел на Элайни, потом схватил камешек и принялся его грызть, даже искры посыпались. Глюк, доселе дремавший на раннем солнышке, тут же схватился и прибежал. Увидав грызущего гранит Хамми, он попытался камешек отобрать, но Хамми открыл рот и заглотнул камешек. Обескураженный Глюк смотрел обиженными глазами на безмолвно катающуюся по траве Элайни.
– Что? Что случилось? – спросила подошедшая Байли, глядя на смеющегося меня.
Утро улыбалось. Мы быстро позавтракали и пошли вдоль каменной гряды, обходя её справа. Идти было нелегко, так как приходилось постоянно обходить осыпавшиеся сверху груды камней. Наконец, ближе к полудню, мы добрались до невысокого перевала, всего усеянного разноразмерными камнями. Дороги никакой и пришлось передвигаться, прыгая по камням. Между прочим, Хамми очень даже умный зверек, если его так можно назвать. Он перекатывался по камням, не зная усталости и показывая самый рациональный путь. Первым это заметил Адам, прокладывающий путь, и не долго думая, молчаливо прыгал за Хамми. Доктор и Перчик уже не смотрели на свои приборы, живой и искусственный, так как, двигаясь по дуге вдоль гряды, они постоянно показывали на центр круга. Как всегда, легче всего было Глюку плывущему, как рыжее облако, на высоте наших голов.
Взобравшись на вершину, мы увидели удивительный оазис среди каменного царства. Светло-голубое озеро поражало глубиной опрокинувшегося на него неба в окружении бахромы темно-зеленых сосен. За соснами, обрамляя озеро, короной вздымались красноватые, высокие скалы. А посредине этого великолепия возвышался скалистый остров, покрытый зеленью. Впереди, на спуске к озеру, среди разноцветья вспыхивали желтым огнем одуванчики и тут же рядом голубые колокольчики. Очарованные этой картиной мы незаметно для себя спустились вниз, и подошли к озеру. Вода в озере была холодной и пресной. Мы с удовольствием напились и набрали воды про запас. Решили сделать небольшой привал и подумать, как быть дальше. Элайни предложила переместить одежду по воздуху, а самим перебираться на остров вплавь. Расстояние до острова было не меньше пары километров. Но, оказалось, что доктор и Байли не умеют плавать, да и уверенности, что остальные нормально доплывут, не было.
– Может сделать деревянный плот? – сказал Перчик, кивая на зеленеющие вдали сосенки. Да, наверное, так и придется сделать. Далековато будет таскать, потратим на это не меньше дня.
– Зимой бы нам было удобней, – сказал Адам, – мы бы по льду спокойно до острова пешком дошли.
– Так давайте заморозим путь прямо до острова! – предложил я. Байли засмеялась и захлопала в ладоши:
– И, правда, давайте?
– Нет, – подумала Элайни, – до острова нам сил не хватит.
– Так мы же вчетвером можем, – сказал я, кивая на Перчика и Байли.
– Нет, – сказала Элайни, – всё равно не хватит.
– А льдину мы сможем заморозить? – спросил я. сможем заморозить? – спросил я.
– Льдину? – переспросила Элайни и потом, посветлев лицом, сказала:
– Льдину мы сможем!
– Ура! – захлопала Байли, и принялясь в восторге меня обнимать. Я не возражал. Пусть обнимает. Хоть всю жизнь.
Мы вытащили палатки. Одну решили положить на лёд сверху, чтобы не так быстро таял, а вторую использовать в качестве паруса. Адам ушел рубить сосну для мачты, а мы, маги и феи, сбились в кружок и принялись вспоминать нужные магические слова и пассы. Вспоминали, конечно, не мы с Элайни а Перчик и Байли и я, если мог бы, с удовольствием поменялся учеником с Элайни. Адам притащил обтесанный, трёхметровый сосновый ствол и, войдя в воду на метра три от берега, опустил вертикально в воду до дна. Мы вчетвером, Элайни, Байли, Перчик и я, стали полукругом сзади его на берегу и начали чародействовать. Должен сказать, что морозить лед – не такое уж и простое дело, ведь вода, охлаждаясь, опускается вниз и приходится морозить снова новый слой. И так, пока все слой воды не охладятся. Потом хлоп – появляется лед. Чудеса!
Пока мы морозили льдину, Адам, стоя в воде, замерз, как суслик и никак не мог дождаться, когда мы приморозим мачту. Как только мы закончили, он, как ошпаренный, выскочил из воды и поставил свои красные лапы на большой, разогретый на солнце, камень. При этом, Глюк, который на нем мирно дремал, от испугу чухнул в сторону и, спрятавшись за камнями, светил оттуда своими зелеными глазищами. Хамми в это время спокойно сидел на коленях доктора и взирал на все с невозмутимым спокойствием. Заморозив людину, мы натянули на её палатку и принялись грузиться. Адам, обувшись, мудрил со второй палаткой, приспосабливая её, как парус. Хамми вместе с доктором спокойно перебрались на плот, а вот Глюк ни за что не хотел садиться.
– Ну и пусть остается, мышей половит, а то разбаловался, хуже некуда, – сказала Элайни, махнув на него рукой. Ага, так и остался! Как только мы отошли метра на три от берега, Глюк, мяукнув басом, как бычок, прыгая всеми четырьмя по воде, через секунду, весь мокрый, взобрался с помощью Байли на льдину.
– Ага! Испугался! – злорадно сказала Элайни, вытирая его полотенцем. Кот испуганно вращал глазами.
Адам, натянув на рогатину кусок парусины, вымахивал ей как веслом и льдина медленно, но верно, двигалась в направлении острова. Мы с Перчиком пытались поймать самодельным парусом хотя бы дуновение ветра, но, как назло, его не было и в помине. Гладь озера нарушалась волнами только от нашего холодного судна. Остров медленно вырастал перед нашими глазами огромной зеленой шапкой.
Мы пришвартовали наш ледовый корабль в небольшую заводь и, оставив его прикрытым палаткой, выбрались на высокий берег. Хамми понесся вперед, попутно шарил у нас в мозгах и звал за собой. Да тут царили настоящие джунгли! Кругом буйствовала природа. Невообразимые виды разнообразных папоротников до пояса скрывали все внизу. А под ними, на толстом слое опавших листьев, произрастали удивительные, похожие на белоснежное плетение, грибы. Яркие, разноцветные бабочки порхали среди цветков, и все это тянулось вверх, к солнцу. Особенно поразило меня дерево, у которого вместо коры была длинная спиральная лента из бесконечного ёжика.
– Байли, смотри? Ты видела такое чудо? – спросил я.
– Ух, ты! – удивилась Байли и хотела потрогать колючку.
– Не трогай! – предупредила Элайни. – Она смертельна!
– Откуда ты знаешь? – спросил я
– Маргина рассказывала, – ответила Элайни.
* * *
А в это время фея Маргина сидела в зале заседаний королевского дворца и слушала выступление феи Иссидии. Фея Иссидия принадлежала к древнему роду фей, имевшему в своей коллекции среди всего прочего и королев. И потому её притязания на трон для феи Маргины были не в новизну.
– И что мы сейчас имеем?– продолжала фея Иссидия, гневно взирая на Маргину. – Мы имеем королевство без королевы, управляемое регентом, причем уважаемая Маргина так и не сказала, где находятся «предполагаемые» королевы!– мелким смешком засмеялась Иссидия и ей вторили в зале.
– Феи Элайни и фея Байли путешествуют, я не имею причин это скрывать, – сказала, кивая, Маргина, – Что же касается вскрывшихся обстоятельств рождения Элайни и Байли, то я, как вы знаете, сразу же доложила высокому собранию. Поскольку Байли – дочь королевы Селивии то, по нашим правилам, она и является наследницей короны.
– Эти вскрывшиеся обстоятельства ничего не стоят, фея Маргина, – ехидно улыбаясь, сказала фея Иссидия. – Да, я верю, что Элайни не дочь королевы Селивии, но я очень! Я повторюсь, очень сомневаюсь, что Байли может быть дочерью Селивии. Обратите внимание, уважаемые феи, какой-то доктор, вдруг вспоминает, что Байли – дочь Селивии. Можно ли ему верить? Самое интересное, что фея Маргина недавно держала его в тюрьме! И после этого он вдруг, неожиданно, объявляет, что Байли – дочь Селивии. А еще интересно, что Байли всегда была дочерью Маргины и этого докторишки. Уважаемое собрание, я думаю, что мы имеем дело с чистым подлогом и манипуляцией. И поэтому предлагаю создать комиссию из достойных фей для расследования этого случая, а на время следствия фею Маргину от регентства устранить, назначив регентом другую фею по усмотрению собрания. Предлагаю вам список фей в комиссию по расследованию, – фея Иссидия взмахнула рукой и в руки фей опустились листы со списком.
– Я полагаюсь на разум собрания при решении этого, очень важного для нас, вопроса, – сказала, подымаясь, фея Маргина, – и, чтобы решение было взвешенным, предлагаю вам свой список комиссии по расследованию, – с этими словами фея Маргина движением пальца отправила феям свой список.
– Голосование – вечером, – сообщила фея Иссидия. Феи поднялись и поплыли, переговариваясь, к выходу.
– Мы не выиграем, – сказала Маргине высокая, худая фея с белой копной седых волос.
– Не спеши, Филиция, – сказала Маргина, – ещё не вечер.
Фея Маргина спустилась к себе в кабинет. Возле двери её поджидал капитан Вейн в дорожном костюме. Его лицо, обычно жизнерадостное, выражало скрытую тревогу.
– Сведения подтвердились? – спросила Маргина.
– Да, слухи подтвердились, – кивнул головой капитан. – Я собрал все наличные силы и отправил их туда.
– Ах, как некстати эти заседания, – огорчилась Маргина, – я хотела бы сама слетать туда и все увидеть своими глазами.
* * *
Джунгли неожиданно закончились, образуя круглую площадку, метров сто в диаметре посередине которой возвышалось цилиндрическое, абсолютно черное, зеркальное сооружение. Мы застыли, не представляя, что предпринять. Хамми побежал влево, вокруг сооружения, потом вернулся и бросился вправо, потом снова влево. При этом он впервые за все время издавал писклявые, нетерпеливые звуки. И справа из-за сооружения появилось нечто быстрое, текучее и такое же черное как сооружение. Голова наполнилась чем-то грозным и вязким, сковывая мысли. Адам, шедший впереди, вскинул пистоль, но его рукой остановила Элайни:
– Стой, Адам! – и тут возвратился пищащий Хамми, вскочил на это черное и, как ртуть, принялся наматывать на нем круги. В воздухе раздались непрерывные цикады невидимых сверчков, и вокруг нас разлилась незримая благодать. Хамми, как в кино, непрерывно менял свою форму, мелькали наши лица, Глюка и даже Маргины. Черное бесформенное существо как бы повторяло, меняясь, эти лица, окутывая и защищая Хамми черными бесформенными руками.
– Так это же мама Хамми! – улыбаясь, всплеснула ладошками Байли.
– Какая мама? – спросил я.
– Хенк, мы уже с ней встречались, я чуть не погибла тогда. Теперь понятно – мама хотела защитить Хамми. – Я придвинулся поближе к Байли, мало ли чего эта тварь подумает!
– Мы её назовем Хаммимама, – засмеялась Байли. Между тем Хамми и его Хаммимама закончили бурные изъявления радости, и подошли к нам. Глюк осторожно двинулся к Хамми и тут из Хаммимамы появилась человеческая рука и неожиданно погладила кота. Кот вздрогнул и присел, но быстро начал тереться мордой о руку. Хаммимама вся превратилась в человека с невыразительным черным лицом, все время меняющим облик.
– Я Хранитель – пропищала Хаммимама.
– О, так она не мама, она – папа! – воскликнула Байли.
– Очень интересно, – сказал доктор Фрост, выходя вперед и протягивая Хаммипапе руку. – Я доктор Фрост.
– Док-тор Фрост, – повторил Хаммипапа. Вернее думал, а не говорил, так как я не заметил, чтобы его рот открылся хотя бы на миллиметр. Нам пришлось, ради приличия, представится, при этом Хаммипапа повторял имя представившегося и, как манекен, жал руку.
– Про-шу со мной!– жестом пригласил нас Хаммипапа и, переливаясь, его черная фигура поплыла вперед, вдоль черного сооружения.
– Интересно, – сказал Перчик, – почему Хамми может быть цветным, а его папа нет.
– Потому что Хамми – маленький, – засмеялась Байли, – а все взрослые – скучные и бесцветные.
– Я тоже такой же? – спросил доктор, прижимаясь к дочери.
– О нет, папа, – сказала, улыбаясь Элайни, – ты у нас сияешь как радуга.
Хаммипапа остановился, провел пальцем по темной стене сооружения и в нем возникло большое, в рост высокого человека, отверстие.
– Про-ходите, – сообщил нам Хаммипапа, и мы шагнули в дырку. Внутри темной штуковины было очень даже светло. Мы попали в какой-то зал, который как-то непонятно, прямо у нас на глазах, изменился, пока не приобрела законченную форму. Посредине стоял длинный, овальный, сервированный стол, уставленный всевозможными наедками, причем их было так много, что явно указывало на какую-то ненормальность.
– При-саживайтесь, – сказал Хаммипапа, – подкрепитесь с до-роги.
Мы с опаской уселись за вполне человеческие кресла, и как-то непроизвольно никто не начинал есть. Хаммипапа в образе человека сидел на одном конце стола, а напротив него, как-то так получилось, сидел доктор Фрост. Хамми сидел рядом с папой, возле него Байли, потом я, с другой стороны Адам, Элайни и Перчик. Наступила неловкая тишина. Хаммипапа взглянул на нас, помолчал, потом взял рукой что-то со стола и положил в рот. Хамми, глядя на своего папу, тоже положил себе что-то в рот.
– Уго-щайтесь, – пригласил Хаммипапа и мы, потихоньку и настороженно, принялись пробовать кушанья. Байли кормила Хамми – рыжего кота. Вкладывала в его открытый рот кусочек и Хаммы, как капкан, щелкал и глотал. Глюк сидел возле Элайни и, ревниво глядя на Хамми, повторял его движения. Элайни и Байли смеялись.
– Байли, не переводи еду, ты же знаешь, что Хамми ничего такого не ест! Кушай сама, – шепнул я Байли. Возле меня глубокая расписная миска была горкой наполнена чем-то похожим на мясо в тесте. Я попробовал – действительно, мясо в тесте и очень вкусное.
– Байли, попробуй – вкуснятина, – шепнул я Байли. Она для приличия попробовала один, но потом все равно уткнулась в свой разноцветный салат. Мисочку я прилежно навернул сам, потом попробовал запеченное мясо, еще что-то, запил это каким-то видом компота и был сытым по самую завязку. Все потихоньку жевали. Интересно – откуда этот Хаммипапа знает о наших вкусах и кто это все готовил. Все насытились и, по-моему, тоже задавались такими же вопросами. Еда тут же исчезла, показывая идеально чистый стол. «Прямо как в сказке», – подумал я.
– Я Хранитель, – опять сообщил нам Хаммипапа, – а это моя станция. По вашим меркам, много тысячелетий назад здесь был оставлен маяк и появился я, оставленный для присмотра за данным участком Вселенной. По вашим понятиям я – вечный. Меня нельзя убить, – он соорудил на лице улыбку и посмотрел на Адама. Потом вдруг рассыпался мелкими шариками по всему полу и тут же собрался. Глюк, сидящий у Элайни на руках, зачарованно дернулся. Хаммипапа продолжил:
– А вот его, – он показал на Хамми, – можно, поэтому я его оберегаю. Хамми, – он снова улыбнулся своей странной улыбкой, – как вы его называете, это частичка меня. Он растет, но очень медленно. Я знаю, зачем вы пришли. Вас, – он показал на доктора, – интересует «Камень силы». Вы, – он показал на Адама, – желаете попасть домой. Я вам помогу, – сказал Хаммипапа, потом остановился, помолчал и добавил, – но я не уверен, что это то, что вы хотите.
– А как вас звать?– спросила, улыбаясь Байли. Хаммипапа улыбнулся и ответил ей:
– Мы себя не называем, так как вы,– потом взглянул на Хамми и добавил, – но мне нравиться, как вы нас называете!
У нас было тысячи вопросов, но мы молчали. Хаммипапа поднялся и сказал:
– Я покажу вам «камень силы», идите за мной! – он подошел к стене, и она исчезла, как иллюзия, превращая всё пространство в зал, посредине которого возвышалось сооружение в виде конуса, нацеленное на отверстие в потолке. На самом верху сооружения играл бесконечными цветами радуги кристалл, вытянутый, острый как пика.
– Вот это «кристалл силы», как вы его называете, – сказал Хаммипапа. – На самом деле это излучатель связи. Когда-то, давным-давно, здесь была одна женщина, фея, по-вашему, вот поэтому вы, по-видимому, и знаете об этом кристалле. Я мог бы тебя переместить, – обратился он к Адаму, – но не знаю координат твоего мира, а их – миллиарды. Вы можете использовать «кристалл силы» но я не уверен, что он вам поможет. Так вы уж устроены, что вам надо попробовать, и я вам разрешаю его использовать, – Хаммипапа замолчал, а потом подошел к доктору и сказал:
– Я не знал, что излучатель так действует на вас, я имею в вид «ЯВЛЕНИЕ», как вы его называете, – он посмотрел на удивленные наши лица. – Я читаю ваши мысли. И Хамми, между прочим, тоже, – он подождал и продолжил,– я постараюсь что-нибудь придумать, как вас защитить. А теперь можете отдохнуть, а завтра, – он подошел к Элайни и Адаму, – вы можете использовать кристалл по вашему усмотрению.
Элайни и Адам растерянно посмотрели на нас. Ага, попались голубчики! Даже слепому видно, что они не могут друг без друга. Как мы с Байли. Точнее, как я с Байли, а вот Байли надобно бы спросить. Да – дела!
Хаммипапа превратил зал, в открытую террасу, на которой появились шезлонги. На другой стороне здания к нему примыкал заливчик с песчаным пляжем, и мы тут же бросились туда искупнуться и поваляться на песочке. «Да он волшебник – этот Хаммипапа!» – подумал я, снимая на ходу с себя одежду и прыгая в воду. Мы резвились на мелководье, а доктор Фрост лежал на берегу вместе с Глюком и грелся на солнышке. Хамми играл вместе с нами, читая наши мысли и превращаясь то в рыбку, то в акулу и пугая, визжащих от восторга Байли и Элайни. Набегавшись, мы падали на песок и плавились на солнышке. Какое счастье!
* * *
– Я считаю, что нам нет смысла затевать прения, а нужно сразу перейти к сути вопроса – голосованию списка комиссии по расследованию, – объявила фея Иссидия сразу по открытию вечернего заседания. Фея Маргина поднялась со своего места регента и сказала:
– Фея Иссидия, как обычно спешит, принимая желаемое за действительное. Но я согласна с ней, что нет смысла затевать прения, так как перед нами сейчас стоит совсем не задача определения законности права наследия короны, а вопрос жизни и смерти нашего государства, – феи загудели, как пчелы в улье, но Маргина решительно подняла руку:
– Я бы хотела ошибиться, но смертельная угроза идет с севера!
* * *
Солнце спряталось за горы, освещая только их верхушки. Элайни и Адам сидели возле воды, глядя на отражающиеся в ней звезды. Между ними витала напряженная, невысказанная тишина, которую оба боялись нарушить. Адам понимал, что дома особо его никто не ждет, но и жить в мире, где он ничего не знал и, скорее, был обузой для других – его не прельщало. Единственное в чем он был уверен – это в своей любви к Элайни. Но мысль о том, что он является причиной её нынешних и будущих неприятностей, не давала ему покоя. Элайни же, так неожиданно узнавшая свою первую любовь, пусть и являлась в жизни девушкой решительной, в этой ситуации терялась и не смела ни о чем, ни просить, ни предлагать. Элайни знала, что завтра, что бы ни произошло, она приложит все силы, чтобы отправить Адама в его мир, который, вероятно, ему комфортный и любим. А что будет потом с ней и её любовью она решительно выбросила из головы. Адам тронул её за плечо, и Элайни вся подалась навстречу ему, открытая и беззащитная, её губы безошибочно встретили его, утоляя душевную жажду и взрываясь новой независимый вселенной.
* * *
День, как и настроение, выдался почему-то хмурым. Я смотрел на Адама и Элайни и сочувствовал им. Хорошо, что Байли рядом и не надо никуда уезжать. Мы молчаливо позавтракали в том же зале, которая служила нам к тому же и спальней. Хаммипапа был в той же форме усредненного человека, чтобы нам было привычней. Я чувствовал как он и Хамми шастаю у нас в головах, но мы уже к этому привыкли, как будто открываясь лечащему врачу. Элайни объяснила смысл заклинания, которое мы должны были повторять вчетвером: я, Элайни, Байли и Перчик. Хаммипапа должен был включить кристалл, то есть сделать маленькое «ЯВЛЕНИЕ». Адаму нужно было думать о том месте, где он хотел бы очутиться. Доктор Фрост, Глюк и Хамми оставались сочувствующими зрителями этого спектакля. Мы, как школьники, зубрили заклинание, а Перчик аж вспотел от усердия. Байли, взглянув на него, несмотря на напряжение, хихикнула, уткнувшись мне в плечо. Хамми подкатился к Элайни и смотрел на нее жалобными глазами кота. Элайни брызнула слезой, погладила Хамми и, взмахнув по глазам рукой, решительно сказала:
– Ну, все! Начинаем!
Мы перешли в зал с кристаллом. Взявшись за руки я, Элайни, Адам, Перчик и Байли стали вокруг конуса с кристаллом. Хаммипапа подошел к стене и на ней возник замысловатый пульт, по которому он пробежался пальцем:
– Можете начинать, – сказал он своим скрипучим голосом и нажал какую-то кнопочку. Я физически ощутил, как вздрогнула рука Элайни, и сосредоточился на заклинании, повторяя его вновь и вновь. Краем глаза я увидел, как кристалл полыхнул пламенем, которое окутало его сияющим бубликом. Голова вмиг наполнилась тяжестью, но, в туже самую секунду, тяжесть пропала. «Хаммипапа и Хамми» – радостно мелькнула мысль. Напряжение почти физически нарастало, и я почувствовал, что повторяю слова заклинания в голос. Свет кристалла стал пронзительно голубой, и я почувствовал, как рубашка противно прилипла к спине. Вдруг что-то пошло не так, нас затрясло и отбросило друг от друга. Падая, я увидел, как Хамми сорвался с места и мгновенно обвился вокруг Адама и Элайни черным блестящим кольцом. Хлопнуло небо и Адам, Элайни и Хамми исчезли.
Вероятность первая. Адам.
«Адам, просыпайся! Просыпайся, Адам!» – ну, сколько можно бубнить на ухо одно и то же. Я приоткрыл глаза – надо мной нависла черная рожа. Так же рехнуться можно. Какой-то черный кот выпучил на меня глаза. Постой – да ведь это Хамми.
– Хамми, ты почему такой черный?
– Хамми горел, – Хамми, как обычно, выкладывал свои слова прямо в голову, – Элайни помощь.
– Что помощь? – спросил я, приподымаясь. – Где Элайни?
Хамми как камешек покатился по зеленой траве. Я оглянулся. Я точно оказался там, где задумал – в парке Островского. В десяти метрах от меня, возле каштана лежала Элайни. Я поднялся и на четвереньках пополз к ней. Хамми уже ожидал меня. Я прислонился к груди Элайни – она едва дышала.
– Вам помочь? – остановилась возле меня молодая мама с коляской. – Что с ней?
Если бы я сам знал, что с ней. Мама оставила коляску и склонилась ко мне:
– У меня и нашатырь есть, – и, порывшись в сумочке, вытащила ампулку. Я взял из кармана платок и, сломав ампулу, плеснул на него. Элайни немного дернулась, и открыла глаза. Слава Богу!
– Где я? – прошептала она на языке фей.
–Ты у меня дома, – ответил я ей на своем ломаном фейском. Она облегченно взмахнула ресницами и закрыла глаза.
– Она иностранка? – поинтересовалась мамаша.
– Да, иностранка, – ответил я любопытной мамаше.
– Может нужно в скорую позвонить? – предложила мама, но я махнул рукой: – Не надо, мы рядом живем.
Я приподнялся и взял Элайни на руки.
– Какой у вас котик интересный, – снова сказала мамаша, рассматривая Хамми, – это какая порода?
– Хамелеон, – ответил я удивленной мамаше. – Спасибо вам! И до свиданья! – и понес свою ношу домой. Кот породы «хамелеон» топал за мной. Я прошел через двор университета архитектуры и зашел в подъезд своего дома. Дотопал до третьего этажа и позвонил соседке Юле. Слава богу, соседка была дома. Она открыла свою дверь и удивленно уставилась на меня.
– Теть Юль – ключи дайте! – хорошо, что запасную связку я хранил у соседки.
– Адамчик, что случилось? Где ты был? У тебя чуть все вазоны не высохли! – тарахтела она, пока вытаскивала ключи из тумбочки. – А кто это!
– Невеста! – ответил я, забирая ключи, но от тети Юли так просто не отвяжешься:
– Адамчик, а что с ней, – запричитала она, глядя на Элайни. – Она что – в обмороке!
– Ага! Увидела меня – и в обморок! – сказал я, открывая дверь. Тетя Юля увидела Хамми, всплеснула руками: « Ой, какой красивый котик!» – и еще хотела поучаствовать в моей жизни, но я сказал: – Спасибо теть Юль, – и закрыл дверь.
