Текст книги "Кот в красной шляпе"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– А дальше нам остается только ждать, – грустно сказал он, и добавил, – время – великий целитель.
Вдруг в дверь громко забарабанили.
* * *
В то время как я оставался сидеть возле Элайни, доктор Фрост открыл входную дверь и увидел лейтенанта Шерга с двумя запыхавшимися стражниками.
– Доктор! В ваш дом ворвались воры, вы видите кровь возле крыльца? – и он плечом бесцеремонно оттеснил Фроста и кивнул стражникам: – Заходите!
– Ищите везде! – крикнул он и сам принялся открывать двери всех комнат.
– Здесь что? – спросил он, дергая ручку замкнутой двери.
– Здесь лаборатория, – ответил Фрост.
– Немедленно откройте!
– В доме никого нет, – ответил Фрост, открывая дверь. Лейтенант окинул взором столы, уставленные стеклянными пузырьками, взял один и стряхнул.
– Осторожно! – воскликнул Фрост и добавил, – это кислота – сильнейший яд!
Шерг быстренько поставил пузырек на стол, и стал заглядывать во все комоды, шкафы и шкафчики. В дверь заглянул один из стражников и позвал:
– Лейтенант?!
– Да!
– Здесь никого нет! – виновато двинул плечами стражник.
– Хорошо, Фрост! – зловеще произнес Шерг, – куда вы их девали?
– Я не понимаю о ком вы? – ответил с достоинством доктор и, поправив очки, добавил, – Если вы о тех которые стучали перед вами – то я их не видел.
Лейтенант Шерг минуту буравил взглядом дыру на лице доктора и потом, вздохнув, сказал:
– Мне придется взять вас под стражу, доктор Фрост.
– В связи с чем, лейтенант?
– До выяснения обстоятельств, – ответил Шерг, – вы расскажете все это Её высочеству феё Маргини.
– Я готов, лейтенант! – высокомерно ответил доктор Фрост.
– Прошу, доктор! – лейтенант показал на выход.
Доктор Фрост закрыл на ключ входную дверь и зашагал вдоль проулка между стражником и лейтенантом Шергом. Одного стражника лейтенант оставил возле дома доктора с приказом: «Наблюдать!!!».
На улице наступила ночь. А в нашем укрытии ночь была всегда. У изголовья Элайни горела свеча. Я всматривался в свое бывшее лицо покрытое испариной, надеясь, что вот откроются глаза и Элайни придет в себя. Я вытирал ей пот на лице и, намочив салфетку водой, прикладывал компресс на её лоб. Я проклинал свои, вернее кошачьи, лапы такие неприспособленные и неуклюжие для любой несложной операции. С ужасом я подумал, что буду делать, если доктор Фрост не вернётся? Жар у Элайни усилился, она что-то шептала, вскидывала руки и пыталась подняться. Я как мог, поправлял повязки, ожидая доктора Фроста, как бога, но его все не было и не было.
* * *
А в это время доктор Фрост стоял в зале приемов перед Байли и феёй Маргино и в сотый раз повторял:
– Маргина! Я же тебе сказал, что не делал ничего преступного, – и, взглянув на стоящего сбоку лейтенанта Шерга, добавил, – даже лейтенант подтвердит!?
Лейтенант недоуменно посмотрел на доктора, явно не стремясь быть его союзником.
– Мама, – сказала Байли, помахивая рукой со снятой короной, – что ты хочешь от папы! Он ничего не знает. Правда папа, – обратилась она к доктору Фросту.
– Правда, доченька, – улыбнувшись королеве, согласился Фрост, – тем более я был еле живой после «ЯВЛЕНИЯ», но ты же знаешь маму!
– Джозеф Фрост, не пудри мне мозги, – отозвалась раздраженно Маргина и добавила, – ты явно что-то скрываешь.
– Так, лейтенант, – обратилась она к Шергу, – отведите-ка доктора в тюрьму, пусть посидит ночку-другую, может и вспомнит что-нибудь.
– Мама! Но там же холодно! – возмутилась Байли.
– Ничего, – думая о своем сказала Маргина и, проснувшись, добавила, – сейчас лето – не замерзнет.
Глава вторая. Элайни.
Я проснулась от ужасного храпа. С трудом открыла глаза. По побеленному известью деревянному потолку небольшой комнаты метался беспомощный огонёк растаявшей свечи, освещая небольшой, в локоть высотой, резной столик, на котором стояла неполная миска с водой. Дальше стоял стол. Возле кушетки, на которой я лежала, стояло плетеное кресло с накинутым сверху пледом.
А на мне, прямо возле лица, раскинув лапы, лежал мокрый рыжий кот и храпел, как мужик. Я попыталась вспомнить, что со мной произошло. Вспомнилась мышь, бр-р-р-р, до сих пор бросает в дрожь. Вспомнила «ЯВЛЕНИЕ», которое, на этот раз, было возмутительно мощным, вспомнила, как стала Адамом и пулю. Адская боль. И потом все в тумане.
Так!!! Что этот мокрый кот разлегся на мне и храпит? Вот так! Я тут, бедная, умираю, а он дрыхнет! Я хотела подняться, но голова предательски закружилась и упала на кота. Тот подпрыгнул, как на сковородке и ошарашено уставился на меня:
– Жи-ва-а-я ! – пропел он и принялся топтаться по мне, хватаясь за лицо мокрыми лапами.
– Кот!!! Хватит! Ты меня истоптал всю! И ты чего такой мокрый? – подозрительно спросила я: – Ты что? Описался?
– Ну, вот еще, – обиделся кот,– я, возможно, спасал тебя всеми фибрами души, а ты?
– Между прочим, ты носишь мое тело! – добавил он, – и уже наделала в нем дырок!
– Извини, Глюк! – я чмокнула кота в мордашку, – слушай, а мы где?
– Какой я тебе Глюк! – возмутился кот. И, правда, какой же он Глюк – он натурально Адам. Обиженный Адам добавил: – Мы у доктора Фроста.
– А, в дядюшки Джозефа, – вспомнила я, – только я что-то не помню у него такой комнаты?
– Это в библиотеке, – сказал Адам, – за стеллажами.
Мне, почему то, было хорошо. «Здесь скрывается какая-то тайна» – сказала я и засмеялась. Я всегда была счастлива, когда была с дядюшкой Джозефом. Маму – королеву фей Селивию, умершую при родах, я знала только по семейному портрету, висящему в гостиной в замке. У моего папы, Артура Сайроса, за делами никогда не было времени для меня. Тётя Маргина, штатный маг королевства, мама Байли, была всегда строгой учительницей и никогда не пылала любовью ни ко мне, ни к своей родной дочери. Единственным радостным пятном детства был дядюшка Джозеф. Байли иногда ревновала своего папу ко мне и тогда я чувствовала себя немного виноватой. Все дни рождения я проводила в семействе дядюшки Джозефа, так как с Байли мы родились в один день и в один час. Дядюшка Джозеф учил нас наукам, а тётушка Маргина – магии, чарам и травам. Так как для Байли науки с детства были нелюбимы – отдуваться приходилось мне, Элайни. По правде говоря, учиться мне нравилось. И если дядюшка Джозеф еще пытался терпеливо достучаться до ума Байли, то Маргина сразу поставила крест на науке дочери и на уроках общалась исключительно со мной.
Я вздохнула и почувствовала, что мне ужасно хочется есть.
– Котик, ты есть не хочешь, – ласково глянула я на кота. Котик так глотнул слюну, что я испугалась, как бы он меня не слопал.
– Сейчас пошарю! – сказал Адамчик и пошел к стенке. Там он действительно долго шарил лапами, изредка сверкая большими, как фонари глазами и, наконец, в стене показалась дверь.
– Осторожно там! – предупредила шепотом я и добавила, – И свечу найди – эта скоро погаснет.
Кот ушел. Кажется, я начала вспоминать, как мы сюда попали. «А где, кстати, дядюшка Джозеф? » – мелькнула мысль. Потом подумала, что всему свое время и уютно успокоилась. Я, кажется, задремала, и когда открыла глаза, то увидела уморительную картину – кот на столике, держа двумя лапами нож, пилил, высунув язык, копченый свиной окорок на большом деревянном подносе.
– Тебе помочь? – спросила я. Кот промолчал и я, забрав нож, принялась строгать одной рукой некрасивые куски ветчины. Кот, помогая мне удерживать окорок, внимательным взглядом провожал каждый кусок, как будто отрывал его от собственного желудка.
– Ну, приступим! – сказала я и, схватив кусок, вгрызлась в мясо. Кот мгновенно повторил мои действия, жевал, и, глядя на меня счастливыми глазами, что-то мычал. Наелись мы удивительно быстро. Кот, тяжело переступая лапами, как маленький бочонок снова перекатился за дверь и принес, пошатываясь кружку воды, которую я опустошила и сказала: «Всё!!!» Кот закрыл дверь, взобрался на кушетку и хотел прилечь на моём животе, но я строго сказала: « Не дави!!!» Кот обиженно отвернулся, но все-таки прислонился к моему боку и заснул. « Вот так все мужчины, – подумала я, – пожрал и набок!»
Мы себе дрыхли, а дядя Джозеф в это время крошил крошки тюремной мышке. Возможно даже той, которой была я.
* * *
Я проснулась в темноте. Кот, как обычно валялся на мне, правда, в этот раз симпатично мурлыкая.
– Адам, кончай дрыхнуть, пора мышей ловить, – я, хихикая, таскала кота за уши.
– Каких мышей? – блеснул глазами кот,– ночь кругом, – и снова упал мне на груди.
– Кот, нечего валяться, вставай! – спихнула я его с себя. Кот брякнулся на пол, как мешок.
– Совести у тебя нет,– бурчал где-то возле стены Адам, шоркал в темноте лапами пока, наконец, стеллаж не пошёл вбок, запуская в комнату снопы света.
– Адам! – позвала я кота, почувствовав внизу, что-то непонятное.
– Что, садистка? – приполз кот и положил свою сонную физю мне на руку.
– У меня там внизу…
– Что внизу?
– Торчит что-то!
– А-а, – сказал кот, – это органон.
– Ну и …?
– Сходи в туалет, пописай, – проурчал кот и, подлец, продолжал спать стоя. Я медленно поднялась. Голова немного закружилась, но жить можно. Опираясь одной рукой за стенки, я поползла в туалет. Да-а! Хороший органон у мужчин. Удобный. Куда хочешь – туда и направляй. Я умылась. Хорошо! Зашла в зал, осторожно глянула в окно на улицу. Возле дома прохаживал стражник. « Стерегут, заразы! – подумала я, – ну и пусть стерегут»! Я зашла в гостиную, потрогала руками знакомые и такие родные вещи, поднялась на второй этаж – там, где в конце коридора, напротив друг друга, находились комнаты – моя и Байли. Слезы покатились сами собой. Что же я, дура, наделала – самые дорогие люди стали врагами. Я открыла огромный шкаф в своей комнате и перебирала руками, когда-то любимые, платья.
– Ты здесь жила?
Я вздрогнула. Кот стоял в проеме двери и вопросительно смотрел на меня. Я кивнула и, подумав, медленно сказала:
– Вот что, котик! Нам нужно кое-что сделать…
* * *
Веселая кавалькада воздушных флаэсин фей в небе, повозок и дрожек внизу на дороге, длинной, разноцветной и веселой лентой вилась от городских ворот и терялась вдали в Городских Садах. Сегодня был первый день двух декад, когда все жители столицы, начиная самой королевой Элайни и заканчивая простым ремесленником, почитали законом провести две самые жаркие декады лета в уютных летних домиках, где личных, где снимаемых в Городских Садах. Такая традиция велась испокон веков, и никто никогда не пытался, что-либо менять. Нынешнее начало отдыха ничем не отличалось от прошлогоднего, разве что большей суетливостью связанной, вероятно, с прошедшим недавно «ЯВЛЕНИЕМ». Королева Элайни и её сопровождающие, кавалеры и дамы, плыли не по воздуху, а ехали впереди колонны в роскошных открытых ландо, ландолетах и фиакрах с музыкой, охраной и пажами на запятках. Проезжая в то утро вдоль городских улиц в плотном окружении стражи, королева фей, как всегда была встречена радостными приветствиями: « Слава, Элайни!» « Многих лет, Элайни!» « Мы тебя любим, Элайни!» и это было искренние приветствия горожан, любивших свою королеву еще со времен правления её матери, королевы Селивии.
В одной из воздушных флаэсин, вылетающих в это время из городских ворот, под тканевым белым навесом размещалась фея Дюмон с мужем, их шестнадцатилетняя дочь Розария и молодая светловолосая дама с котом на руках. Фея Дюмон, положив руку на колено молодой дамы, мягким, ласковым голосом убеждала:
– Ах, фея Красси, не стоит закрывать себя в четырёх стенах, поверьте, вы отдохнете и телом и душой. Я понимаю, как вам нелегко – потерять мужа в рассвете сил. В прошлое «ЯВЛЕНИЕ» у нашего племянника, – она, в подтверждение, посмотрела на дремавшего мужа, – отобрало руку! Представляете?
Фея Красси печально кивала, вытирая платочком вспотевшую верхнюю губу, покрытую пушком, и поглаживала кота. Кот был сыт по горло разговорами феи Дюмон и, вертя и стряхивая завязанным бантом на шее, печально смотрел на хозяйку.
– Мама, мама! – воскликнула Розария, перегнувшись через борт, – Смотри, внизу – гуси!
– Розария! – строго обратилась фея Дюмон к перебившей её дочери. – Веди себя прилично!
– Ах, это камерное обучение! – вздохнула фея Дюмон. – Сейчас ничему не учат. В наше время девочек обучали этикету речи в каждой речевой ситуации. Что за время! – и фея Дюмон пустилась в пространные рассуждения о нынешнем образовании.
Кот и муж феи Дюмон дремали, причем коту было лучше. Дюмон вынужден был держать строгую стойку, кивать фее Дюмон в нужном месте и с сочувствием посматривать на фею Красси. Потому, как ей за бесплатный отдых в обществе семьи Дюмон приходилось расплачиваться выслушиванием бесчисленных сентенций феи Дюмон.
* * *
Доктор Джозеф Фрост в это утро был освобожден из тюрьмы и в сопровождении капитана Вейна должен был проследовать в Городские Сады, под ясны очи Её высочества феи Маргины. Капитан Вейн добродушно похлопывал доктора по спине и говорил:
– Милый доктор, не переживайте! Её высочество успокоиться и все будет хорошо! – при этом капитан подсаживал доктора в двухместную карету со стражем вместо кучера.
– Спасибо Питер! – поблагодарил доктор капитана. – Ты как, не будешь против, если мы, прежде всего, заедем ко мне, и я приведу себя в порядок.
– Конечно, Джозеф! – ответил бодро капитан, усаживаясь рядом с доктором и кинув стражнику: – Поехали!
Доктор Джозеф беспокоился о том, как там Элайни со своим необычным котом и как сделать, чтобы добряк Питер не увязался за ним в дом. Возле дома прохаживал скучающий стражник, вытянувшийся во фронт, едва показалась коляска капитана. Капитан соскочил с коляски, сказал стражнику: «Свободен!» и помогая доктору сойти с коляски, сказал:
– Пойдем, Джозеф!
Доктор Фрост пытался открыть дверь дрожащими руками, пока капитан со словами: « Да ты совсем раскис!» – не забрал ключи и открыл дверь. Пропуская доктора вперед, он зашел, оглядывая гостиную, и устроился в уютном кресле, приговаривая:
–Давненько я у тебя не был, Джозеф!
Доктор вытащил из буфета пузатую бутылку и, подавая фужер капитану, сказал:
– Угощайся Питер!
– Я сам! – сказал капитан, забирая бутылку, и добавил: – Ты собирайся!
–Я сейчас! – обрадовался доктор, – только книги возьму и лекарства.
С остановившимся сердцем и дрожью в руках доктор зашел в библиотеку и отодвинул стеллаж. В комнатке было пусто. Никаких следов посещения. Только маленькая бумажка на столике. Доктор взял ее в руки. Очки запотели и Фрост их снял. И прочитал расплывающиеся в глазах литеры. Только одно слово: «Спасибо». Доктор облегченно вздохнул.
* * *
Традиционный бал-маскарад в Городских Садах в этом году обещал быть грандиозным. Обычно бал давали перед официальной резиденцией королей, но в этом году бал решили дать на огромной поляне перед летней резиденцией королевы, некогда построенной ей её отцом Сайросом. Поляна была окружена нетронутыми деревьями и кустарниками, приведенными королевскими садовниками в живописный дикий вид. Посредине, на деревянном помосте, соорудили три примыкающие друг к другу танцевальные площадки, размером хорошее пшеничное поле. По периметру поляны, на деревьях, были размещены разноцветные фонарики и ленты, в нужное время зажигаемые феями. Так же здесь были установлены живописные беседки для тех, кому танцы были уже в тягость. Три музыкальные площадки, размещенные равномерно по большому кругу, должны были удовлетворить вкусы разных поколений танцоров.
Навес для королевы Элайни, приближенных и приглашенных гостей, был оборудован перед резиденцией, на высоком помосте, ниспадающем ступенями к танцевальной площадке. На каждом ярусе были размещены столики в живописном беспорядке, за которыми должны были, в соответствии с рангом, размещаться гости. Своими очертаниями навес напоминал огромный раскрытый рот лягушки.
Наскоро разобравшись с вещами, все дамы принялись готовиться к празднику: вытаскивали костюмы и платья, шили, гладили, примеряли. Девушкам было проще – об их красоте позаботилась природа, и не было необходимости применять ухищрения. Поэтому они, беспричинно смеясь и улыбаясь, носились по дому, мешая другим и млея от милых предчувствий. Праздник открывался появлением королевы и приближенных, поэтому остальные торопились прибыть во время – дабы не пропустить начала церемонии.
Когда фея Дюмон под руку с Розарией и в сопровождении мужа вышли из дома – фея Красси, поглаживая котика, уже ожидала возле флигеля, где так любезно её поселили. На ней было легкое приталенное платье, туфли на каблуках и нитка скромных зеленых камней на шее. В её белокурой прическе ярким контрастом синели фиалки. Лицо скрывала маска кошки. Фея Краси была слегка широковата в плечах, что, однако, её не портило. Она, встав с правой стороны, дополнила эскорт феи Дюмон. На протяжении пути фея Дюмон, приветствуя всех знакомых своей маской-уткой на палочке, успевала рассказать фее Красси их подноготную, вплоть до третьего колена. Могла и до четвертого, но не уложилась – уже пришли.
Столик для феи Дюмон, в связи с тем, что ее муж занимался снабжением королевского стола, располагался на самом нижнем ярусе, что нисколько не огорчало фею Дюмон, чувствующей себя мало не самой королевой. Перед королевскими трибунами живописными кучками разместились каждый по своему чину: купцы, оружейники, суконщики, кожевники, красильщики, столяры и плотники, молочники, мясники, рыбаки, швецы, бондари и всякий работный люд в праздничных костюмах. Дальше шли чиновники двора, королевские посланцы, судьи, и всякая знать королевства. Гильдия фей под предводительством феи Маргины всегда располагалась за королевой.
За два столика от феи Дюмон расположился капитан Питер Вейн вместе с доктором Фростом. Капитан уже успел порядком поднять себе настроения вином и пребывал в милейшем расположении духа. Доктор Фрост тревожно оглядывался по сторонам, но всеобщая возвышенность и веселье и его заставляли улыбаться остротам капитана.
На танцевальной площадке треугольной звездой, «королевским знаком», выстроились горнисты с охотничьими горнами. За ними шел ряд валторн и, дальше, вперемежку – альты, баритоны, тромбоны и тубы. Завершали ряды барабаны. Герольд взмахнул платочком, и рассыпались тревожной дробью барабаны. Чистой нотой зазвучали охотничьи горны, их мелодию подхватили и понесли валторны. На свое место поднималась королева Элайни. Улыбка, так и грозившая сорваться с губ, с трудом сдерживалась серьезностью момента. Оркестр резко закончил и в адрес королевы волнами полетели приветствия: «Э-лай – ниии! Э-лай – ниии!». Прямо перед трибунами две девушки феи на белых лошадях на всем скаку пронесли огромный королевский флаг – небесно-голубое полотнище с трех лучевой звездой на нем. Королева приветственно взмахнула рукой, и все поле рассыпалось и зашелестело: «Сла-вааа! Сла-ваа!» Королева села. Праздник начался.
* * *
Лейтенант Шерг приблизился к фее Маргине и шепотом произнес:
– Ваше высочество, никаких известий.
– Смотрите в оба. Она должна появиться здесь! – она хотела уже махнуть рукой, но добавила: – И если ты еще, хоть раз возьмёшься за пистоль – я тебя в порошок сотру. Они мне нужны живыми. Понял?
– Понял! – ответил лейтенант и зло блеснул глазами.
* * *
Музыканты заиграли карамбеллу и на танцевальную площадку побежали молодые пары. К столику феи Дюмон подскочил молодой человек в костюме офицер стражи и, склонив голову в приветствии, спросил фею Красси:
– Разрешите пригласить вас на танец?
– Нет! Я не могу! – испуганно улыбнулась фея Красси.
– Идите, милочка! Ну что же вы будете скучать! – настойчиво сказала фея Дюмон, бесцеремонно забирая с колен феи Красси кота и привлекая громким голосом ближние столики. Некоторые с улыбкой обернулись. Фея Красси под их взглядами смущенно поднялась и подала руку офицеру. Тот, весь засияв, повел ее по лужайке к танцевальной площадке. Кот, вырвавшись с цепких рук феи Дюмон, отбежал недалеко от столика. Доктор Фрост внимательно посмотрел на кота, потом на фею Красси и беспокойно оглянулся вокруг. С верхнего яруса на танцевальную площадку смотрел лейтенант Шерг.
Офицер и фея Красси, взявшись за руки, закружились в танце. Музыка, непроизвольно заставляя тело двигаться в своём ритме, ускоряла темп в бешеном коловороте разгоряченных лиц, широких улыбок, и откровенных взглядов. Казалось, ускорить больше нельзя, но танец как вихрь закручивался на площадке, грозя разнести все вокруг. Вдруг фея Красси вскрикнула, схватилась за левую руку и, не удержавшись в танце, упала на пол. С головы свалилась маска вместе со светловолосым париком.
– Так вы мужчина?! – удивился офицер.
– Не беспокойтесь, где-то глубоко внутри – я чувствую себя женщиной! – смеясь, сказала фея Красси, надевая парик и уходя из танцевальной площадки, поближе к беседкам по периметру бала. Кот, внимательно наблюдавший за ней, побежал туда же. Смущенный и ошарашенный офицер под хихикающими смешками окружающих удалился с площадки.
Лейтенант Шерг с верхнего яруса быстро спускался вниз. Доктор Фрост оставил капитана Вейна и пошёл за феей Красси. Капитан Вейн недоуменно смотрел вслед доктору Фросту. Фея Красси и идущий за ней кот приближались к паре белых лошадей с флагом королевства, приточенным к сёдлам. Лейтенант Шерг прошёл мимо капитана Вейна. Доктор Фрост оглянулся и увидел лейтенанта Шерга. Фея Красси отвязала флаг от седла. Кот оглянулся назад. Лейтенант Шерг взвел курок и поднял пистоль. Доктор Фрост бросился назад. Капитан Вейн что-то кричал лейтенанту Шергу, стараясь перекрыть музыку. Фея Красси вскочила в седло. Кот запрыгнул сзади. В воздух взвились сотни ракет фейерверка. Лейтенант Шерг прицелился в фею Красси. Доктор Фрост прыгнул на лейтенанта Шерга. Грохнул выстрел. Капитан Вейн вытянул пистоль и наставил на лейтенанта Шерга. Белый конь уносил фею Красси в лес. Кот, вцепившись лапами в фею, смотрел круглыми глазами назад. Доктор Фрост с пробитой грудью лежал на траве. Капитан Вейн, придавив лейтенанта Шерга к земле, грозил ему пистолем. Играла музыка. Зажигались в небе букеты феерверка. Все веселились.
* * *
Конь резво в охотку несся по сосновому лесу, не чувствуя веса седоков. Я вся отдалась скорости и полету и, несмотря на неудачу на бале, чувствовала себя окрыленной. «Не к добру это» – подумала я и как накаркала.
– Стой! – окликнул меня кот за спиной.
– Чего тебе?
– Ты видела?
– Что?
– Стреляли!
– Слышала, – сказала я и спросила, – ну и что?
– Стреляли в доктора Фроста.
–Доктора Фроста?– нахмурилась я. – Почему?
– Он наши спины прикрывал.
– Ну, говори, не тяни? – за теребила я кота.
– Он ранен…– замялся кот, -…наверное.
–Ты думаешь, он, может быть…– не спросила я кота.
Да…– не сказал кот, …может быть.
Я слезла с коня и прислонилась к одиноко стоявшему дубку. Не могла себе представить, что доктор Фрост погиб. Меня прикрывая. Вот мы с Байли и дошутились. Тот ужасный день ничем не отличался от других. Нет! Вру! Отличался! Мне исполнилось восемнадцать и, по кодексу фей, регент королевства фея Маргина должна была передать всю власть в королевстве мне. Нет! Даже раньше, за день до этого мы сидели на занятиях феи Маргины и я, наивная дурочка, рассказывала, что я сделаю в королевстве, как только стану королевой. Фея Маргина впервые взглянула на меня с таким холодом и спросила: «Представляю ли я, что будет потом?» Я засмеялась и, дурачась, пошутила: «А потом будет суп с котом!» Мы с Байли смеялись, и фея Маргина впервые не сделала нам замечание. Так вот, в тот, следующий день, мы тоже с Байли шутили. До коронации оставалось четыре часа. Я примеряла королевское платье. Мы шутили, строили дурашливые планы, когда я стану королевой, и вот тогда Байли сказала:
– Ах, как бы я хотела почувствовать себя королевой!
– Нет ничего проще, – сказала я, смеясь, – прочитаем «заклинание метаморфоз»!
– Ты что?! – испугалась Байли. – Нам же категорически запрещено!
– Теперь нам все можно! – ляпнула я. Да, дурында я еще та. Глядя на себя ту, я внутри себя по уши залилась краской.
И, глядя на круглые от удивления глаза Байли, я произнесла заклинание. В тоже мгновение мы обменялись телами. Мы хохотали до коликов в животе. Байли, смеясь, с важным видом уселась в кресло. Кот Глюк тут же уселся ей на колени. Байли, скорчив надменное лицо, прыснула и махнула веером:
– Да как ты смеешь, несчастный кот, сидеть на коленях у королевы? Здесь может сидеть только моя подруга Элайни ! – и она прочитала заклинание.
Я оказалась в теле кота Глюка. Байли – в моем теле, а кот – в теле Байли. Вначале мы испугались. А потом развеселились, глядя на несчастного кота, оказавшегося в теле Байли.
И тут зашла фея Маргина:
– Что у вас тут за цирк? Так! Выбросить отсюда этого кота! Элайни идем, мы уже опоздали. Ты что смотришь как дура? Соберись!
Байли, в моем теле, увели на коронацию, меня, онемевшую, выкинули на улицу, а что было с несчастным котом в теле Байли – я уже и не знаю.
И вот теперь я, королева, изгой в собственной стране. Я получила по заслугам. Я повернулась к коту:
– Котик, иди сюда!
– Какой я тебе котик! – все-таки огрызнулся Адам.
– Не злись! – миролюбиво сказала я и начала делать пассы.
– Ты что? – озабоченно сказал Адам.
– Я все верну назад, – сказала я и проговорила заклинание. Все! Я стала котом, а Адам осматривал себя. Соскучился, поди, по своему органону. На душе кошки скребут, а я шучу. В душе кошки скребут кошки. Я разлеглась под дубком на землю. Адам подошел, присел рядом, и со словами: «Простынешь!» – взял меня на руки. Заботливый, блин. О! Уже и словечек его нахваталась. Как же удобно, когда тебя держат на руках. Так приятно, уютно. Наверное, так уютно на руках у мамы? Я не знаю, ведь у меня мамы не было. Мама была, но умерла. Была, не была. Была, не была, была…
* * *
Проснулась. Я валялась на руках у Адама. Тот, от моего движения тоже проснулся.
– Дрыхнешь? – спросила я.
– Сама дрыхнешь, – ответил он и добавил с улыбкой, – еще и храпишь!!!
– Коты не храпят! – отрезала я.
– Еще как храпят! – расплылся в довольной улыбке Адам.
– Хорош гундеть, – кинула я Адаму его же словечком и поднялась.
Конь недалеко щипал травку, поглядывая на нас умными глазами. Я засмеялась и спросила Адама:
– Хочешь? Я тебя в коня превращу?
Адам поднялся, посмотрел на коня, потом, довольно усмехнувшись, на меня и сказал:
– Не а! Я принцем буду! На белом коне!
– У нас принцев не бывает! Только принцессы!
– Не бывает? – удивился Адам. – А муж принцессы?
– А муж принцессы – просто муж! – засмеялась я, – нет у нас принцев!
– Непорядок! – недовольно сказал Адам. – Завели бы, хотя одного! Завалящегося!
– Я подумаю! – засмеялась я. И тут я вспомнила вчерашнее. Выстрел в дядю Джозефа. И на мою кошачью душу хлынула грусть, горькое сожаление и растерянность. Я рассказа обо всем Адаму. И об обмене телами, и о том, как меня выбросил на улицу, а вышедший за мной Шерг пытался в меня стрелять. И о том как я переместилась в мир Адама. Он внимательно слушал меня, ни разу не прерывая на протяжении долгого рассказа. Заканчивая, я добавила:
– А вот тебя отправить в твой мир не так просто. Я даже не знаю как. Я не собиралась прыгать в твой мир. В тот момент, когда Шерг хотел в меня выстрелить, я ужастно испугалась, и мне захотелось исчезнуть куда нибудь далеко. Как только я об этом подумала – внезапно началось «ЯВЛЕНИЕ» – и я оказалась в вашем мире. Но ты меня чуть не задавил, – глянула я укоризненно на Адама, – и я моментально рванула назад. Есть такое заклинание – «отменить». Так вот, если нам кто и может помочь – так это фея Маргина! А она видишь – почему то хочет извести меня.
– Зачем ей тебя изводить? – спросил Адам.
– Я не знаю?
– Тогда нужно просто встретится и поговорить!
– Я, как дура, столько натворила!
– Какая самокритичность! – ухмыльнулся Адам.
– Не глупей тебя! – отрезала я ему. Мы немножко по дулись. Минуту. А потом я подумала и сказала:
– Значит так! Я сейчас пойду в Городские Сады – узнаю как там дядя Джозеф. И вообще – все узнаю. Ты остаешься здесь – в резерве. Если я через три дня не вернусь – что хочешь то и делай – меня, вероятно, не будет в живых.
– А теперь послушай меня,– серьезно сказал Адам, – я сейчас, сам, схожу в Городские Сады все выясню и поговорю с феей Маргиной! – и подумав, добавил: – Мне она показалась умным человеком!
– Нет, Адам! – я положила лапку ему на руку, – доктор Джозеф пострадал из-за меня, – я подумала и из глаз выкатилась слеза, – возможно, он уже мертв.
– Я тебя свяжу и посажу в мешок, – сказал Адам.
– Не надо Адам! – горько улыбнулась я. – Да и мешка у нас нет!
– Хорошо! – недовольно согласился Адам, – но жду я тебя не больше дня!
Мы поднялись. Я согласилась, чтобы Адам немного меня подвез. Он оказался неплохим наездником. Было утро. От еще утреннего солнца деревья бросали длинные тени, и от этих ярких и темных полос рябило в глазах. Вдали гулко ухали какие-то птицы или звери. Птичьи утренние трели рассыпались звонкими голосами, перекликаясь, смешиваясь в дуэты, трио и невообразимые хоры. От земли поднимался утренний, от росы, пар. По пути забрели в дикий сад нарвали мелких розовых яблочек и ели кислые ягоды. Мне, как коту, этот рацион не очень-то понравился. Наконец, вдали, показались Городские Сады, и я попрощалась с Адамом. Он молчаливо чмокнул меня в мордочку и сказал:
– Никогда не целовался с котами!
Я лапкой мазнула ему по лицу и пошла. Не оглядываясь. Конь фыркнул губами мне вслед. Я чувствовала, что Адам смотрит на меня. Не знаю, чувствовала как кот или как человек. Показались дома. Я покрутилась в пыли, чтобы быть не так заметной и побежала, непрерывно оглядываясь. Навстречу попался какой-то кот, тут же ставший в стойку, но я не обратила на него внимания и продолжала путь. Тот даже обиженно мякнул от огорчения и неожиданности. Вот показалась моя резиденция. Теперь надо быстро пробраться и узнать все о дядюшке Джозефе. Я шмыгнула по ступенькам мимо двух крылатых каменных драконов, по не широкой, мощеной камнем дорожке, с двух сторон усаженной подрезанным боярышником усыпанным гроздьями красных плодов, и подошла к левому флигелю резиденции. Выглянув из-за угла здания, я увидела вдали на главной аллее вышагивающего капитана Вейна и двух стражников, ведущих лейтенанта Шерга. Шерг был безоружен и угрюм. Вся компания направлялась к парадной лестнице, и я шугнула в открытую дверь флигеля. В длинных коридорах флигеля, уставленных статуями лесных божков, было легко прятаться. Но мне сразу повезло – не успела я завернуть за угол, как наткнулась на Байли, стоящую на четвереньках. Вернее на кота Глюка в теле Байли. Кот что-то жевал и зашипел на меня, но я его успокоила. Та-ак! Теперь надо и самой успокоиться и сказать заклинание. Я шептала заклинание, одновременно повторяя в уме: « Хотя бы не удрал! Хотя бы не удрал, зараза!» Я выдохнула последнюю фразу заклинания и тут же влетела в тело Байли. Кот, так неожиданно вернув своё родное тело, от ужаса поднял волосы дыбом, и, высоко подпрыгивая, лошадиными скачками из стороны в сторону ускакал на улицу. Я услышала крики и высунулась из коридорного окна. Кот мчался вдоль центральной аллеи, а за ним, размахивая пистолем, лейтенант Шерг. Стражники неслись за Шергом а капитан Вейн, пробежав несколько метров, безнадежно махнул рукой и принялся платком вытирать пот с шеи и лица. Я хихикнула. Фу! Это какую же гадость жевал кот. Изо рта невыносимо воняло. Я бросилась в ванную комнату – благо она была пуста – и принялась ожесточенно полоскать и тереть во рту. Вот так давай тело поносить. Интересно я там Адаму в его теле ничего не испортила?
