Текст книги "Кот в красной шляпе"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Чтобы стрелять, – добросовестно ответил Курочкин.
– Курочкин, этот патрон обеспечивает получение кислорода, при задымлении, – грустно сказал старшина, вздохнул и добавил: – Перейдем к электричеству. Внимательно посмотри, Курочкин, на пульт – для чего эта кнопочка?
– Эта? – спросил Курочкин и нажал кнопку. Лодку тряхануло, и она легла на борт, замигал красный, аварийный сигнал.
– Внимание, экипаж, лодка на грунте, – сообщила рубка.
– Курочкин, ты что сделал? – побелел старшина Попельный.
– Нажал на кнопочку, – невозмутимо сказал Курочкин.
– Какую кнопочку?
– Связь с камбузом, – сказал Курочкин.
– Для чего?
– Чтобы узнать, что будет на обед,– ответил Курочкин.
Старшина первой статьи Попельный присмотрелся – над кнопочкой действительно была надпись «Вызов камбуза».
– Сиди здесь и ничего не трогай, – сказал старшина. А сам побежал докладывать командиру о перепутанном монтаже проводов.
* * *
Адама похоронили на холме, с которого открывался вид на новый город, на реку Лею и всё, что за рекой, вплоть до высоких вершин на горизонте. В эти суматошные дни по прибытию Байли, Элайни и доктора Фроста не позволяли Хенку поговорить с Байли наедине. Всего-то ничего – обменялись несколькими осторожными фразами и всё. Байли изменилась, стала серьёзней и суровее, и такую Байли Хенк ещё не знал. Байли ни словом не напомнила ему о его письме, и Хенк находился в непонятном, подвешенном состоянии, которое выбивало его из колеи.
Дана, Элайни и Лану смерть Адама не объединила, а как бы развела в разные векторы переживаний, и между ними было странное отчуждение и нежелание быть вместе. Смерть Адама, который в последний миг защищал её, поразила Элайни, и она не могла вернуться к Дану, ощущая себя предательницей по отношению к Адаму. Такая странная ассоциация не позволяла Дану и Элайни наслаждаться своим счастьем тогда, когда Лана потеряла Адама. Это невозможное сочетание чувств поразило Туманного Кота, и он, несмотря на своё всеобъемлющее проникновение, не мог найти решение этой логической ловушки. Впрыснуть адреналину и эйфории было проще всего, но, просчитанные Туманным Котом ожидаемые последствия, не вписывались в логические вероятности и результат был не предсказуемым. Поэтому кот только ластился к Элайни и Лане, сам почернел, и, иногда, непроизвольно терял очертания кота, расплываясь внизу бесформенной массой.
В один из дней к Хенку, одиноко сидящему в зале заседаний, подошёл Манк Крион и сказал:
– Я должен тебе кое-что передать, – и протянут ему конверт.
– Что это? – спросил Хенк.
– Это письмо твоего отца, которое я не успел передать Иссидии. Поскольку получатель умер, я посчитал, что письмо твоего отца должно принадлежать тебе.
Хенк разорвал конверт. Почерк был отца – Хенк узнавал бегущие с наклоном буквы.
« Иссидия!
Я не знаю, зачем ты задержала Хенка, но должен тебе признаться, чтобы не было недоразумений. Ты помнишь, какая ты была в молодости – для тебя существовала только политика, интриги и, естественно, дела фей. Поэтому я скрыл от тебя то, что наш сын остался жив. Я думал, что так будет лучше для всех. Возможно, я ошибался. Может потому, что в то время я сильно тебя любил. Наш сын, это Хенк. И твой и мой.
Главный Маг: Артур Крайзер Мирх Баруля.»
Хенк побелел.
– Хенк? С тобой всё нормально? – спросил Манк. Хенк глянул на него и ответил: – Да! Спасибо тебе, Манк. Ты правильно всё сделал.
– Хенк, ты говорил с Байли? – спросила подошедшая фея Эстата.
– О чём? – не понял Хенк.
– Ну как же, трактат об управлении хозяйством, – напомнила Эстата. Хенк совсем забыл, что недавно Эстата принесла трактат по управлению хозяйством двух бывших стран. А он об этом даже и не вспомнил.
– Хорошо, я поговорю, – сказал Хенк.
– Когда! – настойчиво спросила Эстата.
– Поговорю…, сейчас поговорю, – сказал Хенк, и подумал: «Всё равно нужно, когда-нибудь начинать». Он собрался и под настойчивым взглядом Эстаты двинулся на выход. На улице держался небольшой холодок. На берегу Леи хлопали лопастями генераторы Винтика и Шпунтика. Хенк прошелся по улочкам нового города – Байли демократично расположилась в одном из домиков. В окошках домика горел электрический огонь – вероятно, Байли была дома. Хенк взошёл на крыльцо и постучал. Послышались шаги и дверь открылась:
– Хенк? – Бейли стояла в дверном пролёте, освещенная сзади светом. На её плечи был накинутый длинный вязаный платок.
– Входи, – сказала она, пропуская его вперед. Хенк шагнул, улавливая на ходу её запах, сдерживая себя, чтобы не сжать, обнять и застыть, вечно вдыхая её ароматную сущность. Они прошли в зал и молчали – она возле декоративного камина, пылающего иллюзией огня, он возле стола.
– Эстата предложила новые принципы управления, и хотела бы знать твоё мнение, – начал Хенк, понимая, что говорит совсем не то.
– Я в этом еще слаба, – подняв глаза на Хенка, сказала Байли, – я полагаюсь на тебя.
Они снова замолчали. Наконец, Хенк решился и сказал:
– Байли… ты не ответила на моё письмо,
– Я почитала бы за счастье быть с тобой, – сказала Байли и опустила голову, – но не могу.
– Почему? – спросил Хенк, подходя к ней. Глаза Байли наполнились влагой и она зарыдала.
– Что? Что? – бросился к ней Хенк. Вздрагивая и запинаясь, она рассказала о Шерге и своём заточении. Хенк обнял её и сказал:
– Не бойся, я с тобой, – он прижал её к себе и добавил,– а Шерг своё получит.
* * *
– Что за хрень?! – выругался капитан первого ранга Багров Семен Иванович, вглядываясь в перископ, – Валентин Андреевич посмотри.
Капитан второго ранга Соколов Валентин Андреевич взялся за ручки и привычно всмотрелся в перископ.
– Нифигасе! – только и смог сказать Валентин Андреёвич. – Может, всплывём?
– Андреич, ты вообще, – возмутился Багров, – мы уже на боку лежим. Подымаемся на палубу, посмотрим.
– Включить дренаж.
– Есть дренаж.
Капитаны надели бушлаты и поднялись на палубу. Лодка лежала посреди реки поперек, преграждая естественный путь воды, только на носу и корме вода неширокими потоками прорывалась сквозь запруду. Дальше она текла под добротным, каменным мостом через реку. На берегу начинался пригород, а дальше виднелись стены древней крепости. Сзади, на другом берегу, виднелось странное цилиндрическое здание, высотой с двухэтажный дом, всё черное, блестящее.
– Куда это мы попали, Семен Иванович? – приподнял шапку Соколов.
– Вот и я о том же, – задумчиво сказал командир, – пошли-ка ты Валентин Андреевич людей в ту крепость, узнать, что к чему.
Валентин Андреевич отдал команду и вскоре, по переброшенному трапу на берег высыпали десяток моряков с автоматами.
– Товарищ капитан, разрешите обратиться,– на мостик выдрался старшина Попельный.
– Что тебе? – повернулся Багров.
– Это я виноват, не доглядел, – покаялся старшина.
– Что не доглядел? – не понял капитан.
– Матрос Курочкин, кнопку нажал, – объяснил старшина.
– Какую кнопочку? – недоумевал капитан.
– Кнопочку… «Связь с камбузом»… недоглядел, – пытался объяснить старшина Попельный.
– Старшина, какая в пи-пи кнопочка, – взорвался Багров, – ты видишь, что мы тут сидим в пи-пи, а ты тут с кнопочкой. Иди от меня, пока я добрый.
Старшина, вздохнул и скрылся внизу. Возвратились разведчики.
– Ну, что? – спросил капитан.
– Город Тизер, речка Таун, – доложил мичман Серов.
– Ну, – торопил Багров.
– Жители говорят, что это Страна Магов и Фей, – с сомнением доложил мичман, – и они не знают ни о России, ни об Америке. У них вообще, кроме этой страны, ничего нет, – закончил он с облегчением. Багров понял, что попал, что больше на корабле он никуда ходить не будет. В люке появился старший мичман Весенин:
– Товарищ капитан, связь есть, ELF!
– Давай, – вздохнув, сказал Багров и взял наушники.
– Здоров Семен Иванович, – пророкотал в телефон, командующий северным флотом вице-адмирал Владимир Иванович Кораблёв, – ну ты и спрятался, мои орлы никак не могут тебя обнаружить. Молодец. А ты где?
– В Стране Магов и Фей, – честно сказал Багров.
– Ха-ха-ха-ха, – закатился командующий, – ну ты и лис! Хорошо, я на «Петре великом» к тебе плыву, ты где?
– В стране Магов и Фей, – повторил Багров, понимая, что это последние его слова перед отставкой.
– Багров, кончай бузить! Где! – рыкнул вице-адмирал.
– Владимир Иванович, это, наверное, американцы виноваты, – оглянулся Багров на цилиндрическое здание сзади, – здесь их станция, а передатчик на Аляске – HAARP.
– Капитан, ты что, пи-пи, Ты б-пи-пи, ё-пи-пи тебя, что вы там нажрались? Да я тебя рас-пи-пи-пи мать, в рот тебя пи-пи-пи, за-пи-пи тебя в пи-пи!!! Я тебя в Гаджиево пи-пи-пи пи-пи, пи-пи-пи пи-пи!!!
Капитан выключил телефон.
Глава четвертая. Капитан Багров.
Карета въехала в Боро на рассвете. Рядом с ней бежала лошадь черного цвета, неопределенного пола, переругиваясь на ходу с Васей Филимоновым. Розария, пораженная философскими познаниями лошади, весело смеялась, но поддерживала в спорах Васю, а не лошадь. Иван Иванович Петров спал сном праведника на переднем месте, подогнув под себя ноги, а во сне ему снилась его жена, Мария Ивановна, которая стояла над ним и грозно приговаривала: «Ты съел моё мясо»! Потом Мария Ивановна превратилась в лошадь, а Иван Иванович растерянно подумал: « Лошади мяса не едят им надо овса… овса… овса», – и от этого проснулся.
– Ваш товарищ овса хочет, – сказала лошадь Васе, глядя на Ивана Ивановича своими душевными глазами с большими ресницами. Иван Иванович смотрел на лошадь и не мог понять сон это или явь. Лошадь была явно не глупа, но разговаривала, а это смущало Ивана Ивановича.
– Поедем к тётушке Ненции, – сказала Розария и выбралась из кареты объяснить вознице, как дальше ехать. Они стояли на въезде, возле нового города, Иван Иванович и Вася тоже выбрались, чтобы размять ноги. Вид на прекрасные домики поразил Васю, и он спросил Розарию:
– Это что за город?
– Это Боро, как бы новая столица, – объяснила Розария. Они уселись в карету и поехали к тётушке Розарии, а лошадь одиноко осталась на улице. Лошадь рассматривала город, раскидывала сеточку и сразу определила нужный объект – он находился в двух этажном зеленом домике в сотни метров от дороги. В этом домике, как-то так получилось, жили Дан, Элайни и Лана. Дан ночевал внизу, в гостиной, а девушки занимали две комнаты на верхнем этаже. Туманный Кот ночевал, где хотел и был желанным гостем везде. Иногда был с Даном, и когда тот во сне его прижимал, недовольно ворчал: «Я тебе не Элайни». Лошадь подошла к дому и постучала копытом в дверь. На крыльцо вышел Дан и, улыбаясь, сказал:
– Что, лошадка, заблудилась? – на что лошадь ответила:
– Нет, я пришел правильно, – Дан удивился и присмотрелся к лошадке:
– Ты, Мо?
– Называй меня Тёмный, – решила лошадка.
– Что тебе надо, Тёмный? – спросил Дан.
– Мне надо удалить аномалию, – сказал Тёмный. Между ног Дана проскользнул Туманный Кот и сейчас же бросил сеточку. Темный поставил стеночку, и они стояли долю секунд, строча друг другу послания. Потом сняли защиты и копнули друг друга по полной программе.
– Заходи, – сказал Туманный Кот, и Дан удивленно отступил от двери.
В зале Темный опустился на диван, закинул лошадиную ногу на ногу, и сел, покачивая копытом. Туманный Кот вскочил на столик и повернулся к Дану:
– Я сожалею, Дан, но у нас большая проблема. Тёмный является Хранителем и послан сюда Хранителями этой части Вселенной для выяснения и устранения аномалии.
– А что такое «аномалия», – спросил Дан.
– Это мы с тобой, Дан, – сказал Туманный Кот, – нас не должно быть здесь.
– Ты хочешь сказать, что нас нужно убить? – удивился Дан.
– Нет, мы должны быть на своем месте, – ответил Туманный Кот.
– На каком месте? – спросил Дан.
– Ты должен быть на Земле, – объяснил Туманный Кот, – а вместо Хамми и меня должен быть один.
– А Элайни и Ланы это тоже касается? – с ужасом сказал Дан.
– Да, вместо них двоих должна быть одна, – печально сказал Туманный Кот.
– А что будет, если мы не подчинимся, и всё останется, как есть? – спросил Дан.
– Тогда погибнет вся Галактика, – сказал Туманный Кот.
– Даже так!? – махнул головой Дан. – Ты не говори пока Элайни и Лане, я сам.
– Хорошо, – сказал Туманный Кот.
– О чем не говорить? – сказала Элайни, спускаясь по лесенке со второго этажа.
– Что у нас в гостях друг Туманного Кота, – нашёлся Дан. Элайни с интересом глянула на Тёмного и улыбнулась:
– Друг нашего котика – наш друг, – Темный вскочил с дивана и склонил голову. Элайни потрепала его по челке и погладила по шее. Тёмный распустил сеточку, наслаждаясь. Туманный Кот ему не мешал, а просто накинул сеточку на него.
* * *
У Перчика заболели глаза. Постоянно смотреть на белое марево внизу было тяжело, и они с Леметрией менялись местами – Перчик становился за штурвал, а Леметрия пялилась вниз. За работой забыли о своей влюблённости и относились друг к другу скорее, как сестра и брат. Маргины нигде не было. Правда, однажды, они увидели огромного кота бегущего на восток, но он был один, и они подумали, что это не кот, а медведь. Местность была пустынная, к тому же была зима. Звери прятались от хищников в норах и грызли заготовленное летом, а хищников, способных выжить в этих местах, было не так уж много. Вечерело, и Перчик с тоской подумал, что им придется ночевать в воздухе, укрывшись в холодной каюте, которую никакое волшебство не нагреет.
– Перчик, посмотри туда – там что-то есть или у меня в глазах мельтешит? – Леметрия показала вниз, на редкую рощицу, засыпанную снегом. Перчик всмотрелся в серый туман внизу и ничего не видел.
– Я ничего не вижу, – сказал он.
– Спустись немного ниже, мне показалось, что там что-то блеснуло, – сказала, не оборачиваясь Леметрия, вглядываясь в рощу. Перчик плавно пошёл вниз. Вдруг снизу в небо ударили два тонких, параллельных луча.
– Вижу, вижу, – закричала Леметрия, показывая рукой на них. Перчик отправил флаэсину ближе к лучам, выглядывая в сумерках чистую площадку для посадки. Флаэлина мягко опустилась на снег и, когда Перчик вытянул цилиндр, погрузилась в него. К ним шагала женщина, а небольшой кот как прожекторами высвечивал глазами.
– Вы Маргина? – спросила Леметрия, и женщина кивнула.
– А где ваш второй кот? – спросил Перчик.
– Он ушёл вперед, – сказала Маргина, поднимая кота на борт. Персик и Леметрия помогли ей подняться.
– Меня зовут Леметрия, – улыбаясь, сообщила Леметрия. Маргина посмотрела на неё и кивнула. А кот накинул на неё и сеточку и довольно муркнул.
– Я Перчик, – представился Перчик. Маргина с интересом на него посмотрела:
– Так ты Перчик, – улыбнулась она, – много о тебе наслышана.
– Я о вас тоже, – улыбнулся Перчик, поднимая флаэсину в воздух.
– Может, вы отдохнёте? – спросила Леметрия: – Каюта в вашем распоряжении.
– Пойдём Хамми, – сказала Маргина, – отдохнуть нам не помешает.
* * *
А о Парке забыли совсем. Когда он попал в Боро – была такая суматоха, потом приезд Байли и Элайни, похороны Адама и он, постоянно мозолящий всем глаза, совершенно выпал из поля зрения. Каждый думал, что он устроен у кого-то, все его с удовольствием кормили и принимали. Чаще всего он терся в здании совета, помогая Винтику и Шпунтику в их бесконечных электрических делах, иногда там и ночевал, а иногда бегал по городу с поручениями от мага Расса и феи Айлиф. Такая жизнь ничуть его не удручала а, наоборот, Парку нравилось быть в курсе всех событий и вести вольготную жизнь. Сестра Леметрия была далеко, искала Маргину, а другого контроля пока не намечалось.
В один из прекрасных дней Хенк, зайдя к Винтику и Шпунтику и обсудив свои дела, увидел Парка и спросил:
– А ты что здесь делаешь?
– Помогаю, – не задумываясь, ответил Парк. Хенк вспомнил, что Байли ему говорила о мальчике, и теперь со стыдом понял, что он о нем совершенно забыл.
– А где ты живешь? – спросил, холодея, Хенк.
– Нигде, – простодушно ответил Парк. Хенк подумал, что Байли его убъет, правда, было оправдание, что и она забыла о мальчике.
– Пойдем со мной, – сказал Хенк и повёл его домой. Придя домой, он рассказал всё Байли, та тоже покраснела и всплеснула руками. Потянула Парка на кухню и принялась его кормить. А Хенк тем временем взял несколько листов бумаги и на первом вверху написал: «Расписание занятий».
Отправлять Парка в Академию Магнума не было смысла – занятия давно начались и, поэтому, Хенк решил учить Парка силами магов и фей нового городка. В следующем году Хенк собирался сделать общую Академию для магов и фей в Боро, вот пусть будущие преподаватели и тренируются на Парке. А экзамены Парку по окончанию учёбы Хенк решил делать сам. Когда пообедавший Парк, как курчонок, появился в сопровождении Байли, Хенк повел его в свой кабинет и сказал:
– Здесь ты будешь жить и учится, спать будешь на диванчике.
Парк осмотрел кабинет и восторженно уставился на стеллажи с книгами:
– А мне можно … – начал Парк и Хенк кивнул, – всё, что здесь иметься – в твоём распоряжении. А теперь пойдем.
Они снова пошли в здание совета и Хенк вызвал Винтика и Шпунтика:
– Так, дорогие мои, вот вам расписание занятий для Парка на месяц! Спрашивать буду лично! Помните, что это задание – важнее всех других.
Винтик и Шпунтик уставились в расписание, а потом спросили:
– А можно программу изменить?
– Можно, только добавить, – сказал Хенк, и братья закивали головами.
– После ваших занятий отправите Парка к Рассу и фее Айлиф, – сказал Хенк, и пошёл искать архитекторов. Потом была упирающаяся Элайни и сам вызвавшийся Дан, а Туманный Кот и Тёмный решили даже ускорить этот процесс. В этот день ещё с десяток магов и фей колдовали над листиками расписаний, неожиданно став преподавателями.
Так, в одночасье, кончилась вольготная жизнь Парка.
* * *
Пока временная комиссия во главе министром МЧС Шойгу эС. Ку. думала, что делать с динозаврами – они сдохли. Наверное, съели что-нибудь. И возник следующий вопрос: что делать с тушками динозавров? Поскольку тушки были каждая тонн на сорок-пятдесят, вопрос был тонн на триста-четыреста. Через два часа Летний сад посетили люди в белых халатах и в противогазах. Весь день и всю ночь в саду работали бензопилы, а из ворот выезжали крытые, большегрузные машины. А после этого Летний сад закрыли на реконструкцию. А по городу пошли слухи. Поговаривали, что куриная колбаса, продаваемая на Торжковском рынке, сделана из динозавров, а иначе, почему она подешевела? Говорить говорили, а всё равно покупали – колбаса действительно была дешёвой и вкусной. Шептались о том, что все статуи чиновники развезли на дачи, а вместо оригиналов поставили гипсовые копии. Кто-то видел крылья амура за спиной мера, а у зама на диване валялась Психея. У Крылова так вообще – книгу украли.
А вот с Петром первым большой конфуз случился. Петербуржцы начали уже привыкать к его отсутствию, как тут, среди бела дня, памятник вернулся на место. Правда, какой-то хулиган тут же вскочил на памятник и, усевшись сзади Петра, кричал на всю Сенатскую площадь: «Гони коня! Гони коня!»
Подошедшая полиция его тут же скрутила и увезла в отделение, где он до ночи кричал в камере «Гони коня!» пока не заснул.
* * *
Дан, Элайни и Лана находились в одном доме, но такая ситуация улучшению отношений между ними не помогла. С гибелью Адама пропало счастливая беззаботность – даже на планете трёх солнц, несмотря на опасность в один миг потерять друг друга, Элайни и Дан были счастливы – они были вместе. А сейчас – наоборот, они были вместе, а счастья не было. По-хорошему, им лучше было бы, если бы они жили отдельно. Тогда, быть может, они бы соскучились и потянулись друг к другу. К тому же, Лана в их компании была, как бы, лишняя. Но Дан, помня отношение Ланы к Адаму, считал неделикатным напоминать ей об этом, открыто выражая свои чувства к Элайни. И еще потому, что он во время их совместных странствий успел сдружиться с Ланой, и она, честно говоря, ему тоже нравилась.
Задание Туманного Кота и Тёмного Дан так и не выполнил. Он не решался сказать Лане и Элайни о том, что совсем скоро они все могут исчезнуть, а если кто-то и останется, то это будет зависеть не от их воли. Для Туманного Кота время пока терпело – до возвращения Маргины и Хамми. Но постоянно размышляя сам с собой, Туманный Кот придумал хорошую, по его мнению, штуку, о которой собирался немедленно доложить Дану, Элайни и Лане. Не советуясь ни с кем. Даже с Тёмным.
Когда Туманный Кот позвал бродившего по заснеженному городу Тёмного тот, как обычно, заглядывал в окошки, и бросал сеточки на жильцов в домиках. А жильцы и не подозревали, что их счастью радуется эта одинокая лошадь, большими, грустными глазами глядящая в окно, иногда выходили, похлопывали её и угощали сладостями.
Темный хотел прощупать Туманного Кота и полакомиться его памятью, но кот поставил барьер, и Темному осталось только топать к домику Дана, Элайни и Ланы. Дан на требование Кота позвал Элайни и Лану.
– Садитесь поближе на диван, – сказал Туманный Кот, усаживаясь на пол в гостиной перед диваном. Все уселись. Тёмный завалился на пол возле окна, стараясь не разбить копытами какую-нибудь безделушку.
– Однажды я вас, Элайни и Лана, просканировал, чтобы сравнить, чем вы отличаетесь,– начал Туманный Кот. Элайни и Лана переглянулись.
– Тоже самое я сделал с Адамом и Даном, – продолжил Кот и добавил, – так для интереса. Так вот, я вам, троим, предлагаю всё, что я знаю о вас вернуть вам.
Наступило молчание. Элайни, Лана и Дан переваривали то, что сказал им Туманный Кот. Немного подумав, Дан спросил:
– Ты хочешь сказать, что я буду и Адамом и собой? Я правильно понял?
– Ты точно понял, – ответил Туманный Кот.
– А мы с Элайни, что? – спросила Лана.
– Каждая из вас будет Элайни, – ответил Кот. Девушки переглянулись.
– Хорошо, по крайней мере, мы будем знать, что мы пропустили, – улыбнулась Элайни, – мы согласны.
Лана кивнула. Туманный Кот накинул сеточку на троицу, поднял из себя облачко информации и быстро принялся затаптывать её в их головы. Тёмный не остался в стороне – принялся сравнивать и беззвучно подсказывать. Туманный Кот послал его по земному и получил адекватный ответ.
– Щекотно, – закричала Элайни и лекари на время забыли свои споры. Через некоторое время Туманный Кот отмёрз и зашевелился.
– Всё! – сказал он и посмотрел на них. Тёмный тоже уставился своими невинными лошадиными глазами. Дан приходил в себя: время, когда Адам был на Земле, было и его время и отчетливые вспоминания были, несомненно, ярче, чем пребывание на планете трёх солнц.
– Ты чувствуешь тоже, что и я? – спросила Элайни. Лана, улыбаясь, кивнула и обняла её. Элайни и Лана повернулись, посмотрели на Туманного Кота и Тёмного, и одновременно сказали:
– На выход, – а Дан, добавил, – оба.
Туманный Кот муркнул и пошёл к двери. Тёмный застучал копытами вслед. Как только они вышли, Адам закрыл дверь. Они уселись на крыльце, перегоняя друг друга, бросили свои сеточки, и успели почувствовать, как в одном порыве соединились три тела но две души.
* * *
Мо спешил недаром – он почувствовал, что его станция рядом. А она, действительно, красовалась перед жителями города Тизер, моряками Северного флота и их командиром – капитаном первого ранга Семеном Ивановичем Багровым. Когда Мо в образе рыжей кошки на фоне заснеженного берега появился перед моряками – они не удивились, их ничто уже не могло удивить после того, как они чудесным образом оказались здесь. Моряки только отпускали шуточки в отношении большого котика, а он сканировал образы в их головах, пока не добрался до капитана Багров. И тут же превратился в командующего северным флотом вице-адмирала Владимира Ивановича Кораблёва. Дежурный на рубке крикнул вниз: «Командующий на борту»! и взял под козырёк. На палубу выскочил капитан Багров, и, глядя с высоты на стоящего на берегу адмирала, тоже взял под козырёк и только смог сказать:
– Команда смирно! Налево равняйсь! Здравия желаю товарищ вице-адмирал!
– Вольно Семен Иванович, – ответил вице-адмирал, по сходням перебираясь на корабль. Багров шагал ему навстречу.
– Ты вот что, Семен Иванович, – сказал вице-адмирал, здороваясь за руку, – собери-ка всех на верхнюю палубу.
Багров дал команду, и из отдраенных люков быстро высыпала моряки.
– Товарищ вице-адмирал, команда крейсера построена, – отсалютовал Багров.
– Вольно, – сказал вице-адмирал, – моряки северофлотцы! Вы честно выполнили свой долг во время этих, непростых учений. Сейчас вы возвратитесь домой. Но что бы, ни случилось, и кто бы вас не спрашивал о вашем рейде, вы должны четко отвечать – был ремонт двигательной установки. И ничего больше. Даже если спрашивать буду я – вы должны так же отвечать. Понятно?
– Так точно, – прошелестело по рядам, моряки переглядывались друг с другом – наконец то стало понятно, что ничего непонятно.
– Благодарю за службу, – взял под козырек вице-адмирал, и по кораблю прокатилось троекратное ура.
– Багров, это тебя тоже касается, – сказал вице-адмирал.
– Что? – не понял тот.
– Если я тебя спрошу, что у тебя было, что ты должен ответить?
– Был ремонт двигательной установки, – сообразил Багров.
– Во-о-т! А сейчас задраить люки, через двадцать минут будете в Гаджиево, – сказал вице-адмирал и добавил, – пока, Семен Иванович, было приятно познакомиться.
– Пока, – сказал озадаченный Багров – командующего северным флотом вице-адмирала Владимира Ивановича Кораблёва он знал пятнадцать лет. Вице-адмирал подождал, пока задраили люки, и пошёл к черному зданию, в которое вошел, не раскрывая дверей – как в воду погрузился. Точно через двадцать минут черное здание заискрилось мелкими-мелкими разрядами, а атомный ракетный подводный крейсер «Новомосковск» растворился в воздухе. Не сдерживаемая запрудой вода хлынула маленьким цунами, смывая снег с заснеженных берегов.
* * *
Иван Иванович не был ловеласом и на женщин, кроме своей жены, не смотрел. На свою жену он тоже давно не смотрел, для него она была удобной, а иногда нет, подушкой. А вот тётушка Ненция сразу очаровала его, не применяя никакого волшебства. Для него, не в пример Розарии, она была и не тётушкой вовсе, а вполне симпатичной женщина в рассвете своей красоты. И что примечательно, тётушка Ненция не осталась равнодушной на взгляды, бросаемые Иваном Ивановичем. Проще говоря, она ответила взаимностью, расцвела и распустилась, разрешая старшему мастеру Петрову её боготворить. Иван Иванович проявил бурную деятельность, что-то там поправлял у забора, утеплял входные двери и вёл себя как хозяин у себя дома. Тётушка Ненция, улыбаясь, подавала ему мелкие принадлежности и детали ремонта, поощряя хозяйственную жилку Ивана Ивановича, не забившего у себя дома ни одного гвоздя.
Свою племянницу тётушка Ненция видела редко, так же как и Иван Иванович не видел своего дежурного ОРУ. Потому как больше всего они находились в комнате Розарии. Там царила молодость и вытворяла такое, о чем тётушка и не догадывалась, а если бы и догадалась, то не преминула бы последовать. Вася Филимонов и Розария выходили только пообедать, завтрак и ужин утаскивали к себе.
Всё было хорошо и не грозило никакими осложнениями, как в одно прекрасное утро в окно домика постучала лошадь. Иван Иванович воспринял её как надоедливую муху и вышел на крыльцо, чтобы покончить с этим сегодня и навсегда.
– Что надо, лошадь? – спросил он.
– Я думаю, вам стоить поторопиться?
– Куда? – не понял Иван Иванович.
– Поторопиться любить,– загадочно ответила лошадь.
– Как это?
– Не мне вас учить, – ответила лошадь, – скоро будет поздно.
– Что она хотела? – спросил Вася, когда Иван Иванович вернулся.
– Хочет, чтобы мы поторопились любить,– сказал Иван Иванович.
– А-а-а-а, – сказал Вася, – я тогда пошёл.
* * *
Доктор Фрост и капитан Вейн жили вместе в одном из новых домиков. На первом этаже была приемная доктора, кухня и гостиная, а на втором три комнаты, две для Фроста и Вейна, а третья – для гостей. По утрам доктор Фрост принимал больных или ходил по вызову, а после обеда, который обычно проводил вместе с Вейном, уходил в свою лабораторию, которая находилась в маленьком флигеле, специально пристроенном к дому. В лаборатории доктор занимался подгонкой своего прибора, а так как это дело тонкое, то за своими опытами он засиживался далеко за полночь. Часто вместе с Фростом куковал капитан Вейн, который, как обычно, усаживался в кресло, слушал рассуждения доктора и попивал винцо.
– Мне кажется, ты застрял, Джозеф, – сказал капитан Вейн, наблюдая, как доктор в очередной раз разбирает свой прибор.
– И ты прав, Питер, я действительно застрял, – согласился доктор, – я думал, что у меня барахлит прибор, а оказалось, что я обнаружил новый источник силы.
– И где он, этот новый источник силы? – спросил капитан.
– На северо-запад от Боро,– ответил доктор.
– Может это Тизер, – сказал капитан, – там поймали незнакомого зверя, оттуда прибежала необычная лошадь, что говорит. Я у Адама был, так они с Туманным Котом там постоянно отираются.
– Это очень умная лошадь, – восхитился доктор, – я с ней разговаривал. Очень умная, такая же, как и Хамми, как и Туманный Кот. Но она что-то недоговаривает. Между прочим, её Тёмный зовут.
– Вот именно, темная лошадка, – улыбнулся капитан.
– Нужно сказать об этом Адаму, – решил доктор.
– Дану, – поправил капитан.
– Ах, да! Я вечно путаю, даже как то неудобно, – согласился Фрост.
* * *
Флаэсина подлетала к Тизеру. Маргина стояла на холодном ветру, не прячась в каюту, и думала о своих родных. О Байли, Элайни, Лане, а также о Дане и Адаме, которые тоже ей были свои. Адам погиб это было печально, и Маргина пыталась понять, что чувствует Лана, и боялась, как бы она что-нибудь не сделала. А ещё больше Маргину страшило непонятное будущее, когда за дело возьмутся Мо, Хаммипапа, и любимые Хамми и Туманный Кот. Им, несмотря на их явную любовь к людям, деваться некуда, нужно спасать Вселенную, о которой она, Маргина, может только догадываться, глядя на звёзды. А для этого им придется возвращать Дана назад, на Землю, чтобы заткнуть эти проклятые дырки. И Маргина не могла вообразить, что сделает тогда Лана и Элайни, та, которая из них останется, без своего Адама.
Взгляд задержался на чем-то впереди, и Маргине потребовалось время, чтобы сообразить, что это такое. Поперек речки Таун лежало громадное темное тело с выступом посередине, плотиной преграждая путь воде. А на лугу инородным телом высился темный цилиндр, не имеющий ни окон, ни дверей.
– Ты видишь, – спросила она Перчика, стоящего за штурвалом.
– Вижу, – отозвался Перчик, вглядываясь в люк возле штурвала.
– Здесь Мо, – сказал Хамми, протискиваясь через дверь каюты. До этого он валялся с Леметрией, которая отсыпалась после вахты.
– Что он здесь делает, – спросила Маргина.
