Текст книги "Кот в красной шляпе"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
– Адам?!
– Ты его знаешь? – спросила Леметрия, пораженная происшедшим.
– Он умер, – снимая руку с шеи, констатировала Чери.
– А кто под ним? – спросил Перчик, предчувствуя невыносимую догадку. Чери и Парк, который ничуть не растерялся, повернули Адама и освободили девушку. У неё на груди тоже была кровь
– Элайни, – кинулся к ней Перчик и с его глаз брызнули слезы, – сестричка моя.
– Это же Элайни, наша бывшая королева, сестра Байли, – сказала Чери.
– Перчик, так ты её брат? – не вовремя спросила Леметрия. Перчик кивнул головой. Чери отпихнув Перчика положила руку на шею и послушала пульс. Все затихли и смотрели на Чери.
– Ну??? – не выдержала Леметрия.
– Заткнись! – крикнула Чери, не отпуская руки. Потом подняла на всех глаза и сказала: – Она жива!!!
– Надо что-то делать, надо что-то делать, – запричитала Леметрия, а Чери, вновь взяв командование на себя, сказала, – садитесь в круг и повторяйте слова клятвы «Здравия». Все помнят? – она обвела всех взглядом.
– Я не знаю, – сказал честно Парк, так как магом не был.
– За флаэсиной смотри, – кинула ему Чери, – ну, приготовились!
Маги и феи подняли руки и принялись повторять клятву.
– Там кто-то летит, – сообщил Парк.
– Не отвлекаться!!! – грозно крикнула Чери.
Между тем флаэсина, которую заметил в небе Парк, пошла на снижение и села рядом с деревом. Из неё выкатился Туманный Кот и большими прыжками кинулся к склонившимся над Элайни магам и феям.
– Кот, отстань, – махнула на него Чери, когда Туманный Кот взобрался на грудь Элайни. Но Перчик её грубо остановил: – Не трогай его, это Хамми.
Подбежавшая Байли бросила взгляд на Перчика, кивнула ему и опустилась на колени перед Элайни. Туманный Кот всё также сидел на груди Элайни, как застывший сфинкс, и не шевелился. Но если бы кто присмотрелся внимательней, то заметил бы, как его ярко рыжие шерстинки постепенно сереют и становиться пепельными. Через несколько минут изрядно посеревший кот спрыгнул с груди и сказал:
– Элайни будет жить!
Байли прижала Туманного Кота к груди и, заливаясь слезами, сказала:
– Котик мой милый! Как же я тебя люблю.
Рядом, от избытка чувств, ревела Леметрия.
Часть третья – Светлое воскресение.
У ангелов чаще обгорают крылья.Кот
Глава первая. Eoraptor lunensis.
Отражение первой волны репликации вернулось на Землю через неделю после того, как у старшего мастера ОРУ Ивана Ивановича Петрова пропало праздничное мясо, о котором Иван Иванович постарался скорее забыть, ввиду негативности последствий. Но подчиненные забывали не так быстро.
– Иван Иванович, ваше мясо вернулось, – доложил по громкой связи КаневскойГЭС дежурный ОРУ. Коллектив Каневской ГЭС дружно отреагировал на это объявление и даже под плотиной, в потерне звучал громкий смех. Иван Иванович, сидящий возле дежурного ГЭС, рассказал по громкой связи, что будет с мясом и дежурным, когда он вернется на ОРУ. Начальник ГЭС, слушая это у себя в кабинете, надолго не откладывая, объявил выговор Ивану Ивановичу и дежурному ОРУ за не регламентированные разговоры, который они восприняли с энтузиазмом. Иван Иванович включил третью скорость и понёсся на ОРУ. Когда он вскочил в кабинет дежурного, тот спокойно пил чай.
– Ну!!! – вздыбился на него Иван Иванович. Тот, отхлебывая с чашки, указал на окно – на поле ОРУ, огражденном двухметровой оградой, спокойно паслось стадо коров. Некоторые из них чесали свои спины о бетонные столбы выключателей, а единственные бык – тот и вовсе бодался с сеткой, ограждающей трансформатор. Иван Иванович взвыл:
– Ты зачем пустил стадо на поле?
– Я никого не пускал, – сказал дежурный, – я наводил порядок в кладовой, как вы приказали. Пришел на обед, а тут, – и он указал пальцем на стадо.
Они помолчали.
– И что вы с ними будете делать? – спросил дежурный.
– Я? – удивился Иван Иванович.
– Ну не я же, – удивился дежурный.
– Это же не мои коровы, – сказал Иван Иванович не совсем уверенно.
– Я в этом не уверен,– многозначительно сказал дежурный и подмигнул Иван Ивановичу.
* * *
Дан в отдельно взятой Стране Фей и Магов проводил план электрификации страны. Почему в Стране Фей и Магов? Так маги и феи, не долго думая, собрали собрание, на котором и решили, что хватит жить отдельно и создали Совет Фей и Магов, на котором выбрали двух председателей Хенка и отсутствующую Байли. И сейчас на заседании совета Дан рассказывал об идеё, а маг Расса и фея Айлиф разложили конкретные чертежи. Сама идея была понятна – феи и маги с удовольствием ходили на подпитку к вновь изобретенному генератору Винтика и Шпунтика, а вот в планы распространить всё это на город и, потом, на всю страну – им казалось нереальным. Вечерело и в зале становилось темно – последнюю козырную карту Дан оставил на конец. Когда маг Трён, бывший кавер армии магов, хотел зажечь волшебную лампу и уже поднял руку – Дан его остановил и дал команду дрожавшим от нетерпения Винтику и Шпунтику. Те дёрнули рубильник – и в зале заседаний загорелась ослепительная лампочка. Один из магов подумал о заклятии и вскочил, выкрикивая защиту, что вызвало дружный смех уставших за день фей и магов, и на этом дискуссия закончилась – совет дал добро.
На следующий день Хенк подписал указ о сдаче всего имеющегося у граждан холодного оружия – металла на провода не хватало, а на добычу нужно было много времени. А вот показательный городок решили закончить в этом году – благодаря Винтику и Шпунтику маги и феи работали теперь с утра до вечера, возводя дома, с осени высаживая декоративные растения, чтобы весной всё в городке зеленело и цвело. Генераторы располагались вдоль берега Леи на плавучих бубликах, которые скользили на вбитых вертикально в дно стволах деревьев, по генератору с двух сторон, а сзади, торчал длинный хвост держащий генераторы по течению. Их сразу же обозвали «стрекозами» за внешнеё подобие, и, правда, мелькающие в воздухе лопасти очень напоминали бьющуюся по воде стрекозу. Дальше по столбам с гранитными изоляторами электроэнергия шла к домам. Мага Расса, несмотря на протесты феи Айлиф о культурном наследии, заканчивал постройку мастерских, в которых Дан предполагал изготовление с помощью магов и фей электрических лампочек и выключателей.
Лана, побывавшая на Земле, и видевшая все эти устройства в деле, горячо поддерживала Дана, и это немного смягчило тоску по Адаму. Она задумала сделать для детей зоопарк, в котором она так и не побывала на Земле, но видела по телевизору. Не споря с магом Расса и феёй Айлиф, она получила от архитекторов такой участок земли, какой дали, и начала потихоньку лепить зоопарк так, как она себе представляла. Наблюдая за ней, Хенк, улыбаясь, издал указ, чтобы пойманных зверей, особенно редких, везли в Боро в зоопарк. Неизвестное слово «зоопарк» и возможность посмотреть, что же там делают в Боро маги и феи, привело к тому, что Лану завалили зверушками, какие только водились в стране. Лана растерялась, и Хенку пришлось срочно выделять ей в помощь двух фей.
* * *
Сыпал первый снег. Маргина подняла лицо вверх – снежинки щекотали и таяли. Хотелось домой, в тепло. Хотелось к дочерям, к таким сумасбродным, но безумно родным. Она улыбнулась, и это тут же усёк Хамми, сразу оказавшийся внутри её. Она научилась его определять, как мягкую, теплую оболочку, обволакивающую и защищающую её от всего. Но эти ощущения не пугали, а наоборот, привлекали, как божественная, безграничная любовь и огромное доверие. Проще говоря, перед Хамми можно было без малейшей боязни открывать сердце и душу. А это еще что? А чья это оболочка? И Хамми тоже в ней. Ну, всё!
– Хамми, и кто ещё? – спросила Маргина, глядя на замружившегося Хамми.
– Это я, – виновато, не оборачиваясь, басом ответил Мо, на котором лежали Маргина и Хамми. Маргина засмеялась.
Впереди возвышались горы. Ваду растянулись длинной цепочкой, голова которой терялась впереди, за пригорком. Цепочку замыкал Па в неизменном черном костюме и черной шляпе. А впереди шел Ва-Гор, чутьем определяя дорогу, на её коне, отданным за ненадобностью. В том смысле, что ездовой пушистый кошак был намного лучше, чем костлявый конь. Они так ни разу и не поговорили за всё время путешествия. Может это и к лучшему – зачем теребить душу. Всё равно общего будущего у них нет. День, два и они расстанутся – навсегда. Мимо проходили ваду, совсем не воинственные, опустившие головы и идущие след в след. Может и не стоило их выгонять, а попытаться прижиться друг к другу. Может быть, но она думала о своем племени. А Ва-Гор пусть думает о своем. Он мужчина, в конце концов.
Подошел Хаммипапа и они с Мо и Хамми застыли друг возле друга. Маргина знала, они так общаются – без слов. Что-то вероятно случилось. Непривычно заколотило сердце и в душе нависло беспокойное облако. У неё тоже что-то случилось, что-то с родными, которых она никак не могла собрать вместе. Хамми повернулся к ней и сказал:
– Этому миру угрожает смертельная опасность.
* * *
В воздухе пахло зимой. Серое небо колпаком накрыло зубчатые вершины гор, и даже день казался поздним вечером. Изредка в воздухе пролетали одинокие снежинки, выписывая немыслимые пируэты, и растворялись в небе. А для феи Арис день казался романтичным и светлым просто потому, что она каждую минуту ощущала быстрые взгляды, невольно бросаемые Манком, но так явно, что душа наполнялась давно забытой дрожью. Если женщина ловит на себе взгляд мужчины, она всегда становиться краше, соблазнительней, глаза начинают блестеть и только что скукоженный бутон распускается в яркой, ослепительной улыбке. Женщина всегда ловит взгляды. Это как допинг, как крылья, позволяющие женщине быть женщиной. Манк не был монахом, но фея Арис, сделала его мальчишкой, выбила из привычной колеи независимого мужчины. И это его смущало.
– Манк, а почему ты до сих пор один? – не оборачиваясь, спросила, стоящая на носу, фея Арис. Манк немного промолчал.
– Не знаю. Возможно работа. А возможно не нашел той, с которой хотел бы провести всю жизнь. А ты?
– Я? – обернулась Арис. – Я…так же как и ты – работа и всё такое…
Они помолчали не находя продолжения. Арис подошла к штурвалу и подняла глаза на Манка:
– Тебя сменить? – она положила на его руку свою. Он свою не убрал.
– Нет.
– Нет? – она вызывающе посмотрела ему в глаза.
– Да, – засмеялся он, и прижался к её губам. А потом было всё равно – они упали под навес, с жадностью впиваясь друг в друга, до боли в зубах, лаская ненасытные тела, забыв, что есть ещё что-то на свете, кроме них самих, между небом и землёй в этот холодный, жаркий день. Их никто больше не видел в этот день. Даже птицы.
* * *
Динозавр эораптор добегался – пастух, внезапно потерявший своё стадо, обнаружил динозавра мирно спящим возле холодильника и рядом – кусочек недоеденного мяса. Этой улики хватило, чтобы списать на эораптора всё стадо, а, поскольку в город пришёл указ о доставке редких животных в «зоопарк» его тут же, спящим, и повязали. Холодильник не трогали, так как непонятно было, что это такое, просто к эораптору добавили письмо, в котором описывали сопутствующие материалы, как-то: белый ящик прямоугольной формы высотой с человека, непонятного назначения. Нагруженный на повозку эораптор, проследовал в город Тизер, а потом был отправлен дальше – через Габро в Боро.
Бывший капитан Шерг увидел проезжавшую повозку с эораптором на городском базаре в Тизере, где он, под видом героя войны, демонстрировал жуткую левую половину лица, обгорелую до кости, с вытекшим глазом. Это давало неплохую прибыль – в его шляпу так и сыпались монеты. Обезображенное лицо давало и другую выгоду – в нем никто не мог узнать Шерга, по указу – государственного преступника, которого необходимо было уничтожить на месте. Подобного указа не помнили даже старожилы.
Шерг, груженный провизией в котомке, перешел мост через речку Таун и, немного прошагав по дороге, увидел на обочине холодильник, который одиноко стоял в поле возле поворачивающей речки. Шерг подошел, осмотрел всё вокруг и дернул ручку. Холодильник открылся и на полке Шерг увидел четыре килограмма мяса. Шерг был не из тех, кто дает пропасть добру: он тут же развел костер, нарезал мясо кусками, надел их на прутики и поджарил на углях. И прекрасно пообедал. Было прохладно, падал снег, а после обеда не мешало бы поспать. Шерг открыл холодильник, вытряхнул оттуда полки, положил его на землю, залез и закрылся. Не дуло, вскоре он пригрелся и заснул. Когда он проснулся, то вначале не понял, где он находиться. Потом улыбнулся, вспомнил, открыл крышку и оглянулся. На небе светило три солнца, а он находился возле какого-то болота. Сзади было непонятное здание круглой формы, абсолютно черное. Шерг вскочил на ноги и выскочил из холодильника. Тот сразу же исчез. Шерг впервые в жизни запаниковал. А из-за кустов на него смотрели жадные глаза тираннозавра.
* * *
– Поднимите их на борт, – сказала Байли, вытирая платочком слёзы. Элайни положили в каюту возле рулевой рубки, предварительно закутав её одеялами. Туманный Кот настроил её на сон – для неё это было самым лучшим лекарством. Возле неё сидел Перчик, как на посту, побледневший и растерянный. Туманный Кот, по привычке, устроился у Элайни в ногах. Доктор Фрост каждые пять минут подходил, чтобы промерять пульс. Туманному Коту это надоело и он мякнул:
– Доктор, присмотрите лучше за Байли.
А тело Адама положили на лавочке у кормы, прикрыв голубым, с треугольными звездами, плащом капитана Вейна. Леметрия, Чери и Фогги подошли к Байли, в нескольких словах рассказали, что происходит в Боро, о феё Эстате, о Хенке, и о строительстве нового города. Байли слушала отрешенно, не прерывая, как будто думая о своём, только вспоминание о Хенке вызвало у неё мимолетный интерес. Вперед вышел Фогги, поклонился и протянул Байли конверт:
– Главный Маг просил вам передать письмо.
Байли бросила на него быстрый взгляд, взяла письмо и отошла в сторону. Разорвала конверт и впилась взглядом в текст. Смотрела на эти размашистые буквы, и ничего не понимала, разглядывая их, как замысловатый рисунок. «Хенк!Хенк!» – стучало в голове, не давая ей сосредоточится. Байли закрыла глаза, собралась и вновь взглянула на письмо.
«Здравствуй Байли!
Я не знаю, дойдет до тебя письмо или нет, в любом случае это не изменит моё отношение к тебе. Где бы ты ни была, что бы с тобой не случилось, ты должна знать, что свою жизнь сейчас и в самом далеком будущем я не представляю без тебя. Знай, что в любой момент, все, что у меня есть, я отдам тебе без остатка, с благодарностью и любовью.
Я предлагаю тебе свою руку и сердце.
Будь моей женой.
С бесконечной нежностью
Хенк Баруля.»
Слёзы капали с глаз, и последние слова растворялись в них. Непривычно шумело в голове, но всю душу охватило безмятежное светлое облачко. Она быстро вытерла глаза и лицо, постояла ещё немного, потом обернулась к послу.
– Спасибо вам…
– Фогги, – подсказала Чери. Байли кивнула ей.
– Спасибо вам, Фогги. Передайте Хенку…Главному Магу, что я скоро буду в Боро и лично поблагодарю его за приглашение. Феи доставят вас в Боро.
Фогги поклонился и отошёл в сторону.
– Леметрия и… Чери, – сказала Байли, подзывая феё к себе, – вы доставите посла в Боро, как можно быстрее. А мы прилетим за вами. И ещё… Байли задумчиво посмотрела на фей, – вы знаете фею Арис?
– Да, – ответила Леметрия, – мы встретили их по дороге.
– Ага, – обрадовалась Байли, – и Манк Криона знаете?
– Да знаем.
– Так вот, не посвящая в это посла, главной вашей задачей будет догнать фею Арис и Манк Криона и уничтожить письмо, которое они везут, – Байли посмотрела на них, сомневаясь, – вам понятно?
– Не беспокойтесь, ваше величество, – подала голос Чери, – нам может помешать только наша смерть.
– Спасибо, девочки, – сказала Байли, обнимая их за плечи, – я этого не забуду. Кстати, а чей этот мальчик, – Байли показала на Парка. Леметрия покраснела и сказала:
– Это мой брат, Парк, удрал из дома, подобрали его по дороге.
– И куда же он удирал? – слабо улыбнулась Байли.
– В Академию Магов.
– Ну, так берите его с собой. Скажете Хенку, что я просила за него.
– Спасибо вам, – Леметрия присела, чтобы поцеловать Байли руку. Та смущенно выдернула её и сказала:
– Ну что ты, мы же с тобой ровесницы. Спасибо вам обоим.
Леметрия и Чери забрали Парка и Фогги, и поднялись на флаэсину. Леметрия хотела подойти к Перчику, попрощаться, но, увидев его огорченное лицо, решила не беспокоить, всё равно они встретятся в Боро. Поэтому стала за штурвал и вдавила черный кристалл до упора. Флаэсина голубем взвилась в небо и понеслась на северо-восток.
* * *
Суздаль Саша, автор, сидел на берегу Днепра, возле Каневской ГЭС, и ловил рыбу, когда третье отражение первой репликации перенесло его, вместе с куском Днепра, в Страну Магов и Фей, рядом с холодильником. Автор сказал:
– Вы что, опен корень, совсем оборзели? Ведь я же автор!?!?
– Извиняемся, накладочка вышла, – сказали судьбы времен и положили автора назад. А в отместку за поруганную честь взяли и перенесли к холодильнику всё ОРУ, вместе с Иваном Ивановичем и дежурным ОРУ. Дежурный ОРУ Вася Филимонов высунулся в окно, увидел кругом внезапно наступившую зиму и сказал:
– Ну что, Иван Иванович – доигрались?
Иван Иванович озадаченно вышел на улицу, долго смотрел на провода ЛЭП, уходящие из ОРУ и заканчивающиеся в метрах пятидесяти от него прямо в воздухе, как обрезанные. Трансформаторы гудели, воздух шуршал от высокого напряжения, а провода никуда не шли. Здания Каневской ГЭС не было, не было и Днепра – вместо него была какая-то речушка, и маленький старинный городишко с крепостью на том берегу.
– Вася, ты видишь тоже, что и я? – спросил Иван Иванович вышедшего Васю.
– Вообще-то, Иван Иванович, сейчас обед и я дремлю. Вы мне снитесь, – успокоил его Вася.
– А ты мне тоже снишься? – спросил с надеждой Иван Иванович.
– Если я вам снюсь, Иван Иванович, то это значит, что вы повысите мне зарплату.
– Так ты, Вася, прогулял два дня.
– На это была уважительная причина.
– Какая, Вася?
– У меня был кризис, я переживал за ваше пропавшее мясо.
– Шути, шути! Лучше пойдем вон в тот городок да у людей спросим, – сказал Иван Иванович, и они пошагали в направлении Тизера. Навстречу им, по первому снежку, ехала пустая одноконная телега, которой управлял, веселый возница, поющий под нос незамысловатые повторюшки.
– Не подскажете товарищ, где Каневская ГЭС? – спросил Иван Иванович.
– Здесь такого нет, – ответил возница и поехал дальше.
– Иван Иванович, кто же так спрашивает, – сказал Вася и крикнул вознице: – А как попасть в столицу?
– Идите и идите, только долго идти придется, – прокричал возница и хлестанул лошадь.
– Вот видите, Иван Иванович, как нас далеко послали! Язык до Киева доведет. Найдем столицу – будет и Канев, будет и Каневская ГЭС.
И они потопали в Фаэлию.
* * *
Розарии Дюмон надоело ждать Перчика в Фаэлии и она решила сбежать из-под присмотра матери и найти Перчика, где бы он не был. Для этого юное создание сочинила письмо матери от своей тёти из Боро, в котором тётя Ненция слёзно просила свою сестру, маму Розарии, прислать ей племянницу на зиму, сетуя на своё одиночество. Вся сложность заключалась в копировании почерка тёти, а за образец было взято старое её письмо. Такая уловка, несмотря на её простоту, сработала и через неделю Розария, слушая напутствия матери, садилась в обыкновенную карету, нагруженную всем необходимым и укомплектованную, к тому же, возницей. Розария поцеловала на прощанье маму, чмокнула отца и с тем уехала.
Как только они выехала за городские ворота, она вдохнула воздух свободы и улыбнулась. Хорошо! Падали редкие снежинки, за окошком мелькали поля, рощицы и редкие деревни. Колёса выстукивали дорожную мелодию и вскоре в этом стуке явно появилась новые аккорды «Пер-чик, Пер-чик, Пер-чик». Розария развеселилась и подпевала вновь возникшую мелодию с любовью и непонятным томлением в груди.
* * *
Пойманному динозавру Лана выделила самый лучший вольер. Слухи о невиданном существе распространились в Боро мгновенно, и перед вольером всегда находилась толпа восхищенных зрителей. Динозавр быстро привык к зрителям, к новой маме, которая кормила его, хорошо спал, и ловко выманивал у зрителей лакомства. Это зеленое полутораметровое создание протягивало руку сквозь прутья ограждения и ждало, когда кто-нибудь положит в неё орех, сушеные фрукты, лепешку, в общем, не брезговал ничем. Потом склонял свою голову в поклоне, чем приводил в восторг зрителей.
Дан, оторвавшись от работы, пришел к Лане, посмотреть её чудо. Увидел и удивился.
– Так это же эораптор, – воскликнул он, увидев динозавра.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Лана.
– Да мы когда с Элайни… – он замолчал, глянув на Лану, – …с моей Элайни…
– Да ничего Дан, – подбодрила его Лана, – я всё понимаю. Давай, чтобы не путаться, тоже зови меня Ланой.
– Мы когда с Элайни были на планете трёх солнц, – продолжил Дан, – так там эти эорапторы тучей бегали. А я когда-то на Земле этим делом интересовался.
– Понятно, – сказала Лана, – так я на табличке напишу – эораптор.
Они помолчали, потом Лана, подсела к Дану поближе, взяла за руку и тихо спросила:
– Что-то долго они?
– Ага, – сказал, Дан, – я тоже соскучился.
– Ох, Адамчик, – засмеялась Лана, обняла и чмокнула его в щеку, – хоть тебя чмокну, вспомню своего. А то ты знаешь, что-то беспокоит меня, а что – не пойму.
– Всё будет хорошо, Элайни…– Дан, засмеялся и сказал, – а что, Лана – тоже звучит красиво.
Они обнялись и так постояли немного, вспоминая своих. А потом разошлись по своим делам.
* * *
Возле штурвала чаще всего стояла Леметрия, иногда давая порулить Парку, а Чери и Фогги добросовестно сидели под навесом на корме, наблюдая за окружающей обстановкой. Иногда. Когда глаза не туманились от поцелуев и что-то видели. Леметрия насчет их высказалась однозначно:
– Я этим тронутым свою жизнь не доверю, и штурвал не дам.
И Парк был с этим так согласен, особенно когда урывал штурвал для себя. Ему, ко всему прочему, Леметрия доверяла намного больше, чем Чери, и с удовольствием отдала бы штурвал, только вот, что самой тогда делать – зырить на счастливчиков, как те целуются. Леметрия вздохнула – когда ещё они с Перчиком встретятся, да и очень смутило её, что Перчик – брат королевы Байли и брат, оказывается, Элайни. А это для неё ох как меняет дело. Кто она ему и что собой представляет? Так, случайная знакомая, с которой ну обнимались, ну целовались – и что? Леметрии даже дурно сделалось.
– Иди, порули, – кивнула она, трущемуся рядом Парку. У того сразу глаза заблестели, как у кота на сметану. То хорошо, что с Парком получилось так замечательно – будет учиться в Академии Магов. Надо не забыть, родителям написать, а то они из-за этого шалопута переживать будут. Леметрия присела на лавочку у борта и смотрела на заснеженную равнину внизу. Зима. И на душе прохладно.
– Впереди нас флаесина, – доложил Парк. Леметрия встрепенулась:
– Где?
– Вон там, – показал пальцем Парк.
– Ничего не вижу, – прикрывая рукой глаза, сказала Леметрия.
– Да ты ниже смотри!
– А-а-а! Ага, вижу! – Леметрия увидела далёкую точку на горизонте: – Не догоним, – с сожалением сказала она.
– Догоним, я за ней давно наблюдаю, – уверенно сказал Парк, – она увеличивается.
– А что же ты мне раньше не сказал?
– Да ты слепая, – констатировал Парк, – ты бы её не увидела.
– Сейчас штурвал заберу, – улыбнулась Леметрия. Парк тоже улыбался на всё лицо – он знал, когда можно шутить с сестрой. А Леметрия подумала, что может эта флаэсина феи Арис и Манк Криона, тогда они выполнят приказ, и можно будет вернуться и доложить Байли, а заодно увидеть Перчика. Хоть одним глазком. Хоть бы в пол глаза. Так бы взяла и задушила его, или зацеловала. Леметрия так погрузилась в свои будущие планы, что скоро тоже, как Чери и Фогги, смотрела вокруг своими большими карими глазами и ничего не видела. А Парк наблюдал и вскоре с уверенностью сообщил:
– Это флаэсина дяди Манка и тёти Арис.
Это так и было, Леметрия и сама, присмотревшись, узнала. Только вот двигалась она довольно странно, как брошенный на воду листок, плывущий по течению. Когда подошли поближе, можно было рассмотреть, что на палубе никого нет. Что-то там случилось!
– Стань за штурвал, я на их палубу переберусь, посмотрю, – сказал Парк.
– Парк, будь осторожен, – сказала Леметрия, и легонько причалила к соседней флаэсине. Было тревожно тихо. Парк ловко перепрыгнул на другой борт.
– Леметрия, что там? – проснулась Чери. Леметрия пригрозила ей пальцем, заставив молчать. Парк обошел все кругом – никого. Заглянул в каюту возле рулевой рубки:
– Ау, тут кто есть!
Из дверей выскочили голые и растерянные фея Арис и Манк Крион.
– Парк, не смотри! – закричала Леметрия.
– Что я, хорошеньких голых тёть не видел, что ли, – сказал спокойно Парк, перелезая через борт. Все грохнули. Даже Манк улыбался, раздумывая, дать юному созданию подзатыльник или так отпустить. А фея Арис, вытирая слезы, вообще приняла речь Парка, как комплимент. Пострадавшие оделись и подошли к борту:
– Что случилось?
– Нам надо переговорить, – сказала Леметрия и полезла через борт.
– Куда она? – спросил Фогги.
– Не знаю, – сказала Чери и посмотрела на Фогги, – у нас тоже каюта есть.
Фогги довольно покраснел.
Глава вторая. Розария.
Скрытой мощью дрожала Галактика, неуклюже поворачиваясь вокруг раскаленного ядра, миллиардами триллионов нитей тянущая каждую звездочку, каждый безвестный осколок кометы, каждую пылинку в сфере сетки своего влияния. А на сетку Галактики была наброшена другая, Вселенская сеть, в каждой ячейке которой, как пойманные рыбки, бились туманности, скопления галактик, и всякая многообразность неописуемых реальностей. А Вселенскую сеть пронизывали сети бесчисленных множеств измерений, то тут, то там вздуваясь раковыми образованиями черных дыр, и все это помещенное в изменяющееся поле временного континуума.
Делом Хранителей было сохранение интегральной интерполяции процессов во вверенной ячейке сетки, дабы малые спонтанные аномалии не нарушили естественный процесс развития материи и не создали в будущем вселенский катаклизм.
А на данный момент времени аномалии имелись и были зарегистрированы в нескольких местах Галактики. Естественно, никто не бросался сломя голову немедленно исправлять несуразное, чтобы не плодить неестественные отражения, которых и так хватало в фоне галактической сетки. Необходимо было изучить, обменяться информацией со всеми Хранителями, что для них было скорее приятной необходимостью по сравнению с рутинностью их временного существования. А поскольку существовали они вечно, неизвестно, кем созданные, и кем поставленные на своем посту, то знали они много, и каждая новая крупинка неизвестных знаний была для них, как конфетка для малыша.
Вопрос был в том, что в трех местах Галактики, получились пробои временной пространственной оболочки и начались неконтролируемые процессы перетекания материи, а это грозило в будущем спонтанной вспышкой возникновения новых дыр и, в конечном счете, взрывом Галактики. К тому же, по непонятным причинам исчезли два Хранителя. Один из них, куратор в системе трёх звезд, перед исчезновением подал заявку на временную прострацию (такое бывает, когда Хранитель хочет отдохнуть), но не дождался подтверждения. А второй просто исчез.
И сейчас на совете принималось простое решение – кого послать разобраться? А поскольку лакомого кусочка хотелось всем, то вселенские каналы связи прямо кипели от напряжения. В конечном итоге после миллиона интриг, обещаний и договорённостей повезло Хранителю из системы темной материи в районе между созвездием Орла и созвездием Скорпиона, по Земной терминологии.
* * *
Утром, как только поднялось солнышко, Элайни пришла в себя. Косые лучи солнца, заглянув в окно пассажирской каюты, упали ей на подушку, путаясь в её золотистых волосах и отбрасывая длинные тени.
– Где я? – спросила Элайни.
– Элайни, родная, я здесь, – проснулась Байли, задремавшая у неё на постели.
– Байли – ты?! – Элайни не сводила взгляда с Байли: – Как ты здесь оказалась?
– Я летела навстречу тебе, – улыбнулась Байли.
– А где Адам?
– Здесь! – сказала Байли, пряча глаза.
– Он прикрыл меня! В нас стрелял Шерг!
– Успокойся! Всё уже позади! – сказала Байли. Дверь скрипнула, и в комнату заглянул доктор Фрост.
– Папа, – увидела его Элайни, – я рада тебя видеть.
– Здравствуй доченька, – доктор обнял Элайни, и прошептал, – как хорошо, что мы вместе.
– Папочка, я по тебе соскучилась, – улыбнулась, поглаживая его лицо, Элайни. В ногах заворочался Туманный Кот:
– Всё, поспать уже не дадут, – и перебрался на грудь Элайни, – как твои дела?
Элайни чмокнула его в лоб и сказала: – Мои дела лучше всех.
В каюту заглянул Перчик.
– Перчик, и ты тут? – засмеялась Элайни. Перчик застеснялся и неловко прижался к сестре, и чуть не придавил Туманного Кота.
– Как хорошо, что вы у меня есть! А где Адам?
* * *
Среди ночи Мише захотелось попить воды, Он поднялся, прикрыл Галю и пошёл на кухню. Налил компота и с удовольствием хлебнул с кружки. Что-то было не так. Что-то произошло, а он не заметил. Миша ещё раз осмотрел кухню, но глаза, ни на чем не остановились. Что-то мелькнуло боковым зрением, Миша обернулся – ничего. В замешательстве он глянул в окно на улицу и застыл – на балконе стоял Адам. Вернее не Адам, а его бледная тень. Миша открыл балконную дверь.
– Адам?
– Привет Миша, – сказал шёпотом Адам.
– Ты откуда?
– С мира Элайни.
– А почему сам?
– В меня стреляли и потом я здесь – у тебя.
– Ты какой-то прозрачный, – сказал Миша и провел рукой через Адама.
– Не надо, – зашептал Адам,– мне неприятно и щекотно.
– Не буду! Садись, тебе компотику? – спросил Миша.
– Водка есть, – прошелестел Адам, – придти в себя надо.
Миша осторожно прикрыл дверь на кухню и вытащил из холодильника запотевшую бутылку и закуску: баночку огурчиков, буженину, снял с плиты кастрюлю и наложил картошки с мясом.
– А как ты кушать будешь? – засомневался Миша, глядя на прозрачного друга.
– Не знаю, ещё не пробовал, – ответил Адам. Миша поставил передним рюмку и чокнулся, – ну давай!
Адам наклонился над рюмкой, вдохнул и внутри его заклубился туман. Рюмка опустела наполовину. Миша затрясся от смеха, чуть не расплескав рюмку.
– Ты даёшь! За тебя! – и опрокинул в себя рюмку. Смачно закусил огурчиком.
– Мне положи, – попросил Адам. Миша разрезал огурчик на четыре части и положил перед Адамом на тарелочку. Тот вдохнул и с удовольствием откинулся на стул и прошептал: – Хорошо!
– Рассказывай, что у тебя произошло, – сказал Миша и долил рюмку Адама, – может ещё по одной?
– Давай, – махнул рукой Адам, с удовольствием вдыхая пьянящую жидкость.
