Текст книги "Я знаю все твои мысли"
Автор книги: Сара Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– И это только то, что касается еды, – говорит Гид, сверяясь со списком. – А мы еще даже не затронули… среду обитания, друзей и интересы.
Каллен пожимает плечами.
– Среда обитания – Мэдисон с Парк-авеню. Что касается друзей… Она вынужденно общается с соседками по комнате, но это не в счет. А настоящие ее подруги…
– Все самые симпатичные девчонки в школе, – кажется, Гид начинает улавливать суть. – А ее интересы… мне кажется, ее больше всего интересуют модные журналы. Ну надо же. Едой можно было и ограничиться.
– Интересно, Хэл считает Мэдисон занозой в заднице или нет? – размышляет Каллен. – Ну да ладно. Итак, Молли Макгарри! – Он потирает руки. – Нач– нем с того, что нам о ней известно. Среда обитания. – Каллен с глубокомысленным видом постукивает ручкой о тетрадку.
– Она из Буффало, – говорит Гид, довольный, что знает ответ.
– Отлично, отлично! – кивает Каллен. – Это она тебе сказала?
– Это было первое, что она сказала. Когда мы по– знакомились, она представилась как «Молли Макгарри, родственница тех самых Макгарри из Буффало».
– Не может быть, – Каллен весьма заинтересовался этим фактом. – Это значит, что она уже все просекла и переболела.
– Просекла что? Переболела чем?
– Школьной привычкой пускать пыль в глаза. – Каллен делает кавычки пальцами. – «Кажется, мой папа встречался на Клубничном балу с собачкой вашей матери!» Первое, что она тебе говорит, первое, что она хочет, чтобы ты о ней узнал, так это то, что она родом из чертовой дыры, куда большинство людей никогда даже не носа не сунут, не говоря уж о том, чтобы там поселиться.
– Что за Клубничный бал? – недоумевает Гид.
– Неважно. Пиши: «Не терпит пафоса». Гид записывает.
– Пиши: «Не такая, как все». Гид пишет.
– Отлично. Поехали дальше. Подруги.
– Ну… я видел ее с Марси Проктор.
– Бывшая соседка по комнате, с которой ее поселили не по ее воле, – отмахивается Каллен, – это случайные отношения.
Гид задумывается: а у него с Калленом и Николасом тоже «случайные отношения»? Ему так не кажется. Ему так нравится разговаривать с Калленом по душам.
– Но чаще всего она ходит с этой маленькой девочкой… Эди. Она не ее соседка.
– Да, точно… – вспоминает Каллен. – В прошлом году Эди жила с Эрикой и Марси, а в этом году они выбрали в соседки Молли. Итак, пиши: «Защитница слабых». – Каллен качает головой. – Эта девчонка ходит со мной на английский. Странная она какая-то. Но симпатичная, как все малышки с огромными глазами. Вроде на вид такая невинная, что хочется ее оберегать, а потом вдруг понимаешь, что сам ее немного побаиваешься. Наверняка ты понимаешь, о чем я.
Вот одна из черт Каллена, которая Гидеону по душе: он приписывает ему даже те достоинства, которых у него нет. Николас же не замечает даже его неоспоримых достоинств!
– Короче, – продолжает Каллен, – даже несмотря на то что меня время от времени пробивает на чудачек и странные мысли о сексе с ними, у этой Эди реально не все дома. Поэтому можешь указать в скобочках или со знаком вопроса: «Любит двинутых».
Фиона Уинчестер пообедала и направляется к ним. Ее застенчиво-сексуальный вид весьма привлекателен.
– Это кто любит двинутых? – спрашивает она, закрывая глаза от солнца. И не дожидаясь ответа, уходит, пятясь назад и все время не сводя глаз с Каллена.
Каллену никогда, ни разу в жизни не приходилось разрабатывать план, как заманить девчонку. Они сами плывут ему в руки, а ему лишь надо выбрать, какую предпочесть.
Каллен тычет в тетрадь пальцем.
– Забудь про Фиону, – приказывает он. – Сосредоточься.
– Зачем кому-то нужно нарочно показывать, что он со странностями? – не понимает Гид.
– А откуда мы вообще знаем, зачем люди что-то делают? – пожимает плечами Каллен. – Зачем мы устроили это дурацкое пари, чтобы узнать, сможешь ты переспать с девчонкой или нет? Потому что нам это приносит удовольствие. Так у нас появилось занятие. Так мы посмеемся, когда этому тупице Лиаму придется отдать тебе ключи от машины Николаса. Так что у нас получилось?
– Не терпит пафоса, – зачитывает Гид. – Не такая, как все. Защитница слабых. Любит двинутых?
– Для начала неплохо, – говорит Каллен. – Так вот, когда заговоришь с ней, проследи, чтобы твои слова соответствовали тому, как она себя видит. Приведу простой пример. Скажи одну вещь – всего одну – на каждое из качеств, что мы вычислили.
– Запутанно как-то, – говорит Гидеон. – Не уверен, что понял.
Зато я поняла.
– Разумеется, ты все понял. – (Поверь мне, Кал– лен, это не так.) Каллен встает и отряхивает штаны. – Или поймешь, когда заговоришь с ней. – Он смотрит через двор и расплывается в улыбке. – Как кстати!
И верно, вот, склонившись над книжками, идут Молли и Эди. У Эди вокруг шеи большой шарф, отчего она кажется еще миниатюрнее. Один его кончик падает ей на спину, и Молли подхватывает его и аккуратно заматывает обратно. Когда они подходят ближе, Гид замечает робкую благодарную улыбку Эди и ее глаза, круглые, как блюдца, точно она все время чему-то удивляется. А может, думает Гидеон, ей очень скучно, и она просто пытается не уснуть.
– Защитница слабых и любительница двинутых. – Каллен хлопает его по плечу на счастье. – И самое главное, не забудь посмотреть, что она будет есть на обед. Как мы уже убедились, это весьма полезная информация.
Антифриз
Гид входит в столовую и видит, что Молли и Эди уже сели. Он хотел совсем не этого. По его задумке, они должны были к нему подсесть. Как это они успели так быстро? Он ищет другое место, но в столовой еще всего человек восемь, и знает он лишь двоих. Люка Майлза, второго защитника из футбольной команды, который устраивает себе пять полноценных приемов пищи в день. (Он как-то нарисовал для Гида табличку на бумажной салфетке, чтобы продемонстрировать количество калорий, необходимое ему для того, чтобы, как он сам выразился, ткнув себя мясистым пальцем в грудь, «машина продолжала работать».) А метрах в десяти от него Сергей Рольганиф, который, насколько Гиду известно, всегда опаздывает на обед, потому что изучает физику в Массачусетском технологическом. Не обычную физику для чайников, типа «рассчитайте плотность сферы», а шизофренически сложную физику из серии «узнайте, где кончается Вселенная и что за этим следует». Сергей Рольганиф завороженно смотрит на пустой листочек в клетку. Гид понимает, что говорить им будет особенно не о чем. Люк Майлз уже проглотил два хот-дога и сверлит глазами третий. Таким образом, хотя столик Молли и Эди, возможно, не столь очевидный выбор, но он гораздо предпочтительнее двух других.
Пора применить позитивную визуализацию. Гидеон встает лицом к автомату с газировкой, закрывает глаза и представляет, как он переспал с Молли. Забавно, что представляет он не сам секс, а тот момент, когда встает с кровати после секса. Молли спит (о да, Гид, не сомневаюсь, твой сексуальный напор оставил ее без сил), а он одевается и идет к Каллену сообщить о том, что исполнил задуманное. Он воображает, как будет гордиться им Каллен, а Николас сперва разочаруется, что проиграл, а потом тоже начнет им гордиться.
Отлично. Тактика срабатывает. Гидеон делает один шаг, другой, и вот он уже на месте и надо что-то сказать. Он думает спросить: «Не позволите ли к вам при– соединиться?», но в последний момент передумывает (правильно, Гид) и говорит просто:
– Можно я сяду?
Молли оборачивается. Улыбается. Окидывает его взглядом.
– Привет-привет, – говорит она и нарочито внимательно рассматривает что-то у него за спиной. На ней простой коричневый кардиган, белая блузка, джинсы и пушистые сапожки, похожие на маленьких зверюшек. – А где твои друзья? – спрашивает она. Неужели это сарказм? Она произносит эти слова таким тоном, словно хочет сказать «ну и где твои вездесущие друзья»? Но ее улыбка такая искренняя и… теплая. Когда Гид садится, он чувствует себя не так уж неуютно. Он думает: «Она человек, я человек, не так уж это и плохо». Она снова улыбается. Гид думает о том, что, когда Пилар улыбается, он застывает как вкопанный. А вот с Молли совсем по-другому. Когда она улыбается, он уже не боится сесть рядом. Конечно, здорово быть влюбленным. Но не чувствовать себя тупым придурком тоже неплохо.
Тогда-то он и замечает, что Эди на него смотрит. Глаза у нее и вправду огромные. Интересно, у всех людей маленького роста большие глаза, или они просто кажутся большими? Надо бы задать эту любопытную задачку по динамике Сергею. Эди кажется еще меньше на фоне гигантской тарелки макарон с сыром. Она солит макароны и принимается за еду. Гид несколько рассержен тем, что она даже не поздоровалась с ним. Могла бы быть и повежливее. Не такая уж она и симпатичная, чтобы так задаваться!
Кажется, Гид слишком много слушал своих соседей по комнате. Такой Гид мне не нравится. Нет, он мне по– прежнему нравится (я даже влюблена), но не в те моменты, когда неуверенность в себе заставляет его думать глупости.
Молли ест бутерброд с белым хлебом, салями, плавленым сыром, майонезом и горчицей.
– Невероятно, – говорит Гид, – я то же самое ел сегодня на обед.
Банальность этих слов тут же заставляет его покраснеть. Но кажется, Молли нравится разговор про салями.
– Я не знала, что взять, представляешь? Стояла и выбирала, – говорит она. – Сначала хотела взять макароны с сыром, но потом подумала: зачем все время есть блюдо с одним и тем же вкусом? Без обид, – добавляет она, глядя на Эди.
Та пожимает плечами.
И как это истолковать, когда девчонка ест бутерброд с колбасой и плавленым сыром? Гид недоумевает. Она пьет… колу, кажется, но, может, и диетическую колу. Наверное, это очень важное отличие. Надо проконсультироваться с Калленом по поводу продуктов и их скрытого значения. Может, она тем самым хочет показать, что в ней нет ничего особенного, что она как мальчишка?
– Люблю салями, – говорит Гид. И опять проклинает себя за эти слова.
– Я всегда беру салями, когда есть. Надеюсь, ты не будешь шутить про «спрячь колбаску» и все такое, – добавляет она.
– Если бы я сидел с ребятами, с которыми обычно сижу, – рассуждает Гид, – то пошутил бы. Но мне кажется, ты не оценишь. – Молли почти незаметно, но все же не вызывая сомнений, придвигается к нему на полсантиметра. Она оценила этот маленький комплимент, усвоила, что Гидеон воспринимает ее «не такой, как все» – такой она и хочет себя видеть. Каллен был прав. Все сходится. И это было не так уж сложно!
– Ты же из Буффало? – продолжает он, вдохновленный успехом. – Что это за место?
Молли, кажется, довольна, что он ее об этом спросил.
– Не могу описать. Но могу рассказать одну историю.
Вот это здорово. Сейчас она начнет рассказывать, это займет какое-то время, он немного расслабится и придумает, что делать дальше. Достаточно просто внимательно слушать. Но, конечно, поскольку он парень, ему надо подумать о своем следующем шаге.
Эди кладет вилку и улыбается, а Молли начинает свой рассказ.
– Не так давно, примерно двадцать лет назад, жил один парень. Он торговал хот-догами в парке Делавэр в Буффало. Этот парк построил Фредерик Лоу Олмстед. Гид понятия не имеет, что это за Фредерик, а притворяться он не мастак.
Молли хмурится.
– Фредерик Лоу Олмстед разбил Центральный Парк, – поясняет она. – Центральный парк, в Нью– Йорке.
Эди улыбается: снисходительный тон Молли явно нравится ей больше, чем Гиду.
– Короче говоря, этот парень был единственным, у кого была лицензия на продажу хот-догов в этом парке. Это было дело всей его жизни. Но однажды избрали нового мэра, и тот решил отобрать лицензию и передать ее другому человеку – может, своему двоюродному брату, или пасынку сестры, или кому еще. И вот наш бедняга остался без работы. В одночасье. А в этом парке был пруд, где ребята зимой катались на коньках, и именно поэтому парню удавалось заработать так много – все эти детишки покупали у него хот-доги и горячий шоколад. И знаете, что он сделал? Налил в этот пруд антифриз.
– О господи! – Гид забывает, что должен думать совсем о другом. История его захватила. – И много?
– А никто не знает, – отвечает Молли. – Сам по– суди, кому, кроме какого-то чудака из Буффало, знать, сколько антифриза понадобится, чтобы пруд зимой не замерз?
– Спорим, он знает? – Гид кивает в сторону Сергея, и верно: тот занят тем, что пытается удержать ложку наверху стакана, наполненного водой. К радости Гида, Молли начинает смеяться. Громко. Эди тоже хихикает в салфетку, точно кто-то будет ее за это ругать. Гид очень доволен собой. Он откидывается на спинку стула с довольным видом, но вдруг замечает, что Сергей перестал возиться с ложкой и смущенно смотрит в пол.
– О нет, – шепчет Молли.
Гид не понимает, какая сила овладевает им, но вста-т и подходит к Сергею. Тот поворачивается к нему, и в огромных стеклах очков сначала отражается свет из окна.
– Извини, – произносит Гид, – но мы смеялись вовсе не над тобой. Мы не хотели тебя обидеть. – Он тайком оглядывается. Эди и Молли поддерживают его вымученными улыбками.
– Отвали, – бормочет Сергей.
Гида охватывает гнев. Он уже хочет сказать: эй, я всего лишь пытаюсь быть вежливым! Но глядя, как Сергей спешно собирает вещи, замечает странные пучки волос у него на подбородке и грубую черную пластиковую оправу очков, и понимает, что мальчишка, пожалуй, чувствует себя еще более неловко, чем он сам. Что, если он действительно хочет успокоить Сергея своими извинениями, лучше правда «отвалить» и идти своей дорогой. В общем-то, Гид вполне заслуживает такого обращения и вполне в состоянии не обидеться.
– Приказал мне «отвалить», – шепчет он одними губами, приближаясь к столику девчонок. Он садится. Они качают головами и сидят в тишине несколько секунд. Из кухни раздается звяканье кофейных чашек, глухое, далекое тарахтенье электрички перекрывает резкий свисток футбольного тренера совсем рядом. Кажется, Гид начинает понимать, что значит «очарование Новой Англии».
– Так вот, – Молли пожимает плечами и улыбается, – вот что это за место – Буффало.
Гид представляет, как продавец хот-догов сидит за кухонным столом своего маленького деревянного домика, во дворе которого припаркованы машины, и чинит старые тостеры, когда в голову ему приходит эта грандиозная идея. Как его лицо вдруг озаряется восторгом и в сердце бурлит радость, как он бежит в авторемонтную мастерскую старины Милта и тратит последние двести долларов на антифриз…
– Здорово, – говорит Гид. – Этот парень правда вызывает уважение.
Молли улыбается.
– Согласна, – отвечает она. – Тебе бы понравилось в Буффало.
Позднее он отыскивает Каллена. Тот хочет знать, что произошло. И хотя Гид готовился предоставить ему полный отчет, он вдруг понимает, что не может ничего вспомнить. И просто говорит: «Было весело».
Фиона устраивает вечеринку
Четвертая по счету пятница Гидеона в Мидвейле – один из тех осенних дней, когда красные и желтые листья с шелестом падают вниз на фоне зловеще нависающего свинцово-фиолетового неба. Гид идет на испанский с Лиамом Ву. Ему нравится их странное товарищество, но он чувствует и легкое беспокойство, которое относит на счет погоды, пока не понимает, в чем реальная причина. Вчера был день рождения Даниэль, а он до сих пор ей не позвонил.
– Даниэль, – невольно вырывается у него: он за– был, что не один.
– Кто такая Даниэль? – интересуется Лиам.
Гид думает, что ответить. И правильно, что думает. Разговор о Даниэль с Лиамом Ву может завести куда угодно.
– Моя знакомая… из Вирджинии. Забыл, что у нее день рождения.
– Подумаешь, – хмуро отвечает Лиам. – Мой день рождения даже моя мать не помнит. – Гид знает, что мама Лиама – банкир из Гонконга. – А я думал, это какая-то цыпочка, с которой ты хочешь переспать. Кому есть дело до дней рождения… А вот секс… – Лиам кивает. – …О том, как завалить кого-нибудь, можем говорить хоть целый день.
Гид морщится. Не из-за Даниэль, а из-за Молли. Ведь если он переспит с ней, все будут говорить о том, как он ее «завалил».
– Лиам, – отваживается спросить он, – вопрос, конечно, глупый…
– Другого от тебя не ожидаю, – отвечает Лиам. В отличие от Каллена и Николаса, в оскорблениях Лиама нет ни капли доброты. Может, все люди, чья мать не помнит их дня рождения, становятся такими злыми?
– Что, по-твоему, значит «сексуальная девчонка»? То есть как бы ты определил слово «сексуальная»? – Он думает о Молли и Пилар и о том, какие разные чувства они у него вызывают.
Лиам Ву застывает посреди двора, как вкопанный.
– Сексуальная – это девчонка, которую ты хочешь завалить, – отвечает он и, раздраженно тряхнув головой, продолжает идти.
Лиам бесит Гидеона. И он не понимает почему. Думаю, вся причина в том, что он никак не может решить: то ли ему ненавидеть Лиама, то ли ему ненавидеть установившийся порядок, согласно которому красавчики с отвратительным характером заставляют всех вокруг чувствовать себя червяками и всегда оказываются в выигрыше.
А вот идет, точнее, переваливается с ноги на ногу Девон Шайн. Если Гид – хиляк без мускулов, то Девон Шайн – жирдяй без мускулов! Он все время пытается натянуть футболку на выступающий живот. И его волосы заколоты девчачьими заколочками!
– Привет, – говорит он Гиду, не глядя на него. Гид вежливо кивает, думая про себя: ну почему никто не возьмется за физическое воспитание Девона? В то время как он пыхтит и задыхается на беговой дорожке по утрам, Девон видит сны и пускает слюни под теплым одеялом. И у него высокая самооценка. И девчонки его любят. И он даже может позволить себе носить заколочки! Как это несправедливо.
Девон оттаскивает Лиама от Гида на середину двора. Они принимаются шептаться и жестикулировать. Гид несколько секунд ждет на дорожке, наблюдая, как мимо Лиама дефилируют девчонки, которые все поправляют сумочки на плече, убирают волосы за уши и бросают на него косые взгляды в надежде быть замеченными. Гид пытался поймать хоть одну девчонку, бросившую на него такой взгляд, но до сих пор безуспешно. Чтобы не отчаиваться, он убеждает себя в том, что их взгляды просто не совпадают, – и в этом есть доля правды, ведь я постоянно на него кошусь.
Внезапно он понимает, что стоит на дороге. Чувствуя себя глупо, точно его бросили, он перебирается на лужайку и наблюдает за Девоном и Лиамом. Те, кажется, не намерены прекращать разговор. Гидеон идет в класс, глядя на свои ступни и убеждая себя в том, что его вовсе не бросили. Его несколько утешает вид сандалий от «Биркенстокс», подаренных Калленом на прошлой неделе (вместе с приказом раз и навсегда избавиться от белых кроссовок). Гид просто в восторге от того, как они выглядят на фоне подвернутых брюк цвета хаки. Когда он только приехал сюда, то и не мечтал так выглядеть – этот стиль можно описать как «небрежно-официальный». Но теперь, надо признать, ему это удалось.
– Точно, – шепчет он, чувствуя, как сердце успокаивается.
– Точно – что?
Молли Макгарри закуталась от холода в красное пальто с капюшоном. Гладкие прямые волосы падают на раскрасневшиеся щеки.
Молли с озорной улыбкой повторяет:
– Точно что? – Она знает, что он разговаривал сам с собой.
Ну и что, он все равно ни за что в жизни в этом не признается!
– О, я просто довершил разговор, который был у нас с Лиамом, – объясняет Гид.
– Неужели с Лиамом можно о чем-то говорить? – спрашивает Молли, заговорщически кладя руку ему на плечо. Гид может по пальцам сосчитать девчонок, которые касались его голой кожи. Даниэль, Пилар, Молли, Светлана – кузина соседа с Украины, с которой он поцеловался в девятом классе, в гараже, где пахло наполнителем для кошачьего туалета и стояли ящики от диетической колы. За всю жизнь – пять девчонок. Кроме кассирш, что протягивали ему мелочь. Ну, это не в счет.
– Мне кажется, Лиам такой урод, – продолжает Молли и поспешно оглядывается через плечо. От ее прикосновения он не сходит с ума так, как от прикосновений Пилар. Хотя Пилар так манерно касалась его, как если бы ее рука на его плече была произведением искусства, которое она вешала на стену. А рука Молли – просто рука, и все. Маленькая, с ногтями без лака и золотым колечком. Когда они поднимаются по лестнице здания «Тайер», она убирает руку и кладет ее на черные кованые перила. Но все же она долго ее не убирала. И когда перила кончаются, она снова касается его плеча и говорит: – Он на меня производит впечатление… не совсем человека.
– Не совсем человек – в смысле как животное или как инопланетянин? – спрашивает Гид.
Молли сжимает губы и кивает. Гидеон понимает, что этот вопрос важен для нее. Ему по душе, что она его понимает и что его слова что-то для нее значат. В последнее время ему этого очень не хватает.
– Инопланетянин из космоса, бесспорно. Конечно, он симпатичный, – пожимает она плечами. – И это констатация факта, а не мое личное мнение. Но я не представляю его во время своих фантазий.
Гид навостряет уши и нервно оглядывается – не слышал ли кто. Но все кругом куда-то идут, бегут, выключают сотовые и поспешно прочитывают последние строки домашнего задания. Интересно, Молли имела в виду фантазии во время мастурбации? О боже! Зачем говорить кому-то о таких вещах? Но может, это просто такое выражение? И она по-прежнему касается его руки, замечает Гидеон.
Слева какое-то движение. Мимо проходят Миджа и Мэдисон. Их глаза округляются, когда они видят, как Молли убирает руку. Ну неужели нельзя было пройти мимо на секунду позже? Мэдисон одета в стиле «от кутюр подготовительной школы» – сапоги на высоких каблуках, свитер с поясом, который наверняка валялся у нее в комнате на полу, но при этом стоит столько, сколько отец Гида зарабатывает за неделю, и джинсы, которые сидят так низко, что, когда она переставляет свои длинные ножки, Гид видит выпуклость ее бедренной кости. Он замечает, что Миджа одета почти так же, но на ней этот наряд выглядит просто аккуратно и в меру стильно, а Мэдисон в нем стала такой шикарной благодаря своей сексуальной походке и длинным но– гам. Мэдисон с Миджей отошли в сторонку и встали у окна якобы для того, чтобы нанести бальзам для губ. На самом же деле они шпионят. Кажется, за Молли следят в открытую, что смущает его гораздо больше, чем хотелось бы. Он пытается представить, как они с Молли выглядят со стороны.
Молли видит девчонок.
– Что это с ними?
– По-моему, у них все о’кей, – отвечает Гид. – Вообще, они очень милые. – Его голос выдает, как он гордится тем, что знаком с этими девчонками и знает, что скрывается за дорогими свитерами и высокими каблуками, но от этого он не чувствует себя менее особенным.
Первое, что он замечает, войдя в класс, – зад мисс Сан Видео. На ней кожаные брюки, и она пишет глаголы на доске. Брюки узкие, коричневые и блестящие. Ему хочется сесть и смотреть на эти брюки, а с Молли можно поговорить и потом. Так он и поступает.
Заходит Лиам и видит наряд мисс Сан Видео, что заставляет его показать Гидеону поднятые вверх большие пальцы и прошептать:
– О да, я непременно habla Espaňol!
Гид улыбается и кивает, совсем забыв о том, как Лиам сбежал от него к Девону на улице, о том, как они увлеченно шептались между собой. Даже внимание со стороны Мэдисон и Миджи он теперь воспринимает в другом свете. Я – часть тусовки, думает Гидеон. Я с ними. Я счастлив. Сегодня никакого читального зала:
первая пятница каждого месяца – свободный день (это одно из тех странных правил, призванных создавать ошибочное впечатление, будто подготовительная школа – это не так уж плохо). А завтра суббота. У Гида все спланировано: он пойдет в библиотеку в подвал, где одна девочка из общежития «Эмерсон», которая любит читать и потому (а не вопреки этому) довольно сексуальна, всегда занимается по субботам. Он найдет Молли, разумеется, обставив все как случайность, и поговорит с ней. Они будут говорить часами. А потом…
Лиам поворачивается к нему:
– Эй, вы в каком часу идете на вечеринку к Фионе Уинчестер?
– На вечеринку? – отвечает Гид, и ему тут же приходится сосредоточиться на выражении своего лица, чтобы оно выглядело обрадованным, а не поникшим от разочарования.
Ох, Гид. Целых пять минут тебе казалось, что жизнь налаживается. А теперь вот опять все разваливается на части – но признайся, хоть эти пять минут было приятно!
– Ага, – говорит Лиам. – Может, Николас и Каллен еще не успели тебе сказать?
Николас – возможно. Но Каллен? Каллен никогда не замолкает. Ну уж нет. Они нарочно скрыли это от него. Гид закрывает глаза. Он не способен ни о чем думать.
За две минуты до конца урока Гид, пробормотав «el baňo», удирает из класса. Он бежит по гранитным этажам и выложенным плиткой ступенькам и, немного выпустив пар, наваливается на тяжелую дверь и оказывается на улице. Во время занятий примерно полчаса было солнечно и ясно, но потом снова поднялся ветер, и теперь небо быстро затягивается облаками и небольшие просветы уменьшаются и пропадают. Листья продолжают падать. Одно лишь утешает Гида: погода под настроение. Он видит фигурку в белом, направляющуюся прямо к нему. Гид немного близорук, но даже прежде чем фигура обретает форму, он понимает – по ее раскачивающейся на каблучках походке, колышущейся копне волос – что перед ним Пилар Бенитес– Джонс.
Просто невероятно, как это Гид может одновременно испытывать предчувствие полного краха и какое-то глупое счастье. По мере того как Пилар приближается, он видит, что на ней белое пальто с поясом и светло-бежевые замшевые сапожки. Она одета откровенно, но при этом стильно, и все же с легким перекосом в сторону откровенности на случай, если просто «стильно» окажется недостаточно сексуальным. Она вихляет бедрами. При виде Гида вихляние усиливается. Приблизившись, она надувает губки и посылает ему воздушный поцелуй. Гид замирает на месте, но она проходит мимо. В руках у нее дорожная сумка.
– Я спешу, – с улыбкой произносит она, – увидимся.
Гид переходит на бег, намереваясь добраться до своей комнаты прежде, чем кто-нибудь увидит его в приступе самоуничижения и презрения к себе.
Одно дело не пойти на вечеринку. И совсем другое – не пойти на вечеринку, где будет Пилар. Точно он этого не знает, но внутренний голос подсказывает: все именно так.
В комнате никого нет. С огромным усилием он снимает ботинки и в одежде падает на кровать. На этой вечеринке будут все те ребята и девчонки из школы, кого он боится и на кого хочет произвести впечатление. Они будут смеяться, пить, говорить о вещах, которых ему никогда не понять. А он тем временем будет прозябать в скучной библиотеке, околачиваясь около общежития Молли! Он натягивает на голову одеяло, точно это способно укрыть его от унижения. Может, и хорошо, что все уйдут на вечеринку. Может, его не пригласили потому, что подозревали, что в выходные он захочет поплотнее заняться Молли?
Неубедительный довод. Гид знает, что тебя или приглашают на вечеринку, или нет.
В комнату влетают полные энергии Каллен с Николасом, и Гидеон чувствует прилетевший с ними порыв холодного свежего воздуха. На Каллене блейзер и оранжевый пуховик с заплатками, а на Николасе – ярко-голубой шарф. Их безупречный сияющий вид унизителен.
– Парень, ты что это лежишь в кровати? – вопрошает Каллен.
Гидеон бормочет себе под нос, притворившись спящим.
– Через пятнадцать минут отбываем на вечеринку Фионы Уинчестер!
– Повеселитесь там, – угрюмо бормочет Гидеон, перекатывается на живот и подтыкает руки под грудь. Как приятно. Пожалуй, лучше остаться в этой позе на все выходные.
– Осел! – Каллен хватает одеяла в охапку и стаскивает их с кровати Гида. – Думал, мы уедем без тебя?
Лиам и Девон поджидают их у здания общаги на белом БМВ. Каллен показывает на машину и многозначительно кивает Гиду.
– Это она, – говорит он. – Эта машина будет твоей.
Тачка что надо. Я вижу, что в этой машине Гидеон будет еще привлекательнее.
Отъехав несколько километров от школы, Лиам останавливается на заправке. Когда он подходит к насосу с кредиткой (скорее всего, своей матери), Гид высовывается в окно и говорит:
– Бери высокооктановый. Я слышу, как гудит мотор, – не хотелось бы расстраиваться.
– Тебе-то какая разница? – огрызается Лиам. И когда Каллен с Николасом начинают смеяться, Гидеона вдруг переполняет небывалое счастье. Они смеются злобно. Этот смех свидетельствует о том, что у них есть секрет, которого Лиам не знает. Обычно Гидеон не опускается до такого, но сейчас ему очень приятно видеть побагровевшее лицо Лиама. Тот выглядит обиженным, хотя никогда в жизни этого не признает. Пусть сейчас я зажат на заднем сиденье, думает Гид, но в следующем году я буду за рулем. А Лиам пусть корчится в серединке. И не ворчит.
Викодин повышает самооценку
Семейное гнездо Уинчестеров в модном, богемном, но при этом баснословно дорогом городишке Труро, расположенном на полуострове Кейп-Код, представляет собой нечто среднее между самолетным ангаром и крылом современного искусства в нью-йоркском музее «Метрополитен». Немногочисленная, но роскошная мебель вся бежевая, черная или мятно – зеленая. Картины – гигантские подлинники. Фасад скромный, минималистичный, зато задняя стена целиком из толстого стекла и выходит на белые дюны и усеянную барашка– ми синеву Атлантического океана. Гид в восторге. А вот лично мне больше по душе дома, которые выглядят так, будто там на самом деле живут люди.
Океан на расстоянии вытянутой руки. Мы оба чувствуем, что к нему можно прикоснуться.
А что еще более невероятно, здесь есть рок-звезды. Настоящие. Они тусуются со всеми, как обычные люди.
Звезда женского футбола Эрика, которая обычно ходит в футболках, выглядит потрясающе стильно и сексуально в розово-фиолетовой кофточке с открытой спиной и рисунком «огурцы». Она хихикает и покачивается, сидя на костлявом колене британца Нильса Толланда, гитариста группы «Преданные индейцы». Видеть Мэдисон в откровенных нарядах Гиду (да и всем нам) привычнее, но сегодня она и вовсе в бикини. И накачивается шампанским из горла. Струйка течет у нее по подбородку, и Хэл Плимкоут хватает ее за тоненькую загорелую талию, зарывается лицом ей в грудь и слизывает шампанское. Даже Миджа разоделась, как могла: джинсы так низко сидят на бедрах, что ей даже пришлось надеть специальные трусики.
Разумеется, Гид не подозревает о том, что есть такие трусики. Но если бы я могла, то поведала бы ему о том, что, когда девчонки надевают такие трусики, это не к добру.
Каллен с Николасом растворяются в толпе: им совершенно не нужно, чтобы их представляли. Они пожимают руки Хэлу и Нильсу, после чего направляются к стеклянному бару в уголке, где Ив Маунтджой из группы «Канавы» (мы с Гидом видели его на музыкальном канале) сливает все ликеры подряд в тарахтящий блендер. Наконец они усаживаются в другом углу, где брат Нильса Деннис склонился над кофейным столиком со стеклянной столешницей, заваленной наркотой.
