Текст книги "Чары воительницы"
Автор книги: Сара Маккерриган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 10
– Беги! – крикнула Хелена Колину. – Беги!
Господи, ну что же он так долго? Да, он ранен, но она же дала ему уйму времени подготовиться. Она потратила больше часа, чтобы напоить мужчин. А сейчас один из них отошел в лес отлить. Это была идеальная возможность для нее оказать сопротивление, а для Колина сбежать. Господи Иисусе! Ну, разве она не сказала ему держать глаза открытыми?
Левой рукой Хелена столкнула Хика с бревна, на котором он сидел, и он рухнул на опавшие сосновые иглы. После этого она перескочила через костер, едва не опалив юбки, и набросилась на Доба с кинжалом.
Уголком глаза Хелена видела, что Колин наконец-то поднялся на ноги, хотя сильно хромал.
Его болезненный вид только распалил ее жажду мести – она взмахнула кинжалом и воткнула его глубоко в бедро Доба.
– Вот, – бросила она ему, – это за то, что ранил моего заложника.
Он закричал и схватился за рану, но Хелена не чувствовала никакого раскаяния, выдергивая кинжал. Ведь он-то не проявил к ней никакого милосердия. Он подбил ей глаз и изуродовал ногу Колина, весьма вероятно, оставив благородного рыцаря хромым на всю жизнь.
Хелена подняла глаза, надеясь увидеть хромающего Колина, который уходил прочь, в безопасное место, но вместо этого он нетвердой походкой приближался к ним.
– Уходи! Уходи! – выкрикнула она.
Колин проигнорировал ее и с голыми руками набросился на четвертого англичанина. Он нанес ему мощный удар кулаком прямо в челюсть, а потом в живот, от которого тот сложился пополам.
Тем временем Хик вскочил с дальнего конца бревна. Он вытащил кинжал и приближался к Хелене с плотоядной ухмылкой.
– Так ты хочешь грубой игры, да?
Она сощурилась.
– О да, – заверила его Хелена.
Она шагнула назад, чтобы подготовиться к нападению, не осознавая, что Отис оправился настолько, что смог протянуть руку, схватить ее за лодыжку и резко дернуть. Хелена потеряла равновесие и упала на спину, едва не угодив в огонь. Случилось худшее – оружие выпало у нее из руки, когда запястье ударилось о землю.
Хик все еще наступал, а когда Хелена перевела дыхание, то и Отис уже нависал над ней со звериным видом. Усилием воли собрав все силы, Хелена с размаху кулаком врезала Отису в нос, услышав тошнотворный треск. От удара Хелена почувствовала сильную боль в костяшках пальцев, хотя явно не такую сильную, как нос Отиса.
Когда она обернулась, Хик уже был рядом, размахивая ножом Шеда. Он промелькнул, явно целясь прямо в ее грудь. Хелена удачно увернулась, так что клинок пролетел у самых ее ребер и воткнулся в землю. Тогда она схватила пригоршню горячих углей и швырнула их Хику в лицо.
Хик завизжал и отпрянул, отчаянно протирая глаза. В этом хаосе Хелена перекатилась и встала на четвереньки, чтобы посмотреть, убежал ли Колин.
Ей пришлось признать, что для хромого дворянина он впечатляюще сражался. Вместо того чтобы драться как настоящий рыцарь, он сделал очень умную вещь. Колин использовал кулаки, ноги и даже плевки, чтобы изводить своего противника.
Но это не могло продолжаться долго. Хелена уже видела, что на его бинтах проступила свежая кровь. И если его враг нанесет хотя бы один удар в это уязвимое место…
Хелена выдернула нож Шеда из земли и приблизилась к дерущимся мужчинам. Но в ее вмешательстве не было необходимости. Как раз в тот момент, когда она встала и уже приготовилась использовать нож, Колин нанес мощный удар, от которого голова нападавшего запрокинулась назад и он на некоторое время отключился.
Что встревожило Хелену раньше – тихий шорох позади или расширившиеся глаза Колина, – она не знала, но вдруг поняла, что противников больше. Пятый вернулся.
Не было времени защищать себя, не было времени поворачиваться, не было времени даже взглянуть. Самое лучшее, что Хелена могла сделать, это ударить ножом назад наугад и молиться, что попадет в какой-то орган.
Но когда она ударила ножом кого-то, кто был за ее спиной, нож только просвистел по воздуху.
– Ложись! – закричал Колин.
Не раздумывая, Хелена бросилась на землю. В то же самое мгновение рука Колина сделала выпад, метнув кинжал, который пролетел в каких-то дюймах от Хелены. Позади себя она услышала хрип, потом нетвердые шаги и поняла, что кинжал попал в цель.
Не оглядываясь, она схватила упавший кинжал и полный бурдюк, оставленный у огня, вскочила на ноги и бросилась к Колину.
– Бежим!
Они бросились с поля боя в лес и бежали в темноте как могли быстро. Хелена помогала Колину, обхватив за плечи и принимая на себя часть его веса. Может быть, англичане преследовали их. Может, нет. Но после мили или двух они оторвались от преследования, если оно было, не думая о том, что они могли заблудиться.
Легкие горели огнем, и, в конце концов, Хелена вынуждена была остановиться. Она согнулась, упираясь руками в колени и судорожно глотая ртом воздух. Колин, тоже запыхавшийся, прислонился к дереву. Их тяжелое дыхание грохотом отдавалось в тишине леса.
Когда они перевели дыхание, Колин сказал:
– Дай мне клятву.
– Да?
– Никогда больше так не делать.
– Не делать чего?
– Не рисковать так глупо. Не бросаться на врагов, которые превосходят тебя числом и вооружением. Не лезть в драку с подлыми наемниками.
Хелена нахмурилась:
– Да, пожалуйста.
– Не планировать побег, – с нажимом добавил Колин, – не посоветовавшись со своим союзником.
– Я советовалась с тобой. Просто ты оказался слишком тупоголовым, чтобы понять.
– Беги, ты сказала? Беги?
Он покачал головой.
Хелена пожала плечами:
– Ты норманн.
Колин сердито сдвинул брови:
– Я рыцарь.
– Кроме того, – сказала Хелена, когда они уже не так быстро шли по знакомой дубовой роще, – все ведь обернулось к лучшему.
– Но что, если бы нет? Что, если бы ты проиграла битву? И что, если бы один из них… или все они… решили взять то, что ты предлагала?
Хелена резко остановилась.
– Святая Мария, ты и правда считаешь меня настолько беспомощной? Каждая женщина знает, что мужчина наиболее уязвим, когда у него спущены штаны.
Господи, так вот почему она полвечера соблазняла наемников!
Колин мрачно сдвинул брови и вздохнул.
И все же в одном он был прав. Хелена действительно не думала о последствиях поражения. Она вообще редко это делала. Но надо признать, что если бы она слишком много думала о возможном исходе, она так никогда и не подняла бы меч.
Штаны Колина не были спущены, во всяком случае пока, но это не означало, что он не чувствовал себя точно таким же уязвимым, как английские наемники. В конце концов, он наблюдал ту же самую соблазнительницу, что и они, и он едва ли был невосприимчив к ее чарам.
Обхватив его рукой за талию, так что ее грудь слишком уж уютно прижималась к его груди, Хелена помогала ему хромать назад к коттеджу. Это чудо, что они нашли его, учитывая, сколько она выпила за вечер, но она казалась устойчивой и уверенно ориентировалась. Оказавшись в укрытии, Хелена постаралась устроить его как можно удобнее и настояла, чтобы Колин занял кровать.
– На полу тоже хорошо, – возразил он.
– Глупости.
Хелена толкнула его на кровать и старательно укутала одеялом, подтыкая его вокруг плеч, забыв о том, что ее платье очень открыто у шеи. Ее груди выпирали над краем корсажа и в мерцающем свете очага выглядели такими же золотистыми и восхитительными, как булки медового хлеба.
Борец по натуре, Колин заставил себя отвернуться. И все же его голос был хриплым, когда он сказал:
– Я настаиваю.
Хелена скрестила руки под грудью, что только усугубило его проблему.
– И как же это ты собираешься настаивать, если едва можешь стоять прямо?
Он, может быть, и не мог стоять прямо, но вот другая часть Колина не имела с этим никаких проблем. Несмотря на болезненное пульсирование в ране, другая, более насущная боль требовала его внимания.
– Нет, – продолжала Хелена, – ты ляжешь на кровати. Я не хочу, чтобы этот твой жалкий капитан сказал, что я плохо о тебе заботилась.
Это немного убавило его желание. На мгновение он успел забыть о мотивах Хелены. Да, она хотела, чтобы он выздоровел, но только потому, что это лучше послужит ее целям. Эта женщина такая же алчная, как наемники.
– Ты зря тратишь время, – прямо сказал Колин. – Он не заплатит за меня ни фартинга.
Хелена прищелкнула языком.
– Ну же, сэр Колин, даже я знаю, что ты не настолько никудышный.
То, что она назвала его по имени, застало его врасплох. Ему нравилось то, как это слетало с ее языка.
– Кроме того, – продолжила она, – я же не прошу фартинг. Я прошу мою сестру.
Колин покачал головой:
– Сэром Пейганом нельзя манипулировать.
– Любым можно манипулировать.
– А-а, – протянул он. – Ты имеешь в виду то, как ты манипулировала наемниками?
Хелена только хитро улыбнулась ему и отошла, чтобы заняться его ногой.
– И это ты называла меня бабником, – проворчал он.
– Я не распутница.
Колин притворно ухмыльнулся:
– Что-то я не припомню, сколько там было конюхов?
Она хихикнула, осторожно разматывая бинты.
– Ты поверил мне?
– Откуда еще ты могла узнать все эти… эти…
Образ потрясающей красавицы, которая покачивала бедрами, хлопала ресницами и демонстрировала свои бархатные груди, снова врезался в его мозг, разжигая кровь.
– О да, – произнесла Хелена голосом, полным сардонического юмора, – я спала со всеми теми конюхами. И со всеми рыцарями Ривенлоха я тоже переспала.
Она могла считать это забавным, но Колину так не казалось. Не казалось сегодня. Не тогда, когда Хелена продемонстрировала такие познания в соблазнении. Не тогда, когда она рисковала своим телом, чтобы освободить его. И тем более не тогда, когда он начал чувствовать опасную симпатию к этой шотландской девушке.
Хелена поставила ногу на край кровати и стала отрывать от нижней юбки еще одну полосу ткани. Если бы он не знал ее другой, Колин подумал бы, что она делает это, чтобы спровоцировать его, потому что его взгляд никак не мог оторваться от соблазнительной длины обнаженной лодыжки Хелены.
Колин нахмурился:
– К тому же Пейган никогда не отдаст свою невесту.
– А это почему же?
Хелена опустила ногу. Смочив лоскут ткани в ведре с водой, она стала промывать его рану. Ее прикосновение было на удивление нежным для женщины, которая только что не моргнув глазом зарезала пару негодяев.
– Ты бы долго не протянула быть его женой, – заметил Колин.
– Неужели?
– Сэр Пейган потребовал бы верности.
– Ах, – Хелена нахмурилась, делая вид, что обдумывает его заявление, – так у него не хватило бы терпения на моих конюхов?
Он сдвинул брови. Эта девчонка явно не воспринимает его всерьез.
– Он бы убил их.
– Жаль. – На ее губах играло подобие улыбки. – Конечно, мне бы пришлось, в свою очередь, убить всех его любовниц. И кто бы тогда остался работать в замке?
Хелена физически ощущала неудовлетворенность, исходящую от Колина, как жар от только что выкованного меча. Ей его отношение казалось одновременно смешным и раздражающим. Почему это мужчины считают, что могут спать с любой женщиной, которую пожелают, а вот женщины должны быть верными? Едва ли это справедливо.
Не то чтобы ее интересовала постель с любым мужчиной, включая того, которого она планировала сделать своим мужем. Воистину если Пейган хочет быть бабником и спать с каждой горничной в замке, то ее это вполне устраивает.
– Вот, – сказала Хелена, завязывая бинт и отряхивая руки. – Ну, а теперь, где та сумка с едой? Я умираю с голоду. – Она заметила сумку у огня. Подняв ее, Хелена похлопала по ней, чтобы проверить, не забрался ли туда кто. – А как ты? Голоден?
В глазах Колина действительно был голод, но голод совершенно другого сорта. Его глаза горели желанием, как теплящиеся угли, готовые разгореться от малейшего дуновения. Кровь Христова, на него тоже подействовало ее соблазнение. Раньше Хелена этого не замечала. И, разумеется, никак не помогло то обстоятельство, что она только что провела несколько долгих минут, занимаясь его раной, расположенной всего в нескольких дюймах от…
Хелена взглянула на штаны Колина. Никакой ошибки. Он был такой же твердый, как копье, готовое к поединку. И по какой-то странной и непонятной причине это вызвало трепет возбуждения в ее венах.
Это же абсурд. Она давно привыкла к таким видам. Почти всю свою жизнь она провела среди мужчин и видела разнообразные мужские проявления – от громкой отрыжки до чесания задницы, от гордого пуканья до отвратительных ругательств. Хелена была свидетельницей того, как мужчины фыркают, писают и даже трахаются, да.
Но что-то в проявлении желания Колина и сознание, что это для нее одной, давало Хелене пьянящее ощущение власти и игривости.
Она медленно подошла к нему с сумкой с едой, на ее губах играла улыбка распутницы.
– Так ты не думаешь, что я могу завоевать преданность Пейгана?
Колин выглядел смущенным, как будто ему не хотелось думать об этом. Хелена уселась рядом с ним на тюфяк и сунула ему в рот вишню.
Он пожевал немного, потом заговорил с косточкой в зубах:
– Пейган не такой легковерный, как та шайка наемников.
Она импульсивно наклонилась вперед, чтобы прошептать:
– Все мужчины легковерны, когда дело доходит до их штанов.
И легонько похлопала его по паху.
Быстро, как сокол, бросающийся на свою жертву, его рука метнулась вперед и схватила Хелену за запястье. Колин повернул голову и выплюнул вишневую косточку на пол. Она ожидала, что он покраснеет от стыда и отбросит ее руку.
Но никак не ожидала от него мрачной улыбки. И этого затуманенного взгляда. И того, что, ничуть не смутившись, Колин прижмет ее ладонь к своему копью и удержит там против ее воли. Во всяком случае, Хелена считала, что против ее воли. Она не слишком пыталась сопротивляться.
Колин посмотрел на нее из-под полуопущенных век:
– Не начинай того, что не готова закончить, маленькая соблазнительница.
Сердце Хелены билось в груди, как дикая птица, пытающаяся вырваться из клетки. Боже, его член был твердый и толстый, и она чувствовала его жар через ткань штанов. Но во взгляде Колина было что-то, отчего у нее перехватило дыхание. В его глазах было приглашение к невероятным приключениям, обещание невообразимого наслаждения. Ее собственное лоно завибрировало в ответ, кожа вспыхнула, кровь застучала в ушах. И вправду, если бы Хелена не обратила внимания на голос, прозвучавший в ее голове, очень похожий на голос Дейрдре, который напомнил ей, что она опасно импульсивна, она наклонилась бы вперед, чтобы попробовать, каковы на вкус губы норманна.
Колин почти физически ощущал желание Хелены. Оно было интенсивное и мощное. Воистину если бы он знал, насколько оно мощное, он бы никогда не заставил ее трогать его пах.
Колин думал, что это будет для Хелены строгим предупреждением, заставит ее испугаться последствий ее откровенных заигрываний, даст ей понять, что, хотя он и благородный рыцарь, он еще и мужчина.
Но Хелена не обратила на его предостережения никакого внимания. Наоборот, ее как будто тянуло к Колину. Ее изумрудные глаза сверкали яростной жаждой, веки опускались, словно вес желания было слишком тяжело нести. Ее губы, соблазнительнее, чем вишня, приоткрылись, когда она опустила страстный взгляд на его рот. И ее рука осталась там, где лежала, – на его чреслах. Более того, большой палец Хелены дерзко гладил вдоль члена Колина, вызывая у него стоны наслаждений.
Каждый нерв его тела вдруг стал требовать ее прикосновения. Но Колин знал, что этого не может быть. Она была слишком пьяна, а он был слишком уязвим. Если они осуществят это желание, то он будет не лучше тех наемников.
Приложив всю силу воли, Колин отпустил ее запястье и отвернулся.
Хелене потребовалась минута, чтобы очнуться от оцепенения и понять, что он отпустил ее. Подняв руку, она моргнула, чтобы прогнать туман вожделения, и неловко попятилась, столкнув сумку с кровати.
Пока Хелена собирала рассыпавшуюся еду, она выглядела взволнованной, и Колин подумал, что, может быть, ему наконец-то удалось потрясти ее. Он надеялся, что это так. И без того трудно бороться с его собственными страстями, а тут еще надо сдерживать ее страсти.
Наконец, не глядя ему в глаза, Хелена сунула сумку Колину в руки:
– Вот. Тебе нужны силы.
– Но как же ты? Ты наверняка…
– Я не голодна.
Сказав это, Хелена устроила себе постель на полу и забралась под одеяло, намеренно отвернувшись от него.
У Колина тоже вдруг пропал голод, во всяком случае, к сыру и вишням. Он отставил сумку в сторону. В свете догорающего очага он смотрел в потолок, не в силах выбросить из головы провокационные воспоминания о Хелене: ее горящие глаза, ее кокетливая улыбка, ее пышные груди, нежный изгиб ее бедер.
Может быть, утром, подумал Колин, когда Хелена будет менее пьяна, а он будет лучше контролировать свой аппетит.
Когда мерцающий свет замедлил свой танец на потрескавшихся балках, Колин закрыл глаза и позволил сладостному предвкушению убаюкать его.
Всю ночь ему снилась Хелена – она резвилась в озере вместе с сестрами, вырывалась из его рук на лестнице замка, триумфально улыбалась, когда поймала форель, сражалась с наемниками, соблазнительно кружилась в свете костра, нежно перевязывала его рану.
К утру Колин думал, что устал от ее образа, но он ошибался. Особенно если учесть, что первым, что он увидел, когда открыл глаза, была героиня его снов, совершенно и беззастенчиво обнаженная, купающаяся у очага при помощи тряпки и ведра.
Очень долго он смотрел молча, боясь издать какой-то звук и тем более оторвать свой взгляд от этого изысканного наслаждения. Хелена водила тряпкой по плечу и вниз по руке, потом также мыла другую руку. Когда она наклонилась, чтобы снова смочить тряпку в ведре, ее груди мягко качнулись вперед, и чресла Колина ответили на это зрелище, наполняясь желанием. Хелена мыла шею, потом грудь, вздрагивая, когда холодная вода попадала на твердеющие соски. Колин тоже затвердел, и внизу его живота нарастала знакомая ноющая боль, которую он не удовлетворял уже много дней.
Когда Хелена стала мыть между ног, Колин едва не застонал вслух. Господи, как он завидовал ее рукам! Она проделывала это с безразличием. Но он знал, как надо там трогать женщину, чтобы она всхлипывала от страсти.
Хелена с тряпкой в руке водила ниже по ногам, по этим длинным шелковистым ногам, и Колин подумал, какими они будут, когда обовьются вокруг его талии, ее пятки упрутся в его ягодицы, когда…
– Доброе утро, – будто мимоходом произнесла она, словно не была обнаженной, и очаровательной, и соблазнительной.
И голой.
Колин почти никогда не терял дар речи. Он мог соблазнить самую неприступную девушку удачным поворотом фразы. Он мог вспомнить подходящие стихи так же быстро, как жонглер. Он с легкостью мог словами проложить себе путь из спальни ревнивого мужа. Но это – это завязало его язык в узел.
Глава 11
Хелена думала, что она, наверное, самая порочная женщина в Шотландии. Она прекрасно знала, какой эффект производит на мужчин, и сегодня утром она намеренно провоцировала Колина.
Почему она дразнит его, Хелена не знала. Может быть, чтобы восстановить контроль, который она потеряла вчера вечером. Близость Колина тревожила ее, оставляла ее в растерянности, а она была женщиной, не привыкшей чувствовать себя уязвимой.
Сегодня Хелена докажет, что она хозяйка своих эмоций.
– Когда я закончу, если хочешь, я принесу свежей воды и для тебя, – предложила она, ставя ногу на табурет, чтобы смыть грязь с лодыжек и продемонстрировать стройные ножки.
Колин не ответил, но Хелена чувствовала, что его взгляд скользит по ее телу. Действительно, пьянящее ощущение.
Всегда, с самого детства, она с сестрами купалась на улице, в озере недалеко от замка. Они никогда не стыдились своих тел и не понимали своей привлекательности. Но последние несколько лет, купаясь так открыто, Хелена открыла один секрет. Она могла получить больше власти тогда, когда была в природном состоянии, чем будучи полностью одетой. Мужчины теряли дар речи и заикались, когда видели ее во всей обнаженной красе.
Хелена вымыла другую ногу и бросила вопросительный взгляд на Колина через плечо.
– То есть если ты хочешь помыться.
Выражение его лица, как и следовало ожидать, было ошеломленным. Теперь он у нее под каблуком. Вчера вечером он, может быть, и заставил ее пульс биться чаще, но сегодня утром в игре доминирует она.
Улыбаясь про себя, Хелена взмахнула головой, перебрасывая волосы вперед, и стала расчесывать их пальцами.
– Вы за ночь потеряли голос, сэр Колин?
– Нет. – Он откашлялся. – Нет.
Через минуту он спросил хрипло:
– Тебе не… холодно?
– О да, немного. Надо бы подбросить полено в огонь. – Хелена снова откинула волосы назад и почувствовала, что его взгляд прикован к ней. – Или, может быть, ты хотел бы подойти ближе к очагу?
Какое-то время Колин продолжал ошеломленно смотреть на нее, а она наслаждалась его смятением, вытягивая руки над головой, зная, что так лучше видно ее грудь.
Но триумфу Хелены не суждено было продлиться долго. Когда Колин смотрел на нее, его глаза постепенно сузились, и на губах появился намек на улыбку. Хитрец разгадал ее уловку.
– О да, – пробормотал он, – я хочу подойти ближе.
Хелена попыталась оставаться безразличной, но его внезапная уверенность смутила ее. Она привыкла, что мужчины несут чепуху и пресмыкаются у ее ног. Колин дю Лак не делал ни того ни другого. Хотя сначала он что-то там бормотал, но теперь он был уверен в себе и безразличен к ее красоте. И в первый раз в своей жизни нагота Хелены заставила ее чувствовать себя не всесильной, а ужасно уязвимой.
Когда Колин спустил ноги с кровати и сел, на мгновение поморщившись от боли, она прижала тряпку к горлу, прикрывая грудь руками.
– Я бы и правда помылся, – решил он. – Смыл с себя вонь тех наемников.
Без предисловий Колин стянул с себя через голову обе рубашки и отбросил их в сторону.
Хелене трудно стало дышать. Она и раньше видела обнаженные мужские торсы, но ни один не мог сравниться с этим. Святые угодники, как же он хорошо сложен! Его руки и плечи покрывали выпуклые мускулы. Тонкий белый шрам пересекал живот, а ниже пупка тонкие черные волосы спускались изящной полосой к тому, что лежало ниже. Сердце Хелены затрепетало.
Это не вожделение, сказала она себе. И уж совершенно точно не паника. Хелена все еще владела собой. Но она вдруг устала от этой игры и пожалела, что не одета. Оторвав взгляд от великолепного тела Колина, она схватила свою сильно укротившуюся нижнюю юбку с камня у очага и быстро надела ее.
Колин осторожно встал, стараясь беречь раненую ногу, и начал развязывать шнурки на штанах. Глаза Хелены расширились. Боже, он собирается раздеться, здесь и сейчас! Невольно пискнув, она схватила свою тунику и натянула ее на голову, так чтобы ткань закрывала обзор. Но, будь проклято ее любопытство, она не могла не подглядывать.
Колин был прекрасен. В отличие от светлокожих мужчин ее клана кожа его тела была золотистой. Он был идеально пропорционален – длинные и крепкие ноги и стройные бедра. Хотя тело Колина было телом воина – большое и покрытое мощными мускулами, – не все части его выглядели угрожающе, а скорее интригующе. Гнездо кудряшек у сочленения его бедер казалось мягким и густым, а твердый жезл, торчащий из него, был будто бархатным.
Хелена обнаружила, что ее рот открылся, и быстро захлопнула его. Быстрый взгляд в глаза Колина сказал ей, что он прекрасно осознает, что делает. Каким-то образом этому плуту удалось победить ее в ее собственной игре. Теперь уже она пресмыкалась у его ног. Это просто невыносимо!
С недовольным видом Хелена туго затянула шнуровку своей туники и стала завязывать ее. Она была так взвинчена, что порвала шнурок.
– Тебе нужна помощь? – как бы мимоходом спросил Колин.
– Нет! – рявкнула Хелена.
Она не хотела, чтобы он приближался с этим своим телом, которое несло опасность для нее.
Такой же невозмутимый, как она недавно, Колин неторопливо подошел к Хелене, мышцы на его ногах перекатывались, а его… Она прикусила губу. Он не столько демонстрировал эту часть своей анатомии, сколько размахивал ею. Теперь Хелена не могла отрицать, что ее учащенное дыхание вызвано именно паникой. Чего она боялась, трудно было сказать, но прежде чем Колин успел подойти еще ближе, она схватила ведро и бросилась к двери.
Ее голос прозвучал высоко и тонко:
– Тогда я пойду и принесу тебе чистой воды.
Колин усмехнулся, когда она выскочила за дверь, босиком и в перекошенной тунике. Когда Хелена ушла, он прислонился к камину и скривился от пронзительной боли в бедре. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы подойти к Хелене, не морщась от боли, но это стоило того – он увидел потрясение в ее глазах.
Дрянная девчонка думала, что она единственная, кто может сыграть соблазнение. Она не знала, с кем связалась. Колин славился у дам за его умение в любви, за его изобретательность, терпение и преданность. Он знал, как, когда и где трогать женщину, чтобы она умоляла о большем.
Хелена могла думать, что научилась многому у конюхов и рыцарей, с которыми спала, но Колин знал о женщинах такие вещи, которых не знает большинство мужчин. До того как они вернутся в Ривенлох, он собирался научить проказливую шотландку, какими именно талантами обладает ее нормандский заложник.
Но к тому времени, когда Хелена вернулась, старательно не глядя на него, мысли Колина вынужденно обратились к его ране. Она болела больше, чем следовало бы, и он подозревал, что его состояние ухудшилось.
– Я проверю твои бинты, когда ты закончишь, – пробормотала Хелена, ставя ведро на пол и засовывая за пояс кинжал. – А тем временем я пойду поймаю кролика.
После торопливого мытья Колин снова надел нижнюю рубашку, подбросил дров в огонь и забрался на кровать.
Он осторожно приподнял повязку на своей ноге. Как он и опасался, плоть вокруг зашитой раны покраснела и распухла. Колин тихонько выругался.
Тут он мало что мог сделать. Ему придется разрезать швы и выдавить гной или, хуже того, прижечь рану. Один вариант хуже другого. Но чем дольше он ждет, тем хуже будет рана.
Взяв острый нож Шеда, Колин сделал глубокий вдох и подсунул острие под первый шов. Как раз в тот момент, когда он дернул вверх, разрезая, на пороге появилась Хелена с большим пучком травы в руке и кроликом на плече.
– Что ты делаешь? – спросила она, складывая свою ношу на сосновый сундук.
– Рана загноилась.
– Нет! Перестань!
Сейчас, когда он уже начал, Колин не собирался останавливаться, даже ради женщины, которая старательно наложила все эти швы. Он разрезал еще один.
Но Хелена не могла допускать этого. Она подскочила и выбила нож у него из рук.
– Эй!
– Не смей портить мою работу. – Она принесла бурдюк вина, который украла у англичан. – Есть способ лучше.
– Правда? – Колин вопросительно посмотрел на бурдюк. – И что это за способ? Напоить меня так сильно, чтобы я больше не думал о боли?
– Едва ли, – сказала Хелена, вытаскивая пробку.
Потом она остановилась, как будто вспомнив о чем-то.
– Может быть, тебе лучше зажать что-то в зубах?
– В зубах?
– Это жжет просто ужасно, – предупредила Хелена.
Колин нахмурился. Разумно ли полагаться на методы лечения шотландки? Насколько он знал, Хелена использовала порошок из лягушек и вороний коготь.
– Не беспокойся. Когда-то я уже делала себе это. – Она оттянула ворот рубашки и показала Колину неровный шрам около плеча. – Выглядит уродливо, но вино убило инфекцию и спасло мне руку.
Колину это совсем не казалось уродливым. Наоборот, ему пришлось подавлять в себе желание поцеловать полоску бугристой плоти. Но если Хелена вытерпела боль, и результат был положительным, то сможет и он.
– Ну, хорошо. Сделай это.
– Если ты хочешь кожаный ремень…
Колин отрицательно покачал головой.
– Тогда ложись, – скомандовала Хелена.
Когда жидкость пролилась на рану, обжигая как огонь, едва не заставив его согнуться пополам, он почти пожалел, что отказался от ремня. У него вырвался стон, сопровождаемый самым грязным ругательством, какое только Колин знал.
– Прости, – пробормотала она.
– Проклятие, ты пытаешься убить меня?
– Я пытаюсь тебя спасти.
Вино обжигало, как кислота, разъедая его плоть, и он с трудом мог дышать от боли.
Хелена снова заткнула бурдюк пробкой.
– В следующий раз я дам тебе в зубы ремень.
– В следующий раз?
– Это нужно проделывать каждые несколько часов.
– Ни черта это не нужно.
– Ты хочешь, чтобы это зажило, или нет?
Колин смерил Хелену взглядом, полным отвращения:
– Думаю, тебе это доставляет удовольствие.
– Ты ошибаешься.
Наверное, действительно несправедливо обвинять ее в намеренном причинении ему боли. В конце концов, Хелена как могла заботилась о нем, даже если в конечном счете это было ради ее собственных целей. Но трудно судить беспристрастно, корчась от боли, пока она спокойно встала, чтобы взять кролика. Интересно, сколько времени она выдержала бы такую агонию.
Пока Колин ждал, когда утихнет жжение, Хелена ободрала и разделала кролика. Колин почти простил ее, когда она спросила через плечо:
– Тебе еще что-нибудь нужно?
Он вскинул брови. Неужели она чувствует вину за боль, которую причинила? Старается загладить вину? Колин улыбнулся. Доктор и пациент. Это игра, с которой он хорошо знаком. Большинству дам нравилось, когда он играл доктора, но он был готов охотно подчиниться желаниям Хелены.
– Когда я был мальчишкой, – тихо произнес Колин, – моя мама всегда целовала мои порезы. Она говорила, что это прогоняет боль, и они так быстрее заживают.
Хелена обернулась – на лице ее было написано недоумение.
– Я имела в виду, нужно ли тебе еще что-то, чтобы приготовить ужин? Я нашла дикий лук и розмарин.
Улыбка на лице Колина померкла. Она что, может думать только о еде? Он предполагал, что ему придется создать какое-то особенное блюдо из этого маленького зверька. Для которого, лукаво подумал он, понадобятся остатки того проклятого вина.
– Нет. – Колин шмыгнул носом. – Но мне все равно очень помог бы исцеляющий женский поцелуй, нежный и трепетный, и сладкий на моей плоти.
– Я не собираюсь целовать твою рану, – Хелена укоризненно подняла бровь, но он заметил намек на улыбку на ее губах, – независимо оттого, насколько жалостливо ты просишь.
Он сделал вид, что надул губы.
– Это самое меньшее, что вы могли сделать, миледи, учитывая, сколько боли вы уже причинили.
– Хм.
– Воистину, – заявил Колин, скрещивая руки на груди, – я считаю, мне следует получать поцелуй всякий раз, когда ты льешь на меня этот дьявольский огонь.
Хелена прищелкнула языком.
– Ты действительно жулик.
Колин изобразил обиду.
– А теперь ты обзываешься. Неужели нет конца вашим издевательствам, миледи?
Она пожала плечами:
– Я не заставляю тебя есть то, что я приготовила.
Колин улыбнулся. Хелена пошутила. А ведь он считал, что она слишком серьезна, чтобы сравниться с ним в остроумии.
