Текст книги "Чары воительницы"

Автор книги: Сара Маккерриган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Хелена сдвинула брови в глубокой задумчивости, водя пальцем по гладкой, как шелк, рукоятке кинжала Шеда. Если пресловутый преступник действительно был здесь, то почему Колин изменил свою историю? Почему он заявил, что тут был другой вор?

Был только один возможный ответ.

Он говорил правду.

И Колин изменил свой рассказ только тогда, когда Хелена пригрозила, что пойдет за Шедом. Он солгал, чтобы защитить ее.

Ей следовало бы обидеться. Его вмешательство означало, что он считает ее неспособной защитить себя.

Но как Хелена ни старалась, единственной эмоцией, которую ей удалось вызвать, было невольное восхищение. Чтобы защитить ее, Колин выставил себя трусом, когда совершенно явно таковым не был. Он пожертвовал своей гордостью, чтобы уберечь ее от беды. Такой поступок мог совершить только чрезвычайно галантный рыцарь.

Она искоса поглядывала на этого загадочного норманна, пока он занимался кроликом, медленно поворачивая его над огнем. Был ли он действительно малодушным слабаком, которым она его считала? Или его цветистая речь и сверхъестественные умения в кулинарии не имели ничего общего с мужским естеством? Возможно ли, что он до такой степени рыцарь, что солгал, чтобы защитить даже своего врага?

– Жаль, что у нас нет репы и гороха, – пробормотал Колин, отвлекая ее от размышлений. – К этому нужна хорошая крепкая медовуха. И персиковые пироги на сладкое.

Закончив с кинжалом, он вернул его ей, рукоятью вперед, и Хелена засунула его за пояс.

Аппетитный аромат жареного мяса, насыщенный розмарином с легким оттенком мяты, коснулся ее носа. Как и предсказывал Колин, от этого запаха ее рот наполнился слюной. Хелена бросила на него взгляд, полный сомнения:

– Ты умеешь готовить все это?

Его улыбка излучала уверенность.

– О да. Нет такого нормандского рыцаря, если он достоин своих шпор, который не умел бы готовить. Это у нас в крови.

Хелена нахмурилась. Она не умела готовить, ну, во всяком случае, хорошо. Готовка требовала слишком много терпения, слишком много внимания. Ее импульсивная натура не позволяла ей усидеть на месте так долго, чтобы следить за приготовлением блюда.

– Если ты докажешь, что умеешь это, возможно, я позволю тебе продолжать заниматься кухней.

Колин спрятал улыбку. Эта девчонка никого не одурачит. Она так же знакома с кастрюлями, как монах с палашом. Позволит ему продолжать… Да уж. Да после того как Хелена попробует его еду, она будет умолять его готовить для нее. Он уже дважды заметил, как она облизывала губы.

Колин снова собрал сок, который вытопился, и полил кролика душистой жидкостью, с шипением разбрызгивая ее на угли внизу.

– Жалко, что у нас нет белого хлеба, чтобы пропитать в соусе, – сказал он.

– У нас есть овсяные лепешки.

Колин с презрением скривился:

– Овсяные лепешки? Те самые бесформенные гадости, которые вы, шотландцы, всегда берете с собой? Те, которые высасывают всю слюну у вас изо рта?

Хелена с достоинством выпрямилась, ее изумрудные глаза возмущенно вспыхнули.

– Нет ничего лучше этой еды, когда едешь на битву. Шотландец может испечь овсяную лепешку на своем щите, съесть ее на завтрак, и к полудню у него все еще будут силы, чтобы уложить врага этим самым щитом.

Ее гордость достойна восхищения, но сейчас Колина больше поразила ее страстность.

– Мир, чертовка. Мы не на войне.

– Не называй меня так, норманн.

Он улыбнулся, поднимая вертел с огня и оглядывая мясо.

– Не называй меня норманном.

«Шах и мат», – подумал он, когда Хелена молча насупилась.

– Уже готово? – в конце концов, ворчливо поинтересовалась она.

Колин улыбнулся:

– До совершенства.

Несмотря на то, что он тоже чувствовал голод, когда они сели вместе у очага, Колину приходилось заставлять себя глотать, пока он смотрел, как Хелена наслаждается едой. Она ела с удовольствием, причмокивая губами, облизывая пальцы и, хотя она пыталась скрыть это, даже постанывала от удовольствия. Он вдруг подумал, издает ли она такие же звуки в постели.

– Почему ты не ешь? – спросила она, перестав есть, чтобы вытереть соус с уголка губ.

Колин не ел потому, что, глядя, как Хелена поглощает мясо, ему вдруг захотелось чего-то более аппетитного, чем еда. Его чресла ныли от голода, который он не утолял несколько недель. Но он не осмеливался сказать ей об этом.

– Я просто гадал, – уклончиво ответил Колин, отрывая кусочек мяса от кости, – как долго ты планируешь держать меня здесь.

Хелена задумчиво сдвинула брови, потом сунула в рот большой палец и с чувственной неторопливостью слизала остатки соуса. Это зрелище разбудило зверя в штанах Колина.

– Столько, сколько потребуется, – протянула она, бросая свою половину объеденного скелета в огонь.

«Столько, сколько потребуется». Вот интересно, сколько времени потребуется, чтобы укротить такую дикую кошку, как Хелена? Сколько времени пройдет, прежде чем он заставит ее есть с его рук?

– Ну как, – спросил Колин, – тебе понравился кролик?

– Это было… – ее ответ был осторожным, – съедобно.

– Съедобно?

Он уныло кивнул. Наверное, это высочайшая похвала, которую Хелена может предложить врагу. Но он знал, что кролик был великолепен. И раньше, чем закончится срок его плена, Колин был полон решимости завоевать свою тюремщицу если не красноречием, то кулинарными изысками.

– Среди рыцарей Камелиарда мои умения высоко ценятся.

Он не стал упоминать, что большинство его умений не имеют никакого отношения к готовке, а больше касаются фехтования.

– Если тебя так почитают, то почему никто не пришел тебя выкупить?

Колин открыл рот, чтобы ответить, потом снова закрыл. Как ей объяснить, что его капитан, скорее всего, посчитал все это дело с выкупом отличной шуткой.

– Нет, – продолжала Хелена, – я думаю, ты, должно быть, никчемный.

– Никчемный! – Он прищелкнул языком. – О нет, маленькая мегера, – поддразнил Колин. – Никто не приходит, потому что никто не хочет этого. Поверь мне. К этому времени Пейган окончательно и бесповоротно соблазнил твою сестру. Я готов поспорить, что они все еще в постели – хозяин, – сказал он, промокая соус с уголка рта, – и его укрощенная невеста.

Если бы в следующее мгновение Колин моргнул, удар кулака Хелены отправил бы его прямиком в огонь. Но к счастью, его рефлексы были молниеносны. Он вовремя выставил руку, чтобы отвести удар, потеряв в процессе свою половину кролика, и инстинктивно схватил Хелену за запястья.

Она тут же стала вырываться из его рук.

– Никто, – процедила она, – не укротит Воительницу Ривенлоха.

Для ушей Колина гордое заявление Хелены прозвучало как вызов, а страсть ее слов дала его крови новый жар. Поистине он был так поражен ее внезапной атакой и ее неистовой клятвой, что ему понадобилась минута, чтобы осознать, что теперь он держит ее в своей власти. И еще минута, чтобы она осознала это.

Глаза Хелены расширились, и она начала сражаться всерьез.

Колин легко мог пересилить ее. Он мог бы триумфально злорадствовать и спросить, ну и кто теперь тюремщик? Он мог бы связать ее и привязать на ночь к кровати, чтобы посмотреть, как ей это понравится.

Это было соблазнительно.

Но он же благородный рыцарь Камелиарда. Он человек чести и благородства. А самое главное, он Колин дю Лак.

– Отпусти меня!

Хелена пыталась вырваться из его сильных рук.

Он держал крепко.

– Отпусти меня!

– На одном условии.

Колин знал, что у нее нет козырей. Хелена тоже это знала. Он видел это в ее отчаянном взгляде.

Она процедила сквозь зубы:

– Назови его.

– Сегодня ночью ты не будешь привязывать меня к кровати.

Хелена не без грусти усмехнулась:

– И ты зарежешь меня во сне, или я проснусь и обнаружу, что трусливый голубок упорхнул?

– Ни то ни другое. Ты можешь доверять мне.

– Доверять тебе, – презрительно усмехнулась она. – Норманну?

– Норманну.

Хотя Хелена и была стойким бойцом, она знала, когда проигрывала. Сузив глаза от ненависти, она выдавила:

– Хорошо.

Тогда Колин отпустил ее.

Хелена упала на спину, потрясенная внезапной свободой, но когда она снова стояла на ногах, каким-то чудом в ее руке оказался нож Шеда.

«Святые угодники, – подумал он в невольном восхищении, – какая же она проворная. Почти такая же проворная, как сам Шед».

«Боже, а он быстрый», – подумала Хелена, и ее сердце колотилось, когда она стала осторожно приближаться к нему с ножом. Он блокировал ее удар чуть ли не раньше, чем она осознала, что ударила. Он поймал ее запястья одним молниеносным движением. И долгое, ужасающее мгновение он, казалось, держал ее в своей власти, его все понимающий взгляд прожигал ее душу, как будто говоря: «Ты моя».

Это тревожило.

Колин смущал Хелену, он застал ее врасплох, использовал ее импульсивность против нее же самой, отчего она одновременно чувствовала и стыд, и ярость.

И все же – так же быстро – он отпустил ее. Его злорадная улыбка победителя поблекла. Теперь он держал руки ладонями вверх, демонстрируя миролюбие.

Хелена нахмурилась, не зная, что делать, и крепче сжала кинжал. Что это еще за новая уловка? Она чувствовала, что Колин ведет торг не только об условиях сна.

Одно было очевидно: Колин дю Лак – загадка.

– Спрячь коготки, котенок, – сказал он, мимоходом поднимая упавшего кролика с пола и вытирая с него грязь рукавом. – Теперь ты доверяешь мне, помнишь?

Хелена насупилась. Она была женщиной, которой нравилось ощущать холодную сталь в своей ладони и железную кольчугу на плечах. Это были вещи реальные, физическое доказательство силы, власти. Клятвы чести и доверия Колина казались такими же невещественными, как туман, и изменчивыми, как луна. Она просто не могла доверять ему… доверять в полном смысле слова. Нет, она будет полагаться на нож, потому что он дает ей уверенность, которой никогда не дадут смутные обещания.

Колин пожал плечами, а после этого, к удивлению Хелены, вытащил кинжал из-за своего пояса и стал резать кролика, отправляя в рот кусочки с ножа. Хелена похлопала себя по поясу, куда, как она думала, надежно спрятала кинжал. Проклятие! Как ему удалось завладеть им?

Хелена решила, что он, должно быть, выхватил его, когда она падала на спину, это означало, что теперь они на равных.

Хелена нехотя опустила свой нож.

– Ты любишь форель? – вдруг спросил Колин.

– Что?

– Рыба. Форель. Эти вертлявые создания, которые плавают в…

– Я знаю, что такое форель.

Господи, какой же он доставучий. Как будто ему нравится приводить ее в замешательство. Она сунула за пояс нож Шеда.

– Ну, так как? Любишь?

– Да. Наверное.

– Хорошо.

Несколько минут Колин продолжал есть в тишине, как будто это был конец их разговора.

– А зачем тебе это знать? – наконец спросила Хелена.

– Знать что?

– Про форель, – пробормотала она. – Почему ты хочешь знать, люблю ли я форель?

Он пожал плечами:

– Я не стал бы готовить ее, если ты ее не любишь.

У Хелены сложилось четкое впечатление, что он буквально наслаждается ее замешательством.

– Ты собираешься приготовить форель?

Колин доел мясо и выбросил кости в огонь, где они вызвали снопы искр.

– Да. А почему бы и нет? Утром мы с тобой пойдем на рыбалку и поймаем несколько форелей. Я пожарю их на ужин. Может быть, мы найдем немного полевой горчицы или портулака для…

– Утром, – твердо заявила ему Хелена, – мы будем на пути назад в Ривенлох.

– Ты передумала насчет своих планов о выкупе?

– Нет. – Потом она добавила с уверенностью, которую чувствовала только наполовину: – Сегодня придет Дейрдре.

– А-а.

Оно прозвучало снисходительно – это «а-а», что и укололо ее самолюбие.

– Она придет. Вот увидишь.

– Очень хорошо. – Колин скрестил руки на груди и посмотрел на Хелену, склонив голову набок: – Но если она не придет, завтра утром ты должна мне рыбалку. Договорились?

Она раздраженно вздохнула:

– Договорились.

Хелена не могла решить, что же есть такое в Колине дю Лаке, что делает ее такой… вспыльчивой. Возможно, его самодовольные взгляды или многозначительные улыбки, его медоточивый голос или гибкость, с которой двигалось его тело. Было такое ощущение, что каждый раз, когда он говорил, ее окутывало его страстное, теплое дыхание, так что волоски на коже поднимались дыбом. Не самое приятное ощущение. Оно оставляло у нее чувство раздражения, настороженности и неуравновешенности.

Хелена будет рада, когда придет Дейрдре, даже если та и откажется отдавать ей своего нового мужа. Хелена нервничала, когда думала о возвращении к жизни в Ривенлохе, где она была заместителем командующего стражей, мужчины боялись ее меча и никто одними только словами не вызывал у нее ощущения, что по ее телу бегают мурашки.

К несчастью, предсказания Колина оправдались. Дейрдре так и не пришла. Пока Колин потчевал ее рассказами о подвигах Пейгана, а она поведала ему о некоторых знаменитых сражениях ее отца, прошло несколько часов и тени удлинились. Когда они ужинали своими запасами сыра и вишен, запивая их водой, последние лучи солнца погасли.

Во всяком случае, когда лес окончательно погрузился в непроглядный мрак, у Колина хватило такта не насмешничать над надеждами Хелены.

– Ну, давай, – проворчала она, заворачивая оставшийся сыр и укладывая его назад в сумку. – Скажи это.

– Что?

– Она не пришла, – напряженно проговорила Хелена. – Ты оказался прав. Я ошибалась.

Тут Колин мог бы позлорадствовать, но не стал. Он только пожал плечами:

– Может быть, утром. – Он зевнул. – Ну, а я пока что ложусь спать. Если встанем рано, к полудню мы, возможно, будем наслаждаться форелью. – Колин потер руки и подмигнул ей. – Может быть, мы даже поделимся с твоей сестрой, если она подоспеет вовремя.

Надо признать, что мальчишеский энтузиазм Колина немного смягчил ее разочарование. Хелена действительно любила форель. И если бы не тот факт, что Колин был ее заложником, и она была в центре политического торга, а кроме того, время играло существенную роль, Хелена могла бы действительно с удовольствием выловить рыбку-другую.

Колин взял обгорелое одеяло и постелил его перед очагом.

– Сегодня ночью ты можешь лечь на кровати.

Она выгнула бровь, даже не на его предложение, а на его дерзость. Он что, уже диктует ей условия? Не то чтобы она была против этих условий. Кровать, безусловно, предпочтительнее пола.

– Ты уверен, что твои хрупкие нормандские кости выдержат сон на полу?

Его губы изогнулись в презрительной усмешке.

– Несомненно, я предпочел бы шелковые простыни и надушенные подушки, но и это сойдет.

После этого Колин закрыл глаза, и Хелена стала собирать оставшиеся одеяла на кровать, чтобы постелить себе постель. Несмотря на долгожданное удобство набитого соломой тюфяка, она приготовилась к бессонной ночи, незаметно вытащив маленький нож из-за пояса и зажав его в руке.

Хелена могла согласиться не привязывать Колина к кровати, но она ведь не обещала не бодрствовать всю ночь и следить за ним. Что, собственно, она и собиралась сделать.

Действительно, подумала Хелена перед тем, как ее слипающиеся веки опустились, она будет гораздо бодрее, если позволит себе всего лишь на мгновение закрыть глаза.

Глава 7

– Хелена, – прошептал Колин сквозь темноту комнаты.

Ее негромкое посапывание продолжилось.

– Хелена, псс!

Никакого ответа.

Рассвет уже высветлил небо. Им пора вставать. Хороший улов вероятнее всего ранним утром, когда форель голодная.

– Хелена, просыпайся.

Все равно никакого ответа. Господи, эта женщина спит, как камень. Неудивительно, что она привязывала его. Он легко мог выйти за дверь, радостно прокричать слова прощания, а она продолжала бы блаженно спать.

Колин потер сонные глаза, потом откинул одеяло и вскочил на ноги. Он выгнул спину, разминая затекшие после сна на земле мышцы, потом пригладил рукой растрепанные волосы.

– Эй, маленькая мегера, – поддел он Хелену, – думаю, твой заложник убегает.

Она все еще спала.

Колин улыбнулся, потом сделал шаг ближе, глядя на нее сверху вниз. Какой невинной она выглядела! Густые ресницы касались щек, губы приоткрыты, как у ребенка, пальцы безобидно сжаты около лица.

– Это не вишневые ли пироги так чудно пахнут? – прошептал он. – И копченая ветчина? Смородиновые булочки с пылу с жару и сладкий сырный пирог?

Хелена чуть наморщила лоб, но, к его удивлению, она не пошевелилась.

– Просыпайся, девица! Норманны пришли! Торопись, пока они не заставили тебя мазаться духами и спать на шелковых простынях.

К его удивлению, даже это не разбудило ее. Покачав головой, Колин решил, что раз уж она так спит и никто не узнает, он мог бы воспользоваться ее беспомощным состоянием. Он долго смотрел на ее рот, такой нежный, такой притягательный, и наконец, опустил голову, чтобы попробовать вкус ее нежных губ.

Как только он коснулся Хелены, она проснулась, ударив ножом, который был зажат у нее в кулаке. Колин отпрянул и в шоке резко втянул в себя воздух, когда тонкое острие вонзалось в его щеку. Кости Христовы! Если бы его реакция была чуть медленнее, он мог остаться без глаза.

– Иисусе!

Хелена выглядела такой же потрясенной, как и он.

– Назад!

– Проклятие!

Колин прижал палец к краям раны. Она горела просто адски. Ну почему эти маленькие порезы всегда переносятся больнее?

– Назад!

Хелена взмахнула перед собой ножом.

– Я только…

– Назад!

Он повиновался, сделал шаг назад, и Хелена села, откинув волосы с лица свободной рукой. Господи, по ее затуманенным глазам он видел, что она еще не окончательно проснулась. Она напала на него чисто автоматически.

– Святые угодники, ты что! Убери оружие. Я только пытался разбудить тебя. – Колин посмотрел на следы крови на своем пальце. – Люциферовы яйца, ты спишь как мертвая.

– Если я сплю так крепко, то почему у тебя кровь от моего ножа?

Колин сдвинул брови:

– Тебе, должно быть, снилось, как ты убиваешь норманнов.

Очевидно сочтя, что он безобиден, Хелена сунула нож за пояс.

– В следующий раз попробуй позвать меня по имени.

Колин только покачал головой.

– Ты должна мне рыбалку, – проворчал он.

Его порез оказался неглубоким. От него не останется даже шрама. Но воспоминание о нем будет навсегда высечено в его памяти. Никогда больше он не попытается разбудить спящую шотландскую змею поцелуями.

Солнечные лучи пробивались сквозь сосновые ветви, когда Хелена вела Колина вдоль ручья с удочками на плечах. Шотландия и вправду прекрасная страна, решил Колин, с ее каменистыми утесами и величественными водопадами, просторными вересковыми пустошами и заросшими папоротником долинами. Но Ривенлох был жемчужиной среди всей этой красоты, богатый лесом и лугами, питаемый множеством речек и ручьев, испещряющих пейзаж, как серебряные нити, искусно вышитые на тунике. Теперь Колин понимал, почему король хочет защитить эту землю.

Похоже, Хелена хорошо знала окрестности. Она привела его к месту, где ручей расширялся в глубокое озеро, идеальное для рыбалки.

Колин заранее вырезал из дерева примитивные крючки и теперь прикреплял их к удочкам, связывая вместе волокна из тростника, растущего рядом у воды, чтобы сделать леску.

Когда Хелена наживляла свой крючок, без единого содрогания насадив на него извивающегося червяка, Колин улыбнулся. Интересно, все ли шотландки такие бесстрашные?

Вскоре они уже сидели у кромки воды бок о бок на большом валуне, как старые добрые друзья, лески их удочек подрагивали от ленивого течения. Никто никогда не догадался бы, кто тут похититель, а кто заложник.

Через четверть часа Хелена поймала первую рыбу. С довольным видом она жестом опытного рыбака вытащила форель и бросила ее на травянистый берег.

Колин не мог не рассмеяться от удовольствия.

– Так ты уже рыбачила раньше?

– Раз или два, – ответила Хелена, поднимаясь, чтобы забрать свою рыбу.

– Ну, я пытался быть галантным, позволив тебе выловить рыбу первой, – поддразнил он. – Но теперь я вижу, что тебя нельзя сбрасывать со счетов. Думаю, можно устроить соревнование.

– Соревнование?

Хелена, держа извивающуюся форель одной рукой, небрежно вытащила крючок, как будто делала это каждый день.

– О да, соревнование! Посмотрим, сможешь ли ты сравниться со мной, – рыба за рыбу.

– Сравниться с тобой? Да ты уже далеко позади.

– Это ненадолго, – пообещал Колин.

– Я всю жизнь ловлю рыбу в этих реках, – похвасталась Хелена, бросив свой улов на траву и возвращаясь на место. – Что может норманн знать о повадках шотландской форели?

Колин задумчиво почесал подбородок.

– Я подозреваю, что они очень похожи на шотландских девушек.

– Хмм.

– Юркие. Неуловимые. Упрямые. Импульсивные. – Он завел свою удочку над темной тенью, грациозно кружащей под водой. – Но примани их правильной наживкой…

И в это же мгновение, к ужасу Хелены, форель попалась на его удочку, и Колин выдернул извивающуюся рыбину из воды.

– Видишь? – спросил он, широко улыбаясь. – Это так же легко, как соблазнить девицу.

Хелена открыла рот от удивления. Потом она его захлопнула.

– Да, если девушка так же глупа, как рыба, – парировала она.

Колин хихикнул, снял с крючка рыбину и бросил ее рядом с ее форелью.

– Ну, теперь мы на равных.

Хелена поймала еще двух, хотя Колин утверждал, что их нужно посчитать за одну, потому что уж очень они маленькие.

Несомненно, Колин не мог пожелать для себя более приятного времяпрепровождения, чем провести утро в соперничестве с красивой девушкой. Он исподтишка наблюдал за очаровательной девицей с изумрудными глазами и пухлыми губами и непокорной гривой каштановых волос. Она и правда была наградой, красавицей, которая украсит постель любого мужчины. Хелена в сосредоточенности покусывала нижнюю губу, а Колин продолжал наблюдать за ней, как ее соломенного цвета юбки развеваются вокруг босых ног, а когда она склонилась над камнем, ее платье немного развязалось, открывая верх груди, и после этого он стал думать о другом. О да, было что-то, что сделало утро даже еще более приятным, что-то, без чего истосковался оголодавший зверь в его штанах.

– Ты собираешься вытаскивать ее, – спросила Хелена, – или ты просто дразнишь бедняжку?

Учитывая поворот мыслей Колина, вопрос поразил его. Минуту он мог только смотреть на Хелену, не понимая, как она может быть так откровенна. Потом он проследил за ее взглядом в сторону воды. Крупная форель поймалась на его удочку, плавая восьмерками у поверхности. Смутившись, Колин быстро вытащил ее из воды. Чтобы вернуть свои мысли к рыбалке, ему потребовалось гораздо больше времени.

Тем временем нахальная девчонка, пока он снимал с крючка рыбину и наживлял нового червяка, выловила еще двух форелей.

Когда Хелена отправила еще одного червяка в водную могилу, Колин спросил:

– Может, сделаем соревнование еще интереснее?

Хелена ухмыльнулась:

– Звучит как отчаянная попытка мужчины, который вот-вот проиграет.

– Может быть, – согласился он. – Но как насчет вот этого? Тот, кто поймает больше форелей к тому моменту, когда солнце достигнет верхушек деревьев…

– И что?

Тысячи грешных возможностей заполонили его мозг, но он не озвучил ни одну из них. У Хелены все еще оставался нож Шеда, а ему совсем не хотелось быть зарезанным.

– Выигрывает хвалебную песнь со стороны проигравшего.

– Песнь?

– Да, нечто победоносное и воодушевляющее.

Хелена покачала головой:

– Я не пою.

– Если ты выиграешь, тебе и не придется, – сказал Колин улыбаясь.

– Верно.

– Ну, так, значит, спорим?

– Ну, хорошо. – На ее губах появился намек на улыбку. – Но тебе лучше не распугивать шотландскую форель нормандским пением.

– Когда я пою, миледи, – хвастливо произнес Колин, – лесные создания собираются, чтобы послушать.

Хелена рассмеялась, и Колину вдруг захотелось снова услышать ее смех. Есть несколько песен, которые вызывают у женщин сердечный беззаботный смех.

Несомненно, надо устроить это испытание, оно даже пробудило в нем чувство соперничества. Возможно, к концу утра Колин будет должен Хелене песню, но, в свою очередь, она вознаградит его смехом.

Колин дю Лак действительно забавный, это Хелена вынуждена была признать. Даже несмотря на то, что он прислужник. И норманн. И бабник.

Он также был верен своему слову. Разумеется, она ожидала этого от рыцарей Ривенлоха. Но честь Колина оказалась сюрпризом, учитывая, что он иностранец и ее заложник. Он не делал попыток сбежать, хотя и мог бы это сделать, когда она беспечно заснула прошлой ночью в коттедже. И он не причинил ей вреда. На самом деле это Хелена поранила его от неожиданности сегодня утром. Колин явно собирался поцеловать ее, и той части ее сущности, которая была порочной, очень хотелось узнать, насколько поцелуй норманна отличается от поцелуя шотландца.

И все же Хелена не могла позволить себе чувствовать то, что она начинала чувствовать. Контакт. Сопереживание. Сочувствие. Человечность.

Она вынуждена была напомнить себе, украдкой поглядывая на красивого плута с широкими плечами, буйной черной гривой и танцующими глазами, что он ее враг. Сейчас они могли проводить часы в благодушном безделье, но когда придет Дейрдре, Колину дю Лаку предстоит стать жертвенной пешкой в ее игре, не более того.

К тому времени, когда солнце добралось до верхушек деревьев и их состязание закончилось, Колин выловил еще две форели. Но это все равно было меньше, чем Хелена выловила за утро, что и сделало ее победителем.

Он шутливо проворчал:

– Я все равно настаиваю, что тех двух считать нельзя. Их не хватит насытить даже ребенка.

– Если ты не хочешь петь…

– Нет, нет, нет. Я человек чести. Я должен тебе песню, и эту песню я тебе спою.

Колин отложил удочку и задумчиво нахмурил лоб. Сидя нога на ногу рядом с Хеленой на валуне, тогда как она беспечно болтала ногами, он задумчиво смотрел на воду.

– А, вот оно.

Он откашлялся и начал петь. Голос его не был неприятным, хотя Колин явно не был менестрелем. Но где ему не хватало мелодии, он с лихвой восполнял громкостью.

 
Все хвалы Хелене форелевой,
Которая доказала сегодня свою силу!
Она дерзко взяла удочку в руку,
И никто не мог сказать ей «нет».
И отважно победила неумолимую глубину,
Морские чудища поражены…
 

У Хелены вырвался смешок.

– Морские чудища?

Колин умолк, чтобы посмотреть на нее с наигранным укором, и продолжил песню:

 
Первая рыбина нашла свою судьбу,
Лежа в укрытии на мелководье.
Но Хелена, премудрая дева,
Знала, как насадить наживку,
Пока Колин томился без форели,
Потому что ни одна мамзель не тронула его удочку.
 

Хелена укоризненно толкнула его за эту очевидную пошлость.

– Форель, – поправился он, хотя глаза его горели откровенным озорством. – Я имел в виду форель.

Губы Колина подрагивали, когда он продолжил:

 
Вторых двух она гордо поймала,
Рыбача со скалы.
Хотя Колин убеждал, что они,
Должно быть, из стаи поменьше.
Потому что они две, составленные вместе,
Были не длиннее, чем его…
 

Хелена возмущенно вздохнула, прежде чем он успел сказать это, и снова толкнула его.

Он улыбнулся и игриво толкнул ее в ответ.

Потом с мстительным блеском в глазах Хелена толкнула Колина со всей силы, так что он свалился с камня в воду.

Он упал с громким плеском. Когда Колин вынырнул, ее шокировало его шипение, но было лучшей наградой.

Хелена встала, триумфально возвышаясь над ним.

– Это должно укротить твой отвратительный язык, норманн.

Он стряхнул с себя воду и с прищуром посмотрел на нее:

– Не называй меня «норманн».

Потом без предупреждения Колин стал брызгать в Хелену водой.

Она открыла рот и замерла с благоговейным трепетом, глядя на него сквозь мокрые пряди волос. Да как он посмел! И все же вместо гнева она чувствовала только веселье.

Обычно мужчины отвечали на ее агрессию одним из двух способов. Они уходили от битвы, боясь или повредить ей, или проиграть женщине. Или они нападали с невероятной яростью, стараясь убить то, что было выше их понимания. А этот норманн… «Колин», – мысленно поправилась она. Он не старался просто показать лучшее, на что он способен. И что-то было в этом… притягательное.

Так он хочет посоревноваться? Хелена посоревнуется с ним. С удовольствием.

На ее лице расцвела улыбка, и она согнула колени, готовясь прыгнуть в воду.

Но как раз в этот момент Хелена услышала, как позади нее хрустнула ветка – тишайшее шуршание сосновых игл, хотя достаточное, чтобы она почувствовала чужака. Ее рука инстинктивно потянулась к ножу, и Хелена резко обернулась с оружием наготове.