Текст книги "Чары воительницы"
Автор книги: Сара Маккерриган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Уголок ее рта приподнялся в хитрой усмешке.
– Включая тебя?
В других обстоятельствах эта улыбка показалась бы ему завлекающей. Тот факт, что Хелена назвала его животным, ничуть не беспокоил Колина. Женщины называли его разными словами – плутом, мошенником, животным – и всегда с любовью. Но сейчас не время и не место для флирта. За дверью могут прятаться опасные создания. И он не собирался использовать даму как щит от них.
– Разрежь мои веревки и дай мне нож. Я могу…
Без предупреждения, совершенно игнорируя его приказ, Хелена изо всех сил резко толкнула дверь. Дверь распахнулась и с громким стуком и взметнувшимся облаком пыли ударилась о внутреннюю стену.
У Колина отпала челюсть. Если внутри действительно дикое животное, после этого удара оно нападет на них.
К счастью, изнутри доносились только шорохи мелких зверьков, разбегающихся от света. И кроме пары пауков, которые безумно носились по своей порванной паутине, натянутой ими по дверному проему, из тени не появилось больше никаких животных. Но когда Хелена обернулась к нему, чтобы заверить, что тут безопасно, Колин был так потрясен и бледен, что не мог говорить.
Заметив его паралич, Хелена вопросительно подняла бровь:
– Ведь вы, норманны, не боитесь мышей, не так ли?
Колин был слишком потрясен, чтобы ответить. С того момента как Хелена втащила его в коттедж, у него была только одна мысль: «Эта женщина сплошная неприятность».
Хелена была беспечной, необузданной и слишком дерзкой, что доставляло ей большое удовольствие. Такая импульсивность однажды убьет ее. И вероятно, убьет и его тоже.
– Вы, норманны, не привыкли к таким условиям с вашими надушенными подушками и шелковыми простынями, – произнесла она с едва прикрытым отвращением, пока Колин разглядывал внутренности лачуги, – но для нас сойдет.
Надушенные подушки? Шелковые простыни? Колин понятия не имел, о чем она говорит. Его постель была сделана из льна – грубого, простого льна, – если он не был на войне, а если был, то тогда он считал себя счастливым, если спал на ровном месте на своем плаще и подстилке из листьев. Откуда эта девица нахваталась своих познаний о норманнах, Колин не знал.
Внутри коттеджа было на удивление прибрано. Хотя тонкий слой пыли покрывал все вокруг, утрамбованный земляной пол был устлан желтым тростником, несколько веток плюша проросли в трещинах оштукатуренных стен, а немногочисленная мебель в комнате выглядела крепче, чем само строение.
В камине лежали наколотые дрова, на железном пруте над очагом висели три железных котелка. Рядом с камином стояли ведро, кувшин, моток веревки, три чашки и глиняная миска, полная разнокалиберных ложек. Перед маленьким сосновым сундуком стояла трехногая табуретка, а на вбитом в стену крюке висел пустой фонарь с кремнем. Придвинутая к одной стене, стояла деревянная кровать с относительно чистым тюфяком. Снаружи эта лачуга, может быть, и выглядела заброшенной, но ее внутренностями кто-то недавно пользовался.
– Ты приводишь сюда всех своих заложников? – спросил Колин Хелену.
Она притворно улыбнулась и кивнула в сторону тюфяка:
– Ложись на кровать.
Он бросил на нее плотоядный взгляд:
– Если ты настаиваешь.
Пока Колин со связанными руками неловко укладывался на спину, Хелена взяла лежавший у камина моток веревки и отрезала четыре куска в ярд длиной.
Она схватила одну лодыжку Колина и стала привязывать ее к деревянной ножке кровати. Хотя он и понимал ее желание держать его как пленника, Колину не нравилась идея оставаться беззащитным.
– Миледи, неужели это так уж необходимо?
– Я не могу позволить моему заложнику сбежать.
– Но что, если случится пожар? Что, если нападут волки? Что, если…
– Я уже говорила тебе, – ответила Хелена, затягивая узел, – ты нужен мне живым. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
Колин стиснул зубы, когда она принялась привязывать другую его ногу. Его воспитывали рассчитывать только на себя. Ему было достаточно трудно полагаться на своих собратьев-рыцарей. Но довериться женщине, к тому же такой импульсивной, как эта…
– Что, если я дам тебе мое слово, что не сбегу?
Хелена смерила его презрительным взглядом:
– Твое слово? Слово норманна?
– Я же сдержал свое слово добровольно прийти сюда, – парировал Колин.
– Ты сдержал свое слово только потому, что у меня оставался нож.
Хелена была не совсем права. Давая ей клятву, он даже не думал пытаться убежать, хотя, вероятно, для этого было много возможностей. В конце концов, он человек чести.
Колин повернулся на кровати, пытаясь разогнать онемение в руках, сдавленных телом. Хелена схватила его запястья и разрезала веревку, освободив его руки. Но она была осторожна и сразу же приставила нож к его горлу.
– Руки вверх! – приказала она.
– Надеюсь, ты права, – проворчал Колин, покорно раскидывая руки. – Надеюсь, твоя сестра придет раньше воров.
Она привязала его правую руку к деревянной раме.
– Давай, норманн, о ворах буду беспокоиться я.
Когда Хелена наклонилась над Колином, чтобы схватить его левое запястье, ему пришлось бороться с желанием попытаться освободиться. Один неожиданный удар его кулака наверняка вышиб бы из нее дух.
Его остановили две вещи.
Первым было рыцарство. Колин всегда благородно обращался с женщинами. Он никогда в гневе не поднимал руку на женщину. Да он даже голос редко повышал на даму. Мысль о том, чтобы намеренно причинить боль женщине, для него совершенно неприемлема.
Но было второе, что заставило Колина остановиться: когда Хелена наклонилась над ним, она поскользнулась на соломе и упала к нему на грудь. Он замер, уверенный, что почувствует, как кинжал вонзается в его горло. К счастью, ее инстинкты были молниеносны. Она убрала лезвие раньше, чем оно успело нанести вред.
Но на одно мгновение, пока Хелена лежала там, на его груди, их глаза встретились, и между ними возникло осознание взаимной уязвимости. Хелена могла зарезать его. Колин мог разоружить ее. Вместо этого оба оставались парализованными в каком-то непонятном тупике. И в этот момент, когда он смотрел в ее испуганные зеленые глаза, не в силах пошевелиться, не в силах дышать, разглядел за ее бравадой и дерзостью нежное сердце.
В следующее мгновение все исчезло. Хелена закрыла глаза и спрятала от него свою душу, с мрачным видом оттолкнувшись от его груди.
После чего привязала и другую руку Колина.
Колин попытался побороть нарастающую неловкость. Не впервые женщина привязывала его к кровати, но Хелена первая сделала узлы непреодолимыми. Если что-то случится, он не сможет защитить себя… или ее.
Хелена, завершив работу, удовлетворенно кивнула. Убрав кинжал в ножны, она сделала четыре шага и опустилась на табурет. Она все еще трепетала из-за того, что чуть не зарезала своего заложника. Во всяком случае, она пыталась убедить себя в том, что именно это причина ее затрудненного дыхания. Тот факт, что взгляд Колина на мгновение перестал быть насмешливым и в нем как будто появилось восхищение, не имел никакого отношения к тому, что ее сердце быстро забилось.
– Миледи, это неблагоразумно и…
– Цыц.
Хелена не хотела слушать его аргументы. Сейчас, когда ее пленник был надежно привязан, она могла быть уверенной, что сегодня уже не будет ничего интересного.
Колин подчинился ее приказу, и, казалось, был поглощен мыслями, пристально глядя в потрескавшийся потолок коттеджа. Теперь Хелене оставалось только сидеть и ждать.
И ждать.
И ждать.
Ее желудок громко заурчал, и Хелена с досадой взглянула на Колина, чтобы понять, не слышал ли он этот звук. Он слышал. Хотя его глаза ни на секунду не оторвались от потолка, уголки его рта весело приподнялись.
Хелена сердито нахмурилась:
– Может быть, если бы ты запер меня в кладовой с едой…
– Мои извинения, – сказал Колин.
Хелена прикусила нижнюю губу. Боже, как же она голодна! Многие смеялись над ее волчьим аппетитом, но они не понимали, сколько горючего требуется ее воинственному существованию.
– Дейрдре должна прислать письмо до наступления ночи, – сказала она, больше обращаясь к себе, чем к Колину.
– А если нет?
Хелена не хотела думать об этом. Будучи импульсивной, она не подумала взять с собой никакой провизии. Если они будут вынуждены остаться на ночь, утром ей придется серьезно пересмотреть свои планы.
Она продолжала ждать, беспокойная, как дикая кошка в клетке, шагая из угла в угол по маленькой комнате, временами садясь на табурет и снова подбегая к окну, чтобы заглянуть за провисшие ставни, только чтобы увидеть, что тени становятся все темнее.
В свой двенадцатый подход к окну Хелена увидела только смутные силуэты деревьев на фоне сумеречного неба. Воздух стал тяжелым от вечернего тумана, и по ее спине пробежал озноб. Теперь уже никто не придет. Если Хелена была бесстрашна, когда дело касалось леса, то осторожная Дейрдре никогда не пойдет в лес после наступления темноты.
Она вздохнула и отвернулась от окна. Видимо, им придется провести ночь в коттедже.
Хелена порылась в содержимом соснового сундука. В нем оказалось проеденное молью одеяло, и она набросила его на Колина. Ему пришлось выплевывать край одеяла изо рта, но оно успешно накрыло его от плеч до голеней. Она вытащила еще пару одеял, таких же ветхих, как первое, и из одного сделала для себя подстилку на полу рядом с тюфяком, напихав под него соломы.
Какая ирония, подумала Хелена, спать на земле, когда ее заложник занимает кровать. Но деревянная рама кровати была более надежным местом, чтобы привязать Колина, чем стены хижины, которые могли рухнуть, если он потянет с достаточной силой.
Вытянув ноги в направлении головы Колина, Хелена натянула на себя оставшееся одеяло и стала смотреть, как коттедж постепенно превращается из серого в темно-серый и потом угольно-черный.
Как раз в тот момент, когда она уже была готова поддаться подступающему сну, в темноте Колин прошептал:
– Ты не спишь?
Больше всего Хелене хотелось не отвечать ему. Она не хотела слышать, как он глумится над тем, что он оказался прав: никто не ответит на ее письмо.
Но она была раздражена, голодна и скучала. Разговор был бы приятной передышкой от тоски. Даже если это разговор с норманном.
– Чего ты хочешь?
– Скажи мне, чертовка, ты боишься хоть чего-нибудь?
Хелена ощетинилась, услышав это прозвище, которое Колин дал ей.
– Не считая вынужденного торчания всю ночь в хижине с болтливым норманном?
Он рассмеялся:
– Ну да, кроме этого.
– Страх – это бесполезная трата времени.
– Но ведь чего-то ты наверняка боишься?
Хелена пожала плечами:
– А чего нужно бояться?
– Диких зверей. Темноты. – Колин помолчал, потом добавил многозначительно: – Голода.
Она фыркнула:
– Не беспокойся, норманн. Я не позволю нам голодать. – Хелена ухмыльнулась в темноте. – Хотя тебе, возможно, придется потерять немного жирка по бокам.
– Жирка?! – выпалил он. – На мне нет ничего, кроме мускулов, наглая девица, и ты знаешь это.
– Тогда как же это я смогла победить тебя в кладовой?
Его смех как будто согрел комнату.
– Это был умный трюк, маленькая хитрюга, заманить меня в твое логово таким способом.
Хелена нахмурила лоб – ей хотелось почувствовать раздражение, но вместо этого она втайне была польщена похвалой Колина, которая на этот раз казалась ей искренней.
– Где ты научилась таким приемам?
– Приходилось часто сталкиваться с недоумками, – сухо ответила Хелена.
– Понятно.
Сразу же, как только Хелена произнесла эти слова, она пожалела о них, потому что ее резкий ответ заставил Колина замолчать. Хоть она и делала вид, что презирает его, беседа с ним не была неприятной. Он был человеком незаурядного ума, даже если и большую часть его тратил на раболепную лесть. За ужином Колин показался ей образованным, много путешествующим и даже в каком-то смысле интересным. А в такую холодную и пустую ночь, как эта, занимательный разговор был очень кстати.
Так что после продолжительного молчания Хелена смягчилась и дала ему более благосклонный ответ.
– Мы с моей сестрой всегда сражались с мужчинами крупнее и сильнее нас. Мы научились рассчитывать на мозги не меньше, чем на мускулы.
Когда Колин сначала не ответил, она подумала, что он уже заснул.
В конце концов, он дал ей тихий ответ:
– Если ваши мускулы хотя бы вполовину так же сильны, как ваш разум, миледи, вы должны быть достойным противником.
Хелена была рада темноте, потому что от его комплимента у нее заалели щеки. Конечно, это всего лишь еще один образец пустой нормандской лести. Взволнованная, она почувствовала, что тишина снова становится напряженной, и попыталась найти слова, чтобы заполнить ее. Наконец Хелена неохотно ответила:
– Этот трюк с твоим плечом… это было… это тоже было умно.
Хихиканье Колина разрядило напряжение.
– Что? Это было вдохновение, порожденное отчаянием. Само падение было случайным.
Хелена улыбнулась. Бедный дурачок, наверное, и правда, сильно поранился.
Снова наступила тишина, и на этот раз Хелена была уверена, что ее пленник заснул. Когда ночь сгустилась и в небесах стали медленно зажигаться звезды, мысли Хелены стали возвращаться к Ривенлоху.
Получила ли Дейрдре ее письмо вовремя? Смогло ли оно отсрочить консуммацию? Или бедняжка Мириел прямо сейчас страдает в своей брачной постели?
– Ты не можешь заснуть? – пробормотал Колин, напугав ее.
– Возможно, потому, что кто-то постоянно будит меня.
– Что тебя тревожит?
Как он догадался, что она беспокоится, и почему она должна открывать свои самые тайные мысли своему врагу? Она и помыслить об этом не могла. Но правда словно рвалась соскользнуть с ее языка, как масло с горячего ножа.
– Если он причинит ей боль… если он хоть как-то повредит ей…
– Пейган? Господи, миледи, он не насильник женщин. Да, у него репутация яростного воина, но все дамы утверждают, что он нежнейший из любовников.
– Все дамы? – Хелена криво усмехнулась. – Так, значит, моя сестра вышла замуж за волокиту?
– Нет! – торопливо возразил Колин. – Отнюдь нет. Бог свидетель, у Пейгана было вполовину меньше женщин, чем у меня.
Хелена вытаращила глаза – жест совершенно бесполезный в темноте.
– A-а… Так ты еще больший бабник.
– Нет. Я только хотел сказать…
– И сколько же женщин у тебя было точно? Ты делаешь зарубку на седле каждый раз…
– Проклятие! Речь сейчас не обо мне. Мы говорим о Пейгане. – Колин вздохнул в отчаянии, пытаясь выкарабкаться из ямы, которую сам вырыл. – Он хороший человек, гораздо лучше, чем я. И он человек слова. Вчера вечером он поклялся, что не возьмет твою сестру против ее воли. И он этого не сделает.
Хелене ужасно хотелось верить в это.
– Я клянусь в этом моими собственными шпорами, – добавил Колин. – Ее ни к чему не будут принуждать.
После этого неубедительного заверения Хелена перекатилась на бок и натянула на плечи тонкое одеяло. Но теперь не беспокойство о Мириел не давало ей заснуть. Ей не давал покоя образ Колина, пересчитывающего всех женщин, с которыми он спал, и тот ужасающий факт, что она об этом думает.
В конце концов, когда ночные животные вылезли из своих нор, мыши забегали по стенам коттеджа, за окном заухали совы, где-то вдалеке завыл одинокий волк, Хелена положила свой кинжал рядом с головой и заснула, держа руку на рукоятке.
Глава 4
Колин проснулся задолго до рассвета от звука дыхания Хелены. Это был и не храп, и не вздрагивание, а что-то среднее между ними. В комнате все еще было темно, как в могиле, и настолько холодно, что дыхание превращалось в пар.
Его рыцарское сердце жалело дрожащую девушку. Вытянув голову как можно дальше вперед, Коли поймал зубами край своего одеяла и дюйм за мучительным дюймом стянул его с себя, пока оно в конце концов не упало на Хелену. Раздалось фырканье и шуршание, когда она проснулась настолько, чтобы укрыться поудобнее, и вновь заснула.
Тем временем Колин лежал и дрожал, гадая, что принесет ему день.
Он был уверен, что, если Пейган перехватил, письмо Хелены, ему покажется отличной шуткой, что Колин оказался на попечении девицы. Пейган не станет торопиться бросаться на его спасение, и Колин может протомиться тут несколько дней. Что, учитывая привлекательность его похитительницы, может оказаться не так уж и ужасно.
Но у них едва ли есть провизия, чтобы оставаться здесь хоть немного времени. Хелена не принесла с собой еды, а ее единственным охотничьим оружием был его кинжал. У Колина были деньги, но в лесной глуши от них никакого толку.
Пересмотрит ли Хелена свои требования? Сможет ли он убедить ее, что Пейган никогда не согласится на них? Что Пейган не только не безрассудный, но и решительный. Что он мудрый вождь, которому дороги интересы Ривенлоха.
Любую другую женщину Колин уже давно заставил бы есть у него с рук, стоило только подмигнуть. Но эта девица была настоящим вызовом. Она не какой-то там жеманный бутон, расцветающий от его прикосновения. Хелена была больше похожа на шотландский чертополох, яркий и очаровательный на вид, но полный коварных шипов.
Несмотря на холод, Колин снова задремал, и ему снилось, как он ищет классический пурпурный чертополох на просторном поле бледных маргариток.
Он проснулся через несколько часов, когда закрылась дверь. Это была Хелена, вернувшаяся с улицы. Она, должно быть, выходила, чтобы удовлетворить зов природы, то, что ему тоже скоро придется сделать.
Солнечный свет сейчас уже пробился сквозь листву деревьев, струясь через дырявую крышу и заливая комнату золотистым светом. Возникшая в туманном сиянии, одетая в шафранную тунику, шотландская красавица была так же великолепна, как Аполлон, все еще горячий после колесницы солнца. Хелена подошла ближе, и Колин заметил, что у нее что-то в руках.
– Доброе утро, – пробормотал Колин, щурясь, чтобы привыкнуть к дневному свету.
– Я нашла земляничную поляну, – сообщила она. – Тебе понадобятся силы, чтобы дойти обратно.
От этого он совершенно проснулся.
– Они пришли?
– Нет. Но они придут. Скоро.
– Хм.
Ему бы ее оптимизм.
– Открывай! – приказала Хелена, поднося руки близко к его рту.
От соблазнительного аромата спелых ягод рот Колина наполнился слюной.
Они были настолько же сладки, насколько ароматны. Когда Хелена роняла крохотные ягодки одну за одной в его рот, как обожающая наложница арабскому принцу, потребовалась вся воля Колина, чтобы устоять и не слизать сладкий сок с ее пальцев.
– Дейрдре должна прибыть к полудню, – предсказала Хелена.
Колин так не думал. Если Пейган успешно соблазнил женщину, в чем Колин был уверен, она лежит с ним в постели много часов.
Хелена протолкнула еще одну ягоду между его губ, и он игриво прикусил кончик ее пальца, заслужив мрачный взгляд. Раздавив ягоду между зубами, он вдруг заметил, что его одеяло вернулось к нему. Она, должно быть, снова накрыла его уходя. Маленькая чертовка была совсем не так бессердечна, как хотела казаться.
Когда Хелена предложила Колину следующую ягоду, он отвернулся и сказал:
– Съешь остальное. Ты наверняка умираешь от голода.
Она не тратила времени и с жадностью всыпала оставшиеся ягоды в рот.
– Позвольте мне кое-что спросить у вас, миледи. – Теперь, когда ее голод был временно утолен, возможно, она прислушается к голосу разума. – Если вы победите, если брак аннулируют, чего вы надеетесь этим добиться? В конце концов, ведь этот союз предписан вашим собственным королем.
Хелена слизнула сок с большого пальца.
– Я считаю, что моя младшая сестра не должна быть пешкой в королевской игре.
– Это не игра. Это истинный союз. Знаешь ли, норманны и шотландцы действительно союзники.
– И, тем не менее, Мириел не должна становиться жертвой. Она слишком молода и слишком…
– Подожди. – Колин заморгал. – Мириел. Ты сказала – Мириел?
– Да, моя сестра.
Он покачал головой:
– Но не Мириел вышла за Пейгана.
Глаза Хелены расширились.
– Что?
– Она не вышла за него.
– Что ты хочешь сказать?
– Она. Не. Вышла. За. Него.
Наконец в глазах Хелены забрезжило понимание, и она со всей силы толкнула его.
– Почему ты не сказал мне этого? Ты позволил мне похитить тебя зазря?
– Позволил тебе?
– Так, значит, Мириел нетронута и Пейган не управляющий Ривенлоха?!
– Не совсем так.
– Что ты этим хочешь сказать – «не совсем»?
– Пейган действительно управляющий. – Колин приготовился к еще одному точному удару. – За него вышла Дейрдре.
– Что?
– Дейрдре выдала себя за Мириел и вышла замуж за Пейгана.
На лице Хелены появилось странное выражение – сначала шок, потом негодование, потом гнев.
– Вот коварная лиса! Она спланировала это с самого начала. Она специально напоила меня и…
– Ты недовольна?
– Нет, я недовольна!
– Но ведь Мириел спасена от свадьбы с Пейганом.
– Ведь это я должна была выйти за этого ублюдка, – раздраженно проворчала Хелена.
– Ты?
Колин разразился хохотом, что было серьезной ошибкой.
В глазах Хелены вспыхнул огонь, и она, выхватив кинжал, взмахнула им у него перед глазами.
– Да, я. А что такого?
– Ничего, – ответил он, безуспешно пытаясь сдержать смех. – Только…
– Только – что? – резко бросила Хелена.
Колин мог бы польстить ей, сказав, что она слишком красива и мила, чтобы тратить себя на Пейгана. Он мог бы. Ему даже следовало это сделать, учитывая то, что она держала, острое лезвие меньше чем в трех дюймах от его подбородка. Но Хелена умна. Она сразу же почувствовала бы его обман. Ему придется сказать ей правду, или, по крайней мере, дипломатическую версию правды.
– Пейгану нравятся более… покладистые женщины. Слабовольные. Малодушные. Не слишком умные.
– Хм.
– Ни одна из вас не была бы довольна таким браком.
– Не так уж важно быть довольным. Я уверена, что Дейрдре не будет довольной. – Хелена сунула кинжал в ножны и снова отступила. – И если Пейган хоть на мгновение подумает, что она слабовольная…
Колин нахмурился. Последний раз, когда он видел Пейгана и Дейрдре вместе, они спорили из-за обороны замка. Возможно, Хелена права. Возможно, у них будет несчастливый брак. Но он так не думал. Нужно совсем немного, чтобы эта искра соперничества разгорелась в пожирающее сердца пламя.
Внезапно Колин осознал, что, если Мириел спасена, Хелене больше не нужен заложник.
– Означает ли это, что мы теперь можем вернуться? – спросил он.
– Вернуться? Нет. Я все равно хочу аннулировать брак, – заявила Хелена.
– Но зачем?
Колин начинал понимать, почему король Давид послал рыцарей Камелиарда принять на себя управление замком. Он сомневался, что три соперничающие сестры смогут прекратить взаимные придирки настолько, чтобы договориться, каким образом опускать решетку ворот.
– Потому что я сама собираюсь выйти за него. – Хелена фыркнула. – Это должна была быть моя жертва.
– Жертва. – Колин покачал головой. – Там, откуда мы пришли, Пейган Камелиард считается наградой.
– Для наивной крестьянской дочери – может быть.
Колин вздернул уголок губ и прищурился, немилосердно подстрекая Хелену.
– О нет, – сказал он, кивая. – Теперь я понимаю. Ты втайне влюбилась в воинственного капитана, и хочешь его для себя.
То, как она оскорблено передернулась, было так забавно.
– Ты сошел с ума. Зачем мне по своей воле выходить за… за…
– За норманна?
Хелена снова содрогнулась.
– Скажите мне, миледи, почему вы так ненавидите норманнов?
Она самодовольно ухмыльнулась:
– Мы пробудем здесь недостаточно долго, чтобы успеть перечислить все причины.
– Жестокая ты девица, – сказал Колин, прищелкнув языком. – Ну, хорошо, назови мне только три вещи, которые ты ненавидишь в норманнах.
Хелена вздохнула.
– Норманны слабые. Они избалованные. – Ее глаза злорадно сощурились. – И они жалкие трусы.
Хелена ожидала, что ее слова уж точно пробьют благодушное настроение норманна. Может быть, хоть теперь она увидит, как его спокойствие рухнет.
Хелена ошибалась.
Колин усмехнулся:
– Да неужели? И со сколькими норманнами ты знакома?
Ее брови сошлись на переносице.
– Ваша репутация идет впереди вас.
– Значит, на самом деле ты никогда не встречала норманнов. – Его глаза искрились весельем. – До меня.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Ты ведь знаешь, что норманны завоевали саксонцев?
Хелена стала еще мрачнее.
– И что ваш король Давид призывает норманнов сражаться за шотландцев?
Она буквально кипела от гнева.
– Ах да, – продолжал Колин, – мы довольно известны своими…
– Надушенными собаками, – выпалила Хелена.
– Что?
После потрясенного молчания смех просто выплескивался из него, и, хотя смеялся Колин над ней, сумрачный коттедж стал казаться ему светлее.
– Я все знаю о норманнах, – раздраженно проворчала Хелена.
Она слышала рассказы шотландских путешественников, которые говорили, что норманны настолько нежные, что не могут вырастить нормальной бороды, что они едят только сладости и цукаты и что они обрызгивают духами все, от подушек до животных. В это было нетрудно поверить, учитывая благодушные манеры Колина, хотя Хелена заметила, что темная щетина, покрывшая этим утром подбородок Колина, противоречит, по крайней мере, одной из сплетен.
Когда плутовской смех немного поутих, Колин мягко улыбнулся ей:
– Ах, миледи, вы очень мало знаете о норманнах и ничего не знаете обо мне.
Его улыбка обезоруживала. Хелена гордо вскинула подбородок.
– Я знаю, что ты заносчивый и тщеславный и, ах да, бабник, – сказала она, напоминая ему его хвастовство.
Он поморщился:
– Я, правда, не бабник. И мне очень нужно развеять этот миф для вас, моя милая. – Колин нахмурился. – Сейчас, однако, боюсь, у меня есть более насущная необходимость.
Хелена с воинственным видом скрестила руки на груди. Она не собирается снова поддаваться на эти его уловки!
– Да неужели?
– Насущная необходимость, – многозначительно повторил он, поднимая свои густые брови.
Хелена выжидательно смотрела на него.
– Проклятие, девчонка, – пробормотал Колин. – Мне надо пописать.
Руки Хелены безвольно упали, и она почувствовала, как румянец заливает щеки. Ну конечно. Вот еще одна вещь, которую она не предусмотрела, когда становилась похитительницей. Она-то ожидала, что просто привяжет его и сможет забыть о нем до прибытия Дейрдре. Ей не приходило в голову, что она будет ответственна за его человеческие нужды. И что же ей теперь делать?
Как будто прочитав ее мысли, Колин сказал:
– Ты могла бы принести мне горшок, но поскольку ты связала мне руки, мне может понадобиться… – он подмигнул ей, – помощь.
К еще большему раздражению Хелены, ее румянец стал еще жарче. Не то чтобы она никогда в жизни не видела голого мужчину. Господи, да она практически жила в арсенале, где мужчины находились в различной степени наготы. Но мысль об этом незнакомце, этом норманне…
– Может быть, – пригрозила она, – я просто разрешу тебе пописать в штаны.
Колин выгнул бровь:
– Думаю, ты могла бы. Но я с содроганием думаю о том, какое наказание наложит на тебя Пейган, если ты так жестоко обойдешься с его любимым рыцарем.
– Это не ему решать. Он уже не будет управляющим.
– Хм. Это ты так говоришь.
Хелена недовольно скривила губы. Вот еще одна вещь, которую она не предусмотрела в захвате заложника, – ей приходится выслушивать его мнение.
– Дейрдре обязательно придет. И брак аннулируют.
– Мне все равно нужно пописать, – сухо произнес Колин.
Хелена сердито воззрилась на него, как будто он намеренно спланировал это неудобство. Но она знала, что это не так, и вынуждена была что-то предпринять.
Она вытащила кинжал.
– Видишь вон ту дырочку от сучка в сундуке?
Озадаченный Колин осторожно ответил:
– Ага.
Молниеносным движением запястья Хелена отправила кинжал в полет, и он вонзился в самый центр отверстия. После этого она взглянула на него, чтобы оценить реакцию.
Колин тихонько присвистнул:
– Впечатляюще.
Хелена прошла к сундуку забрать оружие.
– Я могу пригвоздить кролика с пяти ярдов, – предупредила она его. – Ты будешь не так далеко и все время у меня на виду.
Она разрезала веревки на запястьях Колина и позволила ему самому развязать ноги, стоя над ним с занесенным кинжалом. Потом она заставила его медленно выйти из коттеджа к островку кустарника.
Хелена встала в двух ярдах сзади, пока Колин отвернулся, чтобы развязать штаны и спустить их достаточно, чтобы облегчиться. Ее заставил покраснеть не громкий звук струи, бьющей по земле. И не тот факт, что норманн писал на шотландскую землю. Щеки Хелены горели из-за маленькой полоски бедра, которую Колин обнажил, делая это крепкой, мускулистой рукой, такого же смуглого цвета, как все остальное его тело, и из-за того, что она мельком увидела его член в гнезде черных кудряшек, когда он снова завязывал штаны. И что действительно лишало Хелену присутствия духа, так это тот факт, что от этого запретного зрелища у нее учащенно забилось сердце.
Раздраженная из-за такого смятения чувств, она подтолкнула Колина назад к коттеджу острием кинжала.
– Я благодарен, миледи, – произнес он с сардонической улыбкой, когда они входили в дверь. – Уверен, Пейган будет снисходителен к вам за вашу доброту.
С мрачным видом Хелена усадила Колина на пол, чтобы связать руки за его спиной, после чего привязала его ногу к основанию кровати, чтобы он не мог далеко уйти.
– Возможно, если вы найдете для меня еще какую-нибудь еду, – предположил он, – Пейган будет еще более милосерден.
Хелена не сказала ему, что именно это она и планировала. Ей не нравилось его манипулирование. И ей совсем уж не нравилось думать о возможности, что он окажется прав, что Пейган все-таки не будет платить за него выкуп. Этот негодяй посеял семена сомнения в ее голове, и теперь она не могла отделаться от подозрения, что им придется проторчать в этой хижине гораздо больше, чем она ожидала. Хуже того, Дейрдре могла быть вынуждена рассказать Пейгану, где они находятся, и он сам явится за ней.
Такие вот тягостные мысли погнали Хелену из коттеджа к зарослям кустарника ярдах в пятидесяти, где она затаилась около узкой полоски примятой травы, с кинжалом в руке ожидая появления кролика.
С точки зрения Пейгана, Хелена была предательницей короля. А сейчас она еще больше осложнила дело, удерживая в заложниках его человека. Если все пойдет не так, как она планировала, если коварная Дейрдре откажется аннулировать брак, что вполне вероятно, учитывая, что она пожертвовала собой ради Мириел, тогда Хелену заставят отвечать за ее проступки. И одним из ее проступков была измена.
Несмотря на то, что ее пальцы дрожали от сомнений, Хелене удалось за час поймать завтрак. Когда дело касалось кроликов, она была лучшим охотником в Ривенлохе. И теперь, подумала она, забрасывая на плечо тушку кролика и поднимая ведро с водой, которое набрала в ручье, по крайней мере, одна из ее проблем решена.
В коттедже, пока Колин наблюдал за ней со своего места на полу, Хелена развела огонь в очаге, ободрала и выпотрошила кролика и насадила его на сухую ветку, которую подобрала в лесу. Вскоре комнату наполнил аромат жареного мяса, и ее желудок настойчиво заурчал.
