Текст книги "Чары воительницы"
Автор книги: Сара Маккерриган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 21
Хелена никогда не видела более славного турнира, и Ривенлох тоже. Воздух наполняли звуки звенящих мечей и бренчание лютен, топот копыт и дребезжание бубнов. Гостям подавали шотландский эль и нормандские пирожные. Слуги стояли наготове с травами и бинтами, иглами и нитками для раненых, и шарфы многих кокетливых девушек трепетали на доспехах храбрых юных рыцарей.
Дюжины шатров раскинулись на соседнем поле, как гигантские цветы, расцветшие на травяном холме, их флаги гордо реяли на ветру, золотые и синие, алые и черные, издалека объявляя имена рыцарей, которые сражались ради чести на ристалище Ривенлоха.
На вершине помоста, в ложе, украшенной цветами, сидели Мириел и Дейрдре по бокам лорда Геллира, тогда как место Хелены оставалось пустым, потому что она рано оставила их общество, сославшись на головную боль. Их окружали дамы из местных кланов, играющие дети и лорды, слишком старые, чтобы сражаться. А под этим избранным благородным собранием толпились крестьяне со всех окрестных земель, которые ободрительно кричали, и попивали эль, и поглощали мясные пироги с буйным энтузиазмом.
Разумеется, для Хелены самой интересной частью турнира была сама битва. Все были в своей самой лучшей форме. Сэр Адрик ле Гри победил пятерых противников подряд. Молодой Кеннет отличился в схватке на мечах с более опытным противником. Совершались достойные упоминания рыцарские поступки – один победивший норманн отказался брать любую компенсацию со своих поверженных противников, кроме буханки хлеба, – и поступки чрезвычайно романтичные – сэр Малькольм попросил всех, кого он победил, оставить цветы на могиле его жены. Двое рыжеволосых Лаханбернов первый раз сражались в рукопашной. А четверо сыновей Мохри сражались во славу своего отца, так недавно убитого англичанами. Даже Колин, к удовлетворению Хелены, уложил двух первых своих противников почти сразу, хотя, кажется, победа доставила ему мало радости.
Но самый большой восторг Хелена испытывала оттого, что она уже дважды сразилась и победила в своих схватках, и никто не заподозрил, кто она и что она вообще не мужчина. Ее первый соперник, из Лаханбернов, оказался слишком неуклюжим и медленным для ее быстрых ударов и поворотов. Она использовала его вес против него, направляя его атаку, а потом совершила обманное движение, так что соперник грохнулся на землю. Второй рыцарь, норманн высоченного роста, оказался соперником потруднее, но когда Хелена проскользнула в круг его длинных рук, ей удалось заставить его запутаться в своих собственных долговязых ногах, и кончилось тем, что он беспомощно рухнул на спину с ее мечом у горла.
А вот третий противник Хелену беспокоил. Не то чтобы она сомневалась в своих силах. Две первые битвы убедили ее, что она достойный противник. И к ее невероятному облегчению, тошнота, мучившая ее все последние несколько дней, прошла. Но она продвигалась выше в ранге, и соперничество становилось жестче.
Хелена смотрела сквозь узкие щели шлема, как Бонифас вышел на середину ристалища, чтобы объявить следующую схватку.
– Сэр Роув д’Оноре сражается за лорда Пейгана из Ривенлоха, – объявил Бонифас, – против рыцаря в синей тунике.
Толпа зрителей предвкушающе загудела. Но Хелена была слишком занята, думая о предстоящей битве, чтобы обращать на них внимание. Она резко выдохнула, набираясь мужества. Это будет сложная схватка. Сэр Роув был тяжелым противником, в два раза больше ее, отважный и выносливый. Но она не должна позволить страху победить ее. Как любил повторять Пейган, Давид сразил Голиафа без помощи трех футов доброй испанской стали.
Поэтому Хелена отважно вышла на середину поля и начертила мечом угрожающий крест в воздухе перед собой. Она выиграет этот поединок. Ради себя. Ради своего отца. Ради славы Ривенлоха.
С первого же удара она поняла, что это будет нелегкая победа. Меч Роува скрестился с ее мечом с такой силой, что задрожали кости. Рука Хелены упала, обессиленная, и она попятилась от шока.
К счастью, она смогла уклониться, прежде чем соперник занес руку для следующего удара. Стряхнув онемение с руки, Хелена прикинула, что с ним делать. Если она сможет проникнуть в круг ближе чем на расстояние его вытянутой руки, он не сможет нанести ей удар…
Она быстро нырнула вперед и рубанула по плечу Роува. Но, хотя он отступил на шаг, ее меч как будто отскочил от его эполета, словно градина от шлема. Его следующий удар, направленный ей в грудь, сбил ее на землю, так что она задохнулась.
Роув благородно подождал, пока Хелена поднимется. Через мгновение она восстановила дыхание и поднялась на ноги. Поднырнув под его руку, ей удалось сильно ударить его по затылку. Но мощный рыцарь стряхнул этот удар, как лошадь стряхивает мух.
Хелена увернулась от его следующего удара, направленного ей в бок. Тогда Роув вернулся с новым рубящим ударом, в который вложил всю свою силу. Вначале единственное, что почувствовала Хелена, – это мощный удар по бедру, достаточно сильный, чтобы сломать звенья ее кольчуги. Потом лезвие быстро проскользило по ее лосинам, разрезая ткань, кожу и мышцы. Она, шатаясь, шагнула вперед, морщась от обжигающей боли. Она прикусила губу, заглушая крики. Господи, боль была такой сильной, что ей показалось, что ее стошнит.
Стоя в стороне от ристалища, Колин бросил быстрый взгляд на участников состязания, потом фыркнул, отряхивая свои пыльные перчатки о колено. Это будет короткая схватка – противник Роува был вдвое меньше его размером. После него снова выступать Колину. Ему предстоит сразиться с Горцем, неким диким зверем, в котором, как он слышал, больше мускулов, чем грации.
Громкий радостный гул поднялся над трибунами, и Колин снова поднял глаза. Как он и ожидал, сэр Роув пустил кровь и свалил своего противника в пыль.
Потом среди всей этой какофонии Колину показалось, что он услышал свое имя. Он пристальнее вгляделся в толпу.
– Колин! – донесся далекий крик.
Он не видел ее, но узнал голос Дейрдре.
Толпа взорвалась еще одним радостным криком, и взгляд Колина упал на центр ристалища. Было что-то пугающе знакомое в этом рыцаре в синей тунике – поворот меча, то, как удерживает равновесие, то, как нырял щит, и…
Кровь застыла в его жилах. Господь милосердный, нет!
Колин отшвырнул перчатки и с обнаженным мечом бросился вперед, чтобы остановить схватку. Но меч сэра Роува уже начал свое смертоносное движение.
– Хелена! – закричал он.
Время ужасающе замедлилось. Воздух стал странно немым. На краю ристалища он теперь увидел ее, Дейрдре, ее рот был открыт в беззвучной мольбе. Пейган бросился на помощь с противоположной стороны поля. Колин поднял свой тяжелый меч, как будто мог отразить удар оттуда, где стоял. Но было слишком поздно. Меч Роува обрушился на шлем Хелены с ужасным металлическим звуком, который Колин будет помнить до конца своих дней.
– Нет!
Он перескочил через ограду и с грохотом побежал.
Полуслепой от ужаса, он подбежал к ним раньше, чем осознал, что Пейган уже достиг Хелены и снимал ее помятый шлем дрожащими руками. Ее лицо было белым как молоко, а когда ее длинные волосы рассыпались по земле, по толпе, как гром, прокатился изумленный ропот.
Горе вонзилось в живот Колина, словно нож.
Сэр Роув сбросил свой шлем и потрясенно вдохнул, тяжело опираясь на рукоять своего меча.
– Бог мой! – со слезами в голосе воскликнул он. – Нет!
Пейган опустился на колени рядом с Хеленой. Он гладил ее лоб, поднимал ее безвольную руку, искал в ее бледном лице признаки жизни.
– Ах, Хелена, нет, не сдавайся, – молил он.
Колин не двигался. Боль парализовала его. Его губы были сжаты так крепко, что онемели. Он чувствовал себя так, будто за одно мгновение постарел на десять лет.
– Очнись, – прошептал Пейган, сжимая ее руку. – Ты слышишь меня? Очнись.
Из бедра Хелены медленно сочилась кровь, беззвучно капая на землю. Ни птица, ни ветерок, ни шепот толпы не вторгались в умоляющее бормотание Пейгана. Пытка ожидания продолжалась, и Колин подумал, что сойдет с ума от ужаса.
Наконец веки Хелены дрогнули – раз, другой. Потом она вздохнула. Этот звук, как камень, брошенный в неподвижный пруд, отлетел в толпу. Все началось с радостных вздохов облегчения и, в конце концов, превратилось в восторженный рев.
Колин, в его глазах стояли слезы, подбородок дрожал, несмотря на стиснутые, как железные тиски, челюсти, наклонил голову и пробормотал что-то, что было наполовину молитвой, наполовину проклятием.
И все же, когда он посмотрел на Хелену, которая вытряхивала паутину из своего мозга и моргала, чтобы прояснить зрение, было видно, что она, похоже, не осознает, насколько близко подошла к смерти. Упрямая девчонка уже пыталась встать.
Она приподнялась на локтях, посмотрела на Колина, который был слишком потрясен, чтобы двигаться, и взяла протянутую руку Пейгана. С его помощью она поднялась, кусая губу, когда перенесла вес на раненую ногу. С ее лба катились капли пота, но Хелена мужественно не издала ни звука.
Более того, когда она увидела Роува, уныло опирающегося на свой меч, она окликнула его с наигранной легкостью:
– Сэр Роув, я никогда не испытывала таких ударов, как ваши! Такая радость иметь вас в союзниках.
Пейган, кипящий гневом, но старающийся избежать сцены, тоже принял ее легкомысленную манеру.
– Он и правда грозен, миледи, – объявил он, – и это только подтверждает ваши собственные умения, ведь вы достойно противостояли ему.
Толпа радостно приветствовала этот рыцарский разговор, и Роув и Хелена пожали друг другу руки. Потом, пока Колин стоял, ошеломленный, она робко улыбнулась ему и похромала прочь с поля.
Что вытворяет эта маленькая дурочка? Она сильно ударилась, когда упала. Эта резаная рана на бедре должна нестерпимо гореть. И все же она вела себя так, будто это был блошиный укус, как будто всего несколько минут назад она не стояла на пороге смерти. Легкомыслие Хелены даже сейчас распаляло его гнев.
Будь она проклята! Он чуть не подавился своим собственным сердцем, когда увидел ее падение. Как смеет она не придавать значения своим ранам? И как она вообще посмела пробраться на турнир? Получается, что импульсивная девчонка забыла о своей безопасности и безопасности своего ребенка ради мимолетного удовольствия скрестить мечи с норманном. Выходило, что ребенок в ее животе никак не обуздал ее безрассудство.
Колин грязно выругался себе под нос. Если от него это хоть как-то зависит, Хелена никогда больше не будет сражаться. Никогда. Будь он проклят, если позволит ей снова подвергнуть опасности их ребенка.
Ее ребенка, поправился он.
– Вот, Колин, – тихо сказал Пейган. Он поднял забытый шлем Хелены и сунул его ему в руки. – Иди к ней. Ей очень больно, хотя она и отрицает это. Займись ее ранами.
Колин посмотрел на Пейгана, стоящего там со складками тревоги на лице, и ему стало тошно. Теперь, когда Хелена была вне опасности, появилось место для других, более мрачных эмоций – ревность, гнев, боль, – и они все бурлили в нем, когда он попытался блокировать болезненно живой образ друга и его любовницы, сплетенных в страстных объятиях.
– Возможно, это тебе следует заняться ею, – наконец раздраженно бросил он, отталкивая шлем. – Судя по тому, что я слышал, она предпочитает твое общество.
Колин резко отвернулся и пошел прочь, боясь того, что может сделать с Пейганом, если останется, боясь уязвимости, которая может открыться ему.
Каждый шаг был настоящей пыткой, но когда Хелена шла по полю, то знала, что должна высоко держать голову и для спасения своей гордости, и чтобы смягчить вину Роува. Поэтому она заставила свои ноги шагать как можно ровнее, пока не нашла убежище в стенах шатра Пейгана.
Когда прибыл Пейган, она тяжело опиралась на внутреннюю распорку, ее руки были сжаты от боли, но она повернулась, чтобы встретить его с вымученной улыбкой.
– Роув очень хорош, – чуть слышно произнесла она.
– Боже мой, Хелена, – выдохнул он, увидев ее пропитанную кровью тунику. Он бросил ее шлем на землю. – Ложись немедленно.
Она жадно посмотрела на постель, но гордость заставила ее помедлить.
– Ты тяжело ранена, – настаивал Пейган. – Ложись.
– Я в порядке. Мне не нужны…
Это все, что она смогла сказать, прежде чем ее веки затрепетали, и она пошатнулась, заваливаясь набок.
Следующее, что Хелена помнила, – это Пейган, поднимающий ее на соломенный тюфяк на земле и подсовывающий подушку под ее голову. После этого он откинул полог палатки и крикнул:
– Эй, там! Приведи Колина дю Лака! Живо!
Она закрыла глаза и слабо улыбнулась, когда он вернулся к ней.
– У нас будут одинаковые шрамы, у Колина и у меня.
– И полагаю, ты считаешь это замечательным? – Пейган вынул кинжал, чтобы разрезать ее окровавленную тунику. – Хелена из Ривенлоха, ты дурочка, – пробормотал он, – почти такая же пустоголовая, как твоя сестра. А я еще больший дурак. Мне никогда не следовало…
– Не вини себя. Ты прав. Я и правда пустоголовая.
Она подняла голову, чтобы взглянуть на рану. Там, где кольчуга на бедре была прорезана, из раны текла кровь. От этого вида ее замутило.
Пейган расстегнул широкий ремень, удерживающий ее кольчужные лосины, и осторожно стянул кольчугу поверх раны. Потом он разорвал тонкую ткань ее белья, обнажая бедро.
– Там все в порядке, да? – робко спросила Хелена.
– Разрез глубокий, но чистый. Заживет.
– Значит, я снова смогу сражаться?
Он скривился и свернул в тампон кусок ткани, чтобы остановить кровь.
– К сожалению, да. – Потом он добавил: – Но не в этом турнире, попомни мои слова!
Но, несмотря на его зловещее предупреждение и пульсирующую боль в бедре, она уже планировала следующую схватку. Ни один норманн не будет указывать Воительнице Ривенлоха, можно или нет ей участвовать в ривенлохском турнире.
Колин, стиснув зубы, ходил вдоль поля, ударяя кулаком по ладони. Боже! Ожидание разрывало его на части. Но будь он проклят, если позволит кому-то узнать об этом. Он продолжил свои схватки, как будто его сердце не рвалось из груди, так что было трудно дышать.
Тревога сделала его фехтование мучением. Он даже уронил щит в последней схватке. Если он не будет внимательнее, он может погибнуть.
Погибнуть…
Что, если Хелена умерла?
Безрассудный страх сжал сердце Колина. Он задушил его проклятием. Кровь Христова! Она же сама ушла в поля боя. Она не умрет, попытался убедить он себя.
По крайней мере, не сразу. Если в ране не осталось металла. И если часто менять повязку. И если…
Он снова стал ходить взад-вперед.
Паж, примчавшийся к нему со стороны шатров, заставил его замереть на месте. Еще до того, как парнишка заговорил, Колина охватила паника. Что-то случилось. Хелена в беде. Он должен пойти к ней.
– Где она?
– В шатре лорда Пейгана, милорд.
Колин бросился прочь от ристалища, шаря между палатками, пока не нашел шатер Пейгана. Полог шатра распахнулся под его рукой, словно крыло гигантской испуганной птицы.
– Хелена! – хрипло крикнул он.
Слава Богу, она была там. Живая, целая, она морщилась от резкого луча солнца, упавшего ей на лицо. Но там был и Пейган. И пока он смотрел на них, самые ужасные страхи Колина обрели форму. Они были любовниками. В этом не было сомнения. Хелена лежала полуголая на тюфяке, ее лосины спущены, чтобы открыть один шелковистый бок и окровавленное бедро.
Пейган склонился над ней. Его руки и глаза двигались по ее плоти, фамильярно касаясь ее. Трогая те части ее, которые когда-то принадлежали Колину. Она ушла к Пейгану, ища того, в чьих объятиях познает успокоение. И он дал ей это. Их вина была такой же явной, как багровый шрам на заклейменной шлюхе.
Боль и ярость ослепили Колина. Он издал дикий, собственнический рев. Схватив Пейгана за ворот кольчуги, он швырнул его в другой угол шатра, как кошка мышь. Потрясенный Пейган приземлился бесформенной грудой у тканевой стены.
– Ты проклятый ублюдок!
Это яростное ругательство принадлежало Дейрдре. Она только что вошла в палатку и увидела, как ее муж летит на пол, как куча грязного белья. Не надо быть мудрецом, чтобы провидеть, кто отправил его туда. Она тут же бросилась на спину Колина, молотя его своими слабыми кулачками.
Колину показалось, что на него приземлился дикий котенок, шипя и фырча на него в бессильной ярости. Это раздражало и отвлекало. Не думая, он протянул руку через плечо и мягко оттолкнул свою мучительницу.
Низкий рык донесся со стороны Пейгана, который медленно поднимался на ноги. Он вдруг стал таким же опасным, как загнанный в угол волк.
– Убери свои руки от моей жены, – произнес он смертоносным шепотом, его глаза были мрачны, как грозовой шквал.
Колин еще хмурился, но, обернувшись, он на мгновение метнулся назад на беременную женщину, которую он только что оттолкнул. Но ведь он не повредил Дейрдре. Он же не собирался вредить ей.
Но нет, она все еще смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
Потом все сожаления, которые он чувствовал, быстро поглотил гнев.
– Твоей жены? – бросил Колин. – Которой, Пейган?
– Что?
– Дейрдре или Хелены?
Горечь и боль сжали его горло, когда он встал лицом к лицу с человеком, которого когда-то называл братом.
– Что? – хором воскликнули Дейрдре и Хелена.
Колин перевел печальный взгляд на Дейрдре.
– Почему ты не скажешь ей, Пейган? Расскажи ей, как ты и Хелена каждое утро встречались в лесу.
Хелена испуганно вдохнула:
– Ты знаешь?
Предательство сжало сердце Колина. Слышать признание из уст самой Хелены было самой страшной болью.
– Пейган? – ошеломленно спросила Дейрдре. – Это правда?
– Нет, – решительно ответил он.
– Да, – в то же мгновение признала Хелена.
Колин разразился резким невеселым смехом.
– Если вы собираетесь спать вместе, вам следует, по меньшей мере, лгать одинаково.
– Колин, – сказал Пейган, – послушай меня. Эго не то, что ты думаешь.
– Это не важно, Пейган. – Отчаяние сделало его злым и безрассудным. – Как ты сказал раньше, одна сестра так же хороша, как другая. Когда эта выздоровеет, – сказал он, кивая на Хелену, – клянусь, ее губы будут такими же сладкими, как эти.
Колин схватил Дейрдре за руку, притянул к своей груди и набросился на нее с поцелуем, который был настолько же жестоким, насколько бесстрастным. Может быть, у нее был вкус меда. Может быть, вкус лука. Он не знал. Он знал только, что, когда отстранился, его жажда мести не уменьшилась ни на йоту.
У Пейгана не было шанса ударить его. Последнее, что Колин видел перед тем, как все смешалось, был взмах светлых волос, пара горящих зеленых глаз и женственный кулак беременной женщины, приближающийся к его лицу.
Глава 22
Первым инстинктом Хелены, когда кулак Дейрдре врезался в переносицу Колина, было защитить его. Забыв о своей ране, она попыталась встать, чтобы броситься на сестру. За поцелуй, который он подарил Дейрдре, на Колина она бросится потом, но это может подождать. К несчастью, когда она подняла кулаки, на ее глаза упала серая пелена. Она замотала головой, пытаясь стряхнуть этот туман и при этом сохранить равновесие.
Пейган и Дейрдре орали друг на друга, но их голоса звучали приглушенно, как будто через очень толстую ткань. А Колин, шатаясь, стонал, прижимая руку к разбитому носу.
Тут вдруг распахнулся полог палатки, и слепящий свет затопил царящий внутри хаос.
– Какого дьявола…
Это была Мириел. Она изумленно открыла рот. Следом за ней в палатку просунула голову Сан Ли и мрачно нахмурилась, увидев происходящее.
Пейган и Дейрдре дружно обернулись к ним и сразу же продолжили свой спор.
– Ты делаешь поспешные выводы, – укорял он.
– Так же как ты! – парировала она. – Ты считаешь, что я настолько глупа, чтобы поверить тебе!
– Ты упрямая девчонка! Ну почему ты даже не слушаешь…
– Что? Слушать твою ложь?
– Прекратите, вы, двое!
Все обернулись в удивленном молчании. Неужели этот громкий вопль издала малышка Мириел?
– Ну, а сейчас, – сказала она уже спокойнее, скрестив руки на груди, и Сан Ли позади нее сделала то же самое, – кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит?
– Недопонимание, – ответил Пейган.
– Ага, – холодно бросила Дейрдре. – Похоже, ты недопонял наши брачные клятвы.
С этими словами она оттолкнула Пейгана и вышла из палатки.
Пейган пнул ногой кусок дерна и грязно выругался.
– Кровь Христова! Я знал, что это было ошибкой. – Он бросил на Хелену взгляд, полный гнева и самоосуждения. – Мне жаль, что мы вообще начали все это.
– Нет! – Хелену на мгновение охватила паника. – Не говори так, – продолжала настаивать она, цепляясь за тканевую стену, чтобы удержаться на ногах. – Мне не жаль. Я благодарна.
– Благодарна, – сказал Пейган, качая головой. – За что? Ты едва стоишь на ногах. У Колина разбит нос. А Дейрдре… – Он уныло посмотрел в пол. – Господи, она больше никогда не поверит мне.
Хелена медленно проковыляла вдоль стены палатки к нему. Да, она отчаянно хотела продолжать тренировки с Пейганом, но не ценой брака Дейрдре.
– Это все моя вина.
Пейган покачал головой:
– Нет, моя. И я должен все исправить. – Он выпрямился и кивнул Мириел: – Ты можешь заняться их ранами?
– Конечно, – ответила Мириел.
– Конечно, – эхом повторила Сан Ли.
После этого Пейган пошел искать свою жену.
Хелена надеялась, что она послушает его. И она надеялась, что Колин послушает ее. Как этот негодяй мог поверить, что она совершает прелюбодеяние с Пейганом?
– Ас тобой-то что случилось? – спросила Мириел Колина.
Между его пальцев, прижатых к носу, сочилась кровь.
– Ничего, что не исправит свежий воздух, – угрюмо бросил он и порывисто пошел к выходу.
– Иди за ним, – сказала Сан Ли Мириел, подталкивая ее. – Я займусь Хеленой.
Мириел побежала за Колином, а Сан Ли помогла Хелене вернуться на тюфяк на земле. Какое-то время служанка работала молча, касаясь ее раны своими маленькими ловкими пальцами и посыпая разрез какими-то странными травами из мешочка.
Палатка не могла обеспечить уединение. Кучка оруженосцев прошла мимо, когда Сан Ли бинтовала ее ногу. Но скромная служанка набросила плащ на ногу Хелены и бросила на юношей высокомерный взгляд.
Хелена схватила одного из оруженосцев за плащ.
– Соревнование лучников уже началось?
– Еще нет, миледи.
– Тебе придется дождаться дня, когда заживет твоя рана, – напомнила ей Сан Ли.
«И утихнут страсти, – подумала Хелена. – Слава Богу, что Мириел и Сан Ли вошли именно в тот момент. Иначе при безосновательной ярости Колина, злобной мрачности Пейгана и драчливости Дейрдре могло произойти что-то ужасное».
Но она не собиралась упускать ни мгновения ривенлохского турнира.
– Со мной все будет в порядке.
– С тобой-то да, а вот что будет с ребенком?
Хелена нахмурилась. Она не хотела об этом думать.
– Если ты подвергнешь опасности ребенка, – упорствовала Сан Ли, – он будет недоволен.
Хелена знала, что Сан Ли имеет в виду Колина.
– Он ничего не знает. – Тут она подозрительно сощурилась. – Если только ты ему не сказала.
Сан Ли удивленно вскинула брови:
– Ты что думаешь, что я хочу… как ты там сказала? Быть связанной моей косой и поджаренной на медленном огне?
Хелена высказала эту угрозу вскоре после того, как Сан Ли приходила к ней. И все же у хитрой старой служанки было достаточно времени до этого, чтобы сообщить новости Колину.
С другой стороны, если Колин знал о том, что она носит его ребенка, он бы наверняка сказал что-нибудь.
Ба! Да какое ей дело, будет Колин доволен или нет? Ей все еще было больно от его необоснованных обвинений. Как мог он поверить, что она способна на измену? Кровь Христова, Дейрдре же беременна! Какой коварной стервой он ее считает?
Кроме того, какое он имеет право вдруг изображать из себя ревнивого любовника или предъявлять права на нее? И как он смеет требовать от нее верности? Уж он-то точно не отвечает ей тем же. Она отдала всю себя Колину – тело, сердце и душу, – и как он отплатил ей? Слишком часто, чтобы сосчитать, она видела его выходящим из подвала после встреч с Люси Кэмпбелл.
Мысль о самодовольной ухмылке Люси, ее пышной груди, ее похотливом взгляде застряла у Хелены в горле, наполняя гневом.
– Это мой ребенок, – прохрипела она, – не его.
– Понятно. – Сан Ли хитро выгнула бровь, заканчивая завязывать бинт. – Значит, ты умудрилась сделать этого ребенка совершенно одна.
Хелена смерила язвительную служанку холодным взглядом.
– Послушай, ты, назойливая старая карга, мне наплевать, что он думает. Колин дю Лак не может указывать мне, что я могу делать и что не могу, куда я могу ходить, а куда нет. Или с кем я буду и не буду спать. И уж совершенно точно он не помешает мне сражаться в моем собственном турнире.
Морщинистое лицо Сан Ли стало мрачным, и она схватила Хелену за руку на удивление крепкими пальцами, щуря свои темные всевидящие глаза.
– Этому ребенку предначертано быть великим воином. Не подвергай ее опасности.
Ее? От предсказания старухи по спине у Хелены пробежал холодок, лишая ее дара речи. Она сглотнула. Может ли это быть правдой? Она и Колин зачали воительницу, которая принесет славу Ривенлоху? От этой возможности ее сердце учащенно забилось. Даже после того, как Сан Ли отпустила ее, Хелена ощущала странное покалывание во всей руке.
Воистину она почти пожалела о своих резких словах.
– Я не причиню ребенку никакого вреда, – заверила она служанку. – В конце концов, на сегодня осталась только стрельба излука.
Хотя она надеялась на другое, Хелена знала, что не раньше чем через день, она поправится настолько, чтобы снова участвовать в фехтовании. Ее нога немилосердно болела. Разрез окружал багровый синяк. Она не могла ходить, не хромая. Даже от долгого стояния нога начинала мучительно пульсировать.
Но она не могла оставаться здесь. Все только ухудшится, если она будет праздно лежать. Незанятый мозг притягивает ненужные мысли. Мысли о неверных норманнах и беспричинной ревности.
Час спустя, одетая в темно-зеленую тунику, Хелена нервно завязывала шнурком волосы, выглядывая между лошадей, привязанных около ристалища. Наверное, разумнее дождаться последней минуты, чтобы объявить о своем присутствии. Ни Пейган, ни Колин, ни Дейрдре не одобрят ее участия. Но вряд ли они будут протестовать публично, когда соревнование уже началось.
Протрубили в рог, объявляя начало состязания лучников. Глубоко вдохнув, Хелена забросила колчан на плечо, натянула потрепанные перчатки для стрельбы, взяла лук и похромала вперед.
Двадцать или больше лучников стояли вдоль линии стрельбы в нескольких ярдах от двух соломенных тюков, разминая руки и плечи, примериваясь к мишеням. Колин был среди них, его нос выглядел на удивление целым, несмотря на удар Дейрдре. Как только Хелена ступила на поле, их взгляды встретились. На мгновение она замерла, не в силах дышать.
От нее потребовалась огромная сила, чтобы пересечь поле под презрительным взглядом Колина, но она была уверена, что тут он не устроит сцену. Игнорируя горящие глаза, прожигающие ее затылок, она поставила стрелу на тетиву и натянула ее, проверяя балансировку лука и свою силу.
Состязание потребует всей ее концентрации. Хелена знала, что если хотя бы на мгновение она позволит только одному желанию, одному сожалению, одной мысли о Колине дю Лаке проникнуть в ее голову, гнев обрушится на нее, мешая целиться.
Нос Колина все еще болел после удара, нанесенного сестрой Хелены. И все же это было не так болезненно, как боль его разбитого сердца.
Естественно, что Пейган будет лгать, чтобы спасти свой брак. Колин ожидал этого. Но Хелена… Хелена даже не удосужилась отрицать свои свидания с Пейганом. Господи, она даже сказала, что была рада им, благодарна. Она вела себя так, будто их связь не имеет никакого значения.
Никакого значения? Колин не настолько глуп. Ребенок, растущий в ее животе, запросто может быть от Пейгана.
Когда состязание началось, взгляд Колина неумолимо тянулся к Хелене. В одном она не лгала – она действительно была одной из лучших лучников Ривенлоха. Хотя у нее не было силы некоторых ее широкоплечих противников, на близком расстоянии она была невероятно точна. Он даже начал подозревать, что у нее есть шанс выиграть состязание.
Колин, напротив, под влиянием своего мрачного настроения загонял стрелы больше чем наполовину в соломенные мишени, но они очень редко попадали в яблочко. Он не продержался и до третьего круга.
Покинув поле, он стянул перчатку с руки и ударил ею о колено, отряхивая.
– Она молодец, – пробормотал Роув рядом с ним, добавив с облегчением: – Тот удар по голове не повлиял на ее меткость.
Колин фыркнул в ответ. Хелена действительно была хороша. И поэтому смотреть на нее было еще больнее. Часть его все еще страдала от ее предательства. Но другая часть его пусть и неохотно, но восхищалась ее талантом. Стоя, крепко расставив ноги, и недрогнувшей рукой выпуская стрелы, она выглядела как настоящая Воительница Ривенлоха.
Какая-то подлая часть Колина хотела, чтобы она позорно провалилась. И все же он чувствовал, что его собственная рука стискивает лук всякий раз, когда Хелена стреляет. Он хотел простить ее. Но не мог. И все же, несмотря на поверженный дух, несмотря на острое чувство потери, он действительно чувствовал прилив гордости, глядя, как она одну за другой пускает стрелы в центр мишени.
И когда в состязании остались двое – Джон Уайт, коренастый лучник из нормандского эскорта, и Хелена, – его сердце затрепетало от возбуждения. Каждый выпустил по две стрелы так, что они попали на равном расстоянии от центра. Последний выстрел определит Победителя.
Джон махнул рукой, призывая к тишине шумную толпу. Он широко расставил ноги и натянул лук, его бородатое лицо было мрачно от сосредоточенности. Добрых несколько ударов сердца он стоял неподвижно. Когда он, наконец, отпустил тетиву, стрела вонзилась в мишень всего в полудюйме от центра.
Толпа вскочила на ноги, громко аплодируя. Колин медленно вдохнул. Если Хелена не будет торопиться и выпустит стрелу под нужным углом…
Джон Уайт серьезно кивнул Хелене.
Толпа затихла, Хелена посмотрела на мишень, разгоняя онемение в руках. Она вытащила стрелу из колчана и установила ее на место. Стало так тихо, что Колин услышал, как растягивается сухожилие, когда она натянула тетиву тремя пальцами, прижимая их к своей щеке. Он напрягся вместе с ней, пока она прицеливалась, целясь, целясь…
Потом она отпустила тетиву.
Стрела вонзилась точно в центр мишени. Зрители обезумели от восторга. Хелена радостно рассмеялась. Колина охватила странная гордость. Он чувствовал ее восторг как свой собственный.
Потом он вспомнил. Это ведь женщина, которая бросила его. Та самая, которая недрогнувшей рукой пустила свою жестокую стрелу в его сердце.
– Пойдем, – неловко бросил он Роуву, засовывая перчатку за пояс и поворачиваясь к трибунам.
Он не мог быть свидетелем сладостной победы Хелены, произошедшей так скоро после ее горького предательства.
