Текст книги "Побег в Секвойю (ЛП)"

Автор книги: Сара Кроссан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

БЕА

Оскар и я сидим на потрескавшихся кожаных креслах под толстым слоем одеял, шалей и пальто на балконе бывшего вокзального ресторана.

Руины вокруг открывают вид на восход солнца. Оскар показывает мне расплывшуюся фотографию на Pad.

– Ты не хочешь более сфокусированную фотографию? – спрашиваю я.

Я закручиваю вентиль моего кислородного баллона. Было бы умнее и далее пользоваться аппаратом на солнечных батареях, чтобы сэкономить кислород, но гигантская машина просто не могла протиснуться в узкую балконную дверь.

– Для меня важны цвета. Я обработаю ее, когда вернусь, – он медлит. – Можно сделать одну с тобой?

– Зачем?

– Чтобы я мог передать ее потом министерству и получить мешок с вознаграждением. Ты – дорогой улов, – он смеется, но зерно правды заставляет меня автоматически смотреть в сторону. Так как это уже происходило.

– Удали ее! – я пытаюсь отнять у него Pad.

– Нет, – говорит он.

– Что, если кто-нибудь посмотрит и узнает меня?

– Она такая же не четкая, как и все остальные. И, кроме того, никакую свинью не заинтересуют фотографии художника, – он смотрит на фото, а затем на меня во плоти. – Почему ты в Пустоши, Беа? – спрашивает он.

– Так как твой отец хотел поймать меня, живой или мертвой, уже не помнишь?

– Но почему ты вообще присоединилась к мятежникам? Для вторых и правда так невыносимо в Куполе? – спрашивает он. Типичный Премиум. Каким надо быть слепым и сосредоточенным только на себе, чтобы совершенно не замечать, как живут остальные девяносто пять процентов?

– Ты вообще бывал в Зоне 3?

– Пару раз, – говорит он стыдливо.

– Если бы я могла хоть как-то достучаться до вас, я бы сделала это, – говорю я.

Он молчит довольно долго, уткнувшись в свои фотографии.

– Должен быть способ, чтобы все были равны. Ну да, нет ничего невозможного, – высказывает он наконец.

– Ты можешь попытаться достичь чего-то в Куполе. Я больше туда ни ногой. И кроме того я кое-кого жду, – я все еще не упомянула о Квинне.

Министерство считает его мертвым, и никто не должен предполагать обратное.

Оскар пристально смотрит вдаль, затем закрывает глаза. Его веки подергиваются. Сон убаюкивает его. Однако затем он открывает один глаз и направляет его на меня.

– Ты тоже хочешь спать или хочешь просто на меня смотреть?

Мои щеки становятся красными.

– Здесь, на улице? Сегодня ниже нуля.

Он вытаскивает из рюкзака легкое одеяло и кидает его мне.

– Попробуй укрыться.

Я натягиваю одеяло выше подбородка и подгибаю ноги под зад.

– Лучше? – спрашивает он. Я киваю и закрываю глаза.

Оскар будит меня.

– Беа, вставай, – шепчет он. – Беа.

Я зеваю.

– Как долго я спала?

– Сейчас это совершенно не важно. Шевелись!

– Что случилось?

Я хотела сначала встать на ноги и потянуться, но он держит меня, обхватив за бедра. Поэтому у меня ничего не получилось.

– Так они могут тебя увидеть, – говорит он.

Я соскальзываю с кресла на пол балкона.

– Они из министерства?

Оскар качает головой.

– Без понятия, кто это. Должно быть, они нас обнаружили.

Вдруг мне становится не так холодно. Я чувствую легкость в болящем теле. Должно быть, это Квинн и Алина, и кто-нибудь из Секвойи пришли, чтобы меня спасти.

– Наконец– то они здесь, – говорю я и пытаюсь выглянуть на улицу.

– Готов поспорить, это не тот, кто нам нужен, – говорит он. – Туда.

Нехотя я проскальзываю следом за ним через балконную дверь в ресторан, где стоит дюжина других кресел.

– Нагни голову, – говорит он и наклоняется сам. Мы приближаемся к окну.

– Уж не их ли ты ждешь?– спрашивает он.

Через испачканное стекло почти невозможно что-либо разглядеть. Я вытираю его рукавом и прижимаюсь к стеклу лицом. Трое бородатых, оборванных мужчин прочесывают вокзал.

Все носят оружие: навозные вилы, бейсбольную биту, и большую металлическую трубу. На спине они таскают огромные солнечные дыхательные аппараты.

– Отверженные, – говорит Оскар. Он вытаскивает свое огнестрельное оружие и заряжает его горсткой патронов.

– Что это значит? Это не монстры.

Во всяком случае, не Мод и не те, которые согласно Джаз, помогали защищать Рощу.

Я хочу выхватить у Оскара оружие, но он так сильно толкает меня, что я падаю на руку и подворачиваю ее. Я стону, но в ответ не получаю ни извинения, ни руку помощи.

– Тcc! – он находит выбитое стекло и целится.

– Пожалуйста, дай им шанс, – говорю я.

Я ползу к окну. Трое мужчин обходят вокзал, пристально смотря наверх.

– Они однозначно воинственно настроены. Не будь такой наивной, Беа, – его снисходительный тон приводит меня в ярость.

– И двух секунд не прошло, как ты покинул Купол, а уже считаешь себя экспертом. Смотри сюда, тебе есть чему поучиться.

– Куда ты собралась? Вернись! Сейчас же вернись!

Быстрым шагом я выхожу из ресторана. Иду вниз по лестнице на улицу и останавливаюсь рядом с входом.

Только я собралась заговорить с одним из них, как тот, что с бейсбольной битой, поворачивается спиной к вокзалу.

– Эй, Брент, ты уверен, что это тот дом? Я не слышу ни звука.

Шаркая ногами, он уходит на другую сторону улицы и облокачивается на небольшой грузовик.

– Расслабься Ёрл, там внутри есть живые, сто процентов. Прошлой ночью я слышал визг.

– Без разницы, в случае чего скормлю тебя.

Брент наносит Ёрлу удар металлической трубой по груди и злорадно смеется. Даже отсюда я могу видеть его черную челюсть. Ёрл быстро приходит в себя и бьет бейсбольной битой по колену Брента.

– Смотри, а то получишь пару пробных ударов по черепу.

Это не выглядит хвастовством. Они бы действительно с превеликим удовольствием друг друга линчевали.

Это была моя ошибка.

Я ухожу с улицы внутрь вокзала и вдруг замечаю третьего с вилами в руках, стоящего позади меня и таращившего глаза.

– Ты посмотри, кто тут у нас такой хорошенький, – говорит он и потирает себе живот.

Он замахивается на меня, но я стремительно уклоняюсь в сторону. К счастью он оголодал, несет тяжелый солнечный прибор на спине, да и просто не достаточно ловкий. Я несусь вверх по ступеням в ресторан.

– Оскар! Оскар? – ору я.

Но его уже нет.

– Спускайся вниз, глупая баба, – ревет один из них. Остальные тоже кричат.

Я прыгаю через сломанные кресла, перевернутые столы, разбитые тарелки и стаканы и бросаюсь к кухонной двери, но она не поддается.

Что-то блокирует ее с другой стороны. Взглядом я блуждаю по ресторану. Никакого укрытия нет и в помине. Остается только прыгать с балкона.

Мне попадается разбитая бутылка, которую я хватаю за горлышко, в то время как мужчины с горящими глазами выбивают дверь.

Под насмешливые улыбки остальных, Ёрл размахивает бейсбольной битой. Когда он приблизился, я попыталась увернуться, но он превосходил типа с вилами в плане ловкости.

Он бросился на меня и толкнул на землю. Затем он грубо рванул меня за волосы вверх. Его лицо покрыто шрамами, тонкие жирные волосы прилипли к голове.

– Надоедливая, – -говорит он. – Но соблазнительная. Как тебе, Гетти?

Человек с вилами бросает оружие и выступает вперед.

– Она, конечно же, это сделает, – говорит он. Он расстегивает мне пальто и пялится на меня.

Брет подходит, шаркая ногами.

– Я возьму дыхательный аппарат, – говорит он и уже собирается мне его отстегнуть.

– Подожди немного, —Гетти толкает его в сторону.

Я хочу вырваться, но Ёрл тащит меня за волосы и останавливает.

– Стой спокойно, – хрипит он.

Теперь ясно, что эти варвары собираются со мной сделать. Я этого не выдержу. Все что угодно, но только не это. Все.

Я хныкаю. Ну почему я не позволила Оскару выстрелить? Где он пропадает? И где Квинн?

Гетти сжимает мое лицо и лижет мою щеку. Несмотря на маску, его гнилое дыхание стоит у меня в носу. Мой крик вызывает у них лишь смех.

– Пожалуйста, не надо, – говорю я и смотрю в его глаза, которые уже давно не узнают во мне человека.

Он сбрасывает грязную куртку и скребет ногтями вдоль моей ключицы.

– Первый, – говорит он. В этот момент я решаю просто закрыться в себе и думать о Квинне, о родителях, о Мод и вообще обо всем, чего нет здесь и сейчас.

– Готова? – спрашивает Ёрл.

Я закрываю глаза.

– Квинн! – ору я. – Квинн!

Но он меня не слышит. Никто меня не слышит.

КВИНН

Мне снится Беа, и я просыпаюсь в холодном поту. В голове полно картинок ее тела на старых железнодорожных путях и голодных отверженных, с клювами вместо рта, которыми они клюют его, пока не насытятся.

Я только что упаковал свой рюкзак, чтобы найти Алину, когда Ваня забежала в мою комнату:

– Как прошла ночь?

– Мне снился кошмар, – отвечаю я, все еще находясь под его влиянием.

– В чужой постели мне всегда плохо спится,– говорит она с ухмылкой на лице, проносится мимо меня и раздвигает занавески. – Какой прекрасный день!

– Только не для моих друзей. Им нужна помощь, немедленно, – я иду к двери. – У Вас есть внедорожник?

–Внедорожник? Конечно же, у нас есть внедорожник, Квинн. Здесь не Роща, – она садится на край кровати и хлопает по ней, приглашая к себе. Я остаюсь, там где стою.

– Там девочка истекает кровью, – говорю я и указываю в окно.

– Звучит серьезно, – она перемещает свой вес так, что скрипят пружины. Чем больше она колеблется, тем более нетерпеливым я становлюсь. Если она не хочет помогать, чего тогда она хочет?

– Здесь есть врач или медсестра? Мне просто нужен только автомобиль и медик... пожалуйста, – я не привык что-либо просить, но сейчас я б не постеснялся встать перед ней на колени и лизать ее ноги, если бы только она мне помогла.

Собственно, я бы сделал все, абсолютно все.

– Здесь никто больше не выходит наружу, – при этом она улыбается, как будто это шутка, а не вопрос жизни и смерти.

– Но я не оставил умирать моих друзей! – кричу я.

На пути к двери она встает возле меня и начинает объяснять мне медленно и очень четко:

–У нас не отель, Квинн. Ты не можешь просто зайти и потом, приняв душ, наевшись и выспавшись, снова идти своей дорогой. Абель должен был напомнить об этом. Я запланировала на сегодняшний день несколько тестов для тебя. Если ты хочешь здесь жить, я выдвигаю тебе предложение, ты просто соглашаешься с ним. Все эти рикошеты действуют мне на нервы.

– Я не собираюсь здесь торчать, в то время как другие еще там, вне этих стен. Ты вообще в своем уме?

Я хватаю ее за руку, но она выворачивается и дает мне пощечину, как будто мы находимся где-нибудь в глухой, дикой местности. Она сильнее, чем кажется.

– Не прикасайся ко мне больше никогда, – шипит она.

Я проскальзываю мимо нее в коридор.

– Куда его? – спрашивает Макс.

Ваня хрустит костяшками пальцев. Вена на ее шее пульсирует.

– Убери его в камеру, вколи пару успокоительных и тщательно осмотри, – сказав это, она отворачивается.

– Ты хуже чем Петра, – говорю я.

Ваня неожиданно оборачивается.

– Рассматриваю это, как комплимент.

– И на этом все? Джаз должна погибнуть или что?

Я отталкиваю Макса от себя и отхожу. Пусть он и громила, но зато я быстрый. Если я побегу, то тогда у меня будет шанс.

– Джаз? – спрашивает Ваня нерешительно.

– Да. Она только ребенок.

– Ну, это меняет дело. Иди за мной.

В то время, пока я трачу драгоценное время в комнате Вани, Максу назначаются какие-то приказы. Ваня больше не страшная и холодная как лед, она вне себя.

Она непрерывно задает мне разные вопросы:

–Кто такая Беа? Сколько лет ребенку? Где он родился? Как она оказалась в Роще? – вопросы, на которые у меня не было ответов – и чем меньше я отвечал, тем беспокойней становилась Ваня.

Наконец-то Макс притащил Алину и Дориана в комнату.

– Что здесь происходит? – спрашивает Алина.

– Вы сказали, что все в Роще погибли. Вы солгали, – говорит Ваня.

– Они все уничтожили, – говорит Дориан. Он косится на Макса, который, кажется, уже избрал его козлом отпущения, после того как мне удалось от него улизнуть.

– Квинн рассказал, что было больше выживших, – настаивает Ваня.

– Откуда мы должны знать? – рассердился Дориан. – Это его отец был тем, кто разрушил Рощу. Что он вообще здесь делает?

Алина тыкает Дориана локтем в бок. Макс криво усмехается.

– Квинну можно доверять, – говорит она. —Если он говорит, что есть выжившие, значит так оно есть. Мы просто этого не знали.

Ваня идет к кислородному ящику на стене и делает глубокий вдох.

– Так значит, внутри еще были люди, когда вы спасались бегством?

–Что только мы не делали, чтобы вытащить оттуда Петру, – говорит Дориан. – Она сопротивлялась. Забралась на дерево и не слезала. Мы не знаем, что случилось с остальными, потому что мы стояли на посту в разных местах. Но Петра, она просто была полна решимости умереть.

Дориан говорит без умолку, совершенно запыхавшись.

– Квинн подобрал какого-то ребенка, – говорит Ваня. – Кто это может быть?

Мы с Алиной рассчитывали на то, что это вопрос возникнет. Тем не менее, она делает вид, что раздумывает.

– Единственным ребенком в Рощи была Джаз, – подчеркивает она. —Мы пытались ее спасти, но она не хотела оставлять Петру.

Ваня барабанит по подбородку и строго разглядывает меня.

– Мне все это не нравится, – говорит она.

–Помоги мне ее найти, – настаиваю я.

Ваня обращается к Мэйлсу.

– Подготовь Цып к запуску.

–Спасибо, – вздыхаю я.

–Я делаю это не для тебя, – отвечает Ваня. – А ради своей дочери.

Она пошла в ванную рядом и оставила нас стоять одних в шоковом состоянии.

Макс положил одну руку на плечо Дориана, другую на плечо Алины. Он отталкивает их в сторону и устремляется вслед за Ваней.

– Джаз твоя дочь? – спрашивает он.

–Да, – кричит Ваная из ванной. – А теперь иди и найди ее.

ОСКАР

Когда я покидаю вокзал через заднюю дверь и обхожу его вокруг, чтобы застать Извергнутых врасплох, то не нахожу их. Также как и Беа. Похоже, она сбежала.

Я только надеюсь, что она была достаточно умной, чтобы снова пробраться на вокзал, в единственное здание вокруг, которое не могло обрушиться в любой момент.

– Беа! – кричу я, перепрыгиваю ямы в асфальте и врываюсь в двери.

Я слышу ее животный крик раньше, чем вижу ее.

– Давай же, Брент, не жеманься так. Если тебе влом, давай сначала я, – я хватаю пистолет и поднимаюсь по ступеням. Через окно в двери ресторана я могу видеть, как они держат Беа на балконе и лапают ее.

– Нет, – пищит она. – Я отдам вам все, что вы захотите.

– Ну, конечно, ты сделаешь это, – отвечает кто-то.

Беа тяжело глотает. Ее рубашка исчезла, и она дрожит в нижнем белье.

Я крадусь в ресторан. Я завалю их раньше, чем они поймут, что с ними происходит. По крайней мере, так выглядит план, но из-за спешки я не смотрю на пол, и под моими ногами скрипит стекло.

Мужчины обернулись. Они не медлят ни секунды. Двое из них кидаются ко мне и задумываются только тогда, когда я снимаю с предохранителя пистолет.

– Теперь не делай ошибок, спортсмен, – говорит один.

– Давай поговорим об этом, – предлагает другой.

– На землю, – говорю я. Они ухмыляются, как будто услышали что-то глупое.

– Застрели их, – говорит Беа необычно командным голосом. Парень, который держал ее, ударяет ее по лицу. Колени Беа подгибаются, и я нажимаю на курок.

Мужчина потерял сознание, не сказав ни слова. Я стреляю еще раз, чтобы быть уверенным, что он никогда больше не встанет, другие хватаются за оружие. Тип рядом с Беа прижимает к ее шее вилы.

– Только попробуй, ты, маленький пачкун, и я распарю ее, – ревет он. – Теперь отдай свое оружие Эрлу, – Извергнутый с бейсбольной битой плетется ко мне.

– Оставайся там, где стоишь, – шепчу я.

– Не отдавай его им. Иначе мы оба покойники, – говорит Беа. – Застрели его.

– Ты не можешь заткнуть пасть? – хрипит Эрл опустив взгляд. Тип с вилами ударяет Беа ладонью в висок.

Я щурю глаза, беру на прицел лоб мучителя Беа и нажимаю. Отдача слегка отбрасывает меня назад.

Извергнутые опускаются на пол и в следующий момент Беа обхватывает руками вилы и направляются в сторону оставшегося мужика.

Он разворачивается, но уже слишком поздно. Последнее, что он увидит на земле – Беа, которая втыкает ему зубцы вил в грудь.

Она роняет оружие, смотрит, как он опускается на землю и съеживается. Мягкий ландшафт ее позвоночника ярко выделяется под ее белой кожей.

Блузка и кофта Беа лежат на ковре, во время встряхивания стекло и грязь цеплялись упорно за волокна, особенно острое воспоминания, которые просто не хотят отпускать.

Я отбрасываю части в сторону, выскальзываю из пальто и снимаю свой пуловер через голову.

Из глубины ее живота извергается всхлип, когда я мягко прикасаюсь к ее спине. Всхлипывая, она держит руки перед грудью.

–Я должна была послушаться тебя, – говорит она. – Я хотела быть сильной. Теперь я – убийца.

Я снова поворачиваюсь к ней и сажусь на корточки рядом с ней.

– Это была самооборона.

– Я думала, что ты убежал. Я думала, что была одна, – больше она не говорит ничего, только сильно плачет.

– Я бы никогда не оставил тебя одну, – говорю я, смотрю на нее и дышу в мертвой тишине вокзала. Мой пистолет еще теплый. Я снова ставлю на предохранитель. Мужчины, которых я убил, лежат пластом на ковре. Каким-то образом, это должно волновать меня, но никакой реакции.

Теперь нужно идти назад к Куполу. И уговорить Джада помочь Беа вместо Квинна. Так как она не должна жить здесь снаружи. Никто не должен делать это.

БЕА

Оскар подводит меня к зеленому стулу и поворачивает его к окну, прочь от Извергнутых.

Он открывает до краев наполненное протеиновыми и энергетическими батончиками отделение рюкзака и вытаскивает мне один. Я убираю мундштук в сторону и делаю маленький укус, большой я просто не могу.

– Ты должна оставаться сильной, – говорит он.

Каждый раз, когда наши глаза встречаются, я вижу сожаление и ужас от того, что могло бы произойти. Мне стыдно.

Так как я втянула нас в это. Я хотела доказать сама себе, какой сильной стала. И я хотела доказать Оскару, что все его знания об Извергнутых неправда. Но неправа здесь была только я.

– Что вообще ты делаешь здесь в Пустоши, Оскар? Разве дома тебя не ждет какой-нибудь слуга, чтобы приготовить для тебя ванну и еду?

–Конечно, – говорит он. – Но я же уже объяснял тебе, что я ищу кое-кого, – он медлит. – Квинна Каффри. Его отец послал меня сюда. Ты знаешь, где он?

Как бы я не хотела или даже должна ему доверять, после всего того, что он для меня сделал, но то, что мистер Каффри идет по следу Квинна не предвещает ничего хорошего.

– Я больше не видела Квинна со времен Купола.

Оскар разглядывает меня. Он знает, что я лгу.

– В любом случае мне нужно его найти, – говорит он. – Ты поможешь мне?

– Мне бы этого хотелось.

– Я из специального подразделения, Беа. Я был в Роще и знаю, что сделало министерство, потому что я боролся за них.

Я приподнимаюсь. Держа одной рукой маску, стаскиваю через голову его пуловер и швыряю в его сторону. Как он мог уничтожить все эти деревья и убить столько людей?

– Ты-мне-осточертел, – говорю я, устремляюсь назад в ресторан, где трое мужчин все еще заливают кровью ковер.

Оскар бежит следом за мной, хватает за руку и заставляет меня посмотреть ему в лицо.

– Я и понятия не имел, что там происходит, пока не стало поздно. Я знаю, какое дерьмовое заведение это министерство. Я хочу уйти оттуда, Джад поможет мне в этом. Если я найду для него Квинна, то он подыщет мне новую личность, и тогда я смогу уйти из специального подразделения. То же самое относится и к Квинну, и наверняка к тебе.

Он не так уж уверен в своих словах. Ни один первоклассный отец не пожелал бы, чтобы его сын связывался с такими людьми, как я.

Я соскребаю с руки запекшуюся кровь Джаз.

– Я не хочу обратно, – отвечаю я просто. – И я не понимаю, как ты можешь этого хотеть, теперь, когда ты знаешь, что там происходит.

– Я стану гражданином второго класса. Я стану таким как ты, – он ведет себя так, как будто это самый грандиозный жест в мире. Я еле сдерживаю руки за спиной, чтобы не поколотить его петушиную грудь.

– У тебя есть какое-нибудь представление о том, как живется второсортным? Тебе нравится танцевать, бегать, целоваться или делать еще что-нибудь более-менее нормальное? Ведь если ты станешь таким как я, ты будешь платить за каждый вздох. Думаешь, это та жизнь, которую бы я хотела вернуть или которую я желаю Квинну? Уход из специального подразделения и переход в зону 3 ничего не улучшит. Ты прячешься, больше ничего. Прячешься как трус.

Я замолкаю.

От этого рева у меня уже болит горло. Оскар выглядит как побитая собака, хотя я даже к нему не прикоснулась.

– Просто я больше никому не хочу причинять боль, – шепчет он, не глядя на меня.

– Тогда борись, чтобы стало лучше.

Теперь взрывается он.

– И как, по-твоему, я должен это сделать? Повстанцам понадобились годы, чтобы украсть саженцы и создать новый мир. Я совсем один. Не делай вид, что я могу просто взять и свергнуть правительство.

Может быть, я слишком жестка с ним, но на это есть причина. Только люди в его привилегированном положении могут что-нибудь изменить.

– А что, если бы мы могли свергнуть правительство? – спрашиваю я.

Он наступает на бутылку и измельчает ее на мелкие осколки.

– Ну и как же? – спрашивает он.

Пока я еще не знаю как. Но зато сейчас я знаю, что он к этому готов. Кто хочет – тот добьется.