Текст книги "Побег в Секвойю (ЛП)"

Автор книги: Сара Кроссан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

АЛИНА

Последние два мы только и делали, что шли. У меня на ногах мозоли, мои мышцы сводят судороги и горят огнем.

Даже Зонг и Дориан выбились из сил и, наконец, начали использовать дыхательные аппараты.

– Это должно быть здесь, – говорит Дориан.

Мы где-то в Нигде, в долине Брошенной улицы, среди плато Полей, на которых можно лицезреть обширные руины вместе с вымершими пнями.

Сайлас разворачивает карту и кивает в сторону украшенной железной решетки в конце улицы, которая казалась крепкой, не смотря на ржавчину.

– Вероятно, это там?

– Мы все утро ходим по кругу. Это единственное место, которое мы не осмотрели, – говорит Дориан.

– Для очередного "вероятно" нашего кислорода слишком мало, – бормочу я. Мой мозг отказывается работать, и я быстро прибавляю поступление кислорода в маску.

– Только посмотрим, – Сайлас снова убирает карту в куртку и идет вниз по улице, повесив оружие сбоку.

Когда мы подходим ближе, я могу рассмотреть дорогу между решетчатыми воротами. Я вжимаю лицо между прутьями.

– Дорога заворачивает. Кто знает, что там дальше, – говорю я.

– Тогда мы сейчас узнаем, – говорит Дориан. Он кивает Зонгу и вместе они открывают ворота.

Сайлас не препятствует им, также как и я. Но мне кажется подозрительным отсутствие замка.

– Надеюсь, чай уже готов, – каркает Мод. – Я бы точно не отказалась.

Дорога полностью заросла, всюду осколки глиняных горшков, а все велосипеды лежат справа и слева от толстых стен, которые выглядят, как новые.

Сайлас снова перенимает руководство, я иду сразу за ним.

Внезапно из ниоткуда тишину нарушает голос:

– Стоять! Дорога заминирована. Еще шаг и оторвет ногу, – нога Сайласа зависает в воздухе.

Он переносит вес на левую пятку и делает шаг назад.

– Мы пришли, как друзья! – кричит он.

– Мятежники, – добавляет Дориан.

– Друзьям не нужно оружие. Бросайте пистолеты, – гремит голос. Мы вопросительно смотрим на Сайласа. – Сдавайте оружие или мы откроем огонь! – Сайлас аккуратно кладет пистолет за собой на землю, и мы поступаем также. Инстинктивно я поднимаю руки над головой.

И внезапно нас окружают. И около двадцати охранников в шлемах, без дыхательных приборов, и это решающий момент.

Они прыгают на стену и направляют винтовки на нас.

Здоровый, как бык, солдат в облегающей рубашке и покрытыми трайбальными татуировками опускает оружие.

– Кто из вас главный? – требует он.

Конечно Сайлас, но он не выступает вперед, так как здесь, вероятно, все выглядит по-другому.

– Я – здесь босс. На колени, черви, – говорит Мод и начинает болтать. Я бросаю на нее предупреждающий взгляд. Я как-то сомневаюсь, что тип на стене может оценить ее юмор.

– Это он, – говорит Дориан и указывает на Сайласа. Из-за трусости или же из-за мужества, я не могу понять.

– Ах, так? – татуированный предводитель спрыгивает со стены. Кажется, холод не беспокоит его. Другие, одетые в зеленую рабочую униформу, просто стоят и целятся в наши головы. – Вы незаконно проникли на нашу территорию.

– Мы прибыли из Рощи. Мы – такие же мятежники как вы, – говорит Сайлас.

Мужчина смеется.

– Мятежники, которые не могут обходиться без кислорода?

Дориан снимает маску с лица и оставляет ее висеть на шее. Я толкаю Зонга, чтобы он последовал примеру Дориана.

–Ну и? Парочка из вас может дышать. Вероятно, методы Петры были улучшены, но что касается нас, то вы ошибаетесь. Мы – не мятежники. Мы не хотим иметь ничего общего с типами вроде вас, – он убирает шлем с лица и вешает его на карман, прежде чем скрестить руки на груди.

Он выглядит хорошо, несмотря на большой темный шрам на лице. И он тоже осматривает меня, наклонив голову, видимо, он тоже знает об этом. Я с трудом глотаю и жду, пока он не отводит взгляд от меня.

– Рощи больше нет, – объясняет Сайлас.

– Ты врешь.

– Министерство разрушило ее. Мы не можем больше туда вернуться, – настаивает Сайлас, и меня охватывает стыд, потому что я понимаю, какими беспомощными мы кажемся.

– Здесь нет кемпингов для беженцев. В Роще были сотни. У нас нет места. Я предполагаю, что вам стоит повернуться назад и передайте Петре ответ – нет.

Сайлас опускает голову. Дориан и Зонг переглядываются. Мод и Брюс сжимаются. Я делаю шаг вперед.

Мужчина не пытается удержать меня, только поднимает бровь.

– Мы не разведчики. Петра и ее люди мертвы, а деревья уничтожены. Остались только мы, – я чувствую взгляд других на себе. Было ли это ошибкой, высказать это вслух?

Мужчина продолжает молчать. Он прикладывает палец к уху и затем кивает.

– Мины нажимного действия деактивированы, – говорит он. У него приемник в ухе, он – никакой не предводитель, другие солдаты прыгают со стены, окружают нас и подбирают наше оружие с земли.

– Убери свои грязные лапы от моей вещи! – визжит Мод, но солдат просто ударяет пистолетом ей между ребер.

Она визжит от боли, глаза Сайласа расширяются.

– Скажи своим обезьянам, как они должны себя вести, – ревет он.

Тип только криво ухмыляется.

– Почему это я должен? – он смотрит на мой дыхательный прибор, а затем мне в глаза, единственную не закрытую часть лица. Он не делает никакой тайны из этого, насколько он презирает мою зависимость.

–Мы не будем балластом. Мы хорошо дипломированы, – говорит Зонг. – Я – биохимик. Я могу помогать в развитии запасов кислорода.

–Здесь только одно имеет власть, – говорит мужчина. Он выступает вперед и оттягивает маску от моего лица. Реакция Сайласа душится в самом зародыше оружием.

Мужчина хватает меня за подбородок и подтягивает меня ближе к себе. Я не уклоняюсь от его взгляда, отказываюсь изогнуться, и, наконец, он улыбается, снова пристегивает мою маску и осторожно крепит резиновую тесьму на затылке.

Я делаю длинный, глубокий вдох из моего заканчивающегося запаса кислорода.

– Пойдем, выясним, что думает Ваня насчет вас, – говорит мужчина. Дориан следует за ним по пятам, мы же другие остаемся позади и осматриваемся.

– Мы находимся в правильном месте? – спрашиваю я тихо.

– Мы находимся в том месте, которое еще осталось, – напоминает мне Сайлас.

Мы поворачиваем за угол, где нас ждет еще одна стена. Видимо кирпичная, хотя трудно сказать, так как она заросла мхом. Но она хотя бы не развалилась. Она производит впечатление новой, цемент основательно держит камни вместе и самый верхний камень нашпигован цветными осколками стекла, чтобы никто не мог забраться.

С обеих сторон камеры улавливают каждое наше движение, в то время когда мы гуськом проходим через стальные ворота, перед которыми располагаются вооруженные охранники.

– Мы можем сейчас войти, – оповещает татуированный, и охранники отодвигают скрипучие ворота.

За ними я ожидала увидеть бывшую тюрьму, брошенную школу или больницу, однако Секвойя совсем не такая.

Белый гигантский дворец, практически неповрежденный и окруженный двумя сверкающими теплицами. Перед ним стоит пересохший источник с медным ангелочком, тут и там извиваются дорожки, выложенные галькой, и декоративные дорожки.

Большинство великолепных арочных окон еще исправны, со стеклами, и те немногие, которые разрушены, покрыты белыми отлакированными деревянными досками, чтобы они не бросались в глаза.

Здесь ничто не шло в сравнение с горами крупного мусора. Еще мгновение и я переношусь в прошлое, во времени ухудшения. Но мне все равно не до улыбок. Здесь чего-то не хватает.

Я толкаю Сайласа локтем в бок.

– Здесь нигде нет деревьев, – шепчу я. Мое горло начинает гореть. Сначала наступает кашель, затем я опираюсь на Сайласа.

– Дориан, баллон, – кричит Сайлас, который с трудом держит меня с правой стороны. Мой пустой аппарат для дыхания отцепляют от пояса и закрепляют другой.

За несколько секунд жизнь снова возвращается ко мне. Я смотрю в лицо Сайласа.

– Почему ты не сказала мне, что кислород был на исходе? – шипит он. Я пожимаю плечами, а он закатывает глаза.

Солдаты ждут нас целой колоннадой, большинство из них, по их виду, ждут, когда закончится рабочий день.

– Идем, – говорит Сайлас.

Нас подводят к каменному крыльцу, с внушительным деревянным проходом в огромный вестибюль, а далее несколько лестничных пролетов вверх, мимо побледневшего обрамленного золотом портрета.

Даже если здание внешне выглядит с внешней стороны почти неповрежденным, внутри чувствуется холод, и на потолке видна плесень.

Когда мы поднимаемся на верхний этаж, татуированный открывает висящий на стене ящик и вытаскивает выдвижную дыхательную маску.

Он прижимает ее к лицу и делает глубокий вдох. Заметив мой взгляд, он объясняет.

– Мы установили такие кислородные коробки по всей территории. Чистый кислород. Это экономит нам цепь во всех помещениях.

– А что насчет людей, которые не могут обойтись таким ограниченным запасом? – я вожусь с моим кислородным баллоном.

– Такие едва ли у нас есть, – говорит он и передает маску другому солдату.

В длинном коридоре по обе стороны находятся двери. На каждой висит табличка: "6-студия йоги", "10– комната для тестирования", "1 – комната для тестирования", "2 – размножение, выдача лекарств".

Я дергаю Сайласа за руку, чтобы показать ему это. Он кивает.

Даже если мы не видели деревьев, такие помещения показывают, что жизнь здесь не так сильно отличается от Рощи. Вероятно, мы здесь все же в безопасности.

Когда мы подходим к концу прохода, мужчина делает знак сопровождающим солдатам, чтобы те ушли. Затем его взгляд становится серьезным.

– Не описайтесь от страха, – говорит он.

Через огромные овальные окна проникает свет в помещение и на потертый бархатный диван, на котором отдыхает стройная женщина с очень короткими волосами, подстриженными собственноручно. На ней простая белая верхняя одежда, а на длинных ногах брюки.

Она посмотрела вниз на старомодный Pad, на котором что-то прочитала, и перекатилась лениво на бок.

– Макс, – приветствует она мужчину с татуировками, затем медленно встает. – Что это за жалкие тела?

Макс смеется.

– Это еще мягко сказано, Ваня.

Женщина останавливается прямо перед Сайласом.

– Привет, – говорит она и проводит пальцами по его лицу. Он отводит взгляд. – Скажи мне, что тебе не нужна эта штуковина, – произносит она и стучит кончиком ногтя по баллону с кислородом. Ее руки покрыты морщинами, несмотря на гладкое лицо.

– Им он нужен, еще как, – говорит Макс. Он становится за мной и кладет руку мне на плечо. – Вот эту пару минут назад мы могли бы списать, – я извиваюсь, но его рука остается там, где она была.

– Итак, у нас нет дыхательных аппаратов, – говорит она. – Мы близки к тому, чтобы практически обходиться без них.

– Я тоже могу обходиться без них, – говорит Дориан. Он выглядит таким самодовольным, что я бы отступила от него, если бы я стояла хоть немного плотнее к нему.

У каждого из мятежников было свое задание. Сайласа и мое было в Куполе. Не наша вина, что нам нужно такое количество кислорода.

– Я всасываю уже пятьдесят лет консервированный воздух и не брошу это сейчас. Я та, кто я есть, мне не стыдно за это, – вмешивается Мод.

Ваня презрительно морщит нос.

– Извергнутая?

– Собственно, я дома на пешеходном мостике, – каркает Мод и качает бедрами.

– И что я должна теперь с вами делать? – зло спрашивает Ваня. Макс убирает руку с моего плеча, и я могу немного расслабиться и устанавливаю подачу кислорода.

– Они были у первого основателя, – говорит Макс. Я не понимаю ни слова, также как и все остальные, но никто не спрашивает. Мы – публика, ничего больше.

Ваня пыхтит и осматривает меня снизу доверху, как будто я была продаваемым товаром. Вместо того чтобы возразить, я выпрямляюсь и стискиваю зубы, чтобы показать, насколько жесткой я могу быть. Какой разочарованной нужно быть.

– Мы хотим присоединиться к вам. Помочь вам, – говорит Сайлас.

Она прижимает руку к его груди.

– Звучит великолепно, – воркует она. Макс ухмыляется. Сайлас становится красным. Он смотрит куда угодно только не на Ваню. – Но если вы присоединитесь к нам, я никогда не позволю вам уйти, – предупреждает Ваня.

Ее рука все еще лежит на его груди, но теперь она смотрит на каждого из нас по отдельности, чтобы нам всем стало это ясно. Ей нравится шутить над Сайласом, но где-то в глубине скрывается недоверие.

А ничего другого я и не ждала. Петра никогда бы не приняла новоприбывших без того, чтобы сначала не напугать их смертью. В месте, где постоянно нужно бороться за собственную жизнь, нет места милости и сомнению.

– Мы были бы счастливые, если бы могли остаться, – говорит Дориан.

Ваня улыбается и делает шаг назад, прочь от Сайласа.

– В процессе перехода я пошлю вас в одну из наших хижин. Завтра мы познакомимся получше.

– Само собой, разумеется, – кивает Дориан. Сайлас недоверчиво смотрит на него. Эта комната пропитана нервозностью, она слишком жестока с границами.

– Только скажите мне одно: есть еще выжившие в Роще?

Мой живот сжимается. В комнате становится совершенно тихо. Мы качаем головой и смотрим в пол. Холли выжила, но она никогда не узнает этого от нас.

– Мы же сказали вам, что просили ее пойти с нами, – говорит Мод. – Мы пытались ее предупредить. Никто не может сказать, что мы ничего не сделали, – пожалуй, верно, но на это теперь никто не купится, а Мод должна просто закрыть рот.

– Вы уверены, что больше никто не ускользнул? – спрашивает Ваня.

– Последнее, что мы видели, как здание полностью разрушилось. Мы оставались там так долго, как только могли, – отвечает Сайлас.

– Я охотно верю в это, – говорит Ваня. Она поворачивается к нам спиной.

– Сюда, вдоль, – Макс ведет нас наружу в коридор. Он шагает впереди, держа отчетливое расстояние между нами.

– По крайней мере, они оставляют нас здесь, – говорю я.

За секунду Зонг оказывается между мной и Сайласом.

– Вы знаете, кто это был? – шепчет он.

– Тссс, – Дориан взглядом указывает на Макса.

– Кто? – шиплю я.

– Ваня – сестра Петры.

– Сестра? – я даже не знала, что у нее она была.

– Ваня высказала дикие угрозы, прежде чем отправить нас. Она просто ушла в Пустошь и никогда не возвращалась назад. Петра даже никогда не упоминала ее имя.

– О чем вы там шепчетесь? – оборачивается Макс. Он останавливается и ждет, до тех пор, пока мы не догоняем его.

– Я просто любовалась твоей задницей, дорогой, – говорит Мод и подмигивает ему. И мы смеемся слишком громко, явно перегибая палку.

Почему Ваня ничего не упомянула об этом? И почему она вообще убежала из Рощи?

КВИНН

Я останавливаюсь под разрушенным козырьком, чтобы хоть ненадолго спрятаться от дождя, и вытаскиваю карту.

Судя по всему, Секвойя находится за сотню километров от Святого Панкраса, а я не прошел еще даже половину.

Я в пути всего пару дней и уже в полной заднице. И кроме того израсходовал слишком большое количество кислорода. Джаз сказала, что мне нужно держать путь на Хенли, а потом идти по старой дороге.

Легче сказать, чем сделать. Поиски министерства после их уничтожения стихли, и развалины перегорожены на расстоянии нескольких миль.

Что только я думал? У Беа нет никого, кроме меня, а я просто бросил их. Теперь я один. Беа такая хорошая, но мы оба не знаем, когда мы увидимся снова.

Брезент лопается под весом воды, которая собирается, и я быстро выбегаю под дождь, прежде чем она обрушится на меня. Улица узкая и темная, большинство домов полностью разрушены.

На земле я замечаю следы от бронированных гусениц. Я подхожу к одинокому кроссовку на улице, поднимаю воротник пальто и встаю на мыски.

За поворотом улица внезапно заканчивается. Вместо этого там свалена гигантская гора ржавых останков автомобилей и помятых грузовиков. Остается только перебраться.

Я упираюсь ногами в окна и на боковые зеркала, теряю равновесие и поскальзываюсь на мокрых машинах, и когда, наконец, я забираюсь наверх, вижу, что дальше дорога свободна, и еще вижу реку.

Но там что-то двигается.

Два человека.

Они останавливаются и внезапно смотрят на меня. Поспешно я опускаюсь и повисаю на руках с другой стороны, прыгаю, и моя рука цепляется за металлический край.

Рана не большая, но глубокая. Я вытираю ее о штаны, и так как нет ничего, чтобы обеззаразить рану, я поднимаю маску и плюю на рану.

Она горит огнем. Я сжимаю кулак, чтобы не заорать.

– Дерьмо, – извергаю я.

Я поворачиваюсь к реке и быстро двигаюсь вдоль его течения. На береговом помосте, который окружает что-то, что раньше было, вероятно, каменными львами, я останавливаюсь.

Степени ведут вниз к причалу, и там закреплена лодка. Она не новая, но все-таки она плавает.

Нет оснований медлить. Я бегу по ступеням вниз.

Лодка закреплена потрепанным канатом, весла торчат в корпусе, кроме того на земле разбросана куча хлама: бутылки воды, приборы для дыхания, спальные мешки, носки, пистолет.

Дальше вдоль причала пришвартована еще одна лодка. Они могут последовать за мной, если он поймают меня, и на второй лодке может быть оружие.

Но как бы то ни было, я должен попытаться защититься. Я прыгаю в лодку, она качается и ударяется о причал, немного воды попадает внутрь.

Я сажусь вниз, чтобы не свалиться в реку, хватаю пистолет и прячу его в пальто. Затем открываю рюкзак и запихиваю туда спальный мешок.

И застываю, когда слышу шаги. Затем я замечаю девушку, которая бежит в моем направлении за береговой стеной.

Она спускается и, заметив мой взгляд, она кричит:

– На моей лодке! – когда она достигает последней ступени, то поскальзывается и падает вниз с лестницы.

Поспешно я развязываю узел на канате.

– Нет! – умоляет девушка. – Подожди! – она сидит наклонившись вперед, держась за живот. Девушка убирает волосы с лица и медленно встает на ноги. Я свободно гребу. Это труднее чем я думал, течение тянет меня. – Мне нужен кислородный баллон, – кричит она. У нее уже есть один и поэтому я гребу дальше.

Они все носят его? Кому здесь не нужен кислород?

Она распахивает пальто. Ее живот круглый.

– Пожалуйста, – всхлипывает она. – Я беременна.

Ей не может быть больше шестнадцати с ее стеклянными глазами-шариками. Ее куртка полностью промокла, волосы приклеились к лицу. Я не могу обокрасть беременную девушку.

Так низко я еще не опустился.

– Ты здесь не одна, – утверждаю я. Она кивает и бросает взгляд через плечо.

Не знаю, могу ли я доверять ей, но я перестал грести, чтобы позволить течению отнести меня к ней. Я бросаю ей канат, и она туго привязывает лодку обратно к якорной стоянке.

– Спасибо, – говорит она, как раз тогда, когда парень ее возраста показывается на лестнице. На нем нет аппарата для дыхания, и он дышит, как сумасшедший. Когда он подходит ближе, я бросаю ему бутылку из лодки.

Он ловит ее, прижимает маску к лицу и делает пару глубоких вздохов. На его опухшей нижней губе красуются две фиалки. Он выглядит как кто-то, с кем Сайлас познакомился бы.

– Вон из лодки, – говорит он.

Я больше не хочу рисковать: моя рука скользит в карман пальто и обхватывает пистолет.

– Вы – мятежники?

– Вон из лодки, – повторяет он. Я твердо держусь за столб, другая рука все еще на пистолете и выбираюсь на причал.

– Мне нужно двигаться в западном направлении, – объявляю я.

– Что тебе там нужно? Ты не выглядишь как Извергнутый. И ты также не принадлежишь к мятежникам, – говорит девушка. Она явно думает, что я выгляжу как полоумный.

– Мне нужно место под названием Секвойя.

Девушка продолжает смотреть на меня, а парень без всякого предупреждения лезет под куртку и выхватывает пистолет.

Я полностью выбит из колеи, поэтому хватаю свое оружие и целюсь им в девочку, действительно идиотское действие. Это же очевидно, что я не нажму на курок.

– Это, правда, необходимо, – говорю я.

– Кто ты? – рычит он.

– Я – Квинн. Я оставил свою подругу с умирающим ребенком одних в городе. Мне нужен доктор.

– Откуда ты знаешь о Секвойе?

– Мне кое-кто рассказал о ней в Роще, – говорю я.

– Вы собираетесь перестрелять друг друга? – спрашивает девушка и встает между нами.

– Отойди, Джо, – шипит парень. Он бы действительно убил бы меня, если решился бы.

– Мы тоже идем в Секвойю. Ты можешь пойти с нами, – она поворачивается к парню и подает ему знак опустить оружие, но он все равно держит его направленным на меня. – Он должен пойти с нами, – повторяет она.

– Твоя лиловая татуировка, – говорит парень. – Ты из касты премиум.

Я прикасаюсь к мочке уха.

– Раньше я был одним из них, – я снова убираю мой пистолет в пальто. – Теперь они думают, что я умер.

– Ах, так? – говорит он. – Обо мне они думают также, – Джо отходит в сторону, опускает оружие и неохотно протягивает мне руку. – Меня зовут Абель, – говорит он.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. «РЕШЕНИЕ»

АЛИНА

Настойчивый стук в дверь хижины вырывает меня из сна. Я перекатываюсь на край кровати и открываю глаза.

– Хорошо выспалась? – спрашивает Макс. Он смотрит на мои босые ноги, а затем скользит ленивым взглядом по моему телу. Любому другому я бы за это влепила пощечину. Однако Макс – великан. А мы – только гости.

– Спасибо, хорошо, – я скрещиваю руки перед грудью и просто смотрю в ответ.

Он переводит взгляд от меня к другим.

– Ваня распорядилась о завтраке. Она хочет, чтобы вы поели с нами. Вам не стоило притаскивать ваших странных стариков. Ты еще помнишь дорогу к своей свите?

– Да, – говорю я, несмотря на то, что мои воспоминания вчера полностью затуманились. Макс ухмыляется и исчезает, а я быстро закрываю дверь, чтобы холод не проник вовнутрь, и не понимаю, то ли это ухаживание, то ли чистое одурачивание.

– Что за придурок, – Сайлас садится на кровать и потягивается.

Скоро уже все на ногах. Дориан и Зонг проводят пару минут около ящика с кислородом, пока Сайлас и я проверяем аппараты для дыхания.

– Я не доверяю им, – жалуется Мод. – Когда вы вернетесь назад, мы будем уже вариться в кастрюле, это я вам гарантирую. Здесь никто не любит таких, как мы.

– Вероятно, они просто не доверяют извергнутым, – говорю я. – Вчера Ваня намекнула на это. Но вы вместе с нами, и мы объясним им это. Не переживай, – Мод смотрит на меня пронизывающим взглядом.

Беа была той самой, которая ее спасла и которой она доверяла. Но знала ли она меня, знает ли, что может доверять мне точно также, потому что мы сейчас на одной стороне, а я не выдаю своих друзей.

Мы следуем по гравийной дорожке к главному корпусу. Часовой говорит в радиостанцию, а затем провожает нас.

Едва мы оказываемся внутри, мы передаем Сайласу бразды правления и проходим через темную прихожую и по ступенькам наверх, затем он останавливается и вытягивает палец.

– Здесь определенно была дверь, совершенно верно, – говорит он и хочет еще что-то добавить, когда приглушенный крик заставляет нас застыть.

Все волосы на моем теле приподнимаются.

– Что это было? – спрашиваю я.

– Это выше, – шепчет Зонг.

– Тсс, дайте же подслушать, – я надеюсь, что теперь последует смех или еще лучше ничего. Но раздается еще один крик, только еще громче.

– Мы должны выяснить, откуда он доносится, – шепчет Сайлас.

– Мы не можем просто так бегать тут вокруг, – шипит Дориан.

– Так значит, нам лучше не слушать? – Сайлас подходит к нему.

Я кладу обоим ладонь на руку. Нас нельзя ругаться сейчас.

– Это еще ничего не значит, – говорю я Сайласу. – Но мы все равно должны посмотреть, только для надежности, – обращаюсь я персонально к Дориану.

Оба кивают, и мы следуем дальше вверх по лестнице. Наверху я нажимаю на несколько дверных ручек, одна из них, наконец, открывается. За ней есть еще одна тонкая лестница.

– Я останусь здесь, на стреме, – объяснил Дориан.

На самом верху мы оказываемся в коридоре с острым потолком, по углам господствует тьма, за исключением маленького света. На цыпочках мы подходим к нему, когда снова раздается крик. Перед дверью мы медлим.

– Мы действительно хотим знать? – шепчет Зонг.

Конечно, я не хочу этого знать. Я хочу, чтобы Секвойя оказалась нашим убежищем. Нашим домашним очагом. Но все же я медленно нажимаю на ручку.

Гортанный жалобный крик встречает нас и пропитанная потом девушка в белой рубашке.

Когда она нас видит, она снимает маску с лица и склоняется вперед, глаза прищурены, как будто она удивлена нашему появлению.

На ней маска для дыхания, и она дышит часто и прерывисто. На другом конце комнаты мужчина стоит к нам спиной.

Он не слышал, как мы вошли, но девочка не выдает нас. Пустое помещение чистое, светлое и в нем нет ничего, кроме кровати и рабочей доски на стене.

Девушка перекатывается на бок, хватается за живот и всхлипывает.

– Считай интервалы между схватками, – говорит мужчина, даже не повернувшись.

– Мне нужно что-то от боли, – умоляет она, и именно в этот момент мы отступаем. Не закрыв дверь, мы снова несемся вниз и почти летим кувырком в конце лестницы.

–Ну и? – спрашивает Дориан.

Сайлас смотрит вниз. Он выглядит так, как будто сейчас упадет. А девушка продолжает кричать от боли.

Когда мы наконец заходим в комнату Вани, она смотрит на каминные часы.

– У нас не принято поздно вставать, – говорит она хрипло. Макс сидит в розовом кресле. Его глаза направлены только на меня. Я выпрямляюсь.

– Мы заблудились, – говорит Сайлас.

– Ну, теперь все же вы здесь, – Ваня указывает на стол, на котором громоздится еда, мы садимся за него и налетаем на нее.

Выбор не такой огромный, как в Роще, нет хлеба и овощей, но есть целая куча синтетических блюд и различные сорта приготовленного картофеля.

Я отправляю в рот кучку чего-то в рот, которая выглядит, как обожженные отрасли и древесная кора. Соленные и довольно хрустящие.

–Вкусно? – ухмыляется Ваня. – Наша настоящая гордость.

– Чистый белок, – добавляет Макс.

– Вначале на кухне было несколько, а теперь у нас тысячи их, – говорит Ваня. – Мы выращиваем их в хижине совсем рядом с вашей. Тараканы, – я немедленно начинаю кашлять, и у меня практически начинается припадок удушья.

Еще никогда в жизни я не ела других живых существ. Собственно, я должна почувствовать отвращение, однако очень неловко я катаю насекомое по рту и пытаюсь представить живое животное. У него восемь ног? Крылья?

– Они выжили? – спрашивает Зонг. Он берет таракана и зажимает его между зубов, а затем жует.

– Мы выжили, – говорит Ваня. Она садится во главу стола, а Макс с другой стороны, прямо рядом со мной. Его нога прижата к моей, и я полностью сжимаюсь. – Вам было удобно в хижине? – спрашивает Ваня. Мы киваем. – И когда вы заблудились, то, вероятно, заметили две вещи.

– Да, – отвечает Сайлас. – Но я надеюсь, мы можем быть здесь полезными или, по крайней мере, научиться, чтобы стать таковыми.

– Ты будешь отличным приобретением, никаких сомнений, – говорит Ваня и прикасается к лицу Сайласа. Когда она снова откидывается назад, то отправляет таракана в рот, как будто она хотела его распробовать.

Лицо Сайласа горит, но он не защищается от флирта Вани, также как он никогда не защищался от настроения Петры и ее насилия. Подчинение – одна из вещей, которому нас научили в Роще.

– Почему он тебе нужен? – Ваня показывает на аппарат для дыхания. Теперь я краснею. Хотя я ничего не могу с этим сделать, я стыжусь своей потребности большого количества кислорода. Я смотрю на свою тарелку.

– Сайлас и я жили в куполе и воровали отростки. Они все ее держат тридцать пять процентов чистого кислорода, поэтому процесс требует больше времени.

Ваня пьет глотками ее воду и подозрительно подглядывает за мной. И все же у меня остаются некоторые сомнения. Где деревья?

И почему никто не упоминает о девочке, которая в данный момент рожает ребенка? Разве это не хорошая причина для праздника? У меня плохое предчувствие, что за Секвойей скрывается больше, чем Ваня хочет нам сказать.

– И какое количество кислорода требуется вам сейчас? – спрашивает она.

– Двенадцать, – говорит Сайлас.

Я смотрю на свое уведомление, которое сейчас стоит на 14. – Двенадцать, – говорю я. Ваня издает необычный шум.

– Поверните вниз на десять, если понадобится больше, воспользуйтесь коробкой с кислородом. Вы же их видели?

– Как это работает? – спрашивает Зонг.

– В Роще не было ничего подобного, – добавляет Дориан.

– Я точно знаю, что было в Роще, а чего нет, – Ваня откидывается назад на стул. – Не делай вид, Дориан, как будто не узнал меня, так как я определенно узнала тебя. Ты был одним из лучших у Петры, словно Бог или что-то такое. При этом у нее не было в голове ничего кроме деревьев. Что-то такое скудное.

Злость разгорается во мне. Выращивание деревьев не было просто хобби, а наш ключ к свободе, к выживанию.

Мой протест практически срывается с языка, когда я чувствую на себе взгляд Сайласа. Он слегка качает головой, что было несложно заметить, если смотреть. Поэтому я держу рот на замке.

Дориан откладывает нож и вытирает руки о штаны.

– Мы думали, ты умерла, Ваня.

– Я выгляжу мертвой? – воркует она.

– Нет.

– Итак, рассказывайте: Петра до самого конца запрещала отношения? – кивает Сайлас. – Боже, как же скучно, – она поднимает стакан и улыбается. – Что тогда станет с человечеством? – ее улыбка могла бы стать шире, но в ее голосе слышно что-то серьезное.

– Почему ты покинула Рощу? – спрашивает Зонг.

– Сложно. Как во всех семьях, – говорит она. – Я бы с удовольствием рассказала вам подробности, но кто мне даст гарантии, что вы не шпионы? Возможно вас послала Роща или даже моя сестра, чтобы выкрасть моих людей. Или чтобы вы убили меня.

"Это было бы хорошо", – подумала я.

Сайлас наклоняет голову.

– Я уверяю тебя, Рощи больше нет, – говорит он неторопливо.

– Что ж, позволь мне лично это перепроверить. Макс, будь так любезен.

Макс наполняет свой стакан и раскачивает его перед нашими носами так, что содержимое почти выплескивается.

– И что ты будешь делать с ними в это время?

Ваня потирает виски, как будто она ужасно устала. Затем она открывает один глаз и продолжает.

– Мы начинали сперва с препаратов железа с иммунной защитой и Эритропоэтина*. (*один из гормонов почек. По химическому строению является гликопротеином. Используется, как лечебное средство)

– Эритропоэтина? – спрашивает Зонг.

– Ничего, что разрешила бы Петра. Они увеличивают количество красных кровяных телец и снижают нашу потребность в кислороде, – объясняет Ваня.

– Допинг, – говорит Зонг.

Ваня поднимается и уходит от стола.

– Хорошо, тогда отправь их в поликлинику для тестов, – говорит она, поворачиваясь к нам спиной.

– Что за проверка? – спрашивает Сайлас.

– Вступительный экзамен, – говорит Макс. Его ухмылка выглядит пошло. – Все готовы? – спрашивает он, вставая.

Мы не были готовы, но этот вопрос не требовал ответа.