Текст книги "Хаос (ЛП)"

Автор книги: Сара Файн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Что нет никакого способа стать сильным с помощью милосердия, доброты, терпения или самопожертвования. Что единственный способ преуспеть – стать таким же жестоким, как Мазикины, – она встретилась со мной взглядом. – Я верю в силу иного рода.

Я взглянула на Анну, которая пожала плечами.

– Я ей верю, – сказала она мне. – Она могла убить меня после того, как столкнула в унитаз. По пути вниз я сломала руку и чуть не утонула.

– Я никогда не была вашим врагом, – сказала Треса. – Хотя и не могла раскрыть свою истинную преданность, я всегда была на вашей стороне.

– А твоя истинная преданность заключается в чём?

– Я служу Кузнецу.

– Великолепно, – сказала я. – Парень, который хотел публично истязать нас пытками.

– Он живёт ради защиты своих людей, – отрезала Треса.

Малачи застонал, и я крепче обняла его, сказав в отчаянии:

– Мы просили его помочь нам! Я сказала ему, что мы можем вытащить его людей, но он пырнул меня ножом за беспокойство.

Треса прищурила глаза.

– Ты не можешь вырыть туннель или разрушить купол. Он испробовал всё это, решив спасти невинных, приговорённых к этому аду. Но он осознал, что если не хочет отказаться от своей души и стать злым, как Кожевник, то выхода нет. Он давным-давно отказался от поисков. Когда ты объявилась с этими заявлениями в обмен на его помощь, думаю, ты прекрасно понимаешь, как это прозвучало для него. Ты хотела, чтобы он рисковал людьми, которых защищает, ради того, что, как он знает, невозможно? – она усмехнулась. – Он сделал всё, что было в его силах, чтобы сохранить их души и избавить их от боли, но также и от их доброты. Вот почему он послал меня шпионить за Кожевником, чтобы завоевать его доверие и найти способ остановить его.

– Ты была в переулке в ту ночь, когда он нас схватил? – спросила я. – Если ты на нашей стороне и знала, что он сделает, почему не остановила засаду?

Она озадаченно посмотрела на меня.

– Я подозревала, что вы здесь, чтобы освободить его, – сказала она, кивнув на Малачи, – но я не видела ничего, что указывало бы на то, что вы здесь для чего-то большего. Я помогла тебе, потому что узнала о твоём желании уничтожить портал, но у меня до сих пор нет никаких доказательств того, что ты хочешь помочь остальным покинуть этот город.

Анна проигнорировала вопрос Тресы о наших намерениях и повернулась ко мне.

– В ту ночь недалеко от Кузнеца Такеши поймал её в нескольких кварталах отсюда. К тому времени мы с тобой уже были схвачены. Она сказала Такеши, что верна Кузнецу, и он предложил ей гранату в обмен на информацию о том, как проникнуть на территорию завода, чтобы спасти нас.

Треса кивнула.

– Я рассказала ему о главном ключе и заставила поклясться не убивать моего хозяина.

Анна подняла правую руку, и я увидела странную вмятину и припухлость.

– Когда Треса вытащила меня из воды, мне было очень больно, и я была так зла, что готова была отрубить ей голову. Но потом она вытащила гранату из кармана.

Треса выглядела слегка взвинченной.

– Страж сказал, что это мощная штука и что я могу использовать это, чтобы уничтожить Кожевника, но также заявил, что не скажет мне, как это сделать, пока вы обе не окажетесь в безопасности.

Анна фыркнула.

– Он решил, что если ты будешь вести себя глупо или лгать о том, что ты на нашей стороне, то, в конце концов, взлетишь на воздух. Я и не знала, что она всё ещё у тебя с собой, – она посмотрела на меня. – После того, как я сломала руку, я не смогла подняться по лестнице, поэтому я сказала Тресе, чтобы она принесла тебе гранату, чтобы ты знала, что делать. Она сказала, что позаботится об этом, сказала, где мне найти тайник с припасами, и сказала, что приведёт тебя и Малачи обратно, если сможет, – она поморщилась. – А меня оставила ждать здесь, внизу.

Она посмотрела вниз по течению реки, которая унесла Такеши.

У неё не было его, чтобы помочь ей исцелиться, и пока сидела здесь одна, плохо исцеляясь, это, вероятно, напомнило ей о том, как она потеряла его снова. Моя душа изнывала по ней. Где сейчас Такеши? Страдает ли он?

– Он должен был вернуться, – тихо сказала Анна. – Он уже должен был быть здесь.

– Что?

Она закрыла глаза.

– Ничего. Это уже не важно.

Я не знала, что и сказать, поэтому вместо этого посмотрела на каменную стену, которая теперь служила дамбой. Уровень воды уже опустился значительно ниже каменистого берега за пределами нашей пещеры, и теперь только тонкая струйка бежала там, где когда-то бушевало течение. Лавина камней полностью отрезала русло… пока что.

– Нам скоро придётся уходить. Река рано или поздно прорвётся через плотину, и я не хочу сидеть здесь, когда она взорвётся.

Анна одарила меня печальной улыбкой и кивнула Малачи.

– Тогда сосредоточься на том, как сильно ты его любишь.

Я провела своими нежными, исцеляющими пальцами по его волосам и прижалась щекой к его щеке, позволяя своим мыслям плыть к тому сну, который видела о нём в солнечном свете, о том, как он поворачивает своё лицо к свету и наслаждается его теплом на своей коже. В этом сне у него не было ни кругов под глазами, ни шрамов на теле, ни эха воспоминаний о боли и борьбе. Он сложил оружие и теперь мог отдохнуть. Малачи был воином, но в глубине души он хотел мира. Он не получал удовольствия от битвы, хотя всегда выполнял свой долг. Он хотел простой, счастливой, обычной жизни, мечты, которую у него никогда не было шанса осуществить. Я хотела этого для него. Я никогда не встречала никого, кто нуждался бы в этом больше. И неважно, была ли я частью этого или нет, он это заслужил.

Я положила ладони на его раны, мои мысли перевернули эти образы – сильно желая этого, но не для себя. Не того, что я хотела от Малачи, а о том, что я хотела для него. Я улыбнулась, чувствуя, как тепло возвращается к его коже, наблюдая, как открытые раны перестают кровоточить и срастаются вместе.

Он уже начал шевелиться, как вдруг Треса склонила голову набок.

– Ты слышишь? – прошептала она.

– Что это? – спросила я.

Анна вскочила на ноги, держась за правую руку.

– Кто-то идёт.

Я крепко прижала Малачи к себе.

– Ты можешь сказать, Мазикин это или человек?

Она высвободила руку и вытащила нож. Рядом с ней то же самое сделала и Треса. Анна нерешительно выглянула из пещеры.

Затем она ахнула и издала звук, похожий на нечто среднее между всхлипом и криком. Она выскочила из пещеры раньше, чем я успела сказать хоть слово. Я осторожно уложила Малачи и схватила острый камень, готовясь к новой схватке. Я вышла из пещеры, высоко подняв камень. Такеши стоял на скользком пустом речном дне. Анна была в его объятиях. Она дрожала, прижимаясь к нему.

Он посмотрел поверх её плеча и увидел, что я стою на берегу.

– Ты выполнила свою миссию. Купол открыт. Давайте выбираться отсюда.

* * *

Мы вернулись в крошечную пещеру, Малачи уже сидел, проводя пальцами по своим новым ужасным шрамам. Прежде чем он отвернулся, чтобы накинуть на себя плащ, я увидела вспышку отчаяния в его глазах. Я могла сказать, что он терял себя, рана за раной. Своим громким и чересчур весёлым голосом я сказала:

– Готов к очередной прогулке?

Он высунулся из пещеры и вздохнул, увидев Такеши.

– Я должен был верить, – сказал он.

– Когда я увидел карту Кожевника и то, как туннели соединяются с рекой, я понял, что должен сделать, – сказал Такеши, отпуская Анну, но продолжая сжимать пальцами её плохо зажившую руку.

Анна накрыла его руку своей.

– Я согласилась отпустить его, чтобы он попытался забрать гранаты. Я посчитала, что они понадобятся нам, чтобы убить Королеву и уничтожить портал, – она посмотрела на меня. – Я не рассчитывала, что ты, Зип и твоя мать позаботитесь о Королеве без них.

– Но теперь они у меня есть, – сказал Такеши, подняв тунику и показав пять гранат, висевших наискосок поперёк его живота, почти полностью закрывая ужасный шрам. – И мы можем использовать их для побега.

Малачи принял помощь Такеши и Анны, чтобы подняться на ноги, затем пошёл рядом со мной. Мы вынырнули из пещеры и спустились в русло реки с Тресой во главе.

– А ты знал, что Кожевник – сущее зло? – спросила я.

Такеши кивнул на Тресу.

– Я подозревал, но Треса подтвердила, кем он был на самом деле. Я знал, что вы, вероятно, в ловушке, и был готов взорвать вас всех там гранатой за гранатой, но когда я добрался до площади, дворец начал рушиться. Я также услышал звук, похожий на разрыв ткани, который чуть не поставил меня на колени. С юго-востока полился ослепительный свет.

– Рафаэль открыл купол, – тихо сказала я.

Мы смогли идти гораздо быстрее в русле реки, чем когда мы были на нашем пути к дворцу и шли вдоль узкой скалы. Малачи обнял меня за плечи. Его шаги были достаточно уверенными, но он опирался на меня, как будто пытался сохранить свои силы или, может быть, собрать их. Через некоторое время мы миновали узкую арку, обозначавшую начало катакомб под кожевенным заводом.

– Может, нам туда подняться? – спросила я.

Такеши покачал головой.

– Мы можем пройти по руслу реки до самой южной окраины города, а оттуда будет прямая дорога. Уверен, что на улицах царит хаос. Мы можем воспользоваться этим и прокрасться к вратам. Мы заберёмся на них и выберемся отсюда.

Треса остановилась и повернулась, глядя на каждого из нас. Я была уверена, что она думала о том, что Кузнец был прав, когда сказал, что мы думали только о себе.

Малачи покачал головой.

– Всё не так просто, Такеши.

– Он прав, – сказала я. – Мы не можем просто улизнуть. Мы должны вытащить людей отсюда. Лучшей возможности никогда не будет.

Хватка Такеши на Анне усилилась.

– По всему городу рассеяно миллион народу. В каждом притоне, на мясокомбинате, на улицах. Большинство из них слабы и сломлены, а ещё есть те, которые, судя по всему, более заинтересованы в господстве здесь, чем в свободе где-либо ещё.

Анна прильнула к нему.

– Мы выполнили задание. Это наш шанс на свободу, и вы готовы отказаться от него? Потому что именно это вы и сделаете, если попытаетесь освободить всех этих людей. Подумайте о том, сколько их там. А что произойдёт с ними за пределами купола?

Я нахмурилась.

– Ты готова бросить этих людей здесь только ради шанса спасти свою шкуру, капитан?

– Я говорю о том, что мы служили Судье десятилетиями, – тихо сказала Анна. – Каждый из нас. Кроме тебя, Лила. Тебе не понять, каково это – так много бегать на побегушках, жертвовать и всё равно быть пешкой. Мы не несём ответственности за этих людей. Это дело Судьи.

– Хорошо. Я не пережила так многого, как ты. Но я знаю, каково это – быть брошенной, – я указала на Такеши. – И ты тоже. Ты же знаешь, как это больно, когда твоя надежда тает день ото дня. Как ты можешь уйти, зная, что бросил людей здесь?

– Я отсидел свой срок! – заорал Такеши. – Я выжил только для того, чтобы вернуть Анну в свои объятия и обрести покой, к которому был так близок много лет назад.

– А как насчёт всех остальных? – крикнула я в ответ. – Они ещё не отсидели свой срок? Они не заслуживают покоя?

Лицо Такеши исказилось от разочарования.

– Ты говоришь, что любишь Малачи. Если ты это сделаешь, я твоя лучшая надежда. Я могу его вытащить.

Он был прав. Я могу продолжать бороться. Я была готова попробовать. Но Малачи разваливался на части. Он не мог вынести большего наказания. Я поморщилась и положила свою руку поверх его, прижимая её к своему плечу.

Малачи откашлялся.

– Ты знаешь, как я проводил время, пока был прикован цепью на той площади в ожидании, когда Королева сделает самое худшее? – он поднял голову и встретился взглядом с Такеши. – Я смотрел на лица людей. У всех до единого – шрамы на теле, сгорбленные спины, ошейники на шеях.

Он сглотнул и сжал моё плечо.

– И я узнал очень многих из них. Я помню, как перерезал им глотки в тёмном городе. Помню, как читал молитвы над их безжизненными телами и верил, что освобождаю их. Это была прекрасная ложь, за которую я цеплялся, вместо того чтобы смотреть правде в глаза. Всё, что я делал, это обрёк ещё больше невинных на такую судьбу, – он немного выпрямился. – Я должен как-то теперь это исправить. Мы можем что-то с этим сделать.

Такеши уставился в землю. Его рука всё ещё лежала на предплечье Анны, как будто он хотел убедиться, что она полностью исцелилась. Я повернулась к Анне.

– Ты мой капитан. И я уважаю тебя. Но если ты прикажешь мне покинуть этот город, даже не попытавшись освободить всех остальных, я этого не сделаю. Я не могу.

– Я тоже, – тихо сказал Малачи. Он отпустил меня и, медленно шагнув вперёд, положил руку на плечо Такеши. – Думаю, что нас выбрали Стражами, не просто так. Мы сильнее большинства. Мы боремся сильнее, – он наклонился ко мне. – И мы никогда не делали ничего подобного ради самих себя.

– Когда этого хватит сполна? – прошептал Такеши. – Почему я должен сражаться за хозяина, который не сражался за меня?

– Мы не будем сражаться за хозяина, – сказал Малачи. – Мы будем сражаться за тех, кого бросили.

Я положила ладонь на спину Малачи, любя его ещё больше, чем когда-либо это было возможно.

Анна выглядела озадаченной.

– Такеши…

– Это невыполнимая задача, – пробормотал он.

Малачи ухмыльнулся, шрамы на его лице стали серебристо-белыми.

– Сколько раз ты мне это говорил?

– Конечно, ты мне напомнишь.

– А сколько раз это было возможно только потому, что мы были вместе? – спросил Малачи на этот раз более серьёзно.

Такеши склонил голову.

– Ты многого просишь.

Анна поцеловала его.

– Ты знаешь, кто ты, – пробормотала она ему на ухо. – И я знаю кого люблю.

Он закрыл глаза и прислонился своим лбом к её лбу.

– Хорошо. Тогда всё решено.

Он поцеловал её.

– Мы должны возвращаться к Кузнецу, – сказала Треса, явно довольная.

Малачи опустил на меня взгляд.

– К тому, кто пырнул тебя ножом?

Я кивнула.

– Но Треса доверяет ему и действовала против Кожевника по его приказу. Кроме того, у него больше оружия и транспортных средств, чем у кого-либо ещё.

– Он лучше всех разберётся с тем, что происходит в остальной части города, – сказал Такеши, когда земля снова загрохотала под нашими ногами. – И нам лучше поторопиться.

Он посмотрел вверх по течению, на временную дамбу, сдерживающую мощные воды реки. Как долго она простоит?

Мы побежали трусцой, следуя за Тресой вниз по главному руслу реки, и шмыгнули через хорошо замаскированную расщелину, которая соединялась с другой системой туннелей. Освещённый только крошечным фонарём Тресы, наш путь был неровным и скользким, и мы наткнулись, по крайней мере, на одну пещеру, которая требовала от нас отступления. Однако Такеши знал другой путь и с лёгкостью повёл нас, его ладони скользили по каменным стенам, когда он переводил каждую вибрацию.

– Там сверху передвигается много народу. Это будет абсолютный хаос.

– Это может даже сыграть нам на руку, – сказал Малачи, когда мы начали подниматься по грубым ступеням.

– Посмотрим, – фыркнул Такеши, открывая стальную дверь на верхней площадке лестницы.

Прохладный ночной воздух города обдул моё лицо, принося с собой запах крови и страха. Крики и взрывы эхом отдавались в темноте, вместе с глубоким грохотом, который вибрировал сквозь подошвы моих ног. Над нами раздался резкий треск, и, посмотрев вверх, я увидела трещины, змеящиеся по поверхности купола. Это вызвало улыбку на моём лице, особенно когда яркий свет привлёк моё внимание. Над крышами домов, по направлению к городским вратам, было свечение, и трещины в куполе, казалось, исходили от него.

– Нам нужно… – начала Анна.

– С возвращением, Стражи, – прогремел Кузнец через свою систему связи.

Я резко обернулась. Мы стояли на краю огромного двора Кузнеца, в самом дальнем углу фабрики, ближе всего к городской стене и куполу. Он стоял на своей платформе, где, очевидно, обращался к своим людям, которые были вооружены и стояли по стойке смирно. И теперь все они смотрели на нас.

– Схватить их! – прогремел Кузнец.

ГЛАВА 23

Треса встала перед нами, и как только Кузнец увидел её, он заорал:

– Стоять!

Стражи, которые собирались схватить нас, замерли. Кузнец вышел вперёд, крича:

– Что вы наделали? – он свирепо посмотрел на каждого из нас. – Костяной дворец разрушен. Мазикины в бешенстве. И только вопрос времени, когда нас захватят. Для защиты завода потребуется всё, что у нас есть.

– Мы сделали это! – воскликнула Треса с дрожью в голосе. – Мы убили Королеву и Кожевника, и портал был уничтожен!

Земля под нами сдвинулась, и раздался более глубокий грохот. Кузнец покачнулся на своих коротких и толстых ногах.

– Эти проклятые землетрясения становятся всё хуже, – ответил он. – Полагаю, ты тоже в ответе за это?

Треса выглядела потрясённой. Она, очевидно, ожидала, что он будет в восторге от того, что она помогла сделать, но он был так озабочен сохранением своего положения, что не мог думать дальше этого.

– Нам нужно попасть внутрь и плотно запереть это место, – сказал он.

– Река запружена плотиной, – сказал Малачи. – Костяной дворец разрушился и перекрыл её.

Румяное лицо Кузнеца побледнело.

– Эта река течёт под городом, как непреодолимая сила. Если она вырвется на свободу…

Мы все знали, о чём он думает. Мы оказались в ловушке под куполом. Если река вырвется на свободу, затопит ли она город? Куда пойдёт вся эта вода?

– Выход есть, – сказала я. – Для всех. Теперь мы можем уйти. В куполе есть отверстие.

Кузнец свёл вместе свои густые брови.

– Выход? Как ты можешь быть уверена в этом?

Я и не была. Всё, что у меня было – это слабая надежда в душе и свет вдалеке. Я указала на сияние, и он, прищурившись, посмотрел в ту сторону.

– Потому что мы разрушили портал и убили Королеву, и потому что Судья держит свои обещания.

– Да. Судья так доброжелательна, – он рассмеялся горьким, ужасным смехом. – Никто не знает, что нас ждёт, если мы попытаемся покинуть город.

– Ты прав, – сказала я. – Но какое у тебя здесь будущее?

Он снова посмотрел на людей, собравшихся вокруг него, на эти покрытые шрамами лица и изломанные тела. В каждом из них жила душа, которую он считал достойной спасения.

– Я не знаю, как защитить их, если мы покинем лагерь.

– У тебя есть колёса и оружие. Мы можем атаковать с юга, – сказала Анна.

Он скрестил руки на своей широкой груди.

– Мазикины попытаются остановить нас. Они уже там собираются. Я получил информацию, что Ибрам и его отряд стражей у врат. Вы говорите, что есть выход, но, очевидно, какая-то сила мешает им уйти, поэтому, похоже, Мазикины направили свои усилия на то, чтобы удержать людей в плену вместе с ними и наказывать любого, кто попытается сбежать.

– Может быть, проход в куполе предназначен только для людей, – предположила я. – Тогда это очень хорошо.

Анна кивнула.

– Пустошь не нуждается в увеличении хищников.

– Все хищники в городе вместе с нами! – сдавленно крикнул Кузнец. – И они знают, что у нас есть средства добраться до врат. Единственная причина, по которой они ещё не на металлоконструкциях, заключается в том, что мы соорудили баррикады и ловушки, и они знают, что мы готовы к ним. Но если мы уйдём… – он провёл рукой по макушке и указал на своих людей. – Их разорвут на части. Посмотрите на них. Они не воины. Они не сильны.

Такеши наклонился к нему.

– Мы можем разбросать Мазикинов, – сказал он. – Ты видел, как я это делаю, – он взглядом встретился с Анной, и он коснулся своей туники, под которой висели гранаты. – Мы можем расчистить путь. Мы поможем всем выбраться.

– Они могут сделать это, хозяин, – сказала Треса, подходя ближе и хватая его за рукав. – Мы можем выбраться отсюда. Ты можешь выбраться отсюда.

– Мне плевать на себя, – сказал Кузнец, и я поняла, что он говорит правду.

Кожевник был сам по себе, но Кузнец хотел только защитить свою импровизированную семью. Он потёр подбородок и посмотрел на Тресу с проблеском надежды в глазах, который вспыхнул, когда земля под нами снова затряслась, достаточно сильно, чтобы фасад здания через улицу треснул. Тяжёлые куски цемента посыпались на мостовую.

– Хорошо. Мы попытаемся, – наконец сказал он, кивнув своим стражам. – Назир! Отведи группу к гаражам и заправь телеги топливом. Холлоран! Собери всех во дворе.

Он повернулся к нам.

– Вы можете взять на себя ведущую машину. Мы должны выехать на рассвете, задолго до «Огненного часа!». У нас не так много времени, – он посмотрел на восток, где должно было взойти жестокое солнце, потом снова перевел взгляд на нас. – Я доверяю вам души этих людей.

– Тогда нам нужно одолжить машину и сначала заехать в другое место, – сказала я, глядя на Анну.

Кузнец нахмурился.

– С какой целью?

– Нам нужно попасть на площадь, – я переплела свои пальцы с пальцами Малачи и сжала их, в моей голове сформировался план. – Все в этом городе должны услышать хорошие новости.

* * *

Я уставилась на громадного зверя, плотнее натягивая плащ.

– Самая крупная машина, на которой я когда-либо ездила, это «Королла».

Машина, которую предоставил Кузнец, была размером и формой с фронтальный погрузчик или, возможно, снегоочиститель промышленного класса. У него был массивный совок спереди и грубо сделанные резиновые шины, которые были высотой с мой рост. Эта машина была самой большой и мощной в автопарке Кузнеца, и она нам понадобится, потому что мы должны были прорваться через баррикады и, возможно, сотни Мазикинов, чтобы добраться до главной площади.

– Хорошо, что за рулём сидит Треса, – крикнула Анна, направляясь к нам со стороны армии Кузнеца и теребя новые клинки на бёдрах.

С ней была и Треса, она перелезла через борт машины и уселась на водительское сиденье за рулём такого же размера, как и она сама.

Я вытянула шею.

– Твои ноги вообще касаются педалей? – спросила я, взбираясь по лестнице сбоку от этой штуки.

– Ты смешная, – сказала она, и хотя её тон был ровным, она улыбнулась.

Я покрепче ухватилась, когда земля снова задрожала. Землетрясения были кратковременными, но становились всё сильнее и чаще. В какой-то момент река вырвется на свободу, и мы либо уедем на волне, либо окажемся прижатыми к куполу, пойманными в гигантский адский снежный шар.

Люди Кузнеца суетились вокруг нас, готовясь к безумному броску, который они собирались совершить. У каждого была своя работа: кто-то собирал самых старых и слабых и аккуратно укладывал их на приподнятые платформы поверх двадцати или около того колёсных машин, выстроившихся вдоль квартала. Все машины были разные: одни с огромными открытыми двигателями, другие с толстыми металлическими бамперами и экранированными кабинами для водителей, третьи с плужными лопастями, как у нас, и несколькими широкими платформами, на которые взбиралось большинство людей Кузнеца. Другие выкрикивали приказы и засовывали оружие за пояс, цепляясь за борта машин – это были стражи, те, кто будет защищать уязвимых, если какой-нибудь Мазикин попытается напасть. Небольшая группа мужчин и женщин сгрудилась возле разрушенного забора вокруг двора, каждый держал в руках злобно изогнутый клинок. Кузнец сказал нам, что они должны заботиться о тех, кто не может добраться до стены. Быстрое обезглавливание гарантировало бы, что те, кто слишком слаб или ранен, не будут оставлены на милость Мазикинам. Это не было идеальным решением, так как те, кто умер в городе, были намного слабее, когда они возвращались, но это всё ещё давало им шанс.

Он предоставил нам свою самую мощную машину с единственной целью – добраться до центральной городской телефонной станции. Когда я сказала Малачи, что хочу сделать, он наградил меня поцелуем, который я почувствовала до самых кончиков пальцев ног.

Кто-то ударился о борт машины и, посмотрев вниз, я увидела Кузнеца. Ножи рядами тянулись вдоль его рук и вокруг пояса.

– Мы уйдём, как только вы вернётесь, – его тёмные глаза встретились с моими. – Я доверяю этих людей вам, Стражи.

– Мы не подведём, – сказал Малачи.

Ему выдали новый комплект одежды и снабдили кобурой для ножей, которая крест-накрест пересекала его грудь. Он вскарабкался рядом со мной, за ним последовали Такеши и Анна, которая всё ещё поддерживала свою правую руку.

Двигатель зарычал. Треса включила передачу. Кузнец ухмыльнулся ей.

– Верни машину в целости и сохранности, – крикнул он.

Она отсалютовала ему, затем жестом велела нам держаться. Не дав нам ни малейшего шанса, она вдавила педаль газа в пол, и мы понеслись вперёд. Она обогнула другие машины в очереди, и я мельком увидела размытые лица, широко раскрытые глаза, полные надежды. Мерцающий свет на юге притягивал меня, но вдалеке я слышала рёв орды Мазикинов. В конце квартала Треса резко свернула направо. Костяшки пальцев Малачи побелели, когда он вцепился в стойку и лёг рядом со мной на крышу машины. Анна и Такеши стояли по другую сторону от него, оба прищурившись смотрели вперёд.

Массивная баррикада, сделанная из металлических обломков и костей, преграждала дорогу перед нами. Треса толкнула рычаг вперёд, и тяжёлое лезвие плуга ударилось о мостовую. Искры летели от дороги, лезвие оцарапало поверхность, и Малачи накрыл меня своим телом, прижимая мою голову к своей груди, когда мы столкнулись с баррикадой, посылая обломки вверх и над нами. Мы с хрустом переехали через то, что осталось, и с рёвом выскочили на улицу мимо владений Кузнеца.

Улица кишела Мазикиными и их рабами. Многие из людей были нагружены, как вьючные мулы, пожитками Мазикинов. Они бежали на юг, прочь от грохочущих руин Костяного дворца, и бросились врассыпную, когда мы выехали на дорогу. Треса даже не потрудилась поднять плуг, предпочитая косить всё и вся, что попадалось на нашем пути. Ей было дано одно задание – добраться до площади и уехать оттуда, и она, казалось, была полна решимости выполнить его. Её голова была низко опущена к рулю. Мы столкнулись с механической телегой, которая сломалась на перекрёстке. Металл взвизгнул, машина заскрежетала и заскользила по дороге впереди нас, но в итоге накренилась на тротуар, и мы понеслись вперёд.

Сквозь окна и промежутки между зданиями я видела, что руины дворца испускают зловещий сапфировый свет.

– Как думаешь, портал всё ещё цел? – выкрикнула я.

– Нет, если ты бросила в него гранату, – крикнула Анна.

Мы врезались в меньшую машину и встали на одно колесо, в то время как другое расплющило капот встречной машины.

– Но голубая субстанция, возможно, не была уничтожена, – сказал Малачи мне на ухо. – Мы не знаем, что это было.

Я уставилась на свет, и новый страх пробежал по моей спине. Затем я напомнила себе, что купол был открыт, по крайней мере, сейчас, а это означало, что мы уничтожили портал. Как и означало, что Джури не сможет больше овладеть кем-то ещё. Возможно, он может быть даже мёртв. Бой мог быть окончен.

Если мы выберемся из города. Впереди нас, площадь была освещена ослепляющими огнями. Мазикины карабкались с запада и севера. Несколько человек бесцельно бродили, всё ещё в ошейниках, в то время как другие лежали уничтоженные на улице и тротуаре. Это было похоже на зону боевых действий.

– Мазикины решили наказать всех людей, когда Кожевник объявил, что убил Королеву, – мрачно сказал Такеши.

Выехав на площадь, где на земле плотно лежали тела, а цемент был замаран кровью, Треса замедлила ход. Она остановилась перед платформой, на которой пытали Малачи. Мы встали на плоской части крыши машины, и существа заметили нас. Некоторые закричали и упали на четвереньки, разбегаясь, но большинство рвануло вперёд.

– Мы должны удержать их подальше от нас, – крикнула я Такеши и Анне. – И нам придётся делать это по очереди.

Я указала на ступеньки, которые вели на платформу. Кровь Малачи всё ещё темнела на её серебристой поверхности. Малачи вздрогнул, прижавшись ко мне, но не сказал ни слова.

– Мы сдержим их, – сказал Такеши.

Они с Анной спрыгнули с погрузчика и начали прокладывать себе путь через любого Мазикина, достаточно глупого, чтобы приблизиться. Треса сгорбилась за рулём, держа нож наготове, а мы с Малачи спрыгнули с заднего сиденья на ступеньки.

Громкоговоритель, с помощью которого Королева обращалась ко всему городу, находился всего в нескольких метрах.

– Прикрой меня, – сказала я Малачи, когда три Мазикина бросились по ступенькам с противоположной стороны, вне досягаемости Анны и Такеши. – А потом мы поменяемся.

Он кивнул и вытащил два ножа. Вид у него был такой свирепый, что твари замедлили шаг и начали кружить вокруг него. Я рванула к трибуне, остановившись лишь для того, чтобы вонзить клинок в грудь Мазикина «Рваное ухо», пытавшегося встать у меня на пути. Я схватила микрофон и нажала кнопку сбоку, заставляя обратную связь зазвенеть через динамики.

Я посмотрела на ярко-белое сияние, трескающийся купол, кровавую бойню вокруг меня. И начала говорить:

– Всем внимание. Из этого города есть выход. Идите к вратам на юге, где сияет свет. Помогайте тому, кого увидите. Каждый человек должен идти к городским вратам. Там есть выход.

Я опустила микрофон и увидела, что несколько человек на площади ошеломлённо смотрят на меня. Я посмотрела прямо на них и повторила инструкции, указывая на юг.

– Малачи, – позвала я, закончив. – Иди сюда и повтори это на всех языках, которые ты знаешь!

Он прикончил последнего противника-Мазикина жестоким поворотом клинка и побежал ко мне, метнув нож в приближающееся существо по пути и попав ему прямо между глаз. Он взял у меня микрофон и заговорил на непонятном мне языке. Я оставила его и направилась вниз по ступенькам, ища в хаосе Такеши и Анну, которых нигде не было видно.

– Им нужна помощь! – крикнула Треса, махнув рукой в сторону первого этажа здания на краю площади. – Мазикины повели их туда!

Я оглянулась на Малачи, который теперь говорил на другом языке, и он отчаянно махнул рукой в сторону здания, приказывая мне идти.

Я сбежала по ступенькам, перепрыгивая через тела и обломки, и увидела группу Мазикинов, все в плащах с чёрными треугольниками на спине. Анна лежала на земле, забрызганная кровью, а Такеши стоял перед ней. В руке у него была граната.

– Нет! – крикнула я, бросившись вперёд и приземлившись на спину закутанного в плащ Мазикина.

Я полоснула лезвием по его горлу и пнула другого, когда тот попытался остановить меня.

– Тащи её к машине!

Такеши был в нескольких секундах от того, чтобы взорвать их обоих вместе со всеми нашими гранатами. Это привело бы нас всех к вратам, но не так, как я хотела. Пока Мазикины набрасывались на меня, с когтями и открытыми пастями, Такеши нёс бессознательную Анну к машине. Я колола и била изо всех сил, вынимая клинок и раня им следующего, и всё это время слушала ровный голос Малачи, который теперь говорил по-испански, повторяя моё послание жителям города. Мне оставалось лишь надеяться, что они послушают.

Клыки сомкнулись на моей руке, посылая шок боли, опалившей руку до самого плеча. Я открыла рот, чтобы закричать, но когтистая рука сомкнулась на моём горле. Я пнула нападавшего, но он отклонился и указал на двух других. Они схватили меня за руки зубами и потянули, жуткая игра в перетягивание каната. Раздирающая агония пронзила центр моего тела, когда Мазикин передо мной поднял когти, готовясь разорвать меня на куски.