Текст книги "Святилище (СИ)"
Автор книги: Сара Файн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Он повернулся ко мне, и его лицо заметно расслабилось, как будто он делал сознательное усилие, чтобы не напугать меня.
– Михаил – наш поставщик оружия. Я вернусь после ужина, и у нас будет тренировка. Ты смогла справиться с маленьким Мазикиным самостоятельно, но есть несколько вещей, которые я хотел бы показать тебе, прежде чем мы уйдём, на случай, если тебе придётся иметь дело с кем-то сильнее. Побудешь с Анной, пока я не вернусь?
Похоже, он действительно предоставил мне выбор. Ещё одно решение, ещё одна просьба о доверии.
– Без проблем, – сказала я, глядя на Анну, которая скрестила руки на груди и уставилась на Малачи прищуренными глазами.
Если только она не убьёт меня раньше.
Но Анна тоже расслабилась, когда встретилась со мной взглядом.
– Давай, девочка, снимем с тебя эту уродливую зелёную рубашку.
Она вышла из комнаты. Я повернулась, чтобы последовать за ней, а Малачи подмигнул мне. Мне потребовалась вся моя концентрация, чтобы не споткнуться о собственные ноги, когда я направилась к двери.
ГЛАВА 14
В комнате Анны едва уловимо пахло корицей, уютом и теплом. Несмотря ни на что, я немного расслабилась. По сравнению с безликой, простой комнатой Малачи, комната Анны была оазисом цвета и причудливости, самым привлекательным местом, которое я встретила с момента прибытия в город. У неё был похожий арсенал смертоносных аксессуаров, но стены были увешаны картинами, выполненными в одном стиле. Хотя цвета были приглушёнными и тусклыми по сравнению с земными, мазки были сочными и смелыми, изгибы, удары и уколы краски. Они были похожи на войну. Или любовь. Я не была уверена, что именно, но от них у меня заныло в груди.
– Садись, Лила. Давай поработаем над тобой. Что случилось с твоими волосами?
Я машинально подняла руку к волосам. Я не смотрелась в зеркало с тех пор, как умерла.
– Ты о чём?
– Ох. Твои волосы всегда в таком беспорядке? Нам нужно взять всё под контроль, прежде чем мы уйдём. Они так и просят, чтобы их схватили.
Я посмотрела на её распущенные чёрные волосы.
– А твои – нет?
Анна улыбнулась.
– Возможно. Но те, кто пытается, теряют конечности.
В этот момент я решила, что Анна мне нравится. Я улыбнулась в ответ.
– Может, ты научишь меня, как это делать?
Анна покачала головой, открывая сундук у изножья койки. Он был украшен замысловатыми узорами, похожими на китайские. Или японские. Что-то вроде того.
– Малачи сказал, что только дистанционное оружие.
– Что это значит?
– Это значит, что он не хочет, чтобы чьи-то конечности оказались достаточно близко к тебе, и тебе бы пришлось их отрезать. А ещё, чтобы ты случайно не отрезала их себе.
Я наклонила голову, вспоминая, как чуть не отрезала себе ногу ятаганом Лейси.
– Думаю, с этим трудно поспорить.
– Малачи часто прав. Поехали!
Анна выпрямилась, размахивая толстой проволочной щёткой. Она обошла меня, и я развернулась на месте, не подпуская её к себе сзади. Анна задумчиво прищурила глаза.
– Это всего лишь расчёска, милая.
Я виновато пожала плечами.
– Привычка.
Анна отодвинула стул от стены.
– Садись.
Я повиновалась и сосредоточилась на большой картине, висевшей на дальней стене. Издалека казалось, что хаотичные мазки краски соединялись, и на меня уставилось смертельно-красивое лицо азиата. Анна проследила за моим взглядом и посмотрела на картину.
– Такеши, – тихо сказала она, взяв прядь моих волос и расчесав кончики. – Он научил нас большей части того, что мы знаем.
Услышав хриплый голос Анны, я перевела взгляд с картины на чемодан.
– А надписи на японском?
Анна рассмеялась, но это прозвучало немного грустно.
– Малачи сказал, что ты наблюдательна. Да, так и есть. И да, сундук принадлежал Такеши.
Печали в её голосе и использование прошедшего времени вполне хватило, чтобы заставить меня замолчать. Я тихо сидела, пока она расчёсывала мои спутанные волосы, превращая их из бросающих вызов гравитации локонов в раскачивающиеся волны.
– Итак, – сказала она, – не хочешь рассказать мне, что ты сделала с Малачи?
Я закрыла глаза, молясь, чтобы мои щёки не покраснели, когда я думала обо всём, что я сделала с Малачи. Интересно, о чём конкретно говорит Анна?
Я сглотнула.
– Понятия не имею, о чём ты говоришь.
Анна продолжала расчёсывать мои волосы, пальцами ловко разделяя их на пряди, систематически атакуя каждую из них. Если она и заметила, что я покраснела, то никак не прокомментировала.
– Он ведёт себя не как обычно. Малачи – самый расчётливый человек из всех, кого я знаю. Но с тобой он другой, как будто что-то не состыковывается у него.
– Наверное, потому что его единственное желание, это чтобы я покинула этот город и перестала быть помехой.
Девчачье расчёсывание волос или нет, но я не готова была обсуждать данную тему.
– Ммм-хмм, – никогда ещё ни один звук не источал столько скептицизма. К счастью, она сменила тему. – У тебя есть какая-нибудь боевая подготовка?
Я усмехнулась.
– Почему люди всё время спрашивают меня об этом? Я старшеклассница. Или точнее была ею. Наверное, теперь я никто. Но нет, у меня не было никаких " тренировок с оружием". Хотя я довольно хорошо умею защищаться.
– Посмотрим. Вот почему Малачи хочет, чтобы ты попрактиковались с оружием, которое держит нападающих на расстоянии. Кулаки – это плохо, но укусы Мазикинов ещё хуже, и если зайдем столь далеко и доберемся до зоны Харага, шансы невелики, что мы вернёмся в участок вовремя, чтобы Рафаэль успел сделать своё дело. Так что ты научишься пользоваться боевым посохом. Может быть, метательными ножами. Это зависит от того, насколько ты хороша, потому что у нас не так много времени на твою подготовку, если он хочет выходить уже завтра.
Она начала заплетать мне волосы.
– Не двигайся. Обычно я не работаю с другими девушками. А именно это заставляет меня чувствовать себя девочкой. Не порти мне всё это.
Я проглотила смешок. Не то чтобы у меня было много опыта, но это была самая странная пижамная вечеринка, на которой я когда-либо присутствовала. Сначала мы заплетаем друг другу косы, а потом нападаем друг на друга с оружием в руках. Может быть, это не так уж сильно отличалось от обычной школьной вечеринки.
Когда Анна закончила, она подняла искорёженное зеркало. Моё отражение напоминало картину Пикассо, которую я видела в одном из своих учебников.
– Хм, это великолепно?
– Ну, я убрала волосы с лица. Сейчас. Одежда. Думаю, мои вещи тебе подойдут.
Она снова порылась в своём сундуке и достала пару удобных ботинок и одежду, которая выглядела почти точно так же, как та, что была на Малачи. Я стянула с себя грязную зелёную рубашку и натянула тёмно-синий топ, который оказался мягким и облегающим. Брюки были немного обтягивающими, но также и самой удобной вещью, которая была на моём теле с тех пор, как я оказалась здесь.
Анна оглядела меня с ног до головы.
– Выглядишь как будто ты одна из Стражей.
Она рассмеялась, когда я бросила на неё испуганный взгляд. Ни одна девушка не хочет, чтобы ей говорили, что она похожа на носорога.
– Одна из нас, – уточнила она. – Ты выглядишь как одна из нас.
– А ты и Малачи единственные…
– В настоящее время мы – единственные люди среди Стражей.
Анна вдруг стала очень занята укладыванием вещей обратно в сундук. Через несколько минут она закончила свою тщательную и, казалось бы, ненужную перестановку.
– Поскольку Малачи ещё не вернулся, давай перекусим, а потом пойдём в тренировочный зал.
– Знаешь, я не очень голодна.
Анна посмотрела прямо мне в глаза.
– Ах. Я и забыла. Всё потому, что здешняя еда тебе не подходит. Ты находишься не в том месте. Малачи сразу понял это. Наверное, поэтому он так безумно хочет вытащить тебя отсюда.
– Здешняя еда мне не подходит?
Так вот почему я не была голодна?
– Дай угадаю, здесь ничего хорошего нет. Что бы ты здесь ни увидела, ты можешь получить столько, сколько захочешь. Но ничто из этого не искушает тебя, верно?
Я вздрогнула, когда нежелательный образ обнажённой груди Малачи вспыхнул в моём сознании.
– Нет, ничего заманчивого, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
Анна вопросительно посмотрела на меня.
– Ладно, значит, ты не в том месте. Большинство людей здесь собирают вещи точно так же, как они делали это на Земле. Они едят, пьют, курят, некоторые из них даже копят вещи в своих квартирах, блокируя себя внутри. Только люди, готовые к освобождению, перестают потреблять то, что здесь есть.
– Но что это значит?
– Это значит, что тебе нужно выбираться отсюда, иначе ты умрёшь с голоду, потому что не получишь того, что тебе нужно.
– Что? Я не чувствую голода!
Я непроизвольно руками ткнула себя в живот, как будто кто-то контролировал их.
– Всё в порядке, Лила, – успокоила Анна, с интересом наблюдая за моими шевелящимися пальцами. – Это займёт некоторое время. Но немного. Худо-бедно, несколько недель.
Я не знала, что у меня есть срок годности.
– А если я поем?
– Пища не будет питать тебя. Не беспокойся. В любом случае, это нехорошо. Радуйся, что тебе не придётся запихивать это в себя, как это приходится делать всем нам, – её взгляд метнулся к моим глазам. – Знаешь, ты могла бы пойти к Судье и отправиться в Элизиум… может быть, откормиться, а потом вернуться и уже тогда искать свою подругу?
Я сжала кулаки, чтобы сдержаться и не показать ей средний палец.
– Да. Я уверена, что Стражи Врат получат конкретные инструкции, чтобы встретить меня с распростёртыми объятиями, верно? Хорошая попытка.
Она пожала плечами.
– Это Малачи тебя подговорил?
Вот тебе и доверие к нему.
Она покачала головой.
– Он, наверное, подумывал об этом, но, очевидно, решил, что ему небезразлично, что ты о нём думаешь.
Что-то в моей груди слегка расслабилось. Я почувствовала… облегчение. Я поняла, что хочу доверять Малачи. Я рассеянно потянула себя за косу, думая о нём, а потом вспомнила кое-что из того, что он сказал.
– Малачи сказал мне, что он не пьёт здешнюю воду.
Лицо Анны вытянулось.
– О, да. Он иногда ест, но перестал пить несколько месяцев назад. Повезло ему, – зависть высосала всю жизнь из её голоса. – Он не хочет говорить со мной об этом, но я знаю, что это значит. Он ещё не начал худеть, но это только вопрос времени. Он уже уходит.
– Ты хочешь сказать, что он умрёт с голоду или что-то в этом роде?
Я пожалела, что не попыталась влить ему в горло немного воды, пока он был без сознания.
– Нет, я имею в виду, уходит за город, в Элизиум, – улыбка Анны была хрупкой и напряжённой. – Думаю, время здесь подходит к концу для Малачи. Я не знаю, когда именно, но думаю, что узнаю, когда он полностью перестанет есть, – она расправила плечи и затянула свой конский хвост опытными пальцами. – Ну, а я умираю с голоду. Не хочешь пойти со мной в столовую?
Мой мозг всё ещё работал над тысячью вопросов, вертящихся в голове, но хватило всего одного взгляда на Анну, чтобы понять, что разговор окончен. Крепко зажав язык между зубами, я последовала за ней. Целеустремлённым шагом она вышла из комнаты и направилась вглубь коридора.
"Столовая" была именно такой, как она мне и представлялась, и была очень похожа на продуктовый магазин, который я посетила. "Неаппетитно" было щедрым способом описать это. Анна собрала для себя самые разные продукты, в том числе жалкий кусок сыра, почерневший банан, высохшую булочку и какой-то суп, который пах, по крайней мере, для меня, ногами. Но я не стала говорить об этом Анне.
Другие Стражи сидели за длинными деревянными столами, перед ними громоздились груды еды. Большинство из них разглядывали меня своими сверкающими, как драгоценные камни глазами, пока мы пересекали похожее на пещеру помещение. Это немного напоминало старшую школу Варвика, за исключением того, что все остальные дети были выше семи футов ростом и хорошо вооружены.
Анна вытащила нож из ножен на бедре и соскребла кусочки плесени, прилипшие к поверхности сыра. Я села напротив неё, лихорадочно соображая. Если я не выберусь из города через несколько недель, то умру с голоду. Малачи не упоминал об этом, но это объясняло его страстное желание вытащить меня отсюда. Что ж, мне так же не терпелось уйти, как и ему хотелось увидеть мой уход, вот только при условии, что Надя будет со мной. Может быть, он покинет этот город с небольшим отрывом вслед за мной. Я вспомнила тоску в его голосе, когда он говорил о том, что лежит за городскими стенами. Я была счастлива, что он скоро сможет выйти, и провела несколько минут, размышляя о том, какую улыбку это могло бы вызвать на его суровом, вызывающем лице.
Анна ела быстро и молча. Она казалась подавленной после нашего разговора о еде, и мне стало интересно, а жалеет ли она, что у неё не пропал аппетит. Когда Анна встала, чтобы выбросить остатки еды, в комнате воцарилась тишина. Она сделала вид, что ничего не заметила. Как только мы вошли в коридор, вновь расслабленный смех и поддразнивание наполнили комнату и сотрясли стены.
Я взглянула на Анну.
– Это потому, что ты заставляешь их нервничать или они думают, что ты горячая штучка?
– И то и другое. До меня были и другие, но я долгое время была здесь единственной женщиной. Достаточно долго, чтобы большинство из этих парней попытались что-то сделать и потом очень сильно об этом пожалели. Но поначалу Такеши и Малачи пришлось защищать меня. Они никогда не отпускали меня без сопровождения. Но как только я научилась постоять за себя, другие Стражи тут же оставили меня в покое.
– Ты когда-нибудь тренировалась до того, как попала сюда?
Анна оглядела меня с ног до головы.
– Знаешь, мне кажется, я была похожа на тебя. Я хочу сказать, я тебя не знаю, но у тебя такой взгляд. Сильной девушки. Свирепой девушки, – она одарила меня улыбкой, которая была одновременно лукавой и грустной. – Надломленной девушки.
Я отвернулась и заскрежетала зубами. Неужели это так очевидно? Как будто "непригодна для нормального общества" было написано на моём лбу.
Только Надя заставила меня почувствовать себя иначе. Она заставила меня почувствовать, что я достаточно хороша, что всё, что мне нужно было сделать, это прочитать код и заговорить на языке этого нормального мира, вместо того, чтобы изменить себя с целью вписаться в него. Она как-то сказала мне, что у всех есть свои тайные дикари под кожей, и некоторые люди просто скрывают их лучше, чем другие.
Я хотела быть похожей на Надю, но если Надя действительно знала, что важно и реально, то зачем ей понадобилось надевать маску счастья, когда она была так несчастна? Почему она накачивала себя обезболивающими таблетками? И почему, чёрт возьми, она решила оставить меня?
Если Малачи и Анна окажутся также хороши, как кажутся, возможно, у меня появится шанс спросить её.
Анна повела меня вниз по каменным ступеням, свет газовых ламп мерцал в темноте. По мере того как мы спускались, температура падала. Тяжёлые удары и резкий треск эхом отдавались от камней. Звучало так, будто внизу шёл бой. Мы подошли к двери у основания лестницы.
– Он разогревается, – небрежно сказала Анна, открывая дверь.
В комнате воцарилась тишина.
Я вошла в длинную прямоугольную комнату с высоким потолком. Вдоль стен тянулись модифицированные газовые лампы, все они были покрыты прочной проволочной сеткой – без сомнения, чтобы их не разбили летающие предметы. Малачи стоял в дальнем конце комнаты, натягивая рубашку поверх своего изумительного пресса.
– Как Михаил? – спросила Анна, подходя к нему.
Малачи закатил глаза и вытер рукавом вспотевшее лицо.
– Как обычно, красноречивая личность. Но к завтрашнему утру у него будут доспехи для Лилы.
Я переводила взгляд с одного на другого. За последние несколько лет я стала по-настоящему гордиться своей способностью защищать себя, своей способностью запугивать других, чтобы они оставили меня в покое. Но сейчас, глядя на двух настоящих воинов, я чувствовала себя глупой старшеклассницей.
Следующие несколько часов были жестокими. Всё началось довольно медленно, Малачи учил меня пользоваться посохом. Он продемонстрировал различные захваты, которые я могу использовать для нанесения ударов и блокирования основных атак. Он заставил меня практиковать блоки спереди и сзади, удары вверх и вниз. Снова и снова, с нарастающей скоростью. К тому времени, когда он был удовлетворён тем, что я развила в себе элементарный комфорт в обращении с посохом, и больше не было опасений, что ударю себя по голове в неподходящие моменты, все мои мышцы дрожали, и я дышала так тяжело, что была уверена, что мои лёгкие вот-вот взорвутся.
– Пора приступить к самообороне, – пропела Анна, прыгая вперёд с ятаганом.
Я выдохнула проклятие и отшатнулась на несколько шагов.
– Сначала понаблюдай, – сказал Малачи, забирая у Анны ятаган и протягивая ей посох. Анна подмигнула Малачи и закрутила посох с головокружительной скоростью. Малачи строго посмотрел на неё. – Ей просто нужны основы. Перестань перегружать её.
Анна показала ему язык и остановила посох.
Мне показалось, что я вообразила неуклюжие, преувеличенно тяжёлые шаги Анны, когда она затопала вокруг, но потом я заметила, что мускул на челюсти Малачи тикает в раздражении.
Да, она смеялась надо мной.
Прежде чем я успела повернуться и убежать, Малачи переориентировал меня.
– Не все Мазикины вооружены, но в последнее время они воруют и присваивают оружие Стражей. Мы знаем двоих, умеющих обращаться с ятаганами, и ты встречалась с одним из них. О, и ты видела других. Сил и Ибрам. Их было трое, но, увы, Джури больше нет с нами.
Я услышала мрачное удовлетворение в его голосе, когда он сказал это, и улыбнулась в душе по той же причине.
– В любом случае, если увидишь кого-то из них, беги. Просто беги. Заверни за угол как можно быстрее и продолжай бежать. Но с другими, твоя цель состоит в том, чтобы разоружить, если это возможно, и защитить себя, если ничего другого не остаётся.
Он повернулся к Анне и рванул прямо на неё, возведя клинок. В мгновение ока Анна встретила его атаку и вырвала оружие из его рук.
– Не совсем поняла, – сказала я.
– Конечно, нет, – сказал он, возвращаясь в исходное положение. – Мы продемонстрируем медленнее для тебя.
Они ещё несколько раз показывали мне прием, шаг за шагом, как встретить и обезоружить относительно неопытного человека, вооруженного ятаганом.
Такому в старшей школе не учат.
Малачи снова предложил мне посох. После, как показалось сотни попыток, мне удалось завершить серию движений с нормальной скоростью. Я даже выучила несколько вариантов одного и того же манёвра.
Наконец он объявил, что я уже достаточно натерпелась от посоха. Я рухнула на пол от счастья, готовая к отдыху и мечтая о горячем душе. Но когда я открыла глаза, он стоял надо мной. Он неуверенно протянул руку, предлагая поднять меня на ноги, как будто боялся, что я не захочу взять его за руку. Я протянула руку и позволила его длинным пальцам обхватить мои, когда он потянул меня вверх, помогая встать рядом с ним.
Он одарил меня улыбкой, которую я могла истолковать только как застенчивую.
– А как ты относишься к ножам?
Я рассмеялась.
– А тебе обязательно спрашивать? Люблю их. Люблю. Их.
Он усмехнулся и протянул мне один.
– Это метательные ножи. Обрати внимание на двойной край. Отличается от охотничьего ножа. Тебе будет легче его контролировать.
– Значит, в следующий раз я смогу ударить по чему-то жизненно важному?
Он согнул руку и вперился взглядом в матерчатый манекен в нескольких ярдах от себя.
– Только в крайнем случае, Лила, если у тебя больше не осталось другого выбора. Но в том-то и смысл.
Через долю секунды бедный манекен был мёртв.
Анна была, по крайней мере, столь же хороша как Малачи и, складывалось впечатление, что она наслаждалась хвастовством, кружа по комнате и украшая манекен ожерельем из ножей. Я рассмеялась, когда она воткнула связку ножей прямо в промежность манекена. Оливковая кожа Малачи стала пепельной.
– Напомни мне, чтобы я был с тобой повежливее, – пробормотал он.
Малачи не позволит мне прекратить тренировку, пока я не стану работать ножами надлежащим образом.
– Ты бросаешь его, как бейсбольный мяч, – он рассмеялся. – Кем ты себя возомнила, Левша Гроув[5]5
Роберт Моисей «Левша» Гроув (6 марта 1900 – 22 мая 1975) был профессиональным бейсбольным питчером. После того, чтобы иметь успех в низших лигах в течение начала 1920-х Гроув стал звездой в Главной лиге бейсбола с Филадельфийской Легкой атлетикой американской Лиги и Бостон Рэд Сокс, выиграв 300 игр в его 17-летней карьере MLB.
[Закрыть]?
Похоже, он считал, что был смешным, но я просто таращилась на него. Кто такой, чёрт возьми, этот Левша Гроув? Анна бочком подошла к нему и, наклонившись, прошептала:
– Ты встречаешься сам с собой, старик…
Его лицо мгновенно стало серьёзным.
– Неважно. Возвращаемся к работе.
Примерно через тысячу бросков я уже завидовала изрешечённому ножом манекену и желала, чтобы кто-нибудь проявил ко мне такое же милосердие. Правая рука горела от плеча до кончиков пальцев. Шея и спина были связаны узлом и болели. Но я знала, как метать нож. Ещё один практический навык, которому никогда не озаботятся обучить в старшей школе.
Когда Малачи, наконец, смягчился и начал убирать ножи, я опустилась на пол и стала массировать мёртвую правую руку. Я оглядела комнату, рассматривая их странный ассортимент оружия. Ятаган. Посох. Метательные ножи. Я не была истинным экспертом, – мои познания были полностью взяты из фильмов – но все они, казалось, не вписывались в один боевой стиль.
– Зачем это оружие? Поверь мне, ракетница и несколько АК-47 вам бы очень пригодились.
Малачи и Анна переглянулись, и он, очевидно, прочитал что-то на её лице, потому что кивнул ей.
– Я закончила, – сказала она и, отвернувшись, стала поднимать с пола несколько посохов и укладывать их во встроенный в стену стеллаж. – Мне нужно сходить за водой и принять душ. И мне нужно приготовиться. Лила, ты сегодня хорошо поработала. Увидимся позже.
Анна игриво шлепнула Малачи по заднице и выскочила из комнаты. Она выглядела не более усталой, чем когда вошла сюда, и это заставило меня всерьез ей позавидовать. Это чувство только усилилось, когда я подумала о том, как она прикасалась к Малачи, как будто она заслужила это право годами. Я вытерла вспотевшие ладони о штаны и пожелала избавиться от чужеродной боли в груди.
– Отвечаю на твой вопрос, – сказал Малачи, засовывая несколько ножей в большой матерчатый мешочек, – это создавалось веками. Некоторые из нас приносят знания об оружии или боевых стилях из нашей жизни на Земле и обучают других. Это передаётся от Стража к Стражу, каждый новый человек учится у старших, – он тяжело вздохнул, как будто воспоминания давили на него. – Михаил разрабатывает новое оружие в соответствии с предпочтениями людей-Стражей. Думаю, это всего лишь вопрос времени, когда мы получим нового Стража, с опытом в огнестрельном оружии, но я надеюсь, что к тому времени я уже уйду.
Он потянулся, и это выглядело так, словно он отодвигал свои воспоминания назад, возвращаясь в настоящее.
– Я не знаю, откуда взялся ятаган. Насколько я знаю, это было оружие Стражей в течение тысячелетия, как традиция. Все Стражи проходят специальную подготовку, чтобы использовать их. Метательные ножи пришли от американца. Он был с Юга, во время вашей гражданской войны, и ушёл отсюда вскоре после того, как я стал Стражем. Во всяком случае, не все носят их, потому что не все способны метать их достаточно хорошо, чтобы попасть в цель, и это дает врагу возможность заполучить оружие. Вот почему ты должна использовать своё оружие только в крайнем случае. И не пытайся примерить его на Ибрама.
– Да, я видела.
Он кивнул.
– Так вот, посох привнес в нас арсенал Такеши. С его помощью он мог остановить всё, что угодно. Он был тем, кто заставил Михаила модифицировать дубинки. Было бы трудно таскать с собой полный комплект посохов по всему городу. Дубинки других Стражей всего лишь предназначены для контроля толпы и в основном для угрозы. Но, как ты уже видела, наши с Анной дубинки расширяются и становятся посохами. Так нам удобно, потому что мы не носим тяжёлые доспехи. Мы можем сражаться с большим количеством противников одновременно и держать их зубы подальше от нашей прекрасной, хрупкой кожи.
Я занялась завязыванием шнурка на ботинке, чтобы он не видел моего лица, когда я подумала о его прекрасной, хрупкой коже.
– Значит, Такеши был здесь до тебя.
– Да, это он обучал Анну и меня.
Я протянула свои ножи Малачи.
– Она всё ещё скорбит по нему, не так ли?
Он выглядел удивлённым.
– Да. Прошло много лет, но я не думаю, что для неё этот срок кажется столь долгим.
Я хотела спросить, что случилось, но выражение его лица предостерегло меня. Как и Анна, когда мы коснулись темы Такеши, Малачи вдруг глубоко погрузился в тщательную, ненужную деятельность, расставляя и переставляя ножи в матерчатом мешочке. Пока он складывал и убирал оружие, я встала и направилась к двери, снова мечтая о горячем душе.
– Мы ещё не закончили, Лила. Если ты не можешь держать нападающих на расстоянии, тебе лучше иметь возможность отбиваться, когда они приближаются. Следующая ступень – рукопашный бой.
Я застыла на полушаге.
– А кем был тот садист, который принёс с собой этот особый стиль боя?
Он наклонил голову и ухмыльнулся.
– Я.
