Текст книги "Звезда печали и любви"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Ира сидела на скамейке с девчонками, когда к ней подошел Сережа Ломков, трехкратный олимпийский чемпион по спортивной гимнастике. Он сел рядом.

– Поздравляю. Ты выступила великолепно. Вечером чем-нибудь занята?

– Не знаю, – неопределенно пожала она плечами.

– Может, в кино сходим?

Она посмотрела на него с улыбкой.

– Не могу.

– Если боишься тренера, то с Ренальдом Ивановичем я поговорю, он отпустит тебя.

– Не хочу.

– Почему?

– Я уже дружу.

– Жаль, – вставая, произнес он. – А может, все-таки пойдем?

Продолжая улыбаться, она ответила:

– Нет. Друзей я не предаю.

Когда он ушел, она по-детски счастливо засмеялась. И тут же погрустнела. Она рвалась домой. Ее уже не интересовали журналисты и фоторепортеры, которые назойливо просили дать интервью – рассказать о себе, о своих дальнейших планах. Она думала совсем о другом.

* * *

Олег смотрел по телевизору, как Ира выполняла вольные упражнения. Рядом сидела мать. Елена Владимировна посмотрела на сына. «Переживает», – подумала она и положила руку ему на колено. Вот Ира перед последними прыжками замерла на краю ковра, телекамеры крупным планом показали ее лицо. Глаза Иры были устремлены вдаль. Взмахнув руками, она побежала по ковру и…

Дальше Олег не видел. Он не выдержал, закрыл глаза и открыл лишь тогда, когда раздался гром оваций. С экрана, улыбаясь, на него смотрела Ира. Она подняла руку, помахала кому-то прямо в камеру.

Мать сказала:

– Это она тебя приветствует.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Не веришь? Когда приедет, спроси у нее сам.

* * *

Как только Ира села в кресло самолета, сразу задремала. Константин Петрович с улыбкой смотрел на ее счастливое лицо. Ира спала. Она даже не почувствовала, как самолет оторвался от бетонной полосы. Лишь тогда пришла в себя, когда через три часа самолет приземлился в родном аэропорту. Ира прильнула к иллюминатору и пыталась понять, то ли самолет взлетает, то ли приземляется. Она повернулась и с недоумением посмотрела на тренера.

– Я проспала?

В ответ Обухов засмеялся и растрепал ее волосы.

Дома Ира приняла душ, переоделась и пошла в школу. Во дворе школы никого не было. Она обрадовалась, что попала не на перемену. Ей никого не хотелось видеть, только Олега Ивановича. Она направилась в спортзал, но ее окликнули.

– Здравствуй, Ира! Ты когда приехала? – это была директор школы.

– Здравствуйте, Галина Анатольевна. Я сегодня прилетела.

– Ты к Олегу Ивановичу?

Она хотела сказать «да», но вовремя спохватилась. Галина Анатольевна увидела, как девочка покраснела, но не придала этому значения.

– Пошли ко мне, поговорим.

В кабинете Галина Анатольевна села рядом и, нежно глядя на нее, произнесла:

– Я очень рада за тебя. Когда ты выступала, у меня сердце замерло… Ты медаль с собой принесла?

– Нет, дома оставила.

– Принеси завтра. Мы на линейке ребятам покажем. Пусть они посмотрят. Рассказывай, как ты выступила.

Ира говорила, а сама думала об Олеге. И когда директор отпустила ее, она чуть ли не бегом направилась в спортзал. Олег Иванович проводил урок и стоял спиной к ней. Неслышно ступая, она незаметно прошла в его кабинет, закрыла дверь, села за его стол. Когда урок кончился, он вошел, увидев Иру, оторопел. У нее возникло желание кинуться ему на шею и она уже хотела подняться, но в дверях появился мальчишка.

– Олег Иванович, можно я мяч возьму?

Он молча кивнул, разрешая.

– Ты когда приехала?

– Только что. Олег Иванович, а вы по телевизору меня видели?

– Конечно.

– И что вы заметили?

Он понял, что она имеет в виду.

– Если я правильно понял, ты подняла руку, приветствуя кого-то.

Она смотрела на него, и ей многое хотелось сказать ему, но куда-то исчезли слова. Они неотрывно смотрели друг на друга. Первым опомнился Олег.

– Забыл тебя поздравить.

– А вы меня уже поздравили.

– Когда?

– Там. Мне показалось, что когда я закончила вольные упражнения, услышала ваш голос. Я…

Но она замолчала. В кабинет вошли ученицы.

– Олег Иванович, Татьяна Николаевна попросила, чтобы вы нас с урока отпустили. Нам на репетицию.

– Нет.

– Олег Иванович, мы команду подведем! Всех ребят отпустили, только мы остались.

– После урока отпущу, а сейчас в строй.

– Олег Иванович…

Но он, не слушая их, взял журнал, вышел из кабинета в спортзал. Ира грустно посмотрела ему вслед. Немного посидела, встала. Выходя из спортзала, не выдержала, обернулась. Олег Иванович, забыв об уроке, смотрел на нее. Она подняла руку и, как тогда, перед камерами, помахала ему. Он улыбнулся и еле заметно кивнул головой.

* * *

Потекли однообразные изнурительные дни. В день Ира занималась по 5—7 часов. Порою ей хотелось бросить гимнастику и убежать куда-нибудь, лечь под деревом и по– настоящему выспаться. Тренер не жалел ни себя, ни ее. Однажды Ира, пошатываясь, подошла к нему и устало произнесла:

– Константин Петрович, я больше не могу.

Тот словно не слышал, что она сказала, посмотрел на часы.

– До конца тренировки еще час. Я больше не могу! – закричала она и, громко рыдая, опустилась на ковер.

В зале все притихли. Обухов пошел в тренерскую, принес стакан воды.

– Выпей.

Она молча отодвинула его руку, встала и медленно пошла к брусьям. Он встал рядом.

– Запомни два правила: «Лучше быть голодным, чем есть что попало, лучше быть одной, чем с кем попало». А третье правило – это твоя гимнастика. В ней твоя жизнь. Ее надо не просто любить, а любить преданно и фанатично. Порою к самому себе надо быть безжалостным до аскетизма и жертвовать простыми земными желаниями. А сейчас представь, что на тебя смотрит весь мир, а еще лучше – один человек, но самый близкий тебе. Ради него ты должна заставить себя сделать порой невозможное. Сейчас в полном объеме выполнишь упражнения. Если сделаешь на 9,5 балла, так и быть, отпущу домой, если нет, то еще два подхода.

Ира возмущенно посмотрела на тренера. Тот выдержал ее взгляд, только сказал:

– Никогда не смей своими красивыми глазами так холодно смотреть на меня. Я тебе желаю только добра. Поняла?

– Извините, – тихо произнесла она и взлетела на верхнюю жердь, слегка коснувшись ее руками, и стоя, согнувшись, на мгновение замерла.

Обухов увидел улыбку на ее лице, замер. Ему показалось, что она должна сорваться и, весь напрягшись, приготовился в любой момент поймать ее на лету. Она оттолкнулась от снаряда и взметнулась в воздух. Впечатление было такое, что неумолимая сила земного притяжения вот-вот швырнет ее головой вниз на маты. Но в самую последнюю долю секунды, описав в воздухе крутую дугу, Ира уцепилась своими хрупкими пальцами за жердь. Обухов увидел, как ее длинные стройные ноги, делая большие обороты, пошли вниз и в сотую долю секунды понял, что они зацепятся носками за маты и травмы не избежать. Он резко присел и в последний момент успел выдернуть маты. Носки ее ног буквально проскользнули над полом.

Когда она закончила упражнения, Константин Петрович взял графин с водой и прямо из горлышка, без остановки жадно выпил половину. Ира увидела, что у него трясутся руки, и впервые почувствовала, что тот по-настоящему переживает за нее. Ей стало жалко его. Она направилась в раздевалку.

– Как она выполнила? – спросил Обухов у хореографа.

– 9,5–9,6 балла. Если она и на соревнованиях так сделает, может бороться за призовое место.

– Она на соревнованиях так не сделает. Сегодня на нее что-то нашло.

Ира вернулась из раздевалки, протянула тренеру шоколадку.

– Спасибо, – тихо произнес он. – Станешь олимпийской чемпионкой, уйду из гимнастики. Я устал.

– Никуда вы, Константин Петрович, не уйдете. Кто будет тренировать вон ту малышку?

Недалеко от них на бревне маленькая девчонка пыталась удержать стойку на руках. Не удержавшись, она полетела вниз и вновь взобралась на бревно.

– Тогда из большого спорта уйдешь ты, вот и будешь тренировать ее.

– А вы что, хотите, чтобы я стала тренером?

– А кто, кроме вас, спортсменов, их будет тренировать?

– Нет, Константин Петрович, тренером я не буду. Я пойду работать в школу.

– Ты в своем уме? Что тебе школа даст? Допустим, пойдешь в школу, ну а что дальше? Целый день уроки и сплошной галдеж, от которого в ушах перепонки лопаются.

– А у Олега Ивановича на уроке тишина.

– Ну таких, как твой Олег Иванович, раз, два и обчелся. Вчера я ходил в 12-ю школу, присматривался к одной девчонке, зашел в спортзал. Десять минут посидел, от шума голова закружилась. Между прочим, из тебя учителя по физкультуре не получится. Тренер по женской гимнастике получится, а учитель – нет.

– Почему?

– Ты не злая. Не сможешь кричать на детей.

– А я и не собираюсь на них кричать, они меня и так поймут. Олег Иванович ни разу на нас голос не повысил, а тишина на уроках идеальная.

– Нашла с кем сравнивать! На твоего Олега Ивановича посмотришь и желание отпадает баловаться. Из тебя получился бы хороший врач. Ты не успела бы в палату к больным войти, от одного твоего внешнего вида они сразу бы выздоровели.

– Нет, Константин Петрович, я буду только учителем физкультуры!

– Хватит зубы заговаривать. Пошли к бревну.

– Константин Петрович, вы же сказали, что если я хорошо сделаю, отпустите домой.

– Я что-то такого не помню, – усмехнулся он и направился к бревну.

Ира, вздохнув, пошла за ним.

Время неумолимо приближало чемпионат мира. После каждой изнурительной тренировки Ира с трудом добиралась домой. Сейчас она завидовала всем девчонкам, далеким от этой проклятой гимнастики. Она мечтала хотя бы один раз вволю наесться торта, который безумно любила, но боялась набрать лишний вес. Ей хотелось после уроков остаться в спортзале, побыть с Олегом Ивановичем, но и этого не могла себе позволить.

Однажды во время тренировки Ира сказала тренеру, что вечером в школе дискотека. Он пытливо посмотрел на нее, по ее глазам понял, что неспроста завела об этом разговор, и неожиданно произнес:

– Хорошо, сегодня отпускаю пораньше. Можешь идти на свою дискотеку.

Ира не поверила своим ушам.

– Правда?

– Я что, еще и неправду говорю?

Ира рассмеялась.

– Спасибо, Константин Петрович!

Дома она долго выбирала себе наряд.

– Ты куда собираешься? – спросила мать.

– У нас в школе сегодня вечер. Мама, подбери мне платье.

– Ты в любом наряде хороша.

Наконец Ира подобрала себе платье. Дарья Александровна с удивлением смотрела на свою дочь. «Боже мой, как она выросла!» – подумала она.

В актовом зале было шумно и весело. Ира поискала глазами Олега Ивановича, но его не было. К ней подошел старшеклассник Саша.

– Ну что, чемпионка, потанцуем?

Ира отрицательно покачала головой. Саша взял Таню Гридину за руку и, не спрашивая ее согласия, потащил за собой. В зале выключили свет. Музыка оглушала. Ира пошла на другой конец в надежде увидеть Олега Ивановича, но и там его не было. От ребят она узнала, что ответственная за вечер Тамара Михайловна и Олег Иванович у нее. Но и там его не оказалось.

Ира пошла в спортзал. Олег Иванович был в кабинете и что-то писал.

– Добрый вечер, – тихо произнесла она.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

«Она же меня гипнотизирует!» – подумал Олег и усилием воли заставил себя отвести глаза.

– Олег Иванович, пойдемте танцевать. Вы вальс танцуете?

– Плохо.

– А я умею. Меня научила наш хореограф Татьяна Алексеевна. Хотите я вас научу?

– Хочу, но только не сегодня.

– А когда?

– На выпускном.

– До выпускного целых три года. А почему нельзя сейчас?

– Ира, я учитель.

– Ну и что, что вы учитель? Я видела, как наш директор со старшеклассниками танцевала.

– Она – директор, а я – учитель.

– Нет, Олег Иванович, вы просто боитесь меня.

– С чего ты взяла?

– Если я не права, пойдемте танцевать.

Он хотел снова ответить ей отказом, но в кабинет стремительно вошла Тамара Михайловна. Недовольно посмотрела на Олега Ивановича.

– Там чужие ребята пришли, пристают к нашим девчонкам, а ты здесь развлекаешься, – грубо бросила она. – Иди выведи их из зала!

Четверо подвыпивших довольно взрослых парней, стоя посередине зала с сигаретами во рту, весело гоготали и кривлялись, как клоуны. Олег подошел к высокому парню, который, больше всех кривляясь, изображал танец.

– Забери своих дружков и уходите!

Тот, не прекращая кривляться, ухмыльнулся.

– Может, потанцуем?

Все прекратили танцевать, прижались к стене и молча наблюдали. Парни окружили учителя. Ира не выдержала, подошла к ним.

– Что вы пристали? Уходите, вас никто не приглашал.

Один из парней попытался обнять ее. Ира со всего размаха влепила ему пощечину.

– Ах ты с… Ты на кого руку подняла?

Он кинулся на нее, но Олег подставил ему подножку и тот во весь рост растянулся на полу. Вскочил, озлобленными глазами посмотрел на учителя и медленно двинулся к нему.

– Да знаешь, что я с тобой сделаю? – и замахнулся, чтобы ударить.

Олег перехватил его руку, резко нанес удар ребром ладони по горлу. Тот схватился за горло и выпученными глазами, с трудом глотая воздух, уставился на учителя. Не давая опомниться его дружкам, Олег молниеносно применил против них приемы. Один из парней выхватил нож и, выставив его перед собой, медленно стал приближаться к Олегу.

Увидев нож, Ира сначала оцепенела, но при мысли, что этот бандит может убить Олега Ивановича, на ходу снимая туфли, подскочила к нему и со всего размаха каблуком ударила по лицу. Тот схватился за лицо и, матерясь, двинулся на Иру. Олег в одном прыжке подскочил к нему и со всего размаха ногой нанес удар по руке. Нож вылетел из руки и упал на пол. Парень попытался поднять нож, но Олег не дал ему это сделать, нанеся удар сзади. Парень, как мешок, свалился на пол. Подбежали дружки, подняли его и потащили к выходу. Когда те покинули зал, Тамара Михайловна подошла к музыкантам.

– Все, вечер закончился. – Ребята молча смотрели на завуча. Она хмуро окинула взглядом притихших ребят. – Директор школы предупреждала вас, чтобы на вечер посторонних не приглашать. Кто привел этих пьяниц?

Все молчали.

– Молчите? Так вот, завтра я доложу директору и до конца года никаких танцев.

– Тамара Михайловна… – раздались голоса, – мы их не приглашали. Они сами пришли. Это наши бывшие ученики, они в ПТУ учатся.

– Все, слушать больше не хочу! Расходитесь! – Она обернулась к Олегу Ивановичу: – В том, что в школу проникли посторонние, вы виноваты. Вам было сказано дежурить у входа, а вы просидели в кабинете. Завтра у директора поговорим но поводу вашего дежурства.

Ира посмотрела на бледное лицо Олега Ивановича и ей стало жалко его. Она поняла, что завтра Тамара Михайловна всю вину свалит на него. Она хотела попросить, чтобы он проводил ее до дома, но постеснялась.

– До свидания, Олег Иванович.

– Погоди. Я тебя провожу.

Они вышли на улицу. Ира оглянулась по сторонам. Она боялась, что те парни обязательно будут поджидать Олега Ивановича, и не ошиблась. Они стояли за углом школы. Ира схватила учителя за руку и испуганно произнесла:

– Они за углом. Пойдемте в школу, я папе позвоню, он за нами приедет.

– Ты постой здесь, я сейчас приду.

Она крепко вцепилась ему в руку, не пуская.

– Олег Иванович, умоляю вас! Вернемся в школу!

Он разжал ее пальцы.

– Я сказал: жди меня здесь.

Олег направился за угол здания. Ира не выдержала, медленно пошла за ним. Не доходя до угла, услышала вопли. Один из парней, корчась от боли и скуля, лежал на земле, остальные трусливо убегали. Олег наклонился к парню.

– Что, больно? В следующий раз в пьяном виде в школу не приходи.

– Падла, ты мне руку сломал.

Олег ладонью шлепнул ему по затылку.

– Не забывай, что я учитель. Вставай.

Но тот, держась за руку, продолжал скулить. Олег схватил его за воротник рубашки, приподнял.

– Пошли в школу.

– Не пойду.

– Пойдешь, никуда не денешься.

Олег поволок парня в школу. Ира пошла за ними. В фойе Олег обследовал руку парня.

– Жаль, что не сломал твою руку. В следующий раз, если придешь пьяным, точно сломаю.

– Ничего, ты за это получишь! – огрызнулся парень.

– Я вижу, ты ничего не понял. Придется тебя в милицию сдать.

Тот моментально отрезвел и жалобно заканючил:

– Я больше не буду, отпустите…

– Ты где учишься?

– Я не учусь.

– Почему?

– В армию забирают.

– В армию не забирают, а призывают. Иди, но предупреждаю: если еще раз увижу тебя и твоих дружков возле школы, пеняйте на себя.

Когда тот ушел, он взглянул на Иру.

– Пошли?

На улице Ира взяла Олега Ивановича под руку и, чуть прижавшись к нему, пошла рядом. Всю дорогу они шли молча. Возле дома, где жила Ира, остановились.

– Вот ты и дома. До свидания.

– Олег Иванович, давайте еще немножечко погуляем.

– Нет. Тебе пора домой.

Она подала ему руку. Он слег ка ее пожал и хотел отпустить, но ее рука крепко держала его. Под светом уличного фонаря он видел, как странно блестели ее глаза. Усилием воли он заставил себя оторвать ее руку и, не оглядываясь, пошел. Ира смотрела ему вслед. Такого волнения она не испытывала даже на соревнованиях.

Дома мать заметила возбуждение на лице дочери. «Нет, больше никаких танцев!», – решила она и после недолгого колебания зашла в комнату Иры. Та сидела за столом и что-то писала. Увидев мать, быстро закрыла тетрадь и вопросительно посмотрела на нее. Дарья Александровна догадалась, что это дневник, и, сделав вид, что ничего не заметила, спросила:

– Как вечер прошел?

– Нормально.

– Ужинать будешь?

– Не хочется… Мама, а где папа?

– Как всегда, задерживается на работе.

– И ты так спокойно к этому относишься? Почему ни разу не побеспокоилась, где он и почему так долго нет?

– Он не маленький, чтобы я за него волновалась. Мне достаточно тебя одной. У меня на вас двоих нервов не хватит. Я последний раз спрашиваю: ужинать будешь?

– Я уже ответила: нет.

Когда мать ушла, Ира с сожалением посмотрела ей вслед. Ей редко приходилось по душам разговаривать с матерью, та в основном была занята собою. С отцом Ире было легче, но и его она видела редко. В своих чувствах девочка была одинока.

Ира положила дневник в тумбочку, приняла ванну и, думая об Олеге, с улыбкой на губах заснула.

На следующий день в кабинете у директора собралось все руководство школы. Был приглашен и Олег. Галина Анатольевна окинула присутствующих взглядом.

– Вы уже в курсе, что вчера произошло на школьном вечере. Более подробно нам доложит Тамара Михайловна.

Завуч встала, бросила недовольный взгляд в сторону Олега Ивановича и стала рассказывать, что произошло.

Олег, опустив голову, молча слушал. Он был спокоен, заранее знал, что она во всем обвинит его, да он и сам чувствовал свою вину и не собирался оправдываться.

Тамара Михайловна замолчала, ей задали вопрос:

– Кроме Олега Ивановича на вечере должна была дежурить Ольга Федоровна. Она дежурила?

– Я ее отпустила.

Галина Анатольевна вопросительно посмотрела на нее.

– Она себя плохо чувствовала, – пояснила завуч.

– Можно мне сказать пару слов? – обратился к директору Вадим Егорович.

– Пожалуйста.

– Я вас, Тамара Михайловна, очень внимательно выслушал. Частично я согласен с вами. Да, Олег Иванович покинул свой пост и этим воспользовались хулиганы и проникли в школу, Позвольте мне, Тамара Михайловна, задать один вопрос. Где вы сами были в это время?

– Вы что, допрос учиняете?

– Нет, просто я хотел сказать, что вы в это время у себя в кабинете смотрели телевизор. И за то, что вечер был сорван, надо наказывать не только Олега Ивановича, но и вас.

Завуч, приподняв голову, зло блеснула глазами. Вадим Егорович, не обращая внимания, спокойно продолжал:

– Да, Тамара Михайловна, вы тоже виноваты, что они проникли в школу. Могло бы произойти непоправимое. Вы почему-то промолчали, что один из хулиганов с ножом бросился на Олега Ивановича. Вместо того, чтобы ему сказать спасибо, вы стараетесь его обвинить во всех грехах. Кстати сказать, эти хулиганы – ваши бывшие ученики и вы, уважаемая Тамара Михайловна, их учили. Вот и пожинайте плоды своего воспитания.

Галина Анатольевна почувствовала, что Тамара Михайловна на грани взрыва, и чтобы разрядить обстановку, прервала его.

– Вадим Егорович, давайте без обвинений, а по существу.

– Я по существу и говорю. Я понимаю, как неприятно Тамаре Михайловне слушать меня…

– Вы не директор, чтобы мне указывать! – грубо оборвала Тамара Михайловна.

Вадим Егорович с сожалением посмотрел на нее.

– Не обижайтесь на меня, я говорю правду. Еще мне хочется получить ответ на такой вопрос: почему на всех школьных вечерах учитель превращается в сторожа и в пугало? Почему не подключить самих родителей? Вот пусть они и сторожат своих чад.

– Пора милицию приглашать, не только родителей, – подала голос Светлана Борисовна.

Галина Анатольевна внимательно посмотрела на Вадима Егоровича и в блокноте сделала пометку.

– Я бы хотел поднять и другой вопрос. Почему мы закрываем глаза на то, как безобразно проходят наши вечера? Вот, к примеру, вчерашний вечер, как мне сказала Светлана Борисовна, был посвящен какому-то листопаду.

– Не листопаду, а «Осеннему балу», – подала голос Светлана Борисовна.

– Уважаемая Светлана Борисовна, это был не «Осенний бал», а «лошадиные скачки».

Галина Анатольевна, покачивая головой, с укором произнесла:

– Вадим Егорович, пожалуйста, поаккуратнее в выражениях.

– Если поаккуратнее, то мне больше не о чем говорить, – недовольно произнес тот и сел.

– Наши вечера – это отдельный большой разговор, – заключила директор. – Что касается дежурства родителей, то надо их привлечь. А за вчерашнее дежурство вам, Олег Иванович, я объявляю замечание. Можете идти.

Когда Олег вошел к себе в кабинет, к нему бросилась Ира.

– Ругали?

Олег молча кивнул.

– Но вы же не виноваты!

– Если бы…

– Эта Тамара Михайловна на вас директору наябедничала!

Олег строго посмотрел на нее.

– Никогда не смей об учителе так говорить!

– Я ее не люблю. Она вредная.

– Это тебе так кажется, у нее должность такая.

– Олег Иванович, а наши мальчишки бомбу нашли, – круто поменяла тему Ира.

– Какую бомбу?

– Настоящую. Под косогором в глине нашли.

– Ну и куда они дели эту бомбу?

– Завтра пойдут взрывать. Олег Иванович, можно я сегодня к вам в гости приду?

– А тренировка?

– А я после тренировки.

– Приходи, мама будет рада. Она уже спрашивала, почему ты не приходишь.

Ира ушла, а Олег задумался. Его беспокоило не замечание, которое объявила ему директор. Он был не в обиде и на Тамару Михайловну. Его беспокоило другое: на вечере были его ученики, которых он тренировал по самбо, и никто из них не пришел ему на помощь.

Вечером в спортзал пришли на тренировку ребята. Олег построил их и молча окинул взглядом.

– Кто вчера из вас был на вечере?

Несколько старшеклассников подняли руки.

– Забирайте свои шмотки и чтобы я больше вас на тренировке не видел.

– Почему? – в один голос спросили они.

– Я вас учил боевому искусству, чтобы вы в любое время встали на пути хулигана. А вы подло и трусливо спрятались за спинами девчонок и молча наблюдали, как ваш учитель уговаривает хулиганов покинуть зал. Мне такие спортсмены не нужны. До свидания.

– Олег Иванович, простите нас!

– Нет. Предательству прощения не бывает. Уходите.

Те понуро побрели на выход.

На следующий день был урок физкультуры в 11 «А» классе. Отсутствовал только Женя Черных. Олег хотел спросить, что с ним, но дверь открылась и Черных своей неизменной развязной походкой пошел к строю. Он был без спортивной формы.

– Черных, в чем дело?

– Я форму забыл.

– Ты не первый раз забываешь. За отсутствие без уважительной причины я тебе двойку сейчас поставлю.

– За это двойки не ставят.

Олег некоторое время молча смотрел на него. А тот с нагловатой улыбкой не отводил взгляда.

– Ты прав, Черных, за это двойки не ставят. Молодец, свои права знаешь, но не мешало бы знать и свои обязанности.

– Я знаю.

– Сомневаюсь. Тебе не кажется, что по физкультуре у тебя пятерки не выйдет и твоя золотая медаль окажется под вопросом?

– Вы так думаете? – с ехидцей спросил тот.

– Запомни, что я тебе скажу. Самое большее, на что ты можешь рассчитывать по физкультуре, это тройка. Большего ты не заслуживаешь. А если честно, то и на тройку не потянешь. Без формы я тебя к занятиям не допускаю. Уходи.

Настроение с утра было испорчено. Олег с трудом провел урок. Из головы не выходило наглое поведение Черных. Он выставил в журнале оценки ребятам и задержался на фамилии Черных. Хотел поставить двойку, но, поразмыслив, поставил «н». У Черных мать была заведующая горбольницей, а отец работал замначальника городской милиции. Он вспомнил конфликт с родителями Наумовой и решил поступить по-другому: выставить Черных оценку на уроке и не дать повода для разговоров. Черных, несмотря на свой высокий рост, физически был слаб. На уроки ходил редко. При нем всегда наготове была справка об освобождении по болезни, Хотя все прекрасно понимали, кто ему такую липовую справку дает. Олег решил подождать, когда в 11 «А» классе будет следующий урок физкультуры. Чтобы на законных основаниях поставить Черных двойку.

После уроков Олег зашел к Вадиму Егоровичу. Тот в кабинете был не один. Перед ним с опущенной головой стоял ученик 10 «В» класса Костя Чебанов. Вадим Егорович, красный, как рак, не говорил, а почти кричал:

– Я тебя спрашиваю, у тебя мозги есть?

Чебанов молчал.

– Ну и негодяй же ты! Завтра без отца ко мне на урок не приходи. Я хочу видеть его.

– Отец в командировке.

– Не ври. Ты месяц тому назад мне говорил, что в командировке. А мама тоже в командировке?

– Нет.

– Тогда пусть она придет.

– Вадим Егорович, обещаю, больше не повторится.

– Вот об этом скажешь своей матери. Твоими обещаниями я сыт по горло. Все, проваливай отсюда!

Вадим Егорович еще долго не мог успокоиться.

– Потенциальный бандюга растет!

– А что он натворил?

– В туалете у первоклассника карманы выворачивал. Деньги отбирал!

Он устало посмотрел на Олега.

– Какого черта я в школу пошел? Мои однокашники мне предлагали солидную должность в горисполкоме, а я, дурак, пошел в школу. Все, отработаю этот год и с меня хватит. Вообще работать не буду. Буду ездить на рыбалку. А ты чего такой кислый? Переживаешь, что директор замечание тебе объявила? В армии за это офицера жестоко бы наказали, а здесь, на гражданке, не жизнь, а малина. Немножко пожурили и только.

– Да нет, я по другому поводу. Как у вас Черных учится?

– Да никак. Ставлю туфтовые пятерки, а так и на двойку не тянет.

Олег рассказал о стычке с ним. Вадим Егорович внимательно выслушал.

– Ты что, собираешься ему двойку поставить? Ничего из этого не выйдет. Даже четверку тебе не позволят поставить. Он же отличник.

– А меня не волнует, что он отличник. Поставлю ему ту оценку, которую заслуживает.

– Ты знаешь, кто его родители?

– Знаю.

– Если знаешь, советую зубами скрежетать, а оценку ставить «отлично»! Понял?

– Я не боюсь его родителей.

– А я и не говорю, что ты боишься. Я тоже их не боюсь. Но когда в десятом он меня своим наглым поведением вывел из терпения, я закатил ему двойку. Как ты думаешь, что мне потом пришлось делать?

Олег пожал плечами.

– Вот этими своими руками самолично стер двойку и вместо нее поставил «5». Дошло? На меня никто не давил, никто не угрожал. Просто меня вызвала Галина Анатольевна и попросила исправить оценку, Вначале я хотел возразить, но, увидев выражение ее глаз, сделал то, что просили. Нам раз плюнуть – двойка в журнале. Но двойка ставится против фамилии ученика, а фамилии бывают разные. Вот сейчас я кричал на этого балбеса Чебанова и требовал, чтобы отец или мать пришли в школу, что не могу себе позволить по отношению к Черных и ему подобным. В их глазах я пешка. Однажды я встречался с отцом Черных.

Если бы ты видел, как он снисходительно, свысока смотрел на меня. В его глазах открыто было написано, «кто есть кто». Может, когда-то учитель и был на высшем уровне, но только не в наши дни. А знаешь, почему? Да потому, что учителя давным-давно растоптали и он бесправный. Ты посмотри, во что одеты учителя. Ты сравни зарплату учителя с зарплатой работника госбанка или других учреждений. Небо и земля!

– Я с вами не согласен. Учитель всегда должен оставаться учителем. Я никому не позволю, чтобы меня топтали, как вы выразились.

Вадим Егорович какое-то время задумчиво смотрел на него.

– Слушай, а может, действительно его проучить? Давай поставим ему ту оценку, которую он заслуживает.

– Я согласен.

– Не сдрейфишь?

– Нет. Он выше тройки годовой у меня не получит.

– У меня тоже. А как быть с Галиной Анатольевной?

– А при чем здесь Галина Анатольевна?

– Она директор и за наши оценки с нее спрос.

– Галина Анатольевна нас поймет.

– Понять-то поймет, только ее там, наверху, не поймут. Давай мы с тобой так поступим: в журнале не двойку поставим, а кол.

– Почему?

– А чтобы после, как закрутится карусель, а это обязательно произойдет, нам легче кол на четверку исправить. Дошло?

– Нет, я на такое не пойду.

Вадим Егорович грустно произнес:

– Если хочешь нажить себе врагов, проявляй свою принципиальность, которая и гроша не стоит. Может, ты забыл историю с Харламовым? Ты же ему тогда тоже хотел поставить двойку, а что из этого вышло?

– Вадим Егорович, если этому хаму не поставлю ту оценку, которую он заслуживает, я перестану уважать себя как учителя.

– Олег, Олег, до чего ты наивен! Ты не думай, что я собираюсь переубеждать тебя. Поступай по совести. Мне легче, я пенсионер и в любое время могу уйти из школы. А тебе еще работать и работать… Ты домой идешь?

– Нет, через час у меня тренировка.

Олег вышел из класса, но вновь вернулся.

– Вадим Егорович, бомбу опасно взрывать?

– Какую бомбу?

– Пацаны из 8 «А» класса нашли бомбу и пошли ее взрывать.

Некоторое время Вадим Егорович молча смотрел на него, потом вскочил.

– Куда они пошли?

– Не знаю,

– А кто тебе сказал?

– Ира.

– А она знает, куда они пошли?

– Понятия не имею.

– Пошли к директору.

Галина Анатольевна выслушала их и испуганно посмотрела на Вадима Егоровича.

– Они же могут погибнуть! Надо в милицию сообщить.

– Не надо. Надо срочно найти Иру Наумову. Может, она знает, куда ребята пошли. Позвоните ей домой.

Галина Анатольевна достала записную книжку, нашла телефон Наумовой, позвонила. Трубку никто не поднимал.

– Ира на тренировке, надо в спортшколу позвонить, – сказал Олег.

– Ты телефон знаешь?

– Нет.

Директор по справочнику нашла номер телефона спортшколы. Иру позвали к аппарату.

– Ирочка, это я, Галина Анатольевна, сейчас с тобой будет разговаривать Олег Иванович, – она протянула ему трубку.

– Ира, ты мне рассказала, что мальчишки вашего класса сегодня пойдут взрывать бомбу. Ты не знаешь, куда они пошли?

В трубке было тихо. Олег понял, что он выдал ее, и поспешно произнес:

– Ира, это очень опасно. Они могут сами подорваться. Вот послушай Вадима Егоровича, он человек военный и лучше объяснит, чем я.

Вадим Егорович взял трубку.

– Ира, ты не ослышалась. Это правда, что сказал Олег Иванович. Ребята могут погибнуть. Если знаешь, говори быстрее, медлить нельзя, можем опоздать.