Текст книги "Звезда печали и любви"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

* * *

Наступил долгожданный день, когда для выпускных классов прозвучал последний прощальный звонок. На школьной линейке Ира стояла с подругами и отрешенными глазами смотрела на торжественную церемонию. После нее, не задерживаясь ни на минуту, она пошла к Елене Владимировне.

Переходя улицу, издали увидела высокого солдата. Тот шел ей навстречу. Ей показалось, что идет Олег. Сердце учащенно забилось, голова закружилась... Солдат приближался. Разглядев его лицо, она разочарованно вздохнула. Тот остановился и, улыбаясь, спросил:

– Вы случайно не меня ждете?

Ира отрицательно покачала головой.

– Жаль, а мне показалось, что меня. Может, познакомимся?

– Нет. Я жду из армии такого же, как вы.

– Тогда от всего сердца желаю вам дождаться.

– Да, «Жди меня и я вернусь...»

– «…Только очень жди», – продолжил солдат, еще раз посмотрел на красивую девушку, улыбнулся ей и пошел своей дорогой. Ира некоторое время смотрела ему вслед, потом крикнула:

– Постойте!

Тот повернулся. Она подбежала к нему.

– Скажите, пожалуйста, а когда заканчивается увольнение из армии?

– К первому июля всех уволят. А где ваш служит?

– Он в Афганистане.

– Надо же, а я только оттуда!

У Иры заблестели глаза.

– А вы не слышали про Бондаренко Олега?

Тот с сожалением покачал головой.

– Демобилизация солдат из Афганистана только началась, так что не волнуйтесь. Главное, ждите, он обязательно вернется.

– От него полгода нет писем.

– Из Афгана редко письма доходят. Я тоже писал, а когда приехал домой, мама стала меня упрекать, что я ей не писал. Так что не волнуйтесь. Если бы с ним что-то случилось, родителям давно бы сообщили.

Солдат ушел. У нее появилась надежда, что все будет хорошо и Олег через месяц приедет домой…

1 июня начались выпускные экзамены. Сочинение ребята писали в актовом зале. Галина Анатольевна вскрыла конверт и зачитала гемы сочинений. Наталья Ивановна записала их на доске.

Все темы были знакомы Ире, она была к ним подготовлена. Какую же выбрать? Может быть, Маяковского? Но взгляд ее задержался на свободной теме: «Советские писатели и поэты о Великой Отечественной войне», и недолго думая она выбрала ее…

Ира настолько увлеклась, что не заметила, как возле нее остановилась директор. Та взяла в руки исписанный лист, глазами пробежала по нему, положила его обратно, отошла. Но немного погодя вновь подошла к Ире, взяла лист, стала читать и уже не в силах была оторваться.

«…Β прошлом году я гостила у подруги в деревне. Однажды утром пошла на речку купаться. Вышла на околицу деревни и вижу: стоит на обочине дороги пожилая женщина и неподвижно смотрит вдаль. Дорога вела в город, и я подумала, что та кого-то ждет из города. Я прошла мимо нее. На следующий день утром вновь увидела ту же женщину. Как и в прошлый раз, она, скрестив руки на груди, по-прежнему стояла на том же месте и неподвижно смотрела вдаль. Я рассказала подруге про эту женщину и от нее услышала, что в сорок первом году Прасковья Ивановна, так звали женщину, проводила на войну единственного сына и с тех пор каждое утро с восходом солнца, в дождь и снег, в ясную или пасмурную погоду выходит на дорогу с единственной надеждой увидеть возвращающегося с войны сына.

А ведь прошло сорок три года! Но мать не теряет надежды, все ждет и ждет сына! Давно отгремело эхо той далекой войны, заросли бурьяном безвестные могилы солдат, а матери и любимые все ждут и ждут их…»

Ира все экзамены сдала на «отлично». Ее сочинение было признано одним из лучших в городе. Конечно, и хвалебные отзывы, и золотая медаль порадовали Иру. Но не было главного – Олега. Каждый день она ждала его. Вечерами, засыпая, мечтала только об одном: утром проснуться и увидеть его.

Приближался выпускной вечер, а Олега не было, не было и писем от него. И все-таки она не теряла надежды, что именно в этот день он придет и выполнит свое обещание – станцует с ней вальс. Она верила в чудо и ради него на выпускной вечер надела самое красивое платье.

Когда она вошла в актовый зал, все непроизвольно посмотрели на нее. Словно сказочная принцесса явилась перед ними. Ира видела, как на нее смотрят, и она дарила всем свою очаровательную, неповторимую улыбку, которая когда-то покоряла судей на чемпионатах мира…

Наступил момент, которого ждали одиннадцать лет и сами выпускники, и их родители. Галина Анатольевна обвела взглядом присутствующих в актовом зале. Все видели, как она волнуется.

– Уважаемые гости, родители, дорогие мои дети! Позвольте мне вручить вам аттестаты зрелости. Аттестат с отличием и золотая медаль вручаются Ирине Наумовой! – торжественно и громко сказала Галина Анатольевна.

В зале раздались громкие аплодисменты. Ира, смущенно улыбаясь, держа в руках большой букет, поднялась на сцену, подошла к Галине Анатольевне, протянула ей цветы.

– Дорогая ты моя Ирочка! Мне трудно подобрать слова, чтобы выразить благодарность всего нашего педагогического коллектива школы за то, что ты на весь мир прославила нашу школу, за твое обаяние, красоту и честность. Умница ты моя, от всего сердца желаю тебе счастья и большой, большой любви, той любви, о которой ты так прекрасно написала в своем сочинении. Добрый тебе путь, и пусть небо над тобой будет всегда безоблачным!

Директор вручила Ире аттестат и золотую медаль, обняла и расцеловала.

– Спасибо! – растроганно произнесла Ира и, смущенно улыбаясь, спустилась со сцены, подошла к родителям.

Дарья, украдкой вытирая слезы, счастливыми глазами смотрела на дочь. Игорь Анатольевич забрал у Иры аттестат и золотую медаль.

После окончания торжественной части начались танцы. Зазвучал вальс «Школьные годы».

К Ире подошел Алеша. Высокий, красивый, он галантно поклонился ей и, протянув руку, пригласил на танец. Та тихо сказала:

– Извини, Алеша, но этот вальс я давно обещала Олегу Ивановичу.

Тот удивленно посмотрел на нее.

– Он что, вернулся?

– Еще нет. Но я жду!

Алеша отошел от нее к Светлане. Та с удовольствием пошла танцевать.

Ира смотрела, как в вальсе кружились ее одноклассники и их родители. И мысленно представляла, как она танцует с Олегом… Игорь Анатольевич увидел в глазах дочери тоску. Он наклонился к ней, поцеловал в щеку.

– Не грусти, доченька. Скоро твой Олег приедет.

Она повернулась к нему. В ее огромных зеленых глазах стояли слезы, подбородок чуть-чуть дрожал.

– Папа, ну почему так долго его нет?

– Он солдат, доченька. Когда командиры его отпустят, тогда и приедет.

Ира не осталась на выпускном вечере. Неожиданно она почувствовала себя плохо, и родители, обеспокоенные состоянием дочери, увезли ее домой. Дома Дарья Александровна измерила у Иры температуру. Термометр показывал 39 градусов. Она дала ей таблетки и уложила в постель. Иру лихорадило. Дарья не отходила от постели. Она хотела вызвать «скорую», но Ира была категорически против.

Утром Ира почувствовала, что температура спала. Она встала, пошла на кухню. Выпила холодного чая, подошла к окну и с тоской посмотрела на улицу. Во дворе молодая женщина гуляла с ребенком. «Ну почему тебя так долго нет? Почему?» – тихо прошептали ее губы. На календаре было 20 июня 1985 года.

Чем ближе приближался июль, тем тревожнее становилось на сердце, а когда прошло первое июля, и второе, и третье, страшная догадка пронзила ее мозг. Она поняла, что с Олегом что-то случилось. Нервы были на пределе, она не могла больше ждать и поехала к отцу на работу. Обеспокоенный ее видом, тот спросил:

– Что случилось?

– Папа, мне нужна твоя помощь. Надо узнать, почему Олега до сих пор нет.

Он не стал спорить с дочерью, поднял трубку, набрал номер военкома.

– Леонид Александрович, здравствуй. Наумов беспокоит.

– Здравствуй. Давненько я тебя не слышал. Ты в прошлую субботу в сауну ходил?

– Нет. Я был на выпускном у дочери.

– Как она закончила?

– С золотой медалью.

– Поздравляю!

– Спасибо. Леонид Александрович, у меня к тебе просьба. Год тому назад ты призывал в армию учителя физкультуры Бондаренко Олега Ивановича. Он в Афганистане служил. Мать его ждет, а его до сих пор нет.

– Помню его. Видный парень, атлетического телосложения. По-моему, его в десантные войска направили.

– Да, ты не ошибся. Он в десантных войсках служит.

– Игорь Анатольевич, а может, он остался на сверхсрочную?

– Это исключено. У него дома мать одна. Может, поможешь его разыскать?

– В какой части он служит?

– Подожди, я сейчас спрошу, – он рукой прикрыл трубку. – Ира, ты знаешь адрес воинской части, где Олег служит?

Ира быстро достала из сумочки конверт с адресом, протянула ему.

– Леонид Александрович, записывай… ТУРКВО, город Ташкент, войсковая часть 42… Бондаренко Олег Иванович.

– Записал. Постараюсь связаться с военкомом в Ташкенте. Я тебе позвоню.

Игорь Анатольевич положил трубку, посмотрел на дочь.

– Завтра он мне позвонит. Ты обедала? Пошли в наш буфет.

Вечером военком позвонил Игорю Анатольевичу домой и сообщил, что указанная воинская часть, где служит Бондаренко, находится в Афганистане. Игорь Анатольевич слова военкома передал дочери. Та, выслушав его, сказала:

– Папа, я давно знаю, что он в Афганистане. Я просила узнать, почему его до сих пор не уволили? Сегодня уже пятое июля, и он должен был приехать!

– Не знаю, чем тебе помочь. Надо еще немного подождать. Из Афганистана до нас далековато, да и с билетами сейчас проблемы. Курортный сезон и из Средней Азии все едут на юг. Наверно, сейчас сидит где-то на вокзале и ждет, когда будут билеты.

Прошла неделя, вторая. Ира каждый день звонила Елене Владимировне в надежде что-нибудь узнать про Олега.

Однажды глубокой ночью зазвонил телефон. Ира вскочила, сердце учащенно забилось, она подумала, что звонит Олег. Но в трубке раздался голос бабушки.

До самого утра она не смогла уснуть. Был субботний день. Утром Ира позвонила Елене Владимировне, но той дома не оказалось. Позвонила в обед – опять молчание. Она подумала, что телефон у Елены Владимировны неисправен, и решила пойти к ней. Ира долго звонила, стучала в дверь, но Елена Владимировна не отзывалась. «Дома нет», – подумала она и решила зайти вечером. Но и вечером никого дома не было. Обеспокоенная, она постучала к соседям. Выглянула соседка, узнала Иру и приветливо ей улыбнулась.

– Добрый вечер, Софья Петровна. Вы не видели Елену Владимировну?

– Она два дня тому назад уехала.

– А куда?

– К сыну.

– Как к сыну? – машинально спросила Ира.

– Она забежала ко мне, отдала ключи от квартиры и сказала, что едет за сыном.

Ира поняла, что с Олегом случилась беда. Она тихо спросила:

– Куда она поехала?

– Не знаю. Я спросила у нее про Олега, мол, что с ним случилось? Но в ответ она заплакала, так ничего и не сказала, ушла.

Ира медленно спускалась по лестнице. Она пыталась осмыслить услышанное, но не могла сосредоточиться. В голове стоял сплошной шум. На улице она резко остановилась и неожиданно перед ее взором появились те два искалеченных солдата, с которыми она летела тогда в самолете, и поняла, что означает это выражение «поехала за сыном». Земля уходила из-под ног. Голова кружилась. Она подошла к дереву, прижалась к нему и тихо заплакала.

Она еще не знала, что рано возникшая в ее сердце любовь станет для нее началом долгих бессонных ночей. На протяжении нескольких лет, ни на минуту не теряя надежды, она будет бороться за жизнь любимого человека, вселяя в него веру, что настанет день и во имя ее любви он встанет и сделает свой первый шаг.

Глава пятая. КРИК В БЕЗДНУ ВСЕЛЕННОЙ

Елена Владимировна заканчивала в квартире уборку, когда в прихожей раздался звонок. Она выпрямилась и с напряжением посмотрела на входную дверь. Вновь раздался звонок. Ей почудилось, что это звонит Олег, и она стремительно подбежала к двери, резко открыла ее. На пороге, опираясь на костыли, стояли одноногий парень и девушка.

– Добрый день. Скажите, пожалуйста, вы мать Олега Бондаренко?

– Да, – тихо ответила она и почувствовала, как больно кольнуло в сердце.

– Можно зайти?

Елена Владимировна уступила им дорогу.

– Проходите в зал.

Парень сел на диван, костыли положил рядом с собой и… молчал. Елена Владимировна поняла, что он не решается говорить.

– Ради Бога, только одно слово! Он жив? – словно чужим голосом спросила она.

– Жив, – не поднимая головы, ответил парень. – Но ему плохо.

Елена Владимировна почувствовала, что падает. Девушка, которая молча смотрела на нее, вскочила и, поддерживая ее под руку, посадила на диван.

– Я с ним в Ташкенте в военном госпитале лежал. Он и сейчас там лежит, – сказал парень.

– Что с ним? – глухим голосом спросила Елена Владимировна.

– У него перебит позвоночник…

Он замолчал, потому что Елена Владимировна медленно повалилась на бок. Девушка вскочила, побежала за водой. Она побрызгала водой на ее лицо, но та не приходила в себя.

– Аня, вызови «скорую»!

Через десять минут приехала «скорая». Врач сделал Елене Владимировне укол. Приходя в себя, она отсутствующим взглядом посмотрела на врача. Врач наклонился над ней.

– Вам лучше?

Она молча кивнула.

– Мы вас сейчас повезем в больницу.

– Нет! – отказалась она. – Я должна ехать к сыну. Он меня ждет.

– Вам надо подлечиться. У вас больное сердце. Я не имею права вас оставлять одну.

Но Елена Владимировна с трудом поднялась с дивана и, не обращая внимания на присутствие людей, стала собираться. Врач вопросительно посмотрел на свою помощницу, та в ответ молча пожала плечами. Все стояли в нерешительности. Елена Владимировна подошла к врачу.

– Спасибо, сынок, за заботу, но я поеду к сыну. Он меня давно ждет.

Тот удивленно посмотрел на Елену Владимировну. Взгляд у нее был осмысленный, и он понял, ч то уже никакая сила не удержит эту женщину. «Скорая» уехала. Елена Владимировна собрала вещи, села рядом с парнем и совершенно спокойным голосом спросила:

– Как тебя звать?

– Сергей. А это Аня.

– Рассказывай, сынок, о нем все, что знаешь. Только говори правду. Не бойся, я выдержу.

Она молча слушала, и когда он закончил, некоторое время о чем-то думая, смотрела перед собой. Сережа и Аня терпеливо ждали, когда она заговорит.

– Как в Ташкенте мне найти военный госпиталь?

– Если поедете поездом или полетите самолетом, то прямо в аэропорту подойдете к любому таксисту или частнику, и они вас отвезут в военный госпиталь. Он лежит в нейрохирургическом отделении. Двенадцатая палата.

– Почему он не писал?

– Он боялся за вас. Говорил, что у вас сердце слабое, и если узнаете, что с ним произошло, то не выдержите.

– Олег, Олег! – горестно произнесла она. – Если понадобится, ради твоей жизни сердце свое в камень превращу!.. Вы посидите, я сейчас приду. Схожу к соседке, дам ей ключи, чтобы она за квартирой присмотрела.

Она вышла. Сергей обратил внимание на фотографию Олега, висевшую на стене.

– Когда она увидит сегодняшнего Олега, не узнает его. Видишь какой был здоровяк, а сейчас на скелета похож.

– Врагу такого не пожелаешь, – тихо сказала Аня. – Так что, Сереженька, тебе повезло, что жив остался. Папа обещал достать тебе заграничный настоящий протез.

– Вот когда он достанет протез, тогда и поженимся.

– Сережа, мы так с тобой не договаривались. Свадьбу сыграем в конце месяца.

– Давай не будем спешить.

– А чего ждать?

– А вдруг ты передумаешь?

Та недовольно нахмурила брови.

– Вот смотрю на тебя и думаю, когда ты поумнеешь?

Она замолчала. Вошла Елена Владимировна.

– Соседки дома нет, она на работе. Я заеду к ней туда по пути в аэропорт. Ради Бога, простите, что даже чаем не угостила. Когда Олега привезу, вы обязательно приходите.

Сергей взял костыли, поднялся с дивана.

– До свидания, Елена Владимировна.

Как только они вышли, она медленно опустилась на пол и горько зарыдала. Потом встала, вытерла слезы, взяла сумку и направилась к двери. Уже на пороге вспомнила, что забыла взять паспорт и деньги.

Елена Владимировна, стоя посреди дороги, отчаянно махала руками, пытаясь остановить машину. Возле нее притормозила легковушка. Водитель увидел ее заплаканное лицо.

– Куда?

– В аэропорт!

– Садитесь.

Когда машина тронулась, водитель, пожилой мужчина, спросил:

– Наверное, беда в дорогу позвала?

– Да, – тихо прошептала она, – в Ташкент за раненым сыном еду.

– В Афганистане воевал?

– Там.

– Эх, сколько парней погубила и покалечила эта дурацкая война! – в сердцах произнес водитель.

В аэропорту Елена Владимировна протянула ему три рубля. Водитель отстранил ее руку.

– Не надо, они вам еще пригодятся.

Она поблагодарила его и бегом направилась в здание аэропорта. Возле касс плотной стеной стояла толпа людей. Она беспомощно посмотрела на хмурые лица, поняла, что к кассе ей не подойти, и решила обратиться к дежурному.

Окошечко с надписью «Дежурный» было прикрыто занавеской. «Наверно, никого нет», – подумала Елена Владимировна, но на всякий случай постучала по стеклу.

Занавеска отодвинулась, показалось лицо женщины, потом открылось окошечко.

– Слушаю вас.

– Я за раненым сыном в Ташкент еду, умоляю вас, пожалуйста, помогите с билетом.

Та сочувственно посмотрела на ее заплаканное лицо.

– Ничем я вам не могу помочь. Самолет проходящий, а билетов на этот рейс давно нет. Даже на похороны, по телеграмме, не могу отправить женщину.

– Что же мне делать? Я должна лететь!

– Вы лучше поездом езжайте, так вы быстрее доберетесь. Самолет на Ташкент будет только завтра. А билетов, как я вам уже сказала, нет.

Елена Владимировна поехала на железнодорожный вокзал. С большим трудом она купила билет в общий вагон и вечером уже сидела в поезде.

На четвертые сутки Елена Владимировна добралась до Ташкента и с вокзала на частной машине приехала в госпиталь. В приемной госпиталя дежурная медсестра нашла фамилию сына в книге регистрации, дала ей халат и объяснила, как пройти в нейрохирургическое отделение.

В коридорах повсюду ей встречались молодые парни. Кто на костылях, кто в повязках. На четвертом этаже она нашла нейрохирургическое отделение и палату, где лежал сын. Стоя возле ослепительно белой двери, она вдруг почувствовала, что не в силах открыть ее. Страх сковал ее тело. «Только бы сдержаться, только бы не заплакать, только бы не показать ему, как мне больно!» – шептали ее губы. Мимо проходила медсестра, увидела ее побледневшее лицо.

– Вам плохо?

Елена Владимировна хотела ответить, но лишь пошевелила губами.

– Вы к кому? – снова спросила медсестра.

– К сыну, – с трудом выговорила Елена Владимировна.

– А как фамилия?

– Бондаренко Олег.

Медсестра взяла ее под руку.

– Идемте сначала со мной, потом я проведу вас к сыну.

Елена Владимировна безропотно пошла с ней. Медсестра привела ее в ординаторскую, посадила на кушетку, дала стакан воды.

– А сейчас я позову лечащего врача вашего сына.

Немного спустя в ординаторскую вошел мужчина в белом халате.

– Здравствуйте, – он присел рядом. – Я лечащий врач вашего сына. Вы давно приехали?

– Только что, – с трудом ответила она. – Что с моим сыном?

– Утешать не буду и не хочу обманывать. Ваш сын парализован. У него ушиб позвоночника. Когда его привезли в госпиталь, мы с трудом вернули его к жизни. У него было заражение крови.

Он замолчал, переживая за мать солдата. Старый врач, повидавший в своей жизни и не такое, не мог спокойно смотреть на матерей, когда те приезжали за своими изувеченными сыновьями.

Елена Владимировна с отчаянием посмотрела ему в глаза. Хотела спросить – и боялась ответа. Тот без слов понял ее.

– Ходить он больше не будет. Я мог бы вас утешить, но лучше вам знать правду. Сейчас он нуждается в вашей поддержке. Не показывайте ему свою боль, спрячьте глубоко в сердце, пусть он живет с надеждой, что когда-нибудь встанет, а ваша жалость убьет в нем последнюю надежду. На днях он у меня спросил: «Валерий Владимирович, ходить буду?» – и я, не задумываясь, ответил: «Да! Ходить будешь!» Я понимал, что обманываю его, но по-другому не мог поступить. Я обязан был дать ему надежду, чтобы он выкарабкался из объятий смерти. И вы берегите в нем эту надежду. Убедите его, что настанет день и он обязательно встанет на ноги. Пусть этой надеждой он и живет.

Она, умоляюще глядя на него, спросила:

– А может, когда-нибудь сын действительно встанет?

– В жизни всякое бывает. До ранения организм у него был крепкий. Кто знает, может, со временем и встанет… Но сейчас главное для нас вернуть его к жизни. В последнее время он перестал принимать пищу. Это нас беспокоит. Для дальнейшего лечения мы хотим его отправить в Одесский военный госпиталь, но придется подождать, пока не окрепнет, – потом врач повернулся к медсестре: – Надюша, отведи мать к сыну.

Елена Владимировна встала, пошла за ней. Возле палаты она остановилась, сказала медсестре:

– Спасибо, что проводили, но к сыну я пойду одна.

Она втянула в себя воздух, осторожно открыла дверь, вошла. В палате на койках лежали молодые парни. У некоторых руки и ноги были высоко прикреплены к стойкам. Она растерянно посмотрела на неподвижно лежавших парней. Среди них не было ее сына…

Один из раненых слабым голосом спросил:

– Вы к кому?

– К Олегу.

Раненый глазами указал ей койку. Она посмотрела туда. Перед ней с закрытыми глазами лежал совершенно незнакомый ей человек. Глаза его провалились в глазницы, лицо было восковое, без единой кровинки. На тощем, полуобнаженном теле выделялись ребра. Худые костлявые руки безжизненно лежали вдоль туловища.

Она повернулась к раненому, который указал на Олега.

– Это не он.

– У нас в палате только один Олег. А как фамилия вашего сына?

– Бондаренко.

– Тогда это он.

Она вновь посмотрела на неподвижно лежавшего человека, и ноги сами понесли ее к нему. Она опустилась перед ним на колени. Перед ней лежал не сын, которого провожала в армию, а живая мумия. Она взяла его безжизненную руку, прижала к своему лицу, тихо заплакала. Сердце ее разрывалось от боли. Сквозь слезы она тихо позвала:

– Олег…

Олег смутно слышал, что его зовут, что рядом кто-то плачет. С трудом открыл глаза, посмотрел на белоснежный потолок. «Нет, почудилось», – подумал он и вновь закрыл глаза.

Она громче позвала:

– Сынок!

На его лице она увидела улыбку и поняла, что Олег принимает ее за сон.

– Сынок, это я, твоя мама! Ты слышишь меня? Открой глаза!

Но он не отзывался. Она почувствовала, что задыхается, словно кто-то ее душил. Хотелось вырвать из груди свое сердце и отдать ему, отдать ноги, руки, лишь бы он стал таким, каким она провожала его в армию, В голове стоял сплошной шум… Она не заметила, как возле нее присела медсестра, и даже не почувствовала, как та сделала ей укол.

Олег ощущал рядом материнское тепло, оно словно излучало невидимые лучи. «Сынок!» – вновь услышал он зов матери. С трудом открыв глаза, увидел ее и слабым голосом, словно малое дитя, тихо произнес:

– Мамочка…

Положив ему голову на грудь и больше не сдерживая себя, Елена Владимировна громко зарыдала.

В палате ребята не выдержали, отвернулись. Постепенно Елена Владимировна пришла в себя. Вытирая слезы и поглаживая прозрачные руки сына, тихо поклялась:

– Я верну тебя к жизни! Ты слышишь? Верну!

В палату вошла медсестра. Впереди себя она катила тележку с едой. Каждому больному на тумбочку поставила тарелки, потом подошла колене Владимировне.

– Я его сейчас буду кормить. Пересядьте, пожалуйста.

Та встала, отошла в сторону. Медсестра села рядом с Олегом, ласково посмотрела на него.

– Давай покушаем?

Ложкой зачерпнула бульон, поднесла к его рту. Олег рот не открывал.

– Попробуй, очень вкусно!

Он отрицательно покачал головой и закрыл глаза. Медсестра повернулась к Елене Владимировне.

– Вот так каждый день. Почти не ест. Питается одним воздухом.

Елена Владимировна подошла к ней.

– Давайте я его покормлю.

Та уступила ей место. Елена Владимировна наклонилась к сыну.

– Олег, а теперь послушай меня. Я приехала, чтобы забрать тебя домой, но если ты не будешь есть, я не смогу тебя увезти. Ты слышишь?

Он открыл глаза.

– Я не хочу, – прошептал он.

– Сынок, пожалей меня. Ты хочешь, чтобы я умерла?

Олег нехотя открыл рот. Она влила ему в рот суп, подождала, когда тот проглотит, и вновь поднесла ложку к его рту.

Но тот замотал головой.

– Ради меня съешь еще немного!

– Мне плохо, – тихо сказал он.

Ложка в ее руке задрожала, она поняла, что больше не в силах смотреть на сына, встала. Голова кружилась, палата переворачивалась, земля уходила из-под ног. Кто-то крепко подхватил ее за талию. Ее привели в ординаторскую, положили на кушетку, сделали укол.

– Вам легче?

– Да, – тихо ответила она и попыталась встать.

– Полежите немножко, – придерживая ее рукой, попросила врач.

По лицу Елены Владимировны потекли слезы.

– За что?.. – тихо прошептали ее губы.

Врач молча посмотрела на нее, открыла журнал и стала писать. Потом отложила авторучку в сторону, зажала руками голову: «Боже мой! Когда все это кончится?»

Елена Владимировна поднялась, села на кушетку.

– Можно, я пойду к сыну?

Врач молча кивнула. Елена Владимировна встала, но, почувствовав слабость в ногах, вновь села. Немного погодя она собралась с силами и, держась за стену, вышла из ординаторской. Возле палаты остановилась. «Возьми себя в руки! – мысленно приказала она себе. – Он не должен видеть тебя слабой!» Но как только коснулась ручки двери, почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце, и поняла, что, вновь увидев сына, не выдержит, разрыдается. Она повернулась и медленно пошла прочь от палаты.

Навстречу ей молодая медсестра катила тележку. Елена Владимировна, уступая ей дорогу, прижалась к стене, непроизвольно посмотрела на каталку и от увиденного похолодела. На каталке лежал молодой парень. Вместо рук торчали обрубки. «О Господи! – тихо прошептали ее губы. – Да как же ты мог такое допустить?» Она повернулась и твердой походкой пошла к сыну. Олег, слабо улыбаясь, тихо прошептал:

– А я думал, мне приснился сон.

Она наклонилась к нему, поцеловала в щеку.

– Нет, сынок, это не сон. Я приехала за тобой. Как только ты поправишься, сразу поедем домой. Я сейчас в город схожу, куплю тебе фрукты. Хорошо?

Тот в знак согласия прикрыл ресницы. Елена Владимировна поехала в город. Через час она вернулась и стала выкладывать продукты и овощи из сумки. Потом вымыла их, угостила всех ребят и подсела к сыну. Отрезала кусочек яблока, положила ему в рот. Олег начал жевать, и она поняла, что ему дается это с трудом. Ложкой выскребла мякоть, поднесла к его рту.

– Сынок, открой рот.

– Я больше не хочу.

– Если не будешь есть, мне будет больно! Ты этого хочешь? Ты не забыл, что у меня больное сердце? Если хочешь, чтобы я умерла, можешь не есть. Запомни, сынок: мы или вместе умрем, или вместе выживем. Другого не дано. Я родила тебя не для того, чтобы ты раньше меня умер. С меня хватит того, что умер твой отец. Тебе я этого не позволю! Слышишь? Не позволю! Ты только верь в меня, и я поставлю тебя на ноги!

По его лицу скользнула грустная улыбка. Она поняла, что Олег не верит, что встанет на ноги.

– Сынок, я когда-нибудь тебя обманывала?

Он неподвижно смотрел в потолок. Мать наклонилась к его лицу и, больше не сдерживая слез, прошептала:

– Родненький ты мой, прошу тебя, прошу как мать, прошу и за твоего отца, не оставляй меня одну. Ты слышишь?

– Да, мама, слышу.

Она поднесла ложку к его рту. Олег открыл рот. Мать кормила сына, а сама в душе рыдала и всеми силами старалась не выдать себя и не разреветься.

– Вот мы и поели, – вытирая полотенцем ему губы, ласково произнесла она. – Завтра я тебе приготовлю твое любимое блюдо.

Прошло полмесяца. Однажды в палату робко вошли мужчина и женщина. Их растерянный взгляд переходил с одного раненого на другого. «Наверно, тоже к сыну», – подумала Елена Владимировна. Словно в подтверждение этого раздался возглас:

– Мама!

Женщина вздрогнула. Она увидела сына. Тот, с перебинтованными руками и ногами, с улыбкой смотрел на родителей. Мать побледнела и бесчувственно свалилась на пол. Елена Владимировна побежала за медсестрой. Женщина, придя в себя, опустилась на колени перед койкой сына и глухо зарыдала. Отец, молча вытирая слезы, смотрел на сына. Елена Владимировна не выдержала этой сцены и вышла. Но с тех пор в палате поселилась еще одна мать.

Однажды палату посетил генерал со свитой. Его взгляд задержался на двух женщинах, которые сидели возле больных. Генерал поздоровался.

Женщины молча кивнули в ответ, а раненые уставились на генерала. Рядом с ним стоял начальник нейрохирургического отделения госпиталя Казаченко. Генерал повернулся к нему..

– Где наш герой Майков?

– Он возле окна, товарищ генерал.

Генерал подошел к солдату, у которого все туловище было забинтовано. Казаченко поставил генералу стул рядом с его кроватью. Тот сел, из кармана достал маленькую коробочку.

– За мужество, которое ты проявил в бою, выполняя свой интернациональный долг, Указом Президиума Верховного Совета СССР ты награжден орденом Красной Звезды. От имени Президиума Верховного Совета СССР мне поручено вручить тебе этот орден.

Он вытащил из коробки орден и вложил в руку солдата.

– Выздоравливай, солдат. Ты Родине нужен!

Генерал повернулся к майору. Тот подал ему пакет, который генерал положил рядом с солдатом.

– Это от меня.

Генерал встал и направился к выходу. Женщина, сидевшая возле сына, неожиданно обратилась к нему:

– Товарищ генерал, ответьте на один вопрос. Во имя чего мой сын, да и эти мальчишки стали калеками?

Генерал остановился.

– Они солдаты, выполняли свой интернациональный долг, – четко, без эмоций ответил генерал.

Он повернулся, чтобы выйти, но женщина резко произнесла:

– Я родила его в муках не для вашего интернационального долга! Мой отец и брат погибли в сорок первом за нашу родину, это я с малых лет поняла, а вот про интернациональный долг, о котором вы сейчас сказали, я что-то не поняла. За чью он землю кровь пролил? Я даже на карте не найду, где этот ваш проклятый Афганистан находится. Ответьте, как же теперь ему жить без ног?

– Я разделяю вашу боль, но мы люди военные и обязаны выполнять свой долг.

– Нет такого долга, генерал, чтобы за чужую землю мое дитя навечно калекой делать.

Генералу нечего было ответить этой горем убитой женщине. Он, лишь разведя руками, поспешно покинул палату.

Больше месяца прожила Елена Владимировна в больнице. Днем и ночью не отходила от сына. Спала, сидя у его изголовья. Олег медленно возвращался к жизни. Он уже свободно разговаривал с матерью. За все время их совместных бесед они ни разу не упомянули об Ирине. Каждый понимал, что уже не имеет права думать о ней.

Однажды утром, делая обход больных, полковник медицинской службы заметил ожившее и порозовевшее лицо Олега. Он повернулся к Елене Владимировне.

– После обхода я буду у себя. Зайдите ко мне. Нам необходимо решить вопрос об отправке вашего сына в Одесский военный госпиталь.

Через час Елена Владимировна зашла к нему в кабинет и сразу сказала: