Текст книги "Звезда печали и любви"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Сына я повезу домой!

Тот удивленно посмотрел на нее.

– Что вы сказали?

– Я сказала, что сына домой повезу.

– Елена Владимировна, его еще надо подлечить. Мы отправим вас в Одесский военный госпиталь, там квалифицированные специалисты. Он будет находиться под их присмотром.

– А что это даст? Могут они его на ноги поставить?

– На ноги, естественно, они не поставят, это исключено, но немного подлечат,

– Дома я его сама вылечу.

Некоторое время он молча смотрел на нее, потом решительно произнес:

– Я не имею права этого делать! Я обязан вашего сына отправить в Одесский военный госпиталь.

– Это мой сын, и вы уже сделали свое дело. Больше никому его не отдам!

Казаченко долго молчал, обдумывая ситуацию, потом надавил на кнопку пульта.

– Слушаю, – раздался грубоватый голос.

– Серафим Яковлевич, Казаченко звонит. С матерью раненого солдата Бондаренко возникли проблемы. Она хочет забрать его домой,

– Ну и прекрасно, пусть забирает, – ответил тот.

– Но дело в том, что военно-врачебная комиссия вынесла заключение, что Бондаренко нуждается в переводе в Одесский военный госпиталь. Как быть?

– Раз комиссия решила, надо выполнять. Отменять мы не имеем права.

Казаченко повернулся к ней.

– Вы слышали?

– Да, слышала, но я его увезу домой. Я обойдусь без ваших госпиталей.

Он повернулся к микрофону.

– Товарищ генерал, она настаивает на своем.

– Мало ли кто настаивает… Мы обязаны выполнить предписание комиссии. А если он по дороге умрет, кто за него будет отвечать? Лично я на себя такую ответственность не беру

Елена Владимировна слышала их разговор, подошла поближе и, с трудом сдерживаясь, чтобы не накричать на этого бесчувственного генерала, сказала:

– Мой сын отслужил свой срок, теперь у вас никаких прав на него нет, и я его увезу домой. Вы свое черное дело сделали. Теперь отдайте то, что мне по праву принадлежит.

В динамике было тихо, потом раздался недовольный голос генерала:

– Мы обязаны его вылечить.

– Когда я приехала, мой сын был похож на труп. За такое лечение с вас погоны надо сорвать!

– Вы слишком много себе позволяете!

– Лишнего ничего не позволяю. А если бы на месте моего сына был ваш, вы бы по-другому заговорили.

– Раз вы настаиваете, можете его забрать. Только не забудьте написать расписку, что отказываетесь от дальнейшего его лечения.

В динамике раздался щелчок. Казаченко посмотрел на разгневанную мать солдата.

– Елена Владимировна, поймите меня правильно, – он словно оправдывался. – У меня на плечах погоны и я подчиняюсь приказу. В течение этой недели мы подготовим документы, и вы сможете забрать сына домой.

Прошла неделя, но полковник словно о них забыл. Она пошла к нему, но его заместитель сообщил ей, что тот ушел в отпуск. Она поинтересовалась, кто будет отправлять их домой, тот обещал ей, что этим вопросом займется завтра. Прошло два дня, но никто к ней не подошел. Елена Владимировна пошла к начмеду, генералу Шишкину. За столом сидел крупного телосложения мужчина. Лысая его голова поблескивала от пота.

– Серафим Яковлевич, я мать Бондаренко. Неделю тому назад начальник нейрохирургического отделения Казаченко обещал отправить нас домой, но ушел в отпуск, и про нас забыли. Помогите, пожалуйста.

Тот что-то буркнул себе под нос, нажал на клавишу переговорного устройства и вызвал кого-то. Через минуту в кабинет вошел капитан.

– Видишь эту женщину? Сегодня ее с сыном отправь домой.

– Товарищ генерал, сегодня не успею. Мне еще надо двоих раненых отправлять, да и с билетами проблемы.

– Тогда завтра отправишь, – генерал посмотрел на Елену Владимировну. – У вас ко мне еще есть вопросы?

Вопросов не было. Капитан открыл дверь, чтобы пропустить женщину.

– Документы на вашего сына у вас?

– Нет. Мне их не давали.

– Понял. Я сегодня этим вопросом займусь, вечером зайду к вам. Где мне вас найти?

– Я буду в двенадцатой палате, в нейрохирургическом отделении.

– Понял. Еще один вопрос. Как у вас с деньгами?

Елена Владимировна тут же при капитане открыла сумочку, посчитала, сколько у нее осталось денег.

– Двадцать два рубля.

– Негусто… Я постараюсь этот вопрос уладить с начмедом.

Капитан вернулся к генералу.

– Товарищ генерал, у этой женщины проблемы с деньгами. На билет не хватит.

– А ты оформи на нее документы как на сопровождающего, По закону такому раненому положен сопровождающий медработник, вот она им и будет. Еще есть вопросы?

– Никак нет, товарищ генерал.

Капитан направился оформлять проездные документы, а затем на вокзал за билетами. В воинской кассе мест в купейные вагоны не было. Он пошел в железнодорожную военную комендатуру, но и там ему не помогли. Тогда, чтобы побыстрее отделаться от обузы, он решил отправить Бондаренко в общем вагоне. Капитан спешил, впереди предстояла отправка еще двоих раненых.

Когда капитан вручил Елене Владимировне билеты, та со вздохом спросила:

– Как же я его в общем вагоне повезу?

– Я со вчерашнего дня с вокзала не уходил. Билетов на поезда вообще нет. Эти достал с большим трудом. И еще: с вас комиссионный сбор – 2 рубля 30 копеек.

Она достала деньги, отдала капитану. Тот протянул ей пакет с документами на сына, пожелал доброго пути и поспешно ушел. Елена Владимировна растерянно посмотрела ему вслед. До отправления поезда оставалось полтора часа.

Она побежала в ординаторскую. Ей дали там двух солдат в длинных, до пят, синих байковых халатах, из выздоравливающих. Они должны были занести Олега в вагон. С Еленой Владимировной, по своей личной инициативе, решила поехать старшая медицинская сестра Бочкова.

Никто из начальства не подошел и не попрощался с Олегом. Солдаты положили его на носилки, вынесли из палаты.

Санитарная машина затормозила на перроне. Поезд стоял на пятом пути. До его отправления оставалось двадцать минут. За это время надо было установить жесткий щит, на котором лежал Олег, на специальную тележку, подкатить ее по переходам к вагону и погрузиться. Медсестра побежала за тележкой, однако ее у станционного медпункта не оказалось. Побежала обратно. Часы продолжали бесстрастно отщелкивать минуты. Елена Владимировна увидела бегущую медсестру,

– Тележки нет, что будем делать? – с трудом переводя дыхание, выпалила та.

Елена Владимировна растерянно смотрела на нее.

– Надо к коменданту сходить, – подал голос водитель. – Он обязан помочь.

Елена Владимировна, перепрыгивая через рельсы, побежала на вокзал. На бегу спрашивая людей, где находится комендант, она забежала к нему в кабинет. Майор, приподняв голову, посмотрел на запыхавшуюся женщину, та, глотая воздух, с трудом произнесла:

– Сынок, ради Бога! Помоги! Поезд отправляется, а мне раненого сына надо в вагон занести.

Майор быстро сообразил что к чему, вскочил и на ходу спросил у нее:

– Номер поезда?

– Шестьдесят шестой.

Навстречу им шел патруль.

– За мной! – скомандовал ему майор.

Расталкивая людей, группа военных и женщина побежали по перрону. Люди молча уступали дорогу военным, которые на каталке везли неподвижно лежавшего солдата. К поезду они подошли за минуту до отправления. Проводница, молодая женщина, увидела, что больного хотят посадить в ее вагон, ахнула.

– Вы что, ко мне?

– Да, – коротко бросил начальник патруля.

– Да у меня в вагоне битком набито! – и преградила дорогу.

Майор не выдержал, надвинулся на нее.

– Еще одно слово скажешь, за последствия не отвечаю. Ты что, не видишь, что солдат раненый?

Увидев гневно сверкающие глаза военного, проводница отошла в сторону. Солдаты попытались занести Олега в вагон на щите. Но щит в дверь не проходил. Из окна вагона выглянул мужчина.

– Попробуйте через окно! – подсказал он.

Солдаты приподняли раненого и попытались протолкнуть в окно, но и там щит не проходил.

Солдаты опустили Олега на землю.

– Надо его занести на матраце, – подсказала рядом стоящая женщина.

Солдаты приподняли Олега вместе с матрацем и занесли в тамбур. Однако развернуться в тамбуре им не удалось, так как раненый не мог находиться ни в каком другом положении, кроме горизонтального.

Поезд тронулся. Майор заскочил в тамбур, перепрыгнув через раненого, забежал в вагон, сорвал стоп-кран. Раздался толчок и состав остановился. Через минуту к ним подбежал бригадир поезда. Проводница начала рассказывать ему, что случилось. Тот, не дослушав ее, повернулся к майору.

– Сейчас же вынесите вашего больного из тамбура. Не задерживайте состав!

– Товарищ, послушай, – обратился к нему майор. – Солдат раненый…

– Надо было об этом раньше думать, – не слушая его, закричал тот и полез в тамбур. – А ну выносите!

Солдаты в нерешительности посмотрели на своего командира. У майора побагровело лицо, он выхватил из кобуры пистолет и направил на бригадира.

– Ты, сволочь, если сейчас же не закроешь свой поганый рот, я тебя изрешечу! Он парализован, ты можешь это понять?

Бригадир, увидев направленное на него дуло пистолета, опешил, но, быстро придя в себя, подобрел.

– Вика, выбрось красный флажок! – обратился он к проводнице и повернулся к майору. – Несите вашего больного к почтово-багажному отделению. Там широкие двери.

Солдаты осторожно вынесли Олега из тамбура, положили обратно на каталку и покатили за идущим впереди бригадиром. Прежде чем занести раненого, солдаты очистили угол от посылок, потом занесли Олега и помогли женщине подняться в вагон. Двери с грохотом закрылись за ней. Елена Владимировна опустилась рядом с сыном и тихо произнесла:

– О Господи! Да что же это происходит?

В вагоне было темно, только из щелей двери пробивался дневной свет. Состав тронулся. Елена Владимировна была близка к истерике. Она глухо зарыдала. Олег тихо прошептал:

– Мама, не надо.

Под монотонный стук колес, забытые всем миром, в темном вагоне ехали мать и раненый сын.

Как только поезд тронулся, начальник патруля повернулся к коменданту.

– Надо что-то делать. Без помощи они сами не доедут.

Комендант пошел к себе, засел за телефон и стал обзванивать своих коллег на всех крупных станциях. Объяснял им ситуацию, просил помощи…

Вагон плавно раскачивался. Олег, лежа в темноте, смотрел в щель, откуда пробивался пучок света. Монотонно стучали колеса по рельсам. Он возвращался домой. Убаюканный качкой вагона, впал в дремоту… Елена Владимировна, поджав ноги под себя, тоже смотрела на пучок света. Она все пыталась понять, как и почему они очутились в этом почтовом вагоне. Голова гудела. Она потеряла контроль над временем. Колеса все стучали и стучали. Неожиданно она услышала, что ее зовут. Приподняв голову, прислушалась.

– Ма-ма… – отчетливо услышала слабый голос сына.

Она наклонилась к нему, рукой притронулась к его лицу.

Оно горело.

– О, нет… – тихо прошептала она.

– Воды…

Она лихорадочно стала искать в сумке воду, но потом до нее дошло, что в спешке ни воды, ни продуктов не взяла. Ей стало страшно. Рукой поглаживая лицо сына, с трудом сдерживая себя, чтобы не разреветься, сказала:

– Потерпи, сынок. Скоро будет остановка и я принесу тебе воды.

Она молила Бога, чтобы остановка была скорее, но поезд продолжал мчаться по рельсам. Стук колес страшной болью отзывался в ее голове. Кусая губы до крови, она застонала и, не в силах больше сдерживать себя, громко, на весь вагон, закричала:

– Господи! Да где же ты есть?

Ответом ей был монотонный стук колес.

Но вот ей показалось, что поезд останавливается. Не веря себе, она подвинулась к двери и посмотрела в щель. Мимо мелькали здания. Немного погодя поезд плавно остановился. Она услышала голоса. Дверь с грохотом открылась и она увидела женщину в белоснежном халате. Рядом с ней были люди, но она, кроме женщины в белом халате, никого не видела. Врач поднялась в вагон, сделала обоим укол. Елена Владимировна не заметила, что рядом с ней стоит военный. Врач осмотрела больного, подошла к капитану.

– Его надо срочно доставить в больницу, у него температура.

Капитан повернулся к Елене Владимировне. Та неподвижно смотрела на сына.

– Гражданочка, вы слышали, что врач сказала? Вашего сына надо доставить в больницу.

Та отрицательно покачала головой.

– Нет, только домой!

Врач попыталась уговорить ее, но быстро поняла, что это бесполезно.

– Поезд отправляется! – раздался голос бригадира.

Все стали выходить из вагона. Бригадир хотел закрыть дверь, но увидел, что женщина хочет что-то сказать. Он поднялся, подошел к ней.

– Вы что-то хотели сказать?

– Воды.

Тот выглянул из вагона и громко закричал:

– Саша, принеси воду! – потом повернулся к ней. – У вас продукты есть?

– Нет.

Проводник на ходу возле дверей поставил бутылку воды. Двери с шумом закрылись. Вновь темнота и вместе с ней монотонный стук колес. Прямо из горлышка она напоила сына и, прижав его голову к груди, как в далеком детстве, тихо запела: «Спи, моя радость, усни…» Только непонятно было: песня это или материнский плач?

Укол делал свое дело. Елена Владимировна с трудом справлялась с дремотой, и когда почувствовала, что засыпает, заставила себя подняться и подойти к двери. Прижавшись к ней, через щель втянула глоток прохладного воздуха. Она стояла и смотрела на огонек, который виднелся вдали, потом вернулась к сыну, потрогала лоб. Он был в холодной испарине. Приложив ухо к его груди, прислушалась. Ей показалось, что сердце сына бьется еле-еле. Свернувшись в комок, она легла рядом с Олегом…

Поезд остановился ночью. Двери вагона открылись. Бригадир поставил на пол зажженный фонарь, залез в вагон. Снизу ему подали свертки. Луч от фонаря выхватил мать и сына. Бригадир подошел к женщине, потряс за плечо. Та с трудом открыла глаза.

– Я вам продукты принес. Стоянка всего две минуты. Через три часа будет станция. В плацкартном вагоне мы расширили дверь и вас туда перенесем.

– Спасибо. Но мы останемся здесь. Сколько я вам должна?

– Ничего не надо.

– Сергей Николаевич, держите! – снизу раздался голос.

Бригадир подошел к двери, ему подали сверток, Он положил его рядом с Еленой Владимировной и спрыгнул на перрон. Поезд тронулся.

Неведомо было Елене Владимировне, что весь состав уже знал, что она едет с раненым сыном и нуждается в помощи. Купе бригадира было завалено продуктами, люди приносили деньги и требовали остановить поезд, чтобы перевести их в плацкартный вагон. Чужая боль эхом прокатилась по вагонам.

На следующей станции двери вновь открылись, и Елена Владимировна увидела военных и много людей. К ней поднялся врач. При свете фонаря он быстро проверил у Олега температуру, сделал укол. Елена Владимировна увидела толпу людей и их глаза: в одних было сострадание, в других любопытство. Какая-то сердобольная женщина, заглядывая в вагон, с возмущением произнесла:

– Безобразие! За такое судить надо!

В вагон поднялся офицер.

– Добрый вечер. Я из военкомата, подполковник Тарасов. Я пришел с солдатами, чтобы перенести вашего сына в…

– Я останусь здесь! – прервала его Елена Владимировна.

– Но вам уже место там приготовили.

– Спасибо за заботу, но мы останемся здесь. Вы лучше позвоните в наш город, чтобы нас встретила «скорая».

– «Скорая» вас встретит, вы не переживайте. И все-таки прошу вас…

– Нет.

– Как у вас с продуктами?

– Спасибо бригадиру, он нас уже обеспечил.

– У вас в Воронеже пересадка, не переживайте, там вас встретят, помогут.

Врач протянул ей лекарства и при свете фонаря стал объяснять, какие таблетки и когда давать больному.

Вновь закрылись двери и вновь стук колес. В Воронеже их встретили военные врачи и представители военкомата, перевели в плацкартный вагон, и на четвертые сутки, ночью, они приехали в родной город. На перроне их уже ждали. Врач осмотрел Олега и посоветовал Елене Владимировне положить его в больницу. Она категорически отказалась и попросила отвезти их домой.

Олега занесли в дом, положили на кровать. Врач повернулся к Елене Владимировне.

– Надо под матрац подложить что-нибудь твердое, чтобы спина больного не прогибалась.

Елена Владимировна побежала в кладовку, принесла куски фанеры. Они осторожно приподняли Олега и под матрац положили фанеру.

Когда все ушли, Елена Владимировна подошла к Олегу.

– Вот мы и дома, сынок…

Немного погодя она принесла таз с теплой водой и стала раздевать сына. Вместо когда-то мускулистого тела она видела одни ребра и кости… И, обращаясь к нему, как к ребенку, ласково поглядывая на него, приговаривала:

– Сейчас я тебя помою, потом мы выпьем чаю, а после приготовлю твое любимое блюдо. Ты, сынок, только верь в меня. Я тебя верну к жизни. Запомни: нет на свете лучшего лекарства, чем я.

Сын слабо улыбнулся ей. Она наклонилась к нему, поцеловала в щеку.

– Завтра я сбегаю на работу, возьму без содержания отпуск. Буду дома до тех пор, пока ты не окрепнешь, а потом видно будет.

– Мама, а как с деньгами?

– Не переживай, сынок. Мир не без добрых людей. Трудно будет – родня поможет.

Утром Елена Владимировна пошла к соседке. Софья Петровна обрадовалась ей, но когда узнала, что с Олегом случилось, разохалась и разахалась и тут же пошла посмотреть на Олега. Тот, увидев ее, слабо улыбнулся. Софья Петровна расцеловала его и заплакала. Уходя, она сказала:

– Лена, Ира каждый день приходила и интересовалась о вас. Она так переживала, даже словами не объяснишь. Если увидит Олега в таком виде, с ума сойдет!

Проводив соседку, Елена Владимировна вернулась к сыну.

– Мама, прошу тебя: больше никого ко мне не пускай!

Она села рядом.

– Олег, я не имею права отказывать. Скоро узнает наша родня, отбоя не будет.

* * *

Ира была в отчаянии. Она поехала к отцу на работу и рассказала, что Елена Владимировна уехала за Олегом.

– Папа, умоляю тебя, сделай что-нибудь!

– Ира, что я могу сделать? Если бы я знал, куда она поехала, тогда можно было бы что-то предпринять, – но тут же поднял трубку и позвонил в аэропорт.

– Андрей Романович, здравствуй! Наумов беспокоит. У меня к тебе просьба. Вчера одна наша знакомая улетела. Можешь узнать, куда?

– Проблем нет, как ее фамилия?

– Бондаренко Елена Владимировна.

– Записал. Минут через тридцать я вам доложу.

– Спасибо, Андрей Романович, буду ждать.

Он положил трубку, посмотрел на дочь.

– Слышала?

Та кивнула. В кабинет вошла секретарша.

– Игорь Анатольевич, в приемной вас народ ждет. Вы будете принимать?

Ира без слов поняла, встала, вышла. На улице она посмотрела на часы и села на скамейку. Томительно медленно шло время. Она не выдержала, вернулась к отцу.

– Не звонил? Папа, позвони сам!

Он строго посмотрел на нее.

– Ира, не забывай, какую должность я занимаю. Сам позвонит.

Минут через десять раздался звонок из аэропорта.

– Игорь Анатольевич, это я. Бондаренко Елена Владимировна ни вчера, ни сегодня от нас самолетом не вылетала.

– Спасибо, Андрей Романович.

Он положил трубку, посмотрел на дочь.

– Самолетом она не улетала. Наверное, уехала поездом.

– Позвони на вокзал.

– Это ничего не даст. Билеты там дают без паспорта.

Ира с отчаянием смотрела на отца.

– Папа!..

– Успокойся, – недовольно глядя на дочь, резко произнес он. – Даже если бы мы узнали, куда она улетела, это ничего бы не изменило.

– Я бы за ней полетела!

Он хотел отчитать дочь, но вовремя остановился. Прекрасно понимал, что ее невозможно было бы удержать, Встал, подошел к дочери, сел рядом и, обнимая ее за плечи, успокаивающе произнес:

– Все будет хорошо, и твой Олег скоро будет дома.

– Папа, ну почему она поехала за ним? Почему?

– Много есть причин, гадать не хочу. Когда приедет, узнаешь.

– А если он раненый?

– И это возможно.

Ира, не веря своим ушам, молча смотрела на отца. Ей показалось, что она ослышалась, что это не он так бесчувственно ответил ей. Игорь Анатольевич увидел глаза дочери и понял, что допустил оплошность.

– Я не думаю, что он ранен.

Она молча встала, направилась к двери.

– Ира! – позвал он.

Но та даже не оглянулась.

Каждый день она звонила Елене Владимировне в надежде, что та уже приехала, ходила к ее соседке, но шли дни и недели, а о матери и сыне ничего не было слышно.

Однажды за столом, когда в очередной раз дочь отказалась есть, Дарья Александровна не выдержала:

– Ты в зеркало на себя смотришь?

Ира подняла на нее безразличный взгляд.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Я многое сказала бы, но не хочу испортить аппетит.

– Тогда ешь одна! – Ира встала, вышла.

Дарья в сердцах бросила вилку на стол. От мужа она уже знала, что с учителем что-то случилось и за ним поехала его мать. Ее бесило то, что дочь приняла это так близко к сердцу. Она пошла к ней. Ира, лежа на кровати, смотрела в потолок и даже головы не повернула, когда вошла мать.

– У меня к тебе вопрос: когда начнешь готовиться к экзаменам?

– Не знаю.

– Как «не знаю»? Экзамены на носу, а ты после выпускного ни разу учебник не открывала. На что ты рассчитываешь, на меня?

Ира повернула голову к матери.

– Не волнуйся, в твой университет я поступать не буду!

Та, пораженная, на время потеряла дар речи.

– Повтори, что ты сказала?

– Ты все слышала. Ради Бога, только не делай из этого трагедии. Я решила поступать в мединститут.

Дарья, чеканя каждое слово, твердо произнесла:

– Нет, дорогая. Будет так, как мы с отцом решили. Будешь поступать в мой университет. Ты поняла?

– Я все прекрасно поняла, но лучше побереги свои нервы. Документы я давно сдала в мединститут.

– Сейчас же поезжай и забери обратно!

– Никуда я не поеду и свое решение менять не буду.

Решение поступать в мединститут Ира приняла спустя две недели после отъезда Елены Владимировны. Долгое ее отсутствие стало беспокоить Иру. Она терялась в догадках, а потом неожиданно возникла страшная мысль, что с Олегом что-то случилось, и словно кто-то подтолкнул ее поступать в мединститут. Она понимала, что мать не одобрит ее выбор и что не миновать скандала. Та хотела, чтобы она училась в университете и постоянно находилась в ее поле зрения.

Вечером с работы пришел Игорь Анатольевич. Не успел тот переступить порог, как Дарья кинулась к нему.

– Сейчас же иди к дочери, и пусть она завтра же заберет документы из мединститута!

– Дарья, что с тобой происходит?

– Ничего со мной не происходит! Делай то, что я тебе сказала!

Некоторое время он молча смотрел на нее. Потом вплотную подошел к ней и, с трудом сдерживая ярость, тихо, чтобы не слышала дочь, приглушенно сказал:

– Если ты не прекратишь разговаривать со мной таким тоном, вылетишь за дверь, – он повернулся и ушел к себе в кабинет.

Дарья, пораженная услышанным, некоторое время удивленно смотрела ему вслед. За долгие годы совместной жизни такое она слышала от него впервые. Из комнаты выглянула Ира и подошла к ней.

– Мама, я все слышала. Пожалуйста, без скандалов. Я устала от них.

На глазах Дарьи появились слезы.

– Как он мог такое сказать? – тихо прошептала она.

Утром, когда родители ушли на работу, Ира позвонила

Елене Владимировне, прислушалась к тоскливым длинным гудкам. «Не приехала», – подумала она и уже хотела положить трубку, как раздался голос:

– Слушаю…

Ира возбужденно крикнула:

– Елена Владимировна, это вы?

– Да, Ирочка, это я.

– А где Олег?

– Он дома. Ира…

Но та, не дослушав, бросила трубку. В считанные секунды оделась и стремительно выскочила на улицу.

Елена Владимировна положила трубку, обеспокоенно посмотрела на дверь комнаты сына. Она понимала, что рано или поздно Ира придет, и страшилась, что станет свидетелем ее трагедии. Она подошла к окну, и спустя немного времени увидела Иру, которая бежала сломя голову. «О Господи!» – тихо прошептала она и пошла открывать дверь. Первое, что она увидела, это сияющие Ирины глаза.

– Где он?

Елена Владимировна с трудом удержала ее.

– Ира, мне надо с тобой поговорить. Пошли на кухню.

Разговор был долгим. Даже не разговор, а монолог Елены Владимировны. Ира молча выслушала ее, поднялась.

– То, что случилось с Олегом, меня не остановит. От него я не откажусь. Я люблю его. Я хочу его видеть.

Она вошла в его комнату. На кровати лежал чужой, изможденный человек, напоминающий скелет. Она хотела улыбнуться ему, но не смогла, губы ее дрожали. Тогда опустилась перед ним на колени и жалобно сказала:

– Родненький ты мой…

Положив голову ему на грудь, она заплакала. Олег неподвижно смотрел в потолок.

Постепенно Ира успокоилась. Она взяла почти высохшую руку Олега, прижала к своей щеке.

– Олег, я люблю тебя! Я буду с тобой. Ты слышишь?

Он закрыл глаза. Она увидела, как по щеке его скатывается крупная слеза,

– Ира, прошу тебя, уходи…

– Нет! Даже не думай. Я никогда от тебя не уйду. Ты слышишь? Никогда! Я люблю тебя!

В комнату зашла Елена Владимировна, она несла на подносе завтрак Олегу. Ира встала, подошла к ней.

– Елена Владимировна, можно я буду вас звать просто мама?

Та поставила поднос на тумбочку, притянула ее к себе.

– Спасибо, доченька, тебе за все! За твою любовь. За твою добрую, щедрую душу. Мы будем тебе очень признательны, если ты для Олега останешься просто другом.

– Мама, для него я буду больше, чем друг! В этом можете не сомневаться.

Ира села на стул и молча стала смотреть, как мать кормила Олега. Тот ел нехотя. Неожиданно Ира сказала:

– Олег, если будешь так есть, на ноги не встанешь.

Сказала таким тоном, что Елена Владимировна вздрогнула.

– Да, мама, вы не ослышались. Я сделаю все, чтобы он встал на ноги!

Вместо ответа Олег грустно улыбнулся.

Ира вернулась домой только поздно вечером. Мать с холодной насмешливостью посмотрела в ее опухшие глаза.

– Можно подумать, что ты была на похоронах, – съязвила она.

– Мама, прошу тебя, не надо. Мне и так плохо. Вчера Елена Владимировна привезла Олега Ивановича. Он парализован. В Афганистане пуля повредила ему позвоночник.

– О Господи! – тихо прошептала Дарья и, взглянув на дочь, материнским чутьем уловила, что это не остановит ее и от Олега она не откажется. От этой мысли ей стало страшно.

– Жалко твоего учителя. Теперь навечно он прикован к постели.

Ира пристально посмотрела на мать и поняла смысл последних ее слов.

– Мама, запомни: Олег для меня больше чем учитель. И ты окончательно должна с этим смириться.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Я за него выйду замуж, – спокойно, словно этот вопрос давно был решен, ответила Ира.

– Ты в своем уме?

– В этом можешь не сомневаться.

Ира заметила, как у матери сузились глаза. Опережая ее истерику, она спокойно, но достаточно твердо сказала:

– А теперь послушай, что я тебе скажу. То, что ты читала мой дневник, я давно поняла, и мою любовь ты воспринимала как детскую шалость. Запомни, мама, это не шалость, а настоящая любовь!

– Ира, но он же… – Дарья замолчала, боясь вслух произнести слово «инвалид».

– Я поняла, что ты имела в виду, но это меня не остановит. Как только мне исполнится восемнадцать, я выйду за него замуж.

Мать, с трудом сдерживая себя, чтобы не нагрубить, с сарказмом произнесла:

– А зачем так долго ждать? Скажи отцу, власть у него в руках, и он своим подчиненным даст распоряжение вас расписать.

– Мама, если ты не перестанешь со мной разговаривать таким тоном, я из дома уйду!

– И куда же ты пойдешь? Может, к нему?

– Ты угадала. Именно так я и поступлю.

– Я знала, что ты дура, но не думала, что такого масштаба!

– Оскорбляя меня, ты оскорбляешь себя. Ты жестокая и бессердечная эгоистка!

Дарья хотела крикнуть дочери, чтобы та сейчас же ушла, но вовремя спохватилась. Испугалась, что Ира воспользуется этим и на самом деле уйдет к учителю.

На следующий день, открывая дверь Ире, Елена Владимировна прижала ее к себе.

– Ира, мне надо с тобой поговорить.

– И я знаю о чем. Прошу вас, не надо. Не думайте, что я жертвую собой. Я люблю Олега, и никто не имеет права запретить мне любить его. Вчера у меня с мамой на эту тему был неприятный разговор. Не делайте и вы мне больно. Все равно будет так, как я сказала. Через год мне исполнится восемнадцать лет, и я выйду за Олега замуж.

– Ира, доченька, пойми меня правильно. Я понимаю твои чувства, но со временем ты сама поймешь, что…

– Извините, но вы глубоко ошибаетесь! Я его полюбила с пятого класса, и моя любовь будет длиться, пока я жива.

Елена Владимировна опустила глаза.

– Мама, Олег спит?

– Да, недавно заснул,

– Он завтракал?

– Очень плохо.

– Я ему книгу принесла. «Как закалялась сталь».

Олег не спал, но, увидев ее, закрыл глаза. Ира наклонилась к нему, прижалась к его щеке, тихо прошептала:

– Не делай вид, что спишь. Я очень соскучилась по тебе, а ты?

Он молчал.

– Открой глаза. Посмотри, что я принесла.

Он открыл глаза, увидел название книги.

– Я ее в школе читал.

– Ничего, еще раз прочтешь. Я хочу, чтобы ты был сильным, волевым человеком, а не таким трусливым, каким я сейчас тебя вижу.

Вошла Елена Владимировна.

– Ирочка, ты завтракать будешь?

– Да. Если не трудно, принесите нам на двоих.

– Мне не надо, я уже завтракал.

– Как ты завтракал, я уже от мамы слышала.

– Я не буду!

Ира повернулась к нему.

– А тебя никто и не спрашивает. Как скажу я, так и будет! Было время, когда ты командовал мною, теперь настала моя очередь.

К изумлению матери, Олег безропотно все съел. Ира, полотенцем вытирая ему губы, улыбнулась.

– Ты сегодня заслужил от меня награду.

Она наклонилась к Олегу, нежно прикоснулась к' его бесчувственным холодным губам. Тот закрыл глаза. Ира ласково провела рукой по его лицу.

– Олег, в понедельник я сдаю экзамен в мединститут. Пожелай мне удачи.

В ответ тот еле заметно кивнул.

– Ты полежи, я пойду маме помогу.

Елена Владимировна на кухне мыла посуду. Ира увидела в ее глазах слезы.

– Не плачьте, мы его обязательно на ноги поставим.

Та ничего не ответила, только заплакала еще сильнее.

Ира забрала у нее тарелку. Когда та успокоилась, подсела к ней.

– Вы не дадите мне историю болезни Олега?

– А зачем она тебе?

– Хочу проконсультироваться с врачами.

Ира открыла папку с историей болезни, просмотрела несколько листов, закрыла.

– Мама, а как у вас с деньгами?

– Пока есть, а там видно будет.

После обеда Ира пошла домой, но через час вернулась с полной сумкой продуктов. Елена Владимировна запротестовала:

– Доченька, ради Бога, не надо!

– Мама, Олегу необходимо калорийное питание, а одной гречневой кашей мы его на ноги не поставим.

В понедельник Ира без особого труда сдала экзамен по биологии, и так как школу закончила с золотой медалью, автоматически стала студенткой.

– Папа, поздравляй, я – студентка! – с этими словами она ворвалась в кабинет отца.

Тот расцеловал ее.

– Поздравляю. Надо бы это событие сегодня отметить. Ты не возражаешь?

– Не возражаю, но только не дома. Посидим в кафе.

– Договорились.

– Папа, нужна твоя помощь. Мне надо встретиться с хорошим специалистом по нейрохирургии. Хочу у него проконсультироваться по поводу Олега.

Игорь Анатольевич посмотрел в свою записную книжку, позвонил в больницу.

– Добрый день, Зинаида Леонидовна. Наумов беспокоит.

– Здравствуйте, Игорь Анатольевич. Чем вызван звонок столь высокого начальства?

– Из Афганистана вернулся наш знакомый, он был ранен в позвоночник, лежит дома. Я бы хотел, чтобы опытный врач осмотрел его.