Текст книги "Поиграем (ЛП)"
Автор книги: Саманта Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Эдинбург, Шотландия
Спустя 3 года, июль 2014
Заправив рубашку-поло в штаны, я кинула секундный взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что все аккуратно. Я ненавидела видеть себя в форме. Внутренне вздохнув, прикрепила бейджик со своим именем над левой грудью. Когда Джим появился в зеркале позади меня, я зачесывала волосы назад в длинный хвостик.
Он обнял меня за талию и, глядя на меня в зеркало, уместил подбородок на плечо. Его волосы были растрепаны, щетина щекотала, и он кинул мне милую однобокую улыбку.
Два года назад, я бы с радостью накинулась на него. Но что-то изменилось внутри меня за три года замужества. Может быть, «изменилось» – слово неправильное.
Возможно, нужно использовать слово – «осознание».
– Мне жаль, что ты уже уходишь. Я начинаю только в десять. Мы с тобой могли бы многое сделать. – Он прижал меня ближе и сексуально улыбнулся.
Муж до сих пор меня привлекал. Так что, это что-то да значило. Но нечто вспенилось в моих чувствах, или, скорее, в – не-чувствах, и это заставило вырваться из его объятий.
– Извини, не могу.
Я направилась в нашу маленькую гостиную-кухню открытой планировки, и поняла, что он идет за мной.
– Хотелось бы, черт возьми узнать, что творится в твоей голове, – нетерпеливо выдохнул он. – Мне никогда не удавалась это сделать.
Не желая спорить перед работой, я посмотрела на него через плечо, обуваясь в свои удобные черные туфли.
– Я думала, это и нравиться тебе во мне.
Я заметила в его темных глазах обиду, прежде чем он закрылся.
– Сначала это выглядело сексуально. Теперь как плохая шутка.
Вина вспыхнула в груди, и я стала защищаться:
– Ты знал кто я когда женился на мне, Джим.
– Да, – кивнул он, рассердившись. – Просто подумал, после трех лет гребаного брака ты, время от времени, будешь впускать меня в свой мир.
Я подумала о прошлой ночи, когда отправила Джима спать на диван и посмотрела на него многозначительно. И это сделало его более злым, хотя в глазах и появилось тепло.
– О да, детка, ты легко позволяешь мне трахаться с тобой когда захочу… но не дай бог, я попробую тебя обнять.
Мы смотрели друг на друга как два противника, желая и задаваясь вопросом, почему должны вести один и тот же разговор каждые несколько недель. Такое ощущение, что мы сражаемся не менее года.
– Это из-за колледжа? – сорвался Джим.
Вина мгновенно исчезла, уступая место разочарованию. Я схватила сумку и направилась к двери.
– У меня нет на это времени.
– Так удели мне время! – внезапно он навис надо мной, прижав руку к входной двери.
– Что ты хочешь, чтобы я сказала?
Джим вздрогнул и потянулся к моей щеке.
– Детка, ты же знаешь, у нас нет на это денег. Сначала нужно заплатить за открытые курсы в колледже и получить необходимую квалификацию, а ты даже не знаешь, что хочешь делать со своей жизнью.
– Я знаю, что не хочу укладывать полки в супермаркете! Я покинула США не для того, чтобы вернуться туда с чего начала!
На лице у Джима отразилась вина.
– Послушай, я много работаю, и через несколько лет стану бригадиром. У нас будет больше денег, и тебе, возможно, даже не придется работать. Ну, и к тому времени у нас будут дети, и ты будешь заниматься ими.
От этой мысли я вздрогнула.
– Я не хочу оказывать на тебя давление. Тем более речь не о том, чтобы ты зарабатывал больше денег, Джим. А в том, что это я хочу зарабатывать больше денег, и именно я – хочу гордиться своей жизнью. А прямо сейчас я не профессиональна для чего-либо.
– Я не смотрю на это, как на твое давление на меня. Я хочу дать тебе хорошую жизнь, чтобы ты не беспокоилась о работе. Мы команда.
Джим никогда меня не слышал. Чтобы я не говорила, он никогда меня не слышал. Но сейчас я не хотела спорить.
– Я знаю это.
Он настороженно посмотрел на меня.
– Правда?
✽✽✽✽✽
Прошло две недели, и мы вернулись к нормальной жизни, засунув головы в песок и притворившись, что наш брак прекрасен. Но наш брак не был прекрасен. Он был усеян нарушенными обещаниями.
В день свадьбы я обещала любить и лелеять своего мужа, полагая, что так и будет.
И когда Джим попросил меня выйти за него замуж, он пообещал: «У меня есть все, что ты хочешь».
Это не так. Эдинбург был дорогим городом, и хотя образование стоило не так дорого, как в США, оно по-прежнему не соответствовало нашему финансовому состоянию. Способы были, но это означало, что нужно немного попотеть. Возможности имелись. Но Джим не поддержал эту идею, и без его помощи я не могла ничего сделать.
Не знаю, стало ли это проявлением детского негодования, или возможно печальный факт, но я поняла – мой муж был наивным увлечением. И однажды утром я проснулась и осознала, что нарушила свое обещание его любить. Я действительно любила Джима... но не была в него влюблена. Я вышла замуж за друга, но не лучшего друга, и, как оказалось, в этом имелась большая чертова разница.
По правде говоря я понимала: мы направляемся к обрыву. Сама эта мысль пугала меня почти так же, как и мысль о том, что так будет всегда. Иногда появлялось чувство, что я меняю страны, а не ситуации, но это было не так. По крайней мере, в Эдинбурге у меня был Джим, у меня была семья, и друзья, которые заставляли меня улыбаться.
Несмотря на то, что я была в состоянии шока и настороженности, когда только приехала в Эдинбург, мать Джима Энджи и его старшая сестра Сеона позаботились обо мне. Полагаю выбора у них не было, потому что в течение первых нескольких месяцев мы жили в тесном трехкомнатном доме в районе Сайтхилл, находящимся примерно в двадцати минутах езды на запад от центра города.
Район где вырос Джим оставил меня равнодушной, а вот в центр города я влюбилась. Было трудно не влюбиться. Там была удивительная архитектура – неоклассические и григорианские здания в Новом городе поражали великолепием. Когда я впервые шла по Новому городу, то представляла себя в платьях эпохи Регентства, разыгрывая роман Джейн Остин. А потом передо мной предстал замок.
Эдинбургский замок стоял на потухшем вулкане между Старым и Новым городом. Он как гигантский царь, сидящий на троне и наблюдающий за своим королевством. И мне больше всего на свете понравился дом с видом на это величественное здание, но нам с Джимом пришлось бы в четыре раза увеличить годовой доход, чтобы позволить себе жить в месте с таким видом.
Эдинбург прекрасен. Шотландия прекрасна. Это все, о чем я мечтала, и даже больше.
Старый город тоже очарователен, но по-другому. Там находился университет, интересовавший меня. Мое вожделение.
Была также Королевская миля, улица эпохи Реформации с мощеными дорогами и темными атмосферными переулками.
Весь город был на самом деле больше, чем выглядел. В Новом городе крутились деньги: дома с красивыми апартаментами, офисы юристов, бухгалтеров и психиатров, элитарные торговые центры, коктейль-бары, пятизвездочные рестораны и роскошные бутик-отели. Амбициозный район взывал к той части меня, которая задавалась вопросом, какова была жизнь, если бы деньги не были препятствием.
Старый город был более сложным. Небрежный, непринужденный, артистический, претенциозный, веселый, серьезный, причудливый и спокойный. Переполненный студентами, и думаю – об этой суете я мечтала. И я влюбилась в эту часть города, потому что не имело значения кто ты, там находилось место и для тебя.
Что касается Лейта, района у залива, он мне тоже понравился. Он располагался вдоль берега, и тут была мешанина денег и безденежья. Роскошные апартаменты у самой воды, рестораны, отмеченные звездами Мишлен, клиники косметической хирургии, и пришвартованная Королевская Яхта «Британия» (Примеч.: с 1953 по 1997, выполняла роль борта №1 для королевской семьи, в настоящее время – музей). Но были также пабы, если и зарабатывавшие деньги, то очень давно, и торговые центры с магазинами для людей со средним доходом.
Я работала в супермаркете в Лейте, Джим получал хорошие деньги в строительной сфере. Хотя мы откладывали большую часть заработка, чтобы купить дом, Джим захотел найти для меня прекрасное место, и арендовал нам квартиру с одной спальней, расположенную всего в пятнадцати минутах ходьбы от берега, и от моей работы в супермаркете.
Вскоре после того как мы переехали, Сеона получила работу в квартале от нас. Пока я не увидела, как пишется имя сестры Джима, я считала, что оно звучит как С-и-о-н-а (Примеч.: имя Сеоны на англ. – Seonaid). У читающих его людей наверняка возникало непонимание как же правильно его произносить: «Сиона», «Сеона», «Шона». После окончания школы в шестнадцать лет, по совету своей мамы, она сознательно смягчила свой акцент, чтобы звучать более англизировано, и начала работать в парикмахерской. Она приложила много усилий, чтобы в конечном итоге, устроиться на работу в модный салон в Новом городе. Сеона зарабатывала столько же, как я и Джим вместе взятые, и могла позволить себя побаловать. Девушка мне нравилась, и стала самым близким другом.
Все имеющееся свободное время мы обычно проводили с Родди и Сеоной. Иногда к нам присоединялись друзья Сеоны и ребята, с которыми работали Джим и Родди. Но чаще всего, импровизированные паб-визиты случались в составе нашей четверки.
Это произошло в воскресенье, через несколько недель после того как мы с Джимом спорили о будущем. Как и всегда.
Мы встретились с Сеоной и Родди в «Лейтс-Ландинг» – в пабе на берегу. В солнечный день мы любили сидеть снаружи у воды. Я пришла к выводу, что солнечные дни почти редкость в Шотландии, и я больше скучала по лету в Индиане, чем по своей семье.
– Вот задница! – вздохнул Родди, смотря на огромный телевизионный экран над головой Сеоны.
Показывали футбольный матч и, хотя Джим и Родди комментировали игру последние тридцать минут, я даже не смогла сказать, кто, черт возьми, играет.
Футбол напряг мое зрение, но отключил слух.
Несмотря на то, что Джим меня обнимал, я словно перестала существовать, так бывало обычно, когда ребята смотрели футбол. Сеона рассказывала мне что-то об актрисе, чьи волосы она стригла на этой неделе. Она не назвала ее имя, предлагая игру в угадайку.
Я удивилась, когда Джим внезапно повернулся ко мне и сказал:
– Я забронировал нам место в Лох-Ломонде через две недели. С пятницы по воскресенье. Думаю, тебе понравится.
Я взглянула в такое знакомое лицо. У Джима была способность разоружить меня, и вызвать чувство вины. Несмотря на то, что знала его любимый сорт кофе, от какого положения во сне он храпит, от каких продуктов пускает газы, и сколько туалетной бумаги использует каждую неделю, мой муж не знал меня. Но потом он делал для меня что-то приятное, заставляя чувствовать себя виноватой из-за отчаяния, и все компенсировалось.
С тех пор как я сюда переехала, всякий раз при наличии свободного времени, Джим показывал мне разные части Шотландии. Обычно летом мы брали отпуск и арендовали автофургон, или фургончик-кемпер в парке отдыха, или просто домик в интересной местности. Лох-Ломонд стал моим любимым местом. Что-то было в окружении холмов и тихой воды, которые успокаивали меня на некоторое время. И мир выглядел для меня не таким трудным.
– Правда?
Джим мягко поцеловал мои губы. Он отстранился, внимательно смотря на меня, и между его бровями появилась небольшая складка.
– Мне кажется, нам нужно свалить куда-нибудь вместе.
Мое злое подсознание хотело заявить, что поездка на выходные в Лох-Ломонд не решит наши проблемы, но, как и Джим, я надеялась на чудо.
– Это звучит здорово.
– О чем шепчетесь? – громко спросила Сеона через стол.
– Не твое дело, – усмехнулась я.
Она фыркнула в ответ.
– Это про универ?
Ее вопрос сразу же меня напряг. Джим приобнял меня и бросил на сестру хмурый взгляд.
– О чем вы говорите?
Сеона нахмурилась и посмотрела на меня. При виде моих широко открытых глаз, слегка покачивающейся головы и сжатых губ, она выгнула бровь.
– Хм...
Джим посмотрел на меня.
– Что, насчет универа?
– Ничего.
Он выругался себе под нос и повернулся к сестре.
– Что насчет универа?
Взгляд Сеоны стал метаться туда-сюда между мной и братом; естественно, меня она решила не слушать.
– Я заглянула в приемную Эдинбургского университета и выяснила, что Нора может поступить.
– Что? – Джим уставился на нее.
– Эдинбургский университет, – медленно сказала Сеона. – Нора может поступить.
– Как, черт возьми, Нора может попасть в универ? – неожиданно сказал Родди, не отводя взгляда от телевизора. – Это один из двадцати лучших университетов мира. Четвертый в Великобритании.
Сеона фыркнула:
– Откуда ты то, черт возьми, это знаешь?
Родди оторвал взгляд от экрана и взглянул на нее, забавляясь.
– Знаю, ты думаешь обо мне – я толстый хрен, но я умею читать.
– Я не думаю, что ты толстый хрен. Просто ленивый, – она неторопливо улыбнулась.
Его веки слегка опустились.
– Я не ленив, когда что-то имеет значение, Си-Си.
Все прекрасно поняли намек в его голосе. Сеона закатила глаза и повернулась к Джиму. После переезда, я вскоре обнаружила, что Родди единственный, кто называл Сеону «Си-Си», – по ее мнению прозвище не имело смысла, и было смешным, и, тем не менее, она его допускала. Между ними было что-то, чему я не могла дать определение. Джим, казалось, не обращал на это внимания. Либо он хорошо притворялся (очень хорошо!), что между его сестрой и лучшим другом нет ничего, кроме дружбы. Я же не была так уверена. Возможно, в Сеоне, но не в Родди. Он все время с ней флиртовал, но делал это так грубо, сухо и саркастично, что на месте Сеоны я предположила бы, что это стеб. Плюс, Сеона на четыре года старше, поэтому не думаю, что она допускала идею о парне, который вырос вместе с ее собственным младшим братом, как о претенденте на нее.
– Как... подождите... – Джим убрал руку с моего плеча и повернулся ко мне. – Как ты можешь получить место в Эдинбургском универе? И что будешь изучать?
Боясь спора, особенно после нашей последней ссоры, в которой Джим дал понять, что учеба не вариант, я покачала головой.
– Это не имеет значения.
– Это имеет значение.
– Подожди, – Сеона наклонилась через стол, – ты хочешь сказать, что не рассказала мужу о своих потрясающих оценках SАТ (Примеч.: тест академических навыков студента, используемый для поступления в американские колледжи)?
– Что за SAT?
Я услышала волнение в голосе Джима и захотела убить его сестру.
– Сеона, прекрати.
– Нет, не прекрати! – рассердился Джим. – Расскажи мне.
– SAT подобны нашим тестам, но более высокие и продвинутые, – пояснила Сеона. – Чтобы попасть в университет, нужна хорошая оценка. Если ты приехал из Штатов и хочешь поступить в Эдинбурге, тебе потребуется оценка, по крайней мере, в тысячу восемьсот баллов. Нора получила две тысячи сто баллов.
– Я понятия не имею, что это, черт возьми, значит, – рявкнул Джим.
Сеона раздраженно сказала:
– Это значит, что твоя жена невероятно чертовски умна. Что я думаю, ты наверняка уже знаешь.
Джим уставился на меня, как будто никогда не видел раньше.
– Почему я этого не знал?
– Что я умная?
– Я знаю, что ты умная, ради Христа.
Он? В самом деле?
– Она всегда читает, – он пожал плечами.
– Ну, даже безмозглый мудозвон Родди читает, Джим, – скривилась Сеона.
– Эй, у меня ничего не звенит, – возмутился Родди. – Могу доказать это.
Джим шлепнул его по голове ладонью. Родди бросил на него взгляд краем глаза.
– Чересчур?
Не обращая на него внимания, Сеона потянулась к руке брата.
– Можешь ли ты представить Нору в Эдинбургском универе? Никто в нашей семье даже помыслить не мог, что попадет туда! Мама была бы так счастлива, если бы Нора поступила.
Мой пульс бешено бился при мысли об учебе в университете, о том, чтобы быть среди тех студентов, которым я завидовала каждый раз, когда проходила мимо университетской толпы; впитывать знания вместе с единомышленниками, которым нравилось учиться; чтобы Энджи и Сеона гордились вишенкой на торте.
Джим посмотрел на сестру, будто она говорила на другом языке. Когда он повернулся ко мне, его голос стал обвинительным:
– Что ты будешь изучать?
– Психология, – снова ответила вместо меня Сеона.
Джим прищурил глаза.
– Почему, черт возьми, ты решила изучать психологию?
– Э-э, я не знаю, – опять вместо меня ответила Сеона. – Возможно потом, она может пойти в клиническую психологию, образование или здравоохранение, или продолжит обучение, или забьет на все, концентрируясь на самом значимом для нее.
Джим сердито посмотрел на сестру.
– Не могла бы ты позволить говорить моей жене?
Сеона бросила ему дерзкий взгляд, прежде чем откинуться назад и глотнуть вино.
Молчание окутало наш стол.
– Ну…
– Джим, это спорный вопрос, не так ли? – вздохнула я.
– Ты знаешь, насколько это дорого?
– Но теперь я житель Великобритании, и плата в несколько раз меньше.
После двух лет брака я подала заявление на постоянное место жительства, а для шотландского студента годовая плата составляла существенно меньше.
– В несколько раз меньше? Несколько тысяч? Да? И что? Это деньги на дом, – твердо сказал он. – Мы это уже обсуждали.
Гнев, смущение и чувство вины наводнили меня, окрашивая щеки.
– Я знаю. Вот почему не поднимала эту тему.
Внимательно посмотрев на меня, Джим остался довольным – ведь я сказала правду, и он расслабился. Незначительно. Он снова вернул руку на мое плечо, но ее вес больше не успокаивал. Он казался угнетающим, как требование.
Я посмотрела через стол на Сеону, и заметила, как она недовольна братом. Она посмотрела на меня с беспокойством.
– Джим...
– Сеона, я люблю тебя, но это не твое чертово дело.
Неловкая тишина, которая парила над столом, казалась еще более выраженной на фоне звуков паба: стонов и криков, сопровождающих игру по телевизору, и радостную воскресную болтовню в баре.
Но Родди, не был бы самим собой, если бы в иной манере не нарушил неловкое молчание.
– Как твои дела, Си-Си? Мне было одиноко в постели прошлой ночью.
Несмотря на напряжение, излучаемое Джимом, я выплюнула свое пиво со смехом.
Игривость засверкала в темных глазах Сеоны.
– Пока у тебя есть правая рука, Родди, тебе никогда не будет одиноко.
Джим тоже затрясся от легкого смеха, и я громко рассмеялась, возможно, больше от облегчения, что мы закончили наш разговор.
Родди широко улыбнулся ей. Сеона была единственной, кто когда-либо заставлял его так улыбаться.
– Я владею двумя руками, дорогая.
– Боже, побереги себя, – она подняла бровь. – Итак, жизнь все-таки бросила тебе кость.
Улыбнувшись, Родди открыл рот, чтобы ответить, но его взгляд остановился за плечом Сеоны, и улыбка сошла с лица. Он схватил свой бокал и, прежде чем сделать длинный глоток, объявил:
– Приближается тупица.
Нынешний любовник Сеоны Фергус, шел к нашему столу. Сеона раздраженно посмотрела на Родди.
– Будь милым.
Он проигнорировал ее, внимательно уставившись в телевизор, и я знала, что он будет все игнорировать, пока Фергус рядом. Родди никогда не был милым ни с кем из парней Сеоны. Как ей не приходило в голову, что флирт Родди действительно может скрывать реальные чувства?
Или, может быть, она тоже это отрицает?
Или, возможно, Родди не ее типаж?
Сочувствие к моему другу не дало мне по-настоящему полюбить Фергуса. И факт: Сеону всегда привлекали действительно симпатичные парни, которые знали, что они выглядели красиво и сами от этого тащились.
Черты Родди были слишком резкими, чтобы соперничать с такими парнями, но, несмотря на внешность, он никогда не оставался без девушек. Его бесцеремонность, казалось, оказывала эффект на женщин. Они чувствовали, – а я знала, – что под этим грубым, резким, дерзким внешним видом, скрывался очень добрый преданный мужчина. Это сводило их с ума и радовало женские инстинкты, что именно они смогут вывести на поверхность эту сторону.
– Эй, детка, – Сеона встала, чтобы обнять и поцеловать Фергуса.
Он примостился у нас за столом.
– Всем привет. Как дела?
Джим и я ответили.
Родди проигнорировал.
Фергус, не обратил на это внимание.
– Я не могу остаться надолго, детка, – сказал он Сеоне. – Джек попросил меня помочь ему переехать.
– Оу-у-у. Но мы не виделись всю неделю.
– Я знаю, – он поцеловал ее. – Не ворчи, детка, а?
Я хотела ударить его по яйцам.
Очевидно, то же хотела сделать и Сеона.
– Я не ворчу. Я разве ворчу? – спросила она нас.
Родди посмотрел на нее, но не ответил.
Уклонившись от вопроса, Джим пожал плечами и посмотрел на экран.
– Выпивка? – сказала я, пытаясь сломать неловкость. – Что будете?
– Еще один, – сказал Джим.
– Мне тоже, – Родди поднял свой пустой бокал.
– Вино, – Сеона вздохнула, понимая, что никто не хочет ввязываться в чужие проблемы.
– У меня есть Tennents (Примеч.: знаменитое шотландское пиво, изготовленного в 1885 г. Хью Тенентом). Спасибо, Нора, – Фергюс развернулся на стуле, чтобы посмотреть на игру. – Что я упустил?
Джим выпустил меня, и я вышла из-за стола.
Я забралась на барный стул, решив посидеть в ожидании подачи выпивки. Обидно, из-за моего невысокого роста все думали, что я несовершеннолетняя, поскольку по закону возраст для продажи алкоголя здесь составлял восемнадцать. Несмотря на то, что бармен Гарет знал меня, я ненавидела чувствовать себя маленькой девочкой, стоящей у бара.
Гарет был занят обслуживанием другого посетителя, и пока я сидела, переживая о конфликте между мной и мужем, почувствовала укол непонятных ощущений. Я слегка повернула голову и осмотрела помещение. Сначала я не могла понять, почему ощущаю чужой взгляд, а потом… увидела его.
Шум бара затуманился, пока мы смотрели друг на друга, этот незнакомец и я. С расстояния я не могла рассмотреть цвет его глаз, но понятно, что они сосредоточены. На мне.
Старше меня. Высокий, широкоплечий, забитый татуировками, как и его друзья. Сидящая возле него женщина выглядела крошечной по сравнению с ним.
У меня перехватило дыхание от доминирования его мужской дородности. Решительный острый подбородок, выразительный рот, небритое и угрюмое лицо. Складка между бровей и сексуальные гусиные лапки от смеха вокруг глаз.
Я покраснела и быстро повернулась к стойке.
Спину под длинными волосами охватил жар, как будто незнакомец все еще на меня смотрел.
– Нора, я подойду, как только смогу, – извинился Гарет.
Я кинула ему успокаивающую улыбку, потому что по воскресеньям паб всегда забит битком.
– Нора, не так ли?
Стул рядом со мной передвинули, и я неохотно посмотрела на нового соседа. Мне ухмыльнулся долговязый парень около тридцати лет, и еще один встал рядом с ним. Каждый держал в руках бокал Гиннесса, и они смотрели на меня так, что я не знала куда деться.
Я бросила взгляд на наш столик и слегка расслабилась, когда увидела, что Джим смеется с Сеоной, не обращая внимания на происходящее в баре.
– Могу я угостить тебя, Нора? – спросил долговязый.
– Спасибо, но не надо.
– Ой, да ладно. – По однобокой усмешке становилось понятно, что это не первая его пинта. – Так ты выпьешь с нами, Нора?
Более твердо, я ответила:
– Нет, спасибо, – и отвернулась.
Спустя секунду я почувствовала, как его рука задела мою спину, когда он оперся о край моего стула. Я взглянула на него и сжалась, обнаружив себя в ловушке.
– Я – Льюис, это Пит, – он кивнул на своего друга. – И мы оба решили, что ты самая сексуальная штучка, которую мы видели в жизни.
– Я вообще-то замужем, – я подняла безымянный палец. – Так что...
Отвали!
Льюис проигнорировал эту информацию.
– Какая разница?
– Для меня, большая.
Меня охватила тревога, когда за Питом я увидела мужа в ярости.
– Джим, все хорошо.
Джим оттолкнул Пита и подошел к Льюису.
– Убери свою гребаную руку со стула, пока я не вырвал ее и не засунул тебе в задницу.
– Джим, – попросила я.
– Какие-то проблемы, приятель? – Льюис поставил свой Гиннесс на барную стойку и сполз со стула. Он был выше Джима и худощавей, но похоже, это не имело значения.
Он был пьян.
А мой муж слишком зациклен на защите.
– Джим, – предупредила я, вскочив на ноги и положив руку ему на грудь. – Оставь их. Они пьяны. Они ничего не значат.
Джим оттолкнул мою руку, чтобы заставить меня отойти, а затем ударил.
Дальше все было размыто.
Крики и всхлипы, как возмущенные, так и подбадривающие, наполняли воздух, пока Джим и Льюис сцепились друг с другом. Это был нечестный бой, потому что Джим не был так пьян, и он был больше, но Льюис оказался упрямым.
После первого сильного удара Джима, отбросившего его на барную стойку, Льюис едва успел прийти в себя, бросился к Джиму, словно бык, сбивая его с ног.
Я видела, как он толкает Джима в мою сторону, но отойти мне мешали стул и стол. Да и рефлексы не были достаточно быстрыми.
Они сбили меня с ног.
Я почувствовала боль в правом запястье, когда упала и ударилась об пол. Размылись движения и звуки, и тут глубокий голос прорезал:
– Ради бога!
Сильные руки схватили меня и подняли на ноги, как будто я весила не больше, чем колибри. Я поймала взгляд спасителя, и меня пронзило осознание. Это был незнакомец, который смотрел на меня раньше.
Внезапно он схватил Джима, отталкивая его от противника, в то время как его спутник сделал то же самое с Льюисом.
– Достаточно, – спокойно объявил он, голос словно резал воздух.
Родди пробрался через толпу, чтобы добраться до Джима. Для людей Родди выглядел спокойным, но я знала его лучше. И, как и меня, его раздражал мой муж.
Ему потребовался момент, но Джим вырвался из хватки незнакомца, и указал пальцем на Льюиса.
– Оставь в покое мою жену, – и указал на меня. В этот момент я хотела провалиться сквозь землю.
Я посмотрела на своего мужа, пытаясь игнорировать проницательный взгляд незнакомца.
– Ладно. Пошли вон! – Гарет добрался до Льюиса и его друга.
– Почему это уйти нужно нам? – выдохнул Льюис, вытирая кровь из носа. – Он первый меня ударил.
– Потому что я его знаю. Джим никогда не дрался в баре до тебя. Поэтому, ты и твой приятель опасны, выметайтесь.
Друг незнакомца отпустил Льюиса, и парни двинулись наружу ворча пустые угрозы.
Родди что-то сказал Джиму, и тот нахмурился. Когда шумиха закончилась, поправили перевернутые стулья и все вернулись за свои столики, я увидела, что незнакомец и его друг сидят у барной стойки. Я не осмелилась снова взглянуть на него. Не только потому, что меня унизили, а потому, что была искренне обеспокоена, как отреагирует Джим, если поймает мой взгляд на другого мужчину. Такого рода беспокойство было еще одной проблемой в нашем браке. Это точно.
Все тело болело, запястье пульсировало, и я с упреком посмотрела на мужа. Он виновато смотрел на меня.
А я хотела расплакаться.
Раньше Джим не был таким собственником, как сейчас. С течением времени, проблема ухудшалась, и мне не нужен диплом психолога, чтобы понимать – это произошло из-за отсутствия стабильности.
Я боялась, что Джим в итоге почувствует мои настоящие чувства.
Упрек внезапно сбежал, сменившись виной.
– Ты в порядке?
Я вырвалась из своих меланхоличных мыслей, и прямо передо собой заметила Сеону. Она держала меня за руку и внимательно вглядывалась в мое лицо.
– Я в порядке.
– Ты сильно ударилась о пол.
В запястье усилилась пульсирующая боль, и я вздрогнула, ощутив ее в полной мере.
– Я упала на запястье.
Лицо Сеоны исказилось от гнева. Она взглянула через плечо на своего брата, и что бы он ни увидел в выражении ее лица, наконец, двинулся ко мне.
– Ты в порядке? – спросил он тихо.
– Нет, она не в порядке. Она повредила запястье.
– Все хорошо, – я прижала руку к груди.
– Господи, – вздрогнул Джим, обхватывая меня за талию. – Мне жаль, Нора. Мне очень жаль.
Я кивнула. Я была слишком измучена, чтобы ругать его, как мне хотелось.
– Доставим тебя домой, осмотрим запястье.
Настроение все равно было испорчено, уверена, что весь паб вздохнет с облегчением, когда мы уйдем.
– Хорошо.
– Нора, мне пойти с вами? – спросила Сеона.
– Нет, не надо, – Джим так глянул на нее, что Сеона подняла руки в защитном жесте.
– Хорошо. Я принесу тебе твою сумочку, – она бросилась обратно к столу, и что-то сказала Родди. Фергус, не обращая внимания ни на что не связанное с ним, сидел, играя со своим телефоном.
Джим мягко поцеловал меня, бормоча себе под нос:
– Мне очень жаль.
Я снова кивнула, тревожно понимая, что когда мы приедем домой, нас ждет разговор гораздо сложнее. Когда Сеона вернулась к нам с моей сумочкой, я воспользовалась моментом, чтобы незаметно проверить незнакомца в баре.
Наши глаза снова встретились. На этот раз он был так близко. Достаточно близко, чтобы услышать мой разговор с Джимом. Достаточно близко, что я могла разглядеть любопытство в его красивых зеленых глазах. Он был таким спокойным и авторитетным, разбивая драчунов. Даже не повысил голос.
Я все еще ощущала фантомные отпечатки его рук на моем теле, и непроизвольно посмотрела на них. Дрожь пробежала по мне, заставляя почувствовать странное сочетание вины и удовольствия. У него были большие руки, крупные суставы, тонкие пальцы. Элегантные руки. Мой взгляд задержался дольше, чем нужно, охватив его стройное телосложение, очерченное тусклым освещением бара.
Из толпы незнакомца выделяли не только его рост и общая привлекательность. От него веяло деньгами. Несмотря на простоту одежды – рубашка и джинсы, он пахнул деньгами. Когда он поднял меня, я учуяла запах туалетной воды, очень сексуальной... земляной и свежей. Древесина, амбра, листья мяты и яблоко. Пахло дорого.
Возможно, это не одежда или запах создавали впечатление денег. Возможно, это была уверенность, владение ситуацией – куда бы он ни пришел, этот парень становился главным. А возможно, дело в возрасте. Ему явно было больше тридцати.
Сеона внезапно заслонила его, подарив мне понимающую улыбку.
– Твоя сумочка.
Я покраснела, поглядела на Джима, чтобы убедиться, что он не заметил моего взгляда, и обняла невестку.
Когда Джим приобнял меня за спину, выводя из бара, я в последний раз оглянулась через плечо, увидев, что незнакомец наблюдает за мной. Он поднял свой бокал и, глядя ему в глаза я кивнула с благодарностью, пока Джим не вывел нас из бара.
