Текст книги "Поиграем (ЛП)"
Автор книги: Саманта Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
К моему полному облегчению, Эйдан не завис на репетиции. Мне до ужаса хотелось смыть с себя его следы, не хватало еще того, чтобы он смотрел на меня с отвращением, пока я находилась на сцене. Как мне пережить вечер с его запахом, с ощущением его между моими ногами?
Так что я притворилась больной и, должно быть, была довольно убедительной, потому что Квентин велел мне уйти с репетиции, чтобы остальные актеры ничего не подхватили.
Не глядя ни на кого, я ушла. И так отчаянно стремилась добраться домой и принять душ, что поймала такси, вместо того, чтобы ехать на автобусе.
Меня трясло.
Дрожь пробирала до глубины души.
А там, в глубине души, я была полна страха и ужасного чувства, которое испытываешь, когда знаешь, что что-то пропало, потерялось или исчезло навсегда.
Однако я не позволила этому чувству всплыть на поверхность, создав метафорический твердый слой бетона, который перекрыл эмоции, чтобы я могла хоть как-то функционировать.
Оказавшись в своей квартире, я стянула платье через голову, сняла белье и бросила все в корзину. Сразу же встала под душ и намылила руки. Я с силой терла тело, в надежде убрать не только запах Эйдана, но и ощущение от него. Я не хотела вспоминать его руки на своем теле или как он ощущался во мне. Кто же захочет вспоминать что-то подобное, то, что уже никогда не произойдет?
Это была эмоциональная пытка.
Я гордилась собой, что не плакала. Наконец-то я заблокировала свои эмоции.
После душа я надела халат, обернула влажные волосы полотенцем и пошла на кухню, чтобы приготовить чай. И тут в мою дверь постучали.
«Эйдан?», – подумала я сразу, чувствуя быстрое трепетание в горле.
– Нора, ты дома? – Это была Сеона.
Я фыркнула на свои нелепые мысли и пошла открывать дверь.
– Привет.
Сеона прищурила глаза, узрев мое дезабилье, и прошла мимо меня в квартиру.
– Я думала, что ты только что вернулась домой с репетиции.
– Я ушла раньше. Хочешь чай? – Я повернулась к ней спиной и направилась на кухню.
– Да, конечно. Почему ты ушла раньше?
Зачем лгать?
– На самом деле, я пришла туда намного раньше, самой первой. Затем появился Эйдан. Он дружит с режиссером и был на нескольких последних репетициях. Он злится на меня, потому как думает, что я бросила его после того как Колин забрал Сильви. Поэтому он назвал меня мерзкой дранью. Я поцеловала его, чтобы он заткнулся, и мы в итоге трахнулись. – Я назвала наш секс так, потому что другого более точного слова не подобрать. – После секса он сказал, что не понимает, что вообще видел во мне, и я ответила, что не знаю как он, лично я, просто наконец, почесала свой двухлетний зуд.
Сеона молча замерла.
Затем внезапно коснулась меня рукой, заставив повернуться к ней. Она осмотрела меня обеспокоенными глазами, и от того, что она видела на моем лице, мышцы на ее челюсти напряглась. Интересно, ведь я так запрятала эмоции, что мое лице было чистым, как белый лист бумаги.
– Ты говоришь так, будто рассказываешь про кого-то другого.
– Это совсем меня не затронуло.
– Ты врешь.
– Нет.
– Нора, он первый мужчина, с которым у тебя был секс после Джима, и это был отвратительный ненавистный секс. Разве это нормально?
– Все в порядке.
– Перестань так говорить, – фыркнула Сеона. – Перестань так себя вести.
– А что ты хочешь, чтобы я делала? – спокойно спросила я, скрестив руки на груди. – Плакала, ревела и вела себя как слабая дура? Я больше не та, Сеона. Я отвечаю за свою жизнь.
Сеона сморщилась.
– По крайней мере, та Нора что-то чувствовала. Эта Нора пугает меня.
– Я в порядке.
– Что между вами произошло? После того как ты в прошлое воскресенье сказала мне, что Эйдан никогда не уезжал в Калифорнию, я все думала над этим. Получается, его подруга лгала? Почему она это сделала? Он знает, что она обманула тебя?
– Да, она солгала. Я не знаю почему, но думаю, она просто ревновала. И нет, он не знает.
– Значит, ты позволила Эйдану так обращаться с тобой, вместо того, чтобы сказать, что это было большим недоразумением? Почему?
– Потому что моя жизнь спокойнее без него, – терпеливо объяснила я. – В последнее время моя жизнь была хорошей и спокойной, Сеона. Мне не нужно осложнение.
Гнев накрыл Сеону.
– И я была бы полностью чертовски согласна с тобой, если бы ты сейчас не смотрела на меня мертвыми глазами.
Я отвернулась, потому как не знала, что еще сказать, чтобы убедить Сеону, – со мной все в порядке.
С раздраженным возгласом моя подруга повернулась и направилась к двери.
– А как же твой чай? – спросила я.
– Выпей его сама. Может быть, это разогреет кровавый холод твоего сердца. – И захлопнула за собой дверь.
– Дерьмо, – пробормотала я, буквально рухнув на кухонную стойку. Я всех отталкивала. – Хорошая работа.
✽✽✽✽✽
Апрель в Эдинбурге, как я приметила за эти годы, был дождливым. Очень-очень дождливым. Я, наконец, поняла термин «апрельские дожди». Была только первая неделя апреля, но дождь шел каждый день. И он не был постоянным, что ухудшало ситуацию: я выходила на улицу в тоненьких дурацких балетках, потому что погода стояла сухой, а через десять минут застревала в потопе. Обычно ливень длился всего минут тридцать, но к тому моменту я могла промокнуть до последней нитки.
Я не слишком парилась из-за этого. Даже, если бы дни были наполнены прелестями весеннего солнца, я все равно не смогла бы ими насладиться. В конце концов, я притворялась, что онемела.
Притворяться и быть такой на самом деле, конечно, две разные вещи. Когда в среду я отправилась на репетицию, то была полна трепета и задавалась вопросом, будет ли там Эйдан. Я надеялась, что после нашей встречи в понедельник, он образумится, и будет держаться подальше. Мы были ужасны друг для друга.
Приехав на репетицию позже, чем обычно, я обнаружила Джека у здания, разговаривающего по телефону. Он поднял взгляд, увидел меня и сказал в телефон:
– Подожди секундочку, детка. – Отнял трубку от уха и предупредил меня: – Мудак здесь.
– Эйдан? – Мой живот перевернулся.
– Да.
– Спасибо за предупреждение, – пробормотала я, желая развернуться и отправиться домой.
Но я не сделала этого. А расправила плечи и заставила себя войти в здание.
Чувствуя беспокойство, глубоко вздохнула и открыла двойные двери в зрительный зал. Болтовня от сцены дошла до моих ушей, и я увидела, что наш актерский состав общается, развалившись на сиденьях в зале. Квентин с Эйданом стояли у сцены. Они обсуждали что-то, но среагировали на мое появление.
И оба уставились на меня.
Мой пульс ускорился.
Когда я подошла, мой взгляд неохотно потянулся к Эйдану, и мое дыхание перехватило от боли в его глазах. Не ненависти. Не отвращения.
Боли.
И если я не ошиблась – вины.
Что за черт?
– Вот ты где. Я даже подумал, что ты уже не придешь, – сказал мне Квентин, глядя в глаза. – Тебе лучше, да?
– Что?
– Ты в понедельник ушла с репетиции пораньше, потому что была больна, – напомнил он мне.
Сбитая с толку выражением на лице Эйдана, я смогла только кивнуть, не совсем понимая, зачем киваю.
– Хорошо, давайте начнем. Где наш Орсино? – Квентин посмотрел за мою спину. – Без сомнения, разговаривает по своему чертовому телефону с ничего не подозревающей женщиной, которая скоро будет заражена ЗППП (Прим.: Заболевания передающиеся половым путем).
В конце концов, мы вышли на сцену, но я все время чувствовала на себе взгляд Эйдана. Мои реплики ускользали от меня, и я чувствовала себя неловко в своей собственной коже, как будто могла вырваться из нее в любую секунду. Я не могла быть дальше от роли Иллирии, чем сейчас. Эгоистично, но я была рада, когда некоторые другие актеры, включая Джека, были так же отвлечены от игры.
Квентин назначил время следующей репетиции, а потом всем крикнул:
– И когда вы вернетесь на следующей неделе, я ожидаю, что меня встретит не этот бездарный босяцкий состав! Все поняли?!
– Если бы я, черт возьми, хорошо знал, что означает «босяцкий», тогда да, – пробормотал Джек, когда мы ушли за кулисы (Прим.: босяк или босяцкий – личность не вызывающая уважение).
Я устало улыбнулась ему и пожелала спокойной ночи. Джек ушел домой, а я вернулась к сидению, на котором оставила свои вещи, и начала все складывать в сумку.
– Нора.
У меня перехватило дыхание при звуке голоса Эйдана за спиной. Я медленно повернулась, подняла сумку, перекинув ремень через плечо, и неохотно посмотрела на него. Мне показалось или он нервничает?
Что, черт возьми, происходит?
– Мы можем поговорить? – спросил Эйдан.
Внезапно передо мной возникла картинка, как он врезается в меня, наносит глубокие резкие удары, и смотрит сверху вниз с неистовым желанием.
Я покраснела, разрывая зрительный контакт.
Нет. Мне нельзя оставаться наедине с этим мужчиной. Мы были магнитами, он и я, и я не могла этого отрицать. Держаться подальше от Эйдана стало моей единственной целью.
– Я должна идти. – Я повернулась, чтобы уйти.
Но Эйдан последовал за мной.
– Нам нужно поговорить.
– Нам не о чем говорить.
– Как оказалось, дохрена есть о чем.
Что, черт возьми, это значит?
Я не спросила, хотя любопытство щекотало мой язык.
– Эйдан, я не знаю, что тебе сейчас нужно, но оставь меня в покое.
Выйдя во влажный сырой весенний вечер, я поспешила по тротуару на одну из главных улиц Толлкросса на Левен-стрит, и как только заметила такси, подняла руку в воздух. Водитель увидел и начал подъезжать ко мне.
– Нора, я не отстану.
Я глубоко втянула воздух, обнаружив Эйдана рядом с собой.
Все вокруг потускнело от дождя. Здания, дорога и спешащие люди в темных плащах с зонтами. Единственными яркими пятнами были ярко окрашенные двери магазинов и подъездов, и транспарант напротив входа в Королевский театр, который рекламировал мюзикл.
И Эйдан.
Он был ярким четким маяком в тоскливом мире вокруг меня, и я знала, что больше всего на свете мне нужно спрятаться от него.
Взглянув на Эйдана, я сказала:
– Ну, я рада. А я собираюсь домой. Тебе тоже следует идти к себе.
Такси остановилось, и я потянулась к двери, но Эйдан смог меня опередить. Я обнаружила, что меня усадили в машину, а Эйдан уселся рядом со мной!
– Площадь Фонтан-Бридж, – сказал он водителю.
– Что ты делаешь? – Я посмотрела на водителя, хмуро смотрящего на нас в зеркало заднего вида. – Не Фонтан-Бридж, а…
– Площадь Фонтан-Бридж, – настаивал Эйдан.
– Вы что, шутите? – Водитель разинул рот. – Это за гребаным углом.
– Мне нужно в Сайтхилл.
Эйдан нахмурился, глядя на меня сверху вниз.
– Я все знаю, Нора. Сеона разыскала меня вчера в музыкальной студии.
У меня пропали все слова.
Мысленно я кричала на свою лучшую подругу, но для Эйдана у меня не было слов.
Он посмотрел на водителя.
– Площадь Фонтан-Бридж, а затем, возможно, Сайтхилл. – Затем Эйдан уставился на меня со смесью раскаяния и разочарования. – Почему, черт возьми, ты мне не сказала?
– Сказала тебе что? – пробормотала я, чувствуя как эмоции, которые я держала под бетонным слоем, начинают пробиваться сквозь маленькие трещины.
– «Сказала тебе что?» – спросил недоверчиво Эйдан. – Что Лэйна солгала тебе!
– Я не была уверена, что она солгала, – извернулась я.
Эйдан помрачнел.
– У нас с ней был разговор вчера вечером. Она блядь, обманула тебя, Нора.
– Но, ты написал, – сказала я, ошеломленная, тупо пытаясь привести мысли в порядок в этом недоразумении. – Ты написал мне, что уезжаешь. Что все кончено.
От моих слов Эйдан стиснул зубы, и мышцы на его челюсти напряглись. Он сжал кулаки, а затем согнулся и выдохнул, пытаясь взять под контроль свои эмоции.
– На следующий день после нашей встречи, мой телефон пропал. Когда ты свинтила, долбанная Лэйна уговорила меня взять новый номер, чтобы ты не имела возможности связаться со мной. Я был так зол на тебя, за то что ты пропала, и подумал, что это отличная идея. Тогда я не понял, что так она пытается удостовериться, что я никогда не увижу последнее сообщение, отправленное тебе ею.
Боже, Лэйна была подлой. Очень подлой.
– Это еще не все. Кэл ясно дал понять, что хочет пространства для него и Сильви, чтобы сблизиться, поэтому даже если бы хотел, я бы не смог полететь в Калифорнию. И я точно не обошелся бы без тебя. – На лице Эйдана было такое страдание, что я отвела взгляд, не в силах вытерпеть, как он смотрит на меня. Словно он переживал.
Нет, больше чем переживал.
– Ты не отвечала на звонки, и не отозвалась, когда я пришел в твою квартиру. Потом, я вспомнил о салоне, в котором работала Сеона. Я нашел ее и спросил о тебе. Она сказала, что ты уехала. Это ты улетела домой в Штаты.
О Боже, Сеона, почему ты это сделала?
– Без предупреждения, без прощания, просто уехала. В самое худшее время, которое только можно представить, я подумал, что ты бросила меня.
– Я знаю, – прошептала я, а затем прочистила горло от эмоций. – Я не бросила. Я пошла к тебе на следующее утро после того как Кэл забрал Сильви. Лэйна впустила меня. Все музыкальные инструменты исчезли, и она сказала, что ты тоже. Что ты собрал вещи и нашел работу в Калифорнии, чтобы быть рядом с Сильви, и эта работа требовала немедленного отъезда. Я не хотела в это верить, но все твои вещи исчезли... а потом, когда я попыталась позвонить тебе, то не получила ответа. Я написала тебе смс, и ты подтвердил то, что сказал Лэйна. Я не могла... Я... Мне нужно было оставить все это, уехать, так я и сделала.
Теплая большая рука Эйдана с шершавыми пальцами скользнула по моей, и я хотела одновременно отстраниться и поддаться его прикосновению. И когда позволила Эйдану взять мою руку, слезы обожгли мои глаза.
– Я был у Кэла, виделся с Сильви. Я позвонил знакомой женщине, которая управляет компанией по переездам, и заплатил ей неприличную сумму денег, чтобы она приехала ко мне со своей командой и собрала вещи Сильвии. Я был пьян. Несчастен. И я не хотел иметь с этим дело. В ту ночь они перевезли вещи к Кэлу, и я перенес все свои инструменты в прежнюю комнату Сильви. Проснувшись на следующее утро, я чувствовал себя так дерьмово, но не хотел, чтобы Сильви думала, что я бросаю ее, поэтому поехал к ней. Кэл был без Салли, и ему было стыдно из-за того что сделал накануне, поэтому он позволил Сильви и мне провести день вместе. Я отсутствовал весь день, и у меня не было телефона, потому что тем утром я ушел в спешке.
– Боже мой! – Меня тошнило от мысли, что кто-то может так изощренно лгать. – Лэйне нужно было становиться актрисой.
– Она призналась, что намеренно ввела тебя в заблуждение. – Эйдан крепче сжал мою руку. – Она украла мой телефон. Она была той, кто написал тебе.
– Она не здорова, Эйдан, – констатировала я очевидное.
– У нее есть чувства ко мне, которые безответны. Я знал это, но думал, что она это пережила. Очевидно, я был дураком. Лэйна решила, что ты слишком молода для меня, слишком незрела, чтобы справиться со всем, через что я прошел. Я вчера сказал ей… – Голос Эйдан под конец звенел от гнева, и он остановился на мгновенье. – Я сказал ей, что она мстительна и ревнива, и пыталась разрушить лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Я недоверчиво уставилась на него, его слова были такими красивыми, но такими болезненными.
– Ей удалось, Эйдан.
Его глаза потемнели от моего комментария.
– Мои отношения с Лэйной могут быть полностью испорченными. Но наши отношения не должны быть разрушены, Пикси.
Я закрыла глаза от этого прозвища. Мне трудно было видеть, как Эйдан смотрит на меня с любовью и одновременно называет этим прозвищем. Это было чересчур. Слишком тяжело!
Эйдан, как будто услышал мои мысли, провел рукой по моему затылку, мягко заставляя взглянуть на него. Его запах, его тепло окружали меня, и я обнаружила, что смотрю на его губы, желая их, хотя какая-то часть меня хотела выпрыгнуть из движущейся машины.
– Я так скучал по тебе, Пикси, – хриплым голосом сказал Эйдан.
– Мы запутались, – прошептала я, вспоминая последние несколько недель.
– Мне жаль, что я так плохо к тебе относился. Я был полным придурком. Но ты преследовала меня в течение восемнадцати месяцев, и я злился на тебя за это. Я думал, что ты предала меня Нора, в тот самый момент, когда я нуждался в тебе больше всего. Это мое единственное и ужасное оправдание, за то что я делал последние несколько недель.
– Знал ли ты, что я в актерском составе Квентина?
– Да, – признался Эйдан. – Когда он попросил меня помочь, я увидел твое имя в списке актеров. Я должен был убедиться, была ли это ты.
– Значит, ты хотел меня мучить. – Я отстранилась от Эйдана, вспомнив его бездушное обращение и мое столь же ужасное обращение после того как мы занялись сексом.
– Я хотел облегчения, и не мог его найти. – Эйдан убрал мои волосы с лица, не желая оставлять малейшее физическое расстояние между нами.
– Я все еще хотел тебя, даже когда считал, что ты предала меня.
– Да, я догадалась.
Эйдан замолчал, а затем наклонился, и я почувствовала теплое дыхание на моем ухе, когда он прошептал:
– Если последнее, что я когда-либо сделаю – войду в тебя, я умру счастливым человеком, Пикси.
У меня между ног возникло покалывание, и, несмотря на мою борьбу с этим, все мое тело взволновалось от возбуждения.
– Эйдан, – выдохнула я.
Его губы зашептали что-то в кожу моего подбородка, и я почувствовала, как пальцы Эйдана нежно прижались к моему подбородку, вынуждая меня взглянуть на него. И Эйдан произнес эти самые слова напротив моего рта:
– Давай начнем сначала.
В моей голове замелькали образы нас, смеющихся, занимающихся любовью, говорящих и пребывающих в мире друг с другом. Однако эти образы быстро уничтожила мука, которую я испытала, когда потеряла его однажды. Боль была слишком свежа, слишком остра, чтобы забыть, каково было потерять Эйдана Леннокса. Более того, я боялась потерять себя. Это был беспорядочный извилистый неприятный путь – любить себя, прощать себя. Я побоялась, что каким-то образом присутствие Эйдана вернет меня к личности с неуверенностью и низкой самооценкой.
Я покачала головой, уходя от его руки.
– Я не могу.
Неверие быстро сменилось разочарованием.
– Если это из-за того, как я к тебе относился, или из-за Николетт, я обещаю, что она и я не вместе. И я не увижу ее снова. Что касается того, как я относился к тебе, я был просто слабаком. Обещаю, что это никогда не повторится. Никогда. Пожалуйста, скажи, что понимаешь.
– Я понимаю. Дело не в этом или в Николетт. – Я провела пальцами по его щеке, чувствуя знакомую щетину. – Это не наказание, Эйдан. Я никогда не хотела наказывать тебя. Я просто не могу быть с тобой. Я больше не она. Я не та девушка, о которой ты заботился. У меня сейчас хорошая жизнь, и все идет так, как и должно.
Прежде чем Эйдан успел заговорить, водитель нетерпеливо объявил:
– Ребят, я не могу сидеть здесь весь чертов вечер.
Тогда я поняла, что мы были на Фонтан-Бридж и, вероятно, стояли уже некоторое время.
Эйдан выстрелил в водителя яростным взглядом, а затем переключился на меня.
– Тебе нужно время, чтобы подумать.
– Нет, не нужно.
– Тогда мне нужно, чтобы ты подумала.
– Мне не нужно время, – уперлась я, и сказала водителю: – Сайтхилл.
Водитель кивнул и выжидающе посмотрел на Эйдана.
Мой недовольный шотландец вытащил свой бумажник и вручил водителю достаточно денег, чтобы покрыть всю поездку.
– Эйдан…
– Это еще не конец, Пикси, – сказал он с раздражением, распахнул дверь машины и вышел.
Я попыталась и не смогла не оглянуться на Эйдана, когда такси тронулось с места. Все мое тело гудело от нервной энергии, и я понимала, что сегодня ночью не засну.
Потому что Эйдан Леннокс говорил мне эти слова раньше, – и решительный красивый мужчина верил в каждое слово тогда – и я знала, что он верит в них сейчас.
Глава 28– Ну, не знаю даже, стоит ли тебя впускать, когда у тебя лицо чернее тучи. – Родди уперся рукой в дверной проем квартиры Сеоны.
– Лицо чернее тучи? – Я указала на свое лицо. – Это не тучи. Это… раздражение и замешательство.
– Так или иначе, твои когти лишнее, мне нравится лицо моей женщины, такое какое оно есть, заранее спасибо.
– Родди, убирайся с моего пути.
– Кто там? – прозвучал издалека голос Сеоны, предполагаю, из гостиной.
Родди хмуро посмотрел на меня.
– Что она сделала на этот раз?
– Вмешалась.
Тяжело вздохнув, он отошел в сторону и закатил глаза к потолку.
– Эх, а я ведь мог бы осесть с тихой незаметной девушкой без ее подружек.
Не обращая внимания на брюзжание Родди, я прошла мимо него и побрела по коридору в гостиную. Сеона сидела за обеденным столом с ноутбуком. Она развернулась на стуле и улыбнулась при виде меня.
– Привет, детка, приятный сюрприз.
Тьфу, на нее злиться было так тяжело. Я бросила свою сумку на пол и плюхнулась в кресло.
– Ты вмешалась.
Ее глаза округлились.
– Он приходил?
– Кто приходил? – спросил Родди, входя в комнату.
Сеона махнула рукой:
– Слишком долго объяснять. Почему бы тебе не сделать нам всем чай?
– Я смотрю футбол. – Он указал на телевизор, где застыл на паузе футбольный матч.
– Он останется на том же моменте, когда ты закончишь.
Родди посмотрел поочередно на нас и, вместо того чтобы уйти, сел на диван и застыл в ожидании, когда я заговорю. Сеона, не обращая внимания на любопытного Родди, поспешила ко мне на диван, и уселась на краешке.
– Ну, и как?
Я подняла бровь.
– Ты не думаешь, что я сержусь из-за того, что ты за моей спиной пошла и сказала Эйдану правду?
Моя подруга покачала головой.
– Абсолютно нет. У тебя глаза больше не мертвые, поэтому я смогу жить с этим решением.
– Ты любишь совать нос не в свои дела.
– Ну и что?
– Ну и что? Благодаря тебе, у меня появился шотландец с сексуальной задницей, решивший начать там, где мы остановились.
– Ура! – Сеона в восторге хлопнула в ладоши, а затем замерла так быстро, что это выглядело смешно. – Эйдан был по-настоящему потрясенным после того как я все рассказала, не хотел верить этому. Но полагаю, он встретился с этой дурой, и она призналась?
– Да, Лэйна призналась. И, как я уже сказала, теперь Эйдан хочет начать сначала. Спасибо, Сеона. Это как раз то, что мне нужно.
– Это как раз то, что тебе нужно, – согласилась она. – Я провела полчаса с этим мужчиной и, черт возьми, Нора, он убойный! Зачем тебе сопротивляться ему?
Я посмотрела на нее.
– Я уже сказала тебе, почему!
– А, ты довольна своей жизнью такой, какая она есть, и бла-бла-бла.
– Именно.
– Смотри, твоя жизнь хороша. Я не могу нарадоваться, что ты наконец-то преодолела себя и начала жить так, как заслуживаешь.
– Так… Именно.
Сеона закатила глаза.
– Во всяком случае, на мой взгляд, намеренно не пытаться начать все сначала с Мистером Я так-чертовски-горяч-что-ты-сгоришь-просто-глядя-на-меня, это наоборот, не давать себе жизнь, которую заслуживаешь.
– Нет. Я защищаю жизнь, которую построила. Эйдан делает меня хаотичной, растерянной, эмоционально-неустойчивой и разбитой. Абсолютно разбитой. Я не вернусь туда.
– Так ты сказал ему «нет» и он ушел?
Я вспомнила о решительном выражении лица Эйдана, прежде чем он вышел из такси.
– Нет. Он сказал: «Это еще не конец».
Огромная улыбка распространилась по красивому лицу Сеоны, но я угрюмо посмотрела на нее. Она не понимает меня.
– Я так-чертовски-горяч-что-ты-сгоришь-просто-глядя-на-меня? – спросил Родди.
Его девушка посмотрела на него с недовольством.
– О, не волнуйся, красавчик, он ее мужчина.
– Он не мой мужчина. Он мне никто.
– Полностью ее парень.
– Сеона...
– Но ты посчитала его горячим? – упорствовал Родди.
– У меня же есть глаза.
Я уже привыкла к тому, что они дразнят друг друга, и слишком уставшая, чтобы сейчас играть в рефери, встала и схватила свою сумку.
– Хорошо, я ухожу. До свидания, ребята.
Родди только кивнул мне подбородком, но Сеона последовала за мной в холл. Она открыла входную дверь и остановила меня словами:
– Ты действительно не злишься на меня?
– На тебя очень трудно злиться.
Подруга крепко обняла меня.
– Я хочу, чтобы у тебя было все хорошее что есть в мире.
– Вот почему я не злюсь на тебя.
Когда она, наконец, отпустила меня, сказав:
– И все же думаю, что возвращение Эйдана в твою жизнь не станет катастрофой для твоего благополучия, как ты думаешь. Теперь все по-другому.
– Я тебя услышала и отметила. Но я приняла решение, и мне очень нужно, чтобы ты поддержала меня.
– Я всегда буду поддерживать тебя. Только... не дури, Нора. Когда Эйдан понял, что все это было недоразумением, что ты была пострадавшей стороной в этой истории, я увидела, какую боль это ему принесло. Что бы ты ни делала... старайся больше не причинять ему боль.
✽✽✽✽✽
– Все верно, народ, с самого начала! – выкрикнул Квентин.
Я сидела в зрительном зале, на этот раз без домашних заданий, и просто наблюдала, как Джек и Теренс вышли на сцену, и репетировали первый эпизод из первого акта.
– Любовь питают музыкой; играйте, – пронзительный глубокий голос Эйдана, прозвучавший в моем ухе заставил меня вздрогнуть. Я застыла от ощущения его горячего дыхания на моей коже. Он продолжил: – Правда, Пикси?
– Правда что? – прошептала я.
Эйдан наклонился вперед с кресла позади меня, и я почувствовала в волосах его пальцы.
– Любовь питают музыкой.
– Нет, – решительно ответила я.
– Черт. Это облегчило бы мне жизнь.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и прошептала:
– Я думала, что ты оставил меня в покое.
В течение прошедшей недели, так и казалось. После того как Эйдан вышел из такси, я не услышала от него ни слова. Сеона, когда мы вместе пошли на ланч, осторожно спросила о нем, но мне, честно говоря, нечего было ей сообщить. Я испытывала облегчение, что не имела с ним дела, и мне не нужно объяснять человеку, которому небезразлична, что я планировала быть эгоистичной. Говоря Эйдану, что не хочу начинать с ним что-то новое, я защищала свое будущее счастье. Тем не менее тот факт, что Эйдан вообще отступил и совершенно не преследовал меня, немного раздражал. Это только доказывало, что я поступаю правильно, отстраняясь от этого мужчины.
– Я сказал, что дам тебе время, – прошептал Эйдан. – Я сделал это.
– Меньше недели?
– Мы оба знаем, что я нетерпеливый человек, когда хочу чего-то, Пикси.
– Не называй меня так!
– Твое лицо смягчается каждый раз, когда я это говорю. – Эйдан протянул руку к моей щеке. Я отпрянула от его прикосновения. – Пикси… – его голос звучал так грустно.
В моей груди все сжалось от чувства вины.
– Эйдан, пожалуйста, не надо.
– Нет, пока ты не скажешь, что не любишь меня.
Внезапно мне стало трудно дышать. Мы никогда раньше не использовали это слово на букву «Л».
– Что?
– Я сказал, пока ты не скажешь...
– Иисус Христос, Эйдан, почему ты мешаешь моей репетиции? – выкрикнул нам Квентин.
Весь театр затих, и я смущенно посмотрела на Квентина, а затем на сцену, где Джек и Теренс обиженно смотрели на нас. Неудивительно. С нашей стороны было невыносимо грубо перешептываться во время их выступления. Я открыла рот, чтобы извиниться, но Эйдан перебил меня:
– Прости, Квентин, но у нас с мисс О’Брайен есть незаконченное дело.
– Например? – Режиссер скрестил руки на груди и застыл ожидая.
– Эйдан...
– Ничего такого, чем я бы хотел поделиться с залом, – Эйдан прервал мой протест.
– Ну, если это так, то, возможно, ты будешь так любезен и заткнешься нафиг?
Я слышала, как Эйдан тихо хмыкнул.
– Конечно.
Он заткнулся, но я чувствовала его за спиной, его взгляд сверлил меня, и я ждала, когда же выйду на сцену и буду подальше от него. Все мое тело пульсировало от осознания его присутствия, я была взбудоражена, но относила появление роя диких бабочек в моем животе, к предстоящей репетиции. Правда это было не так. Эти бабочки не имели отношения к театру. Все они были связаны с Эйданом. Я с силой вытолкнула мысли о нем из головы и впустила Виолу-Сезарио.
– Как, он меня любит? – спросила Джейн-Оливия, игриво, но в то же время с подозрением.
– С потоком слез, со стонами, в которых гремит любовь, со вздохами огня, – ответила я-Сезарио.
– Это было прекрасно, Пикси, – выкрикнул Эйдан из зрительного зала.
– Пикси? – вздохнул Квентин. – Кто, черт возьми, такая Пикси?
Я сердито посмотрела на Эйдана, и ответила:
– Это я. И довольно болтовни с галерки (Прим.: the peanut gallery также переводится как дешевые замечания, которые игнорируют).
Эйдан засмеялся.
– Просто делаю комплимент. Ты знаешь, как я люблю делать тебе комплименты.
– Да неужели? Лесть? Только в последнее время были только оскорбления.
– Ты знаешь почему, Пикси. Я извинился. И это не лесть. Это комплименты. Есть разница.
Я изо всех сил старалась не улыбаться обаянию Эйдана.
– Ну а я все еще помню оскорбления.
– Я могу зацеловать их. – Эйдан улыбнулся мне без тени раскаяния.
Мои губы дернулись, но я отказалась сдаваться.
– Твои губы здесь не годятся.
– О, Пикси… – Его улыбка стала порочной. – Мы оба знаем, что это ложь.
Меня охватил жар, затрудняя дыхание.
– Мудак.
Выглядя слишком счастливым и самодовольным для человека, которого только что назвали мудаком, он ответил:
– Ангел.
– Ублюдок.
– Прекрасная.
– Ненормальный.
– Захватывающая.
– Эйдан, – огрызнулась я.
– Ну, как бы это ни было интересно, я совершенно сбит с толку, – протянул Квентин. – Что-нибудь еще?
По залу пробежал ропот, и я покраснела, осознав, что у меня был частный разговор перед абсолютно всеми. Черт! Как Эйдан заставил меня забыть, что мы на людях?
– Ты знаешь, это важно для меня. Хватит прерывать репетицию.
Эйдан задумчиво посмотрел на меня.
– Если я уйду, Пикси, это не навсегда. Ты увидишь меня снова.
– Убедись, чтобы из твоего бумбокса играла «Каждый твой вздох» и я буду знать, что ты идешь (Прим.: песня группы The Police «Every Breath You Take», где солистом выступал Стинг).
Эйдан засмеялся.
– Черт, я скучал по тебе.
Мои внутренности расплавились, но я не позволила ему увидеть эти чувства на моем лице. Эйдан кивнул.
– Я уйду. Но скоро увидимся.
Я смотрела, как он шагал по проходу и выходил из дверей зала, и ненавидела себя за то, что хотела спрыгнуть со сцены и побежать за ним. Когда я отвела взгляд от дверей, то столкнулась с любопытными и очень смущающими взглядами членов моей труппы. Затем они засыпали меня вопросами на тему: как Эйдан и я перешли от фазы, где он оскорблял и постоянно критиковал меня, к фазе, где мы вели себя как флиртующие друзья, давно знакомые друг с другом? Я на это пожала плечами.
– Мы просто старые друзья, ясно?
– Старые друзья? – удивился Квентин.
– Да.
– А почему ты не сказала об этом раньше?
– Потому что мы злились друг на друга из-за кое-чего, и я не хотела, чтобы это повлияло на постановку, но теперь мы не сердимся. Ну, не в гневном смысле. Я думаю, что он может быть немного безумным.
– Безумно влюблен в тебя, – тихо сказала Джейн рядом со мной.
Я удивленно посмотрела на нее.
– Что?
– Нора… – Джейн засмеялась, недоверчиво глядя на меня, словно подумала, что я сама немного сошла с ума. – Я никогда не видела, чтобы мужчина смотрел на женщину так, как он смотрит на тебя. Теперь весь этот горячий гнев направленный на тебя имеет смысл. Только любовь может заставить кого-то действовать таким образом. Поверь мне, я знаю. В одну минуту моя жена обожает меня, а в следующую хочет убить, но все еще желая заняться со мной любовью.
