Текст книги "Поиграем (ЛП)"
Автор книги: Саманта Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Я читала первые главы второй книги о Гарри Поттере под смех детей, когда дверь в комнату отдыха распахнулась, и с извинениями появился Эйдан. Мой пульс участился при его виде, но я продолжила читать, даже когда он жестом подозвал Сильвию. Она неохотно подошла, и затем я услышала, ее слова:
– Но я хочу остаться.
Это остановило меня. Я опустила книгу.
– Все в порядке? – позвала я их.
Эйдан, сидевший на корточках положив руку на плечо Сильвии, выпрямился.
– Папа Сильви уже в пути. У него образовался выходной, и он хочет провести с ней время.
– Ох, – разочарованная, что не смогу пообедать с ней, я кивнула. – Да, конечно.
– Но я хочу остаться, – сказала Сильвия, выглядя разочарованно, как чувствовала себя и я.
Я подошла к ней и успокаивающе улыбнулась.
– Готова поспорить, твой папа запланировал отличный день. И мы увидимся в ближайшее время.
– Не могу ли я остаться до конца?
Я подняла глаза на Эйдана, и если не ошибаюсь, он был раздражен. Не на меня, а на отца Сильвии. Он покачал головой.
– Я думаю, что твой отец вот-вот приедет, милая.
Ее губы задрожали, и я подумала, что моя маленькая Сильвия сейчас заплачет. Однако она встряхнулась, прямо как взрослая, и это встревожило. Как будто уже привыкла отодвигать грустные вещи и двигаться дальше.
– Хорошо. До следующей недели?
Опять же, я посмотрела на Эйдана для подтверждения. Он кивнул, и я улыбнулась ей.
– До следующей недели.
Девочка меня обняла, а затем взяла за руку дядю.
– Пока, – сказала я и ему.
Он расстроено кивнул и больше ничего.
Я прикусила губу от ощущения, что из меня выкачали все соки, после того как они ушли. Несмотря на то, что хорошо знала ситуацию, я позволила мнению Родди все же повлиять на меня. Я начала думать, что он прав, и у Эйдана были иные причины интересоваться мной. Возможно, сексуальное напряжение не было односторонним.
Однако тот факт, что он не проявлял никаких эмоций, в те несколько часов, которые мы проводили каждую неделю, сбивал меня с ног.
Я ждала встреч с Сильвией и Эйданом. Я к ним пристрастилась.
Сильвия, похоже, чувствовала то же самое.
Однако Эйдан, вероятно, видел во мне слегка безумную молодую женщину, к которой его ребенок проявлял удивительную привязанность.
Когда они ушли, я попыталась вернуть себя в игру. Я бросила всю свою энергию, чтобы разыграть книгу. Мне удалось хорошо притвориться, и никто из детей не понял мою грусть – они смеялись, ахали и тянулись, чтобы больше узнать о Гарри и его друзьях.
После того как вошла Джен, завершая наше время, я попрощалась со всеми. Джен разрешила мне использовать ванную комнату Эли, чтобы переодеться. У Эли была своя собственная палата, в которой она все чаще и чаще проводила время, от того что болезнь усугублялась. Я не знала, сколько еще она будет посещать мои чтения.
Я переоделась в ванной, прежде чем Джен привела Эли, а затем попрощалась с медсестрами. Город был пуст после окончания фестиваля, и я подумывала о покупке коктейля в соседнем кафе, когда силуэт Эйдана, стоящего возле больницы, остановил меня.
Он говорил по телефону и не видел, как я подхожу. Что он здесь делает? Где Сильвия?
Если честно – я подумала сбежать, прежде чем он меня заметит. Меня раздражало то, как мое сердце подскакивало, когда он был поблизости.
Однако он поднял глаза, наши взгляды встретились и весь мир остановился. Все, что я слышала, это шум крови в ушах.
Эйдан сказал человеку на линии, что ему нужно идти. Сунул телефон в задний карман и подошел ко мне, останавливаясь, чтобы не задеть мое личное пространство. Я должна была задрать голову, чтобы поддерживать зрительный контакт.
– Что ты все еще здесь делаешь? Отец Сильвии забрал ее?
Эйдан кивнул.
– Да. Но я ждал тебя. Хотел узнать, не хочешь ли ты сходить на обед?
В потрясении, я могла только смотреть на него в ответ. И тогда голос Родди возник у меня в голове, говоря, что Эйдан явно интересуется мной. Я не могла понять, почему кто-то старше, изысканней, великолепней и успешней интересуется мной. И да, я понимала, что занижаю свою самооценку, но так себя чувствовала.
Перед тем как встретить Эйдана, я ощущала себя, словно прожила больше лет, чем на самом деле. Я была усталой и измотанной, моя жизнь слишком походила на бой.
Затем появился он, и заставил меня почувствовать, что я вообще ничего не видела в этом мире.
Мы были совсем разными людьми, и я, без сомнения, хотела, чтобы он был плохой идеей... но мое сердце билось как сумасшедшее, кожу покалывало, и в животе вспыхивало волнение. Я чувствовала себя живой. Словно очнулась. Впервые в жизни я почувствовала, как надежда воцарилась внутри меня, и не хотела потерять это чувство.
– Звучит неплохо.
Не уверена, но мне показалось, что увидела облегчение в его глазах. Но потом оно исчезло, оставив только напряжение.
– Ты уверен, что все в порядке? Это из-за папы Сильвии?
– За мной, – сказал он вместо ответа, и я последовала за ним к его внедорожнику.
Он открыл пассажирскую дверь для меня, что никто никогда не делал... ну, никогда, да... и я застыла, немного ошеломленная джентльменским действием. Мне это нравилось.
– Нора?
Я увидела его вопросительный взгляд, и спрятала свою реакцию за ухмылкой.
– Просто интересно, разумно ли, садиться в машину и оставаться наедине со странным мужчиной старше меня.
Эйдан усмехнулся.
– Ты специально снова прокомментировала мой возраст, не так ли?
Смеясь, я залезла в салон, и Эйдан осторожно закрыл за мной дверь. Автомобиль внутри был просторный и роскошный. Я никогда не ездила в «Рендж Ровер», поэтому восхитилась комфортом и стилем. Внутри пахло новой кожей.
Это был пример того как живет другая сторона общества.
Водительская дверь открылась, и в отличие от коротышки меня, Эйдан легко уселся на свое место. Его сиденье было отодвинуто назад, освобождая место для длинных ног. Эйдан пристегнул ремень безопасности и завел машину, а мои глаза замерли на его руках, когда они расслабились на руле. Как и все остальное, его руки были большими, но эти руки определенно принадлежали музыканту. Длинные пальцы, крупные костяшки, но при этом выглядели элегантно. Глубоко в моем животе что-то перевернулось, заставляя смутиться.
Как руки этого парня могли так сильно завести меня?
– Кэл пытается проводить больше времени с Сильвией.
Встряхнувшись от своих сексуальных блужданий, я сосредоточилась на его словах, потому что они были важны.
– Ты думаешь, это плохо?
– Нет, – но его руки сжались на руле. – Нет.
– Что-то в этом тебя беспокоит.
Мы остановились на красный свет светофора, и Эйдан посмотрел на меня.
– Я хочу стабильности для нее, и беспокоюсь, что изменения сейчас могут ей навредить.
– Навредить, как?
– То, что она чаще видится с отцом. В данный момент, он встречается с ней два дня каждую вторую неделю. Но в последнее время он звонит всякий раз, когда освобождается и просит встретиться.
Я не видела плохого в том, что отец Сильвии вытащил свою голову из задницы и прилагает все усилия, чтобы увидеться со своим ребенком, но поняла, куда клонит Эйдан. Прошел всего год как она потеряла маму.
– Возможно, вы, ребята, должны поговорить об этом.
– Да, возможно.
Молчание воцарилось в салоне, и я могла сказать, что Эйдан потерялся в своих мыслях. Не желая прерывать, я смотрела на дорогу. И затем поняла, что мы выезжаем из центра города.
– Итак... Куда мы едем?
– В паб на набережной в Портобелло-Бич. Сегодня чудесный день. Я подумал, что нам следует насладиться им, пока есть возможность.
Это то, о чем здесь говорили очень часто. Шотландское лето походило на ртутное чудовище с огромным количеством дождя. Поэтому когда выходило солнце им наслаждались.
– Хорошо.
С Джимом мне было удобно. Когда между нами появлялось молчание, я никогда не чувствовала необходимости его прерывать. Точно так же с Эйданом – молчание между нами не беспокоило меня. Но вот атмосфера, не ощущалась удобной. Я следила за каждым его движением, наблюдая краем глаза, пока он вез нас на восток в Портобелло.
– Сильвия волнуется о тебе, – внезапно сказал Эйдан.
Теплота наполнила меня.
– И я волнуюсь о ней. Я не причиню ей вреда, Эйдан.
Он искренним взглядом посмотрел на меня.
– Теперь я знаю, Нора.
Испытав облегчение, я расслабилась.
– Спасибо.
– Я просто хочу, чтобы с ней все было в порядке.
– Сейчас такое трудно представить, – сказала я ему. – Сильви потеряла маму. Ты можешь защитить ее от всего, но только не от этой потери. Думая, что способен на это, ты можешь потерпеть неудачу. А неудач ты не терпишь.
Эйдан так долго молчал, что я подумала, мое предположение его разозлило. Но он сказал:
– Как ты стала такой мудрой?
Когда дело доходит до потери, я знаю, о чем говорю.
– Такой родилась. Я надеюсь.
Вскоре Эйдан припарковался на улице с видом на воду. Вдали на волнах сверкало солнце, и набережная была полна людьми, которые ели, гуляли со своими собаками или просто болтали. Соленый морской воздух сразу же подарил мне, как и всем остальным, хорошее настроение. Было около часа дня, так что люди вышли на обеденный перерыв, правда глядя на то, насколько забит пляж, можно подумать, что день выходной.
– Как ты думаешь, будут ли здесь свободные столики? – спросила я.
Эйдан настоял, чтобы открыть дверь машины, и взял меня за руку, помогая выйти из салона.
Теплая грубоватая кожа соприкоснулась с моей, и я вздрогнула от искр электричества, пробежавших по руке. Мои глаза устремились на него и наши взгляды встретились. Он тоже это чувствовал?
Эйдан сжал мою руку и закрыл дверь, когда я вышла из машины. К моему потрясению, он продолжал держать меня за руку, ведя по улице к набережной.
– Я позвонил заранее, – сказал он. – Я знаю парня, который работает в пабе.
Я старалась успевать за его длинными шагами. Мое сердце тяжело стучало в груди, когда я посмотрела на него. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел вниз и улыбнулся.
– Что случилось, Пикси?
Я решила быть честной.
– Ты держишь меня за руку.
Его улыбка превратилась в ту сексуальную, которая сбивает меня с ног каждый раз.
– Так и есть.
Он не отпустил.
Я прикусила губу, чтобы остановить девичье хихиканье, из-за которого мне хотелось сбежать.
– Есть ли причина для этого?
– Так ты не улетишь в Неверленд (Примеч.: вымышленный остров, на котором жил Питер Пэн), – подмигнул он.
Я засмеялась.
– Мило. Очень мило.
Когда Эйдан остановился, чтобы открыть дверь в паб, его прекрасные глаза были наполнены смехом.
Я позволила ему провести меня внутрь. Это было милое помещение с баром в правом углу, и столиками у окон с видом на воду. Место было забито, ни одного свободного столика.
– Э-э... – молодая женщина с ярко-голубыми глазами и короткими белокурыми волосами взглянула на столики, а затем снова на нас.
– Нужно будет подождать около тридцати минут.
– Где Гиггси? – спросил Эйдан.
– Прямо тут, дружище.
Мы повернулись, и посмотрели на парня, идущего по коридору к бару. Когда он добрался до нас, его взгляд скользнул к нашим скрепленным рукам, и он покачал головой.
– С каждым разом, они становятся моложе.
– Да пошел ты, Гиггси.
– Прекрасно. И я терпел до крови в ушах разговоры от этих засранцев, – он жестом указал на бар позади себя, – да еще, в последнюю минуту должен резервировать тебе столик на набережной, – и, замолчав, он пошел прочь.
Эйдан последовал за ним. Гиггси подвел нас к платформе с французскими дверьми, которые открывались на набережную и, к моему удовольствию, один из четырех столиков оказался свободен.
Сладкий ветерок веял с Северного моря, предлагая легкое наслаждение от редкого, но жаркого солнечного сентябрьского солнца. Высоко в небе над нами, летали и кричали чайки.
– Вот, – Гиггси указал на наш стол, и Эйдан отодвинул мне кресло.
– Какой джентльмен, – друг хлопнул его по плечу. Эйдан закатил глаза, а Гиггси нахмурился. – Пожалуйста, скажи мне, что это законно.
Я даже оскорбилась от идеи, что выгляжу слишком молодо рядом с ним, а Эйдан тяжело вздохнул.
– Тебе жить надоело?
– Ничего не могу поделать. Они становятся все горячее и моложе, пока я становлюсь старше и ворчливей. Как у тебя получается?
Мое раздражение от этого мужчины росло с каждой секундой, не только потому, что он продолжал ссылаться на любовные интересы Эйдана, как на продукты на конвейерной ленте, а от того что он говорил обо мне, даже не глядя на меня. Как будто я не имела значения. Сексист... Пфффф!
Гиггси улыбнулся мне.
– Могу я предложить тебе выпить, дорогая?
– Принеси воды, пожалуйста. Хотя, если я захочу, могу взять и пиво. Уже почти пять лет.
– Американка? – Он снова повернулся к Эйдану. – Очень хорошо. Я полагаю, с другого штата, чем предыдущая. Ты сейчас встречаешься по штатам? Ты мой герой, друг.
– Эй! – я щелкнула пальцами, привлекая внимание. – Я не очередная подружка Эйдана, так что прекрати классифицировать меня, и перестань говорить обо мне, будто я тебя не слышу. Это неуважение. Разве твоя мама не научила тебя манерам?
Я понятия не имею, откуда появилась гневная вспышка. Может быть, хотела, чтобы Эйдан понял, что я не какая-то пустышка для украшения его рук, на случай, если он так реально думает.
Гиггси выглядел немного оторопелым. Он пробормотал Эйдану, что все сделает как обычно, и вернется, чтобы принять наш заказ. Я решительно посмотрела на воду, не в силах встретиться с глазами Эйдана.
– Прости за Гиггси.
Я смотрела, как парочка идет рука об руку с пляжа, держа свою обувь в руках.
– Не беспокойся об этом.
– Нора, посмотри на меня.
Я неохотно сделала это.
Он выглядел обеспокоенным.
– Я не позвал тебя на обед в предвкушении секса. Ты определенно не моя последняя пьеса. Я хотел провести с тобой немного времени.
Смущенная, я могла только смотреть на него, надеясь каким-то волшебным образом понять. Если он не хотел быть секс-приятелем, но хотел держать меня за руку и проводить время вместе... тогда... дерьмо. Что это значит?
Потом со мной что-то случилось.
Как я могла быть такой слепой.
Может быть… возможно, Эйдан был одинок.
– Как ты? – внезапно выпалила я. – Мы немного поговорили о Сильвии, и о том, как она оправилась после смерти мамы, но мы не говорили о тебе. Ты в порядке, Эйдан?
Я могла сказать, что он был удивлен вопросом. Он уставился на меня, будто не мог поверить, что я настоящая. Я не понимала его реакции, но не смогла спросить об этом, потому что Гиггси вернулся с напитками и принял наш заказ.
Было слишком жарко для плотного обеда, поэтому я заказала салат, как и Эйдан, и ждала, когда Гиггси уйдет, чтобы посмотреть, не ответит ли он мне.
Наконец, он это сделал.
– Ты хочешь правду, Нора? То, что я никому не рассказывал? Я возмутился. Никки, моя сестра, заболела. Смертельно. И ожидала, что я позабочусь о Сильвии. Я эгоистичный ублюдок, который на самом деле обидел ее. Я понятия не имел, что нас ждет впереди, и через что, она, в конце концов, пройдет. Я не мог видеть ничего из-за собственной эгоистичной неспособности видеть что-то кроме долбанной карьеры.
Он не знал, что я понимала эту ненависть.
– Но, в конце концов, ты увидел.
То, что я не осудила, застало его врасплох. Эйдан внимательно посмотрел меня. Когда он заговорил, голос звучал хрипло и резко от волнения.
– Наши родители не сильные люди. Они не могли справиться с плохими вещами. Они ненавидели, что Никки была матерью-одиночкой и, как только переехали на юг, не прилагали усилий, чтобы общаться с Сильви. Они не были достаточно сильными, чтобы быть рядом со своей дочерью. Они приехали только под конец. А я видел, как рак съедает мою сестру. Я наблюдал, как она остается сильной, смелой и подвижной до конца, заботясь только обо мне и Сильвии, и о том, что будет с нами. Эти месяцы все изменили.
– Как долго она болела?
– Около четырех месяцев, – он дал мне возможность смотреть на его профиль, пока глядел на воду, и я видела боль, которую большую часть времени скрывал.
– Это был конец января прошлого года. Она позвонила мне, когда я был в Нью-Йорке, и попросила вернуться домой. Она не сказала почему, но я понял, что ей должно быть очень плохо, если она попросила меня. Когда я вернулся домой и мы остались наедине, Никки мне рассказала. То, что у нее рак шейки матки. – Его глаза вернулись к моим, вспыхивая от гнева и горя. – Никки была чертовой медсестрой. Она знала, Нора. Она знала, и была настолько парализована страхом столкнуться с болезнью лицом к лицу, пока не стало слишком поздно. Она могла бы жить. Она могла бы выжить. Но было слишком поздно.
Я потянулась через стол и взяла его за руку.
– Мне очень жаль.
Он сжал ее.
– Мы сказали Сильвии вместе, – продолжил он. – Ты знаешь, какая она умная. Она поняла. Я... – Эйдан сглотнул, явно потерянный в воспоминаниях. – Я не мог этого выдержать. Мне пришлось оставить их в комнате. Прислушиваясь к ее стенаниям как раненый...– он резко отпустил мою руку, чтобы сделать огромный глоток воды.
Его боль сжала мою грудь.
– Все остановилось. Жизнь, как ты знаешь, просто прекращается. Я переехал к ним, получил полную опеку и нанял Оливию Робертсон в качестве домашнего учителя Сильвии, чтобы она могла проводить максимальное количество времени с мамой, не пропуская школьную программу. Да... Я перестал обижаться на Никки, когда смотрел, как она умирает, но знаешь, что хуже, Пикси?
Я моргнула, предотвращая слезы и размышляя, как могла не заметить, сколько боли скрывал этот мужчина.
– Что было хуже?
– Я хотел, чтобы сестра умерла. Потому что ожидать уход было ужасно. Я просто хотел, чтобы она умерла, – он покачал головой, как бы стыдясь самого себя. – Теперь, когда Никки ушла, я не могу поверить, что когда-то думал, что каждый день, который она должна была провести с нами, не выглядел как чудо. И я ненавижу себя за то, что желал.
Я сидела ошеломленная.
Признание Эйдана навалилось мне на грудь, мешая дышать.
Я начинала лучше понимать этого мужчину, и все что хотела сделать, это обхватить его руками и прошептать на ухо, что он не один. Мое сердце уже разбилось раньше, и прямо тут, на набережной, оно сломалось снова. Потому что поняла – этот мужчина и маленькая девочка, которую он так любит, в итоге используют меня и разорвут на куски.
И я не знала, смогу ли их отпустить. Они могут стать моим покаянием. Я могу позволить им бескорыстно взять то, что им нужно, и оставить меня разбитой. И, возможно, каким-то образом, я найду покой. Тем не менее, у меня все еще оставалась капля самосохранения, из-за которой я хотела убежать. Потому что люди могут разочаровывать, и иногда это нормально. Но иногда, как в случае с моим отцом, разочарование так сильно разрушает тебя, что изменяет уже безвозвратно. Из-за этого я сделала так много ошибок, и боялась, что когда Эйдан неизбежно разочарует меня, я потеряю ту маленькую часть себя, которую еще ценю.
Эйдан взглянул на меня и сказал:
– Я никому этого не говорил.
– Почему ты говоришь мне?
– Потому что это меня преследует, Нора, и я чувствую, ты знаешь все о преследовании.
Ужасаясь, что он это увидел, я покачала головой.
– Ты ничего не знаешь обо мне.
– Твое имя – Нора Роуз О'Брайен МакАлистер. Ты родилась 12 ноября 1992 года в Доноване, штат Индиана. Ты жила там до восемнадцати лет, потом сбежала с Джимом МакАлистером в Вегас, а затем вернулась с ним в Эдинбург. Вы были женаты три года до того как он умер от аневризмы мозга. Ты работаешь в бутике «Яблочная пастила» на Кокберн-стрит, и ты живешь в районе Сайтхилл в одиночестве, – он сделал паузу, давая время оправиться от шока. – Я помню тебя, Пикси. Я помню, как в один прекрасный день смотрел в глаза красивой девушки в пабе, а затем поднял ее с пола после того как муж этой незнакомки вступил в драку с пьяным мужиком. И я помню, как увидел тебя на следующий день в супермаркете и, зная, что ты слишком молода и замужем, все равно желал тебя. И, возможно, год назад я был эгоистичным ублюдком, который пытался соблазнить тебя, черт побери. Но моя сестра умирала в квартире над супермаркетом, а я обещал ей и своей племяннице, что приготовлю блины с сиропом.
Слеза скользнула по моей щеке. Быстро отмахнулась от нее, нетерпеливо.
– Я не тот человек, который позволит своему десятилетнему ребенку проводить много времени с женщиной и не узнает все про нее, Пикси. Так что не принимай это на свой счет.
Не дождавшись от меня ни слова – я не могла говорить из-за страха, что разрыдаюсь, – Эйдан продолжил, и его слова перестали грызть мои раненые воспоминания, теперь они резали ножом, вскрывая их.
– Я знаю твою тайну, Нора. Я знаю, что ты становишься Питером Пэном для себя, а не для детей. То, чего я не могу понять – почему явно талантливая, умная, двадцатидвухлетняя девушка, у которой еще вся жизнь впереди, добровольно отправляется в свой выходной день в детскую больницу... потому что ей так надо. Почему тебе это нужно, Нора? Понимаю. Это трудно, когда твой муж умирает слишком молодым? Или ты любила его так сильно, что не можешь видеть, что жизнь продолжается? Как бы то ни было, как и меня, тебя это преследует. И я не могу помочь, но мне просто нужно знать... что, черт возьми, случилось с тобой?
Голос Родди внезапно появился в моем сознании: Нет ничего неправильно в том, что этот парень хочет тебя. Отвечай на его гребаные вопросы, если хочешь.
Кроме того, я не знала, что хотела. Я не был готова. Расскажу ему, и он столкнется со всей виной, что я храню под костюмом.
– Мне жаль, – я отодвинулась от стола, почти опрокинув стул. – Мне нужно идти.
Я оставила его там.
В одиночестве.
После того как он рассказал мне столько о себе.
И я никогда не ненавидела себя больше.
