Текст книги "Песня Обманщика (ЛП)"

Автор книги: Саманта Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я построил каменную хижину.

Я выбрал место, где было бы легко спрятаться, защищенное от ветра, но с прекрасным видом на океан, и находилось оно в нескольких минутах ходьбы от деревни. Чтобы не вызвать ненужных подозрений, я решил не полагаться на магию, чтобы построить это сооружение. Это была более тяжелая работа, чем я ожидал, строить убежище с настоящим физическим трудом. Каменные хижины выглядели обманчиво простыми. Мысль о том, что я мог бы построить все это за считанные минуты, если бы использовал магию, одновременно мучила меня и наполняла странным чувством удовлетворения.

Один появился, когда я заканчивал настилать крышу. Я не был уверен, как долго он стоял и смотрел на меня, его широкополая шляпа скрывала лицо в тени, вороны Хугин и Мунин маячили на его плечах. Когда я потянулся за свежим пучком соломы и заметил, что он стоит там, молча, как часовой, мое сердце подпрыгнуло, а рот наполнился горьким медным привкусом.

Я спрыгнул вниз и поприветствовал его с радушием, как это принято в Мидгарде. Мои мысли лихорадочно метались. Конечно, Один должен был знать о моих смертных любовниках, его вороны летают над Девятью мирами каждый день, сообщая ему все подробности, какими бы личными или драгоценными они ни были. Но он не знал, как много значат для меня эти смертные любовники.

– Милое местечко, – сказал Один.

Я кивнул. Это было прекрасное место. Особенно я гордился большим окном, выходящим на море, тем самым, которое я защищал от холода. Как только крыша будет закончена и кровать установлена, хижина станет просто уютной.

– Немного странное место, – продолжал он, глядя на меня из-под широких полей своей шляпы.

– Ну, я действительно ценю свое уединение.

Один фыркнул.

– И это прямо за углом от тех смертных, с которыми ты трахался.

Я пожал плечами.

– Почему нет.

– Послушай, парабатай. Люди смертны. Не привязывайся слишком сильно.

Иллюзия, которую я наложил на свое лицо, сохранилась, и выражение моего лица не изменилось.

– Ты что, угрожаешь мне? – спросил я, крепко сжимая в кулаке нити магии. Я мог бы в одно мгновение обрушить эту груду камней на Одина. Они, конечно, не повредят ему, но будет чертовски хороший способ показать мою точку зрения.

– Локи, если я буду угрожать тебе, ты это сразу поймешь.

Он встретился со мной взглядом своего единственного бледно-голубого глаза, и холодная дрожь пробежала по моей спине. Я всегда боялся Одина. Да, его уважали и боялись, но страх всегда был на первом месте. Он пристально посмотрел на меня, и все мои годы улетучились. Я снова был не более чем незаконнорожденным сыном Лаувейи, отчаянно пытавшимся произвести впечатление на Всеотца и получить билет в лучшую жизнь. Затем его плечи поникли, и момент был упущен.

– Меда? – спросил я.

– Пожалуйста.

Я налил два кувшина меда, украденного из Вал-Холла, и мы вместе вышли наружу, вытянув ноги на деревянной скамье, которую я соорудил, попивая асгардский мед под бледным зимним солнцем. Мы молчали, пока оба не осушили свои кувшины.

– Я пытаюсь помочь тебе, – наконец сказал Один. – Люди смертны. Они живут такими короткими маленькими жизнями. Они как… милые маленькие насекомые. Не стоит слишком привязываться к ним.

Я фыркнул.

– Твое предостережение возможно сделано из лучших у побуждений, Всеотец, но оно излишне. Я к ним не привязываюсь. Не к чему.

Один поднял бровь над своей пустой глазницей. Выражение его лица было немного расстроенным.

– Еще меду? – предложил я.

– Знаешь, что тебе следует сделать? Обрати внимание на кого-нибудь из воинов Вал-Холла, мой друг. Со смертными можно недолго позабавиться, но с воином у тебя будут столетия.

Я подумал о грязных, идиотских воинах, заполнивших Вал-Холл. Мои губы скривились.

– Я поступаю именно так, – сказал Один.

– Возможно, – сказал я, забирая у него пустую бутыль. – А теперь позволь мне снова наполнить его.

– И никогда не мечтай о том, чтобы пить эль, если только нам обоим не предложат этот напиток, – сказал Один, повторяя клятву, которую мы дали, когда клялись стать кровными братьями. Клятву, которая сделала меня одним из Асов Асгарда. Бледный глаз Одина сверкнул. Какого хрена он тут делает? – подумал я. Я никогда толком не мог его понять.

Один пробыл там несколько часов, достаточно долго, чтобы помешать мне закончить крышу, и к тому времени, когда он ушел, я все еще не был близок к разгадке причины его визита.

Надоедливый старый засранец, подумал я, лежа на спине на промерзшей полу хижины и глядя, как мерцают холодные звезды сквозь дыру в крыше.

***

Я закончил строить хижину чуть меньше чем за месяц, хотя мне потребовалось еще несколько дней, чтобы усовершенствовать интерьер. Деревянный помост, который я накрыл пуховыми матрацами из Вал-Холла, занимал целую половину помещения, и я набил его мягкими льняными простынями и теплыми мехами. На самый верх я положил свой драгоценный мех ледяного медведя, задаваясь вопросом, помнит ли Аня, как занималась любовью в то последнее лето. Затем я откинулся назад и критически осмотрелся. Это было похоже на идеальную спальную платформу. Не то чтобы я ожидал, что буду там много спать.

Я соорудил стол и приладил его к изгибу стены. В последнюю минуту я украл три золотые тарелки из Вал-Холла и связал их с Асгардом, чтобы они наполнялись едой каждое утро и вечер. Я поставил свечи из пчелиного воска в альковы, расставленные вокруг кровати, зажег огонь в камине и удовлетворенно отступил назад.

Была уже поздняя ночь, но я устал ждать. Я прошел через замерзшие поля в город и вошел в длинный дом. Пока я шел по всему дому, тихо напевая, в очагах вспыхивали огни. «Шиповник и Роза».

Через несколько мгновений спустя раздался голос Ани, тихо вторя припеву, перекрывая храп и стоны спящих смертных. После того, когда она отодвинула занавеску у своей койки, в длинном доме раздался тихий шорох, и я услышал мягкое эхо ее шагов. Она обняла меня сзади, тугой изгиб ее груди прижался к моему позвоночнику. Мое сердце распухло.

– Приведи Фалура, – прошептал я. – Я хочу кое-что показать вам обоим.

Она нежно поцеловала меня и исчезла во мраке, вернувшись через минуту с мужем. Увидев меня, он стер с глаз остатки сна и ухмыльнулся, как сумасшедший. О, они были великолепны! Я прижал их к груди и боролся с мгновенным желанием трахнуть их обоих прямо посреди длинного дома.

Я никогда не использовал магию, чтобы перемещать кого-то из людей, но ночь была холодна, и я хотел произвести впечатление на своих любовников. Поэтому я потянул за нити магической энергии и провел всех троих внутрь дома, который я построил.

Огонь камина и свечи заливали маленькую круглую комнату теплым золотистым светом. Далекий стук волн заглушил вздохи обоих моих смертных любовников.

– Это что, магия? – наконец произнес Фалур.

– Просто некое теплое местечко, – ответил я. – Если, конечно, вы не предпочитаете лодочный сарай?

Аня очень медленно обошла комнату, проводя руками по камням и мехам, касаясь восковых свечей в нишах.

– Это потрясающе, – прошептала она.

Для тебя, подумал я. Это все для тебя.

– Меда? – спросил я.

Я украл три кувшина из Вал-Холла. Они были связаны с Асгардом, поэтому никогда не пустовали. Аня и Фалур предпочли сесть на кровать, а я снял плащ и расстегнул рубашку, прежде чем взять себе кувшин. Взгляд Фалура задержался на моей груди.

– Мне кажется, – медленно произнес я, пробегая глазами по их телам, – что я совершил ошибку.

Фалур с трудом сглотнул, и у Ани перехватило дыхание. Я сделал большой глоток из своего кувшина, оттягивая момент, когда мед распространял тепло по моему телу. Затем я поставил бутыль на пол и заполз на кровать, в пространство между ними.

– Я обещал научить Фалура, – сказал я, и мой голос уже был полон желания, – как доставить удовольствие его прекрасной жене. Но, похоже, мы только начали эти уроки.

Я поцеловал их обоих, сначала Аню, а потом Фалура. Поцелуй Ани был глубоким и жадным, а Фалура казался почти ошеломленным. Затем я стянул с головы Ани ее спальный платок и прижал ее к матрасу, покрывая поцелуями шею и грудь. Изгиб ее беременности эхом отражался от полных грудей. Черт возьми, но она была великолепна!

Когда Аня лежала перед нами, обнаженная, купаясь в мягком свете свечей, ее ноги были раздвинуты, а щеки раскраснелись, я отступил назад. Фалур уже стянул с себя рубашку. Он наблюдал за женой, слегка приоткрыв губы, а его член напрягся под мягким льном брюк.

– Поцелуй ее, – сказал я.

Фалур склонился над грудью Ани, но я оттащил его назад.

– Нет. Поцелуй ее здесь.

Я просунул голову Фалура между бедер Ани и наклонился к нему.

– Поцелуй ее вот так, – сказал я, проводя губами по волнистым волосам, вьющимся вокруг Аниного лона. О, черт, она так хорошо пахла. Я погрузился глубже, прижимаясь губами к ее половым губам, позволяя теплу и аромату ее сладости окружить меня. Где-то надо мной Аня застонала от удовольствия.

Я отстранился, указывая на Фалура.

– Давай. Теперь ты целуешь ее.

Усмехнувшись, Фалур опустился между ее ног. Мне было трудно поверить, что он никогда не пробовал свою жену, но, возможно, переполненный длинный дом был не лучшим местом для сексуальных экспериментов. А может быть, он просто подшучивал надо мной.

Так или иначе, тело Ани дрожало от удовольствия, когда Фалур пожирал ее. Я подождал, пока они оба станут тяжело дышать, а потом опустился на матрас и прижался всем телом к ногам Фалура.

– Очень мило, – пробормотал я, проводя руками по сильным бедрам Фалура.

Фалур застонал и приподнял бедра, показывая мне изгиб своей задницы. Я на мгновение задумался, знает ли он, о чем просит, предлагая мне себя таким образом.

Ну что ж, он собирался это выяснить.

Я облизнул губы и провел пальцами по его спине. Другой рукой я потянулся между ног Фалура, чтобы ухватиться за тепло его твердого члена. Его тело напряглось, когда мои пальцы заплясали по его члену. Я наклонился ближе, пока не стал целовать его маленькую спину, проводя губами и языком вниз по изгибу его позвоночника и к выпуклости его мускулистой задницы. Потом я поцеловал его, точно так же, как он целовал Аню. Фалур вздрогнул и напрягся, но я держал его за бедра, не давая ему сбежать.

Он что-то сказал, какой-то бессловесный животный крик протеста и удовольствия, смешанных вместе. Я просунул свой язык между его ягодицами, чувствуя тугой водоворот ануса. Мне нравилась мысль, что я стал первым мужчиной, который попробовал Фалура, его жар и пот, его темные стоны, в которых смешались удовольствие и стыд. Его член пульсировал в моих руках, и я понял, что он перестал двигаться. Он застыл, зажатый между моим ртом и бедрами Ани.

– Продолжай, – сказал я, отодвигаясь достаточно далеко, чтобы просунуть пальцы между его ягодицами. – Не останавливайся, Фалур. Порадуй свою жену.

Его шея снова опустилась между ног Ани, и ее крики эхом разнеслись по каменной хижине. Она была совсем близко, я мог сказать это по ритму ее бедер и прерывистому, шаткому дыханию. Она была так чертовски близко.

И Фалур тоже. Я надавила на мышцы его ануса, размягчая их. Он застонал, когда его тело расслабилось. Мой собственный член вздрогнул, когда я просунул палец в его тугую дырочку.

Аня закричала, и я поднял глаза, чтобы увидеть, как ее тело исказилось от удовольствия. Ее спина выгнулась дугой, а бедра сомкнулись вокруг головы Фалура. Я скользнул вторым пальцем внутрь Фалура. Теперь он задыхался, его бедра упирались в мою руку, а член сжимался в моем кулаке. Я прислонился к нему, прижимаясь грудью к его спине.

– Фалур, – прошептал я. – Я собираюсь трахнуть тебя.

Он застонал, и его бедра приподнялись, предлагая себя мне. Открываясь для меня. Я раздвинул пальцы, растягивая его, прежде чем придвинул свои бедра и прижал член между его ягодицами. Было мгновение сопротивления, мгновение нерешительности, когда я знал, что его тело воспримет мое вторжение как боль, а затем я оказался внутри него, окруженный и объятый жаром его сильного тела.

О, черт! Фалур чувствовался так же хорошо, как я и предполагал. Я закрыл глаза и замер, ни о чем не думая, позволив себе утонуть в ощущении наших тел, соединенных вместе. Затем он начал двигаться против меня, прижиматься ближе, будто хотел еще большего.

Еще? Я мог бы сделать больше.

Я схватил его за бедра и вошел в него, сначала медленно, потом все быстрее и сильнее, когда он начал кричать, умолять об этом. Я бы с удовольствием трахался с ним всю ночь, но не смог сдержаться: когда наступил мой кульминационный момент, он наступил быстро и жестко, поглотив меня в потоке экстатического жара, который начался в моих яйцах и заглушил весь мой сознательный контроль. Я выстрелил своим семенем в темный жар тела Фалура, затем обхватила кулаком его член и водил по нему, пока он не кончил на постель под нами.

Потный и дрожащий, я выбрался из Фалура и потянулся за своим кувшином меда. Когда мои глаза медленно привыкли к свету свечи, я увидел Аню, лежащую поперек кровати, ее бледные глаза смотрели на нас. Одной рукой она обхватила грудь, перекатывая между пальцами ярко-розовый сосок. А другая ее рука была на ее собственном лоне, почти лениво обводя набухший бутон клитора.

– Надеюсь, у тебя есть еще что-нибудь для меня, – сказала она хриплым, задыхающимся голосом.

Мой член зашевелился при этих словах, и я усмехнулся.

– Для тебя? Всегда.

Прежде чем упасть навзничь на кровать и позволить моим любовникам снова овладеть мной, я усилил защиту вокруг хижины.

Даже вороны Одина не увидят, чем мы тут занимаемся.

***

Я резко проснулся.

Что-то укусило меня в бок резким, внезапным ударом магической энергии. Поморщившись, я вытащил прядь магии из своего тела. Это было мое собственное заклинание, посланное, чтобы пронзить меня, если я засну. Одним из последних штрихов в этой хижине было заклинание, которое удерживало меня от сна, чтобы я не рискнул позволить своим любовникам увидеть ужасные шрамы на моем теле. Судя по ровному, мирному дыханию в окружающей меня темноте, и Аня, и Фалур крепко спали.

Пока что. Даже если темнота скроет мою деформацию, кожа будет ощущаться грубой. Я содрогнулся от этой мысли и крепко сжал иллюзии, придавая себе гладкую кожу и легкую улыбку. Это была та самая легкая улыбка, которую я носил без иллюзий до того, как гномы зашили мне рот.

Поморщившись от этого воспоминания, я сел и зажег одну из свечей на стене. Она мягко освещала мятые меха и льняные простыни. Фалур лежал на спине, закинув одну руку за голову, а другой вцепившись в золотистые волосы Ани. Я улыбнулся его положению. Если только мои воспоминания не обманули меня, я был прижат к его широкой, мускулистой груди, когда сон овладел им.

Но чтобы самому уснуть? Глупо. И рискованно.

Я соскользнул с кровати, убедившись, что никого не потревожил и иллюзия осталась на месте. Возможно, я потратил больше энергии, чем думал, занимаясь любовью с ними обоими. В моей памяти вспыхнули образы распростертого подо мной тела Ани, выпуклости ее живота и округлости грудей. А потом Фалур, задыхаясь от удовольствия, увидел, как я опустилась перед ним на колени и обхватила губами твердый изгиб его члена.

Да, это потребовало изрядного количества энергии.

Ухмыляясь в темноте, я схватил со стола кувшин с медом, осушил его и смотрел, как он волшебным образом наполняется вновь. Аня пошевелилась во сне, слегка постанывая. Я погасил свечу, желая, чтобы мои возлюбленные спали спокойно, и окунул в магию свое тело, вытащив себя за пределы хижины без шума и хлопот, открываемых дверью.

Холодно. На улице было так чертовски холодно, что воздух обжигал мне легкие, а звезды сияли, как ледяные кристаллы, танцующие прямо над головой. Я осушил кувшин во второй раз, позволяя меду Асгарда согреть мой желудок. Пространство между морем и небом гудело узкой полосой серого света. Приближалось утро. Я нахмурился и снова осушил мед, наслаждаясь тем, как мое тело начало реагировать на алкоголь.

Дверь позади меня открылась с тихим скрипом, и я резко обернулся. Было слишком темно, чтобы разглядеть черты лица, но эти огромные плечи могли принадлежать только Фалуру. Я немедленно развел костер на покрытой льдом траве перед хижиной, надеясь согреть его.

Губы Фалура дрогнули в полуулыбке.

– Выпендриваешься, – прошептал он, закрывая за собой дверь.

Он был достаточно умен, чтобы взять с собой мех, отметил я. Этот человек казался необычайно умным для смертного из Мидгарда. Интересно, сколько времени ему понадобилось, чтобы понять, что ребенок, которого носит его жена, не принадлежит ему?

– Меда? – спросил я, погружая пальцы в магию, чтобы вытащить второй кувшин из дома.

Он покачал головой.

– Нет, спасибо. Мы не можем все время пить, как Асы.

Я взглянул на кувшин в своих руках, который снова наполнился сам собой. Одним движением я отправил оба кувшина обратно в хижину. На этот раз я потянулся через Девять миров и вытащил две дымящиеся кружки с кухни Асгарда. Я сунул одну из них в руки Фалуру. Он глубоко вдохнул, вдыхая пар от чашки с ежевичным чаем.

– Очень мило, – сказал он.

Этот тонкий комплимент показался мне до смешного приятным.

– Всегда пожалуйста.

Он снова одарил меня своей маленькой полуулыбкой.

– Это правда, что Аня говорила о тебе.

Я подождал, пока не стало очевидно, что Фалур не собирается давать больше информации.

– И что же она говорила обо мне?

Его улыбка стала еще шире, пока не достигла темных, сверкающих глаз.

– Она сказала, что ты похож на одного из нас, но лучше. Что ты делаешь все лучше.

Я отодвинулся от холодной каменной стены. Если бы речь шла о ком-то другом, я был бы склонен согласиться с этим утверждением. Я знал, что мое магическое мастерство не имеет себе равных, за исключением разве что самого Одина. Моя мать была Йотуном, что делало меня сильнее, выносливее и давало мне намного более продолжительную жизнь, чем смертным Мидгарда. Но от слов Фалура мне стало не по себе. Они казались мне почти еще одним обещанием, которое я должен буду сдержать.

– Тебе нужно будет вернуться в деревню? – спросил я, пытаясь перевести разговор в другое русло.

Фалур пронзительно рассмеялся.

– К несчастью.

– Жить там… неприятно?

Выражение лица Фалура изменилось.

– Нет. Не совсем.

Огонь потрескивал в тишине между нами. Фалур потягивал чай и смотрел на горизонт, где бледно-серый рассвет уже начинал разливаться по свинцовым волнам.

– Ребенок, – наконец сказал Фалур. – Он тоже будет лучше?

Я заметил, что Фалур демонстративно избегает моего взгляда, будто медленно разворачивающийся рассвет над Северным морем полностью завладел его вниманием.

– Твой ребенок? – спросил я.

На этот раз смех Фалура был более искренним.

– Моя мама говорит, что Аня родит рано. По-моему, очень рано.

Наконец, он повернулся ко мне, и наши глаза встретились в слабом мерцании огня. Я вспомнил, как встретился с ним взглядом прошлой ночью, у другого костра, когда он заглатывал мой член. От этого воспоминания по моему телу пробежала дрожь чувственного наслаждения. Я поднес кружку к губам, чтобы скрыть улыбку.

– Честно говоря, не знаю, – признался я. – Детей трудно предсказать. Иногда отпрыски очень мало похожи на своих родителей.

Я подумал о Хель, о ее крысе, крутящейся в ее грудной клетке. Ее таланты в области иллюзий не имели себе равных, но она не могла контролировать огонь и изо всех сил пыталась передвигаться через эфир. Однако ее упрямство, вероятно, исходило от меня.

– А как же твои родители? – спросил Фалур. – А какими они были?

Кружка подпрыгнула у меня в руках, расплескав горячую жидкость по костяшкам пальцев. Я зашипел и швырнул ее обратно в Асгард. Фалур наблюдал за мной с открытым любопытством, и мне пришлось подавить свой саркастический ответ. Невинность этого выражения означала, что в Девяти мирах есть, по крайней мере, один человек, который ничего не знает о моем незаконном происхождении. Или о моей матери, которая сошла с ума от магии, текущей через ее нерожденного ребенка.

– Это было… необычно, – наконец сказал я. – Неожиданно.

Глаза Фалура расширились, и я подумал, понимает ли он все значение моего дипломатичного ответа.

– Смертные дети, которые у меня рождались, были ничем не примечательны, – сказал я, снова пытаясь отвлечь разговор.

Это была ложь, но довольно мягкая. Я очень мало знал о своих потенциальных отпрысках, я почти никогда не навещал одну и ту же женщину больше одного-двух раз. Долгая дрожь пробежала по моему позвоночнику, и я почувствовал растущее отчаяние, чтобы поговорить о чем-то другом. О чем-то еще.

– Итак, Аня рассказала тебе обо мне, – сказал я, краем глаза наблюдая за Фалуром. – Как прошел этот разговор?

Фалур провел сильной рукой по своим темным волосам.

– А, это. Локи, я так обрадовался.

– Обрадовался? – Это было совсем не то, чего я ожидал.

– Рано утром она отвела меня на огненное кольцо. До того, как нас хватятся. Она казалась такой… испуганной, наверное. Может быть, она и не ожидала, что я ей поверю.

– Но… радость? – настаивал я.

– Ну, конечно же. Это означало, что я ни в чем не виноват.

Я нахмурился. Возможно, сегодня утром я выпил слишком много меда, я не улавливал связи.

– Знаешь, – продолжал Фалур, – до того, как я женился на ней, Аня была счастлива. Нет, не просто счастлива. Она была радостной. Она пела, куда бы ни шла. И то, как она улыбалась, словно знала что-то чудесное, о чем остальные могли только догадываться.

Я кивнул, вспомнив, как мы с Аней пели вместе.

– «Шиповник и Роза», – прошептала я почти про себя.

– Верно, – сказал Фалур. – Эта была ее любимая песня.

– Была?

Фалур встретился со мной взглядом.

– Ты ведь не так уж много понимаешь, правда?

Я ничего не ответил, и он продолжил:

– Как только мы поженились, все это счастье, эта тайная радость, которую она носила в себе… – Фалур поднял руку, разжал кулак и выпустил воздух через губы. Я подумал о лопнувшем пузыре или о семенной головке, выпускающей на ветер свой белый пушок.

– Ушло, – сказал Фалур. – Как будто ее никогда и не было. Она перестала улыбаться. Она плакала каждую ночь, когда думала, что я сплю. Как только я узнал, что она беременна, все встало на свои места. Я пообещал ей развод, сказал, что она может жить с человеком, которого действительно любит. И она рассмеялась.

Я втянул воздух через губы в грудь, которая стала болезненно тугой. За все те недели, что я мотался по Девяти мирам, беспокоил Хель, пил в Вал-Холле, вяло трахал Фрейю, мне ни разу не пришло в голову, что Аня может страдать в мое отсутствие.

Фалур продолжил, не обращая внимания на мои бурлящие мысли.

– Я пытался научиться радовать ее. Я все время просил ее показать мне, как к ней прикасаться, говорить, что ей нравится. Наверное, я подумал, что если бы мог заняться с ней любовью как следует, то смог бы предложить ей хоть какое-то подобие того, что у нее было раньше. Черт, я и понятия не имел, как сильно ошибался. Пока она не рассказала мне о тебе.

Он снова рассмеялся. Звонкий звук прорезал мои темные отражения. Фалур, размышлял я, это человек, который обнаружил, что ему наставили рога. И он ответил ей распростертыми объятиями. И для его прекрасной жены, и для мужчины, который ее оплодотворил.

Я повернулся к нему лицом. Прядь волос упала ему на лоб, и я откинул ее назад. Его глаза скользнули по моему лицу, затем опустились на землю, а щеки покраснели.

– Ты редкий человек, – сказал я. Мой голос звучал странно, будто слова доносились откуда-то издалека.

Он открыл рот, но я прижался губами к его губам прежде, чем он успел возразить.

Тело Фалура застыло от удивления, хотя он и не отстранился. Я приоткрыл губы, давая ему доступ к моему рту, и он принял приглашение. Его язык мягко скользил по моим губам, будто он был застенчивым, несмотря на все, что мы уже разделили.

Мы долго сидели вместе, обмениваясь поцелуями, чья тонкая сладость удивила меня. Для такого крупного и сильного мужчины Фалур был удивительно нежен. Аня, несмотря на всю свою женскую мягкость, была гораздо более агрессивна в своем вожделении. Фалур, казалось, был доволен тем, что целует меня, исследует мои губы и язык, прижимает свою щетину к моим щекам.

Я позволил ему самому решить, хочет ли он идти дальше. И как только небо над нами посветлело до цвета индиго из ночной темноты, он опустил руку мне на грудь и положил ее на колени. Его пальцы пробежали по кончику моего пульсирующего члена так нежно, что я застонал ему в рот.

– Итак, – сказал Фалур. – Тебе это действительно нравится.

Я постарался не рассмеяться над его беспокойством. Взяв его руку в свою, я прижал его ладонь к очень твердому доказательству того, как сильно я наслаждался нашими поцелуями. Его пальцы сомкнулись вокруг моего члена, и я наклонился вперед, поймав зубами его нижнюю губу.

– Очень, – прошептал я. – Мне это очень, очень нравится.

Сердце Фалура бешено колотилось.

– Я думал, ты д-делаешь это для нее. Для Ани.

Я провел губами по шее Фалура, смакуя соль его пота.

– В вашей деревне мужчины не берут себе любовников-мужчин?

– Нет, – пробормотал он.

– Как это скучно.

Я откинул мех с его плеч, открывая его загорелые руки и широкую грудь. Я пожирал глазами его великолепное тело, давая ему понять, как сильно я ценю этот вид.

– Я беру любовников-мужчин, – сказал я.

Фалур начал дрожать. Мне пришло в голову, что, хотя мы целовались и сосали друг у друга, у него не было шанса взять меня. Я сбросил одежду и встал голым перед ним, глядя в его широко раскрытые глаза в свете костра. Я снабдил хижину несколькими бутылками ароматического масла и теперь вытащил одну из них наружу, открыл ее и медленно потер ею свой член, между ног и между ягодицами. Нежный аромат роз заполнил пространство между нами. Фалур смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я подумал, знает ли он, что он облизал губы, прежде чем нагнуться и потянуться к моему члену.

Я почти позволил ему это сделать. Фалур был хорош своим ртом и становился еще лучше, позаимствовал трюки, которые я использовал на нем. Мысль о том, чтобы позволить ему отсосать у меня рядом с жаром костра, когда набухающий рассвет наполнит небо светом, была очень соблазнительной.

Но нет. Я оттолкнул его плечи назад, прижимая к каменной стене хижины. Сегодня утром у меня на уме было совсем другое.

Он заикнулся в ответ, но я поцеловал его прежде, чем его протесты приняли форму слов. На этот раз мой поцелуй был не нежным, а грубым и настойчивым. Голодным. Он ответил тем же, прижав наши рты друг к другу.

Хорошо. Я хотел его сильно и голодно.

Не прерывая нашего поцелуя, я обвил руками его шею и опустился к нему на колени, широко расставив ноги. Я прижимал наши тела друг к другу, пока жар его члена не поднялся между моих ног, и мой член скользнул по теплу и поту его живота. А потом я приподнял бедра, направляя его между смазанными маслом ягодицами.

Фалур отстранился, когда понял, что я делаю.

– Ммм, – сказал я. – Не останавливайся.

Он покачал головой.

– Нет, Локи. Это… это просто постыдно. Вот что ты делаешь со своими врагами…

Я снова поцеловал его, нежно и бережно.

– Значит, ты мой враг? Разве я не сделал этого с тобой прошлой ночью?

– Это… это совсем другое дело. Ты так высоко над нами стоишь. Ты можешь делать все что захочешь…

Я снова прижался к нему, чувствуя, как его член пульсирует в тугом кольце моих мышц.

– Я хочу этого, – сказал я. – Я хочу тебя, всего. Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Фалур.

Он колебался достаточно долго, чтобы я подумал, что он не разделяет моего желания, что его убеждения о том, что было и не было постыдным, настолько глубоко укоренились, что он собирается отказать мне в удовольствии моего тела. Затем он сделал выпад вверх, войдя в меня с этим первоначальным шоком боли.

Он замер, тяжело дыша, как только оказался внутри меня. Наши груди прижались друг к другу, поднимаясь и опускаясь в унисон, и между нами разлился аромат роз. Я прижалась лбом к его лбу, чувствуя, как его член наполняет меня, пронизывает насквозь, пока весь мир не сузился до ощущения наших тел, шелеста волос на его груди, экстаза от того, что он наполняет меня.

Я двигался первым, поднимаясь и опускаясь на коленях Фалура, мой собственный член вздымался в скользком от масла пространстве между нашими телами. Я прижался к нему, сжимая пальцами мускулы его плеч. Несмотря ни на что, все те разы, когда мы были вместе прошлой ночью, все семя, которое я пролил в тела Ани и Фалура, я чувствовал, как нарастает волна моего собственного оргазма. Я не смогу долго продержаться.

Фалур крепче сжал мою талию, и его толчки стали более сильными, менее ритмичными. Его дыхание участилось, он почти задыхался. Пот стекал с наших тел, вниз, по груди, смешиваясь с маслом и древесным дымом от костра. Мы скользили в унисон, цепляясь друг за друга, будто тонули, подгоняемые бурями желания.

У Фалура перехватило дыхание, и он застонал, когда выстрелил своим семенем внутрь меня. Пульсация его члена внутри меня, давление его горячего тела, толкнули меня через край. Я откинулся назад и закрыл глаза, когда мое собственное семя пролилось на наши груди. Затем я рухнул ему на грудь, позволив Фалуру обхватить меня руками. Я смутно осознавал, что Фалур целует меня в макушку, пока мой разум кружился в посторгазмической дымке. Странная мысль бурлила в моем сознании, пока я лежал, тяжело дыша, и был обнаженным, в сильных руках Фалура.

– Я так… счастлив, – прошептал я в грудь Фалуру.

Его хватка на моих плечах усилилась.

– Я тоже, – произнес он.