Текст книги "Песня Обманщика (ЛП)"
Автор книги: Саманта Маклеод
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
– Пожалуйста, скажи нам, что ты шутишь, – сказал Тир. Я заметил, что он не смеялся. Но опять же, Тир не был женат.
– Это хороший план, – сказал Один.
В комнате снова воцарилась тишина. Все мужчины, которые уже были женаты, как и Тор, сияли от счастья. Холостяки все больше нервничали, особенно бедняга Бальдр. Я предположил, что не так-то просто быть самым красивым мужчиной в Девяти мирах, у всего есть свои недостатки.
– Мы можем откупиться от нее с минимальными потерями, – продолжал Один. – Мы это сделаем.
– Подожди! – воскликнул Бальдр. Его исключительно великолепные черты лица были чуть бледнее обычного. – А кто собирается жениться…
Вмешался Хеймдалль.
– Локи похитил Идунну и втянул нас в эту историю с самого начала. Я говорю, что Локи женится на ней.
Послышался ропот, почти весь одобрительный. Я откинулся на спинку стула и скрестил руки за головой.
– О, поверь мне, я бы с удовольствием женился на обезумевшей от войны, одержимой жаждой мести принцессе, – сказал я, когда болтовня утихла. – Но так уж случилось, что я уже женат.
Это замечание было встречено ошеломленным молчанием. Их выражения варьировались от откровенного недоверия на лице Хеймдалля до слегка обиженного удивления на лице Тора. Я полагал, что весь Асгард знал о моем браке после того, как Идунна столкнулась с Сигюн в Вал-Холле. Возможно, новости такого рода распространяются среди женщин быстрее, чем среди мужчин.
Один тяжело вздохнул.
– Да, Локи женился на Сигюн. Но не волнуйтесь, процесс выбора мужа Скади будет честным и справедливым…
– На Сигюн? – перебил его Тор, и на его лице появилась широкая улыбка. – На маленькой Сигюн, брюнетке?
Один нахмурился.
– В Асгарде есть только одна Сигюн, сынок.
Смех Тора гремел со стропил, заполняя всю комнату.
– Локи женился на Сигюн? Она самая скучная женщина в Девяти мирах!
Тир прищурился.
– А зачем Сигюн выходить за тебя замуж?
– Это настоящий брак? – спросил Хеймдалль, зловеще наклонившись вперед. – Ты заставил? И она тебе отдалась?
Я почувствовал, как что-то холодное потекло по моей шее сзади. Скади была последним человеком в Девяти мирах, на ком я хотел бы жениться, но Хеймдалль был прав. Мы с Сигюн еще не реализовали наш причудливый брак.
– Да, конечно. Кончил и получил полное удовольствие, – солгал я с похотливой улыбкой.
– Тогда это все, – объявил Один. – Мы окружим брод через Кёрмт. Приведите своих лучших бойцов. Хеймдалль и Фрейр, вы будете со стороны Железного леса. Тор, Тир и Локи, вы со мной.
Комната наполнилась грохотом табуретов, проносящихся по каменному полу, когда все поднялись на ноги. Я прикусил губу… мне еще предстояло выполнить свои обязательства. Если Скади поймет, что ее предали еще до того, как я вытащу Трима из Йотунхейма, ее ярость уничтожит его.
– Встретимся там, Всеотец, – сказал я.
Один пожал плечами.
– Ладно. Не будь слишком пьян.
Я потянул за нити магии, готовясь пересечь эфир в Йотунхейм. Голос Хеймдалля последовал за мной, когда я исчез.
– Ты уверен, что хочешь взять с собой Локи, Всеотец? Он всего лишь…
Комната растворилась вокруг меня прежде, чем я успел услышать конец оскорбления Хеймдалля.
***
В Йотунхейме было холодно.
Я потуже натянул темный мех на плечи. Была причина, по которой люди редко путешествовали ночью по этому миру, тут было чертовски ужасно. Я подумывал о том, чтобы заставить призрачную лошадь подо мной пошевелиться, просто чтобы восстановить кровообращение в ногах, но отбросил эту мысль почти сразу же, как только она сформировалась. Кто-то из отряда Скади мог быть чувствителен к магии, и я не хотел выдавать свое положение, пока не увижу Трима.
Луна была всего лишь полоской серебристого света, висевшей над темными горами, окружавшими перевал с обеих сторон. Я выбрал это место, потому что дорога здесь была неровной, а значит, армия Скади должна была двигаться медленно. Оставалось надеяться, что все слишком замерзнут и отвлекутся на неровную тропу, чтобы заметить, как Трим и его люди ускользают прочь.
Будем надеяться, что Трим придет.
Ближе к концу линии в фокусе появился силуэт. Я чуть не закричал от облегчения. Даже в бледном полумраке луны я узнала массивные плечи Трима. Я сбросил невидимость и заставил иллюзию белого коня топнуть подо мной. Несколько солдат повернулись в мою сторону, но никто не показался мне подозрительным. Они явно завидовали мне, и я их не винил. Пешком этот путь был бы еще более жалким.
Мне было неприятно признавать это, поскольку план исходил от Одина и Ангрбоды, но он был великолепен. Эти замороженные, деморализованные войска не смогут сплотиться, даже если войска Асгарда решат атаковать.
От этой мысли у меня по спине пробежала новая дрожь. Неужели войска Асгарда собираются напасть? Я бы не упустил Одина, чтобы добавить новый слой предательства поверх совершенно удовлетворительного плана битвы.
– Ты пришел.
Голос Трима был едва ли громче шепота, когда он повел свою лошадь к моей.
Я решил не удостаивать это замечание ответом. Мы шли вместе, когда тропинка сузилась, и тени сгустились. Здесь был крошечный отрог тропы, едва ли больше оленьей тропы через густые заросли корявого, обмороженного дуба. Я потянул за тонкую нить магии, меняя цвет моего коня с белого на более тонкий темно-серый.
– Сюда, – сказал я, и это слово прозвучало как кашель.
С этими словами я свернул с тропы. Лошадь исчезла, как только я ступил в темноту под дубами. Мгновение спустя появился Трим, бесшумно спешившись. Я ждала в тени, наблюдая за пространством позади него.
– А где же остальные? – наконец, спросил я. Я сказал Триму, что он может привести с собой дюжину людей и их лошадей. Наверное, я думал, что он захочет собрать всю свою палатку и отнести ее в новый дом.
– Я встречаю судьбу в одиночестве, – сказал Трим.
О, я мог бы дать ему пощечину! Это была одна из всех глупых, упрямых, драматических вещей, которые можно сказать. Мои мысли на мгновение вернулись к Маркусу Салонию Квинтилиусу. Я представил себе, как он говорит почти то же самое. Темнота скрыла мою улыбку, когда я открыл портал через эфир. Бедный Трим, которого скоро бросят в Мидгарде с кучей денег и очень красивым бывшим солдатом, который просто предпочитает мужчин.
С мерцанием портал открылся перед нами, узкая и сверкающая трещина в ткани миров.
– Внутрь, – прошипел я, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что за нами не следят.
Лошадь Трима нервно заржала, и он протянул руку, поглаживая нос гигантского гнедого жеребца и шепча что-то мягкое и успокаивающее. Мгновение спустя они вместе прошли через портал, рука Трима лежала на толстой шее жеребца. Я последовал за ним, закрывая за собой вход.
– Мы должны идти тропами, – объяснил я, все еще шепотом, хотя теперь уже не было никакого шанса, что армия Скади услышит нас. Другие существа обитали на дорогах между мирами, и это стоило того, чтобы двигаться как можно тише. – Мы пройдем через три разных мира. Просто на случай, если нас будут преследовать.
Трим только кивнул. Выражение его лица было немного более заметным в туманной полутьме между местами, но я почти хотел, чтобы это было не так.
– Тогда ладно, – сказал я. – Сначала Муспельхейм. Держись рядом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Трудно было измерить время на тропинках, но не прошло и часа, как я ощутил жар, пробивающийся из трещины, ведущей к Муспельхейму. Трим держался рядом, одной рукой обхватив шею жеребца, а другой почти касаясь моей. Я потянулся к этой руке единожды, растопырив пальцы, пока они не коснулись его руки. Но Трим вздрогнул и отстранился, будто я обжёг его, так что вместо этого я сунул пальцы в карман.
Магия кружилась и пульсировала на дорожках, теребя мою одежду, волосы и иллюзии, своими мягкими, холодными пальцами. Я попытался отогнать это отвлечение, сосредоточившись на том, чтобы открыть проход в Муспельхейм достаточно широко, чтобы впустить нас. Тусклый, раскаленный добела солнечный свет падал на тропинки. Я чувствовал магическую отдачу вокруг меня.
– Сюда, – сказал я. – Входи.
Трим почти неслышно вздохнул. Затем он подался вперед, сгорбив плечи, будто он нес что-то очень тяжелое на спине. Я последовал сразу за ним, убедившись, что портал не захлопнулся за несчастной лошадью.
Муспельхейм, огненный мир Сурта, был неприятен даже при самых благоприятных обстоятельствах. Мы с Тримом появились в середине дня, причем в одном из самых жарких мест. Сухой ветер, похожий на вырывающийся из печи воздух, швырял нам в лицо пригоршни песка.
– Прикрой рот, – крикнул я, вытаскивая из кармана два черных шарфа.
Трим уставился на него так, словно не понимал, что это за гладкая ткань. Затем, как ни странно, он начал закрывать глаза.
– Нет! – завопил я. – Рот! Это… – я указал на кружащийся песок – это ад для твоих легких.
Я обвязал шарф вокруг шеи, натянув его так, чтобы прикрыть рот и нос. Я пожалел, что у меня нет ничего, чтобы прикрыть глаза, вместо этого я сложил ладони козырьком, чтобы затенить зрение, и прищурился, глядя на бурю.
– По крайней мере, она заметет наши следы, – крикнул я. Трим не ответил, и я понял, что он, вероятно, не слышит меня из-за бури.
Я надеялся продолжить наш в Муспельхейме, но меня беспокоила лошадь. Да и Трим тоже. Он по-прежнему носил свои тяжелые доспехи, и хотя его шаги не сбивались, он мог подвергнуться серьезному риску теплового удара. Веря, что песчаная буря заметет любые следы нашей магической энергии, я открыл еще один портал. Его холодная серая поверхность мерцала, как мираж. Я нетерпеливо указал Триму входить.
Он уставился на меня. Буря сделала его глаза красными и злыми, а густой черный песок Муспельхейма уже осел во всех трещинах его брони. Его щеки и борода были испачканы потом и грязью, и он смотрел на меня с выражением крайнего недоверия.
– Какого хрена? – Он только что видел, как я открываю портал. Может быть, это было тепловое истощение. Я взглянул на лошадь, гадая, смогу ли я заставить животное тащить Трима, если он потеряет сознание.
Как раз в тот момент, когда я решил, что свирепый на вид боевой конь, вероятно, ударит меня в живот, если я приближусь, Трим направился вперед. Спотыкаясь о камни и песок, он провел свою лошадь через портал. Я последовал за ним, запечатывая вход так элегантно, как только мог.
После рева песчаной бури Муспельхейма туманная тишина тропинок казалась оглушительной. Я вытер песок с глаз, пытаясь прояснить зрение. Рядом со мной Трим стянул с лица шарф и снова уставился на него, словно исследователь, наткнувшийся на какую-то древнюю реликвию и пытающийся разгадать ее назначение.
– К черту Муспельхейм, – наконец сказал я, сплюнув несколько раз, чтобы очистить рот от грязи.
Трим только кивнул. Он выпустил шарф из рук. Я наклонился, чтобы поднять его.
– Никаких следов, – прошептал я. – Мы не можем оставить никаких следов нашего присутствия…
Меня прервал поистине колоссальный пук. Позади меня боевой конь Трима раздвинул ноги и выгрузил огромную кучу дымящегося дерьма в клубящийся туман тропинок. Трим фыркнул, что было похоже на сдерживаемый смех.
– Серьезно? – спросил я, обращаясь к лошади. Конь злобно уставился на меня.
Я открыл еще один портал, переложил отходы жизнедеятельности в Муспельхейм и вытер руки о штаны. Трим схватил меня за плечи, когда я двинулась вперед.
– Один оставил бы меня в Муспельхейме, – сказал он. Его голос звучал хрипло и сипло, будто его горло все еще было забито песком от бури.
И Трим был почти прав. Один сначала перерезал бы ему горло, а потом бросил бы его безжизненное тело в Муспельхейме. Я почти слышал голос Одина, шепчущий в тумане между мирами. Было бы меньше вопросов, если бы Трим был мертв. Меньше осложнений.
– Знаю, – сказал я.
Покрасневшие глаза Трима быстро заморгали.
– Спасибо…
– Не надо, – сказал я. – Мы еще не добрались.
***
Затем мы пересекли Свартальфахейм и оказались в высоких горах. Стояла глухая ночь, и звезды сверкали в небе, как ножевые отверстия. Нам пришлось идти по глубокому свежему снегу, отчего я почувствовал себя совершенно беззащитным. С темной броней Трима на фоне освещенных звездами белых снежных полей мы могли бы с таким же успехом кричать о своем присутствии всем Девяти мирам. Краем глаза я заметил, как что-то черное взлетело с гребня холма.
– Черт, – прошептал я сквозь стучащие зубы.
Я не мог быть уверен, что это был ворон. Даже если это был ворон, я не был уверен, что это Хугин или Мунин, шпионы Одина. И все же мой пульс участился, а мышцы напряглись, словно в предвкушении битвы.
Решив сократить нашу экскурсию через Свартальфахейму до минимума, я распахнул портал на фоне мрачного, покрытого снегом утеса. Это не было естественным выходом на тропинки, магия напряглась и потянула меня. Но я был сильнее и, кряхтя, рассек грань мира, обнажив места позади него. Трим со своим конем последовали за мной, пока я старался как можно лучше залатать рану. Напряжение магической энергии будет длиться долго, но никто не сможет определить, кто проделал эту дыру.
По крайней мере, это то, на что я надеялся.
– А куда теперь? – спросил Трим.
Он звучал почти весело. Я догадался, что осознание того, что он не умрет брошенным среди демонов и пламени Муспельхейма, сотворило чудеса с его настроением.
– Сюда, – блефовал я.
Мой план, если у меня вообще был план, состоял в том, чтобы перепрыгнуть из Муспельхейма в Свартальфахейм, затем в Асгард и, наконец, в солнечные виноградники Мидгарда. Но мне не казалось, что мы были даже отдаленно близки к каким-либо путям, ведущим в Асгард. Я слегка поднял руку, позволяя потокам магической энергии закружиться вокруг моих пальцев. Отчетливая энергия Свартальфахейма была повсюду. Я старался не обращать на нее внимания, прислушиваясь к чему-то более тонкому.
Муспельхейм. Слева от нас начиналась тропинка, ведущая обратно к сухому жару и песку Муспельхейма. Вероятно, это был тот самый путь, по которому мы шли, все еще светящийся магией, активированной нашим недавним переходом. Это тоже было нехорошо. Я больше не осмеливался идти по этой тропинке, это было бы все равно, что оставить указатель Скади.
Что-то прохладное коснулось моей ладони, и я сделал шаг вправо. Холодок усилился.
Это был Нифльхейм, хаотическое царство бесславных мертвецов. Каждый из Девяти миров, кто не погиб в битве, отправлялся в Нифльхейм, прежде чем погрузиться в последнюю тьму.
Я застыл на месте. Мое сердце бешено колотилось в груди, а во рту пересохло. Все, казалось, замедлилось, пока зафиксировалось на месте. Мое тело. Мое сердцебиение. Клубящийся серый туман между мирами. Даже дыхание в горле перехватило и осталось зажатым на полпути между легкими и свободой внешнего мира.
Умершие. Те, кто не пал в бою.
Аня и Фалур. Даже малышка. Они должны быть в Нифльхейме.
Эта мысль взорвалась внутри моей головы. Клянусь всеми живыми существами во всех Девяти мирах, как же я не понял этого раньше? Моя любовь, моя драгоценная маленькая семья. Конечно, они будут в Нифльхейме.
Я был в Нифльхейме. Однажды. Это было ужасное, опасное место, совершенно ненанесенное на карту и почти неохраняемое. Мы с Одином отправились туда вместе, вскоре после того, как принесли клятву парабатаев, когда я все еще был готов на все, чтобы реабилитировать себя перед остальными Асам. Один думал, что на Нифльхейм можно предъявить права, превратить его в один из своих протекторатов.
То, что мы обнаружили, было вопящим ужасом. Ландшафт был очерчен огромной рекой, окруженной с одной стороны горами, а с другой дикими зарослями древнего леса. Хуже всего было то, что весь мир был пронизан карманами забвения. Один называл это тьмой, и она расползалась подобно теням по всему миру. Везде были порталы в другие миры, в темные места, но они шли только в одном направлении… к забвению.
Бесславные мертвецы бродили по лесу, потрясенные и обычно бессвязные. Время от времени мы встречали кого-то достаточно здравомыслящего, способного понять, что он мертв, но в основном люди рыдали, или кричали, или просто тупо смотрели вперед, будто ждали, когда их заберет судьба.
Однако мертвецов было явно недостаточно, и я предположил, что большинство из них скрылось в тьме почти сразу же, как только они прибыли в Нифльхейм. И даже проведя всего несколько дней в этом царстве, тьма начала звать и меня тоже. Это был едва заметный позыв, будто кто-то потянул удобную кровать после очень долгого дня.
И тьма была повсюду. Все царство было подобно трижды проклятой губке, пронизанной этими темными порталами и ждущую, чтобы прибрать души. Казалось, что на дне каждой долины, за каждым деревом, под каждым камнем покоится портал. Существовал миллион способов навсегда исчезнуть из Нифльхейма, и очень мало путей назад домой. В конце концов, нам с Одином пришлось объединить магию, чтобы прорвать дыру в ткани страны бесславных мертвецов и вернуться обратно в Асгард.
– Этот мир жалкая дерьмовая дыра, – сказал я Одину, как только мы стерли грязь темного, извилистого леса Нифльхейма с наших ботинок.
Один пожал плечами.
– Все не так уж и плохо. Все, что ему нужно – это хороший правитель, чтобы изменить его.
Тогда он смотрел прямо на меня, пронзая мои иллюзии своим острым голубым глазом.
– Ни за что, – ответил я. – Если ты хочешь, чтобы кто-то правил Нифльхеймом, то найди себе другого идиота.
Это было много веков назад, и Нифльхейм оставался неуправляемым, диким и запертым от других миров. Это даже стало чем-то вроде шутки в Асгарде, например: «Тебе лучше привести себя в порядок, если ты не хочешь в итоге править Нифльхеймом».
Ну вот. В абсолютной тишине тропинок я позволил себе сделать долгий, медленный вдох.
Нифльхейм был бы так плох, если бы я был там со своей семьей?
Моя грудь болела, будто огромный кулак сжал ее. Я прикусил губу, пытаясь очистить разум от беспорядочного водоворота эмоций. Нельзя забывать, Нифльхейм был болотом. Здесь не было ни дорог, ни городов. Мне может потребоваться целая жизнь, чтобы найти своих любовников.
И зачем им задерживаться в царстве мертвых? Я чувствовал притяжение тьмы даже спустя всего несколько дней. Она взвывала к тебе из Нифльхейма, соблазняя и маня. После достаточно долгого пребывания в Нифльхейме начинаешь тосковать по тьме. Начало казаться, что возращение должно быть следующим шагом, правильным и верным поступком.
Аня и Фалур были сильны и отважны. Они не побоялись бы встретиться лицом к лицу с тем, что придет после смерти. Нет, скорее всего, они воспримут ее. Они могли бы пойти вместе, рука об руку, возможно, с младенцем, прижавшимся к груди Ани.
Я видел, как мертвецы входили в тьму, когда мы с Одином уже начинали сходить с ума, пытаясь найти выход из Нифльхейма. Они улыбались друг другу. Все они улыбались. Я видел, как вбежал маленький ребенок, почти вприпрыжку, а за ним женщина, которая закрыла глаза в экстазе, когда тьма поднялась ей навстречу, скользнув вокруг ее талии, словно руками любовника.
Железный привкус крови наполнил мой рот. Я понял, что прикусил губу. Туман замерцал вокруг меня, когда глаза наполнились слезами.
Нет, это было не только из-за моих слез. Туман начал рассеиваться. Он откликался на мои желания, на невысказанные желания моего разбитого сердца. Появился темный и ровный портал. Извилистые стволы черных деревьев поплыли у меня перед глазами.
– Туда? – спросил Трим из-за моей спины.
– Нет! – рявкнул я, отпрыгивая назад.
Портал по-прежнему оставался открытым, легко вводя в искушение. Черт возьми, конечно же, было легко попасть в царство мертвых. Это была самая легкая вещь в мире. Самое трудное было выйти наружу.
И я не хотел бы выходить. Я знал это с той же яростной уверенностью, с какой знал, что люблю Аню и Фалура в нашу блаженную последнюю ночь вместе. Если я войду в Нифльхейм, то останусь там навсегда. Я останусь бродить между темными деревьями, разыскивая своих потерянных возлюбленных, пока не придет Рагнарёк. Или пока я сам не исчезну в темноте.
Но это не то, что я обещал Триму.
Позади меня фыркнул боевой конь Трима, будто он знал, о чем я думаю, и не одобрял этого. Я закрыл глаза и поднял руки вверх, закрывая портал в Нифльхейм. Это потребовало больше усилий, чем я ожидал, как бы сильно мой разум ни хотел закрыть эту трещину, сердце протестующе билось. К тому времени, как я закрыл портал, я задыхался от усилий, тело было скользким от пота.
– И что же это было? – прошептал Трим.
Я сплюнул, но это не помогло избавиться от горького привкуса во рту.
– Нифльхейм.
Мгновение спустя рука Трима сомкнулась на моем плече. Его сильные руки обхватили меня, удерживая, пока его боевой конь нетерпеливо топал ногами. Я позволил себе упасть на его широкую грудь, мое тело дрожало от холода и усталости.
– Спасибо, – прошептал он мне в волосы.
По моим щекам катились слезы. Я убедился, что мои иллюзии скрывают их.
