Текст книги "Любовница Волка (ЛП)"

Автор книги: Саманта Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Ты не так опасен, – прошептала я, прижимая его лицо ближе к своему.

Его пульс бешено бился под моими губами, его руки дрожали. Я выгнула спину, покачивая бедрами в его объятиях и прижимаясь грудью к твердым мускулам его груди.

– Я имею в виду, что ты собираешься делать, Вали? Затрахать меня до смерти?

Он застонал, глубоко и низко. Его спина напряглась, а бедра врезались в мои, прижав меня к дереву.

– Черт побери, Карен, – огрызнулся он.

Ствол содрогнулся, когда он отпустил мои руки и схватился за шорты, стягивая их вниз. Ткань разошлась с громким треском. Мой разум успел зафиксировать шок – это было невозможно, никто не был настолько силен – прежде чем он схватил меня за бедра, раздвинул ноги и толкнул меня к дереву. Грубая кора впилась мне в плечи и бедра. Его член прижался к моему влажному лону. Я застонала.

– Вали… – взмолилась я. Я больше не могла думать, не могла говорить. Мое тело горело от его близости, каждая частичка меня жаждала наполниться.

– О черт, Карен, ты не можешь…

Его слова оборвались, когда губы нашли мои, сокрушая меня сильным поцелуем, прежде чем отстраниться, чтобы потереться лицом о мою шею. Его горячее и частое дыхание обжигало мою кожу. Его тело дрожало, его твердый член пульсировал у складок моего лона, и я стонала без слов, снова и снова.

Со стоном, который, возможно, был вызван болью, Вали вонзился в меня так сильно и быстро, что у меня перехватило дыхание. Я ахнула, и мое тело сжалось вокруг него, когда его бедра прижали меня к стволу дерева. Лес протестующе застонал, и вокруг нас посыпались нежные зеленые листья осины. Я обвила лодыжками его спину, постанывая в такт его толчкам. Электричество пробежало между нами и пронзило наши тела.

Вали укусил меня в шею, сильно и глубоко. Я вскрикнула и вздрогнула. Внезапная вспышка боли исчезла почти так же быстро, как и появилась, смытая волнами жара, нахлынувшими между моих ног. Он наклонился и снова укусил, пониже, почти в ключицу. На этот раз не было никакого различия между удовольствием и болью, и когда я закричала, его имя слетело с моих губ. Он прижался ртом к моему рту, поглощая мои крики. Его тело накрыло меня, мы оба впали в безумие от желания и потребности.

Я кончила так сильно, что моя голова ударилась о дерево, когда каждый нерв в теле воспламенился, а мой разум исчез в красном потоке экстаза. Пока тело Вали врезалось в мое, моя голова кружилась. Его дыхание было неглубоким и рваным, а толчки потеряли прежний ритм. Он простонал мое имя, кончая, его член судорожно сжался глубоко внутри меня, а руки сжали мои бедра.

Моя голова упала ему на плечо, и я обхватила его руками, не желая отпускать. Медленно и нежно он начал целовать мою шею. Я ахнула, когда почувствовала, как его член дернулся внутри меня, напрягаясь. Я выгнула спину, готовая предложить ему еще, но грубая осиновая кора впилась мне в плечи. Я зашипела от боли и отстранилась.

Вали отстранился, широко раскрыв глаза.

– Тебе больно?

– Нет. Нет, я в порядке. Более чем хорошо. Просто… дерево – это, пожалуй, не самое удобное место.

Он еще раз провел лицом по моей шее и со вздохом опустил меня на землю. Мои ноги задрожали, когда ступни коснулись травы. Боясь, что могу упасть, я прислонилась к твердым мускулам его груди.

– Ты сегодня вела себя глупо, – сказал он.

Я закрыла глаза, вдыхая его запах.

– Да. Возможно. Но это я виновата, что тебя прижали.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь учуял меня, верно? Когда ты дрался. Ты заколебался, и вот тогда 457М атаковал.

– Четыреста пятьдесят… Что?

Я улыбнулась и встретилась с ним взглядом.

– Другой волк. Самец-альфа. Мы называем его 457М. Ученые присваивают Йеллоустонским волкам номера, а не имена.

Он рассмеялся, и мое сердце забилось сильнее. У него был прекрасный смех, как чистая вода, текущая по камням.

– Итак, какой у меня номер?

– Ну, ты ведь не совсем волк, правда?

Вали нахмурился, и его глаза потемнели. Он отвернулся, открывая вид на плотный овал раны на шее, где 457М укусил его сегодня днем. Его темные волосы упали на высокую скулу, и он выглядел таким печальным, что у меня защемило сердце. Я встала на цыпочки и поцеловала его. Он вздохнул, когда мои губы скользнули по его подбородку и вниз по шее.

– Прекрасная Карен, – сказал он хриплым голосом. – Я только хотел сделать тебе выговор, предупредить, чтобы ты держалась подальше. Но я не смог… я не смог остановиться.

– Я и не жалуюсь.

Его руки крепче обхватили мою талию.

– Это было сделано не очень хорошо. Прошу прощения. У меня уже давно не было женщины.

Я засмеялась, чувствуя, как его грудь поднимается и опускается, касаясь моих сосков.

– Для меня тоже прошло много времени.

Тело Вали расслабилось. Он снова поцеловал меня, запустив пальцы в мои волосы. Я прислонилась к нему, глядя на далекие облака в светло-голубом небе грез. Утром я уезжала из Йеллоустона, и, черт возьми, я совсем не хотела вспоминать об этом.

Но я должна была сказать об этом Вали. По крайней мере, я была ему обязана.

– Завтра я уезжаю, – прошептала я, моргая от жгучих слез, хлынувших из-под век.

Вали вздохнул.

– Возможно, это и к лучшему.

– А ты как думаешь… даже если меня не будет в парке… могли бы мы еще…?

– Не знаю.

– Я хочу продолжать встречаться с тобой, – настаивала я. – Пожалуйста, Вали. Однажды я потеряла тебя, когда сны прекратились. Я не хочу снова потерять тебя.

Глаза Вали снова потемнели, и он отвернулся. Его сердце колотилось под моей щекой.

– Мне все равно, опасен ты или нет, – сказала я. – Я имею в виду, что ты не можешь быть опасен здесь, верно? В наших снах?

Вали поднес руку к моей щеке, нежно поглаживая меня, почти как ребенка.

– Я бы очень хотел продолжать встречаться с тобой, – прошептал он. – Здесь. Где я могу быть уверен, что ты в безопасности.

– Хорошо, – сказала я. Несмотря на то, что я отчаянно моргала, из глаз выкатывались слезы и текли вниз по изгибу щек.

– Но, Карен, пожалуйста. Ты должна пообещать мне, что не будешь искать меня вне снов. В виде волка. Если я сделаю тебе больно…

Я поцеловала его, обрывая на полуслове.

– Обещаю, – прошептала я.

Он ахнул, когда мои пальцы прошлись по внутренней стороне его бедер.

– А теперь, хватит слов, – сказала я.

***

– Кто-то зовет тебя, – сказал Вали, когда мы лежали, свернувшись калачиком, на примятой траве луга.

Я крепче обхватила руками крепкую грудь Вали и уткнулась головой в изгиб его шеи.

– Не обращай на них внимания, – пробормотала я.

– Ты не можешь, – сказал он. Его голос был печальным и уже далеким…

Мои глаза резко распахнулись, и я вскочила. Палатка тряслась вокруг меня.

– Леди-Босс! – кричал Зак. – Вы там еще живы?

Вот дерьмо!

– Господи Иисусе, – завопила я, щурясь от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь ткань палатки. – Да что тебе, мать твою…

Я моргнула. Яркий солнечный свет?

– Ну, уже больше восьми утра, – протянул Зак из-за палатки. – Учитывая то, что вы обычно будете нас в два часа ночи, мы с Колином подумали, что вы могли там умереть.

Я услышала, как они оба рассмеялись, когда я села и потерла глаза.

Я была голая. Вот дерьмо. Я не спала голой. Только не вот так. Даже в своей собственной спальне. Что, черт возьми, случилось с моей одеждой? Я потянулась и порылась в рюкзаке, пока не нашла нижнее белье, пару шорт и еще одну рубашку-непромокайку. Я оделась так быстро, как только могла. Затем поднесла пальцы к шее и легонько надавила. Ай. Там, где Вали укусил меня во сне, определенно было больно.

– Это невозможно, – пробормотала я.

– В чем дело, босс? – прокричал Зак.

– Ничего! – ответила я. – Собирайте оборудование!

Я повязала бандану на шею и чертовски надеялась, что она скроет синяк, потому что никак не могла объяснить, почему проснулась с засосом. Как только я почувствовала себя хотя бы наполовину презентабельной, я медленно расстегнула молнию на двери палатки. Колин и Зак удивленно уставились на меня.

– Я действительно сожалею об этом, – сказала я, проводя пальцами по своим сальным волосам.

– Приятные сновидения? – спросила Зак с такой улыбкой, что мне стало не по себе.

– Эй, я все еще твой босс, – сказала я. – А кроме того, что происходит в глуши Йеллоустона…

Колин и Зак рассмеялись, и мир снова стал казаться немного нормальным.

– Собирайтесь, – сказала я. – Сегодня утром мы возвращаемся в цивилизацию.

Я заметила, что никто из нас не выглядел особенно счастливым по этому поводу.

***

– Давайте остановимся и выпьем воды, – предложил Зак.

Он подошел к краю тропы и снял рюкзак. Он даже не казался запыхавшимся, что было совершенно несправедливо. Мои плечи и спина пульсировали, а ноги гудели от волдырей. Я чувствовала себя совершенно измотанной, будто действительно провела всю прошлую ночь, трахаясь с Вали. И может быть, этого не было. Я тряхнула головой, чтобы остановить этот поток мыслей. Эти последние четыре дня были достаточно сумасшедшими.

– Здесь? – спросила я. – Мы почти добрались до парковки.

Колин кивнул.

– Вот хорошо, – согласился он, снимая рюкзак.

Я слишком устала, чтобы долго спорить, поэтому просто кивнула. Я боялась, что если сниму рюкзак, то никогда не смогу заставить себя снова надеть его, поэтому вместо того, чтобы сесть рядом с ребятами, прислонилась к стволу сосны. Воздух был тихим и теплым, наполненным жужжанием и стрекотанием кузнечиков, и запахом нагретой солнцем полыни в долине.

– Это была странная прогулка, – сказал Зак.

Я вдруг поняла, почему он хотел остановиться. Колин кивнул, оглядываясь на тропу, будто ожидал увидеть Вали, идущего за нами. Конечно, я все утро оглядывалась назад, на тропу.

– Мы оставим это здесь, – сказал Зак, протягивая мне свою бутылку с водой. – Верно, Леди-Босс?

Я осушила бутылку с водой и кивнула.

– Ага, – сказал я. – Мы собираемся оставить это здесь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Моя входная дверь была плотно закрыта.

– Отлично, думается, что здесь тоже был дождь, – пробормотала я, осторожно поворачивая ключ и надавливая плечом на верхнюю часть дверной рамы… той части, которая разбухала после каждой грозы. Той части, которую я все еще собиралась отшлифовать, если у меня когда-нибудь будет чертовы полчаса свободного времени. Моя дурацкая дверь, наконец, распахнулась, едва не сбив меня с ног. Я споткнулась о стол в прихожей и сбросила грязный, вонючий рюкзак на пол гостиной.

Похоже, Сьюзен поливала мои цветочки и забирала почту. На столе, прямо под моими пальцами, лежала крошечная стопка конвертов. Я вздохнула и принялась перебирать их. Предложение кредитной карты. «Откройте у нас банковский счет и получите ружье в подарок». Рассматривала ли я возможность сменить страховку автомобиля?

От предпоследнего письма у меня скрутило живот. Простой белый конверт. Четкий, аккуратный почерк и слегка претенциозная наклейка с обратным адресом золотым тиснением «Барри Р. Ричардсон, доктор философии 237 Монтичелло Плейс. Эванстон, штат Иллинойс».

Ну, конечно же. Сейчас почти конец месяца. А Барри Р. Ричардсон, доктор философии, просто пунктуален. Я вскрыла конверт и нашла чек. Ни записки, ни карточки, только чек, сложенный пополам и вложенный в белый конверт. Как обычно.

Я сказала Барри, что мне больше не нужны алименты. Теперь у меня была работа, спасибо большое, в качестве штатного профессора в уважаемом исследовательском институте. Два года назад я сказала ему, что больше не заинтересована в получении ежемесячных чеков от самого авторитетного в мире специалиста по роли драконов в средневековой литературе, великого профессора Ричардсона. Он ответил каким-то нерешительным письмом по электронной почте о сложностях пересмотра Соглашения о разводе, и я пропустила это мимо ушей. Мои пальцы дрожали, когда я разворачивала чек. Это был самый близкий разговор за последний год… мои пальцы на бумаге, к которой он прикасался неделю назад.

– Черт возьми, Барри, мне не нужны твои деньги, – сказала я, но мой голос прозвучал слабо даже для меня. Я представила себе, как разрываю чек и выбрасываю крошечные клочки бумаги в мусорное ведро.

– Но сначала, – сказал я, аккуратно кладя чек на стол, – очень долгий, очень горячий душ.

В ту ночь я стояла в своей спальне и смотрела на шкаф, скрестив руки на груди. У меня не было ни одной сексуальной ночнушки во всем моем чертовом доме. У меня даже, когда я была замужем, не было большого количества нижнего белья, и большая часть которого заставляла мою задницу выглядеть огромной, а грудь – обвисшей. Когда аккуратные маленькие коробочки моей супружеской жизни прибыли в дом родителей, я выбросила все, что было хоть отдаленно интимным, оставив себе ночной гардероб, который состоял исключительно из фланелевых штанов и маек.

– Карен, ты сошла с ума, – сказала я своему отражению в зеркале спальни.

Я даже не была уверена, что то, что я надевала в постель, было тем, в чем я оказывалась на поле с Вали. Возможно, если бы я достаточно сильно сконцентрировалась, то появилась бы в черном кружевном корсете. Я улыбнулась, когда медленное покалывание возбуждения прошло по моему телу. Черт побери, я даже близко не могла подойти к объяснению того, кто такой Вали, и как работают сны, но эта тайна, похоже, не ослабляла моего либидо. Я натянула обтягивающую белую футболку и свое лучшее нижнее белье и забралась под одеяло. Мои чистые простыни были так хороши после недели сна в мокром спальном мешке, что я почти застонала от удовольствия.

– Я готова к встрече с тобой, Вали, – прошептала я.

Я закрыла глаза и попыталась заставить себя заснуть, но это было нелегко. Эти чистые простыни вскоре показались мне слишком горячими, и я сбросила покрывало. Мой дом, казалось, был полон странных звуков после стольких ночей, проведенных в глухой сельской местности: холодильник то включался, то выключался, за окнами урчал транспорт, а трубы журчали и гремели. Без Луны и звезд над головой моя спальня казалась слишком темной, почти клаустрофобной. Я лениво размышляла о том, чтобы поставить палатку на собственном заднем дворе, когда сон, наконец, овладел мной.

Мои сны были странными. Сначала я падала, а потом побежала через осиновую рощу. Голубое небо над головой было испещрено облаками, трава усеяна полевыми цветами, но я никак не могла найти нашу осиновую рощу. Каждый поворот возвращал меня туда, откуда я начинала, в странный темный лес, где деревья стояли так близко друг к другу, что казались прутьями клетки.

– Вали! – закричала я. – Вали, ты меня слышишь?

На одно ужасное мгновение мне почти показалось, что я слышу ответ, какой-то далекий, отдающийся эхом крик. Я рванула к нему, но чем дальше я бежала, тем больше деревьев смыкались вокруг меня, их листья хлестали меня по лицу, их ветки цеплялись за мои волосы. Сон сменился, и я снова оказалась там, откуда начала, мои ноги дрожали, а грудь вздымалась, когда я снова и снова выкрикивала имя Вали. Ответа не последовало.

Я моргнула и открыла глаза, заставляя себя проснуться. Мои легкие все еще горели от быстрого бега через лес грез, а тыльная сторона ладоней и предплечий была покрыта царапинами. На мгновение, прежде чем светящиеся синие цифры моего будильника сфокусировались, я подумала, что все еще сплю.

Было четыре часа утра. Просто чертовски здорово.

Ворча, я сбросила одеяло и завернулась в свой старый потрепанный синий халат. Заснуть снова было невозможно. С таким же успехом можно было бы ответить на мои миллионные электронные письма.

К тому времени, как солнце взошло над Бозменом, я уже выпила целый кофейник кофе, и мой пустой почтовый ящик был просто великолепен. Эмбер, наш секретарь отдела, два дня назад прислала мне загадочное письмо о том, что у нее есть для меня «сообщение». Конечно, она не могла просто переслать мне сообщение, Эмбер была не из тех, кто упускает возможность для драмы.

– Пожалуйста, не будь посланием от Барри, – сказала я на кухне, пока мыла кофейник.

Я упаковала ноутбук и заполнила заднюю часть «Субару» оборудованием, которое мы использовали в парке, готовясь вернуть его в лабораторию.

– Пожалуйста, только не Барри, – прошептала я, направляясь к кампусу. – Кто угодно, только не Барри.

***

Эмбер разговаривала по телефону и пронзительно смеялась, склонившись над сотнями детских фотографий, украшавших ее стол. Звучало так, будто у нашего начальника отдела был громкий публичный спор с его оппонентом на математическом факультете, и она кому-то на другом конце линии подробно его пересказывала. Увидев меня, она замахала руками, повесила трубку и, не успев отдышаться, пустилась в мучительно подробное описание всего, что я пропустила. Я кивнула, улыбнулась и постаралась не выглядеть слишком взволнованной.

– Для меня было сообщение? – спросила я, как только она сделала паузу, чтобы перевести дух.

– О, тебе звонили из Стэнфорда, – сказала Эмбер.

– Кто?

– Да, кто-то в Стэнфорде хочет поговорить с тобой. Что-то насчет волков.

– Я никого не знаю в Стэнфорде, – сказала я.

– Подожди, я сейчас скажу. Оно где-то здесь. – Эмбер склонилась над беспорядком на своем столе, перекладывая степлеры, записки, кофейные кружки и рамки с фотографиями. – О да, вот оно. Профессор Лаувейисон. А вот и номер телефона.

– Спасибо, – сказала я, забирая бумажку, и вышла из кабинета.

Я с грохотом распахнула дверь своего кабинета, бросила ноутбук в груду бумаг, покрывавших стол, и села.

– Сотрудничество со Стэнфордом было бы великолепным, – прошептала я, перебирая пальцами записку от Эмбер.

Но кто такой, черт возьми, этот Лаувейисон? Биология дикой природы – довольно узкая специализация, и я была почти уверена, что единственным человеком в Стэнфорде, который изучал хищников, был Гарсия. Я набрала номер, открыв Google, набрала в поисковике «Лаувейисон Стэнфорд» и кликнула на первую ссылку.

Сайт Стэнфорда загрузился, когда раздались гудки телефон. Я моргнула, глядя на экран компьютера. Лаувейисон оказалась женщиной. Молодой женщиной. И она преподавала… я прищурилась, чтобы удостовериться. Скандинавскую мифологию? Что за чертовщина?

– Привет! Это профессор Каролина Лаувейисон, – раздался в трубке бодрый голос.

– О! Да, это Карен из Университета…

– Если вы хотите оставить сообщение, пожалуйста, нажмите один. Если вам нужна срочная помощь, пожалуйста, нажмите два для нашего административного помощника. Мои часы работы – понедельник, среда и пятница с десяти до десяти вечера…

– Ладно, – пробормотала я, пытаясь взять себя в руки настолько, чтобы оставить хоть какое-то связное сообщение. – Это Карен Макдональд из Университета, я звоню вам по поводу… э-э… волков.

Я повесила трубку и откинулась на спинку стула, чувствуя себя более или менее идиоткой. Кто-то за моей спиной откашлялся, и я обернулась, чтобы увидеть Колина в дверях.

– Да? – спросила я, слегка удивившись, увидев его здесь раньше десяти утра.

Колин кивнул в сторону лаборатории.

– Зак хочет вам кое-что показать.

– Зак здесь? Так рано?

Колин усмехнулся.

– Ему показалось, что он что-то заметил в парке, и он хотел это проверить. Он позвонил мне сегодня утром.

– Ладно, ты привлек мое внимание.

Я схватила бутылку с водой и последовала за Колином в лабораторию. Зак сидел, сгорбившись, над своей рабочей станцией, окруженный пустыми банками из-под энергетических напитков, пакетами из-под «Фрито» и тремя компьютерными экранами, заполненными цифрами.

– Что тут происходит? – спросила я.

Зак резко повернулся на стуле и нахмурился.

– Я только что закончил перебирать последние цифры. Что-то тут не так.

Он нажал несколько клавиш, и на экране появилась карта Йеллоустона. Светящиеся красные треугольники заполняли карту – расположение различных стай.

– Это старые данные, – сказала я.

– Да, я знаю, – сказал Зак. – Двухлетней давности.

Он склонился над клавиатурой, и красные треугольники задвигались вокруг карты.

– А вот и прошлый год. А теперь посмотрите, что произойдет, когда я введу данные из нашей поездки…

Карта снова изменилась. Только теперь треугольники расширились или рассеялись, оставляя в центре карты пустое кольцо тьмы.

– Что… в этом нет никакого смысла, – сказала я, постучав пальцем по пустому месту в центре экрана Зака. – Это основная среда их обитания.

– А вот и не хрена, – заявил Зак. – И посмотри, к чему это ведет.

Он вытащил еще одну карту. Я сделала глубокий вдох. Ярко-красные очертания вулканической кальдеры, супервулкана, спящего под Йеллоустоном, идеально соответствовали нахождению красных треугольников.

– Они покидают кальдеру, – прошептала я. – Но почему?

– Может быть, он вот-вот взорвется, – раздался мягкий голос Колина у меня за спиной.

Я покачала головой.

– Даже не шути об этом.

Йеллоустонский национальный парк – самый большой вулкан в мире. В последний раз этот вулкан извергался шестьсот тысяч лет назад, и вулканический пепел разлетелся далеко на юг, до самой Мексики. Он заслонил солнце. Возможно, это даже спровоцировало Ледниковый период.

– Ну, возможно, вам стоит спросить вашего друга, что происходит, – протянул Зак, не отрывая глаз от экрана компьютера.

– Хорошая мысль, – сказала я. – Держу пари, Диана это заметила… эту странную схему миграции. Но почему она ничего не сказала, когда…

Мой голос затих, когда я поняла, что Зак смотрит на меня, подняв бровь.

– Нет, я имел в виду вашего… э-э… другого друга. Ну, знаете, человека-волка.

Я оглянулась, чтобы убедиться, что дверь лаборатории закрыта, затем покачала головой и закрыла глаза, сжимая переносицу.

– Зак, а как насчет того «что происходит в парке, остается в парке»?

– Эй, все, что я пытаюсь сказать, это то, что сексуальный мистер волк может иметь уникальный и ценный взгляд на эту конкретную ситуацию.

Я повернулась к Колину за поддержкой, но он кивнул вместе с Заком.

– Карен, я имею в виду профессор Макдональд, вы должны это сделать. Это может быть очень важно. Вы ведь можете поговорить с ним, правда?

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла придумать ни единого слова.

Зак откинулся на спинку стула и закинул руки за голову.

– Леди-Босс, я знаю, что вы все время притворяетесь, будто ничего из этого сумасшедшего дерьма в парке никогда не было, но серьезно. Что за чертовщина творится с волками? Это не обычная модель миграции. Они покидают свою среду обитания. Должна же быть какая-то причина.

Я вздохнула и посмотрела в окно. Листья на вязах уже начали менять цвет с темно-зеленого на яркий, солнечно-желтый.

– Я даже не знаю, как с ним связаться, – сказала я.

Колин и Зак обменялись встревоженными взглядами.

– Ну, вы можете попробовать… – начал было Зак.

– И этот разговор окончен, – сказала я, прерывая его и отчаянно надеясь, что мои щеки не выглядели такими красными, как чувствовались.

– Хорошо, – протянул Зак. – Но если парк готовится к взрыву, было бы неплохо заранее предупредить всех.

– Спасибо, – сказала я, пятясь из лаборатории, прежде чем кто-то из них успел сделать еще одно замечание про человека-волка.

Я прикусила губу и снова опустилась в свое рабочее кресло.

Если Йеллоустонская кальдера взорвется, подумала я с оцепеневшим, замирающим чувством, нам всем конец.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Вали Локисен, да? И вообще, что это за имя такое? Японец? – Сьюзен подняла глаза от своей огромной белой кофейной кружки, ее темные кудри подпрыгивали в утреннем свете.

– Э. – Я оттолкнулась от стола. – Думаю, мне нужно купить булочку. Не хочешь булочку? Или еще кофе?

Улыбка Сьюзен стала еще шире, и мои щеки вспыхнули. Я встала и отошла от стола со всем достоинством, на какое была способна. Мы пили кофе в кафе «Весь мир», веганском, безглютеновом, кооперативе, зажатом между барами и художественными галереями на главной улице Бозмена. Это место было битком набито студентами колледжа и грязными бродягами-альпинистами. Я потерла лоб, головная боль, пульсирующая в висках, становилась все сильнее, а странная электронная музыка «Нью-Эйдж» не помогала делу.

Вчера вечером я очень спонтанно прикончила целую бутылку вина, пытаясь придумать правдоподобную историю для Сьюзен. К тому времени, когда я налила себе последний стакан из дорогостоящей бутылки, которую купила после обналичивания чека Барри Ричардсона, на алименты, у меня была блестящая история. Это было абсолютно правдоподобно, совсем не жутко, и не звучало даже вполовину так безумно, как правда.

Сегодня утром я не могла вспомнить ни слова из этой истории, и мне даже не помогло, что я проснулась в слезах по какой-то глупой причине. Я зашла в кафе, пытаясь хотя бы припомнить то место, которое так привлекательно звучало вчера вечером. Ничего. Я опоздала на двадцать минут. Сьюзен уже пила второй латте с соевым молоком, и вид у нее был подозрительный.

У парня за прилавком были агрессивно-оранжевые волосы под ковбойской шляпой, тоннели в ушах и штанга в носу.

– Привет, – пропищала я, чувствуя себя старой и какой-то неубедительной, чем все вокруг меня. – Будьте добры булочку.

Он что-то проворчал, и я протянула ему кредитку. Через пять минут кто-то сунул мне синюю тарелку с чем-то вроде булочки. Я глубоко вздохнула и вернулась к столу Сьюзен.

Сьюзен сияла от счастья.

– Значит, ты встретила его в парке, – сказала она. – Этого… Вали.

Мой мозг лихорадочно работал, когда я откусила огромный кусок булочки. На вкус он напоминал опилки. Я сделала глоток кофе, чтобы проглотить его, прежде чем мне, наконец, удалось ответить:

– Да, в последнем походе.

– С твоими аспирантами?

Я отрицательно покачала головой.

– До того, как они появились.

– И что же он там делал? Высокий, смуглый и красивый?

– Ну, он… – я закашлялась и посмотрела на входную дверь. – Он…

Сьюзен начала смеяться.

– О, Карен! У тебя была настоящая встреча с дикой природой!

Я пристально посмотрела на нее.

– Прошу прощения?

– Ты даже не представляешь себе, что творится в этой глуши, – сказала она. – Так мы называли это, когда я была лесничим в парке. Настоящая встреча с дикой природой.

Я открыла было рот, чтобы возразить ей, но тут же закрыла его. Настоящая встреча с дикой природой. На самом деле, это в значительной степени подводило итог.

– Так ты с ним переспала? – широкая улыбка Сьюзен и сверкающие глаза говорили о том, что она уже догадалась об ответе на этот вопрос.

– Неужели, Сьюзен? Это все, что ты хочешь знать? Переспала ли я с ним?

Сьюзен покачала головой, и ее буйные кудри подпрыгнули.

– Нет, мне все равно, даже если ты действительно переспала с ним. Меня больше интересовало, трахалась ли ты с ним.

Я закатила глаза. Это была Сьюзен в двух словах, она не была девушкой, склонной к эвфемизму.

– Ну, э-э, вроде того, – ответила я едва ли громче шепота.

Сьюзен скорчила гримасу.

– Вроде того? Как ты можешь «вроде того» с кем-то трахаться?

– Прекрати, – прошипела я, украдкой оглядывая кофейню, чтобы убедиться, что никто из ребят здесь не был моим учеником.

Сьюзен откинулась назад и махнула руками, сдаваясь.

– Ладно, молодец! Думаю, мне не нужны все подробности. – Она вздохнула в свой латте, ее страдальческое выражение лица очень ясно говорило о грусти. – Итак, ты взяла его номер телефона? Собираешься снова с ним увидеться?

– Не знаю, – ответила я. – У него вообще-то нет телефона.

Сьюзен снова вздохнула с мечтательным выражением лица.

– Черт побери, я не думала, что когда-нибудь заскучаю по тому, чтобы быть лесничим в глубинке.

Я поперхнулась кофе и закашлялась так сильно, что Сьюзен потянулась через стол, чтобы похлопать меня по спине. После этого все в кафе уставились на нас. Под пристальным вниманием нескольких десятков хипстерских двадцатилеток Сьюзен милосердно сменила тему разговора.

– Ты поедешь с нами на рыбалку в субботу?

Я отрицательно покачала головой.

– Я не могу.

– Что? Ты сто лет уже не ездила. Мы будем подниматься по Галатинскому каньону, по реке с каменистым дном.

– Знаю, – сказала я, проводя пальцами по синей тарелке, на которой лежала булочка. Мне очень нравилась женская группа по ловле рыбы нахлыстом, но если я не получу еще один грант в этом году, весь процесс пребывания в должности может оказаться под угрозой.

– Если ты скажешь мне, что тебе надо работать, Карен, клянусь Богом, я заставлю тебя съесть всю оставшуюся булочку.

Я поморщилась.

Сьюзен вскинула руки вверх.

– Серьезно? Ты переехала в Монтану, чтобы работать по субботам?

Гнев вспыхнул глубоко в моей груди, горячий и внезапный, и я ударила ладонями по столу, заставив синюю тарелку подпрыгнуть.

– Я переехала в Монтану, чтобы стать профессором, черт возьми! Так что, да, наверное, я именно из-за этого!

Глаза Сьюзен расширились, и она оглядела зал. Все снова уставились на нас.

– Черт, прости, – я опустилась на стул, жалея, что не могу спрятаться за своей булочкой из опилок. – Просто… семестр только начался, у меня есть куча данных для анализа, и мое последнее предложение о гранте было отклонено.

Она улыбнулась.

– Эй, не проблема. Я бы не стала твоей подругой, если бы не могла справиться с твоим безумием.

Я ухмыльнулась в ответ и допила остатки кофе.

– Может быть, тебе просто нужна еще одна настоящая встреча с дикой природой, – сказала Сьюзен, отодвигаясь от стола.

– Боже, как это было бы здорово, – вздохнула я.

***

Было прекрасное субботнее утро.

Я старалась не думать о женской группе по ловле рыбы нахлыстом, которая ехала вверх по каньону Галантин, наблюдая, как утреннее солнце освещает вершину Гиалита на дальнем конце долины. Я ненавидела работать по субботам, но ничего не могла поделать. Если мне нужны были деньги для финансирования исследований, я должна была получить грант в этом году. А это означало прочитать все отзывы, выяснить, почему они отвергли меня, и все переиначить. Даже если я думала, что все они были неправы.

Особенно если я думала, что все они были неправы.

Я припарковала «Субару» на пустой университетской стоянке и захлопнула дверь. С самого утра субботы я уже была в плохом настроении. Отлично. Просто чертовски здорово.

Свет в гулком коридоре научного корпуса ожил, когда я вошла в него, стараясь не думать обо всех других вещах, которые я могла бы делать прекрасным субботним утром ранней осени.

Свет над моей головой мерцал и жужжал, когда я застыла в коридоре. Дверь в мою лабораторию была приоткрыта.

– Я заперла ее, – прошептала я себе под нос. – Я заперла ее в пятницу вечером.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я приблизилась к открытой двери. В моей лаборатории не было большого количества ценного оборудования, но все же. У меня было полдюжины компьютеров, а наркоманы всегда ищут то, что легко украсть. Если бы кто-то взял один из наших ноутов, у нас не было бы никакой возможности возвратить свои записи.

Я остановилась прямо перед дверью и сжала в кулаке ключи. В лаборатории было совершенно темно, и странный, напряженный скрежет доносился через открытую дверь, будто машина была оставлена включенной и начала барахлить. Я тихонько приоткрыла дверь, насколько это было возможно.