Текст книги "Джулиана, или Ведьминские козни (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

17. О рождественских подарках и не только о них

* 29 *

Мороженое закончилось, бокалы отставили, столик отодвинули, сидели обнявшись, разговаривали. Элоиза сама не заметила, как взяла-таки его правую руку в свои, гладила ладонь, потом откуда-то взялась и его вторая рука, пальцы переплелись…

– И честно, я бы этого человека и пальцем не тронула, но он вздумал угрожать мне оружием. Пришлось защищаться, потом свой пистолет доставать, а потом еще и оказалось, что это был самый нужный человек, и я все сделала правильно, – закончила она рассказ о делах минувших дней.

– Он просто не знал, что у него нет шансов против вас, – усмехнулся Себастьен.

– А вы? Как так получилось, что на вас кто-то там напал?

– Идиотов везде хватает, – пожал плечами он.

– Постойте, а ваша шея? Вы говорили про шею, не так ли? – как она могла забыть!

– Да ладно, там все насмерть заклеено и абсолютно терпимо, скоро, надеюсь, зарастет.

– Нет-нет, я хочу посмотреть. Снимайте вашу чудесную бабочку и расстегивайте ворот. Ну, или не только ворот, увидим. Или я сама сниму, – ее как кто-то за язык тянул, впрочем, сколько она уже выпила к этому моменту?

– Ух ты, я правильно понимаю, что вы желаете меня раздеть?

– Я желаю посмотреть вашу шею, – она осторожно развязала узел у бабочки и сняла ее, а потом расстегнула ворот сорочки и еще пару пуговиц. – Нет, не получается, снимайте смокинг.

В итоге он остался без смокинга, без жилетки и в расстегнутой сорочке. Элоиза развернула его спиной к себе, прошлась кончиками пальцев по приклеенной повязке, а потом без предупреждения одним точным движением оторвала ее. Он шумно выдохнул.

– Элоиза, может быть, оставим мою бедную шею в покое? – он, конечно, улыбался, но под повязкой была присохшая корочка, определенно ему было несладко.

– Простите меня, пожалуйста, я не хотела причинять вам излишнюю боль. Сейчас. Секунду. Станет легче, правда, – она подышала на пальцы и положила правую руку на корочку.

Первым делом снять боль. Это легко удалось, он сразу же распрямился и стал дышать спокойнее. Ну а теперь просто убрать неприятные эффекты, какие получится. Что-то подобное давным-давно, то есть прошлой весной, проделывала с её разбитыми коленками Доменика. Корочки отшелушиваем, под ними чтобы даже не пленка, а уже полноценный нормальный рубец. Чтобы воротники не скребли по только что наросшей коже. А потом можно будет еще сделать пару сеансов на предмет смягчения новой кожи и чтоб у нее был нормальный вид. Сейчас же – чтобы не болело и не мешало, косметика потом.

– Элоиза, а почему там теперь так чешется? – он попытался заглянуть ей в глаза, не поворачивая головы, это было забавно.

– Вероятно, зарастает, – она пожала плечами.

Одним плечом, потому как правая рука была все еще в работе. Черт, а почему только правая? Положить левую сверху, аккуратно закрепить результат, ну, а остальное можно доделать как-нибудь потом.

– Что там происходит? – он все же пытался вертеть головой.

– Уже ничего, – она резко отняла от его шеи обе руки и стряхнула пальцы.

Ему наконец-то удалось повертеть головой.

– Слушайте, не болит! Вы там что, новую кожу нарастили?

– Нет. Я не мастер, я так. Просто чтобы не болело и не мешало..

Он осторожно потрогал то место на шее… а потом схватил ее в объятия и она вдруг оказалась у него на коленях.

– Вы лучше всех врачей, которые меня когда-либо лечили. Скажите, этот метод где-нибудь вообще применяется? Ну, то, что вы делаете?

– Применяется, конечно… теми, кто умеет. Я умею очень мало, и многие навыки вообще растеряла с юности. Но что могу – делаю. И все, тема закрыта.

– Ух ты, как строго! А почему закрыта? – он умудрялся еще и целовать ее между словами.

Она закрыла глаза, положила голову ему на плечо и руку на второе, и молчала. Ох, хорошо-то как!

Однако он продолжал гладить ее по голове и вообще куда дотягивался, и говорить тоже продолжал.

– Вы бросили отвечать, потому что я говорю какие-то совсем несусветные глупости?

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться в реальность.

– Вам правду сказать? – она приоткрыла глаза и вернула в прическу выпавшую шпильку.

– Конечно, только правду и ничего, кроме правды!

– Когда я у вас на коленях, я не соображаю. Ни-че-го.

– Ух ты, буду знать. И пользоваться в корыстных целях. Так, а это еще что такое? – спросил он вдруг изменившимся голосом.

Она даже встрепенулась, отстранилась и полностью открыла глаза.

– Где?

Нда, момент был ничего так себе – он гладил ее ногу под пышными юбками и что-то ему не понравилось в резинке чулка. Ах черт, ну да, конечно. На него определенно произведет впечатление.

Она, смеясь, приподняла юбку и продемонстрировала роскошный синяк размером с пол-ладони на правом бедре, частично он был под резинкой чулка, а частично – под самим чулком. Ему было дня четыре, он был в самом, что называется, соку – переливался всеми цветами радуги и на ощупь отличался от нормальной кожи вокруг.

– И что это, хотелось бы мне знать? – хмуро спросил он.

– Как что – гематома, – пожала она плечами.

– И откуда у вас эта, с позволения сказать, гематома?

– А, заработалась, мимо кофейного столика в кабинете не смогла пройти без потерь, – беззаботно ответила она.

– И что теперь? Скруглить ему углы? Или изъять его из вашего кабинета, раз он угрожает вашей безопасности?

– Безопасности не угрожает. И даже целостности не угрожает. Как я буду тогда пить кофе, если вы мой столик заберете? А вас как буду кофе поить? И углы скруглять ему нельзя, он старинный. А синяк пройдет.

– Погодите, а почему вы его не полечите? Ну вот как мою шею сейчас?

– Да руки не доходили. Если бы только могла подумать, что он вас так расстроит – убрала бы, конечно.

– А сейчас не можете убрать?

– Нет, сейчас уже не буду. Разве что потом сразу же спать пойду, а я вам еще подарок не подарила, – она уже слезла с его колен, более того – встала на ноги и взяла со стола сумочку.

– Стоп, я вам тоже еще подарков не дарил. Чур, я первый!

– Нет, я первая об этом заговорила, и у меня всё здесь, – она помахала сумочкой.

– А я хозяин комнаты, и вообще – на моей стороне сила, – он взял сумочку из ее рук, положил обратно на столик и отпихнул столик ногой. – Сердце мое, я ж не отказываюсь, я очень-очень люблю подарки, а подарок от вас я уже люблю заочно, каким бы он ни был. Но дарить подарки я люблю еще больше, ясно вам? Давайте компромисс – я подарю вам сначала один подарок, потом вы, а потом я – еще один, годится?

– У вас целый мешок подарков? – подняла она бровь.

– Небольшой, – усмехнулся он, легко вскочил с дивана и пошел в одну из комнат, дверь которой выходила в гостиную.

Элоиза встала, пошла за ним, заглянула через плечо и увидела, что это кабинет. Успела заметить книжные полки во всю стену с самыми разными корешками – от старых потёртых до современных блестящих, модель парусника, на второй стене – много холодного оружия, на столе – монитор, клавиатура, внешний жесткий диск, куча флешек и проводов и две шкатулки. Он взял как раз шкатулки и направился обратно.

– Вы потом разрешите мне прийти и поразглядывать книги? – улыбнулась она.

– Да сколько угодно, приходите, когда захотите. Вы ведь, кстати, едете со всеми на альпийские каникулы?

– Да, решила в этот раз ехать.

– Вот и славно. Но сначала подарки, в рождественский вечер они просто жизненно необходимы!

– Пожалуй, вы правы, – рассмеялась она.

Ей-то родственники прислали очень много подарков, она даже не все успела как следует рассмотреть.

– История такова: я шел, бросил случайный взгляд, увидел вот эту россыпь и не смог пройти мимо, – он тем временем уже открывал первую шкатулку и ставил ее к ней на колени.

В шкатулке лежали – кто бы мог подумать? – четыре камеи. Две маленьких, одинакового размера, из них были сделаны серьги. Еще одна, побольше, прикреплена к черной бархатной ленте. И самая большая – явная брошь.

– Ой, – только и смогла она сказать.

– Почему ой? Вы не любите камеи? Я не видел на вас ни одной, но, может быть, у вас их просто нет, подумалось мне, и я решил восполнить этот пробел.

– Но это же… Они же старые, – подняла она на него глаза.

– Да, чертов антиквариат, которого тут вокруг пруд пруди. Но этот, в отличие от всякого другого добра, будет не лежать под стеклом или в каком там запаснике, вроде нашего знаменитого чердака, а жить дальше у вас. Мне кажется, это правильно. Конечно, про каждую из них есть какая-то минимальная историческая справка, и еще потом Варфоломею покажем и Шарлю, они тоже могут что-то дельное рассказать, но – никаких уже музеев. Я это вам дарю, чтобы вы это носили. Вот эта штука просто самой судьбой предназначена для того, чтобы жить на шее живой прелестной женщины, а не чтобы пылиться в витрине, – он извлек из шкатулки бархотку и приложил к ее шее. – Черт возьми, мне нравится. Кстати, ленту пришлось заменить, старая едва жива, она там, внутри футляра. Если вам так хочется, отнесите ее в хранилище, пусть там опишут.

– Нет, я не готова так поступать с вашими подарками, – тихо сказала Элоиза.

– Мне радостно это слышать. И еще я сильно порадовался, что вы выиграли кольцо Шарля, потому что колечка-то и не нашлось, хотя я искал. Все, убирайте в шкатулку и кладите в ваш мешочек, это теперь ваше. А как-нибудь я загляну к вам на огонек, мы сядем и поразглядываем эти штуки подробно, я уверен, там множество всего интересного. У вас же камин в гостиной в рабочем состоянии?

– Да, – подтвердила она.

– Вот, самое то – долгими зимними вечерами сидеть у камина и любоваться камеями. А теперь я тоже хочу подарок! – он пододвинул ногой столик, дал ей в руки сумочку, а сам тем временем плеснул коньяка в бокалы.

Очень своевременно, у нее еще после лечебной процедуры голова кружилась. От поцелуев немного полегчало, а сейчас опять как-то нехорошо, коньяк должен помочь.

– Спасибо вам, Себастьен, – улыбнулась тепло, выпила одним духом, а потом взяла свою сумку и принялась искать в ней нужное, а попадалось все время не то.

– Я очень рад, если вам понравилось, – улыбнулся он в ответ.

– Правда понравилось, просто я этого еще пока до конца не осознала, – хмыкнула она. – Пожалуй, и вправду, нужно сидеть и рассматривать подробности.

Ой, вот, наконец-то нашелся нужный мешочек.

– Вот это для вас, – она положила ему в руки мешочек из мягкой кожи.

– Что-то весомое, – он развязал мешочек и извлек из него фигурку леопарда размером в четверть ладони. Пятна на золотой шкуре были выложены мелким черным жемчугом, а глаза сияли зеленым в свете ламп. – Это же мой геральдический зверь! Он просто прекрасен сам по себе или у него есть какие-то скрытые свойства?

– Я заметила ваш неподдельный интерес к хищникам, мне показалось, этот зверь вам понравится. Кроме того, – она поддела незаметный рычажок, и оказалось, что в брюхе у него скрывается кольцо, – на него можно поместить ключи, например, от вашей любимой машины.

– Замечательно, я так и сделаю, и вы знаете, что это за машина, – усмехнулся он.

– Да уж, знаю, – спрятала улыбку Элоиза.

– Или поставить на стол в кабинете? Впрочем, я еще подумаю, – он ловко убрал кольцо внутрь зверя, откинулся на спинку дивана и поставил его себе на грудь. – Здорово, а глаза-то как горят!

– Вам понравилось? – тихо спросила Элоиза.

– Ну еще бы! Спасибо, – он привлек ее к себе и целовал ещё и ещё. – А теперь снова моя очередь, так? – он сел, поставил фигурку на колено и дотянулся до второй шкатулки, значительно большего размера. – Закройте глаза!

– Зачем еще?

– Кусать за нос не буду, закрывайте, закрывайте, – он дождался, пока она на самом деле закроет глаза, потом мелодично звякнул замочек. – Только для настоящей феи сегодняшнего вечера! Открывайте!

Она открыла глаза. На черном бархате серебрился гребень. Аметисты и филигранная работа с металлом. Да-да, именно этот гребень, то есть его изображение, ей показывал Варфоломей. Но это значит… Она непроизвольно схватилась за голову.

– Это же… Это…

– Это такая штука, которую, как я понимаю, носят на голове. И вы, сердце мое, единственная из известных мне женщин, кто сможет применить этот предмет по назначению. Вот что вам стоит надеть в следующий раз фиолетовое платье, скажите?

– Но это же немыслимая драгоценность, – выдохнула она.

– Ага, и на вас таких немыслимых сейчас полный комплект, – возразил он. – Скажете – нет?

– Да, но это фамильное, – она еще пыталась слабо возражать.

– Ну а эта штука будет просто ваша. А со временем – тоже фамильная. Я отдавал ее почистить, камни укрепили, зубчики подправили, так что будет служить вам долго и счастливо. Скажите, у вас есть аметистовые серьги? Ну и на шею что-нибудь?

– Серьги есть, на шею нет, – машинально ответила она.

– Понял, подберем, – он достал гребень из шкатулки и приложил к ее волосам. – Это же вот взять и вставить?

– В принципе, да, – она попыталась слабо улыбнуться.

– Элоиза, что-то не так?

– Знаете, я просто… очень, очень удивлена, – в последний момент все же удалось заменить так и вертевшееся на языке лианское слово «офигела» на более вменяемый вариант.

– Нечему удивляться. Красивые вещи создавали для того, чтобы их носили на красивых шеях, руках, головах… вот берите и носите. Не обсуждается, – он вернул гребень в шкатулку, запер и отдал ей в руки.

– Тогда мне ничего не остается, кроме как подарить вам еще один подарок, – сказала она и снова взялась за сумочку.

– Как еще один? – удивился он.

– Обычным образом. Еще один. Вот, держите, – и положила ему в ладонь маленькую изящную коробочку, обитую зеленым бархатом.

– Амулет от Изумрудной феи? – спросил он, открывая коробочку.

– Нет, абсолютно практического назначения предметы. У вас подобные встречаются, – она очаровательно улыбнулась.

Он открыл и увидел пару запонок с изумрудами и такую же булавку в галстук.

– Но это не современная работа, – он поднял на нее глаза. – Тоже нашли где-то на аукционе?

– Нет, в моем сейфе, – ответила она, отбрасывая за плечи пряди волос.

Все-таки хорошо Витторио их уложил, сколько уже времени прошло – а локоны как новенькие!

– Это тоже ваше фамильное? – продолжал допытываться он.

– Хорошо, я расскажу. Это шатийонское. Гарнитур сделан в конце девятнадцатого века по заказу тогдашнего герцога и хранился в семье, его носили младшие братья герцога. То есть, например, мой отец. Однажды я разбирала старые вещи в квартире, где когда-то давно жили мои родители. Нашла эти камни. И отнесла их дядюше Жану. А дядюшка почему-то не стал отдавать его Полю, а вернул мне. Сказал, что камни слишком напоминают ему о брате, и пусть я подарю их хорошему человеку когда-нибудь. Вот, я и дарю. Сто с небольшим лет камни прожили у Шатийонов, теперь пусть живут у вас еще как минимум столько же.

– Элоиза, а вы уверены? – спросил он каким-то изменившимся голосом.

– Конечно. Кстати, я вас чуть ранее спрашивала примерно о том же, и вы были уверены вполне.

– Ну то я, а здесь вы и ваша, как вы говорите, шатийонская половина… Для меня это огромная честь, Элоиза. Почему я и спрашиваю – уверены ли вы.

– А зачем бы я их вам принесла, если бы не была уверена, скажите? У меня нет ни одного мужчины ближе вас.

– Я сокрушен и раздавлен. Драгоценности из семьи Шатийон несопоставимы с любыми гребнями и камеями, сколько бы им ни было лет. И одновременно у меня выросли крылья и я как будто всесилен сейчас, понимаете?

– Мне кажется, что понимаю, – улыбнулась она.

Поцелуй был долгим, драгоценности рассыпались по ковру, и те, которые были только что подарены, и отчасти те, которые были надеты на Элоизе.

* 30 *

– Скажите, сердце мое, вам можно задать неприличный вопрос?

– Вы полагаете это в принципе возможным?

– Конечно, всегда остаются такие возможности, поверьте, – он весело сверкнул на нее глазами.

– В таком случае слушаю вас. Мне любопытно.

– У вашего прекрасного платья есть, гм, застежка? Или его собирали прямо на вас?

– Да, и да, – рассмеялась она. – Есть, и собирали на мне. То есть я сама и собирала. Застежки на плечах. Металлические.

– Черт, как же я сразу не догадался… Эффектно, очень эффектно. А дальше? Не снимается?

– А дальше – пояс. Осторожно, застежка немного слишком плотная, можете уколоть палец, мы с Анной застегивали вдвоем.

– Застежка плотная для того, чтобы случайно не расстегнуться и вам не остаться без платья?

– Нет, она просто новая. Дальше тоже необходимы пояснения?

– Спасибо, нет, дальше я справлюсь. С тем, с чем сочту нужным, конечно, чулки вот пока мне кажутся на месте, пусть там и остаются.

– Это чтобы не видеть так огорчивший вас синяк?

– И для этого тоже…

* 31 *

– Монсеньор…

– Да, госпожа де Шатийон?

– Мне показалось, или вы и правда что-то говорили о ночном перелете, сдвиге времени и бессонной ночи?

– Нет, не показалось, но уверяю вас, сейчас это не имеет абсолютно никакого значения.

– Но может быть, мне следует поместить вас под душ, а потом в спальню? И проследить за тем, чтобы вам хорошо спалось, и снились приятные сны?

– Согласен, но – немного позже. И с одним условием – вы в самом деле лично проследите за всеми этапами процесса. Если вы не возражаете…

– Не возражаю. Но, как вы говорите – немного позже.

* 32 *

– Элоиза, куда это вы так смотрите? Там что-то не в порядке?

– Почему же? Все в порядке. Просто я до этого момента ни разу в вашей спальне не была. Поэтому любопытствую.

– Можно подумать, вы здесь раньше не были по моей вине!

– Нет, я так не говорю. Я осознаю, что недостатка в предложениях не было. Впрочем, вы правы, рассмотреть можно и потом, сейчас я готова продолжать рассматривать вас, это ещё более увлекательно.

– Взаимно, сердце мое…

18. Утро. Элоиза

* 33 *

Элоиза проснулась. И где это она? Темно. Под одеялом тепло, снаружи прохладно. И… ах, черт. То есть фантастика. Весь вчерашний вечер. Абсолютная фантастика. Как же вчера у нее крышу-то снесло! Ни единой мысли не возникло, что не надо бы оставаться ночевать там, где она осталась в итоге. Ну и черт с ним. То есть с ними, с принципами решениями и чем там еще. Потому что она соскучилась… и он тоже. Он прав, живой человек – это совсем не то, что буквы в письме и голос в телефоне, в письме можно что угодно написать, а когда он пришел и заглянул в глаза, то уже и говорить было не о чем. Плюс кураж от платья и прически, и танцы, и игра эта сумасшедшая… Немудрено, что не осталось никакой силы воли и ни малейшего желания противостоять фантастическому кавалеру и откладывать свидание до каких-нибудь лучших времён, когда никто не будет стоять над душой.

Фантастический кавалер спал. Да-да, бессонная ночь в перелете и всё такое. И потом еще весь вечер и половину ночи с ней. Но интересно, сколько сейчас времени и не караулит ли их кто-нибудь любопытный снаружи?

Она сосредоточилась и прислушалась. Ничего себе! Вообще она удивительно ясно представила себе приемную, выход в коридор, окрестные комнаты… ага, в комнатах Лодовико никого нет, а тут что? Карло спит на диване? Одетый? А кто в его спальне? Ух ты, Асгерд. Ничего себе! А дальше?

Элоиза с пугающей ее саму легкостью просканировала весь этаж в этом крыле здания и легко выяснила – кто, где и с кем. Но в коридоре было абсолютно пусто. Сколько же времени?

Осторожно выбралась из-под его руки и из-под одеяла, вышла в гостиную. Нда. Увиденное ее очень развеселило. Отсмеявшись, подняла с пола платье и белье, собрала шпильки и прочие украшения, которые были вчера на ней. Ой, еще же были подарки… так, вроде бы ни одна камея не потерялась, шкатулка – тоже вот она, просто закатилась под диван… а что еще закатилось? Вот, застежка от платья, и вторая тоже. Как хорошо, что хотя бы футляр с гребнем сразу оказался на столе и никуда не падал. Как и коробочка с запонками.

Так, а времени-то сколько? Элоиза нашла сумку, в ней телефон, и обнаружила, что всего-навсего половина восьмого. Дурацкий организм проснулся, как на работу. Ну и к лучшему, сейчас явно все спят после шумной ночи и она доберется до своих комнат без нежелательных встреч в коридорах… Надеть платье, затолкать в сумку все остальное, туфли надевать ой как не хотелось, ладно, пойдем босиком. На всякий случай нужно притормозить запись на камере в коридоре, пусть подождет, пока дверь захлопнется снаружи. Ну и дальше как бы набросить на себя невидимость, то есть ты идешь, а камеры тебя не видят…

Мысль заглянуть на прощание в спальню была отброшена, как малодушная.

Дверь в собственные комнаты Элоизы была качественно заперта, однако уже в гостиной она в очередной раз обнаружила, что для человека целеустремленного это ни разу не препятствие. Посреди комнаты, в вазе, которая обычно одиноко скучала в углу и представляла собой украшение интерьера, стоял букет из множества роз, в точности таких же, как та, что уже подвяла в бутоньерке на ее платье. Элоиза бросила на пол туфли, поставила рядом сумку и вернулась к розам. Опустилась на ковер и зарылась лицом в эти розы. Вот ведь…

Улыбка не сходила с ее лица, когда она, как приличная, унесла в гардеробную туфли, разложила по гнездам в шкатулке свой изумрудный гарнитур, осторожно повесила на плечики платье, сложила изумрудный комплект белья в корзину для грязного… и тут поняла, что про чулки-то она и забыла! То есть, они довольно долго оставались на ней, а потом были сняты… и валяются где-то на полу в спальне Себастьена. Ага, раньше Золушки теряли во дворцах принцев туфельки, а теперь, значит, исключительно чулки.

Смеялась Элоиза долго. Конспираторша хренова. Камеры дурит, а чулки разбрасывает по чужим спальням. Ладно, чего уж там! Душ и спать. Еще часа четыре хотя бы. А дальше посмотрим.

* 34 *

Когда Элоиза проснулась во второй раз, на улице был белый день, и даже какие-то солнечные лучи пробивались сквозь щель между плотными шторами. Воспоминания о ночи по-прежнему вызывали дурацкую счастливую улыбку.

Звонок Анны застал ее за сборами на завтрак.

– Привет, ты где?

– Где я могу быть? У себя, конечно, сейчас спущусь вниз за кофе.

– Ладно, спускайся, там и поговорим, – а голос у нее прямо дрожал от нетерпения.

Второй звонок раздался, когда она уже завязывала шнурки на туфлях.

– Доброе утро, сердце моё. Вы где?

– Доброе утро, Себастьен. Я у себя и собираюсь спуститься вниз и поискать там кофе.

– Хорошо, встретимся там.

После такого оставалось только действительно спуститься вниз. Анна в серебристой водолазке сидела за столиком в стратегическом месте: видела всех, но вокруг нее было очень много свободного места. Она сразу же начала призывно махать руками.

– Ну привет же, иди уже скорее сюда и рассказывай.

Элоиза попросила у проходящего официанта кофе и сладкого, и села.

– Привет, о чем тебе рассказывать?

– Я так полагаю, что все хорошо? Ты прямо светишься!

– Да ладно, у меня всегда всё хорошо, – она поблагодарила за кофе и стала его пить.

Кофе в это утро казался каким-то особенно вкусным.

– Не заговаривай мне зубы, хорошо? Вы же вчера ушли вместе, так?

– Ну, и что?

– Ты осталась у него?

– Тогда я бы, наверное, пришла с ним?

– Это нормальные люди так делают, а вы оба – не слишком, – хмыкнула Анна. – В общем, так: камеры сказали, что ты ночевала у него.

– А камеры сказали, когда я от него выбралась?

– Прямо не сказали, но Лодовико отметил сбой в работе той, что размещена напротив входа в его комнаты, где-то в полвосьмого утра. Поскольку модно все странности списывать на тебя, то мы так и поступили.

– И с кем вы обсудили этот момент? – вот так, живешь и никого не трогаешь, а тут вокруг тебя сплошные заговоры происходят.

– С Варфоломеем, – с готовностью ответила Анна. – Он удовлетворился предоставленными данными, почесал пузо и сказал, что так примерно и предполагал. Не переживай, мы больше ни с кем это обсуждать не планируем. Я не знаю, в теме ли Карло, но он ночью к нам на посиделки не приходил.

– Я знаю про Карло – у него была девушка.

– А, ну и ладно.

– А вы что, до утра заседали и смотрели в камеры?

– Ничего подобного. Мы заседали часов до трёх, не без приятности, а потом оставили Варфоломея и Бернара Дюрана за бутылкой, а сами ушли ко мне до утра. Вот и всё. Кстати, а что это за чудные серьги и брошь, ну прямо в комплект к выигранному перстню?

Элоиза не сразу решилась, но потом все же надела серьги с камеями, а брошь прикрепила под воротником изумрудного цвета блузки.

– Это рождественский подарок, – улыбнулась она.

– Ну да, как же иначе? – рассмеялась Анна. – Ладно, главное, чтобы у вас и дальше все было хорошо, и прячьтесь, сколько хотите и по каким хотите углам! Я думаю, что он не упустит случай в горах. Сначала будете кататься, потом греться, а потом и все остальное!

– Вот скажи, почему ты не едешь?

– А когда я еще столько времени с детьми проведу? У них каникулы, у меня тоже.

– Точно, я не подумала.

– Вот-вот. Ой, смотри, кто появился, – Анна кивнула на двери, от них к их столику шел довольный улыбающийся Себастьен.

– Доброе утро, дамы. Анна по-прежнему в виде лунного блика, а Элоиза по-прежнему изумрудная фея, – он поцеловал руку сначала Анне, а потом ей, и легко пожал пальцы, прежде чем отпустить.

– Доброе утро, рыцарь с розами, – кивнула Элоиза.

– Так вам понравилось? – он снова заискрился улыбкой.

– Да, розы прекрасны, – Элоиза уставилась в чашку, но там уже почти ничего не было.

– Я очень этому рад. Подают ли кофе сегодняшним утром или все выпили ночью?

– Было бы поучительно, если бы некоторым особо буйным с утра не наливали, – фыркнула Анна. – А то всю ночь лакали и буянили, а потом утром похмеляться приползли!

– Например, кто? – Марни глотнул крепкого горячего кофе и блаженно улыбнулся.

– Например, господин Верчеза, – ядовито сказала Анна. – Вчера он пил, потом приставал к девушкам, потом его побили, потом он опять пил и опять приставал! Пока не свалился в углу банкетной залы. Когда утром запирали двери, то нашли там его и ещё пару таких же упившихся.

– Ну, этого не жалко, – хмыкнула Элоиза.

– Ладно, я пошла. Тебе кого-нибудь прислать, чтобы помогли вещи собрать?

– О да, пожалуйста. А то я опять что-нибудь забуду, – улыбнулась Элоиза.

Анна поцеловала Элоизу, подмигнула Марни и убежала.

– Как вы загадочно улыбаетесь, Элоиза, признайтесь, что послужило причиной?

– Вы или всё нашли и сами догадаетесь, или находка вам еще предстоит, и я о ней заранее говорить не буду, – усмехнулась она.

– Кажется, я догадался, – усмехнулся он в ответ. – Приличные принцы утром после бала идут по своему королевству и примеряют дамам туфельки, а мне оставили вовсе не туфельку, и более того, я отлично знаю, кто это был…

– О, вы подумали о том же самом, забавно, – она изо всех сил старалась оставаться серьезной.

– Вы зачем снова сбежали?

– Я не готова кормить информацией толпы любопытных и сплетников. Все отлично, и вчера тоже, но быть весь вечер под прицелом мне не понравилось, а вам?

– Хорошо, ваша взяла. И я очень рад видеть на вас эти камеи. Все правильно, именно так я это себе и представлял. Скажите, когда мы приедем в горы, вы не откажетесь поселиться в комнате рядом с моей?

– Видимо, не откажусь. И я удивлена – рядом? Мне казалось, вы захотите, чтобы прямо в вашей…

– Если это предложение, то оно без разговоров принято, – улыбнулся он

– Нет, это утренний бред. Скажите, как поживает ваша шея?

– Отлично поживает! Не болит, никаких неудобств не доставляет, разве что немного чешется. Хотите взглянуть? – подмигнул ей он.

– Позже, – она снова заглянула в чашку и снова ничего там не увидела.

– Принесите еще кофе госпоже де Шатийон, – кивнул Марни проходящему мимо официанту. – И узнайте, пожалуйста, не осталось ли после банкета того изумительного мороженого, которое бывает только раз в год.

– Но монсеньор, есть мороженое быстро у нас с вами не получается, а уже через пару часов нам нужно будет в аэропорт? – удивилась она.

– Мне кажется, это не повод отказывать себе в удовольствии. В этот раз мы съедим его здесь и не пойдем с ним никуда…