Текст книги "Джулиана, или Ведьминские козни (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Пойдем? – Гаэтано сверкнул глазами на Кьяру.
– Мне работать надо, – замотала готовой та.
– Но потом-то приходи, – сказала Элоиза.
– Вы думаете? – переспросила Кьяра. – Хорошо, я приду, – и исчезла.
Элоиза попыталась улыбнуться всем, вышло грустно.
– Благодарю вас, господа, эту историю нужно было завершать. Я рада, что мы это сделали, – и тоже направилась к двери.
Себастьен догнал её в полпрыжка. Таких леопардовых полпрыжка.
– Вы придете наверх? – а во взгляде читается – вы вообще как? С вами все в порядке?
– Да, монсеньор, приду. Спасибо.
34. О спокойствии и интуиции, а также о звёздах
* 70 *
Когда Элоиза добралась до «сигмы», было уже часов девять вечера. Сначала она, как и собиралась, зашла в свой отдел и даже успела застать там дочитывающего что-то в сети брата Франциска. Он рассказал, что остальные очень интересовались судьбой Джулианы, ибо Гаэтано увел её с присущей всей службе безопасности мрачной торжественностью – даже не дал времени накрасить губы и не стал слушать её множественные возражения. Пришлось рассказать – вкратце, без подробностей о том, кто был целью действий Джулианы. История о ведьме впечатлила добросердечного и нравственного монаха настолько, что решение Марни изолировать её до приезда отца показалось ему абсолютно верным. Элоиза попросила его по возможности пресекать слухи, потому что барышня уже породила их великое множество, а им всем еще дальше работать после её, как все надеются, скорого отъезда на родину. Брат Франциск согласился, после чего они выключили технику, заперли двери и разошлись до утра.
Далее уже можно было пойти к себе, забраться под душ, переодеться, расчесаться-заплестись и идти дальше. Откровенно говоря, уже ничего не хотелось. А хотелось просто спать. Но ведь ненадолго же? Съесть кусок еды, выпить глоток чего-нибудь и обратно.
Судя по отчасти разгромленному столу, сидели уже некоторое время. Громко играла музыка, за большим монитором опять во что-то играли, а кроме знакомых и очень знакомых лиц из службы безопасности тут же были две девушки из службы управления персоналом – Агата и Кармела. Первая была усажена на почетное место за компьютером и её рукой с мышкой водили все по очереди. Вторая сидела рядом с мрачным Октавио, заглядывала ему в глаза и что-то говорила. Себастьен сидел в кресле у окна, в соседнем кресле сидел Гаэтано, и они о чем-то тихо разговаривали. Перед ними стоял отдельный маленький столик, еды на нем почти не было, а вот бутылка и бокалы – были.
Впрочем, она успела только войти и оглядеться, когда Себастьен заметил её, встал и с улыбкой подошел.
– Вы как не своя, честное слово, встали на пороге и стоите, – он взял обе её руки в свои и держал, пока она не оттаяла немного и не улыбнулась в ответ. – Пойдемте, – и повел её мимо остальных к тем самым креслам у окна.
Гаэтано тем временем тоже поднялся и убрал на большой стол лишнюю посуду.
– Устраивайтесь, донна Элоиза, – и кивнул ей на свое кресло.
– А вы?
– Работа, – пожал он плечами. – Есть неотложные дела, мы их как раз обсудили и теперь самое время пойти и заняться, – он кивнул им обоим и вышел.
– А где дон Лодовико и дон Карло? – удивилась она.
– А черт их знает, – Себастьен тем временем принес ей еды и приборы. – Карло, как вернулись с гор, каждый вечер пропадает где-то в мастерской у реставраторов. Сомневаюсь, что его решили приобщить к живописи, но что-то он там регулярно делает.
– Мастерская реставраторов становится популярна, – заметила Элоиза. – Кьяра там даже ночует, по её словам.
– Вот-вот, уже просто любопытно – чем им там намазано? А у Лодовико какие-то дела с Варфоломеем. Может быть, потом придут оба, может быть не придут, не знаю. Что будете пить?
– Один глоток коньяка и много воды.
– Почему только один?
– Пока один. Дальше видно будет, – она тем временем продолжала осматривать помещение. – А что случилось с вашим юным оруженосцем? Он всегда такой веселый и шумный, а сейчас даже на хорошенькую девушку не реагирует?
– Кажется, его не то кто-то бросил, не то отказал, не то он считал, будто что-то есть, а на самом деле не было, и он это понял… в общем, пострадает и перестанет. Молод еще, не всегда может отличить настоящее от выдуманного, пусть учится. Лучше скажите, все ли с вами в порядке? Когда вы уходили из моего кабинета, у меня было ощущение, что не очень.
– Помните, я еще перед Рождеством говорила вам по телефону, что барышню не следует брать на работу? А ведь у меня тогда никаких фактов не было, только интуиция. Но Шарль очень просил, и я не отказала. Сейчас же получается – если бы не взяли, всё было бы проще. Но я же не могу сказать Шарлю, Софии и всем другим заинтересованным – вот, мол, у меня интуиция, она говорит, что этого человека брать не нужно, других данных нет. И как, по-вашему, это будет выглядеть? – криво усмехнулась она.
– Сердечко моё, раз ваша интуиция в итоге оказывается права, то я лично готов ей верить. А для остальных придумайте, ну не знаю, например какое-нибудь заведомо невыполнимое задание, вы же сможете? Не выполнил – извините, вы нам не подходите, до свидания. Другое дело, что предлагать его только тем, против кого ваша интуиция настроена с самого начала, с первого взгляда.
– Может быть, вы и правы, – улыбнулась она. – Я подумаю о таком варианте. Мне же снова предстоит подбирать себе сотрудника, и теперь я буду осмотрительнее и строже.
– У вас еще остался господин Верчеза, – нахмурился Себастьен.
– Говорят, дон Гаэтано устроил у меня в отделе целое представление, когда приглашал Джулиану в ваш кабинет на беседу. Теперь все озадачены.
– Это хорошо, потому что раз уж у вас там сидит ещё один сомнительный субъект, пусть лучше будет озадачен, и работает, ему только на пользу пойдет.
Дверь приотворилась и внутрь заглянула Кьяра. Видимо, она закончила на сегодня работу, да еще и успела зайти к себе и переодеться. В руке у нее была объемная сумка.
Её встретил разносторонний гул, призывающий заходить и располагаться, Октавио так даже подскочил с дивана и попытался усадить её рядом.
– Октавио, отстань, – нахмурилась девушка. – Я не обещала, что буду с тобой всю оставшуюся жизнь, я тебе вообще ничего не обещала, как и ты мне, и нам было неплохо. Не заставляй меня жалеть о том, что я вообще с тобой встречалась, хорошо? – она бросила сумку на пол у двери и внимательно оглядела комнату.
– Донна Эла, может, я все-таки пойду? А то день тяжелый и вообще, – казалось, что ей вдруг почему-то стало неуютно в этой компании.
– Ты хотя бы поешь, что ли, – кивнула Элоиза на стол.
– Сядьте, сударыня, и посидите спокойно хотя бы четверть часа, – Себастьен поднялся, подвел её к столу, подставил стул, пододвинул к ней приборы и еду. – Что вам налить?
– Не знаю… спасибо, монсеньор…, – она явно растерялась от такого внимания.
– Расслабьтесь и ешьте. А потом уже бегите, куда вам там нужно. Так что налить? Вина?
– Да, пожалуйста… – прошептала она едва слышно.
Себастьен налил ей вина и вернулся в кресло.
– А вам, сердце моё, налить что-нибудь?
– Нет пока, спасибо. Скажите лучше, как вы отказываете в приеме на работу тем, кто вам не нравится? Если других причин для отказа нет?
– Просто отказываю, и все. Я не могу работать с теми, кому не доверяю. Да вы помните, наверное, мою историю на эту тему.
– Конечно, – наградных знаков она, как и решила, больше не надевала, но иногда поглядывала на них – в шкатулке, среди прочего добра.
– А если вас очень просят?
– Объясняю, что или очень просят, или спят спокойно. Шарль в таком случае обычно выбирает правильно.
– Видимо, я тоже возьму себе на вооружение эту мысль. Спасибо, Себастьен, снова вы мне помогаете, причем в таких делах, которые я должна была бы делать сама.
– Вы сами в итоге всё и раскрутили, так что осталось только сдать барышню родителю и поставить точку. Он сообщил, что завтра вылетает к нам.
– Вот и отлично.
– Может быть, второй глоток?
– Пожалуй, – согласилась она и протянула ему бокал.
* 71 *
На пороге появился традиционно хмурый Лодовико, и прямо с порога рыкнул на громкую молодежь. Мол, и без того не дом, а вавилонская башня, и к ночи уже хочется тишины. Музыку сразу же выключили, играть ушли куда-то вниз, и только грустный Октавио сидел и меланхолично пил. Компанию ему составлял Гвидо, барышня куда-то испарилась.
– Неужели в доме больше нет места, где можно надраться? Шли бы тоже куда-нибудь? – Лодовико сверкнул на них глазами, и этого оказалось достаточно – обоих как ветром сдуло.
Лодовико сел на освободившийся диван. Элоиза и Себастьен переглянулись и рассмеялись.
– Кто тебя укусил? – Себастьен, не спрашивая, протянул ему бокал.
– Да все понемногу. Нет, еду мне не показывай, меня уже кормил Варфоломей, – он взял бокал, обернулся к столу и внимательно посмотрел на не успевшую убежать Кьяру. – Вы, значит, здесь, юная барышня.
– Сейчас уйду, – пискнула та и подскочила со стула.
– Ничего подобного, сядьте-ка вот тут, – он все так же хмуро кивнул на диван рядом с собой.
Элоиза оглядела их обоих и повернулась к Себастьену.
– Монсеньор, вы не проводите меня?
– Легко, – он поднялся сам и подал ей руку. – Вы уверены?
– Да. День был длинный, хватит уже всякого и разного.
Они вышли в приемную, оставив за спиной напряженное молчание.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего. Просто я полагаю, что им нужно поговорить.
– И вы знаете, о чем? – удивился он.
А на лице у него было написано «Неужели им в принципе есть, о чем разговаривать?»
– Только догадываюсь. Но если будет, о чем узнать, то мы, я полагаю, узнаем.
– Предположим. Но куда вас проводить, вы не сказали?
Она улыбнулась.
– Куда хотите, Себастьен.
– Неужели? Но вы же понимаете, что у меня есть множество вариантов?
– Безусловно. Только я, как честный человек, считаю своим долгом предупредить: в любом выбранном месте я просто усну, и все. Спать хочется со страшной силой.
– Тогда и говорить не о чем, идемте.
Они дошли до его комнат, она даже нашла в себе силы забраться под его душ. Но как только оказалась в постели – глаза стали закрываться сами собой. Он гладил ее по голове и не только по голове, что-то говорил, она отвечала невпопад… пока не услышала:
– Так дело-то во мне, если бы не я, то не было бы всей этой мерзкой истории с ведьмой и прочим…
Она приподняла голову и, не открывая глаз, произнесла:
– Если бы вас не было, звезды не светили бы так ярко. А это важнее любой истории, понятно вам?
Ей очень хотелось спать. Но не ответить на этот поцелуй было просто невозможно.
35. О безрассудной юности и зрелом рассудке
* 72 *
Кьяра сидела на диване рядом с доном Лодовико и молчала. Ей казалось, что это неправильно и нужно что-то сказать, но она как будто онемела и не могла сказать ничего. Впрочем, он тоже молчал. И хмуро смотрел на неё, словно впервые видел.
Разговор все же начал он.
– Скажите, вам есть, куда пойти на ночь? Или вы останетесь у себя, рядом с той дурой?
– Всё в порядке, – проговорила она очень тихо. – Мне есть, куда пойти. Нет, я не буду оставаться через стенку от Джулианы. Я заходила домой, переодеться, так она услышала, что кто-то ходит, и тут же начала громко стучать в дверь и кричать. Там даже штукатурка сыплется. Поэтому лучше, если мимо никто ходить не будет, – в конце она даже осмелилась поднять на него глаза.
– Куда пойдете-то? – смотрит внимательно, неужели ему вправду это интересно?
– К Джованнине в мастерскую. Она сама там ночует, и я теперь тоже, – а чего скрывать?
– Кто это – Джованнина? – он еще больше нахмурился.
Она поняла не сразу.
– Да Асгерд же, – рассмеялась и подумала – как это, он – и чего-то не знает? – Её Карло так зовет, её второе имя похоже на это, вот он и придумал.
– А почему она ночует в мастерской? Я думал, она ночует, ну, у Карло?
– Нет, всё не так, – она так обрадовалась, что может что-то ему рассказать, что чуть не подпрыгнула на диване. – Я расскажу вам, но только не говорите, что вы это знаете от меня. Вам мог рассказать отец Варфоломей, или кто-нибудь из реставраторов, или вы вообще сами в камеру могли посмотреть, так ведь? В мастерской ведь есть камеры?
– Есть, но мне и в голову не пришло в них смотреть. Что там творится-то, почему вы все там живёте?
– Я потому, что так получилось, Джулиану заберут – я к себе вернусь, видеть и слышать её не хочу. А у Джованнины вдохновение.
– Что у неё? – он снова нахмурился.
– Вдохновение. Она пишет портрет Карло. Она ему обещала в Рождество с дурной головы, а он поймал её на слове. И теперь он каждый вечер подолгу ей позирует.
– Ничего ж себе! И прямо портрет?
– Да, вот такой! – она обозначила руками размер – чуть меньше кресла.
– Красками? Кистями?
– Да, у неё куча кистей и разные краски, и она ещё их хитро смешивает, и она рисует так, как будто это очень старый портрет, и Карло на нем в виде какого-то древнего божества, представляете?
– Карло? Древнего божества? – он определенно не верил.
– Да. Я, на самом деле, ничего не понимаю ни в древностях, ни в древних божествах, об этом вы лучше спросите отца Варфоломея. Но картина получается очень красивая. Джованнина говорит, что когда закончит, то позовет всех вас и устроит презентацию.
– И похоже получается? Его узнать-то можно?
– Да вообще классно получается, – рассмеялась она. – Она целый день возится там с реставрацией, отец Варфоломей выдал ей картину со святым Себастьяно, её нужно почистить, она совсем тёмная от времени, а когда все остальные расходятся по домам, то она достаёт этот портрет и занимается им. Сидит допоздна, а потом уже бывает что сил нет никуда идти, она там и спит на диване. А я – на соседнем. Вот и вся тайна.
– А с вами, сударыня, вправду нужно дружить – вы многое знаете, оказывается, – заметил он.
– Не так и много, – вздохнула она. – А почему вы… – начала она, но запнулась.
– Продолжайте, что такое?
– Называете меня на «вы»? Я ж не очень важная особа. Не донна Эла и даже не донна Анна.
– Но вы и не моя сотрудница.
– Нет, на вашу сотрудницу я не тяну, – покачала она головой. – Я так, просто. А чужих сотрудников вы называете только на «вы»?
– Не только. Но обязательно взаимно.
– Ой, – и это было всё, что она смогла сказать.
– Знаете, сударыня, не буду врать о том, чего нет, но думать о себе весь день вы смогли меня заставить. Скажите, что вы хотите?
– Я? От вас? – Кьяра даже удивилась, вот ведь непонятливый! – Ничего. Вот мы разговариваем, и уже хорошо.
– Да ладно, неужели вы вчера мне всё это сказали только для того, чтобы поговорить? – он снова нахмурился.
– Нет. Я просто сказала, потому, что не могла уже держать это в себе, – сердце опять заколотилось, как бешеное. – Вы же меня вообще не видели, даже если смотрели прямо и не отворачивались. Поэтому совет улыбаться и быть к вам внимательной не сработал. Вы не замечали, и все.
– Вы еще и советов просили?
– Да, не называя имен.
– И вам советовали улыбаться.
– Ага. А потом – действовать. Вот я и действую. Не уверена, что правильно, но – как получается.
– Вы же действуете зачем-то, не просто так?
– Как умею, – прошептала она. – А похоже, что умею плохо. Получаются только глупости. Девочка из хорошей семьи, которая умеет только хорошо учиться. И больше ничего. А если берется делать – то получается ерунда. Если кино – то порно, если отношения – то поразвлекаться на ночь, а Джулиану я даже сначала подругой считала! Если мои родители узнают, как я жила и живу, после того, как из дома уехала, то они меня попросту убьют, отец точно. Поэтому мне нужно научиться тому, как правильно. Всему научиться – жить самой, деньги зарабатывать, и отношениям тоже нужно научиться.
– И вы думаете, я тот, кто сможет научить вас правильным отношениям? – он даже рассмеялся.
– Нет, не так. Я сама должна научиться, жить-то мне. Моя мама всегда говорит, что чужую голову на свои плечи не приставишь. А вы – прекрасный идеальный объект. От вас можно потерять голову и не искать её некоторое время. Я для вас слишком незначительна, но мою самооценку очень повышает то, что я не побоялась признаться вам в любви. И получила целый разговор, это дорогого стоит, – она говорила тихо, но уверенно.
– Мне кажется, что я все равно чего-то не понимаю, – покачал головой он.
– А может быть, вам и не нужно понимать мои бредни? – рассмеялась она. – Спасибо за то, что поговорили со мной. Вы сделали мой день, несмотря на всяких там ненормальных, я уже думала, до завтра буду в голове крутить её дурацкие обвинения. А теперь я просто счастлива, – она просияла улыбкой, подскочила с дивана, схватила сумку и выбежала за дверь.
* 73 *
Душа Кьяры пела. Она смогла! Она не сорвалась ни в слезы, ни в глупости, ни в пошлости, она сидела с ним рядом и разговаривала. Как взрослая. Почему-то это казалось прекрасным. Перескакивая через две ступеньки и напевая под нос, она добежала по темным коридорам до реставрационной мастерской. Из-под двери пробивалась полоска света.
Кьяра зашла внутрь и увидела обычное – Асгерд, которая теперь Джованнина, за мольбертом, в драных заляпанных краской джинсах и такой же рубахе, волосы завязаны платком. Карло, полураздетый (или недоодетый – она не понимала этих тонкостей, но отчего бы не нарисовать вправду классное мужское тело?), стоял на специальной подставке, в руке у него был короткий меч, у ног лежал шлем с гребнем.
– Не обращайте на меня внимания, я сейчас забьюсь в угол, – практически пропела Кьяра и в самом деле прошла между ними в угол, где стоял диван, на котором она рыдала всю вчерашнюю ночь. Пока не уснула.
– Чего это ты такая радостная? – недоверчиво улыбнулся Карло. – Вчера ревела, а сегодня аж светишься вся?
– Я счастлива, – сообщила Кьяра, устраиваясь на диване с планшетом и чашкой воды.
– Ты, что ли, объяснилась с ним? – хмыкнула Джованнина.
– С кем это? – тут же уцепился за информацию Карло.
– А я не знаю, – пожала плечами Джованнина. – Она в кого-то без памяти влюбилась, а он на нее не обращает никакого внимания. Кто – не говорит.
– Я еще вчера объяснилась. А сегодня мы поговорили.
– И почему ты тогда здесь? – не понял Карло.
– Потому, что мы именно поговорили, и только. Что я, дура что ли, навязываться человеку, которому я никто и звать никак? Ага, видели одну такую, поскорее бы её домой забрали, что ли.
– Ты же не в Себастьяно влюбилась, я надеюсь? – расхохотался Карло.
– Очень смешно, – фыркнула Кьяра. – Нет, они ушли с донной Элой. На них смотреть – просто завораживает, как будто с полуслова друг друга понимают!
– Да не как будто, а так и есть, – пробормотал Карло.
– Ладно, не завидуй, какие твои годы, еще научишься, – хихикнула Кьяра.
Она забралась на диван, укрылась одеялом, взяла планшет и зашла «под крыло», куда ей не так давно по просьбе Гаэтано дали доступ. Открыла там страницу дона Лодовико и смотрела всякие его крутые фотографии, пока не уснула.
* 74 *
А Лодовико попытался проанализировать всё то, что ему наговорила юная девица, понял, что может нормально разбирать только чужие ситуации, а с этой без Варфоломея не справится. Решил, что идти к Варфоломею второй раз за вечер по одному и тому же вопросу – уже перебор. Обнаружил, что сидит с нетронутым бокалом в руке, как взял у Себастьяно, так и держал. Выпил его единым духом и пошел спать.
36. На следующий день
* 75 *
Элоиза проснулась приятнейшим образом – Себастьен ласково тормошил её и звал по имени. Села на постели, открыла глаза… и обнаружила, что он уже не просто встал, а даже одет. Это разбудило её окончательно.
– Доброе утро, сердце моё. Как вы?
– Отлично, спасибо, – она улыбнулась. – А вы уже успели встать?
– Я успел уже вернуться с тренировки, – рассмеялся он.
– Что? – она даже перестала тереть глаза руками.
– Так и есть, – развел он руками.
– И во сколько же вы встали?
– Без четверти шесть.
– Если я так встану, я буду абсолютно неработоспособна, – пробормотала она, потом подняла глаза и снова улыбнулась. – Восхищаюсь, честное слово. Никогда бы так не смогла. И вам совсем не хочется спать?
– Не особенно. Все отлично, – он сел рядом и обнял её. – Вы достаточно спали? Вы сможете работать?
– Конечно, все хорошо. Благодаря вам вчерашний вечер получился замечательным, и все неприятные события безболезненно перешли в разряд воспоминаний.
– Я рад.
– Но сейчас-то нужно вставать, одеваться и идти собираться на работу!
– Может быть, попросим завтрак сюда?
– Увы, – покачала она головой. – В другой день непременно, когда не нужно будет торопиться.
– Вы имеете в виду выходной?
– Да. Перед работой завтрак должен быть последней операцией, уже после того, как я оделась и собралась, иначе я ничего не успею.
– Договоримся сразу? – подмигнул он.
– На завтрак в субботу? Хорошо, – легко согласилась она. – Но сейчас я все же пойду собираться.
* 76 *
Душ – прическа – макияж – одеться. Одеться можно без брони, то есть просто жакет и просто юбка, никаких шпилек с бриллиантами и антикварных камей. Впрочем, нет, камею-брошь она приколола-таки к жакету. Сам собой выбрался выигранный перстень, сам собой остался на руке голубой кристалл в черном кружеве. Можно идти, нет, не идти, бежать, потому что времени оставалось немного.
В обеденной зале она сразу же увидела Себастьена, а с ним отца Варфоломея и Лодовико. Интересно, что получилось с Кьярой? Впрочем, всё, что ей нужно знать, её никак не минует, так что можно не задумываться.
Она подошла к их столику.
– Доброе утро, господа. Можно к вам присоединиться?
– Элоиза, вам-то можно не спрашивать о таких глупостях, – рассмеялся Варфоломей.
– А вдруг у вас совещание? – подняла бровь она.
– Да если и совещание, – буркнул Лодовико. – Вы не помешаете, скорее наоборот.
А Себастьен просто пододвинул ей стул и попросил для неё кофе.
– Смотрите, какие красавцы, – Варфоломей кивнул на двери, возле них стояли и оглядывали залу Кьяра, Карло и Асгерд. Кьяра держала Асгерд за руку, потом, видимо, увидела того, кого хотела, и потащила её именно к их столу. Карло, посмеиваясь, шел следом.
– Доброе утро, – Кьяра улыбнулась всем, ни на ком особо не задерживаясь, потом повернулась к Варфоломею. – Отец Варфоломей, я могу обратиться к вам с просьбой?
– Конечно, дитя моё, – он не понимал, что происходит, но улыбался.
– Вот эта ваша сотрудница, – она демонстративно потрясла рукой художницы-эльфа в воздухе, – нуждается в некоторой заботе и внимании, иначе она совсем перестанет есть, пить и спать. Сейчас я извлекла её из мастерской и привела завтракать, но днем у меня не получится этого сделать, могу я переложить эту заботу на вас? Или на кого-нибудь по вашему выбору?
– А чем тебя не устраивает вот этот разгильдяй? – вопросил отец Варфоломей, кивая на Карло.
– Вот именно этим и не устраивает. Он ненадежен. За ним самим необходимо присматривать.
Карло наморщил нос и подставил ей рожки, за что молниеносно получил по пальцам.
– Хорошо, дитя моё, я прослежу за тем, чтобы вот эта моя сотрудница пила и ела, – рассмеялся Варфоломей. – Не желаете присоединиться к нам?
– Спасибо, мы сядем вон за тот свободный стол, – улыбнулась Кьяра, отошла и потянула Асгерд за рукав.
Карло остался и сел рядом с Варфоломеем.
– Ну что, ненадежный разгильдяй, за которым нужно присматривать, как ты до такой жизни докатился? – хмыкнул Лодовико.
– Я уже жалею, что вообще стал ловить её на слове, её вдохновение – это что-то безумное, и это безумие заразно, – заявил Карло и вдохнул запах кофе из чашки. – Кто бы мне сказал, что я буду проводить ночи с прелестной девушкой, и при этом только стоять и пялиться на неё?
– Ты снова попал в историю с девушкой? – рассмеялся Себастьен. – Рассказывай! Ты стал к ней приставать, и она наказала тебя?
– Нет, не так. Я поймал её на слове, и теперь она ночи напролет пишет мой портрет, – простонал Карло.
– Но это же прекрасно, – Элоиза отставила чашку и невольно улыбнулась, история ей вправду показалась красивой.
– Она же только пишет, – пожал плечами Карло. – С безумным блеском в глазах. Больше её ничего не интересует!
– Подожди, пусть закончит работу, там посмотришь, – Варфоломей поднялся и откланялся.
Себастьен тоже отставил чашку.
– Элоиза, отец госпожи Уильямс пару часов назад вылетел в нашу сторону. Когда он доберется до нас, то не исключено, что захочет пообщаться и с вами тоже.
– Конечно. Звоните, и я подойду, – она вновь была серьезна. – Благодарю за компанию, я думаю, еще сегодня встретимся, – она кивнула всем им и отправилась в офис.
Услышала, как они зашептались о чем-то за её спиной, улыбнулась про себя и пошла работать.
* 77 *
Работы хватило до вечера. Место Джулианы пустовало, на столе царил хаос, который остался ещё со вчера. Элоиза чувствовала напряжение среди сотрудников, но никак происходящее не комментировала.
Себастьен не звонил, позвонил брат Варфоломей, уже в шестом часу вечера.
– Элоиза, вы ведь у себя в кабинете?
– Конечно, где бы мне ещё быть в этот час?
– Отлично, – он без комментариев отключился.
Через четверть часа брат Франциск открыл дверь.
– Госпожа де Шатийон, к вам господин Грег Уильямс.
– Просите, – она встала и вышла из-за стола.
Отец Джулианы был подтянут, собран и отлично одет, но в серых глазах гнездилась какая-то смертельная усталость. Хотя не позавидуешь – из-за проделок взрослой дочки тащиться через полмира… С другой стороны, мог бы сам никуда не ехать, отправил бы кого-нибудь, уж явно у него должны быть подходящие для такого дела люди…
– Госпожа де Шатийон, мне сказали, что моя дочь доставила вам много неприятностей, – начал он с порога. – Я приношу вам извинения от её имени, она всё равно не сообразит, что это нужно сделать.
– Благодарю вас. Может быть, кофе? – она пригласила его сесть и попросила брата Франциска распорядиться.
– В вашей компании? С большим удовольствием, – он сел, дождался кофе, и потом только продолжил. – Госпожа де Шатийон, могу я спросить вас?
– Конечно. О Джулиане?
– О ней. Скажите, как вы считаете, её вообще можно приставить к какому-нибудь делу? Или только за деньги людям показывать?
Элоиза рассмеялась. Кажется, он не питает иллюзий по поводу своей дочери.
– Может быть, как раз показывать людям будет хорошим вариантом? Ей не нравится работа с данными, ей не нравится работа в офисе. Выпустите её на подиум – может быть, это как раз то, что нужно?
– Что-то я не верю в серьезность такой работы, – покачал он головой.
– Зато вашей дочери она придется по душе. Она будет жить в том мире, который ей понятен, бороться с соперницами, и почувствует себя на своем месте. Возможно, даже деньги зарабатывать научится. У вас есть другие дети?
– Да, два сына. Они выглядят более приспособленными к жизни.
– Вот и не печальтесь, – улыбнулась она.
Если у него нет к ней претензий – это хорошо. И про ведьму ему, похоже, не рассказали – это тоже хорошо.
– Ваши сотрудники подскажут, остались ли в кабинете её вещи? Меня ждет самолет, нужно возвращаться к делам. Конечно, можно было отправить сюда помощника, но я давно дружен с его высокопреосвященством и считал своим долгом побеседовать лично.
– Конечно, мы поможем вам. Наверное, еще нужен кто-нибудь для сборов в комнате Джулианы?
– Госпожа Тритти прислала отличную сотрудницу, у которой руки растут, откуда надо, и за словом она в карман не лезет. Благодарю вас, госпожа де Шатийон. Простите, но моя дочь дура, раз не смогла тут прижиться.
Как мило, что он это понимает. Впрочем, если они с Шарлем друзья…
– Всякое случается, – пожала она плечами.
– Благодарю вас, и не поминайте лихом, пожалуйста, – господин Уильямс пожал ей руку и удалился.
Брат Франциск проводил гостя и заглянул в кабинет.
– Госпожа де Шатийон, скажите, все в порядке?
– Да, спасибо, – улыбнулась она. – Помогите собрать вещи госпожи Уильямс в кабинете.
– Сделаем, – кивнул он.
Снаружи доносились какие-то звуки… а она сидела и думала о том, что же дальше. Нужно искать нового сотрудника. Впрочем, а вдруг у кого-нибудь из её людей есть кто-нибудь в рукаве?
Брат Франциск появился в дверях, за плечами у него маячили Донато Ренци и Иво ди Мори.
– Госпожа де Шатийон, здесь возникла некоторая инициатива… я поддался убеждению и согласен, что она разумна и уместна, – после чего секретарь пропустил в кабинет остальных.
В руках у Ренци была корзинка, судя по запаху – с какой-то едой, а Мори нес две бутылки вина.
– Я так понимаю, господин Верчеза не удостоился приглашения? – хмыкнула она.
– Он завершил сегодняшнюю работу и ушел. Мы не стали его задерживать, – Иво расставил принесенные из приемной бокалы на столике, а Донато тем временем притащил пару стульев.
– Не могу сказать, что возражаю. Но у нас с вами снова возник вопрос о сотруднике. Скажите, есть у кого-нибудь знакомый приличный человек?
– Мы поищем, госпожа де Шатийон. И обязательно приличного, – улыбнулся Донато.
– Тебя не потеряют дома? – нахмурился брат Франциск.
– Нет, я предупредил, что у меня много срочной работы, – рассмеялся тот.
Через два часа дверь без предупреждения отворилась, и на пороге кабинета возник Себастьен Марни. На его лице отразилось все то безмерное удивление, которое он в тот момент испытал.
– О как! – только и смог он сказать.
– Монсеньор, присоединяйтесь, – Элоиза кивнула на стоящий рядом стул.
– Благодарю, прошу прощения, но присоединиться не смогу. Госпожа де Шатийон, можно вас на полслова?
– Можно даже на полтора, – Элоиза встала и вышла в приемную.
– Я рад, что ваш отдел умеет не только работать, – улыбнулся он. – Честно говоря, думал, что вы опять в бумагах закопались, и хотел вас из них извлечь, но из хорошей компании никого извлекать не нужно. Скажете, как освободитесь? Есть совсем немного дел и… чуть побольше – не только дел.
– Госпожа де Шатийон, мы поняли, что некоторым из нас пора домой, – в приемную высунулся Иво.
– В самом деле, госпожа де Шатийон, мы засиделись, – заметил брат Франциск. – Монсеньор, будет хорошо, если вы проводите госпожу де Шатийон, а мы всё тут уберем.
– Спасибо, – только и смогла она сказать.
