Текст книги "Великий Хау Бен (Исторические корни башкордско-английского языка и мифологии)"

Автор книги: Салават Галлямов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Дело в том, что главным врагом Урала в мифе выступает водный дракон и змей, которых башкорды реально видели, встречали летом повсеместно. При встрече со змеей человек вскрикивает, по крайней мере это делает каждый ребенок, а змея если не успевает уползти, то начинает угрожающе шипеть [ы~сылдай]. Шипение змеи особое и соответствует фонеме ``[~с]'' из башкордского и английского языка, которая полностью отсутствует в языках татаро-монгольской, тюрко-алтайской, славянской, романо-германской групп. Звуки башкордского музыкального инструмента Курая более сильные, то есть более звонкие и соответствуют фонеме – [~з] в башкордском и английском языках, так же отсутствующие в языках вышесказанных групп. Дело конечно не в звуках башкордского или английского языка, а в том, что звонкий звук подавляет звуки шипящие, как сильный человек побеждает слабого, как Урал в мифологии башкордов подавил Мирового змея. И именно так рассуждали древние люди верхнего палеолита, и именно так оперирует мышление современного человека противопоставляя одну ``абстрактную'' категорию другой, на основании чего и выводит некое заключение. Древние мифологические системы разных народов, дошедшие до наших дней учат нас, что на самых ранних ступенях развития человеческого мышления, когда собственно и рождается мифология любого народа, человек начинает строить свои обобщения противопоставляя бинарные категории. Именно на этом законе и было основано поверье башкордов в силу звуков курая, играя на котором можно подавить, испугать змея водных глубин, удержать его от замысла затопить весь мир водой. По всей видимости зимой на курае не играли, так как время от времени его надо смачивать, а зимой это было сделать невозможно, но с началом весенних наводнений пытаясь остановить воды посланные змеем, а в эпоху палеолита и мезолита сама река считалась змеем, башкорды начинали играть на курае извлекая из него ``[~з]'' – образные звуки, встав на скалу /в безопасное место/ возвышающуюся над рекой. Древнебашкордское представление о способности мелодии курая остановить и подавить змея наводнение, находить себе подтверждение и культово-магических ритуалах современных кордов-езидов и индийских факиров силой звуковой флейты успокаивающие, заклинающие своих ядовитых змей. Для изготовления башкордского музыкального инструмента – [~курай] не требуется инструментов из металла, так как сам ствол курая состоит из сухого стебля травы. Эта простота его изготовления свидетельствует о необычайно древней эпохе изобретения такого музыкального инструмента как курай предками современных башкордов. По всей видимости курай был изобретен не позднее эпохи мезолита, 10-8 тыс. лет тому назад.

Башкордское женское культовое украшение Селтэр

Культовый женский обряд обливания водой мужчин на празднике Хабантуй являлся символом первого весеннего дождя, который приносит людям Торна-Хаубен, расколов оболочку космического яйца -Кук-ай. Небо, в представлении башкордов, было женского рода – Хауа энкэй, а земля Ер считалась мужчиной – Ир (Эмир, у норвежцев и исландцев). С окончанием сезона наводнения рек на Урале до начала летних дождей, то есть до тех пор, пока атмосфера не прогреется и не накалится воздух (что является подлинной причиной любого дождя), земля начинает высыхать и трескаться.

Древние башкорды, мыслившие по законам мифологического мышления, думали, что водный змей поднялся в воздух (испарение, пары от земли) в виде пара и убежав от Хаубена, на небе превращает небесную воду – хыу, ниспосылаемую небесной матерью – богиней Хауа-энкэй в куски льда – болот. Хаубен, закончив войну со змеем на земле (прекращение весеннего разлива рек), взлетает на небо и [тир~е] – ``терзает'' змея своим клювом, заставляя последнего высвободить небесную воду, которая нисходит на землю в виде капель дождя. Змей, проиграв битву, убегает, а Хаубен устремляется за ним и поэтому наступает, как считали башкорды в древности, ночь. Хаубен уводит с собой на запад – [шиф~ек] солнце, создавая таким образом деление суток на день и ночь. Эта битва Хаубена с Мировым змеем продолжается, как считали башкорды, все лето, до тех пор, пока Хаубен не улетит на юг (другой мир), где силы добра в борьбе с силами зла ослабли из-за долгого пребывания Хаубена на Урале, защищая башкордский народ. Отлет Хаубена на юг вызывает усиление Мирового змея, который небесную воду ``дождь'' – йямгор превращает в снег и покрывает воду льдом, желая, чтобы башкорды умерли от холода (Змеи хладнокровные) и жажды и жары (летом). Так как древние башкорды считали, что Мировой Змей осенью заглатывал Хом-ай, отчего и наступала зима, то его в этот период называли Дейеу, от кордского Dew ``глотать''; а летом, когда змей, остановив небесную воду – йамгор хотел сжечь людей, то его звали Даха, Аждаха, от древнеиран-ского и ведического корня Daha – ``жечь, испепелять'' и Аж-Аз, от кордского мин, означающего местоимение ``я'' (см. Курдско-русский словарь под редакцией Орбели И.А., М., 1957 г.).

С заходом Солнца на западе – шифэк, на ночном небе хорошо виден Млечный путь, названный кордами Риа-Кахкахон или Кахдиз, у башкордов этим именем называется злой дракон Ках-каха, сидящий на небе и к которому убежал [Шулг~ен], брат Урала (весенний пар, снег поднимается к небу). Сами звезды у башкордов называются [йондо~з] от йони по ведийской мифологии. Зимой на Урале не бывает дождей, и по ночам все небо как бы усыпано звездами, в то же время, если в летнюю ночь идет дождь, то звезды человеку не видны из-за облаков. Древние башкорды считали звезды на небе украшениями богини Хауа-энкэй, которые она надевает с заходом солнца. Это женское украшение – накидка, которую женщины надевали на праздник Хабантуй, башкорды называют [селт~ер], оно являлось символом ночного неба, матери Хауа – энкэй, которое кормит своего ребенка грудным молоком – хауа, хыу, [х~от]..

Само название этого башкордского женского украшения состоит из двух корней-слов, как-то: сел – ``бурный'', разрушающий поток воды и тэр-тэри ``живой, оживший''. В кордском языке суффикс тэр служит для образования качественного прилагательного и переводится как ``самый, самая'', следовательно, ``селтэр'' – самый сильный, разрушающий поток воды, который изливается с неба. Теперь вспомним башкордское слово ``[бу~селде]'' прорваться и, как мы уже говорили раньше, башкордским словом ``Бусель'' в современном белорусском языке называется птица аист, прилет которого весной совпадает с началом летних дождей с громом и молнией. Башкорды называют эту птицу ``Торна-Хаубен'', а в Скандинавии норвежцы поклонялись своему богу-громовержцу Тору, в то время как ``хаубен'' в норвежском языке означает красный флажок на мачте коробля по аналогии с красным оперением на голове журавля. Судите сами, насколько древним является язык башкордов.

В иранском языке слово сетаре, как и в кордском стейрк означает ``звезда''. Отсюда и английское star. Иранское сетараш означает ``звездочет'', отсюда и башкордское ``старшина''. Во всех этих словах корнем является башкордское слово [тур~е], тора – ``предводитель, глава'', а начальное [~с] все, что осталось от башкордского [~о~с] – ``верх'', и как мы знаем, звезды по отношению к земле находятся наверху, на небе. Это слово с арийцами Урала было привнесено в сложившуюся позднее по времени древнеарийскую мифологию, в которой слово тара означает ``звезда''. В башкордском предании о Хаубене именно Тара-ул подарил лук и стрелы, которыми герой подбил утку Нэркэс, имя которой происходит от иранского Вэрдэке-нар (урдэк, башкордск.). Доказать исконно башкордское происхождение слова и самого украшения, как из кордского языка, так и из древнебашкордской мифологии, не составляет никакого труда. Например, у чувашей, издревле живущих по соседству с башкордами на Урале, слово [селт~ер] означает ``звезда''. В то же самое время у казанских татар, с XV века живущих между башкордами и чувашами, нет ни этого слова, ни этого украшения. И если бы казанские татары действительно происходили от башкордского рода буляр – (биляр) – байлар, то у них это слово имелось бы, как имелись бы башкордские женские украшения и башкордская мифология. Однако, этого мы не наблюдаем, что и является доказательством сравнительно позднего расселения казанских татар на землях башкордского народа.

Современные казанские татары просто исторически не могли застать, увидеть и скопировать культово-магические обряды и ритуалы башкордской мифологии о жизни Урал-батыра и Хаубена, исполняемые и разыгрываемые башкордами вживую на исконно башкордском празднике Хабантуй, поскольку к тому времени, как казанские татары, в качестве части татаро-монгольского войска в начале XIII века вступили на землю башкордов-буляр, большинство башкордов перешло от язычества к исламу, принятому ими во время прихода Ибн-Фадлана в 922 году. А вот чуваши, издревле живущие по соседству с башкордами Урала, имеют в своем языке много иранских (кордских!) слов, как в целом и вся группа финно-угорских языков (финны, венгры, коми, мокша-эрзя, удмурты, марийцы, зыряне и т.д.). Интересно по этому поводу привести сообщение М.Н.Юхма о записанной им у чувашей Батыревского района Чувашской АССР легенде о звезде Элкер (Улкер), в которую превратился герой, победивший узалов ([у~сал] – ``злой'', башкордск.) – некие демонические силы и бога смерти Эсреля (см. Ономастика Востока, М., 1980 г., с. 266). В этой чувашской легенде в имени бога смерти Эсреля легко узнается башкордский бог смерти Азрака, и последнее имя является, безусловно, правильным и более древним. У кордов имя Азрака или Азрахил также является именем бога смерти.

Из истории Месопотамии раннего средневековья хорошо известно, что именем башкордского бога смерти стали называть себя Азракиты – секта мусульман курдов и иранцев, отошедших от Али, являвшегося зятем пророка Мохаммеда. Около 660 года азракиды образовали свое собственное государство с центром в городе Куфа (Ктесифон), а затем государство было перенесено на юг Ирана. Одним из главных требований их религиозного культа являлась кровная месть. Их государство было уничтожено в конце VII века.

Другое, еще более раннее упоминание имени башкордского бога Азрака, мы встречаем в арамейском языке в усеченной форме ``Рака'', которое считалось очень оскорбительным. За называние этим словом кого-либо из людей полагалось большое наказание, и виновный подлежал суду Синедриона. Во всяком случае, в современном кордском языке рак, ракетин переводится как ``выгонять, прогонять, обращать в бегство''.

Если мы снова вернемся к этимологическому анализу названия башкордского женского украшения [селт~ер] – символу ночного неба, то вторая его часть тэри в кордском языке служит не только суффиксом прилагательных, а имеет несколько значений в виде самостоятельных слов – омонимов. Приведем их полностью:

1) тэр – ``сырой'' (кордск.), тир – ``пот'' (башк.);

2) тер – ``ожерелье'' (кордск.), [селт~ер] – ``украшение'' (башк.);

3) торьн – ``знатный человек'' (кордск.), [Тур~е] – ``глава рода'' (башк.);

4) тэйр – ``крупная птица'' (кордск.), торна – ``журавль'' (башк.);

5) тэри – ``сумерки'' (кордск.), [т~ер~ен] – ``глубокий'' (башк.);

6) тер кьрьн – ``кормление, насыщение'' (как мать грудное дитя) – кордск.;

7) сальтьра дьне – ``следующий, наступающий год''.

Необходимость столь подробного этимологического анализа имени башкордского женского украшения [селт~ер] вызвано тем, что башкордские женщины на весеннем празднике Хабантуй обливали водой мужчин – Ир, ер, изображая небесную мать Хауа-энкэй. В башкордском языке [селт~ер] означает ``занавес'' и именно как занавес представляли себе древние башкорды ночное небо, усеянное звездами. Первое слово этого имени сел является именем у трех народов, которые по строению своих языков считаются языковедами неродственными друг другу. Но, как знают историки, в древние времена эти народы жили по соседству друг с другом на едином географическом пространстве от Урала до Кавказа.

Судите сами, у чеченов (вайнахи) Села является богом грома и молнии, радуга – его лук, молнии – его стрелы, а дождь и снег он (Села) выпускает на землю с неба попеременно. У венгров, вместе с которыми в Паннонию с Урала ушла часть башкордов-баджняков, именем Сел-Аня (Сел-Энкэй, башкордск.) в их венгерской мифологии зовется хозяйка ветра, живущая среди ветвей Древа мирового (у башкордов – Млечный путь).

Любая мифологическая система не создается за один час, а является результатом долгого исторического развития человеческого мышления и отражает географические, астрономические и календарно-сезонные изменения, реально происходящие в природе, в окружении которой сложился тот или иной этнос. Однако совпадение имен богов в мифологиях чеченов, венгров и башкордов уводят нас в такую отдаленную историческую эпоху, которая в настоящее время не поддается какой-либо точной реконструкции и датировке.

Например, в чеченской мифологии у бога Селы от смертной девы родилась дочь, названная нарт-орстохойцами ``дочь Селы'' – Села Сати. Орстхойцы название одного из чеченских тейпов (родов), в середине XIX века ушедших жить в Турцию после окуппации Северного Кавказа русскими войсками. Кстати, генерал Джохар Дудаев был из тейпа – орстхойцев.

Чеченские мифы связывают происхождение Млечного пути на небе с богиней Села Сати, которая несла солому для брачного ложа. На языке чеченов ``колос'' и ``пшеница'' передаются словом ка, кia, а у кордов пшеница и Млечный путь называются одним словом Ках-ках и Рия Кахках – ``путь похитителей соломы''. ``Солома'' у чеченов именуется ча, у кордов это слово звучит как чан и означает ``глубокая яма для хранения зерна''.

У башкордов Ках-ках – это имя небесного дракона, воюющего с Уралом. Не менее важно здесь отметить, что такие слова как ``зерно'' и ``мука'' – вообще не русские, и даже не славянские, они были заимствованы дикими славянскими племенами у более развитых народов. Например, слово ``зерно'' происходит от кордского зер – ``золотой'', а слово мукха на чечено-ингушском означает ``ячмень''– окультуренный злак, который выращивали в Шумере.

Мы выяснили, что корды, чечены, иранцы, таджики в древности считали Млечный путь рассыпанной соломой или ``путем похитителей соломы''. Но что самое интересное, названия звезд в иранском и в древнеиндийском языках – Тара, Сетара, произошли от башкордского тары, означающего растение ``просо'', выращиваемое башкордами Урала с древнейших времен. ``Ячмень'' у башкордов это арпа, а у кордов ар означает ``мука''. В довершении этого добавим, что у кордов слово [ш~е] значит ``ячмень'', который древние шумеры называли точно также уже в III тысячелетии до н.э. У башкордов Урала и у чеченов растение ``рис'' называется одним словом: [д~ог~о] (башкордск.) и дуге (чеченск.). Все названия окультуренных злаков в чеченском, кордском и башкордском языках одни и те же, даже ``хлеб'' – у башкордов [икм~ек], у чеченов – меак и это не удивительно, так как эти два народа издревле знали земледелие. Неспроста некоторые языковеды сравнивают язык чеченов с языком древних хурритов.

Возможно, и само название Млечного пути как путь ``похитителей пшена, соломы'' связан с соломой или началом земледелия у людей древности не напрямую, а опосредованно. Например, ``град'' у башкордов называется [борса~к], а его выпадение с неба – [борса~к т~ош~е]; а у чеченов и ингушей слово борц означает ``просо''. Слово [ш~е] у кордов и шумеров точно также означает ``ячмень''. Тогда как борс – у башкордов означает ``перец'', а слово [б~орт~ок] – у башкордов, у чеченов звучит как буртек ``крупица''.

Башкордские женщины

Если моя дочь приказала,

Почему же ты не идешь?

Почему раздумываешь ты?

Почему нарушаешь обычаи мои?

Эпос ``Урал-батыр''.

Женщины в башкордском обществе занимали самое высокое положение, всегда оставались свободными, не знали, что такое затворничество и никогда не носили паранджи. Как писала Л.И.Шайдуллина: ``у башкир, принявших ислам, женщина оставалась свободной от этих обычаев. Девушки вступали в брак, будучи уже взрослыми, сами выбирали себе мужей'' (см. Брак и развод по-мусульманскому праву. В кн. Арабские страны. История. М., 1963 г., с. 209).

На башкордском языке слово ``невеста'' звучит как [к~ел~еш]. С языка кордов (диалекта курманджи) оно переводится как ``бесстрашная, смелая''. Смысл этого легко понять, если вспомнить, что современные башкорды являются потомками древних савроматов и сарматов, у которых, как писал еще Геродот, женщины занимали особое место, ездили верхом, стреляли из лука, бросали дротики, вместе с мужьями выезжали на охоту, выступали в походы и носили одинаковую с мужчинами одежду. Женским работам они не были обучены. Геродот добавляет, что ни одна девушка ([к~ел~еш] – кордск., башкордск, примечание автора) не выходит замуж, пока не убъет врага. Такой образ жизни савроматские женщины вели исстари. (Геродот, IV, 116,117). Килен, на языке кордов переводиться как выкуп за невесту.

Подобный образ жизни башкордских женщин в Савроматско-сарматскую эпоху поразительно напоминает поведение современных норвежских, английских, немецких, кордских женщин, и это не удивительно, язык-то был один.

По сообщению башкордского историка А.Асфандиярова, когда татаро-монголы (предки казанских татар) вторглись в Башкортостан, в битве с иноземцами погиб батыр Сураман, после чего борьбу с врагами возглавила его жена. По свидетельству очевидца событий, католического монаха Юлиана, война башкордов с татарскими войсками продолжалась четырнадцать лет (см. Аннинский С.А. Известия венгерских миссионеров XIII-XIV веков о татарах в Восточной Европе. Сб. Исторический архив, т. III, М.– Л., 1949 г., с. 85-86 ).

В годы войны против окуппации исторического Башкортостана русско-немецким царизмом (Екатерина II была чистокровной немкой) башкордские женщины были в первых рядах повстанцев. Так, в ходе башкордской войны 1735-1740 гг., были взяты в плен с оружием в руках Шара Касимова, Фатима Биктимирова, Ятбиха и Рабакат Бикбаевы, жительницы деревни Монгашево''. (См. А.З.Асфандияров. Семья и брак у башкир в XVIII – первой половине XIX в., Уфа, 1989 г. стр. 75 или АН БФАН СССР, стр. 3, оп 12, д 411. лл. 591, 592). Все имена этих женщин исконно кордские.

Так как башкорды Урала и корды Месопотамии являлись некогда единым народом, то вполне закономерно, что положение кордской женщины в обществе сохраняет до настоящего времени черты древнего матриархального уклада жизни, при котором на протяжении тысячелетий мужчина подчинялся женщине. Как пишут кордские ученые Ордихане Джалил и Джалиле Джалил: ``в борьбе с врагом курдская женщина всегда была рядом с мужчиной. История курдского народа знает немало примеров, когда женщина с оружием в руках защищала честь родины. Об этом писал даже участник турецких карательных экспедиций против курдов Гельмут фон Мольтке. Он подтверждает, что курдские женщины наравне с мужчинами оказывали сопротивление врагу. У курдов есть пословица: ``лев есть лев, будь то львица, будь то лев'', т.е. женщина может быть иногда и достойнее мужчины''.

Уместно отметить, что курдская женщина по сравнению с другими женщинами Востока пользуется большей свободой и независимостью, большим уважением мужчин. Она не носит и никогда не носила чадры – это отмечают почти все европейские путешественники.

Есть немало примеров, когда курдские женщины руководили племенем или общиной, а в сражениях выступали против неприятеля во главе вооруженных отрядов. Нам приходилось встречаться с курдами, которые вместо отчества брали имя матери, и это считается почетным – носить имя храброй, прославленной женщины. Курды чтут не только женщину-воина, но и седовласую старуху, которая, появившись на поле битвы, бросает между воюющими сторонами свой головной платок и никто не осмелится переступить через него, а стычка сразу прекращается'' (``Курдские пословицы и поговорки'', М., 1972 г., с. 11).

Традиция предков-сарматов – уважать и почитать женщину, как равную по уму мужчине, сохранилась у башкордов до настоящего времени. Вот, что по этому поводу писал Заки Валидов: ``Обычаи башкир и мишаров аула заметно отличались. Башкирские девушки, к примеру, ходили с открытым лицом, повадками были схожи с джигитами и ездили верхом. О некоторых распространяли сплетни, что, мол, и после замужества ездят на неоседланных лошадях, а это считалось у нас неприличным. Махут боролась с желающими взять в жены парнями и отвергала побежденных. Теперь она была замужем за-силачом из аула Калгасу.

Геродот древнегреческий

историк в IV в. до н. э.

описавший женщин Сарматов,

предков башкордов рода

Юрматы.

Лейлабадар – дочь мишарина, нашего соседа. В детстве мы вместе с ней учились у моей матери. Мишарские девушки никогда не ездили верхом, при виде мужчин старались скрыться с глаз. И на этот раз при моем появлении первым ее порывом было спрятаться'' (см. Заки Валиди. Воспоминания, Уфа, 1994 г., с. 206).

То, что татарские женщины и девушки не ездили верхом на лошадях, закономерно и легко объяснимо, поскольку башкорды приручили дикую лошадь в глубокой древности, когда общество являлось матриархальным. Кроме того, у башкордов Урала существует своя собственная национальная башкордская порода лошадей, о которой писал в начале века Осип Мандельштам. А у татар какой-то там ``татарской'' породы лошадей никогда не было, татарская лошадь – это маленькая как пони монгольская лошадь.

Само имя предков башкордов – Савроматы, происходит от кордского -Cawap-ан – ``всадники'', Са-уар – ``всадник'', ан – показатель множественного числа в иранских языках.

Археолог Матюшин Г.Н. вообще считал, что дикая лошадь была приручена древним человеком на Южном Урале, не позднее 4 тысячелетия до н.э. Согласно башкордской мифологии кони вышли к башкордам из озера (см. Акбузат), но что интересно, это предание впоследствии вошло и в ``Риг-Веды''. Это предание сохранялось у башкордов на протяжении тысяч и тысяч лет. Вот что писал по этому поводу в середине XX века Заки Валиди: ``Лошади в их табунах были из особо ценимой у башкир породы. По древней легенде она, эта порода, якобы появилась после того, как жеребцы, вышедшие из пещеры Шульган-таш (озера у пещеры, примечание автора) и покрыли кобылицу тамошней округи (Бурзянский район, примечание автора) Ибрагим подарил мне скакуна и кобылицу этой породы. Когда эта кобылица вошла в наши табуны, мы были очень горды, что в наше стадо включилась столь благородная порода! (см. Заки-Валиди, указ. сочинения, с. 43).

И на предыдущей странице автор писал буквально следующее: ``зимой животные загонялись в так называемые абзары (башкиры говорят [а~збар]), слово это пришло к нам из древнего фарси. Иначе у нас такой загон называли [к~ерт~е], что в свою очередь восходит к средневековому Хорезму (см. Заки-Валиди, указанные соч., с. 41).

О существовании в средние века на реке Идели (Дель – ``сердце'', кордск., диалект курманджи) города, называемого кордским именем Сувар – Совар, известно по средневековым летописным источникам. Несмотря на то, что наши чувашские коллеги-историки считают происхождение города Сувар связано с какими-то там ``прототюрками'', чувашским историкам придется признать город Сувар, его имя, исконно башкордским, иранским. Доказать это совсем просто. Во-первых, с самых древних времен в Уральско-Идельском (Волжском) регионе известны предки башкордов – савроматы, которых сменили сарматы – ``царские скифы'' по Геродоту, которым на смену приходят савиры. Слово савор означает ``всадник'' на кордском языке, и корнем этого слова является башкордское слово [эй~ер] ``седло''. Первое слово се у кордов означает ``три'', у башкордов [~ос], а ведь седло со стременами как раз и является тройной поддержкой всаднику – для тела и ног. Тем более, что кордское йар – яр – [эй~ер] как раз и означает ``поддержка'', отсюда и башкордское слово [яр-~зам] – ``помощь''.

По мнению иранцев, первыми человеком, приручившим дикую лошадь был третий царь из династии Пештатидов (пешт – ``первый'', кордск.) по имени Тахмураз ([Та~сма]-Ороусе-Тахма– Урупа).

Мифическую могилу царя Тахмураза в Башкордистане-Хашдекистане посетил турецкий путешественник XVII века Эвлея Челеби, который в своем ``Сайхэт-намэ'' писал буквально следующее: ``затем мы совершили паломничество к погребенному вблизи гробницы Хушенгхана его сыну Тахмурес-хану. Он погребен на лужайке, находящейся на берегу Идели, окружности – полных 70 шагов, она из камня''.

Как видим, нет никаких сомнений в исконно башкордском происхождении как имени, так и самого города Сувар. В подтверждение этому приведем еще ряд топонимов исторического Башкордистана, имеющих древнеиранское происхождение:

Авдон – ``водопой'' (кордск.)

Кунгур, конгур – ``место собрания'' (кордск.)

Уфа – Кhауфа – ``город'' (древнеиранское)

Бирск – Бир – ``колодец, вода'' (кордск., арамейск.)

Сим – бирск – ``знак, след воды'' (кордск.)

Сара – Шэр – ``царь'' (кордск.)

Булгар – ``обильная пшеница, сечка'' (кордск.)

Зай-зый – ``дракон, змей'' (кордск., авест.)

Бирсуван – Бьрчи-эван (ван) – ``голодный там'' (кордск.)

Белебей: [б~ел~е] – ``известный'', бей – ``вождь'' (кордск.)

Идель – Дель – ``сердце'' (кордск.)

Дема – Дим – ``сырой, влажный'' (кордск.)

Сибай: Сьб – сьба – ``завтра'', ай – ``луна'' (кордск.)

Затон – Зайтун – ``женское имя'' (кордск.)

Сипайлово: Сьп – ``белый'', ай – ``луна'', лэвэ – ``берег'' (кордск.).

То, что башкорды издревле, со времен матриархата приручили диких лошадей и занимались их селекцией, известно всем. Вот что писал по этому поводу русский писатель П.П.Бажов (1879-1950), долгие годы проживший на Урале и своими глазами наблюдавший за жизнью башкордов нынешней Свердловской области: ``Башкиры – конники врожденные. При встрече сперва лошадь оглядят, а потом на человека посмотрят'' (см. ``Малахитовая шкатулка'', М., 1954 г с. 303).

Именно из башкордской породы лошадей при переселении древних иранцев в Нишу (Ниса) путем селекции и под действием более сухом, безводном климате были выведены знаменитые нисейские кони/названные впоследствии Аhьл-тэкэ (ахалтекинцы). Коней из Нисы мечтал иметь Александр Македонский.

По Иранской мифологии первым человеком, который занимался селекцией лошадей, был царь Тахмураз. Корды называют коня asp, a башкорды называют мерина ат, и оба эти слова встречаются в ``Риг-Ведах''. На языке арийцев-башкордов слово at означает ``двигаться'' (см. ``Риг-Веды'', Мандалы, V-VIII, М. 1995 г., с. 503). У башкордов слово ат-ла означает ``идти'', эт ``толкать'', ат – ``стрелять'', ит – ``сделать'', [~от] – ``палить'', слово hot – ``горячий'' в англ. яз.

Жеребца башкорды называют [ай~гыр], от кордского агьр – ``огонь'', поскольку, как считали древние башкорды, бог Солнца – Сурья (башк. Сура ``батыр'') появляется на небе утром на огненной колеснице, запряженной семеркой жеребцов. Кобыла на языке башкордов называется бейэ, от кордского бейэн – ``своенравный''. В ``Риг-Ведах'' кони имеют эпитет astи – ашу ``быстрый, скорый'', от башкордского [ашы~гыс] – ``быстрый''.

Как мы уже говорили выше, ни русские, ни татары своей породы лошадей не имели, а если бы имели, то называли бы их в таком случае своими, а не башкордскими именами. Слово ``конь'' происходит от кордского кен – ``громкий смех, ржание коня'', у башкордов – [кешн~ой]. Слово ``лошадь'' от чувашского лоша – ``конь'', которое, в свою очередь, произошло от кордского лэз ``быстрый'' и лэщ – ``соревнование, скачки''. Русское ``мерин'' от монгольского морин – ``конь'', а в монгольский язык оно вошло от башкордов-канглов-англов. В английском таге – ``кобыла''.

Китайские императоры, как и татаро-монголы, посылали послов в ``Песчаную страну'', как называли китайцы область Нисы, с целью приобрести башкордских скакунов.

Если говорить более точно, у казанских татар национальной породой лошади является монгольская порода: маленького роста, чуть повыше или чуть пониже среднеазиатского ишака – [~еш~еке] (башк.).

Какие конные ристалища с участием женщин бытовали у башкир до революции 1917 года, мы можем узнать, читая Заки-Валидова:

``В то время среди башкир между джигитом и девушкой бытовала такая игра. Если джигит на своем коне не может достичь девушку-всадницу, он получает от нее удар камчой по спине, если же ему это удается сделать, он получает право на поцелуй. Родственница Ибрагима Оркия была из таких девушек. Она смело участвовала в подобных играх. А жена Ибрагима, которую звали не по имени, а по прозвищу Ак-килен тоже женщина не робкого десятка, очень любила это зрелище. Когда я был в малолетнем возрасте, мои старшие сестры Магия и Гульсум также не уступали парням в верховой езде. Однако, когда большинство жителей нашего аула стали составлять татары, наши женщины стали ходить, полуприкрыв лицо кончиками платка и о верховой езде речи не могло быть. У бурзянских же башкир тюркские (савроматские, примечание автора) обычаи продолжали бытовать дальше. Когда джигиту удавалось настичь Оркию, которая обычно выезжала на прекрасном иноходце, она нисколько не смущалась перед ``грозящим'' ей поцелуем, напротив, напевала мелодию старинного башкирского дастана [~Кара-Юр~га] (``вороной иноходец''), чтобы подбодрить своего коня.

В таких соревнованиях мне иногда удавалось нагнать Оркию, ухватить ее за руку, но поцеловать ее я не смел, так как в нашем ауле прилюдный поцелуй девушки воспринимался как крайняя мера распущенности. Пожилые башкиры, развлекавшие себя подобным зрелищем, кричали: ``мы бы поцеловали, поцелуй же и ты!'', смеялись и подшучивали надо мной. Если же мне не удавалось нагнать иноходца девушки, Ак-килен кричала вслед девушке: ``огрей этого татарина по спине!''. Дело в том, что татары нашего аула и окрестных деревень еще считали нас башкирами, а бурзянцы – уже татарами'' (см. Заки-Валиди, указ. соч., с. 45-46).

И далее, на странице 134, Заки-Валиди продолжает: ``Я писал о том, что под воздействием русских и татар происходит обеднение исключительно богатого башкирского фольклора, что хранителями древнейших образцов тюркской (савромато-кордской, исправлено автором) духовной культуры являются нынешние бурзянские башкиры, что там до сегодняшнего дня живы национальная музыка и дастаны, прежде всего о Едигее и Нуретдине (Мурадыме). Войсковая дисциплина впиталась в кровь башкир, они сохранили умение в едином порыве следовать за своими предводителями. Башкир-всадник на оседланном коне подобен памятнику''.

Подобную высокую оценку военного духа южных башкордов за 100 лет до Заки Валиди дал царский историк, шотландец по происхождению, В.И.Даль, долгих восемь лет проживший в Оренбурге. Вот, что писал: ``Южные башкиры воинственны и ждут, как ворон крови, вызова охотника для поиска в степь, на заклятых врагов своих, на кайсаков (см. В.И.Даль, ``Повести и рассказы'', Уфа, 1981 г., с. 18).