Текст книги "Хорошая (ЛП)"

Автор книги: С. Уолден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Ты можешь отправиться в тюрьму?

– Может быть. Не знаю. В смысле, здесь, в Джорджии, учителей тяжелее посадить, из-за того, как написаны законы.

– Ты о чём?

– Это сложно и не стоит говорить об этом. Но мне нужно, чтобы ты поняла, что я не использую тебя. Я бы никогда не стал так рисковать, зная обо всём, что могу потерять, если бы искренне не заботился о тебе.

Я кивнула. – Почему не кто-то твоего возраста?

– Не могу ничего с эти поделать. Меня тянет к тебе.

– Почему?

Он изучал меня. – Если скажу, ты будешь считать меня странным. Или не поймёшь.

– Что ж, хотя бы дай мне шанс.

Он замер перед тем, как сказать. – Вокруг тебя есть свет.

Он был прав. Я не поняла, поэтому решила отшутиться. – Это потому, что у меня светлые волосы.

Он рассмеялся. – Да, именно поэтому.

– Ладно, ладно. Я буду серьёзней. Продолжай.

Марк задумался на мгновение. – Просто свет. Не знаю, как ещё его описать. Но я смотрю на тебя и вижу что-то новое и сияющее. Как сокровище, которое должно быть у меня. В смысле, кто же не хочет сокровище, правда?

Я сидела и молча слушала его. Он воспринял это, как предложение продолжить.

– Мне нравится твоя доброта. Мне нравится, что у тебя доброе сердце.

– Ты не можешь знать этого наверняка, – сказала я. – Даже я не уверена, что это правда.

– Это правда. И я знаю.

– Откуда?

– Потому что ты завезла кофе своему отцу, хотя могла просто поехать в Старбакс, и он бы не узнал. Но ты позвонила ему и сказала, что ты там, ведь ты хорошая девочка.

Я скривилась. – Что ж, ты очень проницателен. Но не думаю, что у меня всё ещё такое доброе сердце. Я вру родителям. Я хитрю и делаю кое-что с Эвери просто, чтобы получить немного свободы. Знаешь, что я делала в свой первый вечер вне дома?

– Расскажи.

– Я поехала в кафе-мороженое.

Марк кивнул.

– Ты слышал, что я только что сказала? Я поехала за мороженым. Это было моим большим обманом.

Марк заправил прядь волос мне за ухо.

– И вот именно поэтому я знаю, что у тебя доброе сердце, Кейденс.

Мой живот снова заурчал.

– И, оказывается, неутолимый аппетит, – произнес он, и усмехнулся.

– Как стыдно, – пробормотала я, и вытянула свою руку из руки Марка, положив её на живот.

– Чем ещё мне тебя покормить? – спросил он.

– Чем угодно, – ответила я. Потом поднялась с его колен и пошла на кухню.

Я чувствовала себя лучше и уже не так напряженно в его квартире. Думаю, поэтому он и посадил меня к себе на колени во время разговора. Он хотел, чтобы мы стали ближе друг другу, чтобы мне стало проще, не так страшно. И так оно и было. Я уже наелась перед ним. К тому же, мой живот уже дважды урчал.

– Можешь брать всё, что захочешь, – сказал Марк, открывая буфетную дверцу.

Мои глаза тут же застыли на Трикс (англ. Trix – бренд хлопьев для завтрака, созданный в Миннеаполисе, Миннесота. Хлопья состоят из фруктовых, подслащенных кукурузных шариков).

– Мне тяжело это понять, – сказала я.

– Что именно?

– Ты готовишь изысканный ужин с креветками и ешь детские хлопья на завтрак, – ответила я. – Чудно.

– Кейденс, я ценю твоё мнение. Правда. Но не надо высмеивать мой выбор хлопьев.

Я повернулась, чтобы взглянуть на него. Он ухмылялся.

– Мне нравятся Трикс. Я вообще-то не откажусь от тарелочки. Но перед этим, сделаешь кое-что для меня?

– Да.

– Подержишь меня так, как вчера в классе?

Марк не колебался. Он обнял меня и приподнял над полом. Мне нравилось, что он держал меня, как куколку. Для него это было легко, как будто я весила не больше птички. Я уткнулась лицом ему в шею, а он медленно кружил меня, круг за кругом.

– Когда ты меня поцелуешь? – спросила я у его шеи.

– Скоро, Кейденс, – ответил Марк. – Но не сегодня.

– Это из-за того, что от меня пахнет чесноком?

Он ухмыльнулся.

– Неа.

– Я буду напугана, – произнесла я, – когда ты меня поцелуешь.

– Как и я, – ответил он.

– Но ты же хочешь меня поцеловать, верно?

– Больше всего на свете, Кейденс.

Он игриво покачал меня из стороны в сторону, и я расслабила ноги, позволив им повиснуть, словно вареные макароны.

– Ты очень мне нравишься, – сказала я, положив голову ему на плечо.

– Это хорошо, – ответил Марк. – Потому что ты мне тоже очень нравишься.

Я обняла его крепче, и он прижал меня к стойке, усаживая на нее, а сам встал между моими разведенными ногами. Он стоял так какое-то мгновение, его руки лежали на моих бёдрах, а глаза изучали меня.

– У тебя великолепная кожа, – произнес он через какое-то время. – Самая красивая, какую я видел.

– Правда?

Он самодовольно улыбнулся. – Ты знаешь, что правда. И да, она как фарфор.

Я коснулась своей щеки.

– Не загорай или ещё чего. Не порть свою кожу.

Я нахмурила брови. – Странно это говорить.

– Нет, вовсе нет. Просто даю тебе совет.

– Ладно, Мэри Клэр (англ. Marie Claire – ежемесячный женский журнал, впервые опубликованный во Франции. В журнале также присутствуют темы здоровья, красоты, моды), – пошутила я.

– Кто это?

– Ты такой парень, – ответила я, хихикая. – Это женский журнал. О моде, отношениях, уходу за кожей и тому подобное.

Он кивнул и открыл шкафчик надо мной. Достал глубокую тарелку и протянул мне, а потом пошел к буфету за коробкой Трикс.

– Для детишек, да? – игриво спросила я, забирая коробку.

– Не смешно, – ответил Марк. – В тебе нет ничего детского.

Я поерзала, ощущая прилив чего-то совсем не детского между ног.

Марк наблюдал, как я до краев наполнила миску хлопьями, а когда налила молока, несколько хлопьев выскочили из краев, рассыпавшись по стойке.

– Прости, – сказала я, потянувшись за ними.

– Всё в порядке, – ответил он, собрал их и забросил в рот. – Я собираюсь разделить с тобой немало хлопьев. Это неплохое начало.

Я без разговоров съела целую миску Трикс. Марк наблюдал за мной, и мне стоило бы застесняться, но нет. Мне было всё равно. Было, так приятно есть, и наполнять живот. Я слишком долго была голодна. Я просто не знала этого до сих пор.

– Еще? – спросил он, когда я допила окрашенное молоко из тарелки.

Я знала, что не стоит, но кивнула.

– На заметку: заполнять буфет и холодильник, когда приходит Кейденс, – весело сказал Марк.

Я улыбнулась. – Почему я так голодна?

Он высыпал приличное количество хлопьев в мою тарелку.

– Думаю, это потому, что ты счастлива, – ответил он.

Это он о себе говорит?

– И я полагаю, ты считаешь, что это из-за тебя? – спросила я игриво.

Он приблизился и прошептал мне на ушко. – Я думаю, это из-за того, что ты попробовала что-то, что тебе понравилось. – Его губы коснулись мочки моего уха. – Вот почему ты счастлива.

Глава 11

Трусливая шлюшка

Я не солгу, когда скажу, что вся тряслась и потела, как чёрт знает кто, когда зашла в класс в пятницу утром. Эйфория, испытанная мной вчера с мистером Коннели испарилась в ту же минуту, как я забралась в машину и поехала домой.

Какого чёрта я вытворяла?

Чем больше я размышляла над этой ситуацией, тем более напряженной становилась моя нервозность – сначала мое сердце неестественно бешено заколотилось, а потом оно вообще готово было взорваться. И не в хорошем смысле. А в подтексте того, что «я собираюсь напрочь разрушить свою жизнь».

Я практически добежала до своего места, распахнула учебник по математике, и сидела совершенно неподвижно. Так ведь делают животные, правда? Замирают, чтобы быть незамеченными. Чтобы избежать атаки. Я решила попробовать. Посмотреть, сработает ли.

Мистер Коннели подошёл к моей парте по пути к задней части класса.

– Доброе утро, Кейденс, – мягко произнес он.

– Доброе утро, мистер Коннели, – прошептала я в ответ.

Ладно. Это не сработало.

Я не могу этого сделать! Я не могу этого сделать! Я чувствовала, как разрывается моё сердце от желания расстаться с этой тайной. Я вовсе не шучу. У меня возникло жуткое желание прокричать признание во всё горло: – Я вчера навещала мистера Коннели в его квартире!! Я сидела у него на коленях! Не спрашивайте, почему. Я не знаю. Наверное, это вызвано странным желанием говорить правду, то, что вдалбливали мне с тех пор, как я была маленькой. – Всегда говори правду, Кейденс. Почти слышала, как говорит моя мама, – Правда освободит тебя.

Правда освободит меня. Хмм. Не думаю, что это облегчит груз на моём сердце. Если расскажу правду, то лишь сменю одно невыносимое чувство на другое. Поэтому я сидела на своём месте, с трудом скрывая секрет глубоко в сердце, повторяя себе снова грубо и неумолимо, – Даже не смей открывать свой грёбаный рот, Кейденс! – И, кажется, это помогло.

Как и то, что весь урок я сидела, не отрывая глаз от учебника математики. Понятия не имею, о чём мистер Коннели рассказывал всё это время. Все сорок пять минут я сосредоточенно читала одно единственное предложение, пока оно не стало размываться у меня перед глазами. А когда прозвенел звонок, я вскочила и поспешила к двери. Я знала, что, если не потороплюсь, он остановит меня, а мне не хотелось, чтобы он меня задерживал, задавал личные вопросы, выписывал мне очередной пропуск на английский. Нет, я хотела унести свою задницу на английский так быстро, насколько это было возможно. Я никогда так не жаждала лекции Чосера.

– Кейденс, – услышала я мягкий голос позади себя. Но не остановилась. Я должна была идти.

***

– Какого черта с тобой сегодня происходит? – спросила Эвери, глазея на меня с любопытством.

– Ты о чем? Ничего со мной не происходит.

– Тогда почему ты ведёшь себя так подозрительно?

– Подозрительно? Я веду себя подозрительно? – спросила я, смотря куда угодно, только не на нее. Я продолжала крутиться, чтобы увидеть, зайдет ли в столовую мистер Коннели.

– Ага, подозрительно. И это прямо выводит меня из себя, – ответила Эвери. – У тебя неприятности?

Ха! Были ли у меня неприятности…

– Нет. Никаких неприятностей. С чего ты так решила?

– О, Боже мой. Забудь, – Эвери вернулась к своему сэндвичу. Я продолжала сканировать столовую, пока не услышала громкий шлепок! Подскочив на месте, повернулась к Эвери. Она злобно ухмыльнулась, ее рука лежала на столе в нескольких сантиметрах от моего обеденного подноса. – Ты маленькая трусливая шлюшка!

– Чего?!

– Ты скрываешься. Нашла себе мужика, а теперь ты в ужасе, что вас поймают, – продолжила Эвери.

– Не знаю, о чём ты говоришь, – ответила я. Моё дыхание участилось.

– Боже, Кейденс. Из тебя ужасная лгунья, – произнесла Эвери, – Лучше бы тебе поработать над этим, если хочешь продолжать встречаться с Таинственным мужчиной.

– Нет никакого таинственного мужчины!

Эвери рассмеялась, но уже в следующую секунду стала страшно серьёзной, – Кейденс, я действительно имею это в виду. Ты должна врать лучше. Я неспроста тебя выбрала. Я думала, ты хорошо умеешь обманывать.

– С чего это вдруг? – спросила я. – С чего ты взяла, что я хороша в этом?

– Потому что ты обдолбалась и ограбила магазин.

– И меня поймали!

Эвери пропустила мимо ушей моё замечание и фыркнула, – Если ты разрушишь нечто офигенное, что происходит у нас с Гэвином, я перережу тебе горло.

– О Боже. Ты псих.

– Да. Так и есть. Так что перестань вести себя, словно виновата в чем-то, и расслабься. Ты нашла парня. В этом нет ничего такого. А теперь ты тоже сможешь с ним видеться. И в этом тоже нет ничего такого, если только ты всё не испортишь. Перестань. Паниковать!

– Я не паникую. Я не знаю, о чём ты говоришь! – огрызнулась я.

– Да пофиг.

Ладно. Да, я и впрямь вела себя незрело. И я все это время осознавала свою незрелость, пока высматривала, не зайдёт ли мистер Коннели в столовую. Но ничего не могла с этим поделать, да и в любом случае, мне СЕМНАДЦАТЬ! Я не знаю, как должна себя вести. До мистера Коннели у меня было несколько парней. Дурацкие, глупые отношения, в основном состоящие из споров, из-за того, что, полагаю, подростки склонны драматизировать. Но теперь я попала в совершенно другие отношения, взрослые отношения, и не знала, как с этим справиться. Всё в нём заставляло меня дрожать и гореть, спотыкаться о собственные ноги, и мне хотелось убежать. У меня не было выбора, кроме как вести себя соответствующе нормальной девочке-подростку.

– Кейденс, можно увидеть тебя перед уходом? – спросил мистер Коннели в конце дня. Я была у своего шкафчика, собирала книги так быстро, как только могла. Он подошёл ко мне среди моря учеников. Зачем? Зачем он это сделал?

– Я опоздаю на автобус, – пробубнила я, не глядя на него.

– Я быстро, – ответил он, – Просто у меня есть письмо для твоих родителей.

Письмо? Ну конечно.

Я кивнула, потому что выбора у меня не было, и последовала за ним в класс. Он закрыл дверь.

– Посмотри на меня, Кейденс.

Я покачала головой.

– Кейденс!

Я инстинктивно вскинула голову и посмотрела на него.

– Мы можем не делать этого, если ты не хочешь. Я же сказал тебе вчера…

– Я…я хочу, – пробормотала я, – просто боюсь.

– Меня?

Я покачала головой, – Быть пойманной.

– Я осторожный человек, Кейденс, – произнес мистер Коннели.

– Дело во мне, – призналась я, – У меня плохо выходит врать. И сегодня на матанализе у меня был очень странный порыв.

– Какой порыв?

Мне было неловко говорить об этом, но всё же, я ответила, – Мне хотелось закричать во всё горло, что я тайком вижусь с тобой.

Мистер Коннели замер.

– Эмм, ладно. Что ж, я действительно рад, что ты не поддалась этому порыву, Кейденс.

Я покачала головой.

– Это не нормально. Это чертовски странно. Я не знаю, почему мне хотелось сделать это. Может, это потому, что меня учили всегда говорить правду.

– Жизнь не только чёрно-белая, – ответил мистер Коннели.

– Знаю, – огрызнулась я.

Некоторое время мы молчали. Я поняла, что уже опоздала на автобус и мне придется идти домой пешком.

– Если вся эта ситуация слишком трудна для тебя, я понимаю. Прежде всего, думаю, не стоило мне вовлекать тебя в это, – произнес он. – Но я ничего не мог поделать, Кейденс. Я просто хочу быть с тобой.

Я расслабилась от этих слов и ощутила, как тепло растекается по моим конечностям.

– Я тоже хочу быть с тобой, – ответила я.

Марк улыбнулся. – Рад слышать это. Но, Кейденс?

– Хмм?

– Ты не можешь поддаваться порывам, и кричать во всё горло, что мы встречаемся.

Я захихикала. – Не буду.

– Мне не стыдно быть с тобой, но всё же я не глуп. Я знаю, как на это отреагирует мир. Я могу потерять работу. И твоя жизнь станет лишь тяжелее. Эти ученики. Они будут безжалостны.

– Знаю, мистер Коннели.

– Марк.

– Нет, в школе ты мистер Коннели.

Мистер Коннели нахмурился. А потом посмотрел на часы.

– Вот дерьмо, из-за меня ты опоздала на автобус.

– Не так уж важно.

– Позволь подбросить тебя.

– Ты спятил?

– Не до дома. Просто поближе к дому.

– Нет, мистер Коннели. Кто-нибудь может увидеть, как я сажусь или выхожу из вашей машины.

– Я чувствую себя ужасно.

– Не надо. Всё в порядке. Мне не повредит физическая нагрузка.

Мистер Коннели окинул меня взглядом и закатил глаза. Он пошёл к своему столу, взял батончик мюсли и закрытую бутылку воды.

– Вот, – сказал он, протягивая мне. – Не хочу, чтобы ты упала в обморок по пути домой. Я знаю, что сегодня ты не съела свой ланч.

– Что? Следишь за мной?

– И просто, чтобы ты знала, – добавил мистер Коннели, игнорируя мой вопрос, – Я поеду очень медленно, чтобы убедиться, что ты в безопасности.

– Я живу в двух минутах отсюда.

– Ага, конечно.

– Ты не можешь ехать рядом со мной. Это жутко и напоминает преследование. И я в порядке, мистер Коннели. Правда.

Мистер Коннели сердито вздохнул.

– Кейденс, ну что мне с тобой делать?

Я ухмыльнулась.

– Дай мне уйти, чтобы я уже начала свой путь.

– Хорошо. Но мне это совсем не нравится.

– А каковы наши альтернативы? – спросила я.

Мистер Коннели пожал плечами.

– Я буду периодически писать тебе. Это поможет? – спросила я.

– Немного.

– Ты надулся, – произнесла я.

– Да, потому что я злюсь, что из-за меня ты опоздала на автобус. Я и забыл, что сегодня ты без машины.

Я улыбнулась ему.

– Ты и вправду хороший парень.

Его лицо засияло.

– Да?

– Ммм. А теперь мне пора.

В этот раз путь до дома был совсем неплох. На самом деле, я улыбалась всю дорогу. Когда я, наконец, добралась до дома, мои щёки болели, а мама с папой уже были там.

– Кейденс, предупреждай нас, если опоздала на автобус! – вскрикнула мама.

– И переключай свой телефон с беззвучного режима после школы! Мы пытались дозвониться до тебя! – проревел папа. – Бог мой, Кейденс. Мы испугались!

Они испугались. Я была в шоке. Я думала, мои родители ненавидят меня, или, по крайней мере, им всё равно, что со мной случится. Это было неожиданно и странно. И немного льстило. Но главным образом все было чертовски странно. Как я могла не заметить всех их звонков, пока писала мистеру Коннелии? В смысле, Марку.

– Простите, – пробормотала я. – Мне пришлось остаться после школы, что задать мистеру Коннели несколько вопросов по математике.

Папа провел рукой по волосам.

– Нет, – сказал он, – Ты не задерживаешься после школы, если ты без машины. Какого чёрта они не запускают поздние автобусы?

Папа ругался. Это было интересно. И пугающе.

– На улицах полно плохих людей, Кейденс. Ты достаточно умна, чтобы знать об этом. Что бы мы делали? Как бы мы могли с этим жить, если бы что-то случилось с тобой, если бы какой-нибудь насильник добрался до тебя?

Я застыла. Всё, о чем я могла думать, это мистер Коннели, но не потому, что считала его насильником, а потому, что, если мои родители когда-нибудь узнают о нём, они придут в ярость. И уж как пить дать решат, что он насильник.

– Кейденс, ты слышишь, что я тебе говорю? – спросил папа.

– Да, пап. Прости. Больше я не буду задерживаться после школы, если я не на машине, – ответила я.

– Мы просто хотим, чтобы с тобой всё было хорошо, милая, – сказала мама.

Я все время представляла себе, как папа пытается убить мистера Коннели, потому что он хотел защитить меня. И я не хотела слышать, как мои родители выражают свое беспокойство за меня. Я так долго не слышала этого, что теперь это звучало странно. Это заставляло меня чувствовать себя неловко. Я не хотела с ними разговаривать. В данный момент меня интересовал только один человек, поэтому я вежливо извинилась и ушла в свою спальню.

Я безмятежно бросила свой рюкзак и сумку на пол и забралась в постель.

– Боже, я не знаю, что творю, – произнесла я вслух, – Мне не нравятся мои родители, и не уверена, что и я им нравлюсь. Думаю, что все это шоу внизу было фальшивым. Как будто они реагировали так, как считали, должны были реагировать обеспокоенные родители.

Я замолчала, ощущая легкий укол вины за то, что сказала. Может, это Бог говорит мне сбавить обороты?

– Прости, – прошептала я.

Я перевернулась в кровати и заметила на прикроватном столике свою Библию. Я схватила её и села, ощущая внезапный порыв сделать то, чего не делала с тех пор, как была маленькой.

– Ладно, Бог, – начала я, держа Библию, – Мне нужен совет. – Я закрыла глаза, листая книгу, и остановилась на случайном месте. Приложила указательный палец к странице и распахнула глаза. Прочитала вслух.

Он построил дворец из ливанского дерева, длиной в сто локтей, шириной в пятьдесят локтей и высотой в тридцать локтей, на четыре ряда кедровых столбов опирались кедровые балки.

Я уставилась на текст.

– Проклятье.

Я закрыла Библию и попробовала снова. – Ладно, Господи. Может так ты ответил на чью-то другую молитву. Мне правда-правда нужен твой совет, потому что, кажется, я влюбляюсь в своего учителя математики. Не то, чтобы я могла с этим что-то поделать, я так не думаю. В смысле, я испытываю к нему что-то, и меня тянет к нему, и он так добр ко мне. Мне просто нужно, чтобы ты сказал мне, что делать.

Я снова пролистала Библию, остановилась в случайном месте, положила палец на страницу и открыла глаза.

И вот главы поколений и родословие тех, которые вышли со мною из Вавилона, в царствование царя Артаксеркса: из сыновей Финееса Гирсон…

– Черт побери! Ладно, мне пора отойти от Ветхого завета, – сказала я.

В этот раз я убедилась, что долистала до второй половины Библии. Я остановилась там, где, была уверена, найду чёткое послание от Бога и прочла вслух.

Нет ни одного праведника, ни одного; нет никого, кто понимает; нет никого, кто ищет Бога. Все отвернулись, они вместе стали бесполезными; нет делающего добро, даже одного.

Я смотрела на слова, впитывая их. Размышляя. Я знала, что Бог не разговаривает с теми, кто листает Библию ради случайной строфы. Он общался совсем не так, и мой семнадцатилетний мозг знал это. Хотя, когда мне было семь, я думала, что именно так Господь разговаривал с нами. Так и должно было быть, потому что я никогда не слышала, как его голос гремит с небес, давая мне направление или говоря, чтобы я перестала быть грубой с Аннабель в моем классе.

Внезапно я похолодела. И мне больше не хотелось держать Библию. Каким-то образом она превратилась в бомбу, искра ползла по последнему куплету все ближе и ближе к огромному взрыву. Поэтому я осторожно закрыла книгу и вернула её обратно на прикроватный столик, молясь, чтобы я обезвредила её. Я забралась под покрывало и спряталась на другой стороне кровати, как можно дальше от Библии.

Не думаю, что Бог хотел мне это говорить, но всё же именно так он и сделал. И я осталась с мыслями о своей бесполезности – мой маленький мозг и сердце тосковали по мужчине, что мог разрушить мою жизнь. Я не искала Бога. Я искала мистера Коннели. И больше всего меня беспокоило то, что я нуждалась в его руководстве, в его словах, в его уверенности, потому что в отличие от Бога я могла видеть его, чувствовать его и прикасаться к нему.

На тот момент он был для меня реальнее Бога.

Глава 12

Первый поцелуй

Папа поверил мне, когда я сказала, что встречаюсь с Эвери после школы в Старбакс, чтобы поработать над нашим следующим общественным проектом юношеской группы. Была среда, и я сказала ему не ждать меня дома раньше семи. Занятие юношеской группы отменили, так как пастор Алан заболел. Я думала, что папа уж конечно не разрешит мне так поздно вернуться домой, учитывая наш ужин ровно в 18:30, но он был не против и даже сказал передать Эвери привет.

Разумеется, я посвятила в этот план Эвери, поэтому она строила планы с Гэвином. У нас было правило: рассказывать друг другу о наших тайных встречах и о том, с кем мы проводим время, как можно меньше, но всегда проверять, чтобы наши истории о том, чем мы занимались, пока «были вместе» совпадали.

– Ладно, ты взяла мокко-латте, как обычно, а я пила чёрный кофе – сказала Эвери в телефон, пока я ехала к мистеру Коннели. В смысле, к Марку.

– Фу. Ты пьёшь чёрный кофе?

– Да, – ответила она.

– У тебя от этого не растут волосы на груди?

– Ты такая милая, Кейденс. Обожаю всё в тебе, – ответила Эвери.

Я захихикала.

– Так, а теперь наш новый проект – это банкет, который мы устраиваем для дома престарелых на Честейн Роуд.

– Это настоящий проект или фальшивый?

– Настоящий, просто, на самом деле, я ещё не начинала ничего организовывать, – сказала Эвери. – Мы обсуждали удобные дни и время, я сделала тебя ответственной за развлечения.

– Чего? Я понятия не имею, как развлекать старичков, – заспорила я.

– Ну, так спроси родителей. Уверена, они смогут подбросить тебе пару идей, – сказала Эвери.

Я фыркнула.

– Я напишу тебе фальшивое время и дни, что мы подобрали сегодня до семи. Ведь именно во столько, говоришь, ты должна быть дома?

– Да.

– Ладно, – ответила Эвери. – И Кейденс?

– Что?

– В следующий раз предупреди заранее, ладно? Было бы неплохо сделать восковую эпиляцию, – сказала Эвери.

– Что?

– Восковую эпиляцию, Кейденс. Боже милостивый. Знаешь? Горячая липкая штука, чтобы вырвать волосы?

– Ты делаешь эпиляцию? Типа бровей? – спросила я, заезжая на парковку перед домом Марка.

– Ага, типа бровей. И киски тоже, – ответила Эвери.

Я чуть не уронила телефон.

– Ты делаешь это?

– Да, – ответила она. – Почему ты так поражена этим? Да кто, блин, не делает?

– Не знаю, – ответила я, опустив взгляд на развилку между своих ног.

Эвери усмехнулась.

– Таинственный мужчина ещё не спускался вниз?

Она знала, что я смотрю на себя.

– Нет! – воскликнула я. – И нет никакого таинственного мужчины!

– Да плевать. Позволь дать тебе наводку.

– Нет уж.

– Плохо. Тебе бы стоило убедиться, что всё это дерьмо внизу вычищено. Не могу представить ни одного парня, который бы хотел уткнуться лицом в большой старый куст.

Я была оскорблена. Не было у меня большого старого куста! Я аккуратно подстригала там волоски

– Я тебя запишу. Пойдём вместе. Но не будем в одной комнате во время процесса.

– Что?

– Пока-пока, Кейденс, – мило попрощалась Эвери и повесила трубку.

Какое-то время я сидела в машине, пытаясь собраться. Моё лицо пылало, предательски выдавая мою нервозность. Наверное, сегодня мистер Коннели попытается поцеловать меня. В смысле, Марк. Марк, наверное, попытается поцеловать меня сегодня. Я была не против. Я действительно хотела поцеловать его, но что, если он захочет большего, чем поцелуи? Что, если он захочет снять мою футболку или джинсы? Эвери заставила меня переживать о том, как я выгляжу между ног.

Меня отвлек мой жужжащий телефон. Пришло сообщение от Эвери.

Я убираю всё начисто.

Я не ответила. Закатила глаза, выловила мятную конфетку из сумки и направилась к квартире Марка. Мне и вправду совершенно не хотелось такого образа в голове в день, когда Марк может поцеловать меня.

– Привет, – произнес он, обнимая меня. Он так чудесно пах, и его квартирка тоже. Неожиданно всё опять стало пугающим, и я не знала, как ответить. Я не могла додуматься сказать «привет» в ответ, полная идиотка.

– Что? Янки Кэндл (магазин ароматических свечей) создали линию только для мужчин? – спросила я, отодвигаясь от него и бросая сумку в кресло.

– Вообще-то да, создали. Они называются Мужские Свечи, – ответил он.

Я склонила голову набок.

– Знаешь, что мне в тебе нравится, Кейденс? – спросил Марк, закрывая дверь.

– Что же?

– То, как ты пытаешься шутить, когда чувствуешь себя неуютно, – ответил он.

Я рассердилась.

– Ты же уже была здесь. Всего-то в тот четверг, – мягко сказал он.

– Знаю, – прошептала я.

– Нам нужно начать сначала?

Я кивнула, и он взял меня за руку и повел к дивану. Он сел и потянул меня к себе на колени, как в прошлый раз.

– Так о чём сегодня хочешь поговорить? – спросил он, держа меня за руку.

Я не могла выбросить откровение Эвери об интимном уходе из головы. А потом я подумала о Марке и том, что он предпочитает там, внизу. Волосы? Никаких волос? Немножко волос?

Я вздрогнула.

Марк усмехнулся.

– Хочешь что-нибудь съесть?

Я напряглась.

– А ты? – вскрикнула я, паникуя.

– Кейденс, что не так?

– Не знаю, – я была взволнована и смущена, и вырвала свою руку из его, разминая пальцы.

– Пожалуйста, поговори со мной? – попросил Марк.

– Я не готова, чтобы ты целовал меня туда! – выпалила я. Отвернувшись, уставилась на ножки его кресла. Чертова тупица.

Марк расхохотался.

– Ух! Прекрати! – завопила я, закрывая лицо ладонями.

– Прости, Кейденс – ответил он, всё ещё посмеиваясь. – Боже, что вылетает из твоего рта. – Он убрал мои руки. – Я не собирался целовать тебя туда сегодня. Мы даже вообще не целовались, если ты не забыла. Откуда это вообще?

Я фыркнула.

– Моя глупая фальшивая подруга.

– Фальшивая подруга?

– Эвери, – объяснила я и посмотрела на Марка.

Он ухмыльнулся.

– Ах да, Эвери. Я очень рад, что она не посещает мои занятия.

Я улыбнулась.

– Что она тебе сказала?

– Ничего.

– Она напугала тебя насчет…этого? – спросил он.

– С чего мне быть напуганной? – с негодованием ответила я вопросом на вопрос.

– Не знаю.

– Что? Думаешь, никто ещё со мной таким не занимался?

– Я не знаю.

Ни с кем и никогда я таким не занималась. Но мне не хотелось, чтобы он об этом знал. В конце концов, ему было двадцать восемь. Уверена, у него был богатый опыт во всех видах орального секса. Я чувствовала себя маленькой наивной дурочкой.

– Кейденс? – нежно позвал Марк. – Я никогда не сделаю ничего, чего ты сама не захочешь. Ты же знаешь это, правда?

Я кивнула.

– А теперь из-за меня тебе будет неловко всего секунду, – сказал он. – Ты не против?

– Наверное, – ответила я, ощущая, как ускоряется моё сердцебиение. Я не знала, что он собирается сказать. Или сделать.

– Я никогда не сделаю того, чего ты сама не захочешь, но я надеюсь, что в будущем ты позволишь мне спуститься вниз, – произнес он.

Мне хотелось умереть.

Он взял моё лицо в ладони и заставил посмотреть на себя.

– Потому что я правда-правда хочу поцеловать тебя там, – он пожал плечами и усмехнулся. – Когда-нибудь.

Он изогнул бровь, ожидая ответа. Боже, он был так чертовски горяч! Внезапно его слова перестали смущать меня. Я лишь хотела смотреть на него. Сегодня его волосы были особенно безумными. И мне хотелось запустить в них руки. Мне хотелось потянуть за них. И его глаза. О, его глаза! Как запотевшее стекло. Туманная пленка дыма, пропускающая меня достаточно глубоко, но не полностью. И я хотел этого во всех отношениях.

– Ладно, – сказал он. А потом ухмыльнулся. – Можно поцеловать тебя?

– Ладно, – ответила я на автомате.

– Уверена?

– Ладно.

– Кейденс? Это даже не ответ на мой вопрос.

– Мне кажется, у меня сердечный приступ.

– Что же, тогда стоит поторопиться и поцеловать тебя, – пошутил он.

– Мистер Коннели! Мне страшно! – воскликнула я.

Марк вздохнул.

– Ох, Кейденс.

– В смысле, Марк. Марк, Марк, Марк, – я покачала головой. – Думаю, мне лучше уйти.

– Ты, правда, хочешь уйти?

– Нет.

– Тогда зачем ты так говоришь? – спросил он.

– Потому что чувствую себя идиоткой! Всё, о чём я могу думать – это оральный секс, а я никогда не делала этого, и никто не делал этого со мной, и я вообще ничего такого не делала, хоть и хотела, а теперь мне приходится волноваться обо всём, что с этим связано, включая вырывание волос из моего тела! – я глубоко вздохнула.

Какое-то время Марк молчал.

– Кейденс?

– Что? – огрызнулась я.

– Я просто хочу поцеловать тебя.

Я вздохнула.

– И я вполне уверен, что этим ты уже занималась, – сказал он.

– Да, – ответила я, – кучу раз.

Губы Марка сложились в лукавую усмешку. Он положил свою ладонь мне на затылок, притягивая меня ближе. Я не сопротивлялась, хотя на какую-то долю секунды меня посетила мысль о том, что я отправлюсь в ад за поцелуй с учителем математики. И с первым касанием губ я ощутила взрыв глубоко в своём сердце. – Ты целуешь ангела! – кричало оно, и я вспомнила, как впервые увидела Марка на обочине той дороги. Он был ангелом, и я никогда не думала, что поцелуй, может быть, сродни чему-то духовному. Но он таким и был.

Он втянул мою нижнюю губу в свой рот, нежно посасывая, отчего я стала извиваться на его коленях. Он застонал, и пока я не уехала домой, я не понимала, что с ним, должно быть, делала моя извивающаяся задница всё то время, что мы целовались.

Я была неопытной во многом, но поцелуи к этому списку не относились. Я чуть отстранилась и дразняще пробежала языком по его нижней губе, облизывая её, как голодный котёнок. Я услышала рычание, вырвавшееся из его горла, когда его губы впились в мои. Своим языком он заставил мой рот раскрыться, ища мой, играя с ним, пока я не застонала.