Текст книги "Хорошая (ЛП)"

Автор книги: С. Уолден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Ты прав, – быстро сказала я, – Слезь с меня.

Марк расхохотался.

– Конечно, крошка. После поцелуев.

***

Суббота была днём мечты. Мне не хотелось, чтобы она заканчивалась, и потому я без конца проверяла, сколько времени осталось. Времени, как обычно, было недостаточно, и я паниковала, перебирая его вещи, пытаясь узнать о нём как можно больше до завтрашнего утра, когда мне придётся уйти рано, чтобы быть дома перед походом в церковь.

– Кейденс, ты ведешь себя так, будто ты здесь в последний раз, – произнес Марк, грохоча сковородками на кухне.

Не знаю, почему, но меня не покидало тревожное чувство, что, возможно, так и есть, и я озвучила его вслух.

– Ты параноик, – сказал Марк, – А теперь подойди и помоги мне.

После того, как мы поели, мы слушали пластинки, пока я занималась заданием по английскому. Марк проверял работы. Он дал мне попробовать своё пиво, когда я попросила, а потом рассмеялся, когда я сморщила нос.

– Фу, – пробормотала я, – Я предпочитаю вино.

– Ага, это я знаю. Но не дам его тебе, пока ты делаешь домашку.

– Ты же поможешь мне с математикой, да? – спросила я, – Я имею в виду, ведь я только за этим и пришла. Чтобы ты помог мне с этими пределами.

– Так и знал, что ты используешь меня ради моих мозгов, – ответил он. – Может, я и помогу тебе, но что мне за это будет?

– Услуга за услугу, да? – спросила я, – Ладно, чего ты хочешь?

– Много всего, – ответил он.

– Тебе придётся немного сузить список, – сказала я.

Глаза Марка блеснули детской вредностью. Он изогнул бровь, и я инстинктивно положила руку на выпуклость между его ног. Его глаза округлились от потрясения.

– Нет, Кейденс! Я не это имел в виду!

– Что? У тебя с этим проблемы? – спросила я. – Почему ты думаешь, что я не хочу к тебе прикоснуться?

– Я просто не хочу напугать тебя, – сказал он. Думаю, он и сам понял, как глупо или самодовольно прозвучали его слова.

Я расхохоталась.

– Обычно члены пугающие?

– Не знаю. Я не знаю, что думают женщины.

– Что ж, я тоже не знаю, что думают женщины, но думаю, что хотела бы к тебе прикоснуться.

Я пыталась не засмеяться, когда подумала об обмене услугами: поработать рукой за помощь по мат.анализу. Я озвучила это, и Марк вздрогнул.

– Давай всё, что связано со школой не смешивать с этим, – попросил он.

– Что? Это забавно. Хватит быть таким сдержанным.

Он расслабился и осторожно наблюдал за тем, как я расстегивала пуговицу его джинсов. Я понятия не имела, что делала. Я никогда не прикасалась, и ни разу не видела его во плоти. Мои ограниченные познания о пенисах исходили из занятий по половому воспитанию в школе. Но плоское изображение в учебнике очень далеко от реального предмета. Не могу даже притвориться, что знаю, что там да как.

– Я не знаю, что делать, – произнесла я, и прозвучало это с примесью страха и нетерпения. А ещё, возможно, и с толикой восхищения.

Марк вздохнул. Хоть и не от раздражения. Скорее беспомощно. Он не знал, как направлять меня?

– Кейденс, я странно себя чувствую из-за этого, – сказал он. Я расстегнула молнию на его джинсах, но остановилась, когда он схватил меня за руку.

– Давай просто подождём.

– Почему?

– Не знаю. Что-то в этом кажется мне странным, – ответил он.

Я склонила голову набок.

– Серьёзно? Утром ты чуть не съел меня.

– Это другое.

– Как это?

– Не знаю. Просто это так.

– Тебе стоит придумать объяснение получше, – ответила я.

– Я не хочу быть тем, кто учит тебя, как это делать, – выпалил он.

– Почему?

– Потому что из-за этого я чувствую себя виноватым.

– Почему?

– Господи Иисусе, Кейденс! Я не знаю.

– Не произноси имя Господа всуе, – на автомате ответила я.

– Вот блин. Ладно, вот именно поэтому, – сказал он и оттолкнул мою руку в сторону, застегивая свои штаны.

–Что? Потому что я христианка? Я не могу прикасаться к тебе или сделать минет из-за того, что я христианка? – я не злилась, говоря это. Я была в замешательстве. Мне действительно хотелось понять его мотивы.

– Почему бы нам не вернуться к работе? – предложил Марк, взяв ручку.

– Нет! – вскрикнула я и выхватила ручку прямо из его руки. Она перелетела через всю комнату и врезалась в плоский экран.

– Прости, – промямлила я.

– Кейденс, ты очаровательна, и я хочу, чтобы ты такой и оставалась, – произнес Марк, глядя мне прямо в глаза.

Я покачала головой.

– Я даже не знаю, что это значит.

– Если ты прикоснёшься ко мне, это всё изменит, – сказал Марк.

– Что? Я уже не буду невинной Кейденс?

– Ну, так и есть.

– Ты хоть понимаешь, как глупо это звучит? Ты видел меня голой, – сказала я.

– Я понимаю.

Тишина.

– Разве ты не хочешь, чтобы я к тебе прикоснулась? – мягко спросила я.

– Да, – ответил Марк столь же мягко. Он обхватил верхнюю часть своих бёдер, когда говорил, как будто слова причиняли боль, покидая его губы.

– Я всё ещё буду невинной. Это же не то же самое, как если бы я собиралась трогать и делать минет куче парней. Это будешь только ты. Всегда.

Марк кивнул.

– Посмотри на меня, – потребовала я.

Он посмотрел.

– Как ты вообще собираешься заняться со мной сексом, если не позволяешь к себе прикасаться? Ты должен отдаваться мне, как и я отдаюсь тебе. Это не неправильно. И не грязно. Это не изменит меня в худшую сторону. Это приблизит меня к тебе. И это хорошо, ты так не считаешь?

Тогда я заметила, как напряжение покинуло его тело. Он расслабился на диване, когда кивнул.

– Ты так интересна и проницательна, – произнес он через некоторое время.

– И можешь ли ты поверить, что мне всего семнадцать? – пошутила я.

– Вот, что мне в тебе нравится, Кейденс. Тебе определенно семнадцать по многим аспектам. Ты любишь свои маленькие модные журнальчики, и сплетни, и шоппинг. А я обожаю слушать обо всём этом. Но также тебе присуща мудрость и зрелость, которые есть мало у кого в твоём возрасте. Мне нравится эта дихотомия ((греч. «надвое» + «деление») – раздвоенность, последовательное деление на две части, более связанные внутри, чем между собой)).

– Я знаю это слово! – поддразнила я.

Марк усмехнулся.

– Вот почему перед тобой невозможно устоять. Вот почему ты меня заводишь.

Я двинулась к нему, оседлав его бёдра.

– Ты же не знала, что такое докторская степень, когда я упомянул её при тебе, не так ли?

– На самом деле, нет, – отметила я, – я пришла домой и посмотрела.

– Знаю. Но ты могла просто спросить меня.

– Мне не хотелось выглядеть глупой, – призналась я.

– Ты совсем не глупая. Как ты вообще можешь так думать после того, как сказала нечто столь глубокое? – он обхватил моё лицо ладонями и изучал мои глаза.

– Ты нравишься мне без макияжа.

– Я просто хотела быть наравне, – сказала я. Что бы это ни значило.

– Так и есть.

– Так у нас всё в порядке? – спросила я.

– Да, всё в порядке. Но буду честен, я не готов к тому, чтобы ты прямо сейчас меня трогала. Я вроде как не в настроении.

– О, это ничего. Я уже об этом забыла.

Марк рассмеялся, когда я слезла с его колен. Мы вернулись к работе, мило болтая время от времени обо всяких мелочах.

– Какой твой любимый цвет? – спросила я после пятиминутного молчания.

– Зелёный.

– Почему?

– Потому что он приятен для глаз.

Прошло ещё десять минут, пока не была нарушена тишина.

– Я где-то прочитала, что женские мозги выглядят как приготовленные спагетти, а мужские мозги выглядят скорее как сетка, – произнесла я.

– Вот оно как? – ответил Марк. – И почему же, по-твоему?

– Ну, спагетти должны символизировать женскую многозадачность. То, как в нашем сознании происходит миллиард разных вещей в одно и то же время, и они как бы происходят сообща.

– Хм.

– И как мужчины разделяют все вещи. Вот почему ваши мозги выглядят, как сетка. Всё организовано в милых, аккуратных коробочках, – объяснила я. – И как вы можете концентрироваться на одной вещи за раз.

– Интересно, – ответил Марк.

Он взял свой планшет HTC с кофейного столика и что-то напечатал. Он повернул устройство так, чтобы я могла видеть экран.

– Кейденс, вот как выглядит мозг.

Я рассмеялась.

– Заткнись! Я имела в виду, метафорически.

– Ох, ну ладно. Просто убедился.

Очередная порция тишины, пока я не подала голос.

– А каково это, сосать член? – спросила я. Вероятно, не в самый лучший момент. Марк как раз делал глоток пива, и подавился. Это было в точности, как в мультиках. Пиво вылетело из его рта брызгами, и я упала, смеясь.

– Кейденс, откуда мне знать? – спросил Марк, хватая со стола несколько салфеток.

– Думаю, ты прав, – ответила я. – Наверное, мне нужно провести исследование.

Он усмехнулся.

– Я бы не стал прикладывать так много усилий.

– Правда?

– Я скажу, что мне понравится, когда ты будешь это делать.

– Ладно.

Это звучало так обыденно, словно мы продумывали меню на обед.

Прошло ещё несколько минут.

– Твоё имя означает «ритмичная», – сказал Марк.

– Знаю.

– Это то, как ты движешься по жизни?

Я захихикала. Это было так банально.

– Эм, конечно.

Я тут же представила, как делаю гимнастическое колесо с одной из этих длинных ленточек. Выкручиваю красивые узоры над головой, следуя за бандой в супермаркет.

– Даже когда совершаю преступление.

– Боже, это сексуально, – сказал Марк.

– А что насчёт тебя? – спросила я, – Твоя жизнь подвязана на музыке. У тебя для всего есть песня.

– Только для важных событий, – объяснил он.

Я потеплела от такой лести.

Затянувшаяся тишина, а потом Марк снова заговорил.

– Я так рад, что встретил тебя, Кейденс, – сказал он.

– Я тоже.

Тем вечером мы вместе готовили, и как Марк и пообещал за завтраком, он надел на меня черный фартук, оставив полностью голой под ним. Большую часть времени он провел, направляя меня, пока его руки были прикованы к моей голой заднице. Мы решили готовить тот самый кус-кус с креветками, которым он накормил меня, когда я впервые к нему приехала. Он нависал над моим плечом, пока я измельчала чеснок, руководя каждым моим шагом, убеждаясь, что я не измельчила собственные пальцы. Он ходил позади меня и стоял, держа меня за зад, пока я соскребала со сковородки чеснок со шкворчащим шпинатом. Он шлёпнул меня по ягодице, когда не сразу помешала кус-кус при звоне таймера.

Все это время он ни черта не делал, только сжимал мою попку. Я приготовила ужин, следуя его инструкциям, а всё что сделал он – это выложил еду в большую миску, когда я закончила. Ах да, он посыпал все сверху сыром фета. Большое дело. Я выдвинула стул, чтобы сесть, и он покачал головой. Он взял и посадил меня на край стола, раздвинув мои ноги в разные стороны, чтобы стоять между ними. Он кормил меня сам: кусочек мне, кусочек себе. Снова и снова, пока миска не опустела.

– Ещё?

Я кивнула.

Он снова наполнил миску, посыпал сыром и вернулся, встав между моих ног. Мы ели, в основном, в тишине, пока миска не опустела.

– Ещё?

Я покачала головой.

– Хорошо.

Он бросил тарелку на стол и опустился на колени между моих ног. Он развязал фартук и подтянул меня ближе к краю.

А потом он попробовал десерт.

***

– С тобой что-то происходит, – сказал Оливер, косясь на меня с подозрением по дороге в школу в понедельник утром.

– Разве? – я ухмыльнулась от уха до уха.

– Ага. В чём дело? – спросил Оливер. – Тебе ни с того, ни с сего начала нравиться школа?

– Мне нравится, что у меня есть друг, – ответила я.

Это была не совсем правда. Эвери не была моим другом в обычном смысле, но она помогала мне видеться с таинственным мужчиной, а это было дружественным жестом.

– Ага, Эвери кажется прикольная, – ответил Оливер. – Даже слишком хороша, если хочешь знать моё мнение.

– Ужасно скучная, знаю.

– Рад, что ты счастлива, Кей, – произнес Оливер через какое-то время.

– Ага, конечно.

– Серьёзно. Правда, рад.

– Почему?

Оливер пожал плечами.

– Потому что ты была несчастна с тех пор, как вернулась из колонии.

– И почему тебя волнует, что я была несчастной всё это время?

– Я не полный придурок, – ответил Оливер. – Ты должна бы уже знать.

Я вернулась мыслями к тому разговору в моей спальне в первый школьный день. Он не был полным придурком. Даже близко.

– Ты прав, – сказала я, паркуя машину на свободном месте.

– И что это мы слушаем? – спросил Оливер.

Я усмехнулась.

– Это DjShadow.

Оливер закатил глаза.

– Ты не крутая, Кей. Не стоит даже и пытаться.

– Пофиг. Я не пытаюсь быть крутой.

– Да где вообще ты достала такой диск? Нет. Поправочка. Кто из тех, кого ты знаешь, стал бы рекомендовать что-то вроде этого?

– Никто, – соврала я. – Я нашла его на Ютубе.

– Плохая из тебя лгунья, – рассмеялся Оливер. – Но должен признать, это дерьмо очень даже ничего.

Теперь я закатила глаза.

– Ты не крутой, Олли. Не стоит даже и пытаться.

– О, позволь с тобой не согласиться, моя заблудшая старшая сестрёнка. Позволь с тобой чертовски не согласиться.

Я хихикала всю дорогу от машины до здания школы. Оливер шёл со мной, объясняя, что выгляжу я совсем неподобающе, чтобы слушать, что, спросил он? Ах, да. Инструментальный хип-хоп. Что я не похожа на тех, кто слушает инструментальный хип-хоп. Когда я попросила его описать мне подобающий образ, он сказал: «Кей, ты сразу поймёшь, когда увидишь». И когда я пришла на первый урок и увидела мистера Коннели, стоящего перед белой доской, то сразу поняла.

Глава 17

Чужое свидание

Я зашла за Оливером в ресторан. Выбора у меня не было. Мои родители были полны решимости показать миру, что наша семья счастлива и нормально функционирует. И я согласилась притвориться, ведь хотела продолжать «ночевать» у Эвери. Ирония всей этой ситуации была в том, что на протяжении двух месяцев после выхода из колонии, я задницу рвала, чтобы быть хорошей. И это ни к чему меня не привело. А теперь, когда я тайком встречалась с мистером Коннели и всем врала, мои родители стали мне больше доверять. Это был полный идиотизм.

Хостес проводила нас к местам и приняла заказ на напитки. В этот пятничный вечер было действительно людно, и я была рада, что папа заказал столик заранее. Теперь, когда мой аппетит вернулся в полную силу, я умирала с голоду. Я уже набрала полтора кг с тех пор, как стала встречаться с мистером Коннели. Казалось, его это радовало. И я его понимала. Я взвешивалась перед началом учебного года, весы показали 44 кг. Не особо здоровый вес.

Я вполуха слушала разговор папы с Оливером. Он был связан с новыми бутсами и межсезонной практикой. Но я была отвлечена, потому что услышала знакомый голос. Глубокий, спокойный мужской голос где-то справа от меня. Я обернулась, и он оказался там: мистер Коннели. С женщиной.

У меня перехватило дыхание, и я случайно разлила свой напиток.

– Дерьмо, – прошипела я и вытерла воду салфеткой.

– Кейденс, не выражайся при нас. А лучше вовсе этого не делай! – рявкнул папа.

– Прости, – промямлила я. Я снова бросила взгляд на мистера Коннели.

Он совершенно не замечал моего присутствия. Я рассматривала женщину. Она выглядела, как полная моя противоположность: высокая, фигуристая, тёмные волосы уложены набок. Мистер Коннели, видимо, сказал нечто умное, ведь она рассмеялась, положив свою правую руку на пышную грудь. Думаю, она хотела привлечь внимание к своим сиськам. И это сработало. Я заметила, как он бросил на них взгляд перед тем, как снова посмотрел ей в глаза.

Я извинилась и быстро вышла в туалет. Я едва успела закрыться в кабинке перед тем, как разрыдалась. Как я могла быть такой глупой? Как вообще я могла думать, что мной мог заинтересоваться взрослый мужчина? Что он верен мне? Я была неопытным подростком. Бесперспективным. Я жила в коконе. Это сделало меня легкой целью. Я была наивной и доверчивой – идеальная добыча для хищника.

По крайней мере, ты не занялась с ним сексом, подумала я. Это хоть немного, да утешало меня, хоть моё сердце и было расколото на две части. Он, правда, нравился мне. Я думала, что люблю его. Я была дурочкой, и ждала, когда моя сознательность бросит мне это в лицо. Но она этого не сделала. Она оставалась немой. Думаю, она злилась на меня.

Выйти из туалета и сидеть весь ужин с семьей, притворяясь, что мистер Коннели не сидит в паре метрах от меня на свидании, стоило мне всех моих сил. Он так и не заметил, что я там. Ни разу не посмотрел в мою сторону. Ни разу глаз не оторвал от этой женщины. Он слушал её с тем же вниманием, с каким слушал меня, когда я сидела у него на коленях и болтала.

И это ранило сильнее всего.

***

Марк: Я тут подумал, мы могли бы сходить куда-нибудь в пятницу вечером.

Я: (нет ответа)

Марк: Что думаешь?

Я: (нет ответа)

Марк: Кейденс? Ты сейчас занята?

Я: (нет ответа)

Марк: Ты спишь? Знаю, уже поздно. Прости, что так поздно пишу.

Я: (нет ответа)

Марк: Ладно, сладких снов.

Я уставилась на экран, наблюдая, как он то размывается, то фокусируется, когда я моргала. Слезы хлынули потоком, одна за другой, целый час, пока я, выплакавшись, не заснула. И сладких снов я не видела.

***

На следующий день я притворилась больной. Одно из преимуществ того, что я девушка, в том, что можно использовать месячные как предлог для выхода из неприятных ситуаций. Мне не хотелось идти в церковь. Не хотелось видеть мистера Коннели. Меня раздражало, что он вообще туда ходил. Он не верил в Бога. Ладно, это не совсем правда. В Бога он верил. Он не верил в Иисуса. Ладно, это тоже не совсем правда. Он верил, что Иисус существовал и был хорошим человеком, но не верит, что он был сыном Господа. Неважно. Суть в том, что наша церковь была помешана на Иисусе, так зачем ему вообще приходить? Полагаю, чтобы осчастливить свою мать. Меня всерьёз злило то, что мужчина, который был добрым и милым со своей матерью, вел себя как козел по отношению к другим женщинам. Знала ли она, что её сын был козлом? Возможно, мне стоит ей рассказать.

– Милая? Мне действительно не нравится, когда ты пропускаешь церковь, – сказал папа, стоя в дверном проходе.

У моего живота лежала грелка, колени прижаты к груди. Я вся горела, но раз уж я собиралась откосить от церкви, то должна выглядеть убедительно. Я даже подключила своё настроение аля у-меня-чертовы-месячные-так-что-оставьте-меня-блин-в-покое.

– Я нехорошо себя чувствую! – сорвалась я.

– Что не так? – спросил папа.

Я повернулась к нему.

– У меня месячные, ясно, папа? – рявкнула я. – У меня ужасные спазмы, и я хотела бы остаться одна!

Вот и всё, что мне стоило сказать. Папа кивнул и вышел, не сказав ни слова, мягко закрыв за собой дверь, и шикнул на Оливера, который стоял в коридоре, жалуясь на несправедливость.

– Да что ты? – заорала я. – Несправедливо, что мне приходится быть женщиной и проходить через это гадство каждый месяц!

Я подумала, что это был отличный ход.

Больше голосов в коридоре я не услышала. Слышала, как моя семья запрыгнула в папин джип и выехала с подъездной дорожки, и я тут же выключила грелку и сбросила её на пол. Я тяжело дышала, лежа на кровати, распластавшись, чтобы охладиться. Я вспотела, по линии роста волос собрались бисеринки пота, подмышки взмокли.

И тут пикнул мой телефон. Я схватила его с тумбочки.

Марк: Кейденс? Мы увидимся сегодня в церкви?

Я думала, отвечать ли. Зрелая женщина внутри меня считала, что не стоит, ведь это закончится тем, что я напишу то, о чем буду жалеть, но инфантильная семнадцатилетняя девчонка во мне сказала, что поделом ему.

Я: Нет.

Марк: Ох. Очень жаль. Я надеялся увидеть тебя сегодня.

Я: Почему?

Марк: ?

Я: Я подумала, что компанию тебе составит твоя новая девушка.

Короткая пауза. Я уже решила, что он и вовсе не ответит.

Марк: О чём ты говоришь?

Я: Я говорю о женщине, с которой ты был вчера вечером на свидании.

Очередная пауза.

Я: Верно. Я была там вчера. Я тебя видела.

Марк: Это не то, о чём ты подумала, Кейденс.

Я практически слышала нотки снисходительности в этом сообщении.

Я: Не надо мне тут! Это явно было свидание. Я не грёбаная идиотка. Но вот ты говнюк!

Марк: Почему бы нам не поговорить вместо того, чтобы переписываться?

Я: Иди к чёрту.

Марк: Кейденс? Позволь мне, пожалуйста, позвонить тебе?

Я: Пошёл. К черту...

Марк: Очень по-взрослому.

Я: Не надо говорить со мной о…

Мой телефон зазвонил, автоматически переключая экран на звонящего, а так как я писала в этот момент сообщение, я случайно ответила.

– Кейденс?

– Чего? – прокричала я.

– Пожалуйста, не вешай трубку, – попросил Марк.

– Я считаю, что ты величайший кусок дерьма на планете! Не могу поверить, что могла доверять тебе! Всё это время ты встречался с девушками за моей спиной! Так и знала, что есть причина тому, что ты не хотел увидеться на этих выходных!

Я ждала его ответ. Он тянул время.

– Её зовут Тиффани, – произнес он.

– Да мне насрать!

– Она работает с моей мамой, и без моего ведома мама устроила нам свидание. Когда она сказала мне, смываться было уже поздно. Я бы выглядел придурком.

– Почему ты не сказал своей маме, что уже встречаешься кое с кем? – сорвалась я.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал, Кейденс? – спросил Марк. – Хочешь, чтобы я рассказал маме, что встречаюсь с одной из моих учениц, которая ещё даже не совершеннолетняя?

Я задохнулась.

– Ты стыдишься меня!

– Кейденс, я не стыжусь тебя. Я практичен. Ты с самого начала знала, что нам придётся держать это в секрете. По крайней мере, до тех пор, пока мы не освободимся от школы.

Рациональная часть моего сознания знала, что он был прав, но эмоциональная часть меня была обижена. И зла.

– Ты пялился на её грудь! – воскликнула я.

– Чего?

– Я видела, как ты пялился на её грудь после того, как рассмешил её!

– Ты это серьёзно? – спросил Марк.

– Да, я это серьёзно, – выплюнула я. – И даже не пытайся отрицать.

– Я и не стану.

Я снова задохнулась.

– Я двадцати восьмилетний мужчина. Я смотрю на грудь. Это естественно. Прости, если это выводит тебя из себя.

Мне хотелось просочиться через телефон и придушить его.

– Свои я тебе трогать больше не позволю, – прошипела я.

Марк фыркнул.

– Да ты, блин, прикалываешься.

– Вообще-то нет, не прикалываюсь, – взорвалась я.

– Кейденс? Думаю, нам лучше поговорить, когда ты успокоишься.

С тем же успехом он мог сказать: «Давай поговорим, когда ты перестанешь быть неразумной, эмоциональной особью женского пола». Моя злость переросла в ярость.

– Я спокойна. И в порядке, спасибо большое. Просто хотела дать тебе знать, что с этого момента ты можешь забыть об интимных прикосновениях ко мне, раз уж ты не уважаешь меня достаточно для того, чтобы не пялиться на других женщин, – произнесла я.

Марк вздохнул.

– Ладно, Кейденс.

Я не ожидала, что он это скажет. Я ожидала, что он станет спорить со мной, станет умолять позволить прикоснуться к себе. Мне семнадцать. Мне хотелось преклонения, черт бы его побрал!

– Может нам больше не стоит этого делать! – закричала я. – Может нам не стоит быть вместе!

Я задержала дыхание, ожидая его ответа.

– Увидимся завтра, – ответил он, а потом бросил трубку.

***

Я рисовала в тетради, пока мистер Коннели объяснял что-то о пределах. Я ни разу не взглянула на него, и, хотя боялась, что на уроке будет непросто и неловко, на удивление было скучно. Я не ждала, что он станет молить о прощении перед всем классом, а он не ждал, что я стану устраивать сцену. Мы оба вели себя мудро. Я чувствовала себя очень зрелой в тот момент, расширив границы своих познаний прошлой ночью. Я звонила Эвери, чтобы задать ей пару вопросов.

– Гэвин пялится на других девчонок? – спросила я.

– Всё время. А что? – ответила Эвери.

– Ты не ревнуешь из-за этого? – спросила я.

– Нет.

– Быть не может, Эвери. Даже чуточку? – спросила я.

– Кейденс, мужчины смотрят на других женщин. Так уж устроены их мозги. Такими уж их создал Бог. И в этом нет ничего такого, если они верны, – сказала она.

– Ну, а откуда тебе знать, что Гэвин тебе верен? – спросила я.

– Потому что врун из него никудышный. Я в ту же секунду пойму, что он мне изменяет, – сказала Эвери. Она на мгновение замолчала.

– Что, Таинственный мужчина изучает меню?

Я хмыкнула.

– Только одно блюдо.

– Так чего ты паришься? Он хочет быть с этим блюдом, или с тобой?

– Думаю, со мной, – ответила я.

– Вот и хорошо. Хватит быть такой неуверенной. Он всего лишь идёт на поводу своей природы.

Я пожала плечами.

– Кажется, это паршивое оправдание.

Эвери фыркнула.

– Нет. Что паршиво, так это всё время устраивать мужчинам разнос за то, что смотрят на женщин. Какая разница? Если он любит тебя, то любит тебя. Тема закрыта.

Я хмыкнула. Мы пока не обменивались фразой «Я тебя люблю».

– Таинственный мужчина заставляет тебя чувствовать себя особенной?

– Да.

– Заставляет чувствовать себя красивой и желанной?

– Да.

– Тогда перебори себя. Он, скорее всего, уже влюблен в тебя, а ты переживаешь из-за какой-то женщины, которая и значения то не имеет.

– Как ты можешь быть такой мудрой в свои восемнадцать? – спросила я. Я немного поддразнивала, но ответила она серьёзно.

– Я читаю много Космо и эротики, – ответила Эвери, – А ещё Библию. Её я тоже читаю.

– Прояви уважение, – сказала я.

– Я и так, – фыркнула Эвери. – Я читаю Библию, ты, маленькая шлюшка. Только закончила читать «Послание к Галатам» прошлой ночью.

Я усмехнулась, думая о том, как Эвери использовала слова «Библия» и «шлюшка» в одном предложении, когда голос мистера Коннели вернул меня в настоящее.

– Хммм? – спросила я.

– Я сказал, что хотел бы, чтобы ты подошла к доске и разобралась с этой проблемой, – ответил мистер Коннели.

Я тут же напряглась. Он не мог говорить это всерьёз. Он никогда прежде не говорил кому-то из учеников подойти к белой доске. Он всегда спрашивал, не желая срывать ученика с места. Он считал это ужасной практикой. Именно так он сказал мне. Именно так он сказал всем в этом классе. Я помнила. Это было в первую учебную неделю.

Я покачала головой.

– Я не просил, Кейденс. И в любом случае, тебе не повредит практика, – добавил мистер Коннели.

Зачем он это делает? Неужели он действительно так разозлился из-за нашего вчерашнего разговора? Я изменила точку зрения, и собиралась ему об этом сказать, но он не дал мне шанса.

– Я не понимаю, – сказала я, хватаясь за края парты.

– Я подскажу, – ответил мистер Коннели. Он протянул мне свой маркер. – Давай.

Я соскользнула со своего места и пошла к доске, ведь так положено. Когда учитель говорит тебе что-то сделать, ты это делаешь. Не жалуешься. Не споришь. Я уже пробовала разок, и на меня за это наорали.

– Все, обратите внимание на Кейденс, пожалуйста, – сказал мистер Коннели. Он бросил на меня быстрый взгляд, и я знаю, что он увидел панику на моём лице. – Все смотрим на неё.

Я уставилась на доску. Я понятия не имела, на что смотрю. Куча цифр, линий и странных символов, которые должна была знать. И буквы. Маркер в моей руке стал скользким, и я подумала, что он выскользнет, если попытаюсь писать. Я выжидающе посмотрела на мистера Коннели.

– Нет причин, чтобы ты не могла начать это решать, Кейденс, – сказал мистер Коннели. – Начать – это даже не самое сложное.

Позади меня раздалось шуршание, как будто ученики тревожно ерзали на своих местах. Все в классе знали, что мистер Коннели цепляется ко мне. И им это не нравилось.

– Так что? – спросил мистер Коннели.

– Я не знаю, – прошептала я.

– Эм, мистер Коннели? Может, я мог бы помочь Кейденс?

Я обернулась и увидела Джейкоба, стоящего у своей парты.

Джейкоб. Он влюблён в меня с седьмого класса.

– Сядь, Джейкоб, – приказал мистер Коннели. – Кейденс нужно научиться справляться самой.

– Я не знаю, как его решить, – повторила я. Мой голос дрожал. Моё тело тряслось. Всё было кончено в считанные секунды. Я это чувствовала.

– Каков предел, Кейденс? – спросил мистер Коннели. – Предел. Мы изучали его весь год. Может, тебе стоит быть внимательнее в классе.

Я поднесла маркер к доске и написала цифру «3».

– Я даже не знаю, что это значит, – произнес мистер Коннели.

Я стерла «3» и написала «5».

– Попробуй ещё, – насмехался он.

Я стёрла «5» и написала цифру, которую не смогла даже вслух назвать. Во всю длину белой доски, слева направо, до самого края, длиной в 45 символов.

Я достигла своего предела.

Мистер Коннели взглянул на меня, а потом сказал, – Ты ходишь на дополнительные занятия дважды в неделю, Кейденс. Это дополнительные четыре часа обучения. Так почему ты не можешь решить эту задачу, как твои одноклассники?

Мои глаза тут же наполнились слезами. Я положила маркер на поднос под доской и подошла к своей парте. Я увидела, как слёзы упали на мой открытый блокнот. Я закрыла его, собрала книги и вышла из класса. Тихонько закрыла дверь, убедившись, что она надежно закрыта, прежде чем испустить мучительный всхлип. Меня никогда в жизни так не унижали, даже когда я стояла перед судьей, выносящим приговор. Это было гораздо хуже, ведь мистер Коннели должен был заботиться обо мне.

Я зашла в женский туалет и достала свой мобильный. И стала писать сообщение.

Я: Мне надо уйти. Прямо сейчас.

Эвери: Что случилось?

Я: Очень плохой день.

Эвери: Не подождешь до конца четвертого? У меня тест.

Я: Да.

Эвери: Ок.

Я вытерла слёзы с экрана телефона и убрала его обратно в сумку. А потом проплакала весь первый урок, пока не прозвенел звонок.

Глава 18

Признание

– Я должна тебе кое-что рассказать, – произнесла я, сидя на скамье рядом с Эвери у автомагазина, в котором работал Гэвин. Он заканчивал через 15 минут, и мы собирались зависнуть у него.

– Это насчет Таинственного мужчины? – спросила она, слизывая шоколад с рожка мороженого.

– Да.

– Ладно. Выкладывай, даже если мы к чертям нарушаем все правила. До сих пор не могу поверить, что привела тебя сюда, – ответила Эвери.

Я тоже не могла в это поверить. До сегодняшнего дня Эвери держала меня на расстоянии от своего мира и Гэвина. Думаю, ей стало жаль меня, когда она подошла ко мне, стоящей у шкафчика после четвертого урока. Я пыталась сдерживаться, но расплакалась, как только её увидела. Она схватила мою сумку и повела к выходу из здания. Когда Эвери привела меня в автомагазин, я удивилась.

– Эвери, ты должна Богом поклясться, что ничего не расскажешь, – сказала я.

– Кейденс. Сколько мы уже поддерживаем это маленькое соглашение?

– Некоторое время.

– И что ты узнала обо мне за это короткое время? – спросила она.

– Да практически ничего, – признала я.

– Вот именно. Если я не хочу, чтобы люди знали о моих делах, они о них не узнают. И если у меня есть подруга, которая делится своими делами со мной и не хочет, чтобы о них знали другие, тогда они никогда о них не узнают, – добавила Эвери. – Ради всего святого, посмотри на моего парня. Думаешь, мои родители знают о нём?

Я покачала головой.

– Тогда расслабься. Со мной твои секреты в безопасности, – произнесла Эвери, вгрызаясь в край рожка.

– Я встречаюсь с мистером Коннели, – выпалила я.

Эвери уронила рожок мороженого.

– Чёрт бы тебя подрал, Кейденс! Хоть бы предупреждала!

– Прости, – сказала я.

Она зыркнула на меня, а потом опустила взгляд на землю.