Текст книги "Хорошая (ЛП)"

Автор книги: С. Уолден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Это было один раз. Один, очень безответственный со стороны каждого из нас, раз, но я не беременна, и потому думала, что всё в порядке.

Фанни молчала.

– Вы считаете неправильным то, что я занялась сексом, да?

– С чего ты так подумала? – спросила она.

– Потому что я христианка, а христиане не должны заниматься сексом до свадьбы.

– А это так?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Меня так учили.

– Хмм.

Я отпила чай и стала ждать объяснений.

– Ты умная девочка, Кейденс.

– К чему Вы ведёте?

– Ты к чему ведёшь? – спросила она.

Я вздохнула.

– Наверное, к лучшему, что он порвал со мной. Я христианка, а он нет. Я занималась сексом, когда мне не стоило бы. Всё делала неправильно. Ужасная из меня христианка.

– Так ли это?

– Вы же знаете, что так! – вскрикнула я. – Может я уже и вовсе не христианка!

Молчание.

– Кейденс? Когда это ты начала позволять людям диктовать тебе условия твоих отношений с Богом?

– Что?

– Ты больше не хочешь никаких отношений с Богом из-за того, что другие люди в твоей жизни заставляют тебя чувствовать, что ты всё делаешь неправильно? Ты хоть понимаешь, как это глупо?

– Ну, они-то эксперты.

– Ха! Эксперты, блин. Я знаю лишь одного эксперта.

– Вы же говорите о Боге, не так ли? – спросила я.

– Да, о нём. И может тебе стоило бы прислушиваться к нему вместо всех этих людей вокруг тебя. Не думала об этом? В том смысле, что он ведь всё же Бог. Не думаешь, что он знает немного больше, чем твои родители, Грэйси или кто бы там ни было, кто заставляет тебя чувствовать себя дерьмово за твой выбор?

Я была разгромлена.

– Это нечто совершенно другое, – продолжила она.

Я смотрела на неё большими глазами.

– Кейденс, ты вообще-то часть этого разговора. Говори.

– Что ж, ммм, он говорил что-то о том, что ему не нравится чувствовать, что он всё время теряет над собой контроль, – произнесла я. – Не совсем понимаю, что он имеет в виду. Мне никогда не казалось, что он не контролирует себя.

– Может, ты заставляешь его чувствовать слишком много, – сказала Фанни.

– Это плохо? – спросила я, мешая чай.

– Для некоторых, да, – объяснила Фанни.

– Тогда зачем же он подкатывал ко мне?

– Может быть, он не понимал, как много станет к тебе испытывать, – ответила Фанни. – Может, он думал, что сможет это контролировать. Или контролировать тебя.

Я напряглась.

– Мне это не нравится, Фанни.

– Эй, я просто высказалась. Он на десять лет старше тебя, Кейденс. Может, он полагал, что это будут такие отношения, в которых ты будешь ему покорна.

– Я не понимаю, – сказала я.

Фанни выдохнула.

– Я его не знаю. Знаю лишь то, что он неплохо разбирается в ремонте дома, и что ты его любишь.

Я неохотно улыбнулась.

– Отпей, – приказала Фанни. И я подчинилась, подняв чашку к губам.

– Ему явно необходимо чувствовать, что контроль у него. Может, именно поэтому он стал ухаживать за кем-то столь юным.

Я ощетинилась. Фанни это заметила.

– Успокойся. У нас у всех есть проблемы, Кейденс. Ты не должна убеждать всех вокруг в том, что он идеален только из-за того, что ты с ним встречалась и всё ещё любишь его. Никто во всём чертовом мире не идеален.

– Разве это не правда, – пробормотала я.

– Что-то с ним случилось, и поэтому он стал помешанным на контроле чудиком. С тобой он начал чувствовать, что теряет контроль, и думаю, что это напомнило ему о каком-то дерьме из его прошлого. Поэтому проще было прекратить, чем разбираться с этим.

– Вы что, психолог? – спросила я.

– Нет, просто я немного пожила на этом свете, – ответила Фанни. – Отпей.

Я автоматически поднесла кружку к губам.

– А ещё я думаю, что он очень сильно любит тебя, и на самом деле не хотел никогда с тобой расставаться.

– И почему Вы так думаете?

– Потому что, дорогая. Зачем кому-то разбивать твоё сердце?

– Вы говорили, что люди всё время причиняют друг другу боль. Что бабочки умирают, и случаются разрывы, – напомнила я ей.

– Нет, Кейденс. Я говорю не о бабочках. Я говорю о тебе. С чего бы кому-то разбивать твоё сердце?

Я и понятия не имела. Не думала, что была идеальной девушкой, но думала, что была хорошей.

Хорошей, потому что любила его.

Я покачала головой и сделала ещё глоток.

Глава 23

День Святого Валентина

Мистер Коннели порвал со мной за два дня до дня Святого Валентина. Внезапно я осознала, что мне придется разыграть целый чертов спектакль, чтобы скрыть свое унижение и боль. В пятницу утром все коридоры школы были украшены красными и белыми воздушными шариками.

В главный офис нескончаемым потоком несли букеты роз всех существующих оттенков. Ученики целый день разносили коробочки конфет, прерывая уроки и вызывая приступы зависти среди девчонок.

Я не стала исключением, но свою зависть я тщательно скрывала в сердце, где ее никто не смог бы разглядеть.

Урок математики прошел в пустую. Мистер Коннели ничего не объяснял. Он раздал нам рабочие тетради, и мы работали группами по три человека.

К моей парте подошел Джейкоб и положил на нее одинокую розовую розу.

– Что это? – спросила я, беря цветок в руки.

– Ты какая-то грустная со вчерашнего дня. Я подумал, что роза немножко тебя подбодрит, – ответил он. – Хочешь поработаем вместе над этими задачами?

Я кивнула.

– Спасибо за розу. Уверена по школе уже поползли слухи, – заметила я, оглядев класс. Несколько учеников выглядели очень заинтригованными, но большинство все же не обращали внимание.

– Тебя это беспокоит? – спросил он, сев рядом со мной.

– Что? – уточнила я. – Слухи или то что мы вместе?

Джейкоб кивнул.

– Нет, – ответила я, только чтобы не ранить чувства Джейкоба. Но некоей крошечной частичке меня было все равно. А вообще, мне сейчас на все наплевать. Особенно на листок с задачами, который лежит передо мной. – Я не в настроении заниматься этим сейчас.

– А. Мне уйти?

Я ухмыльнулась.

– Нет. Можешь остаться. Мы просто поболтаем.

Джейкоб выглядел удивленным.

– Клево. Итак, о чем тебе хочется поговорить....

Включилась пожарная сигнализация. Кому в голову пришло проводить пожарные учения на день святого Валентина?

Мы бредем по коридору, продираясь сквозь шарики и кучи конечностей и ребер. Выйдя на улицу, мы стоим на холоде минут двадцать, пока учителя проводят перекличку.

Некоторых учеников не досчитываются, поэтому мы вынуждены оставаться снаружи, пока они обыскивают здание. Не хватающих учеников находят на лестничных пролетах и в классах. Засранцы.

Когда нам наконец-то позволили вернуться в классы, урок уже почти закончился и Джейкоб выглядел разочарованным.

Во время оставшегося урока я набралась мужества и бросила взгляд на мистера Коннели. Мне хотелось проверить стыдно ли ему за то, что он порвал со мной накануне такого отвратительного праздника.

Но он, кажется, был занят – очень занят – склонился над столом и что-то писал. Или чертил. Или просто рисовал каракули. Одному Богу известно. Надеюсь он ощущает себя дерьмово.

Весь день я повсюду носила с собой розу, потому что она меня успокаивала. Джейкоб не нравился мне, как мужчина, но мне нравилась его доброта. И заботливость. Думаю, он понимал, что я не увлечена им, но все равно подарил мне розу.

Он один из тех действительно милых парней, и я решаю, что заберу розу домой и поставлю ее в воду. И буду стараться, чтобы она прожила как можно дольше.

– Сегодняшний день просто уродский, – говорит Эвери, в обед садясь рядом на свободный стул. Опустив взгляд на ее футболку, на которой написано «День святого Валентина – праздник Сатаны», я смеюсь и это ощущается так приятно.

– Почему ты так говоришь? – спрашиваю я. – Ведь у тебя есть парень.

– И что с того? Я все равно считаю, что этот праздник уродский, – отвечает она. – И, гарантирую, что Гэвин ничего особенного для меня не планирует.

Ее голос звучит так угрюмо и печально, что я инстинктивно обнимаю ее за плечи.

– Разве не я должна утешать тебя? – спрашивает она.

Я крепко обнимаю ее, а затем снова изучаю свой обед. Я не ела уже два дня. Потеряла аппетит в 4:27 в среду днем.

– Я в порядке. Впрочем, это не совсем так. Я ничего не чувствую, – пару секунд я раздумываю, затем улыбаюсь и добавляю. – Но это приятное безразличие.

– Мне жаль, что он так с тобой поступил, Кейденс, – утешает меня Эвери.

– Знаю, Эвери.

Она говорила мне это уже десяток раз, и я понимаю, что она пытается поддерживать меня, но мне больше не хочется слышать это. Это ведь ничего не значит. Мне от этого нисколько не легче. Ее утешение не помогает мне понять.

У меня по-прежнему не укладывается в голове, как человек может «очень сильно» любить другого человека, а затем внезапно порвать с ним.

В этом нет никакого смысла, и, кажется, мое недоумение касательно всей этой муки единственное, что спасает меня от того, чтобы не рыдать сутки напролет. У меня не очень хорошо получается думать и рыдать одновременно.

– Откуда розочка? – проявила любопытство Эвери, тыча пальцем в бледно-розовые лепестки.

– Джейкоб подарил, – отвечаю я.

– Как мило, – говорит Эвери, после чего засовывает в рот два пальца, словно хочет, чтобы ее стошнило.

– Очень по-взрослому, – говорю я. – И это правда мило. Знаешь, что он мне сказал утром?

– Что же?

– Он сказал: «Ты какая-то грустная со вчерашнего дня, и я подумал, что роза тебя немножко взбодрит».

– Цветок, который завянет к концу дня? – переиначила мои слова Эвери.

– Боже, оказывается ты злобная сучка, – отвечаю я.

Эвери смеется.

– Ну серьезно. Это правда милый жест. Когда он подарил ее тебе?

– На уроке математики.

– Оу, – ахает Эвери, оживившись. – Мистер Засранец видел?

– Не знаю.

– Что ж, надеюсь, что видел. Урод.

Я просто пожимаю плечами.

– Надо замутить что-то сегодня вечером, – предлагает Эвери. – Устроить праздник только для девочек. Мега-вечеринку в протест дню Святого Валентина, – в ее глазах светится озорство, и я знаю, что это всегда сулит беду.

– Что ты подразумеваешь под «мега-вечеринкой»? – уточняю я.

– Ничего супердурного. Давай намешаем коктейлей и напьемся под фильмы 80-х, – предлагает она.

– И где мы будем это делать?

Эвери задумывается на минуту, а затем ее лицо просветляется.

– У Гэвина дома!

Я разочарованно стону.

– И каким образом это будет девчачья вечеринка, если с нами будет Гэвин?

– А его и не будет. Я уговорю его переночевать у одного из его друзей-лузеров, – поясняет свой план Эвери.

– Ну не знаю...

– Чего тут не знать? Идеальный вариант! Я заставлю его купить нам выпивку, и она будет ждать нас, пока мы едем к нему. И я позабочусь чтобы он прибрался в туалете. Кстати, он старается поддерживать порядок у себя дома.

– Эвери, ты разве не хочешь провести день Святого Валентина со своим парнем? – спросила я.

Эвери покачала головой.

– Я итак постоянно с ним вижусь, Кейденс. Лучше я проведу этот основной мерзкий праздник с тобой.

И этот момент стал поворотной точкой в наших отношениях. В эту секунду Эвери стала моей настоящей подругой. Больше никакой фальши. Она моя подруга, и она хочет, чтобы я почувствовала себя лучше.

– Спасибо, – прошептала я, борясь со слезами.

– Не вздумай плакать, маленькая слабачка, – среагировала Эвери. – И тебе лучше сегодня вечером хорошенько «надраться».

– Мы же никуда не пойдем? – спросила я.

– Ни в коем случае, – ответила Эвери. – Мы не будем повторять нашу «большую ошибку», – просияла она и я тоже улыбнулась.

– Хорошо, потому что мне восемнадцать, как ты помнишь. И на сей раз, меня правда могут посадить в тюрьму, напомнила я.

– Это нечто противоположное воображаемой тюрьме?

– Ну, тюрьма для подростков, – ответила я, взяла розу в руки и вдохнула ее аромат.

– Мне тоже не хочется в настоящую тюрьму, поэтому мы останемся у Гэвина, – подмигнула мне Эвери.

– Я так рада, – призналась я несколько секунд спустя.

– Я тоже, – поддакнула Эвери, но я посчитала, что она имела в виду иметь настоящую подругу, а не сегодняшнюю мега вечеринку.

***

Песня Сиары «Click Flash» отличный выбор, если ты девчонка, у которой нет парня, и ты надралась до зеленых человечков. О да. И еще у тебя есть камера на телефоне.

– Моя очередь, Эвери! – хнычу я, выпячивая зад и с притворной скромностью оглядываюсь через плечо. Ради фото я специально надуваю губы.

Эвери качает из стороны в сторону, пока она делает фото, держа в одной руке бокал с мартини и расплескивая напиток на коврик.

– Ты чертовски сексуальная, Кейденс, – заявляет Эвери, прижимая бокал к губам. Затем в замешательстве отводит его в сторону. – А где мое мартини?

– Ты разлила его по полу Гэвина. Ой-ой. У тебя будут неприятности, – хихикаю я.

– О, Боже, – Эвери выглядит такой огорченной, словно забыла, что на кухне у нас есть целый кувшин гранатового мартини. Она отставляет бокал на кофейный столик и начинает листать наши сегодняшние фото.

– Тебе никогда не хотелось быть подростком 80-х? – спрашиваю я, сев рядом с ней на диван.

– Хмм. Ну, вспомни их поп-культуру. 80-е не сильно отличаются от нынешнего времени, если так подумать, – отозвалась Эвери.

– Не сильно отличаются? Видела автоответчики 80-х годов?

– Поп-культура, Кейденс. Я ни слова не сказала о технологиях.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Мода 80-х вернулась. Голливуд переснимает всю классику 80-х. Даже музыка звучит похоже на музыку тех годов, – пояснила она.

Я призадумалась ненадолго.

– Ты совершенно права.

– Все старое снова в моде, – добавила Эвери и икнула.

– Ты мне подруга? – внезапно спросила я.

– А ты мне? – задала она встречный вопрос.

Повисла краткая пауза.

– О, Эвери! – воскликнула я, обняв ее. – Я поняла, что ты хочешь стать моей подругой в первую секунду, как ты заговорила со мной в кафе! Ты просто строила из себя крутую плохую девчонку на случай, если я не захочу дружить с тобой.

Но я очень хочу быть твоей подругой, Эвери! Правда хочу!

– О, Господи. Ты такая тютя, – отозвалась Эвери, но обняла меня в ответ. – И да, я хотела стать твоей подругой.

Я отстранилась и изучила ее лицо.

– Значит теперь мы настоящие подруги!

– Да, Кейденс.

– Не просто делаем вид, что мы дружим, – уточнила я.

– Нет, Кейденс. Не просто делаем вид, что мы подруги.

Я запищала.

– Так приятно иметь подругу!

– Да, Кейденс. Теперь ты можешь сосредоточиться? – спросила Эвери.

Я с энтузиазмом кивнула.

– Ладно, значит у нас остались песни «Fast Times», «Can’t Buy Me Love», «Lucas», «Say Anything»...

– Погоди, разве это не та песня, где он держит бумбокс на весу, а она лежит в кровати? – спросила я.

– Аг-га. Чертовски необычно, – подтвердила мои догадки Эвери.

– Давай сделаем такую, – согласилась я и пошла на кухню за нашим графином с выпивкой.

Мы уселись на диване, наполнили бокалы мартини и включили видео. И тут я услышала, как в дверном замке поворачивается ключ, после чего дверь комнаты распахнулась.

– Эй! А что ты здесь делаешь? – возмутилась Эвери, завидев, как в квартиру входит Гэвин и один из его друзей. – Ты же должен держаться подальше отсюда. У нас же девчачья вечеринка.

– Прости, детка, – ответил Гэвин. – Я забыл свои видео-игры.

– Видео-игры? – настороженно переспросила Эвери. – Как будто у твоего дружка нет собственной библиотеки видео-игр.

– Рад видеть тебя, Эвери, – поздоровался друг Гэвина с Эвери.

Я прошлась по нему взглядом. Демонстративно. у меня не было выбора, ведь я была пьяна, а когда ты пьян, сложно скрывать что-либо. Парень был очень мускулистый, наголо стриженый, а на предплечьях было столько татуировок, как будто у него был свой частный кабинет в тату-салоне.

Он выглядел полной противоположностью моему бывшему парню, и он мне сразу же понравился.

Эвери фыркнула.

– Кейденс, это Ник.

– Привет, Кейденс, – поздоровался Ник.

– Привет, Ник, – ответила я и захихикала.

– Что смешного, Кейденс? – поинтересовался он, подошел и сел рядом со мной на диване.

– Мое мартини, – игриво ответила я.

– Девчонки, похоже вы что-то задумали, – заметил Ник, и подвинулся так близко ко мне, что наши ноги соприкоснулись.

– Ничего подобного, – возразила я. – Мы просто смотрели фильм.

– А почему ты не проводишь вечер со своим парнем, Кейденс? – спросил меня Ник. – Ведь сегодня день Святого Валентина.

Лицо у меня вытянулось, и он это заметил.

– Прости. Не хотел ударить по больному месту.

Я покачала головой.

– Я польщена, что ты решил, будто у меня есть парень.

– У такой красотки как ты? Как его может не быть? – удивился Ник.

– Меня сейчас стошнит, – пробормотала Эвери, но я не обратила на нее внимания.

– У меня был парень. Два дня назад, – пояснила я. – Но он порвал со мной.

Ник прошелся по мне взглядом.

– Тогда он идиот.

Я не заметила, как Гэвин пристроился на диване возле Эвери, но каким-то образом за пятнадцать минут наша вечеринка для девочек превратилась в вечеринку для парочек.

Ближе к середине фильма Эвери и Гэвин уединились в его спальне, а я осталась в гостиной наедине с Ником.

Какое-то время мы продолжали смотреть фильм, и может быть мне и должно было быть несколько неуютно проводить время с незнакомым парнем, но благодаря выпитым мартини мне было тепло и уютно.

Я позволила Нику обнять меня и пристроила голову ему на плечо.

– Ты такая милая малышка, – прошептал он мне в волосы.

Мне не очень понравилось это его «малышка». Это слово напомнило о мистере Коннели и о то как он любил называть меня «моя малышка Кейденс». Я постаралась заблокировать эти слова. Мне хотелось стереть его из своей памяти.

– Спасибо, – прошептала я в ответ.

– Тебе грустно, Кейденс? – спросил меня Ник. Мне показалось, что его бы устроило, если бы я грустила и решила не лгать ему.

– Да.

Он подтянул мое лицо к своему, убрал мне волосы за спину и заправил их за уши.

– Хочешь я помогу тебе немного повеселеть?

Я не колебалась ни секунды.

– Да.

Потом все слилось в сплошное пятно. Поцелуй. Сплетенные языки. То как я оседлала его бедра. Я почувствовала его губы на своей шее, его зубы нежно прикусили кожу. Он унес меня в некое тихое тайное место.

Я не возражала, когда он раздел меня и уложил на кровать. Я не возражала, когда он покрыл поцелуями все мое тело, развел бедра в стороны и попробовал меня на вкус.

Я не возражала, когда он вошел в меня и начал медленно двигаться. Все это напоминало занятия любовью, но любовью тут и не пахло. Я не возражала, просто беззвучно плакала, а Ник не слышал.

Утром я проснулась в кровати Гэвина одна, чувствую тяжесть совершенного греха на своих плечах. И вовсе не потому что у меня был секс до брака, а потому что я занималась сексом с мужчиной, которого не люблю.

***

– Не хочешь обсудить произошедшее? – спросила меня Эвери за обедом на следующей неделе.

– Нет.

– Это все я виновата, Кейденс, – сказала она. – Я не должна была оставлять вас с ним наедине.

– Это было мое решение. Он не принуждал меня ни к чему.

– Знаю, но все равно. Ты не из тех девчонок, которые занимаются сексом с первым попавшимся парнем.

Я возразила.

– Я не занимаюсь сексом с незнакомцами. У меня был секс только с одним незнакомым парнем.

– Ладно, ты не из тех девчонок, которые занимаются сексом с одним незнакомым парнем.

– А тебе-то что? – рявкнула я.

– Ты же моя подруга, помнишь?

Я ничего на это не сказала.

– Я имею в виду, что понимаю почему ты сделала это. Но весь смысл в том, что мы собирались устроить девчачью вечеринку и забыть о парнях.

– Эвери, – терпеливо начала я. – Ты удалилась к Гэвину в спальню. С Гэвином. Тебя не волновало, что у нас девчачья вечеринка.

– Знаю, и мне паршиво из-за этого.

– Я больше не хочу обсуждать это. Что сделано, то сделано.

– Вы хоть предохранялись?

– Ты что, не слышала, что я только что сказала?

– Кейденс, вы предохранялись?

– Да! Довольна? Да предохранялись! Почему это, черт возьми, так важно для тебя? Я же ни в чем тебя не обвиняла! Это моя жизнь! Мое решение!

Я схватила свой поднос и вышла из-за стола. Эвери осталась сидеть. Мне нужно побыть одной. Нужно время, чтобы смириться со своей виной. Время, чтобы придумать, как мне эффективнее всего вылечить свое сердце.

Не могу сказать, что я расползаюсь по всем швам, но чувствую, что мои моральные устоит несколько поколеблены. Я ведь хорошая девочка, лучше, чем тот человек, каким я была в пятницу вечером. Я хочу вернуть ту старую девчонку, но боюсь, что нынешняя, покрытая синяками и раненая девушка ее не пригласит обратно.

В конце дня Оливер ждал меня возле машины.

– Ким пойдет со мной на свидание, – сообщил он. Он напомнил мне ребенка, предвкушающего свою поездку в Дисней Ленд, от чего моя раздражительность только увеличилась.

– Супер, – ответила я, распахивая дверцу машины.

– Да что с тобой не так?

– Все так, – пробормотала я, залезая на водительское сиденье. – Садись быстрее. Я хочу домой.

– Ты хочешь домой? – переспросил Оливер, пристегивая ремень безопасности.

– Думай, что хочешь.

Оливер вздохнул.

– Что происходит, Кей? – затем он ахнул. – Ты, кстати, выяснила, беременна ты или нет?

Я рассмеялась и мое кислое настроение несколько поднялось.

– Что?

– Мне очень понравилось, как ты внезапно вспомнил, что я могу быть беременна.

– Ну прости, ладно? У меня столько всего произошло.

– Оно и видно, – ответила я, вытаскивая студенческий парковочный талон.

– Просто ответь мне, беременна ты или нет, – настойчиво спросил Оливер.

– Нет, не беременна. И лучше тебе никогда не упоминать про это до конца жизни, – предупредила я.

– Уже забыл.

– Хорошо. А теперь расскажи мне про Ким, – попросила я. Я взглянула на Оливера и увидела, как по его лицу снова расползлась глупая улыбочка.

– Мы идем на свидание, – особо не задумываясь, ответил он.

– Ага. Ты это уже говорил. Куда пойдете, и кто тебя заберет? – спросила я.

– Ну, я думал, что ты, – ответил Оливер. – Я планировал повести ее в Рут Крис Стейкхаус.

– Вау, это будет очень недешевое свидание. Сколько лужаек ты покосил?

– Триллион. Я экономил каждый пенни.

– А теперь все это хочешь потратить на нее? – удивилась я.

– Ты что-то имеешь против? – спросил Оливер.

Имею ли я что-то против? Последнее время я против всего, что связано с любовью.

– Нет, Олли. Я думаю это будет мило, – мягко ответила я. – Когда мне приехать за тобой?

– В семь в эту пятницу.

– Тебе лучше забронировать столик заранее. Пятница – день свиданий.

– Знаю.

Я улыбнулась, потому что знала, что на самом деле он даже не подумал про это. Частичкой сердца я завидовала ему, но все же была рада за Оливера. Он весь год крутился вокруг этой девчонки, и она, наконец-то, снизошла до того, чтобы провести с ним время.

И лучше ей относиться к нему хорошо, подумала я, иначе мне придется научить ее этому.

Сучка.

– Кей, а ты этому парню хоть сообщила? – внезапно спросил Оливер.

– Сообщила что и кому?

– Сообщила тому парню, что тебя затрахала мысль, что ты можешь быть беременна.

– Ты сейчас на полном серьезе сказал «затрахала»? – спросила я и поморщилась.

– Просто ответь мне.

– Знаешь, ты осмеливаешься сидеть рядом и молча осуждать меня. а сам при этом мечтаешь, как бы тебе отыметь Ким.

– КЕЙДЕНС!

– Ой, заткнись. Ты сам прекрасно знаешь, что это правда.

– Кто ты? Богом клянусь, что больше не узнаю тебя, – выдал Оливер.

– Да, я себя тоже не узнаю. В том-то и дело. И хоть это и не твое дело. Я тебе все равно отвечу. Да, я рассказала ему. И да, он пустился наутек.

– Гад.

– А ты как думал?

– Ты теперь превратишься в озлобленную женщину?

– Да.

– Отлично. Просто отлично. Дома держись от меня подальше. – сказал Оливер.

– Я больше нигде не хочу находиться рядом с тобой, Олли. На самом деле, я предпочла бы привязать тебя к крыше машины, когда мне приходится возить твою тушку по городу, – парировала я.

– Какая же ты стерва.

– Как будто я не знаю.

Нет слов, которыми я могла бы описать тот океан зависти, который испытывала в пятницу вечером, пока везла Оливера к Ким, чтобы отвезти их обоих на свидание. Я знаю, что все это результат горечи и унижения, и некая часть меня испытывает вину за то, что в данную минуту я так сильно ненавижу Оливера.

В этом не было его вины. Но мне было больно, а он был счастлив. Нет, это было даже нечто большее, нежели счастье. Он был вне себя от восторга.

– Ну что, полагаю ты сядешь с ней на заднем сиденье? – спросила я его, пока мы ехали домой к Ким.

– Ну, да, – согласно ответил он.

– И без глупостей там сзади. Уяснил?

– Чья бы корова мычала.

– Ты меня слышал. Меня тошнит от одной мысли, что мой брат целуется взасос.

– Не будь такой угрюмой. Я бы никогда не стал целоваться с девчонкой, пока ты рядом. Это как-то неправильно.

Я ухмыльнулась.

– Она ведь идет с тобой на свидание не из-за того, что у тебя завелись деньги?

Оливер рассмеялся.

– У меня нет денег.

– Ну, а она считает, что они у тебя есть. Если уж на то пошло, ты ведешь ее в Рут Крис Стейкхаус, – объяснила я и краем глаза посмотрела на него. Оливер нарядился в строгие брюки и повязал галстук. Выглядел он очень мило. – Могу сказать только одно: этой сучке лучше не обманывать тебя.

– Не называй мою девушку сучкой, – возмутился Оливер. – И она вовсе не обманывает меня. Я ей нравлюсь. Она сама мне так сказала.

– Когда это?

– Где-то с неделю назад.

– Где?

– В школе.

– Что, она просто подошла к тебе и сказала, что ты ей нравишься? – уточнила я, сворачивая на Мейпл-драйв.

– Нет. Ее подружка мне рассказала.

– Тебе рассказала ее подружка? О чем вообще речь? Что, она подошла к тебе в кафе и вручила записку?

– Не будь стервой, Кейденс.

– Я не стерва. Просто пытаюсь представить, как все было на самом деле. Ким попросила подругу сказать тебе? Она что же, настолько труслива, чтобы признаться самой? Я прямо в замешательстве.

Я свернула на подъездную аллею перед домом Ким и припарковала машину. Оливер хмуро на меня посмотрел.

– Держи рот на замке, когда она сядет в машину, – потребовал Оливер. – Ты ведешь себя как сучка, потому что бесишься, что тот, кто напугал тебя предполагаемой беременностью, бросил тебя. Мне жаль, что он так поступил, но не надо срывать свою злость на мне. Я в восторге от предстоящего свидания, и не позволю тебе испортить его.

Оливер молча вышел из машины, а я, онемев, уставилась на ворота гаража. И тут на меня, как горячий ветер, накатило чувство вины. Неприятное. Колющее. Обжигающее.

Глаза обожгли непрошеные слезы. Я превратилась в сучку. Но я же не сучка. Я хорошая девочка. Что со мной происходит? И почему я позволяю кому-то так сильно влиять над моими чувствами и тем, как отношусь к другим людям?

Я наблюдаю, как Оливер сопровождает Ким к машине и открывает ей дверь, как самый настоящий джентльмен. Знаю, что должна молчать, но все равно решаю сказать что-нибудь, потому что я обязательно скажу что-нибудь доброе.

– Привет, Ким, – здороваясь я, разворачиваюсь к ним лицом и улыбаюсь. Оливер, прищурившись, смотрит на меня.

– Привет, Кейденс, – отозвалась Ким. – Спасибо, что подвозишь нас.

– Ой, да мне не сложно. Все равно мне делать особо нечего, – говорю я.

Оливер кашлянул. Я завела мотор и выехала на улицу.

– Значит ты, Ким, играешь в лакросс, верно?

– Угу.

– Это, ну, довольно сурово, – продолжаю я разговор.

– Да, знаю. Все считаю, что игроки в лакросс очень мужеподобные, но на самом деле мы не такие.

– О, я никогда не считала тебя мужеподобной. Под суровым видом спорта я имела в виду «давай девчонка»! Надери им зад, понимаешь, о чем я?

– В общем, – вмешался Оливер. – Надеюсь, что тебе понравится ресторан, Ким.

– Я там еще ни разу не была, – ответила девушка. – И я вся в предвкушении.

Я услышала в ее голосе искренний восторг и расслабилась. Она искренне рада этому свиданию с моим братом. Я решила заткнуться и не мешать им, поэтому включила радио и стала слушать как Джон Харт поет о заднице – точнее, чьей-то заднице.

Не знаю, удалось ли ему выяснить чья это задница, но ради его психического здоровья, надеюсь, что да, потому что я еще ни разу не слышала, чтобы кто-то так отчаянно жаждал чью-то задницу, и решила, что он сойдет с ума, если не разыщет ее.

Кажется, у меня крыша едет.

Глава 24

Прямо как в фильмах

Каким-то образом, полагаю, с божьей помощью, мне удалось поднять свою оценку по математике до 4 с минусом. Поэтому я перестала ходить на дополнительные занятия. Я бы все равно перестал их посещать, но, по крайней мере, показатель моего текущего среднего балла доказал, что я начинаю лучше понимать концепции.

Плюс, всегда был Джейкоб, который помогал мне, если я снова отставала. Он предлагал свою помощь через день. Забавно, что он подошел ко мне у моего шкафчика в тот самый момент, когда я о нем подумала.

– Привет, Кейденс, – поздоровался он, перевесив рюкзак с одного плеча на другое.

– Привет, – ответила я, присев на пол, чтобы собрать собственную сумку.

– Мама хотела, чтобы я передал тебе, ей очень понравился твоя композиция из цветов, – произнес он. – Она прислала тебе открытку с благодарность, но настояла, чтобы я сказал тебе об этом лично.

Я улыбнулась.

– Рада, что ей понравилось.

– У тебя действительно очень хорошо получается, – продолжил Джейкоб. – Ты не задумывалась о карьере цветочницы?

Я хихикнула.

– Это прозвучало так глупо, – пробормотал он.

– Вообще-то, мне нравится ботаника, – ответила я. – И да, я думала о карьере цветочницы. В частности, каково это – владеть собственным цветочным магазином. – Я встала. – Ты стал выше?

Он хихкнул.

– Ты заметила. И да. На пять сантиметров с начала года.

– О боже! Это безумно!

– И странно. В прошлом году я не вырос вообще, – ответил он.

Я приподнялась на цыпочки и подняла руку над головой, направляя ее к Джейкобу. Она оказалась прямо под его плечом.

– Боже мой. Тебе придется найти себе высокую женщину, чтобы быть на одном уровне.

Джейкоб неловко переминался с ноги на ногу.

– Не думаю, что мне нравятся высокие девушки.

– Почему нет? Высокие девушки становятся моделями, – ответила я.

– Эх. – Он пожал плечами и рассмеялся. – Ты сегодня работаешь?

– Неа. Просто иду домой.

– Как думаешь, родители разрешат тебе выпить кофе со мной? То есть, если ты хочешь, – спросил он.

Я изучала его.

– Никаких наркотиков в карманах?

– Ни одного.

– В твоей сумке нет транквилизатора?

– Оставил его дома.

– Тогда, думаю, они будут не против. Но сначала мне надо позвонить, – ответила я.

Он кивнул и ждал меня у моего шкафчика. Я прошла немного дальше по коридору, чтобы позвонить, и вздрогнула, когда увидела, что мистер Коннели поворачивает за угол. Прошло три недели, но мне до сих пор было больно. И стыдно. По большей части стыдно.

Он остановился передо мной.

– Кейденс, ты хорошо справилась с тестом сегодня.

– Спасибо, мистер Коннели, – ответила я, а потом повернулась к нему спиной и позвонила папе.

Разговор получился легким, коротким и милым. Казалось сейчас, папу не беспокоило ничего из того, чем я занималась. Или с кем проводила время. Моя короткая, двухнедельная депрессия так сильно его напугала, что он был счастлив видеть, что я снова функционирую.