Текст книги "Хорошая (ЛП)"

Автор книги: С. Уолден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Я пялилась на свои руки на каждом уроке до конца дня, проигрывая в голове помощь, оказанную мистером Коннели. Он должен был знать, что это неподобающе. Почему же он касался меня так? И почему я позволила ему? Я могла бы сказать нет. Я, могла бы уйти. Но я не хотела. Я хотела, чтобы он отмывал мои руки, говорил мне добрые слова, заставлял смеяться. Я осознала, что мистер Коннели один из немногих хороших людей в моей жизни в настоящий момент. Чувствовал ли он это? И пользовался ли он этим?

***

– У меня к тебе предложение.

Я наблюдала, как высокая девушка с длинными чёрными волосами безмятежно плюхнула свой поднос с едой на стол напротив меня. Несколько из её овощей на пару выпали из контейнера, приземлившись рядом со мной с хлюпающим звуком. Я опустила глаза на свои собственные овощи и решила, что не голодна.

– Кто ты? – спросила я.

– Я Эвери, – ответила она, открывая своё шоколадное молоко. Она усмехнулась и отхлебнула, а потом сразу перешла к делу. – Ладно, я наблюдала за тобой последние две недели.

– Жутко.

– Совершенно, но просто выслушай меня. Я наблюдала за тобой и знаю, что у тебя нет друзей. Знаю, что с тобой происходит.

– Знаешь? – я нервно поерзала на месте.

– Мммм. Ты сделала огромную ошибку и попала в крупные неприятности с родителями, а теперь они ничегошеньки не позволяют тебе делать, верно? Они из виду тебя не выпускают. Я права?

– Эм…

– Тебе нельзя водить. Нельзя идти куда-либо, кроме школы и церкви. Я видела тебя в церкви, кстати. Люди продолжают спрашивать, когда ты вернёшься в молодежную группу.

– Никогда, – ответила я.

Эвери рассмеялась.

– Почему я тебя не знаю? – спросила я. – В смысле, раз уж ты ходишь в мою церковь и всё такое.

– Моя семья переехала сюда год назад, и пока ты подбирала мусор на обочинах, я ходила в юношескую группу в твоей церкви и узнала всё о твоём девиантном поведении.

– Хмм. Тогда, полагаю, ты уже знаешь, как меня зовут, и поэтому ты не затруднилась спросить?

– О, я точно знаю, кто ты. Ты Кейденс Миллер, девушка, которая словила кайф, ограбила мини-маркет и отправилась в колонию на десять месяцев, – ответила Эвери. – Ты – девчонка, которая каким-то чудом избежала реальной тюрьмы. Счастливица.

Это была правда. Мне оставалось несколько месяцев до семнадцатого дня рождения, когда меня приговорили, до возраста, в котором в Джорджии подростков осуждают как взрослых.

Я вздохнула и закатила глаза.

– Эй, никто не осуждает, – сказала Эвери, поднимая руки вверх.

– Один раз, – пробормотала я. – Один чертов раз.

– Одного раза и хватает, чтобы закончить жизнь, Кейденс. Но думаю, я могу помочь, – сказала Эвери.

– Почему ты хочешь помочь мне? – я окинула взглядом столовую. – Тебе вообще не стоит сидеть рядом со мной. Люди могут начать подбрасывать тебе в шкафчик оскорбительные записки.

– Можно подумать, мне есть до этого дело, – легкомысленно ответила она. – А теперь слушай. Я думаю это, – она указала пальцем между нами двумя, – может принести пользу нам обеим. – Она поиграла бровями.

– Эээ…– я понятия не имела, о чем она говорила.

– На самом деле у меня нет друзей, потому что я не утруждалась заводить их в этом году. – У тебя нет друзей, потому что ты преступница.

– Спасибо.

– Давай будем друзьями и поможем друг другу, – продолжила она.

– Зачем? Разве тебе не стоит попытаться завести себе друзей с хорошим социальным статусом? Я твою репутацию разрушу под корень.

– Маловероятно. Но я могу помочь с твоей, – сказала Эвери. На ее губах появилась маленькая нечестивая ухмылка.

– Я не понимаю.

Эвери приблизилась. – Слушай, Кейденс. Ты хочешь ходить в кино, верно? Может, периодически, ходить в торговый центр? Сваливать, чтобы съесть рожок мороженого? Что ж, я хочу ходить на вечеринки и проводить время с Гэвином.

Я кивнула, заинтригованная.

– Тебе хочется какой-то свободы. Мне хочется свободы. Но мы обе знаем, что ты не получишь её, если только у тебя не появится новая хорошая подружка в школе, которая, оказывается, лидер юношеской группы в церкви. И получает одни пятерки. И никогда не нарушает комендантский час. И вообще, оказывается, чертовски потрясающая, – закончила Эвери.

– Мы о тебе говорим? – спросила я, усмехаясь.

– Мило. И да. Ты смотришь на неё.

– Я в замешательстве. Если ты такая чудесная, то, конечно же, твои родители позволяют тебе всякое, – сказала я.

– Ага. У меня комендантский час в десять, – она уставилась на меня с кислой миной. – По выходным, Кейденс.

– Так чем я могу помочь?

– Я хочу, чтобы мы стали алиби друг для друга, – сказала Эвери.

Я рассмеялась. Ещё как. Эта цыпочка была чокнутой.

– Эм, Эвери? Почему ты думаешь, что твои родители вообще позволят тебе общаться со мной? Разумеется, они в курсе моей истории с колонией.

– Да, в курсе. Но ещё они знают, что у них есть чудесная дочка, которая хочет оказывать на тебя хорошее влияние и вернуть тебя в юношескую группу. Так что именно это я и собираюсь сделать. Я собираюсь вернуть тебя в наши ряды, определить себя, как преданное, положительное влияние в твоей жизни, и потом медленно, но верно заслужить доверие твоих родителей. И внезапно станет так; – О, ты хочешь остаться на ночь у Эвери? Повеселись, милая! – Эвери откинулась на стуле, довольная. – Давай же, скажи это. Я потрясающая, – она забросила кусочек картофельных чипсов в рот и пожевала, улыбаясь.

– Ты заблуждаешься, – ответила я. – Этот план ни за что не сработает. В смысле, ты считаешь, родители не звонят друг другу? Думаешь, мои родители не позвонят твоим, чтобы проверить меня?

– Нет, не думаю. Не тогда, когда я покажу им, что я та, кому они могут доверять.

– Почему я? Почему не какая-то другая девчонка?

– Потому что я не могу доверить свои планы кому-то ещё. И я знаю, что ты солжешь для меня.

Я ощетинилась, – С чего ты так решила?

Эвери терпеливо вздохнула.

– Потому что, Кейденс. Как долго ты пыталась показать своим родителям, какая ты хорошая? И куда тебя это привело? Ты уже можешь водить? Ты уже можешь выходить по выходным? Твой папа позволяет тебе ходить на свидания?

Я не могла с ней поспорить. Она была права. Все мои усилия показать родителям, что мне можно доверять с треском провалились. Я всё ещё в заключение, и там и буду до самого выпуска. Если я хотела хоть как-то повеселиться в выпускной год – и говорю я о невинных развлечениях, вроде рожка с мороженым – тогда мне, видимо, придётся врать им.

– Я хочу воспользоваться тобой, ладно? – продолжила она. – Но в обмен ты можешь меня, блин, так же использовать.

Я пожала плечами. Не хотела так сразу соглашаться.

Эвери фыркнула, – Как только мои родители увидят, какое отличное влияние я на тебя оказываю, и какой хорошей девчонкой ты стала, я буду ночевать в твоём доме. Понимаешь, о чем я говорю? «Ночевка», – сказала она, расставляя кавычки вокруг слова.

Я захихикала. – О, я поняла! Хочешь солгать своим родителям о том, что со мной, когда на самом деле ты будешь где-то в припаркованной машине, делать минет своему парню.

– Скорее он будет делать его мне, – ответила Эвери. – И да, ты наконец-то начала понимать. А ты можешь делать всё, что пожелаешь, когда будешь ночевать у меня дома.

– Так на самом деле ты вовсе не хочешь быть моей подругой.

– Ты это серьёзно?

Я ухмыльнулась, качая головой.

– Смотри на это как на партнёрство. Если из него разовьётся дружба, даже лучше. Но я думаю, что нам с тобой сейчас нужна свобода, а не дружба.

Свобода превыше дружбы. Мне нравилось, как это звучит.

Неуместное, но к счастью, мимолетное изображение, как мистер Коннели развлекается со мной в его машине, вспыхнуло в моей голове, и я вздохнула. А потом откашлялась, чтобы скрыть это. Эвери, кажется, не заметила. Она была слишком занята своими интригами.

– Так каков первый шаг в твоём плане? – спросила я.

– Вернуть тебя в церковь, мисси.

– Я ни за что не вернусь в юношескую группу, – ответила я.

– О, да, ты вернёшься, – заспорила Эвери. – Юношеская группа – ключ к успеху плана. И откровенно говоря, я удивлена, что твои родители до сих пор не заставили тебя это сделать.

– Я кричала и угрожала убить себя, – ответила я.

– Не делала ты этого. Наверное, они просто всё ещё слишком смущены и не хотят, чтобы ты рисковала, слишком часто выходя из дома.

Она задумалась на мгновение. – Или же на самом деле они чертовски ленивы и не хотят отвозить тебя.

Я кивнула.

– Мы должны вернуть тебе тачку, – сказала Эвери, больше самой себе.

Я знала, что должна была остановить её до того, как она совсем выйдет из-под контроля.

– Эвери? Жаль огорчать тебя, но я не уверена, что этот твой план сработает.

– Да, он сработает. Но ты должна подыгрывать и делать, что я скажу, – она посмотрела на меня с жалким отчаянием. – Свобода, Кейденс. Я говорю о свободе. Как давно она была у тебя?

Я почесала голову и задумалась на миг, – Слишком давно.

– Вот именно. И у меня тоже.

– Это все может взорваться прямо нам в лицо, Эвери, – предупредила я.

Внезапно я забеспокоилась. Я не чувствовала себя так, пока она объясняла свой план, наверное, потому, что все это было слишком забавно и было сложно воспринимать все это всерьёз. Но она была вполне серьёзна, и, судя по всему, сильно нуждалась в «ночевке», чтобы провести всю ночь с Гэвином.

– Ты осознаешь, что я нюхала кокаин, – спросила я.

Эвери нахмурила брови.

– Нам понадобится некоторое время. Твои родители не примут меня слёту, и у моих родителей не будет мгновенного желания позволить мне общаться с тобой. Не важно, какая ты хорошая.

– Ты недооцениваешь меня, но, по крайней мере, ты в деле, – сказала она, и её лицо засияло. – Начнём завтра. Ты спросишь родителей, можно ли тебе пойти в юношескую группу.

– Скорее всего, они скажут, нет, – ответила я.

– Как они могут отказать дочери, которая явно хочет вернуть свою жизнь на круги своя? Ты же не спрашиваешь о походе на рок концерт.

– Они не позволят мне водить.

– Это я уже поняла, но может я смогу что-нибудь с этим придумать. Оставь это мне, – сказала Эвери, а потом встала и взяла свой поднос. – Эй, я не заметила, чтобы ты хоть разок откусила за всё это время.

– Потому что я этого и не делала, – ответила я.

– Начинай есть, – сказала Эвери. – Твои родители должны видеть, что ты нормальная. Если ты не ешь, они знают, что-то не так. Родители измеряют эмоциональное здоровье детей приемами пищи.

– Интересно, – ответила я, рассматривая на подносе мой частично съеденный сэндвич и овощи, к которым даже не притронулась. Я встала и пошла к мусорной корзине. Эвери последовала за мной.

– Это интересно, умно, а к тому же, правда. Так что начинай есть.

– Есть, мэм, – ответила я, вытряхнула поднос и пошла на шестой урок.

В конце дня в моём шкафчике меня ожидала записка. Номер Эвери. Я добавила её в контакты на мобильнике и тут же позвонила.

– Это сработает, – заверила она меня. – Просто притащи свой зад в юношескую группу на следующей неделе.

***

Мама подбросила меня ко входу в церковь в 6:45. Эвери была на улице, ждала меня и подбежала к маминой машине до того, как она успела отъехать.

– Миссис Миллер? – спросила она, засовывая голову в окно со стороны пассажирской двери.

– Да?

– Я Эвери.

– О, привет, Эвери, – любезно поздоровалась моя мама. – Вчера вечером я говорила с твоей мамой по телефону.

– Да, мэм, – ответила Эвери. – Приятно познакомиться с вами, и спасибо за то, что позволили Кейденс вернуться в юношескую группу.

– Я рада, что ты воодушевила её, – сказала мама. – И ты уверена, что вам не сложно подвозить Кейденс до дома после? Я всегда могу сама приехать за ней.

– Нет, миссис Миллер. Всё отлично.

Мама кивнула. – Твоя мама упомянула, что ты лидер учеников. За что ты отвечаешь?

– Работа с общественностью. Помогаю организовывать мероприятия, – ответила Эвери.

Мама хмыкнула. – Что ж, думаю, Кейденс сможет помочь тебе с этим. Она знает всё об обслуживании общества.

Это самая стервозная, чудовищная вещь, которую моя мама когда-либо говорила. Мне хотелось дать ей пощёчину.

Эвери своего не упускала.

– Я собиралась спросить её, не хочет ли она помочь мне с грядущим проектом. Вы ей позволите?

– Я должна спросить её отца, но не вижу причин для отказа. Займи её добрыми делами.

Всё происходило так, как будто я вовсе и не стояла прямо перед ними.

– Что ж, спасибо за то, что обдумаете это, миссис Миллер, – Эвери посмотрела через плечо, на двери церкви. – Нам, наверное, уже пора идти.

– Хорошо. Отлично проведите время, девочки, и, Кейденс?

– Хм?

– Веди себя наилучшим образом.

Неожиданно я вышла из себя. Какого черта? Она думала, что я припрятала где-то фляжку виски или ещё что? Думала, я собираюсь сорвать собрание стриптизом? Что вообще с моей матерью такое, что она ведет себя со мной, как с полнейшей идиоткой?

Я кивнула и пошла к церкви, не дожидаясь Эвери.

– Ладно, прошло идеально! – завопила Эвери, когда догнала меня.

– Это полная ерунда, – ответила я. – Как моя мать могла так со мной разговаривать?

Эвери схватила меня за руку, заставляя остановиться.

– Кейденс, послушай. Во-первых, ты не можешь ругаться на территории церкви. Во-вторых, твоя мать была с тобой совершенной стервой, ладно? Но она, скорее всего, позволит тебе помогать мне на следующем общественном мероприятии! Ты хоть понимаешь, что это значит?

Я фыркнула.

– Это значит, что ты сможешь пойти со мной куда-то! Это значит, что у тебя будут обязательства после школы, что значит, что ты, скорее всего, вернёшь свои водительские права!

Я и не думала об этом.

– Это потрясающе! – воскликнула Эвери. – А теперь не испорть всё. Тебе лучше быть дома ангелочком. Мне плевать, что там твои родители говорят тебе, или как несправедливо ведут себя с тобой. Будь выше этого.

– Мне семнадцать! Почему ожидается, что я должна быть выше чего-либо?

– Потому что мне нужно, чтобы это было так, вот почему, – ответила Эвери сквозь сжатые зубы. – А теперь натяни улыбочку и пойдём.

– Ты и впрямь босс.

– Улыбайся, пожалуйста, – она схватила меня за руку и втянула в церковь.

Я ожидала увидеть Грэйси. Однако не ожидала увидеть Дина, и застыла, как только мы вошли в аудиторию.

– Эвери! – прошипела я, притягивая её ближе к себе. – Что здесь делает Дин? Он что, уже вышел из колонии?

– Хорошее поведение. Разве я не сказала тебе, что родители заставили его прийти? – спросила она.

– Эмё нет, не сказала. Почему ты заставила меня прийти, если знала, что он будет здесь? Ты не в курсе нашей истории?

– Кейденс, будь выше этого, ладно?

– Я не хочу быть выше этого!

– Кейденс, – произнесла Эвери, приближаясь, чтобы шептать мне на ухо. – Я просто прикончу тебя, если ты нам всё испортишь.

– Нет, потому что это я убью тебя.

– Нет, я убью тебя первой, потому что ты ведешь себя, как большой ребенок, – сказала она.

– Нееет, я убью тебя первой, потому что ненавижу тебя до ужаса.

Эвери схватила меня за руку и вывела за дверь. Они едва успели закрыться до того, как я закричала.

– Он был в нашей группе!

– Я знаю.

– Он принёс кокаин!

– И это знаю.

– Я с ним целовалась!

– Вот этого я не знала, – губы Эвери сложились в усмешку.

– Прекрати улыбаться! – потребовала я, а потом спрятала лицо в ладонях. – Я в ужасе.

Эвери потянула меня за руки.

– Кейденс, послушай. Мне жаль, что он здесь. Но он в той же ситуации, что и ты. Его родители заставили его прийти. Они следят за ним 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. В смысле, откровенно говоря, я думаю, что они должны бы. Он явный наркоман. Или же он был явным наркоманом. Но я знаю, что, если бы сказала тебе о нём, ты бы не пришла, а мне было нужно, чтобы ты пришла. Просто не смотри на него. Сконцентрируйся на нашем восхитительном плане, и как он преподнесёт нам свободу. Помнишь, ту свободу, о которой мы говорили?

Я неохотно кивнула. – Он возвращается в школу?

– Да. Думаю, начинает в понедельник.

Я зарычала.

– Ты остынешь? Если он действительно был под кайфом настолько, насколько все говорят, то сомневаюсь, что он вообще помнит поцелуи с тобой.

– Зашибись, спасибо.

– О, не будь такой ранимой. Уверена, ты фантастический партнер для поцелуев.

Я закатила глаза. – Я не об этом.

– Тогда о чем? И у тебя около пяти секунд, – сказала Эвери, глядя на время на мобильнике.

– В школе надо мной всё это время издеваются. Но я гарантирую, когда он вернется в школу, никто не станет его задирать. Он классный парень, которого все любят. Это совершенно нечестно. Он абсолютный наркозависимый неудачник, а я та, кому достается мука, наваленная в шкафчик. Я та, кого обзывают шлюхой и убийцей. Я даже не знаю, что это означает. Мы никого не убили!

– Жизнь несправедлива, ладно? Нам приходится иметь с этим дело. Девушкам не спускают того дерьма, которое спускают парням.

–Ты только что выругалась в церкви, – указала я.

– Пофиг. Дело в том, что ты должна справляться лучше.

– Ты действительно говоришь мне это сейчас? – я сложила руки на груди.

– Не смей, Кейденс. Мы команда. Отпусти руки и натяни игривое выражение лица. Твои доспехи, ведь мы заходим внутрь, – сказала Эвери. А потом она улыбнулась и добавила: – Наденьте доспехи, Господа.

Я нахмурилась, глядя на неё.

– Что? Мы в юношеской группе. Это вполне уместно.

– Я ненавижу тебя до жути.

– Да, да. Можешь ненавидеть меня до глубины души, пока одеваешься. Пояс праведности. Меч истины. Все эти отличные вещички.

– Пояс истины и меч души, – исправила я ее. – И ты лидер учеников?

– Просто заткнись, – ответила Эвери, и снова повела меня внутрь.

Грэйси выглядела сконфуженно. Полагаю, она решила, что это моя отчаянная попытка помириться, или может она подумала, что я делаю всё возможное, чтобы быть рядом с ней столько, сколько смогу. Правда в том, что я ужасно по ней скучала, но мои чувства были задеты. Мне пришлось принять тот факт, что она больше не желала дружить со мной, и я должна была двигаться дальше. Не простая задача, учитывая, что мы были подругами со второго класса.

Дин взглянул на меня и отвел глаза. Хорошо. Ему хочется быть рядом со мной не больше, чем мне видеть его лицо, так что, возможно, я смогу пережить мучительную неловкость возвращения. Я набралась решимости, ожидая осуждения и кошмарных взглядов, но все тепло меня поприветствовали. Даже слишком уж тепло. Эбби Клеймиш вообще переплела свою руку с моей и подвела меня к месту рядом с ней. Я тут же стала подозрительной. Эти люди были слишком милы, а потом я поняла, что это из-за того, что они только что наговорили обо мне всякого дерьма.

Глава 6

Идеальный мир

Я достала наушники из рюкзака, поудобней вставила их в уши, и подключила провод к компьютеру. Я решила, что раз уже закончила задание в Excel, могу поощрить себя, открыв Youtube. Наша школа, наверное, единственная, которая не заблокировала этот сайт. Учителя настояли, что он нужен им в образовательных целях, и каким-то образом им удалось его отстоять. Я никогда не понимала, почему школа открыла доступ для всех. Они могли бы ограничиться только учителями, но я не жалуюсь.

«Полночь в Совершенном мире» DJ Shadow. Я ввела название песни и включила официальное музыкальное видео. Я понятия не имела, что определяет хип-хоп, но эта композиция оказалась такой волнующей, и не похожей ни на что, что я слышала раньше. Смелый, городской стиль – всё то, чем я не являлась. Я и мистера Коннели не представляла таким, поэтому нажала на «Play», чтобы узнать.

Песня оказалась плавной, текучей и чувственной. По сути, само совершенство, и я подумала, что это, должно быть, песня, которую слушал Бог, когда создавал мир. Я закрыла глаза, представляя, как он указывает в одну сторону, творя облака, в другую – деревья, формирует горы и торопливые реки, пока DJ Shadow отбивал дополнительные биты на заднем фоне.

А потом я перестала думать о Боге в пользу мистера Коннели, и о том, что он был именно такой песней. Ходячая чувственность. Плавное движение на белой доске, когда он рисовал изображение косинусов своим черным стирающимся маркером. Вкрадчивые серые глаза. Модная и стильная одежда, и всё то, что семнадцатилетние девушки считали горячим.

Что ж, решено. Это было больше, чем глупая школьная влюбленность. Это было глубоко тревожное увлечение.

Как только композиция подошла к концу, я ощутила быстрое постукивание по своему плечу. Мне не хотелось открывать глаза, мне хотелось продолжать фантазировать о мистере Коннели и обо всём том, что он делал дома, пока играла эта песня. Постукивание стало настойчивее, поэтому я распахнула один глаз и достала один наушник.

– Сейчас не время для игр, Кейденс, – сказала миссис Дженнер.

– Я закончила задание.

– Тогда ты должна была найти меня, чтобы узнать, над чем ещё ты могла бы поработать.

– Ох.

Миссис Дженнер наклонилась, чтобы взглянуть на экран компьютера.

– И такой вещи, как совершенный мир, не существует, – добавила она.

– Мне об этом можете не рассказывать, – пробормотала я, а она ухмыльнулась.

Она повернулась, чтобы отойти, но заколебалась. Взглянула на меня ещё раз и снова наклонилась ко мне.

– Кейденс? Я знаю, последний месяц был непростым для тебя...

Я напряглась и трагично вздохнула.

– А теперь, подожди минутку, – добавила она. – Просто выслушай меня.

Я кивнула.

– Я знаю, ученики изводят тебя – сказала она.

– Что есть, то есть, – ответила я. Это была моя попытка оставаться нейтральной к этому разговору.

– Надеюсь, ты знаешь, что можешь подойти и поговорить со мной, когда бы тебе не потребовалось, – добавила миссис Дженнер.

С чего она взяла, что я стану ей хоть что-то рассказывать? Как будто учителя хотят во всё сунуть свой нос под предлогом помощи. Ни черта я ей не расскажу.

– Хорошо.

– Я не шучу. Я…я тоже была в таком положении, – мягко сказала она. – Я знаю, каково это.

Ладно. Я почувствовала себя слегка виноватой за свои предыдущие мысли. Может быть, миссис Дженнер не заботили сплетни. Может она действительно переживала о том, что со мной происходит. Мне не понравилось, к чему вел этот разговор. Я подумала, что он становится слишком личным, потому и попыталась отшутиться.

– Миссис Дженнер! – воскликнула я. – Вы тоже отсидели в колонии?

Она решительно взглянула на меня.

– Ты знаешь, о чём я, Кейденс. Меня дразнили, как и тебя, – сказала она.

– Почему?

– Хочешь обсудить это здесь? Посреди класса? – спросила она.

Я покачала головой. Нет, не хочу.

– Когда-нибудь я расскажу тебе, – произнесла она. – Когда ты захочешь поговорить. А теперь собирай вещи. Вот-вот прозвенит звонок.

***

Я стояла у его двери перед обедом, напрягая слух, чтобы услышать ритмичные удары, пульсирующие низко и ровно из его ноутбука. Песня была расслабляющей и монотонной, недооцененная изысканность, и я подумала, что должна бы вести с кем-нибудь интеллектуальный разговор, пока она играет. Я бы хотела, чтобы этот разговор был с мистером Коннели, но 59% моего теста по математике предполагали совсем иной разговор.

– Кейденс, для таких учеников, как ты, есть специальные классы.

– Что?

– Ты должна быть в спецклассе по математике.

– Я не понимаю.

– Вот именно.

Я подумывала уйти. Я очень сильно нервничала, находясь рядом с мистером Коннели после того инцидента с влажными салфетками. И до сих пор не могла понять, что он делал. С того инцидента он был таким отдаленным и недоступным, как и в течение тех недель, что последовали за ланчем из «Мо». Вперед и назад. Вперед и назад. Из-за него у меня начинала болеть голова.

В любом случае, мне нужна была помощь. Я не могла завалить математику. Мне нужно окончить школу, так что я зашла в класс, пока не струсила. Он поднял глаза от кучи бумаг перед собой, безмятежно бросив карандаш на стол. Словно всё, над чем он работал, внезапно перестало иметь значение.

– Что случилось, Кейденс?

– Это же очевидно, я ничего не понимаю, – сказала я, со шлепком бросив свой тест перед ним. – Хотя, я не глупая. В смысле, только то, что я не понимаю производные не значит, что я чёртова идиотка.

Я переступила с ноги на ногу и низко опустила голову, нервно кусая нижнюю губу.

– Никто и не говорит, что ты идиотка, – ответил мистер Коннели, выключая музыку.

Я подняла глаза и увидела лёгкую усмешку на его губах. Рада, что он находит меня забавной.

– Ну, 59% конечно заставляют выглядеть глупо, – сказала я нехотя.

– Мы это улучшим, – ответил он.

– Как?

– Я начинаю вести дополнительные занятия со следующей недели после школы по вторникам и четвергам, – сказал он.

Я сильнее прикусила нижнюю губу. Как мне остаться после школы? Мне не доехать до дома, а просить родителей забирать меня я не собиралась. И в любом случае, они оба работают и не смогут.

Я покачала головой и пожала плечами.

– Ну что ж. – И снова непрошенные слёзы. У меня просто дар выпускать эмоции из-под контроля рядом с этим парнем.

– И что это значит?

– Я не могу оставаться после школы. Мне не на чем потом добираться домой, – моя нижняя губа задрожала.

– Хмм, – он повернулся на своем стуле и почесал щёку. – Ну, ты не можешь завалить матанализ, или не сможешь выпуститься. А я полагаю, что ты хочешь окончить школу и убраться отсюда к чертям, – он выжидающе посмотрел на меня.

Я кивнула, борясь со слезами. Я подумала об игре в футбол Оливера в эти выходные, и о том, какой скучной она будет. Вот оно. Кажется, сработало. Я ощутила, как мои глаза высохли.

– Не переживай, Кейденс, – сказал мистер Коннели. – Я что-нибудь придумаю.

– Как?

– Не беспокойся об этом. Просто оставь это мне, – ответил он, а потом отхлебнул апельсинной газировки.

Я улыбнулась. – Не видела никого старше одиннадцати, кто бы пил апельсиновую газировку.

– Что ж, мои друзья в колледже задавали мне жару из-за этого, – ответил он. – Оказывается, в колледже ты должен пить латте со льдом. Вот что ты должен делать.

– Приму во внимание, – сказала я.

Мистер Коннели откашлялся и посмотрел на бумаги, лежавшие на его столе. Я воспринял это как сигнал к тому, чтобы уйти. Я обернулась и замерла от его слов.

– У меня есть кое-что для тебя, – сказал он.

– Правда? – спросила я, снова поворачиваясь к нему. Он рылся в своей сумке.

– Ага. Просто дай мне секунду найти его…

Я нервно стояла, дергая пуговицы на своей рубашке. Моё девичье сердце и разум думали, что это мог бы быть цветок или коробка конфет. Да, я была идиоткой, ясно?

– И вот он, – сказал он, и достал CD-диск. Он протянул его мне. – Помню, ты сказала, что у тебя нет доступа к интернету. Подумал, что ты, возможно, захочешь послушать «Полночь в Совершенном мире», раз уж тебе было так любопытно.

Я вспыхнула, опустив голову так, чтобы он не заметил. Это было гораздо лучше цветов и шоколада.

– Я уже, – прошептала я. – В компьютерном классе.

Не нужно было говорить ему этого, но мне хотелось. Хотела увидеть его реакцию.

– Что? В то время, когда должна была работать? – вопрос вышел, как кокетливое наставление. Именно такой реакции мне и хотелось.

Я покачала головой. – Сначала я доделала задание, – я подняла глаза на мистера Коннели.

– И что ты подумала? – спросил он.

– Я подумала, что она…совершенна.

От его взгляда я почувствовала себя неуютно и чрезвычайно взволнованно. Я хотела знать, о чем он думал, но не смела спросить. Это прозвучало бы крайне лично и недопустимо.

– Хочешь оставить себе диск на какое-то время? – спросил он.

– Вы не будете по нему скучать?

Он покачал головой. – У меня есть айпод.

– Хорошо. Спасибо, – ответила я и бережно положила диск в сумку. – Кого вы слушали, когда я вошла?

– DJ Premier, – ответил он.

– Ещё один ди-джей?

– Ну да.

– И как называется песня?

– «Учи детей», – ответил он с ухмылкой.

– Да вы прикалываетесь.

Мистер Коннели усмехнулся. – Вовсе нет. Песня называется «Учи детей».

– И? Для вас это как вдохновение, пока вы планируете, как провести уроки?

Он слегка наклонил голову набок, рассматривая меня. – Ты забавная. И да, может это и есть вдохновение.

Клянусь, его глаза прожигали дыры в моём лице. Он был таким…напряженным. Но спокойный, стабильный вид напряжения, если такое вообще возможно. Я неловко стояла, ожидая, когда он меня отпустит.

– Тебе пора на обед, Кейденс, – сказал он, на его губах играла слабая улыбка.

– Пора?

– Мммм.

– Ладно, – я повернулась, чтобы уйти.

– Увидимся завтра.

– Мммм, – всё, что я смогла ответить.

***

После ужина зазвонил телефон, Оливер поднял трубку.

– Резиденция Миллеров, – произнес он, а потом замолчал, вежливо слушая человека на другом конце. Он посмотрел на меня и усмехнулся. – Подождите минутку, сэр, – ответил он и позвал папу.

Папа взял трубку, а Оливер подсел ко мне, ухмылка расползлась по его лицу.

– Что? – рявкнула я.

– Сегодня у тебя были неприятности? – спросил он.

– Нет.

– Тогда зачем звонит твой учитель по математике?

Моё сердце рухнуло на пол. Зачем мистер Коннели звонил мне домой? А потом я вспомнила наш недавний разговор. Дополнительные занятия! О Боже! Я ни за что не покажу родителям оценку за тест!

Я поспешила к папе, крутясь вокруг него, словно раздражающий комар.

– Я понимаю, – ответил папа, пытаясь прогнать меня. – Нет, нет. Я рад, что вы позвонили.

Правда ли?

– Мы что-нибудь придумаем, – продолжил папа. – В четверг она будет. Большое спасибо за ваш звонок, мистер Коннели. Берегите себя, – и папа повесил трубку.

Я прыгала с ноги на ногу, умирая от желания покончить с этим. Моё наказание за сокрытие моей ужасной оценки от родителей. Что они заберут у меня следующим? У меня оставался только мобильник. Разумеется, они не заставят меня с ним расстаться. Они используют его, чтобы отслеживать каждое моё движение, звонят мне беспрестанно, проверяя, что точно знают, чем я занималась.

Папа стоял и смотрел на меня. Я больше не могла терпеть.

– Вот! – я сунула ему в руки свой телефон.

– Что ты делаешь? – спросил папа. Он оттолкнул мой телефон.

– Я знаю, у меня неприятности, – сказала я. – Просто забери телефон. Я знаю, ты всё равно собирался это сделать.

Папа покачал головой.

– У тебя нет неприятностей.

Я выдохнула с облегчением.

– Но ты должна была сказать мне, что у тебя проблемы с матанализом, – продолжил он. – Мистер Коннели сказал, что беседовал с тобой сегодня во время обеда. Он предлагает бесплатные дополнительные занятия.

– Ага, после школы, начиная со следующей недели, – сказала я. – Я не могу оставаться, пап, иначе пропущу автобус.

На мгновение папа задумался.

– Ну, думаю, я позволю тебе водить по вторникам и четвергам.

Моя челюсть отвисла.

– Думаешь, ты сможешь с этим справиться? – спросил он.

Я кивнула, рот всё ещё был широко открыт. Папа самодовольно улыбнулся.

– Закрой рот, Кейденс, – приказал он, и я закрыла его. – Я вообще-то рискую, так скоро позволяя тебе водить.

Водить так скоро? Я не сидела за рулем почти год, но я не спорила.

– Не заставляй меня пожалеть об этом, – предупредил он. – У тебя два дня. Поняла меня? Оставшуюся часть недели ты ездишь на автобусе. Посмотрим, как ты будешь справляться с подработкой, тогда станет видно, возвращать ли тебе права.