Текст книги "Дом (ЛП)"

Автор книги: С. Тилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 71

Вэл

«Он перебарщивает». Доминик качает головой и делает еще глоток пива.

«Откуда ты это знаешь? Ты видел эту серию раньше?» – спрашивает Кинг Дома со своего места на диване между Саванной и Аспен.

Дом показывает на телевизор. «Во-первых, я не видел эту серию. Во-вторых, любой пекарь-недотепа поймет, что он собирается испортить тесто. Оно будет как резина, когда он закончит».

Я не могу сдержать смеха, видя, как отвращение звучит в голосе Доминика.

От моего смеха его рука, обнимающая меня за талию, напрягается.

После ужина, который оказался довольно приятным, мы переместились в гостиную, чтобы посмотреть серию праздничных эпизодов «Второго укуса».

Думаю, мы все были удивлены, когда Аспен, из всех людей, потребовала, чтобы мы посмотрели телевизионный конкурс выпечки. Но, судя по всему, это ее любимое шоу. Она утверждает, что это помогает ей расслабиться.

«Откуда ты знаешь это дерьмо?» Кинг, похоже, не может отпустить это. И судя по тому, как его челюсть сжимается каждый раз, когда он смотрит в эту сторону, похоже, он не может отпустить и меня, сидящую на коленях у Доминика.

«Я знаю, потому что я не пещерный человек», – отвечает Дом. «Как ты можешь не знать этого дерьма?»

Неро засовывает в рот горсть попкорна, переводя взгляд с одного парня на другого, а затем наклоняет голову к Дому. «Кухня полностью укомплектована, если хочешь проявить себя, Чикаго. Сделай мне печенье».

«Нет», – Дом проводит рукой по моей руке. «Мне хорошо там, где я есть».

Я откидываюсь еще дальше и кладу голову на плечо Доминика.

Я никогда не видела, как Доминик занимается выпечкой. Не думаю, что я вообще видела, как он готовит, если не считать разогревания остатков. Но каждый раз, когда я была рядом с его мамой, она говорила что-то о выпечке. Так что, я думаю, он унаследовал свои навыки от нее.

Участник, о котором говорил Доминик, теперь качает головой, а когда симпатичный ведущий подходит и спрашивает, в чем дело, парень говорит, что ему придется начать все сначала, потому что он все испортил.

«Я же говорил», – говорит Доминик, не обращаясь ни к кому конкретно, прежде чем опустить голову и поговорить только со мной. «Ты хорошо себя чувствуешь?»

Я киваю и переставляю руки так, чтобы обнять его руку, которой он обнимает меня.

Мне немного жаль, что я заставила его и всех остальных подумать, что я плохо себя чувствую.

Но это не было полной ложью. С тех пор, как я увидела этот чертов тест на беременность сегодня утром и поняла, что у меня задержка, я не могу выкинуть из головы мысль, что я могу забеременеть. И из-за этого небольшого шанса, что так и есть, я не могу пить.

И потом, вдобавок ко всему, я чувствую, что, возможно, я сумасшедшая, потому что какая-то часть меня – довольно большая часть меня – воодушевлена этой перспективой.

Но какая сумасшедшая будет рада родить ребенка от парня, с которым она практически только что познакомилась, и который обманом заставил ее выйти за него замуж?

Мой разум цепляется за слово «обман», и я задаюсь вопросом…

Затем я отбрасываю эту мысль.

Не похоже, что у Дома был бы способ испортить мои таблетки. Если только он не кормил меня антибиотиками без моего ведома. Но я не знаю, как он это делает. Плюс, он обещал больше не давать мне наркотики. И это, похоже, будет считаться подмешиванием наркотиков.

Я делаю глубокий, медленный вдох.

Нет смысла сегодня переживать из-за детей и "что если". Сегодняшний вечер – для отдыха.

Дом ёрзает вокруг меня. «Хочешь пойти спать?»

Я качаю головой. «Пока нет. Мне комфортно».

Дом принимает это и откидывается назад, наблюдая за тем, как разворачивается пекарская драма.

Когда мы только приехали сюда и Дом ударил Кинга, у меня чуть сердечный приступ не случился.

Я знаю их обоих достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что ни один из них не отступит, пока другой не умрет. А потом, когда Доминик начал говорить, и я поняла, что он нападает на Кинга из-за меня – из-за меня — слезы просто потекли.

Потому что никто никогда так за меня не заступался.

И слышу извинения Кинга. А потом Аспен. И вижу слёзы Саванны…

Я не знала, насколько мне это было нужно.

Я думала, что прошлое – это то, что мне просто нужно преодолеть, с чем я застряла, разбираясь. Но Доминик… Он знает меня, по-настоящему знает меня, всего пару месяцев. И за десять минут и несколькими ударами он смог снять с моих плеч груз всей жизни.

Это не должно было сработать. И эти простые извинения не должны были так сильно повлиять на меня. Но они повлияли. Потому что я могла сказать, что они имели это в виду. И я могла видеть ненависть к себе, написанную на лице Кинга, когда Доминик изложил всё как есть.

Я знаю, что они никогда не хотели причинить мне боль. Я даже не могу себе представить, каково им было узнать, что у тебя есть сводная сестра, которая намного моложе тебя, плод любовной связи. Так что, на самом деле, тот факт, что мы вообще дружим, наверное, чудо.

Я прижимаюсь щекой к щеке Дома.

Этот человек.

Он сделал много плохого. Но он также сделал так много хорошего. Он уже так много изменил в моей жизни.

И готова я к этому или нет, мне кажется, я в него влюблена.

Я крепче сжимаю его руку, и от этого движения мой новый бриллиантовый браслет заиграл на свету.

Импортер алмазов, блин. Почему я даже не удивлена?

Я поднимаю руку и трогаю свои крошечные серьги в форме сердечек.

«Знаешь…» – я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на мужа. «Мне бы пригодились серьги, которые подойдут к моему новому браслету».

* * *

Что-то толкает меня, и я стону.

Тело напротив моего вибрирует. «Продолжай спать, Ангел. Я просто несу тебя в постель».

Я чувствую, как меня поднимают в воздух, и моргаю, открывая глаза. «Доминик?»

Я не знаю, почему я произношу его имя. Нет никого, кто бы держал меня так, нес меня, как невесту, через темную гостиную.

«Да, это я, Валентина».

«Мне нравится, когда ты произносишь мое полное имя».

«Мне нравится это говорить», – губы прижимаются к моему лбу.

«Я могу ходить», – бормочу я.

«Я знаю, что ты можешь, – слова Доминика проносятся сквозь меня. – Но я хочу обнять тебя».

И я ему позволяю.

И это последнее, что я помню.

ГЛАВА 72

Дом

Неро протягивает руку для пожатия. Это оливковая ветвь. Принятие.

И я этого хочу.

Но мне также нравится с ним возиться.

Поэтому я беру его, а затем притягиваю его в объятия.

Неро напрягается.

«Спасибо, что пригласили нас», – говорю я, похлопывая его по спине.

Он пытается меня оттолкнуть. «Кинг пригласил тебя, а не я».

Пэйтон подходит к нам, и я начинаю его отпускать. «Ладно, ладно, большой ты ребенок. В любом случае, мне придется обнять твою жену на прощание».

Неро пытается нанести мне удар в почку, но я этого жду, поэтому успеваю вовремя увернуться.

Я цокаю. «Ударь меня, и ты не получишь свой блестящий костет». Челюсть Неро работает. «И не волнуйся, я закажу его женского размера, чтобы он подошел».

«Беру свои слова обратно». Он смотрит на меня своими черными глазами. «Ты мне не нравишься».

Его маленькая жена толкает его локтем в бок, и он кладет руку ей на плечо.

Кинг подходит, Саванна уже зажата у него под мышкой. «Признателен, что ты совершил поездку».

«Это было в радость».

Валентина заканчивает завязывать пояс на своей куртке, уже обняв всех на прощание. «Если вы, ребята, хотите выложить целое состояние, чтобы снова снять это место, мы с радостью вернемся». Она улыбается. «И, возможно, в следующий раз я не буду спать ради этого».

Саванна ухмыляется. «Я уверена, мы сможем что-нибудь устроить». Затем она поворачивает свою улыбку ко мне. «Еще раз спасибо за прекрасный браслет».

Пейтон тоже выражает свою благодарность.

Вэл закусывает губу. «Мне не хочется уезжать, не попрощавшись с Аспен».

Саванна фыркает. «Поделом ей, раз она встала, чтобы пойти на пробежку или что она там еще делает».

Валентина кивает, но я вижу, что она не хочет уходить, не повидавшись с сестрой.

Я слышу, как Роб подъезжает к подъездной дорожке, поэтому я смотрю в окно рядом с дверью, наблюдая, как он едет по свежему сугробу. А затем я ухмыляюсь.

«Думаю, это была не пробежка». Я распахиваю переднюю дверь, и мы все наблюдаем, как Аспен вылезает из пассажирского сиденья в той же одежде, что и вчера вечером.

Вэл закрывает рот рукой, но уже слишком поздно что-либо предпринимать, чтобы скрыть вздох.

«Что за фигня?» – прогремел Кинг.

Роб благоразумно остаётся за рулём.

«Это наш сигнал, мама». Я кладу руку Вэл на спину, чтобы она пошла, а затем поднимаю наши сумки.

«Мама?» – бормочет Кинг. «Что, черт возьми, со всеми сегодня утром не так?»

Он говорит что-то еще, но мы его не слышим.

Вэл делает несколько торопливых шагов, чтобы быстро обнять Аспен, пока я ее догоняю.

«Наслаждайся днем», – говорю я Аспен, и она закатывает глаза, прежде чем направиться к дому.

Улыбка Валентины, когда она смотрит на меня, так полна юмора, что мне приходится ее поцеловать.

Другого выбора нет.

Сделав несколько длинных шагов, я бросаю сумки и обнимаю ее за талию.

Я наклоняю ее назад, а затем захватываю ее рот своим.

Вал растворяется во мне. Совсем не сопротивляясь.

И мне это нравится.

Ее рот открывается, и я скольжу своим языком по ее языку.

Мне нравится ее вкус.

Она тихонько стонет, и это заставляет меня пожалеть, что я не спал всю ночь, не вынимая из нее свой член.

Я люблю ее.

Мои глаза медленно открываются.

Я люблю ее.

Я провожу рукой, которая не была у нее на спине, вверх по ее горлу.

Я чертовски люблю эту женщину.

Всю её.

Каждый чертов дюйм.

Каждый изгиб.

Каждая слеза и каждый вопль.

Я люблю ее.

Что-то холодное ударяет меня в затылок, и я резко выпрямляюсь.

Оглядываясь назад, я вижу, как Кинг зачерпывает еще одну горсть снега.

Вэл видит его и издает девчачий визг, а затем бросается к машине.

Я иду спиной вперед к машине, и когда в меня летит второй снежок, я отбиваю его рукой, затем поднимаю средний палец в знак приветствия Кингу и забираюсь на заднее сиденье рядом с женой.

Но прежде чем я успеваю притянуть ее к себе для еще одного поцелуя, мой телефон начинает звонить.

И когда я отвечаю, планы меняются.

После того, как мы высадим Вэл в Чикаго, я поеду в Коста-Рику. Потому что там Кейси.

ГЛАВА 73

Вэл

Мои губы все еще покалывают от прощального поцелуя Доминика, когда я поднимаюсь по лестнице в нашу спальню.

Я ненавижу, что его снова нет. Но, по крайней мере, я смогу сделать следующую часть в уединении.

Просто дыши.

Ноги несут меня через спальню в ванную.

Я уже решила, что сделаю это. Потому что мне нужно знать. Поэтому я не колеблюсь. Я иду прямо к шкафчику рядом с раковиной и открываю его, доставая кожаную сумку.

Мои пальцы слегка дрожат, когда я расстегиваю молнию сверху и достаю тонкую коробку.

Это всего лишь мгновение. Один момент времени.

«Ты сможешь это сделать», – говорю я, пытаясь убедить себя, что я не боюсь.

Я прочитала инструкцию сбоку на коробке. Потом перечитала ее еще три раза.

Мне никогда раньше не приходилось проходить тест на беременность. Я никогда не испытывала даже малейшего страха забеременеть. Но теперь… Ну, теперь я не могу представить, что делала это до сегодняшнего дня. Как и некоторые другие небогатые девушки, с которыми я училась в колледже, сдающие эти тесты в начале двадцатилетия. Я не знаю, как они пережили стресс. По крайней мере, я более финансово обеспечена, чем когда-либо могла мечтать. И я с человеком, в которого, я почти уверена, что люблю. И у него большая семья, которая, безусловно, будет участвовать в жизни нашего ребенка.

Но даже несмотря на все это, я все еще в ужасе.

И хотя я больше всего на свете хочу семью, я не знаю, будет ли рождение ребенка правильным выбором.

Еще слишком рано.

Эта жизнь слишком опасна.

Люди активно пытаются убить моего мужа.

Нам нужна круглосуточная охрана.

И все же…

Я вскрываю коробку и достаю один из двух запечатанных тестов.

Еще раз прочитав информацию на коробке, я поставила ее на место и разорвала упаковку вокруг тестовой палочки.

Выглядит так же, как по телевизору. Точно как на картинке на коробке.

«Просто пописай на палочку в течение пяти секунд. Положи палочку на стойку. Подожди».

Опасаясь, что я могу случайно помочиться на руку, я решаю, что не хочу иметь дело с необходимостью натягивать штаны обратно, поэтому я стаскиваю их и нижнее белье. Затем я иду в маленькую туалетную комнату в одной рубашке и оставляю дверь открытой.

Я намеренно не пошла в туалет после приземления, а теперь мне очень хочется в туалет, поэтому, хотя я и напугана, я сажусь, широко расставив ноги, и тут же начинаю справлять нужду.

И я писаю на палочку.

Пять секунд кажутся вечностью. Но я не могу остановиться, как только начну, так что теперь я просто сижу здесь, держа перед собой тест на мочеиспускание, пока заканчиваю.

Все будет хорошо.

Все будет хорошо.

Я повторяю эту мантру про себя, пока вожусь с туалетной бумагой одной рукой, а затем иду с голой задницей обратно к раковине.

Я осторожно ложу тест подальше от края стойки, чтобы случайно не задеть его, затем мою руки. Дважды. Затем я ставлю будильник на телефоне на нужное время, согласно коробке с тестом, и иду в шкаф.

Одетая в удобную одежду – спортивные штаны и толстовку Дома Yale – я захожу в спальню.

Это самые длинные минуты, которые я когда-либо прожила. Но я не могу просто стоять и смотреть на тест. Мне нужно переждать.

Я поворачиваюсь, собираясь пойти в другую сторону, как вдруг мой взгляд улавливает что-то блестящее на солнце.

Это…?

У меня перехватывает дыхание, когда я иду к стулу в углу комнаты. Потому что на сиденье лежит миска. Моя миска. Та, которую я купила на рождественской ярмарке.

Мне понадобилось две попытки, чтобы проглотить комок в горле, прежде чем я подняла миску в руки.

Кончиком пальца я провожу по верхнему краю ярко раскрашенной чаши, медленно вращая ее и ощущая идеально гладкую поверхность по всему периметру.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы она не дрожала.

Отколотая часть, которую я сломала, когда упала, была сделана. Сотнями крошечных бриллиантов. И запечатана чем-то прозрачным и гладким. Так что когда вы закрываете глаза, вы даже не можете сказать, где это.

Я прижимаю миску к груди.

Доминик починил мне миску.

Он починил то, что было сломано, и сделал это лучше.

Я так чертовски влюблена в этого мужчину.

Когда срабатывает таймер на моем телефоне, я ставлю миску на место и медленно иду обратно в ванную.

Стоя в двух шагах от стойки, я прижимаю ладони к щекам.

У меня все внутри переворачивается.

Мое сердце колотится.

И я даже не знаю, на какой ответ мне теперь надеяться.

Я могу это сделать.

Я могу сделать все, что угодно.

Я подхожу ближе и смотрю на тест.

ГЛАВА 74

Дом

Я: Приземлился. Обязательно закажи ужин. И никуда не уходи.

Ангел: Я не буду.

Ангел: Я имею в виду, что я не уйду.

Ангел: Я закажу ужин.

Ангел: Я уже заказала.

Ангел: Рада, что ты добрался.

Ангел: Пожалуйста, береги себя.

Я улыбаюсь про себя.

Я: Никогда не меняйся, Валентина.

* * *

Я: Доброе утро, Коротышка. Сегодня у меня не будет хорошей сотовой связи. Я отправлю тебе другой номер, чтобы ты сохранила. Это спутниковый.

Я: *отправляю новый контактный номер*

Я: Я по-прежнему смогу иногда проверять свой телефон, но если тебе понадобится что-то срочное, позвони по этому номеру.

Ангел: Ладно. Мой офис закрыт до Нового года, так что я просто буду сидеть здесь, есть еду на вынос и смотреть телевизор. Не беспокойся обо мне.

Я: Если я не смогу протянуть руку и прикоснуться к тебе, я буду беспокоиться о тебе.

* * *

Я: Расскажи мне что-нибудь хорошее.

Ангел: Сегодня утром я заказала продукты и пекла рождественское печенье.

Воздух разрывается криком боли, когда я улыбаюсь, глядя в свой телефон.

Я: Думаю, мне нужны доказательства.

Ангел: *отправляет фото раковины, полной грязных мисок для смешивания*

Я: Я хочу, чтобы на фотографии было твое красивое лицо, Ангел.

Ангел: *присылает селфи с волосами, собранными в пучок, и капелькой муки на щеке*

Я сохраняю фотографию на свой телефон, а затем ставлю ее в качестве фонового изображения.

Я: С нетерпением жду возможности съесть твое печенье.

Ангел: Я хочу, чтобы ты знал, как сильно я закатываю глаза.

* * *

Я перекатываюсь на спину и стону. Матрас в этом месте – дерьмо.

Когда я тянусь за телефоном, он вибрирует, сообщая о входящем сообщении.

Ангел: Я скучаю по тебе.

Тепло наполняет мое сердце, и я прижимаю телефон к груди, закрывая глаза.

Я готов пойти домой и покончить с этим.

Я: Я тоже скучаю по тебе.

Ангел: Счастливого Рождества.

Я: Завтра утром буду дома. Ты больше никогда не проведешь Рождество в одиночестве.

* * *

Я: Ангел, мы немного опаздываем. Я отправлю за тобой машину, чтобы ты встретила меня в аэропорту. Это примерно в часе езды от дома, но это позволит нам оказаться в нужной части города, чтобы направиться к дому моей мамы.

Мои пальцы барабанят по подлокотнику.

Я не хочу ехать к маме на наше семейное Рождество. Я хочу пойти прямо домой и похоронить себя внутри своей жены.

Но этот праздник всегда приносил ей только вред, и мне нужно это изменить.

Она никогда не упоминала о своем раннем детстве, до смерти отца. Но, основываясь на всем, что она мне рассказала о своей маме, я не могу себе представить, что мать действительно хорошо справилась с ролью Санты для маленькой Валентины.

Моя Валентина.

Я собираюсь устроить самую большую вечеринку в честь Дня святого Валентина, какую она когда-либо видела.

И если она к тому времени не забеременеет, я ноплню ее так, что у нее будут близнецы.

Ангел: Кто там будет?

Ангел: У меня только один подарок для твоей мамы.

Ангел: И он не завернут, потому что у твоей тупой холостяцкой задницы нет упаковочной бумаги.

Ангел: И я даже не знаю, понравится ли ей это.

Я ухмыляюсь, слушая ее оскорбления.

Я: Валентина.

Я: Она просто хочет нас. Оставь подарок дома.

Ангел: Я не могу прийти с пустыми руками.

Я: Мы пригласим ее к себе. Теперь иди одевайся. Я хочу, чтобы ты была готова поцеловать меня, когда я приземлюсь.

ГЛАВА 75

Вэл

Я барабаню пальцами по центральной консоли.

Доминик должен был приземлиться десять минут назад, но этот снег его тормозит. И с этого места, припаркованного задней частью внедорожника к задней части ангара для самолета, я ничего не вижу.

Ну, за исключением двух мужчин, стоящих снаружи машины с видимыми кобурами на поясе.

Они оба отвезли меня сюда, но когда припарковались, вышли и сказали мне сесть на пассажирское сиденье. Судя по всему, Дом отвезет нас к дому своей мамы. Думаю, это означает, что у всех этих парней есть семьи, с которыми они хотели бы быть.

Я тереблю края своей свободной красной фланелевой рубашки на пуговицах.

Это мой рождественский наряд.

Он не шикарный, но я надевала его в прошлом году, когда выходила из дома, чтобы купить еду на вынос, и хочу надеть его в этом году и наполнить его хорошими воспоминаниями.

Это глупо.

Это просто одежда.

Но глядя на свои светлые джинсы, я начинаю сомневаться в правильности каждой надетой на мне вещи.

Дом сойдет с самолета в полностью черном костюме. А рядом с ним я буду выглядеть как деревенщина в джинсах, кожаных ботильонах, черной водолазке и расстегнутой фланелевой рубашке большого размера. Единственное, что у меня дорогого, – это кольцо и браслет.

Я закрываю глаза и медленно вдыхаю.

Вчера вечером я рылась в коробках, которые мне еще предстоит распаковать в нашем шкафу, и наткнулась на пиджак, который я сохранила после первой встречи с Домом. Он больше не был закутан, как младенец, и он был слишком длинным, так что он больше не пах им, но я все равно брала его в постель и спала с ним, как с защитным одеялом.

Я скучаю по нему.

Я представляю себе Доминика.

Не его модную одежду. Не его устрашающую ауру.

Я просто представляю его. Мужчину. Моего мужа.

Его короткие волосы такие мягкие под моей ладонью.

Его яркие голубые глаза видят больше, чем мне хотелось бы, но именно то, что мне нужно.

Его сильное тело, способное нанести столько боли, но не желающее причинить его мне.

Я представляю его.

И наше совместное будущее.

Семья, которая могла бы быть у нас когда-нибудь.

Я представляю его рядом со мной. Много лет спустя.

Я представляю нас. И улыбаюсь.

Потому что он – будущее, которого я хочу. И будущее, которое мне нужно.

Обретя спокойствие, которое я искала с тех пор, как ушел Доминик, я открываю глаза.

И я его вижу.

Он направляется ко мне, крупные снежинки смягчают напряженность его взгляда.

И вот так мое тело горит.

Дом что-то говорит, чтобы отпустить мужчин, и они уходят, но я не спускаю с него глаз, пока он подходит к моей двери.

Он открывает её. Но он не вытаскивает меня. Он даже не расстегивает мой ремень безопасности. Он просто забирается в машину. Для его тела совсем нет места, но он все равно втискивается. Накрывает мое тело своим. Сжимает мою шею одной рукой, а мое бедро другой. Прижимается губами к моим.

Одна из его ног все еще снаружи машины, но такое ощущение, что он касается меня везде. Такое ощущение, что он внутри меня.

И вот его язык здесь, требуя входа, и я позволяю ему войти.

Я всасываю его и стону, требуя большего.

Он покачивается у моей ноги, и я чувствую, как его твердый член напрягается, требуя большего.

«Доминик», – выдыхаю я.

«Ангел». Он снова целует меня. «Моя Валентина». Еще один поцелуй. «Жена».

Мои губы улыбаются ему. «Добро пожаловать домой, муж».

Он улыбается в ответ. «Счастливого Рождества».

«Начинаю чувствовать, что это так», – я переставляю ногу.

Дом стонет и отстраняется. «Я ничего не хочу, кроме как трахнуть тебя на заднем сиденье. Но я пообещал себе, что у нас будет семейный отпуск».

Его слова ударили меня прямо в центр груди. «Я бы хотела этого».

Он прижимается своим лбом к моему и делает долгий вдох, прежде чем снова вылезает наружу.

«Ладно. Тогда поедем отдыхать всей семьей». Его тон соленый, и я не могу сдержать смех, когда он хлопает дверью и кружит вокруг капота.

Двигатель работал все это время, поддерживая тепло. Поэтому Дом просто пристегивает ремень безопасности, включает передачу, и мы отъезжаем от маленького аэропорта.

«Это не тот аэропорт, который мы использовали, когда летели в Колорадо», – указываю я на очевидное, когда мы сворачиваем из главных ворот на тихую улицу.

«Мы выбираем места назначения случайным образом, не используем один и тот же аэропорт два раза подряд. Но это просто мера предосторожности. Все мои рейсы и самолеты зарегистрированы на настоящие имена, которые не имеют ко мне никакого отношения».

Прямо перед нами стоит черный внедорожник, такой же, как наш, а примерно в ста ярдах от них – еще пара таких же полностью черных автомобилей.

«Эти ребята тоже едут к твоей маме?» – я показываю рукой в сторону лобового стекла. «Я думала, будем только мы?»

Аэродром тянется справа, с моей стороны. А со стороны Дома – какой-то промышленный комплекс. Большие, низкие здания, которые выглядят пустыми из-за праздника. Должно быть, мы были единственными людьми в аэропорту, потому что дороги пусты.

«Они поедут с нами туда, а потом отстанут».

Я так привыкла, что кто-то нас возит, что мне странно быть одной в машине с Домиником. И я ненавижу, что это заставляет меня немного нервничать из-за отсутствия дополнительной охраны. Видимо, я слишком привыкла к образу жизни телохранителя с шофером.

Стоп-сигналы двух автомобилей загораются на снегу, когда они приближаются к знаку «Стоп».

Я почти захихикала, когда они остановились. Кучка нарушителей закона останавливается из-за уличных знаков, когда вокруг никого нет.

Чтобы скрыть улыбку, я смотрю в окно.

Земля уходит вниз примерно на десять футов в канаву, и я вижу верхний изгиб большой водопропускной трубы, проходящей под дорогой.

Я вдруг вспомнила, как в детстве я забрела в небольшой сад рядом с парком, и мне на ногу прыгнула жаба.

Это меня напугало до чертиков, но это забавное воспоминание. Счастливое.

Я хочу больше таких.

Собравшись с духом перед разговором с Домиником, убеждая себя быть смелой, я поворачиваюсь к мужу.

И наш мир взрывается.