Текст книги "Плохие мальчики никогда не влюбляются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Джемма

Фаербол (прим. пер.: крепкий коктейль, состоящий из коричного ликёра либо виски пополам с сиропом из корицы, светлого рома и соуса табаско) был отвратителен.

На вкус – будто глоток настоящего огня, и мне пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не закашляться как дурочке после того, как Слоан сунула мне этот крошечный пластиковый стаканчик. Сначала я попыталась потягивать его медленно, но Мерседес и Слоан только рассмеялись, показав, как нужно пить правильно.

Я привыкла видеть, как Ричард потягивает свой янтарный напиток из хрустального бокала, позвякивая льдом – словно предупреждая перед тем, как начать орать. Но я всё равно выпила. Опрокинула стакан и осушила его за секунду. Я знала, откуда взялась эта смелость. Я чувствовала, как Исайя смотрит на меня, и хотела показать ему, что со мной всё в порядке. Что вчерашнее занятие меня ни капли не задело. Ну да, сердце немного потрёпано, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не выдать то, что сказал мне Бэйн… Но я была в порядке.

Только сейчас, когда меня затягивали в тёмную комнату, а чужие руки легли на места, которых касался только он, я почувствовала, как меня накрывает волной паники. Страх оказаться в сыром, холодном помещении без единого лучика света заставлял сердце бешено колотиться. Почти как на той первой вечеринке Притязаний, когда Бэйн нашептывал мне на ухо мерзости, от которых стыла кровь.

Сейчас я была увереннее в себе – не настолько напугана, но где–то в глубине сознания страх всё ещё шевелился. Прошлое всплывало на поверхность, и я изо всех сил цеплялась за одно: я видела лицо парня, который подошёл ко мне. Не знала его имени, но замечала в школе – в коридорах, возможно, даже в столовой. Он не причинит мне вреда.

Перед тем как погас свет, его искренний взгляд вопросительно встретился с моим, словно спрашивая разрешения. Я кивнула. Мне бы хотелось переглянуться с Слоан и Мерседес, но тогда я снова увидела бы Исайю с Брианной – а этого я сейчас не вынесу. Придётся рассчитывать только на себя. Дверь захлопнулась, погрузив комнату в кромешную тьму. Сердце бешено колотилось, когда парень медленно прижал меня к стене.

– Не был уверен, что ты согласишься, – прошептал он, касаясь губами шеи. Его дыхание пахло тем же алкоголем, что и моё, а я всё ещё чувствовала на языке привкус корицы. – Кто–то сказал, что ты больше не принадлежишь Исайе. Это правда? Или мне ждать, что он сейчас выбьет дверь?

Я нервно рассмеялась, пытаясь заглушить странное волнение от этой мысли. Что со мной не так?! Исайя сейчас трогает другую!

– Разве не видел, что он уже нашёл замену? Он не придёт меня останавливать.

Я проглотила комок в горле, слегка отклонив голову, давая ему доступ.

– Ему без разницы.

Правда, скрытая в этих словах, заставила меня внутренне сжаться, но я попыталась расслабиться, пока его грубые руки скользили по бокам моего черного платья и касались бедер.

– Ты уверена в этом?

– Да, уверена.

Я лгала. Я не была уверена ни в чем. Я даже не знала, хочу ли этого, но всё равно продолжала. Медленно повернувшись к источнику тёплого дыхания на своей шее, я прикоснулась губами к его губам.

Они не были похожи на губы Исайи. Они не заставляли мои колени дрожать и не разжигали огонь внизу живота. Но в этом всё равно было что–то приятное. Когда его руки начали медленно двигаться от моих бёдер к груди, моё дыхание участилось.

Но это не была паника. Я не пыталась отогнать воспоминания о Ричарде. Не чувствовала того леденящего страха, который охватил меня, когда Бэйн затолкал меня в одну из этих комнат на первой вечеринке. Я не чувствовала себя в опасности.

Мой язык скользнул в его рот, и я почувствовала, как внутри разгорается жар. Его прикосновения становились всё смелее, и я начала терять себя в этом моменте – пока не осознала одну вещь. Я не паниковала. Не прогоняла воспоминания о прошлом. Потому что вместо того, чтобы думать о парне передо мной, я представляла Исайю.

Вспоминала, как его руки сжимали мою попку, когда он посадил меня на обеденный стол. Как заставил моё тело трепетать в библиотеке на прошлой неделе. Как я таяла от его губ, прижатая к дереву.

Боже, как же это было волнующе!

Это было так неправильно – делать такое при всех. Но моё тело отвечало страстью тогда, как отвечало и сейчас – одним лишь воспоминанием. Я не целовала случайного парня на вечеринке Притязаний. В моей голове это был Исайя. Соски напряглись, я застонала, чувствуя, как теряю контроль. Что, чёрт возьми, со мной?! Хватит думать об Исайе! Я сводила себя с ума. Нервы звенели. Я раздвинула ноги, отчаянно желая, чтобы этот парень заставил меня почувствовать его, а не того, кто снова и снова сжимал моё сердце в груди.

– Нет, – я сняла его руки с сосков и прижала к бёдрам. – Я хочу, чтобы ты трогал меня здесь.

– Чёрт... – он выдохнул прямо в мои губы. – Как скажешь.

Я снова откинула голову, выгоняя образ Исайи из мыслей. Это не Исайя. Но... это длилось недолго. Дверь с грохотом распахнулась, и в проёме возникла высокая тень. Руки парня замерли в сантиметре от края моих трусиков, и я окаменела.

Лампочка резко вспыхнула, воздух мгновенно стал густым от напряжения.

Исайя стоял на пороге, сверля меня взглядом, в котором бушевало пламя, – и от этого во мне самой вспыхнул ответный огонь. Его щёки пылали, костяшки пальцев были в крови. Первым порывом было броситься к нему, проверить, что случилось, но я усилием воли удержалась на месте.

– Что ты здесь делаешь? – Спросила я, не убирая рук с широких плеч парня.

Разве он не должен быть сейчас с Брианной?

Парень цокнул языком:

– Я же говорил.

Я поймала его довольный взгляд и замерла:

– Ты затащил меня сюда, чтобы вывести его?

Он отвел глаза, медленно убирая руки из–под моего платья. Я резко вдохнула, глядя на Исайю – на его лице читалось чистое убийство. Почему я чувствовала себя виноватой?

– Бэйн его попросил. И это не первый раз, когда он выполняет прихоти Бэйна. – Исайя сделал шаг вперед, но я проигнорировала его, впиваясь взглядом в того, кто только что целовал меня. – Джереми, видимо, нравится, когда ему выбивают зубы. Иначе бы не согласился.

– Это правда?

Я не могла доверять ни одной чертовой душе в этой школе! Сплошные игры, игры, игры!

Он криво усмехнулся:

– Не единственная причина. Я слышал, как ты стонала в библиотеке с Исайей.

Его взгляд скользнул вниз по моему телу, язык медленно скользнул по губам: – Ты чертовски горячая, детка. Кто бы отказался?

Я почувствовала себя дурой. И мгновенно взбесилась. Резко подняв ногу, я всадила коленом ему в пах, с наслаждением наблюдая, как он рухнул на пол.

– Всё равно ты отстойно целуешься.

Я стояла над ним, пока он корчился от боли, сжимая пах. Так и подмывало плюнуть, но вместо этого я лишь расправила плечи, поправила подол платья. Мне срочно нужно было выбираться из этого подвала. Вообще–то, из этой школы. Оставив Джереми корчиться на полу, я направилась к выходу, изо всех сил стараясь не смотреть на Исайю. Моё достоинство было спасено лишь наполовину.

Я проберусь через прохладную воду в темном подземном коридоре и доберусь до своей комнаты сама. Мне не нужны Слоан и Мерседес, чтобы держать меня за руку, когда знакомое чувство паники начнет подступать в этом тесном пространстве. Я в порядке.

– Да, блять, конечно, – проворчал Исайя, хватая меня за руку. Он резко потянул меня обратно в эту душную комнату и прижал к стене.

Джереми медленно поднялся на ноги, все еще хрипя, и с усмешкой закрыл за собой дверь. Воздух стал таким густым, что я едва могла дышать. Голубые глаза Исайи впились в меня, и я сглотнула, стараясь отодвинуться от него еще дальше. Я изображала гнев, но в глубине души колебалась. Я не могла определить свои эмоции, но чем дольше Исайя смотрел на меня, тем ближе я была к тому, чтобы сорваться с края.

– Зачем ты здесь? – Резко бросила я. – Что тебе нужно?

Исайя сжал мои запястья, резко закинув мои руки над головой. Сердце бешено колотилось, а жар, который я ощущала всего минуту назад, думая о его губах вместо приспешника Бэйна, теперь буквально прожигал меня изнутри. Чёрт.

– Что я делаю, Джемма? – Он рассмеялся мне в лицо, и я увидела раздражение в его чертах. Вена на шее пульсировала в такт моему учащённому дыханию. – Что делаешь ты?

Его лицо приблизилось к моему, и горло сжалось. Моё тело всё ещё реагировало на него, и эта близость казалась такой... правильной.

– Что значит «что делаешь ты»? – Я задрала подбородок, встречая его взгляд с такой же яростью. – Ты вмешался в мои дела!

Он закатил глаза, сильнее сжав мои запястья. Он единственный, кому я позволяла такое – без попыток вырваться. Он знал, что скрывает чёрная ткань.

– Это не ты, – прошептал он, изучая каждую черту моего лица, прежде чем опустить взгляд ниже. В животе вспорхнули бабочки, а когда я попыталась отвернуться, его пальцы отпустили запястье и вцепились в подбородок.

Большой палец провёл по моим распухшим губам, стирая алую помаду, которую Слоан настояла нанести.

– И эта помада – не ты.

Брови сдвинулись, губы сжались в тонкую ниточку.

Исайя отпустил мой подбородок и дотронулся до хвоста, собравшего все мои непослушные пряди.

– И эти волосы – не ты.

Я ахнула, когда его палец зацепил тонкую резинку и одним движением порвал ее. Каштановые волосы рассыпались по плечам волной. Он сглотнул – так сильно, что я почувствовала это между ног. Одна его рука все еще сжимала мои запястья, но другая медленно скользнула по щеке, спустилась к шее, заставив мое дыхание участиться. Подушечка пальца скользнула по вырезу платья, и спина сама собой прогнулась. Я даже не могла злиться на предательство собственного тела. Оно действовало само. Оно хотело Исайю – вопреки всему. Его прикосновений. Его поцелуев. Его тихого шепота. Мое тело знало, что снова жаждет этого единения. Безрассудного. Иррационального. Такой я была, когда дело касалось его. И это был бунт в форме одного прикосновения.

Его хриплый голос заставил меня встрепенуться, и я уставилась на его соблазнительные губы.

– И это платье...

Он провел языком по нижней губе, и я стиснула зубы, чтобы не поцеловать его.

– ...тоже не ты.

Мое дыхание смешалось с его, когда наши взгляды встретились. Сердце сжалось.

– Ты не знаешь меня так хорошо, как тебе кажется, Исайя.

Его большой палец медленно провел по моим скованным запястьям, касаясь уродливых шрамов под черной тканью.

– Мне не нужно знать все твои секреты, чтобы понимать тебя по–настоящему, Джемма.

Я дернулась, пытаясь высвободить руки, но он не отпустил. И я не могла отвести взгляд. Мне безумно хотелось, чтобы он продолжал смотреть на меня.

– Я сама не знаю, кто я, Исайя. Так как же можешь знать ты?

– Это ложь.

Его низкий смешок будто вдохнул в меня жизнь, и вот его губы уже в сантиметре от моих.

– Ты прекрасно знаешь, кто ты. Ты точно знаешь, чего хочешь, и не остановишься, пока не получишь это.

Его колено вклинилось между моих бёдер, и я охотно раздвинула их. Его слова опьяняли сильнее любого алкоголя.

– Ты упряма. – Он придвинулся ближе, заставив меня едва сдержать стон. – Сильна. – Рука впилась в моё бедро, пальцы вжались в кожу. – Бесстрашна.

Его нос скользнул по моей щеке, когда он наконец отпустил мои запястья. Ладонь легла на бетонную стену рядом с моей головой.

– И самое главное – ты знаешь, когда нужно отступать перед опасностью. Поэтому ты бежишь от Ричарда.

Ричард. Не «дядя»... Он сказал «Ричард».

Я сглотнула, дрожа под ним. Мне нужно было, чтобы это прекратилось. Вечная борьба между нами. Хотелось, чтобы комната хоть на минуту перестала вращаться, и я могла прийти в себя.

Его слова прорезали тишину: – Скажи мне, чтобы я ушёл. Прямо сейчас.

Я оглядела пыльную грязную комнату, пока его зубы скользили по мочке моего уха.

– Ч...что?

Исайя резко отстранился, и на его лице читалась такая агония, что даже гнев не мог её скрыть.

– Я для тебя опасен. Прямо как Ричард. Так что прогони меня.

Я нахмурилась, но была слишком ошеломлена, чтобы ответить. Он не имел ничего общего с Ричардом.

– Скажи, что ненавидишь меня! – Закричал он, отпуская моё тело и зажимая мою голову между своими мускулистыми предплечьями. На его лбу выступила капля пота, и я знала, что его растрёпанные волосы – следствие того, что Брианна запускала в них пальцы, но мне было всё равно. – Скажи, что предпочла бы того парня! Скажи, что переспала бы с кем угодно в этой школе, только не со мной! Скажи нет... Оттолкни меня.

Тогда до меня дошло. Исайя не просто так то притягивал меня, то отталкивал. Он притягивал, потому что не мог оттолкнуть сам. Он хотел, чтобы это сделала я. И я должна была. Должна была упереться руками в его грудь и отшвырнуть его на другой конец комнаты, потому что он был прав. Он был опасен. Его отец был опасен. Ричард был опасен. Бэйн тоже был опасен. Каждый по–своему.

Но я замешкалась. Пальцы царапнули каменную стену за моей спиной, а я просто смотрела. Смотрела в его глаза, видя бурю в этих синих глубинах – точь–в–точь как во мне. Мы оба застряли. Оба разрывались между правильным и неправильным, пытаясь донести друг до друга то, чего и сами не понимали.

Голова Исайи бессильно упала, а затем он резко отвел руку и со всей силы ударил по стене рядом со мной.

– Уходи!

Его слова прозвучали, как обвал горы, но я не двинулась с места. Ему было больно. Я чувствовала, как его тело дрожит, прижатое к моей груди.

Не имело значения, что он причинил мне боль той ночью, когда его отец нашел меня – сознательно или нет. Не имело значения, что я наслаждалась своей новой независимостью после вчерашнего разговора с Бэйном. Не имело значения, что у меня подкашивались ноги при виде его с Брианной.

Ничто не имело значения, кроме него. Его жизнь не была легкой. Как и моя.

Мои руки медленно поднялись к его груди. Под ладонью я ощущала бешеный ритм его сердца, и когда он открыл рот, оно забилось еще чаще.

– Скажи, что ненавидишь меня. Прикажи уйти, Джемма. Пожалуйста.

Он резко поднял голову, и его взгляд пронзил меня насквозь, достигнув самой души.

– Когда наступит завтра, я начну всё сначала. Я заставлю тебя возненавидеть меня, чтобы ты держалась подальше. И я не остановлюсь, пока не добьюсь этого. Так что прогони меня.

Мучительная боль скрутила меня изнутри, смешав все воедино, – и этого оказалось достаточно, чтобы я сорвалась.

Дрожащей рукой я вцепилась в его резко очерченную челюсть, ощущая, как острые скулы впиваются в ладонь. Притянула его ближе и позволила себе сломаться.

Наши губы слились в жадном поцелуе, отбросившем всё остальное. Его руки обхватили мою талию, он поднял меня, заставив ноги обвить его спину, и прижал к себе так, что я застонала, вдыхая спёртый воздух комнаты, переполненной слишком сильными эмоциями.

– Я не думаю о завтрашнем дне, – прошептала я, слегка прикусив его губу.

Его глаза вспыхнули, и по телу разлилась волна дофамина.

– К чёрту завтра.

Исайя опустился на грязный стул в углу, а я расселась у него на бёдрах.

– Сегодня ты принадлежишь мне.

Я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как его пальцы скользят по спине к молнии у шеи. Волосы были отброшены на плечо, а кожа под тканью платья так обострилась, что я чувствовала каждое касание прядей.

Звук расстёгивающейся молнии заставил меня открыть глаза. Его полуприкрытый взгляд жадно скользнул по обнажённой коже, когда он стянул платье с моих плеч. Грудь оказалась полностью открыта.

Слоан советовала не надевать лифчик – и сейчас я была благодарна ей за это.

Рот Исайи прильнул к моей коже, а моё тело тут же откликнулось. Влажность между ног не оставляла сомнений – и мне не было стыдно.

Я хотела этого.

Будто вся ярость и боль предательства, копившиеся с той ночи, когда его отец нашел меня под зеленым навесом, вырвались наружу, требуя выхода.

Тихий стон сорвался с моих губ, когда я приподнялась над ним, жаждая большего, чем грубое касание джинсовой ткани. Он захватил мой сосок губами, и я вскрикнула, вцепившись в его волосы. Мгновенная боль отозвалась горячей волной между ног.

Я замерла. Исайя отстранился, сверкнув хищным взглядом. Мои руки соскользнули с его плеч, потянувшись к рубашке. Одна туфля коснулась пыльного пола, когда я слезла с его колен, стягивая платье ниже бедер. Освободившись от ткани, я медленно сделала шаг, наслаждаясь его взглядом.

Его глаза, полные желания, обжигали меня с головы до ног – и я блаженствовала.

– Я не заслуживаю тебя, – прошептал он, сжимая мои бедра и глядя снизу вверх с тем же напряженным выражением, с которым ворвался сюда.

– Возможно... или нет, – мой ответ прозвучал так же тихо, пока я опускалась на колени. Пальцы нашли пуговицу его джинсов, и его брови дрогнули. – Но мы заслужили этот момент. Заслужили передышку от реальности.

Я расстегнула молнию, осознавая, что действую на автомате. Но мое тело знало лучше – и в этот миг, прокляв прошлое и будущее, я жаждала только его.

Он запрокинул голову, пальцы непроизвольно сжались на бёдрах, когда я освободила его от боксеров. Я подавила колебания – для сомнений не оставалось места. Пульсация между ног становилась всё нестерпимее, когда я обхватила его и провела ладонью от основания к головке, затем обратно.

Вспомнила, как в лесу мы с Исайей случайно наткнулись на Шайнера с какой–то девчонкой. Хотелось повторить её действия. Почувствовать его во рту. Увидеть, как он теряет контроль – ведь он всегда держал всё под контролем.

– Джем... – Его дыхание участилось, бёдра непроизвольно дёрнулись, рельефный пресс напрягся.

Мои губы замерли в сантиметре от его возбуждения. Я облизнулась, заворожённая властью его желания, проникавшего в каждую клеточку моего тела. Но прежде, чем я успела что–то предпринять, его руки впились в мои плечи, и он поднял меня с колен, усадив на свои бёдра.

– Хватит стоять на коленях.

Я прерывисто вдохнула, ощущая, как он трётся о мою мокроту. Тонкая ткань между нами уже промокла, и он это чувствовал.

– Ни за что не позволю тебе делать минет в этом грязном подвале, с ободранными коленями – и всё из–за моего отца.

Он сглотнул, одной рукой стаскивая джинсы и боксеры, другой доставая из заднего кармана презерватив. Упаковка оказалась у него в зубах – он разорвал её и, слегка отстранив меня, натянул презерватив. Трусики полетели через комнату, прежде чем он притянул меня обратно, обхватив за талию.

– Я не заслуживаю тебя, – повторил он, направляя себя. Я потерлась о него, предвкушая наслаждение – и не ошиблась. Было так хорошо, что я едва не заплакала.

– Чёрт… – Он прошептал это в сгиб моей шеи, пока я, обхватив его голову руками, двигалась над ним. Он был повсюду: его губы касались каждого дюйма моей кожи, язык танцевал с моим, а руки двигались в такт его уверенным толчкам.

– Ммм… – Я застонала, когда его ладонь скользнула между наших тел и начала выводить круги на моём клиторе, заставляя бёдра двигаться в новом ритме. Я ловила тот самый момент, зная, что скоро достигну вершины. Оргазм нарастал, всё ускорялось. Ссадины на его костяшках оставляли красные следы на моём животе.

Его большой палец не останавливался, но губы замерли в сантиметре от моих.

– Я ломился во все закрытые двери, чтобы найти тебя, когда погас свет.

Я резко вдохнула, лёгкие горели, но я не могла остановиться. Боже, это было так хорошо. Спазмы внизу живота разжигали огонь, и я хотела ощутить, как теряю контроль. Хотела того блаженного обмана, который убеждал бы меня, что всё в порядке и ничто плохое больше не коснётся меня.

– Мысль о чужих руках на тебе сводит меня с ума.

Он прикусил мою губу, и я вскрикнула, чувствуя, как сжимаются мышцы между ног. Его толчки участились – мы оба двигались навстречу друг другу, словно в безумном танце, отчаянно жаждая этого.

– Боже… – прошептала я, сделав последнее движение перед тем, как волны оргазма накрыли меня с головой, сотрясая наше сплетённые тела. Его руки сжали мои бёдра, и в следующий момент моя спина уже касалась пола, пока я переживала самые интенсивные, ослепляющие ощущения в своей жизни.

Исайя замер надо мной, заполняя меня до предела. Я едва осознавала его слова, когда он, обессиленный, опустился рядом, прошептав мне в ухо:

– Кажется, я, блять, люблю тебя, Джемма.

Сердце замерло. Я закрыла глаза, пытаясь не думать о том, что будет дальше.

– Но не имею права.

Глава 11

Джемма

Я то и дело поглядывала на дверь кабинета рисования, гадая, когда же увижу его лицо. Прошло несколько дней с тех пор, как в подвале Святой Марии всё сначала сложилось, а потом развалилось. Между мной и Исайей по–прежнему висело напряжение.

Он снова держал дистанцию. Его взгляд больше не блуждал в мою сторону. На занятиях его руки почти всегда сжимали карандаш или книгу – будто только это и удерживало его в кресле. Он не уходил к Бэйну, не возвращался в психиатрическую клинику. Ничего. Мы просто сидели в тихой библиотеке, утопая в нежеланных мыслях, скрывая то, что никто из нас не решался высказать.

Члены Комитета больше не проверяли нас после визита мистера Каннингема. Хотя Бэйн и сверлил меня взглядом всякий раз, когда мы оказывались в одном помещении, он тоже не вмешивался. Всё замерло в ожидании, и это напрягало – ведь затишье всегда предвещает бурю.

С Ричардом было так же. Недели мнимого спокойствия – и вот он уже нервничает, обвиняет меня в неуважении или выдумывает несуществующие провинности, чтобы наказать.

В прошлый понедельник я смогла избежать звонка с ним, хотя директор Эллисон всё же вызвал меня в кабинет для беседы. Я возвела барьеры, готовясь лгать сквозь зубы, и постаралась забыть, как он швырнул мою мать в ту мягкую комнату. С ним нужно было сохранять хладнокровие – хотя бы для видимости.

Особенно сейчас, когда мой день рождения уже близко, и всё вот–вот изменится. Я была слишком горда, чтобы спрашивать Исайю, когда закончится его испытательный срок, и он достанет всё необходимое для побега, но знала – это грядет.

Если бы Ричард заподозрил неладное до моего выпуска из Святой Марии, он, не раздумывая, вырвал бы меня отсюда – даже под пристальным наблюдением соцработницы. Именно об этом директор Эллисон хотел поговорить со мной в понедельник вечером.

Оказывается, Энн – та самая соцработница – звонила, чтобы проведать меня. Однако у меня было подозрение, что директор что–то скрывает: он слишком уж подозрительно завел разговор о моем дне рождения. Скорее всего, они обсуждали это с Энн.

Как только мне исполнится восемнадцать, я перестану быть для нее «делом». Никто больше не будет присматривать за мной, проверять, как я живу, или копаться в паутине лжи судьи Сталларда. Соцработница снимет с себя обязательства, а Ричард позаботится, чтобы она нас больше не беспокоила.

Отчасти я даже была рада, что директор упомянул звонок соцработницы. По крайней мере, теперь я знала – она жива. Хотя была уверена: если Ричард позволил ей оставаться в курсе моих дел, значит, это ему зачем–то нужно.

После всего, что я узнала о своем «любящем дядюшке», начала понимать – ошибалась я во многом. Скорее всего, Ричард специально давал Энн доступ в нашу жизнь. Точно так же, как была причина, по которой Бэйн до сих пор не рассказал ему обо всех моих проделках в Святой Марии. Тревога медленно ползла по рукам, пока я растирала последний штрих углем на бумаге. Я быстро сняла лист с мольберта и бросилась к кладовке, спрятав рисунок среди других – тех, что никто не должен был увидеть. Особенно Исайя.

Только я открыла дверь кладовки, как заметила тень за дверью кабинета рисования. Сердце ёкнуло, и на губы прокралась едва заметная улыбка.

Исайя в основном игнорировал меня – и это ранило сильнее, чем хотелось бы признать, особенно после нашей минутной слабости в субботу. Но каждое утро он сидел у двери кабинета, дожидаясь, пока я соберу вещи и пойду на завтрак.

Он мастерски делал вид, что я для него не существую, особенно когда за нами наблюдали. Но он всё равно приходил – удостовериться, что со мной всё в порядке. Это давало чувство защищённости, хоть в первый же день я и заявила, что его опека мне не нужна. Так теперь и происходило.

Он наблюдал издалека, редко встречаясь со мной взглядом. А я делала вид, что ничто не волнует меня, кроме будущего за стенами этой школы. Именно так всё и должно было быть.

Я поправила юбку на бедрах, взяла сумку и взглянула на часы над столом миссис Фитц. Рука замерла на ремне – до завтрака было еще рано. Медленно повернулась к двери, и сердце бешено заколотилось, будто пытаясь вырваться из груди. Глотнув тревогу, я повернула ручку.

У меня было предчувствие.

Что–то глубокое, инстинктивное, выращенное годами страха, что меня вот–вот поймают на чем–то запретном, – расцвело внутри, но тут же увяло, когда я увидела Кейда, прислонившегося к стене с телефоном в руке.

– Что ты здесь делаешь? – Выдохнула я с облегчением, выходя в коридор и закрывая за собой дверь, оставляя позади запах акрила и угольной пыли.

Кейд не убрал телефон и едва взглянул на меня:

– Собираешься поступать в художественный, Джемма? Вчера после уроков миссис Фитц спрашивала тебя.

Разочарование кольнуло при мысли о колледже. Но сейчас это было последнее, о чем я думала.

– Мне это не светит. Ты и сам это знаешь.

Он оттолкнулся от стены, убирая телефон в карман школьного пиджака. Светлые волосы были зачесаны назад, открывая настороженные черты лица.

– Откуда бы мне знать?

Я закатила глаза, бросив взгляд в темный коридор.

– Ты действительно будешь стоять здесь и притворяться, будто Исайя не рассказывал тебе, что я уеду ещё до выпуска?

Кейд замер передо мной, но я не подняла на него взгляд. Я не была уверена, что он знает обо мне. Или другие Бунтари. Каждый из них – мастер уклончивости. Они не выставляли эмоции напоказ, их лица оставались непроницаемыми, скрывая правду и ложь за одинаково холодным взглядом. Именно поэтому мне так сложно было понять, о чём думал Исайя каждую ночь в душной библиотеке, где мы лишь делали вид, что занимаемся.

– Почему ты больше не играешь со мной?

Я наконец подняла глаза на его тёплые карие глаза. Он медленно моргнул, ожидая ответа.

– Ты про ту игру, которую скачал мне когда–то?

Он кивнул, выглядев искренним, но кто знал, что он чувствовал на самом деле. Я пожала плечами.

– Я больше не ношу телефон с собой.

Использовать телефон, подаренный Исайей, было неправильно. Я брала его только на занятия – на случай, если ему внезапно нужно будет уйти, и мне потребуется предупредить, что за нами пришли. Но не больше. Не хотелось держать эту дурацкую штуку в руках, ждать его сообщений и в итоге разочаровываться.

Кейд раздражённо вздохнул.

– А если бы в этом коридоре был Бэйн? Если бы он прижал тебя к стене и начал угрожать? Или, чёрт возьми, если бы отец Исайи внезапно появился и затащил тебя в какой–нибудь грязный угол, чтобы сунуть в тебя свой член? Что бы ты сделала, Джемма? Кто бы тебя спас?

Гнев прилил к коже, щёки пылали.

– Это уже перебор, Кейд. Ты правда думаешь, что отец Исайи явится сюда в шесть утра, вытащит меня из кабинета и сделает со мной что захочет?

Не говоря уже о Бэйне. Он не стал бы прикасаться ко мне, если бы работал на Ричарда. У него другие планы.

Кейд саркастически усмехнулся:

– Меня, честно, беспокоит, что тебя это вообще не пугает.

Я покачнулась на каблуках:

– Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти. И что видеть. Я знаю таких, как его отец. Он не переступит порог этой школы – здесь слишком много глаз. Такие, как он, нанимают других делать грязную работу.

Горько рассмеявшись, добавила:

– Вроде Исайи. И тебя с Брентли.

Тошнотворное воспоминание нахлынуло внезапно, едва не заставив задохнуться. Отец Исайи, швыряющий меня на колени перед Бунтарями, разрешая им «развлечься». Он позволил им гнаться за мной по лесу, чтобы что–то доказать Бэйну. Хотя в итоге всё пошло не по плану, он об этом не знал. Скорее всего, он уверен, что Исайя и его друзья изнасиловали меня, а потом приволокли обратно в Святую Марию для отчёта перед Бэйном. Интересно, знает ли Бэйн, что случилось той ночью? Он в курсе, что я взяла его машину, но известно ли ему, что было после?

Кейд провел языком по зубам, ненадолго закрыл глаза, а затем резко перевел взгляд на меня. В нем не осталось и следа от того «золотого мальчика», каким я его когда–то считала. Сейчас он выглядел опасным – сжатые челюсти, гневный взгляд.

– Исайя не спит.

Я наклонила голову, прядь волос щекоча руку.

– Окей… – растянула я, не понимая, к чему он ведет. – Он тебя прислал сказать мне это? Проспал утро? Слушай, мне не нужна нянька. Можешь идти.

Он проигнорировал мои слова.

– Он в бассейне. Гоняет круги. Так он делает, когда выходит из себя. Послал меня проверить, как ты. Хочет, чтобы за тобой следили 24/7, особенно теперь, когда его отец знает тебя в лицо.

Я открыла рот.

– Бассейн? Здесь есть бассейн? Но на улице же холодно!

Кейд едва заметно усмехнулся.

– Он крытый, Джемма. Как ты могла не знать?

– Здесь есть команда по плаванию? – Что еще я упустила?

– Бассейн закрыт. Команда была, но… – Он пожал плечами. – Кто–то утонул, и Комитет его закрыл. Должны были осушить, но руки не дошли.

Фраза «кто–то утонул» застряла у меня в голове – он сказал это так буднично. Но Кейд уже перешел к главному:

– Я надеялся, ты поможешь.

Я отступила к двери.

– С чем?

Он отвел взгляд, и я заметила, как напряглись его челюсти.

– С Исайей. Я никогда не видел его таким. И… – Кейд сглотнул. – Я волнуюсь. Не могу до него достучаться. У него куча проблем – больше, чем ты думаешь. Ему нужно быть собранным. Если он задумал то, о чем я подозреваю, ему понадобится хладнокровие.

Морщинка на лбу Кейда выдавала его беспокойство, и мой живот скрутило от нервов. Я не знала, что задумал Исайя, но впервые увидела на лице Кейда искреннюю тревогу. Он не скрывал отчаяния – и я этим воспользовалась.

– Где этот бассейн?

***

Запах хлорки щекотал ноздри, пробуждая странную тоску. Бассейн оказался огромным, и темная вода так и манила, мягко колышась у бортиков. Такой глубокий, что в нем легко было исчезнуть – просто позволить воде обнять кожу и смыть все тревоги.

Я услышала его раньше, чем увидела. Мощные руки рассекали синеву, темная голова всплывала каждые несколько секунд. При каждом взгляде украдкой на его прямой нос и четкий подбородок, у меня подкашивались ноги. Он выглядел таким сильным – разворачивался и снова нырял, брызги рассыпались в воздухе и падали обратно в теплую воду. Я невольно сделала шаг ближе.

Мне бы научиться плавать.

Может, когда–нибудь, когда у меня будет дом подальше от Ричарда.

– Эй! – Крикнула я, бросая сумку у двери и подходя к краю. Я была в школьной форме, только на этот раз надела высокие чулки, оставляющие узкую полоску кожи между юбкой и их краем. Пальцы сами потянулись к туфлям – так хотелось снять их и опустить ноги в воду.