Текст книги "Плохие мальчики никогда не влюбляются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 27

Джемма

– Охотник уже в пути, и с ним его правая рука. – Смех Ричарда звенел в ушах. – Им тут точно понравится, а?

Я смотрела на него, чувствуя, как ненависть и ужас борются в моей голове. Головокружение прошло – во второй раз, очнувшись, я уже не чувствовала, что комната плывет. Голова болела, но хотя бы мир не переворачивался с ног на голову.

Время текло странно, как и тогда, в подвале, где Ричард держал меня раньше.

– Держу пари, Исайя приедет раньше, – самодовольная ухмылка Бэйна прожигала мне душу. Мне так хотелось верить, что он не настолько ужасен, каким себя показывает. Но я ошиблась. Ошиблась во многом.

– Отлично. Не могу дождаться, чтобы скрутить его. А ты разберешься с его отцом? Твой отец тоже будет? – Ричард пожал плечами. – Мне, в общем–то, плевать на Охотника и его шавок, раз уж я нашел нового поставщика, но договор есть договор.

Бэйн кивнул:

– Папа доверил это мне.

Ричард одобрительно поднял бровь, и разговор внезапно сменился – с убийств и нелегальных поставок оружия на гордость отца за сына.

– Признаю, я нервничал, меняя поставщиков, – продолжал Ричард, – но местные мусора шепчут, что АТФ уже на хвосте у Охотника. – Он толкнул Бэйна локтем, и тот улыбнулся – фальшиво, без капли тепла. – У меня в кармане и местные, и окружные, так что я в курсе всех новостей. Переход на тебя и твоего отца – просто подарок судьбы.

Его взгляд пригвоздил меня к стене, и я изо всех сил старалась не дрогнуть.

– Да и о похождениях Джеммы я бы не узнал, если бы не ты.

Что–то клокотало у меня внутри. Ненависть заполняла разум, и больше не было смысла играть в его игры.

– О, ты про то, как я раздвигала ноги для Исайи Андервуда? А вдруг я сделала это просто назло тебе? – Потому что поначалу... да, отчасти так и было. Грязная часть меня жаждала вернуть контроль, который дядя у меня отнял. Я хотела доказать себе, что он мной не управляет.

– Продолжай. Мне только приятнее будет потом. И так видно, что тебе нравится, когда я тебя наказываю. Так что я даже не почувствую угрызений, когда перегну тебя через колено и отшлепаю.

Жар разлился по шее, словно след от огня. Все тело вспыхнуло, и я едва не вскочила. Зачем? Не знаю. Ричард был сильнее, больше, да и руки мои были связаны.

Я стиснула зубы. Во рту пересохло настолько, что удивительно, как я вообще могла говорить. Но адреналин, пульсирующий в крови, давал ощущение, будто я способна на что угодно – например, свалить Ричарда и успеть предупредить Исайю, пока он не подошёл слишком близко.

Плана не было. Я действовала вслепую, и ненавидела это. Раньше импульсивные решения уже приводили к катастрофе. Но даже продуманные схемы не гарантировали успеха. Взять хотя бы меня сейчас: связанную, избитую, осквернённую, разбитую. Но это меня не остановит. Осколки всегда острее целого.

В дверь белой мягкой комнаты заглянул человек. Ричард и Бэйн оторвались от стены, прервав свой будничный разговор – словно в углу не сидела связанная девушка.

– Сэр, ваши гости прибыли. – Я вздрогнула, узнав мужчину. Тот самый, что делал мне укол. Его взгляд скользнул по мне, и я поняла: то, что видела раньше, – правда. Здесь была девушка. Та, что украла его ключ–карту. Внутри вспыхнула надежда. Может, она вернётся за мной. – Также доложу: пропали два пациента.

Ричард упёр руки в бока:

– С нашего этажа?

Мужчина потупился. Я украдкой взглянула на Бэйна – и застыла, поймав его пристальный взгляд. Брови сдвинулись, когда я заметила что–то в его глазах. Он что–то пытался сказать?

– С обоих этажей, сэр. Психиатрического и этого.

– Бэйн. – Тот резко отвёл глаза. – Останешься здесь, пока я не позову. Выйду с Хэнком встретить Охотника. Видимо, он прибыл раньше сына. Возможно, мне придётся разобраться с ним на месте – зависит от разговора.

Он повернулся ко мне:

– Он доложит мне каждое твоё слово. Хочешь смягчить наказание – сиди тихо.

Дверь закрылась не до конца.

Бэйн стоял спиной ко мне. Сердце бешено колотилось. Запястья горели, а голова внезапно разрывалась от боли – словно тело отключало её, пока рядом был Ричард, отказываясь показывать слабость.

– Как ты мог? – Прошептала я, закрывая глаза от пульсирующей боли. – Оно того стоило? Ты знал, кто я, с самого начала? Использовал меня, чтобы переманить клиента у отца Исайи?

– Замолчи, Джемма, – прошипел Бэйн, не отходя от двери. Он слегка повернул голову, и его лицо не совпадало с ядовитым тоном. Янтарные глаза умоляли. Между бровей залегла морщинка – и я снова усомнилась: реально ли это?

– Тсс, – беззвучно сказал он. Моя решимость дрогнула.

Не доверяй.

Тот тихий голосок в голове снова зашептал, на этот раз яростно стуча в мои виски. Жуткое чувство, что доверять нельзя, гремело, как гром, и я прислушалась к нему.

– Как давно ты знал, кто я? Когда до тебя наконец дошло?

Плечи Бэйна напряглись. Я видела, как очертания мышц проступали даже сквозь рубашку униформы. Он что, примчался сюда впопыхах? Приехал с Ричардом после того, как меня похитили? Бьюсь об заклад, Исайя перевернул всё вверх дном, пытаясь его найти.

– Он и Слоан тоже взял? Ты понимал, что отправляешь на смерть не только Исайю, но и меня? Ты знаешь, каково это – жить с таким человеком? Знаешь, как сложно угождать тому, кого хочешь видеть мёртвым?

Клянусь, он кивнул. Но наше внимание привлекли голоса за дверью – приглушённые, но различимые. Один из них был мне так же знаком, как голос Ричарда. Отец Исайи. Его голос жил в самых тёмных уголках моей памяти. Это он чуть не изнасиловал меня, поймав у чёрного хода этого психушного места. Если бы Ричард узнал, что отец Исайи трогал меня так, как трогал, он убил бы его на месте. Или нет. Может, он стал бы играть с ним, как играет со мной. Ричард обожал дразнить и мучить. Для него это всегда была игра в кошки–мышки, с той лишь разницей, что одну мышку он оставлял в живых навечно.

Этой мышкой была я.

Их смех просочился в комнату через приоткрытую дверь. Я чуть не закричала, но не уверена, что смогла бы. Мой голос едва достигал шёпота, сколько бы я ни старалась. Даже не понимала, как Бэйн разбирал мои слова через всю комнату. Горло будто наждаком выскоблили.

Слеза скатилась по щеке. Я сжала губы. Почему я плачу? Негативные мысли атаковали, а страх начал подкрадываться. Моя решимость таяла. Беспомощность сковывала так сильно, что я сгорбилась. Исайя. Он вот–вот попадёт под перекрёстный огонь, и мне придётся жить с этим чувством вины до конца дней. Это я во всём виновата. Не оказалась бы на нём эта мишень, если бы я не позволила ему целовать меня... трогать... любить. Надо было держаться подальше, как и подсказывал мне страх.

Голос Ричарда удалялся, будто он прошёл мимо моей комнаты. Я вздрогнула, когда Бэйн резко развернулся. За несколько секунд он оказался рядом, а я вжалась спиной в стену, когда он присел передо мной.

– У нас мало времени.

– Что? – Прошептала я, злясь на свой пропавший голос. – Что ты задумал?

Он дёрнул за верёвки на моих запястьях, и я вскрикнула. О боже. Казалось, они уже разодраны в клочья. Верёвки жгли хуже цепей.

Взгляд Бэйна, холодный как сталь, скрестился с моим. И хоть мне ненавистно это признавать, его голос звучал успокаивающе. Не знаю почему, но именно он казался сейчас единственным безопасным существом в этом аду.

– Ты всегда была хороша в играх, Джемма. Сыграй эту – чтобы мы оба выбрались живыми. Держи руки за спиной, чтобы он не догадался, что я ослабил узлы. И не беги, пока...

Я сморщила лоб от непонимания, но Бэйн резко вскочил, когда дверь распахнулась. Он развернулся, а я прикусила губу, скрывая испуг. Тело дрожало от шока и недоверия, но, увидев Ричарда, я выпрямила плечи – как и велел Бэйн.

– Что ты здесь делаешь? – Ричард приблизился.

Бэйн отошёл в сторону:

– Она собиралась закричать, услышав шаги за дверью. Я велел ей молчать.

Глаза Ричарда сузились. Он скользнул взглядом по мне, а я в ответ ощетинилась, когда его пальцы впились в мою руку.

– Шоу начинается. Снаружи движение – держу пари, это твой мальчишка. – Последние слова он бросил мне, и в груди вспыхнули одновременно ужас и надежда.

– Куда ты её ведёшь? – Бэйн встал рядом с Ричардом. – Дело может принять дурной оборот. Исайя не придёт неподготовленным, теперь, когда знает, что она здесь.

Ричард закинул голову со смехом:

– Заставлю её смотреть, как я убью его. Идеальное наказание. Может, тогда она поймёт – она моя, и никто другой не смеет к ней прикасаться.

Его глаза были чёрными дырами на бледном лице. Я отпрянула в ужасе.

– Охотника прикончить до или после? – Равнодушно спросил он Бэйна, игнорируя моё выражение лица.

Сейчас или никогда. Я не стала ждать ответа Бэйна. Распахнутая дверь. Шанс, который больше не представится. Я резко вырвалась – Ричард не ожидал этого. Преодолевая боль, рванула вперёд, едва волоча ноги. Исайя. Я должна предупредить его. Не знаю, что задумал Бэйн, но уверена в одном: из–за меня Исайя умрёт от руки Ричарда – и я сделаю всё, чтобы изменить эту судьбу.

Длинный пустой коридор. Воспоминания детства пытались прорваться сквозь мою защиту, но я мастерски возводила стены. Каждое касание шершавой поверхности, пока я полубежала–полупадала, добавляло новый слой в эту преграду.

На развилке свернула налево, не оглядываясь – знала, что Ричард уже на хвосте. Где–то в глубине сознания… Я знала этот коридор. Пока я строила стены, чтобы забыть прошлое, инстинкты яростно их разрушали. Я рисовала это раньше. Мои воспоминания были картой этого здания – последнего места, где видела мать. И теперь наконец использовала их.

– Где же она? – Прошептала я, сердце колотилось, а мысли путались. – Где, чёрт возьми, эта дверь?

– Джемма! Тебе не сбежать. Можешь даже не пытаться.

Голос Ричарда звучал где–то далеко, и это придало мне сил бежать быстрее. Если он думал, что я остановлюсь по его приказу, то он ещё тупее, чем я предполагала.

Где–то рядом раздавались громкие звуки – крики, стоны, – но из–за гула в ушах я почти ничего не разбирала. Я резко остановилась, кружась на месте, как вдруг Ричард появился в конце коридора. Словно в фильме ужасов. Яркий свет, длинный коридор, и он, медленно идущий по нему, будто Сама Смерть. В его глазах читалось наслаждение от погони. Чёрт!

Громкие выстрелы эхом разнеслись по коридору. Я зажала уши, прижимаясь спиной к стене. Я в ловушке. Где же эта проклятая дверь? Она должна быть здесь! Но вокруг – ни одной. Только бесконечный белый коридор, уходящий в никуда. Неужели я всё перепутала? Неужели мои детские воспоминания нарисовали ложную карту, чтобы я верила, что выход есть?

А где Бэйн?

– Ты слышала это? – Ричард кричал, приближаясь. Я едва не рухнула на колени. – Три выстрела – три трупа. Отец твоего мальчика только что встретил своего Создателя.

Он рассмеялся, и мне показалось, будто я снова в его доме, сижу за обеденным столом, а его мать торопливо ставит перед нами тарелки с горячей едой, прежде чем вернуться в приют. Он был так спокоен, будто держал весь мир в своих руках.

И, возможно, так и было.

Он развратил столько людей, менял судьбы, стуча молотком судьи. Он считал себя всемогущим. Неприкасаемым.

– Иди к чёрту! – Прохрипела я, размазывая слёзы по лицу. На запястьях была свежая кровь, смешанная с засохшей.

– Ты думаешь, я заслужил ад? После всего, что дал тебе? Стабильность, любовь, защиту... Я взращивал тебя, Джемма.

Я прижалась к стене, когда он подошёл ближе. Страх сковал всё тело. Если я попытаюсь бежать – он поймает. Я смотрела смерти в глаза. Однажды я умру от его рук. Возможно, не физически, но моя душа будет мертва.

– Джемма!

Грудь содрогнулась от подавленного рыдания. Это был голос Исайи – будто в самой голове, призывая бороться.

Но это конец.

Выбора не осталось.

Тот проблеск надежды, что теплился во мне минуту назад, угас, когда я осталась один на один с Ричардом в этом бесконечном коридоре. Сознание прояснилось – настолько, что стало почти больно.

– Не убивай его, – прошептала я, чувствуя, как последние силы покидают меня. – Я буду делать всё, что ты скажешь... если пощадишь его. – Глотать было мучительно, но я не опустила головы. – Оставь Исайю в живых, и я стану твоей идеальной женой. Но если тронешь его... я буду кричать. Каждый день. Каждую секунду. Буду бороться до последнего. Никогда не стану играть в счастливую семью с тобой.

От одной мысли меня затрясло. В горле встал ком, но я сжала зубы и продолжила смотреть ему прямо в глаза. Я знала, что этот торг, скорее всего, бесполезен. Рука Ричарда сжала мое горло. Я задыхалась, царапая его пальцы.

– Ты думаешь, можешь торговаться со мной? Ради него?

Удар пришёл раньше, чем боль. Голова откинулась назад, ударившись о стену. Зрение пропало. Ноги подкосились, пол ушёл из–под ног.

– Ты думаешь, здесь что–то зависит от тебя, Эмили?

Эмили. Он назвал меня именем моей матери.

Я впилась ногтями в его кожу, чувствуя, как плоть поддается под ними. Дыхание перехватило, а в голове будто рванула бомба. Зрение возвращалось вспышками, будто от ударов молнии. Хватка на шее ослабла на секунду – лишь для того, чтобы снова сдавить.

– Открой глаза, когда я с тобой разговариваю. Ты посмотришь, как я убью твоего мальчишку. И пожалеешь, что вообще позволила ему прикоснуться к тебе. Я установил правила, а ты их нарушила. Что я всегда говорил тебе, Джемма?

Его голос стал сладким, ядовитым:

– Хорошие девочки не нарушают правил. А ты – моя хорошая девочка.

Он швырнул меня снова, и мне показалось, все внутренности сместились. Хотелось драться, кричать, рыдать – но тело больше не слушалось. Я чувствовала, как кровь стекает по лицу, а кислород покидает легкие. Он убьет меня. Сердце бешено колотилось, пытаясь удержать меня в сознании. Это было последнее, что я осознала, прежде чем раздался хлопок – и я рухнула на пол. Как мешок с костями. Голова ударилась об пол с такой силой, будто на нее свалилась гиря. Зрение заволокло туманом, но я различала Ричарда – он лежал рядом, корчась от боли.

– Ты, мразь! Кто ты такой?! Ты стреляешь в меня?!

– Если бы не желание упечь тебя за решетку, пуля была бы между глаз. Ты сгниешь в тюрьме, Ричард. ФБР и АТФ не купишь.

Я простонала, дрожащей рукой дотронувшись до головы. Все было липким. Кровь? Моя? Его?

Холод.

Человек в черной маске стоял над Ричардом, ствол направлен в его лоб.

– Если выясню, что ты трогал Джорни так же, как Джемму, – задушу голыми руками.

Затем его ботинок резко опустился прямо на лицо Ричарда, разом оборвав все слова.

– Бэйн? – Я с трудом выдавила имя. Это был он?

Легкий шлепок по щеке.

– Не закрывай глаза.

Маска плыла перед глазами, фокусироваться было невозможно. Внезапно – грохот. Человек в маске резко выпрямился. Был здесь – и исчез. Я повернула голову, боль пронзила виски. Ричард лежал без сознания. Парализованная, я все же попыталась отползти.

– Нет... – прошептала я, натыкаясь спиной на стену.

– Джемма!

Впереди мелькнуло что–то темное. Выделялось, как клякса, на белизне стен. Исайя… Надо заставить его уйти.

– Нет! – Крикнула я. – Исайя... беги...

Но мир накрыла тьма, прежде чем я услышала ответ.

Глава 28

Исайя

Хаос. Что–то тяжелое ударило меня сзади, но я продолжил бежать. Ноги шлепали по глянцевой плитке, и, хотя я бывал в этом месте раньше, сейчас все казалось чужим – потому что в голове была только она. Маленькое тело в конце коридора, рухнувшее на пол в луже крови, успевшее прошептать мое имя.

Слишком много крови.

Я сосредоточился на этом, и паника пробила кожу, как пули, свистящие за спиной. Я не знал, кто стреляет – враги или наши. Мне было все равно, лишь бы добраться до нее.

Эгоистично? Да. Но я достаточно взрослый, чтобы признать это.

Боже правый. Я рухнул на колени, проскочив мимо Ричарда Сталларда, лежавшего без сознания. Будь это любая другая ситуация, будь Джемма не в луже крови – я бы достал пистолет и прикончил его на месте. Но она перевешивала всю мою ярость. Мое сердце билось в руках – только для нее. Оно заглушало все вокруг.

– Джемма... – выдохнул я.

Лицо было мокрым, руки дрожали. Я всегда держал контроль – до тех пор, пока дело не касалось нее. Даже когда я нашел Джорни истекающей кровью во дворе прошлой весной, моя голова оставалась холодной, пока я звонил в скорую. Но с Джеммой… Я был абсолютно потерян.

Ее безжизненное тело казалось легким, как перышко, когда я понес ее по коридору, не замечая ни ФБР, ни АТФ. Они бежали мимо с оружием наготове – я бежал мимо них, уставившись на выход.

– Вызовите скорую, черт возьми!

Мой голос прорвался сквозь хаос. Тобиас и дядя, шедшие позади, замерли как вкопанные. Тобиас открыл рот – и та броня, что сковала его с момента прихода в кабинет, раскололась вдребезги. Они бросились ко мне, в то время как все остальные двигались в противоположном направлении.

Тобиас поднял руку, чтобы вытереть лицо, но не посмел прикоснуться к ней.

– Джемма... что он с тобой сделал?

Синяки. Кровь. Запястья. Я едва не развернулся, чтобы придушить Ричарда, но не сделал этого. Джемма нуждалась в помощи. Сейчас же. Через мгновение мы были снаружи.

– Джейкоби! Где, черт возьми, скорая?!

Все превратилось в туман с момента нашего прибытия. Я вошел через боковой вход раньше всех. Не знал об этом, пока не услышал голос брата за спиной, приказывающий остановиться. Но я не слушал. Как и дядя, Тобиас, Брентли и Кейд. Мы ворвались внутрь.

Брентли, Кейд и Тобиас двинулись в одном направлении, ища охрану, а через мгновение за нами уже шли штурмовики. Внутри, возможно, еще шел бой. Но мне было все равно – я нашел Джемму и сделал то, за чем пришел. Туман смешался с потом на моей коже, когда я бежал с ней на руках к брату в куртке с логотипом ФБР.

– Джейкоби, скорая, блять, сейчас же!

Я не узнал свой голос. Тяжелая рука легла на плечо. Джейкоби взглянул на Джемму и толкнул нас к мигалкам.

– Пусть позаботятся о ней, брат!

Его глаза – точь–в–точь как у мамы – пронзили меня насквозь. За его спиной парамедики искали пульс, светили фонариком в зрачки.

Захлопнутые двери. Вой сирены.

– Нет! – Я рванулся вперед.

Джейкоби вцепился мне в грудь. Дядя и Тобиас держали за руки.

– Она в безопасности, Исайя. Клянусь.

Его слова не доходили до сознания. Адреналин и паника заглушали все.

– Откуда ты знаешь? – Тобиас звучал так же яростно, как и я. – Ты в курсе, сколько подкупленных копов в этом мире? Сколько знали об этом месте и ничего не сделали? Сколько уродов здесь вырастили? Кому вообще можно доверять?

Джейкоби убрал руки. Я сжал кулаки, глядя на темную дорогу. Мигалки теперь были далеко.

– Я бы не отдал ее чужим. Мои люди поедут в больницу. Идите туда. Я не хочу, чтобы ты приближался к своему отцу.

Он запнулся.

Нашему отцу.

– Он жив?

Джейкоби кивнул:

– Три выстрела прозвучали прямо перед тем, как вы ворвались. Мои люди уже спускались. Они прошли через психушку сначала. Твой отец, отец Кейда и Брентли – все ранены. Они пытались сбежать с охраной, но мы их взяли.

Он посмотрел на дядю:

– Уведи их.

– Я остаюсь.

Это был Тобиас. Моя спина напряглась.

– Что?

В его голубых глазах клубилась тьма – нечто глубинное, искалеченное.

– Я верю, что ты защитишь мою сестру. Она захочет видеть тебя, когда очнётся.

Если. Если очнётся.

Эта мысль преследовала меня, и боль от неё растекалась по телу до самых пят, затем возвращалась обратно, сжимая горло.

– Хорошо. Но ты останешься. У нас есть вопросы, и ты сможешь на них ответить.

– Отвечу на всё... если вы дадите мне увидеть Ричарда. Мёртвого или живого.

В его голосе звучало убийство. Джейкоби всё же кивнул, едва заметно двинув головой в сторону хаоса за нашей спиной. Тобиас развернулся без слов, но когда дядя сделал шаг за ним, тот резко обернулся:

– Она должна узнать, что ты её отец. Должна знать, что в нашей семье остался хотя бы один здравомыслящий человек.

Дядя замер на полпути, а Джейкоби встрял:

– Офицер сопроводит вас в больницу. Кейд и Брентли уже с агентом Гиббонсом.

Он пробормотал что–то про банду малолеток, штурмующих Ковен, затем заговорил в рацию. Мы наблюдали, как Тобиас присоединяется к группе в экипировке ФБР.

Джейкоби смотрел на меня слишком долго. Между нами пробежало что–то, что я не мог расшифровать – мои мысли были далеко. Он кивнул. Я ответил тем же. Через мгновение мы с дядей сидели в патрульной машине, мчась к Джемме.

Чтобы узнать – жива ли она.

***

Врач говорил с дядей о Джемме, хотя тому пришлось долго объяснять:

– Джемма – моя студентка... нет, простите. Моя дочь. Но я сам только что узнал, что она моя дочь.

Человек, с которым она жила, издевался над ней.

Он называл себя её дядей, но они не родственники. Он опекал её всю жизнь, но юридически это не было оформлено.

Да. Судья Сталлард.

Это он сделал с ней такое!

В конце концов, специальный агент Гиббонс показал значок и подтвердил всё сказанное. Только тогда врач наконец дал информацию:

Медикаментозная кома.

Возможная черепно–мозговая травма.

Тест на изнасилование. 

Тяжёлая психологическая травма.

– Ей нужно время на восстановление. Её тело перенесло слишком многое.

Я стоял, опустив руки, будто весь мой мир замер. Адреналин постепенно уходил, уступая место шоку. Ноги подкашивались, руки дрожали. Лицо было мокрым, а грудь будто расколота пополам.

Я бы занял её место. Не задумываясь.

Её уже успели обработать и переодеть в больничную одежду. Одеяло было аккуратно подоткнуто, но я подошёл ближе и осторожно отогнул край, чтобы взять её руку.

Я хотел, чтобы она знала – кто–то здесь. Что я здесь. Она выглядела такой хрупкой, но я знал – она сильнее, чем кажется.

– Сэр, так нельзя! Вам вообще не стоило бы здесь находиться!

Пошёл нахрен.

– Разрешите ему. – Я замер, услышав голос старшего брата, и закатил глаза, когда он начал доставать свой значок, уводя медсестру в сторону, чтобы обсудить ситуацию. Меня поражало, как одно движение – достать значок – может так менять отношение людей. У одних было больше власти, чем у других, и если она попадала не в те руки, случалось вот такое – люди чертовски страдали, хотя ничуть этого не заслуживали, просто потому что власть была у кого–то другого.

Я мягко провел пальцем по белому бинту, обмотанному вокруг запястья Джеммы, и в горле встал комок. Я закрыл глаза, и в памяти всплыло ее прекрасное лицо. Тот вызывающий взгляд, которым она меня одарила в день нашей встречи. Как заострились ее черты, когда она кричала на меня за то, что я заставил школу поверить, будто между нами что–то произошло в кладовке с художественными принадлежностями в первую же неделю. Как ярко светилось возбуждение в ее зеленых глазах, когда мы мчались сквозь лес, ведомые чем–то гораздо большим, чем просто влечение. Все это казалось теперь таким незначительным, таким невинным и простым по сравнению с тем, что нам пришлось пережить, но не было ни одного мгновения с Джеммой, которое было бы незначительным. Мы, черт возьми, не представляли, с чем столкнулись в тот первый раз, когда я ее поцеловал. Я не знал, насколько далеко все зашло.

И уж точно я не мог представить, что она сумеет пробраться мне под кожу и оживить мои самые глубокие, самые темные страхи.

Она доказала мне, что под моей защитной броней кроются настоящие комплексы, и одна из самых больших угроз заключалась в том, что я могу причинить вред тому, кого люблю, своими решениями. Я думал, что хочу ей добра, а в итоге она все равно оказалась здесь.

Были победы, были и поражения.

И если она не проснется... в этом не будет победы. Ничто уже не будет иметь значения. Ни мой отец, ни вся его Империя, даже когда она рухнет. Ни Ричард, ни наказание, которое его ждет, ни справедливость, что восторжествует. Ничто не имело значения, кроме этого мгновения, вот здесь.

  Нам с Джеммой с самого начала было суждено сгореть дотла, но чувствовалось, будто живым сгораю лишь я один.