Текст книги "Плохие мальчики никогда не влюбляются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Исайя! – Рявкнул дядя, заставив меня вздрогнуть.

– Я звоню в чёртов Ковен, чтобы узнать, там ли Тобиас Ричардсон, – сквозь стиснутые зубы выдохнул я. Рот был настолько сухим, что, кажется, даже пыль скрипела на зубах. – Она не может туда вернуться. И я почти уверен, что единственная причина, по которой она поехала туда вчера – она думала, что он там.

Не успел я договорить, как он перебил:

– Его там нет.

Я удивлённо наклонил голову:

– Что?

– Его там нет. По крайней мере, не под этим именем. Я уже проверял. – Он сделал паузу, упёрся ладонями в стол и поднялся, чтобы смотреть на меня сверху вниз. – Джемма Ричардсон – моя забота, Исайя.

Я закатил глаза и встал, не уступая ему в росте:

– Да неужели?

И он думал, что это меня остановит?

– У меня тоже есть секреты. Доверь её мне. А ты займись тем планом, который, я знаю, уже зреет у тебя в голове – как вырваться из семейного бизнеса. И скажи, если понадобится помощь.

Я подошел к двери, не оборачиваясь.

Он знал, что не сможет мне помочь. Я тоже это знал. Он также понимал, что бесполезно спрашивать о моих планах – я всё равно ничего не скажу. Я бережно хранил свои секреты, и на то была причина.

– Ты слишком хорош для роли Охотника, Исайя. Ты – не твой отец. Ты делаешь правильный выбор.

Но так ли это?

Глава 6

Джемма

Не смотри на него. Ни в коем случае.

Мои глаза предательски скользнули к краю ноутбука, который выдал мне директор, и я возненавидела себя за эту слабость. Весь день я держалась идеально. Не искала его взглядом в коридорах, хотя точно знала, где он находится. Не встречалась с этими ледяными глазами за обедом, даже чувствуя, как он смотрит на меня – потому что Слоан каждый раз напрягалась. Когда мы вышли во двор во время тренировки по лакроссу, я повернулась спиной к полю, прислонилась к ограде и снова и снова выводила в блокноте один и тот же рисунок, пытаясь удержать в сознании волну гнева и предательства.

Не его предательства. Даже несмотря на то, что воспоминания о вчерашнем сжимали горло, я знала его – по крайней мере, часть его. Глубоко внутри я понимала: он не лгал, когда объяснял, зачем произнес те мерзкие слова и почему не бросился вырывать меня из рук своего отца.

Было ли мне до сих пор больно? Да. Но предательство Ричарда ранило в десять раз сильнее. Его поступки были как осколки стекла – они вонзались всё глубже, стоило лишь воспоминаниям о том месте всплыть в памяти.

Этой ночью мне снился кошмар, чего я и ожидала. Это было воспоминание, которое, похоже, разблокировалось после моего визита в психиатрическую лечебницу – Ковен. Воспоминание, которое я годами хоронила в себе, потому что ворошить эту рану было больнее, чем стоять на коленях в цепях лишь за то, что я осмелилась спросить о матери.

Чем старше я становилась, тем больше запутывалась в паутине лжи, которой Ричард меня кормил. Но в глубине души я всегда знала правду. И лишь потрёпанный зелёный козырек над входом, увиденный прошлой ночью, окончательно открыл мне глаза. Во сне я была на грани того, чтобы узнать больше о той злополучной ночи, но Слоан разбудила меня, не дав воспоминаниям развернуться.

Однако я успела понять главное: больным был Ричард Сталлард. Это его следовало заточить в комнате с мягкими стенами. А не мою мать.

– Хватит искать информацию о больнице, Джемма. Ты ничего не найдешь на их сайте.

Мои пальцы замерли над клавиатурой, пока я пыталась выровнять дыхание. Сердце бешено колотилось в такт тиканью часов на стене. Между мной и Исайей теперь выросла огромная стена – куда более высокая, чем в первые дни нашего знакомства. Но ее размеры не делали ее прочнее. Она казалась хрупкой, словно ее возвели второпях, и первый же толчок мог обрушить ее.

Я расправила плечи, вспоминая напутствие Слоан перед тем, как отправиться в библиотеку. Она уговаривала меня забить на репетиторство. Послать Исайю куда подальше и дать понять, что я ничего ему не должна – тем более не обязана помогать ему подтягивать оценки.

Часть меня действительно хотела сказать ему все это. Но после вчерашнего во мне проснулось нечто большее – решимость быть сильной и независимой, без чьих–либо обещаний безопасности, прошептанных на ухо. Я не собиралась прятаться от Исайи. Больше я не была той слабой девчонкой. Я попадала в ситуации и похуже – и знала, что справлюсь. Жизнь с Ричардом научила меня притворяться. Я могла сделать вид, что близость Исайи не заставляет мой живот сжиматься. Что его взгляд не раскаляет мое тело. Это ведь не так сложно – сохранять хладнокровие. Верно?

– Я серьезно. Оставь это.

Я снова встретилась с ним взглядом, приподняв глаза над ноутбуком. Не буду врать – угроза, застывшая в его темных чертах, смотрелась... неплохо.

– Почему бы тебе просто не сидеть там и не делать вид, что мы занимаемся? Разве не этого ты хотел? Чтобы все вернулось к твоему первоначальному плану? – Я захлопнула ноутбук и скрестила руки поверх школьной формы. Сегодня я даже не стала переодеваться после уроков – не хотела чувствовать, как джинсовая ткань трется о ссадины, оставленные его отцом, когда тот швырнул меня на колени.

– Ты хотел, чтобы я снова ничего не знала о твоей жизни. Ни о тебе, ни о Бэйне, ни о твоих проблемах с отцом. Я не спрашиваю, куда ты исчезаешь посреди занятий. Прикрываю тебя, если кто–то задает вопросы. Да, вроде все так. Разве нет? – Мои пальцы впились в рукава. – Если тебя поймают в коридоре после отбоя, ты просто провожал меня с занятий, да? Это же твой план? Твое прикрытие?

Он вздохнул, сжав карандаш в кулаке так сильно, что костяшки побелели.

– Джемма.

Мое имя прозвучало скорее как предупреждение, и это бесило.

– Разве не этого ты хотел? Поправь, если я ошибаюсь.

Я услышала, как ломается карандаш, но не отводила взгляда от его лица. Угроза в его чертах задержалась лишь на мгновение, прежде чем смениться чем–то другим. Челюсть расслабилась, брови сдвинулись.

– Я причинил тебе боль прошлой ночью.

Я фыркнула, делая вид, что мне все равно.

– Мне доводилось испытывать вещи и похуже, поверь. Не льсти себе.

Ложь. Ложь. Ложь. Боль, к которой я привыкла, была осязаемой. Ричард не ранил мое сердце так, как Исайя, поэтому эта тихая, глубокая боль была для меня в новинку. И я все еще не могла решить, что лучше – физическая боль или душевная. Единственный плюс – эмоции можно скрыть. В отличие от шрамов на запястьях.

Исайя откинулся на стуле, не сводя с меня глаз. Мне отчаянно хотелось пошевелиться, заерзать от бабочек в животе – а еще лучше, сжечь их всех дотла. Слишком многое произошло прошлой ночью, оставив меня растерянной и уязвимой. Глядя в эти ледяные глаза, я должна была чувствовать гнев, а не это раздражающее предвкушение. Где–то в глубине души таилась порочная часть меня, жаждавшая, чтобы он наконец сорвался и притянул меня к себе. Мне до боли хотелось снова ощутить его руки на своей талии. Я жаждала того уединения, что испытывала под его поцелуями, когда он показывал мне, каково это – быть дерзкой и свободной.

Нет.

– Его там нет, Джемма.

Моя грудь перестала содрогаться, когда я мысленно повторила его слова. Ни теплого дыхания на губах, ни тихих споров с собственным телом, которое продолжало реагировать на него. Звон в ушах стих ровно настолько, чтобы я поняла, о ком и о чем он говорит.

– Что, прости?

Исайя наклонился вперед, положив обнаженные предплечья на стол. Боковым зрением я заметила изгибы мышц под кожей.

– Твоего брата нет в Ковене. – Он медленно моргнул, а я изо всех сил старалась прояснить затуманенное зрение, пока он подтверждал то, о чем я уже догадывалась.

– Поэтому ты туда поехала, да? Проверить, не отправил ли его туда твой дядя четыре года назад? Ты хотела понять, почему узнала это место в ту первую ночь.

Я так сильно закусила щеку, что почувствовала вкус крови. Металлический привкус разлился по языку, а по рукам пробежали мурашки. Чем дольше Исайя смотрел на меня, тем сильнее мне хотелось сломаться.

– Это теперь не твое дело, разве нет? Куда делось наше правило «не задавать вопросов»? Оно же теперь в силе, раз мы вернулись к первоначальному плану, да?

Я сглотнула ком в горле, сжимая край стола так, что пальцы побелели. Закопанные чувства душили меня, и я едва сдержалась, чтобы не швырнуть ноутбук на пол. Теперь я понимала, почему психиатрическая лечебница казалась мне знакомой, но крошечная часть меня все еще надеялась, что Тобиас там. Если Ричард отправил туда мою мать, он мог сделать то же самое с братом.

– Я тебе не верю, – проговорила я, впиваясь пальцами в стол. – И откуда ты вообще это знаешь? Погоди… Не отвечай. Ты что, связан с этим местом? Ты не просто следил за Бэйном той ночью, да? Ты знаешь больше.

Я саркастически рассмеялась и пробормотала себе под нос:

– Наверное, твой отец этим заведением и заправляет. Было бы логично. Он такой же псих, как Ричард.

– Ричард? – Осторожно переспросил он.

Я проигнорировала вопрос. Мне было все равно, знает ли он, что Ричард мне не родной дядя. В голове крутилось куда более важное:

– Откуда ты знаешь? – Голос дрогнул, но я не отвела влажного взгляда от его глаз. – Как ты можешь быть уверен, что его там нет? Вряд ли ты спрашивал об этом своего отца… Хотя, разве я вообще тебя знаю?

Я пожала плечами, ощущая, как предательства всех, кого я любила, разом обрушиваются на меня.

– Ну да, я позволила тебе лишить меня девственности, но это сейчас не важно.

– Джемма… – снова предупредил он, но я повысила голос.

– Как ты можешь знать, Исайя? Или… Это вообще твое настоящее имя?

Он снова повернулся, проведя рукой по лицу, пытаясь скрыть усмешку.

– Да, это моё настоящее имя.

Он что, смеётся?

Я резко вскочила, чувствуя, как слёзы снова наворачиваются на глаза – но не от грусти. От ярости и бессилия. Столько накопилось, и если его целью было заставить меня возненавидеть его, то он преуспевал.

Будто он снисходительно играл со мной. Будто намеренно провоцировал на срыв.

– Откуда ты знаешь? – Повторила я, впиваясь пальцами в прохладную деревянную столешницу. Ноги дрожали, колени вот–вот подкосятся. Тобиас должен быть там. Потому что, если нет – я понятия не имею, где он.

Исайя поднял на меня взгляд из–под очков в черной оправе.

– Потому что я позвонил в Ковен и спросил.

О нет.

– Ты... что? – Вопрос вырвался едва слышным шепотом, пока я опускалась обратно в кресло. Последняя нить оборвалась, и вот оно – разочарование. Но едва удар достиг цели, я снова вскочила, и ярость нахлынула волной.

– Ты что, издеваешься?!

Голос сорвался на высоких нотах, мои руки вцепились в каштановые пряди так же крепко, как и руки его отца вчера.

– Ты назвал имя Тобиаса Ричардсона?! – Ричард узнает. Сколько людей вообще могут интересоваться Тобиасом Ричардсоном? Я была уверена: когда после смерти матери он сменил нашу фамилию на девичью фамилию бабушки, он все предусмотрел.

Резкий вдох – и воспоминание, раскопанное прошлой ночью, снова всплыло перед глазами. То самое, что доказало: Ричард связан с этой психиатрической лечебницей или Ковеном, как называет ее Исайя.

Я резко развернулась, отпрянув от Исайи и его каменного лица. Пронеслась мимо бесконечных рядов книг, пока не оказалась в самом дальнем углу библиотеки. Я сжалась в темном углу, веки сомкнулись – и вот я уже там, в прошлом, где осталась самая уязвимая версия меня.

***

– Я этого так не оставлю, Ричард.

Голос матери был хриплым – будто она кричала или простудилась. Мы редко выходили из дома, чтобы не подхватить вирус, но иногда по ночам она шмыгала носом. Я слышала это. Порой я просыпалась и искала теплую руку Тобиаса. Мы делили с ним кровать, но иногда я выбиралась и пробиралась к маме. Мне казалось, что моя ладонь нужна ей больше, чем ему.

– Ты приняла меня за слабака, Эмили.

Дядя Ричард рассмеялся, а я закрыла глаза, притворяясь спящей на заднем сиденье. Тобиаса не было с нами – только мама, я и дядя Ричард. Я приоткрыла глаза, почувствовав движение, и взглянула в окно, недоумевая, как оказалась в его машине. Одеяло было плотно обернуто вокруг меня, и я приподняла его край, прикрывая лицо, пока за стеклом мелькали размытые звезды.

Голос мамы дрожал, и я снова услышала, как она шмыгнула носом. Может, она и правда заболела. Я слабо улыбнулась при этой мысли: утром можно будет принести ей горячего чаю от тётушки. Это точно поможет. Конечно, придётся уговорить Тобиаса – тётя любила его больше, чем меня.

– Ричард. Ты не можешь забрать меня у детей и запереть в подземелье. Мой срок закончится через несколько недель. Что скажет суд, если я исчезну? Я благодарна, что ты уберёг меня от тюрьмы, но этот твой план не сработает.

Он снова рассмеялся, и меня охватила путаница. О чём она? Срок? Что она имеет в виду?

– Суды принадлежат мне, Эмили. Ты знаешь это, и тебе стоит быть на моей стороне. У тебя идеальное лицо для политики. Не понимаю, почему ты хочешь другой жизни, кроме той, что я тебе дарую.

Его слова оборвались, когда машина резко остановилась. Я чуть не кувыркнулась вперед, но успела откинуться на кожаном сиденье, вцепившись в одеялко, пока живот сжимался от тошноты.

– Но не переживай, Принцесса. Когда мы закончим здесь, ты станешь именно такой, как я хочу. Покорной. Смиренной. Послушной. Ты будешь раздвигать ноги, когда мне нужно, украшать мой локоть на коктейльных вечеринках, а наших детей мы воспитаем образцовыми гражданами. Они будут соблюдать правила – как только их мать наконец научится.

Я нахмурилась, когда его дверь распахнулась, и тут же закрыла глаза, притворяясь спящей. Мне не нравился этот тон дяди Ричарда. Он пугал меня. А использовал он его часто. От этого у меня внутри всё ёкало, и порой я убегала и пряталась. Но Тобиас никогда не прятался со мной. Он оставался с мамой. Он был смелее меня.

– Ричард, я расскажу всем в этой больнице, что ты делал со мной все эти годы! Хватит, я больше не твоя кукла! Ты не сможешь вылепить из меня то, что тебе нужно!

Голос матери дрожал, становясь громче. По моей щеке скатилась слеза. Я крепче зажмурилась, услышав, как дверь захлопнулась – от удара машина даже качнулась.

– Мама? – Прошептала я.

– Спи, малышка.

Я снова закрыла глаза, вцепившись в одеяло. Пальцы уже болели от напряжения, но это давало ощущение безопасности. Дверь открылась снова – я приоткрыла один глаз и услышала мамин вскрик.

Губы сами сжались, когда я увидела, как дядя Ричард схватил маму за её красивые волосы и потащил из машины. Ещё большее недоумение охватило меня, когда в щели между сиденьями я разглядела наручники на её руках. Они выглядели куда реальнее тех, что мы с Тобиасом использовали, играя во дворе в полицейских и грабителей.

– Если не смогу переделать тебя, займусь ею! – Крикнул дядя Ричард, таща маму за собой. Мне хотелось закричать, но дверь захлопнулась прямо перед моим носом.

Я досчитала до пяти и приподнялась, сердце колотилось так, будто я только что носилась по лесу, играя в прятки. Впереди была дверь с каким–то зеленым козырьком – именно туда вошли дядя Ричард и мама. Мама велела мне спать, но Тобиаса здесь не было. Он не мог остаться с ней, когда дядя Ричард кричал. Не мог держать ее за руку. Ей нужна была моя храбрость. И я собиралась быть храброй.

Дрожащей рукой я нажала на дверную ручку. Холодный воздух ударил по моему мокрому от слез лицу, когда я выбралась из машины. Камешки впивались в босые ноги, пока я кралась к той двери. Оглянувшись, я увидела свое одеяло, наполовину вывалившееся из машины – я побежала назад, делая вид, что мне не больно, схватила его и прижала к груди. Оно должно было помочь, если станет страшно. Но бояться было нельзя. Мама нуждалась во мне.

Дверь со скрипом поддалась. Я вошла внутрь, благодарная за прохладный гладкий пол под ободранными пальцами. Я замерла, вслушиваясь, и тут раздался крик.

Мама!

Я рванула вперед, оставляя грязные следы на полу и волоча одеялко за собой по коридору. Я бежала так быстро, как только могла, представляя, что это Тобиас гонится за мной в нашей веселой игре.

– Мамочка! – Закричала я, чувствуя, как лицо стало мокрым от слез. – Дядя Ричард!

– Малышка! – Донесся хриплый крик мамы, и я резко остановилась. Сердце колотилось так сильно, что мне стало страшно. Очень страшно. И даже одеяло больше не помогало. Я развернулась и замерла в полуоткрытой двери. Сначала я увидела только дядю Ричарда. Его бровь была высоко поднята, но остальное лицо оставалось гладким, будто ничего не происходило.

– Малышка! – Мама резко повернула меня к себе, схватив за плечи. – Я люблю тебя. Скажи Тобиасу, что я люблю его тоже.

Глаза наполнились слезами, а губы задрожали.

– Мамочка?

В следующее мгновение мою голову прижали к ее теплой груди, а я обняла ее за талию, пока она рыдала.

– Мамочка, все хорошо, – пробормотала я, изо всех сил сжимая ее в объятиях. – Почему ты грустишь?

Её дыхание коснулось моего уха после того, как она поцеловала макушку.

– Найди своего папу, Джемма. Он спасёт тебя, если я не вернусь. Его имя...

Внезапно маму вырвали из моих объятий. Я в ужасе рванулась вперёд.

– Мамочка! – Закричала я. – Мамочка, подожди!

Двое мужчин в чёрной форме потащили её назад. Она сопротивлялась. Каштановые волосы хлестали по лицу, прилипая к мокрым щекам.

– Нет! Отпустите! Ты не можешь так поступить, Ричард! – Она повернулась к конвоирам. – Он насиловал меня! Снова и снова! Он заберёт моих детей! Я не больна! Мне не нужно быть здесь!

Руки дяди Ричарда обхватили мою талию, оттаскивая прочь. Я тянулась к маме, выпуская одеялко.

– Мамочка! Вернись!

– НЕТ! – Ей на мгновение высвободили руки, и я обрадовалась, когда её кулак врезался в лицо одному из мужчин. Но затем его глаза сузились в тонкие щёлочки под бровями. Он был в ярости.

– Отпустите меня, твари! Малышка, я люблю тебя! Найди папу!

Я не знала, кто мой папа. Не знала! Прежде чем я успела это сказать, Ричард швырнул меня в коридор. Я с грохотом ударилась спиной о жёсткий пол. В животе всё перевернулось, спина горела. Рыдания стали громче, когда я нащупала обещающую вздуться шишку на затылке.

Дверь захлопнулась. Я подняла глаза, с трудом различая что–то через пелену слёз.

– Куда... куда уходит мама? – Вырвалось между прерывистых всхлипов. Слёзы катились по лицу, оставляя ледяные дорожки.

Дядя Ричард подошел и встал надо мной, пока я сидела на полу. Мне нужна была мама. Она нуждалась во мне. Но дядя Ричард смотрел на меня тем же взглядом, каким обычно смотрел на неё перед тем, как начинал кричать.

Он присел передо мной, а я всё рыдала и рыдала. Не могла остановиться. Мне нужен был Тобиас. И моё одеяло. Я уставилась на дверь за спиной дяди Ричарда, вспомнив, что уронила его. Но ничего. Мама могла им воспользоваться. Может, оно подарит ей хоть немного безопасности.

– Запомни это, малышка, хорошо? – Палец дяди Ричарда медленно провёл по моей щеке, и я расплакалась ещё сильнее. – Вот что бывает с теми, кто не соблюдает правила. Ты должна была остаться в машине. Возможно, мне придётся наказать и тебя.

Меня охватил такой страх, какого я никогда не знала. Я прижала голову к коленям, пытаясь спрятаться. Не могла убежать в шкаф. Не могла найти Тобиаса и схватиться за его руку. Мамы тоже не было рядом.

С дядей Ричардом я не чувствовала себя в безопасности.

– Судья Сталлард? – Где–то рядом раздался низкий голос, но я не поднимала лица. Я не хотела здесь находиться.

Дядя Ричард отошёл от меня. Я почувствовала, как он удаляется, слышала его шаги по жёсткому полу. Дрожь пробежала по телу – стало ещё холоднее.

– Ах, да. Прошу прощения за ожидание, мистер Андервуд. Кажется, малышка вылезла из машины, когда должна была сидеть на месте. Придётся за ней приглядывать – любопытная, как котёнок.

Раздался густой смех, и я наконец чуть приподняла голову, чтобы разглядеть незнакомца. Может, он сможет вернуть маму? Мужчина на секунду уставился на меня, затем повернулся к дяде Ричарду:

– Не проблема. Я лишь хотел пожать руку человеку, с которым теперь веду дела.

Ричард пожал ему руку, а я всхлипнула. Мне нужен был Тобиас.

– Очень приятно. Рад, что могу на вас положиться. Надеюсь, груз прибыл без проблем? Я ещё не говорил со своими людьми.

– Партия аккуратно размещена на нижней палубе. Серийные номера стёрты. Не отследить.

Я снова опустила лицо, когда дядя Ричард развернулся в своих начищенных ботинках.

– Отлично. Именно то, что нужно.

Шаги снова приблизились, но я не осмелилась поднять взгляд. Слёзы не прекращались, тело дрожало. Хотелось, чтобы это закончилось.

– Когда понадобится новая партия, я дам знать. Запросы поступают всё чаще. Но у меня есть ваши контакты, мистер Андервуд. Позвоню, когда придёт время. А сейчас мне нужно отвезти малышку домой.

Мужчина прочистил горло – мне показалось, он смотрит на меня. Но я не хотела встречаться с ним глазами.

– Симпатяжка. Даже со слезами.

Дядя Ричард рассмеялся.

– Плач делает их ещё милее, не находите?

Я поспешно вытерла лицо, смахивая слёзы. Больше не хотела плакать.

– Думаю, мы станем отличными партнёрами, судья Сталлард.

Новые шаги. Сердце бешено колотилось, отчего даже заболело. Руки дрожали, когда я снова провела по лицу. И вот в поле зрения возникли ещё одни ботинки – глаза снова наполнились слезами.

– Попрощайся с мистером Андервудом, Джемма.

Подбородок предательски дёргался. Я подняла взгляд на светло–голубые глаза, но не произнесла ни слова. Боялась снова заплакать – это, кажется, радовало дядю Ричарда. А он только что сделал мою маму несчастной.

Он больше не нравился мне.

Совсем.

***

Когда я снова открыла глаза, у меня захватило дух. О мой Бог.

– Джем? – Исайя сидел на корточках, касаясь пятками лодыжек. – Поговори со мной.

Ещё один судорожный вдох вырвался из груди, рот открылся в беззвучном крике. Я втянула воздух, наполняя лёгкие, и впилась взглядом в эти знакомые голубые глаза.

Этого не может быть.

– О–он... – Нет.

– Джемма! – Моё имя прозвучало резко, его ладони сомкнулись на моих щеках, не давая отвести взгляд.

– Он... он был там.

– Кто? Где?

Губы задрожали.

– Твой отец. Он был там. В ту ночь, когда я последний раз видела маму.

Кровь отхлынула от лица Исайи. И именно тогда я почувствовала это. Трещину, рассекающую мою грудь пополам.