Текст книги "Плохие мальчики никогда не влюбляются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Ох, Джемма. Ты была такой непослушной девочкой. Словно тебе нравятся наказания.

В этот момент что–то кольнуло меня в шею, и мои движения замедлились, а лицо Ричарда начало расплываться.

– Хорошо, – прошептала я, чувствуя, будто я в тумане. Я больше не хотела видеть его лицо.

Затем внезапно всё стихло.

Глава 22

Исайя

Пистолет был тяжелым в моей руке, и я знал, что дело было не в самом куске металла. Мои пальцы сжали черную рукоятку, пока указательный лег на спусковой крючок.

– Я разнесу твою гребаную башку, Бэйн. Не искушай меня. Где она?

Брентли держал Бэйна за затылок, но я знал, что Бэйн мог бы дать хороший отпор, если бы захотел. Он был такого же размера, как Брентли, и воспитан так же, как мы. Мы все умели наносить удары.

– Я всегда думал, что твоя слабость – это преданность семье. – Самодовольная ухмылка Бэйна заполонила мое зрение, и, клянусь Богом, комната истекала кровью. – Я был уверен, что Джек станет твоей погибелью. Ну знаешь, твой отец использовал его для своих дел, да? – Комната стала горячей, когда Брентли толкнул его ближе ко мне. Я не смел смотреть ни на кого. Я оставался прикованным к его коварному лицу и чувствовал, как мои мышцы напрягаются, будто готовились к чему–то грандиозному. Комната была одной гигантской гранатой, взрывающейся раз за разом. Сначала Джемма, потом откровение дяди – или... Тэйта, раз уж мы, походу, не родственники – а теперь Бэйн с его больной гребаной игрой.

– Какой план, Бэйн? Зачем? Зачем тебе, блять, понадобилось втягивать ее в это? Какой смысл? Чем это тебе выгодно? – Я прорычал, делая шаг к нему. Мой дядя тоже подошел ближе, но не встал у меня на линии зрения.

– Я ошибался, – усмехнулся Бэйн, оглядывая всех в комнате. Даже миссис Фитц, которая, я был уверен, выглядела так, будто проглотила летучую мышь, замерла, затаив дыхание. – Твоей слабостью никогда не была семья. Это была лишь твоя неспособность отключить эти дающие силу чувства верности и защиты. – Он цокнул языком. – Видишь, к чему это тебя привело.

Я ринулся на него, и его глаза вспыхнули жизнью, как и подобает этому больному ублюдку. Он был еще более поехавший, чем я думал. Пистолет воткнулся ему в грудь, а Брентли отвел руки Бэйна назад без видимых усилий.

– Исайя. – Предостережение дяди даже близко не проникло сквозь мою ярость.

– Ты не застрелишь меня, Бунтарь. – Бэйн стал серьезнее. – Ты не такой, как твой отец. Ты не такой, как я.

– Тебе, блять, надо было просто подождать еще один чертов день, и ты получил бы всё, не уничтожая невинную, как Джемма! – Я орал ему в лицо, готовый разнести его вдребезги. Моя человечность не существовала, когда дело касалось Бэйна. Единственное, что меня сдерживало, – факт, что он знал, куда увезли Джемму. Он стоял за всем этим. Он был частью причины, по которой я вдруг осознал, что в глубине души я не так поврежден, как думал. Раньше я считал, что у меня нет живого сердца, но оно было. Было, потому что оно билось ради девушки, которую так внезапно вырвали из моих рук.

– Где и зачем? – Спросил я снова, вдавливая ствол еще глубже в его грудь. Бэйн взглянул на него, и я не знал, то ли потому, что увидел ледяную холодность в моем взгляде, то ли заметил, как мои принципы рухнули, но через секунду он заговорил.

– Чтобы обеспечить сделку. Вот зачем. – Бэйн облизал губу, пока мой дядя приближался. – Твой отец поднял цены на оружие. Ты знал? Жадный ублюдок просто не мог удержаться. – Бэйн пожал плечами, а Брентли снова дернул его руки, натягивая белую форменную рубашку на его плечах. – Мой папа увидел в этом отличную возможность и связался с одним из твоих крупнейших клиентов.

Я зашипел и прервал его.

– Твой отец такой же жадный, как мой. Он просто, блять, не выносит, что он второй сорт. – Звучало, будто я защищаю отца, но это было не так. Оба были кусками дерьма, оба слишком глубоко увязли в схеме бизнеса, который лишь кормил их эго и удовлетворял их больные удовольствия от обретения власти через убийства.

Бэйн кивнул, но быстро продолжил: – Судья Сталлард управляет Ковеном под видом той надоедливой маленькой психушки. Отец судьи Сталларда был тем, кто запустил Операцию УНЗ, знал? Хотя... забей. Это неважно. В общем, мой отец работал с ним в прошлом, нанимая людей тут и там по необходимости.

Мой дядя напрягся, и комната покрылась ледяным покрывалом. Операция УНЗ – подлинная история формирования той психиатрической больницы. Ковен. Где создавали убийц и нанимали их. Убийства на Заказ (УНЗ) – крупнейший черный рынок для бандитов, бывших ни кем иным, как убийцами, которых потом восхваляли.

– Так вот, мой отец хотел обеспечить сделку и постепенно захватить всех клиентов твоего отца. – Он кивнул в мою сторону, будто мы, блять, друзья. – Ты же всё это знаешь. Поэтому и ходил за мной повсюду, как потерянный щенок.

– Это не имеет отношения к Джемме! Мне плевать на бизнес. Или на гребаный Ковен. Или что Ричард ими управляет! – Джемма мгновенно вышла на первый план. Хронология резко изменилась. По крайней мере, Джек был в безопасности.

– Оу. – Брови Бэйна поползли вверх, и мне захотелось вмазать ему прямо между гребаных глаз. – Но она имеет. Она была моей разменной монетой. Она обеспечила сделку, Исайя. Ты что, не понимаешь? Я знал, что у судьи Сталларда есть племянница. Я видел её раньше. Очень, очень давно на вечеринке, куда пригласили моего отца. Я её почти не узнал, честно. Даже не понял бы, что это она, пока мой отец не разговорился со Судьей Сталлардом, и тот не проговорился, что его племянницу отправили в ту же школу–пансион, что и меня. Рядом с Ковеном. Вот же совпадение, сечешь?

Мое сердце заколотилось всё быстрее, и моя вторая рука чуть не потянулась обхватить шею Бэйна, чтобы заглушить его самодовольный тон. Я мог, блять, убить его. Мои кости буквально дрожали, рвясь в атаку.

– Он сказал моему отцу, что, если я присмотрю за Джеммой и буду докладывать ему, он, возможно, сменит поставщика. – Губа Бэйна дёрнулась, и мой желудок ухнул вниз. – Представь его беспокойство, когда я сказал, что его драгоценная племянница трахается с сыном Охотника. Прощай, деловые отношения с ним. – Бэйн тяжело выдохнул, и этот выдох ударил меня прямо в челюсть. Я был слишком, блять, шокирован, чтобы даже моргнуть. Что за хуйня.

– Чувак, он просто взбесился, когда я показал ему фотографии. Лучше тебе надеяться, что он тебя никогда не достанет.

Я придвинулся к Бэйну вплотную, пистолет – единственное, что разделяло нас, пока я стоял нос к носу с ним. – И это всё? У тебя совсем не осталось человечности? Ты так, блять, хотел клиентов моего отца, что сдал невинную девушку, обречённую на жизнь в физическом и сексуальном насилии?

Боль так сильно потрясла меня, что почти заглушила ярость. Почти.

Брови Бэйна опустились всего на миллиметр, казалось, дрогнув от отчаяния в моем голосе.

– Кейд! – Рявкнул я, понимая, что нужно заканчивать это сейчас, прежде чем ситуация зайдет еще дальше. – Иди в комнату Бэйна и обыщи каждый гребаный дюйм. Хватай всё, что может привести нас к Джемме.

Дверь быстро открылась и захлопнулась. Я отступил, опустив пистолет с груди Бэйна и сделав шаг назад.

– Похоже, мой план осуществится на день раньше, Бэйн. Садись и заткнись нахуй.

Глава 23

Исайя

Я прошелся несколько раз по маленькой комнате, пока Брентли усаживал Бэйна в кресло за столом Джеммы. Миссис Фитц бросилась в ванную, набрала мокрых полотенец для Слоан и начала обрабатывать ей голову, пока все остальные молчали. Часть меня рвалась накричать на всех и вышвырнуть их, чтобы остаться с Бэйном наедине, но я не был уверен, что могу доверять миссис Фитц – вдруг она вызовет власти. Я имею в виду, я же только что с легкостью достал Глок, и слова вроде «изнасилование» и «насилие» сыпались как гребаные конфетти, так что, пожалуй, лучше всем оставаться на своих местах.

Кроме Кейда.

Мне нужно было, чтобы он ушел. Не потому, что я ему не доверял. На самом деле, я, наверное, доверял ему больше всех. Я чувствовал с ним самую сильную связь. Но из–за этой связи и из–за того, что я знал о его чувствах к Джорни, мне нужно было, чтобы он ушел хотя бы на пару минут.

– Какой план, Исайя? – Мой дядя подошел ко мне, и наши взгляды встретились. Мы оба были на взводе, но мы уже слишком глубоко зашли, чтобы останавливаться и обсуждать чувства, как советовал бы психотерапевт. Часы тикали, и у меня скручивало желудок при мысли о том, что Ричард сейчас делает с Джеммой.

Повернувшись спиной к дяде Тэйту, я подошел к Бэйну и встал над ним. Его длинные ноги были вытянуты перед собой, а руки заложены за голову – он развалился в кресле с самодовольным видом. Он думал, что все просчитал. Но он ошибался.

– Если бы ты подождал еще один день, у тебя было бы всё, и втягивать её в это не пришлось бы. – Уголок моей губы дрогнул в усмешке, когда я наклонился к его уровню, опустившись на пятки. – Но вот в чем дело. Я знаю, что у тебя есть сердце и хоть какая–то мораль, иначе ты не сделал бы того, что сделал с Джорни.

На его щеке мелькнуло едва заметное подергивание, пока слова легко слетали с моих губ. Его тело оставалось неподвижным, но свет в глазах изменился почти мгновенно. Это был ответ на давний мой вопрос. Причастен ли он к тому, что Джорни ушла из этой школы? Я был почти уверен, что он главный зачинщик всего этого, хотя он, наверное, решил, будто я знаю его секрет, раз тычу прямо в него. По правде говоря, я не знал ни черта.

– Тебе нужно было убрать её из этой школы. Из этой жизни. От Кейда. Ты не выносил мысли, что она окажется по уши в этом дерьме. Это ужасное дерьмо. Ты это знаешь. Я это знаю. Эта жизнь, которую мы оба, вместе с Кейдом и Брентли – я даже не взглянул на Шайнера, чтобы не увидеть его неловкость от того, что он тут лишний – обречены прожить. Она небезопасна для таких девушек, как она. Я стиснул зубы, чувствуя, как губы растягиваются, обнажая их в оскале. – Или для Джеммы.

Бэйн не проронил ни слова. Он сидел в той же позе, впитывая мое обвинение таким, каким оно было. Я медленно поднялся во весь рост, создав между нами дистанцию, чтобы не поддаться искушению схватить его за голову и ударить коленом. Внешне я, возможно, выглядел спокойным и владеющим собой, но внутри меня била паника. Я отчаянно пытался собрать мысли воедино, будто дергал за веревку, туго завязанную с обоих концов.

– После того как я устроил дела Джеммы и вытащил бы ее из этой школы – точно так же, как ты поступил с Джорни, – я собирался предложить тебе сделку.

– Сделку? – Бэйн поднял бровь.

Я кивнул с ледяной серьезностью.

– Ты так жаждешь заполучить бизнес моего отца? Что ж, я собирался просто передать его тебе.

Глаза Бэйна метнулись к моему дяде, затем обратно ко мне.

– Так просто, да? Просто скажешь своему старику, что отдаешь нашу половину штата? Всех клиентов? Продажных копов? Наркобаронов? Все эти деньги? – Он запрокинул голову, и комната наполнилась его истерическим смехом. – И ты думаешь, я бы купился на это?

– Конечно, нет. – Я шагнул ближе, заставив его поднять голову, чтобы смотреть на меня. – Я собирался рассказать всем, что ты сделал с Джорни в ту знойную ночь накануне лета. – Я не дал ему шанса отрицать – я бы и сам не знал, что ответить, если бы он спросил. Я нес откровенную пургу, но мои инстинкты не подводили. Я знал, что он причастен к ее исчезновению, и, если это так, он не стал бы проверять мои слова из страха, что у меня и вправду есть доказательства. – Как думаешь, почему я отослал Кейда? Узнай он, что ты натворил... он бы сломал тебе, блять, шею.

– Я не боюсь Кейда, – пренебрежительно бросил Бэйн.

Брентли резко выдохнул:

– А зря.

– Итак… – Бэйн скрестил руки на груди, игнорируя Брентли. – Твой план был шантажировать меня, чтобы я с тобой сотрудничал? Как именно? Увести клиентов у твоего отца? Это никогда бы не сработало. Он тебе не доверяет. – Он снова рассмеялся, но я почувствовал его любопытство.

– Он доверяет мне достаточно. Я думал, мы сможем работать вместе, свалить его, и тогда ты получишь всё, Бэйн. Ни капли крови. Никаких угроз твоей семье от моей. – Я взглянул на Брентли: его челюсть была сжата, но он резко кивнул – знак, что всё ещё на моей стороне. – Я знаю, как исчезнуть. Я бы передал всё тебе и свалил нахрен. Тебе больше не пришлось бы париться из–за Охотника.

– А если бы я отказался от твоего грандиозного плана? – Бэйн язвительно приподнял бровь.

Моя бровь поползла вверх в ответ.

– Ты бы действительно пошёл на риск в конце концов? У тебя есть копы на зарплате, как и у нас. – Я осторожно развёл руками. – Вопрос получше: рискнул бы ты в итоге Джорни? Ты убрал её, выставив сумасшедшей. – Я наклонился ближе, понизив голос до опасного шёпота: – И я знаю, почему.

Я не знал.

У меня не было железных доказательств, но я знал: стоит ткнуть Джорни перед его носом – и Бэйн дрогнет. Это был его слабый нерв.

Я легко выдохнул.

– Было бы обидно, верно, если бы правда всплыла? Твой отец о ней не в курсе, да? – Я резко развернулся к нему спиной на секунду. – Так что давай повторим... где, блять, Джемма, Бэйн? Игры окончены.

– Исайя… – Я почувствовал, как дядя Тэйт делает шаг вперёд, но я не сводил глаз с Бэйна, который явно обдумывал всё сказанное. – Мне нужно тебе кое–что сказать. И говорю я это при нём – он кивнул в сторону Бэйна – только потому, что он нужен нам, чтобы найти Джемму. Ричард мог увезти её куда угодно.

Шуршание бумаг за моей спиной привлекло внимание. Через плечо я увидел, как Слоан и миссис Фитц разглядывают наброски, сделанные Джеммой. Я резко сдернул ее кожаный блокнот со стола и швырнул им. – И туда загляните. Может, она оставила что–то ценное.

Обернувшись к Бэйну, я увидел, что он и мой дядя устроили поединок взглядов. Я шагнул чуть ближе, сжимая кулаки по бокам, чувствуя, как что–то пузырится у меня в животе, угрожая вырваться из горла.

– Ты был прав, Бэйн. Я не умею отключать преданность и защиту, но знаешь, что это значит? – Горячее дыхание с хрипом вырвалось из меня, пальцы начали покалывать. – Это значит, что у меня нет никаких пределов, когда дело касается Джеммы. Ты скажешь мне все, и ты будешь работать со мной, чтобы вернуть ее. – Я ткнул пальцем так близко к его лицу, что дядя вмешался и оттолкнул меня. – Или то, что её насилуют и опускают на гребаные колени с цепями на запястьях, ляжет на твою ебаную совесть.

И на мою. И на мою тоже.

Колени чуть не подкосились прямо в этот момент, но рука дяди Тэйта впилась мне в затылок, и он пристально посмотрел мне в глаза.

– Мы вернем ее. Но ты не можешь убить его.

– Убью, если с ней что–нибудь случится. – Мой голос был хриплым, я пытался сдержать эмоции. Я хотел отключиться. Хотел запереть всё это внутри и бить Бэйна кулаком, пока не перестану чувствовать панику, скручивающую тело. – Она же... Вы не видели ебаные фотографии! Вы не видели, где её держали в этом чертовом доме! – Голос взлетел до неведомых мне высот. Горло сдавило от напряжения, и я знал: если бы дядя не держал меня, я бы рухнул. Я был в ужасе. Я был в чертовом ужасе и полон решимости убить каждого любого человека на этой земле, который посмел к ней прикоснуться. Я несся в бездну, вышел из берегов и чувствовал себя неукротимым, но мне было уже совершенно безразлично.

– Я скажу, где она. – Весь воздух в комнате будто притянуло к Бэйну и его покорности. Взгляды наши скрестились, его челюсть дрогнула. – Если предложение всё ещё в силе, я проведу вас прямиком к ней. – Он выдохнул. – И прихватим заодно Ричарда Сталларда.

Слишком просто.

– Есть обходной путь, – мой дядя отступил на шаг, рванув галстук резким движением. – Я говорил, что должен тебе кое–что сказать. И это кое–что решит все наши проблемы здесь и сейчас.

– Что?! – Я швырнул руки в стороны, теряя терпение.

Мой дядя, директор этой проклятой школы, упёр руки в бока. Четыре слова повисли гробовой тишиной:

– Я работаю с федералами.

Глаза Бэйна округлились. Брентли шагнул вперёд. Я отпрянул. Что?..

– Я работаю с Джейкоби.

Мир поплыл.

– А Джейкоби–то здесь причём?

– А кто такой Джейкоби? – Бэйна проигнорировали.

– Исайя. – Взгляд дяди смягчился, и я застрял в его молящем выражении. – Джейкоби в ФБР. С тех пор, как уехал. – Он сглотнул, а я остолбенел. Полный шок и непонимание сковали меня. Как раз в этот момент в комнату вошел Кейд, с пустыми руками, но я был слишком парализован тем, как дядя приближается ко мне, тем, как двигаются его губы. – Нет времени на объяснения, но твой отец скоро сыграет в ящик, Исайя. Джейкоби... и я... охотимся на него уже давно. Нам нужно было заманить его в место, где мы сможем его взять. Ловушку. У копов куча данных, но... это всё спекуляции, пока мы его не засечем и не предъявим его личность. Твой отец очень осторожен. Чертовски умен и неуловим. И федералам нужен не только он. Им нужны его клиенты. Это не мелкая операция.

Дядя перевел взгляд на Бэйна.

– Ты и твой отец для них тени. Они знают о вашем существовании, но не о том, кто вы. Если поможешь нам, отведешь к Джемме – гарантируем, что так и останется. Им не нужны мелкие рыбешки. Им нужна акула.

– Мой отец и близко не подойдет к этому.

– А ты? – Спросил я, снова сжигая драгоценное время. Лицо Джека всплыло в сознании, и я отчаянно надеялся, что Джейкоби понимает, что делает, взяв его под защиту по моей просьбе. Впервые за годы я говорил со старшим братом – и он ни словом не обмолвился об этом. Какого черта.

– Правда? – Спросил Бэйн.

– Что правда?

– То, что ты сказал про Ричарда и Джемму?

Я грубо прошагал к миссис Фитц и Слоан, листавшим дневник Джеммы, сдернул несколько набросков с края кровати и швырнул их Бэйну на колени. Раздражение кольнуло от мысли, что он прикасается к её вещам.

– А как ты, блять, думаешь?! – Боль ударила в глаза, когда я взглянул на её рисунки. Я сжал веки, отсекая тревогу и боль. – Где она, Бэйн?

Он тяжело выдохнул.

– Уверен почти наверняка: она в Ковене.

Глава 24

Джемма

Я медленно моргнула, будто веки стали свинцовыми. Комната была ослепительно яркой, от света мгновенно раскололась голова, и я вновь захлопнула глаза.

Я готов спалить весь мир ради тебя, Джемма. Я тихо мурлыкнула, нежно улыбнувшись мысли об Исайе. Улыбка казалась чужой. Губы треснули от движения, на языке выступила кровь. Я попыталась сглотнуть, но горло было сухим, будто набитым ватой. Хотелось снова провалиться в сон.

Просто выживи, Джемма. Я вернусь за тобой.

– Тобиас? – Прошептала я. Слова звучали странно в собственных ушах. Тягуче, невнятно. Я провела языком по нёбу и зубам, выискивая камешки. Звучало, будто во рту перекатывали гальку, отчего речь захлебывалась.

– Нет. Не Тобиас. Я здесь, чтобы дать тебе дозу. Ричард велел держать тебя под седативами до его возвращения, чтобы ты не орала.

Девчоночий голосок донесся следом: – Чего это ты тут?

Глаза не открывались, пока я пыталась понять – сплю или бодрствую. Боялась приоткрыть веки, но утешало одно: ни один голос не принадлежал Ричарду.

– Ты как выбралась из комнаты?

Легкий, женственный голосок зазвенел в ушах – она отвечала тому, кто склонился надо мной. Я чувствовала исходящее тепло, и часть меня жаждала прижаться к нему. Мне было холодно. Леденяще. Кровь стыла в жилах. Вены будто промерзли до хруста. Я точно дрожала.

– Дверь опять не заперли, вот и забрела.

Теплая струя воздуха коснулась лица – незнакомец отстранился. Я медленно приоткрыла один глаз, пытаясь привыкнуть к яркому свету стерильно–белой комнаты. Голова лежала на полу – я вспомнила, как сползла с матраса в прошлый раз, когда очнулась... из–за того, что на нем делали. Сколько я так пробыла? Сознание меркло и путалось, будто я снова в ловушке у Ричарда.

Пол казался нежным на ощупь, но сомнительное удобство тошнотворно отдавалось в животе. Я боялась копаться в памяти, чтобы вспомнить, что случилось.

– Ну и кому ты на этот раз ножки раскрывала?

Девчоночий смешок приковал внимание. Когда глаза наконец свыклись со светом, я уставилась на нее. Она была хорошенькой, даже в безликом платье, и явно моей ровесницей. В ней чувствовалась невинность, до боли знакомая мне.

Ее пепельно–русые волосы с пробором ниспадали легкими волнами на плечи. Серый халат туго перехватывал хрупкую талию, а босые ноги бесшумно скользили по белоснежному, пушистому полу – будто она невесома. Редкие веснушки на переносице поблекли, кожа отливала фарфоровой бледностью – словно годами не видела солнца. Но по–настоящему приковали взгляд длинные розовые шрамы, змеившиеся по ее предплечьям. На миг кольнула зависть: я всю жизнь прятала шрамы на запястьях под рукавами, даже в духоту. А эта девчонка? Закатала рукава халата до локтей, выставив шрамы напоказ – словно трофеи. Узкие, приподнятые, розовые полосы сверкали на ее нежной коже, как алмазы в пустыне.

Я захотела стать ею.

Не только потому, что она, казалось, гордилась собой и дышала уверенностью, но и потому, что стояла в дверях и могла свободно бродить по коридорам, не вызывая вопросов.

Мужчина в черной медицинской форме скрестил руки на груди, взирая на нее в ожидании ответа.

– Завидуешь, что не раздвигала для тебя ножки, здоровяк? –Пожала плечами она.

Я прищурилась, притворяясь спящей, пока он нависал над ней. Она не дрогнула ни мышцей. Кто она? Он склонил голову, покачивая шприцем, предназначенным мне.

– Может быть. А может, воткну это в тебя и трахну бездыханную, крошка.

Я прикусила язык. Он делал это со мной? Нет. Ричард не позволил бы. Или... позволил? Сердце забилось вразнобой. Отчаянно хотелось рвануться к открытой двери – но ноги онемели. Тело ныло мурашками, словно отлежала.

– Не посмеешь, – девушка выпрямилась, лицо – непробиваемая маска. – Ведь тебе нравится моя дерзость слишком сильно, чтобы так поступить.

Я уловила игривый изгиб ее губ. Мужчина клюнул. Он закатил глаза.

– Сматывайся в комнату, пока не влетело за твои прогулки.

– Кто это? – Я резко сомкнула веки, изображая сон, но чувствовала – она заметила мой взгляд. Движения были слишком вялыми. Целые минуты утекли, пока ресницы сомкнулись вновь.

– Свежачок. Не твоя забота. Вообще, этот этаж ниже – не твоя забота. Сколько раз тебя ловили здесь? Черт побери, персонал психушки просто заворожен твоими чарами.

– А ты не заворожен? – Я вновь приоткрыла глаза, услышав шорох ткани. Едва не поперхнулась, увидев, как девушка шагнула ближе, проведя рукой по его щеке. Шершавый звук щетины о кожу. Ее губы висели в миллиметре от его губ. – Помнишь, что было в прошлый раз, когда мы слишком приблизились?

Взгляд мужчины рванулся к ее рту, но я резко перевела внимание на его руку, двигавшуюся между ними.

Неужели она...?

– М–м, помню, – прошелестела она. – Интересно, что было бы... если бы нам не помешали?

Я медленно отпрянула, морщась от тумана в голове. Его руки впились в ее узкие бедра. Он запрокинул голову, вены на шее вздулись, когда ее рука нырнула к его ширинке.

– Черт! Хватит. Тебе нельзя так себя вести.

– Может, остановишь меня? – Ее рука ускорилась внутри.

Что происходит? Сознание путалось, но отвести взгляд я не могла. Эта девчонка... другая. Бесстрашная. Решительная. Сначала казалась милой – детский голосок, невинность, как у меня когда–то. Но теперь сквозила жесткостью и опытом.

Я разинула рот, когда его бедра задвигались в толчках. Ее глаза метнулись в сторону – не возбуждение, а отражение ужаса, хотя секунду назад казалось иначе. Именно тогда она поймала мой взгляд. Моргнула раз. Замерла. Потом тряхнула головой – тсс.

Другая ее рука потянулась назад. Я вытаращилась, видя, как она утащила что–то из его кармана в свой. Он, ослепленный ее лаской, ничего не заметил. Веки были сжаты, бедра ходили ходуном. Хриплые всхлипы вырывались изо рта. Я захлопнула глаза, когда прорвался его страстный стон:

– Маленькая бестия.

– Чего ждать, если держат в клетке, пичкая белыми таблеточками для счастья? – Искусный стон сорвался с губ. – Да и... нравится, что ты мне подвластен. Приятно иногда держать поводок.

– Боже... – В голосе слышались отчаяние и восторг. – Не ты держишь поводок.

Ах вот как? Но именно она держала. Отвлекала, чтобы стащить. Неужели это реально?

– Блять... – сдавленно вырвалось у него.

– Шевелись, кто–то идет.

Его дыхание участилось, послышался хриплый стон – и воцарилась тишина. Дыхание выровнялось, а я уловила тихий смешок, прежде чем он пробормотал:

– А теперь – марш в комнату.

– Спасибо не скажешь? – Игривая нотка звучала в ее голосе. – Это за то, что не сдал меня за прогул. Пока, большой мальчик.

Громкий выдох прокатился по комнате, хлопнула дверь. Я приоткрыла глаза спустя пару секунд – и отшатнулась, крик застрял в горле. Надо мной стоял тот тип – лицо пылало багрянцем.

– Заткнись нахрен. – Он навис надо мной. – Только так ты здесь выживешь.

Он снова воткнул иглу. И на один миг я почувствовала благодарность.

***

Комната снова поплыла перед глазами, будто я каталась на карусели.

Он был здесь.

Тихий голосок в глубине моего сознания заставил волоски на руках встать дыбом. В темноте моего разума шевелилась тень, готовая вырваться на свет вместе с этим предупреждением. Как будто сломанная часть меня, которую слишком долго заталкивали вглубь, теперь поднималась, чтобы я успела подготовиться. Но вместо того, чтобы готовиться, я снова загнала её обратно.

Нет.

Я хочу домой.

Но где был мой дом? Не с Ричардом. Дом – не то место, где я выросла.

Может, Святая Мария? Это было первое место, где я почувствовала себя в безопасности, даже если на деле это оказалось не так.

Исайя.

С ним я чувствовала себя в безопасности. С ним мне было хорошо.

Из меня вырвался стон, и по моей холодной щеке скатилась тёплая слеза. «Исайя…»

– Повтори его имя ещё раз – и пожалеешь.

Я крепко зажмурилась, услышав голос Ричарда. Это было наяву? Нет, не может быть. Моя голова моталась из стороны в сторону, будто мозг бился о стенки черепа, словно мячик для пинг–понга.

– Сколько раз он тебя трахнул? Ты же знаешь, что врать мне нельзя. Вспомни все случаи, когда ты лгала. И что происходило, когда я узнавал правду?

В подвале было так холодно. Как всегда. Я знала, что Ричард стоит за моей спиной. Я чувствовала его тяжёлое присутствие и была почти уверена, что его рука скользнула вдоль моего голого позвоночника. Это то, что меня разбудило? Скорее всего.

– Ну же, Джемма. Это ты съела последнее печенье? Потому что Тобиас утверждает, что это был он.

Его смех прорезал мой страх, как острый меч.

– Печенье. Такая мелочь. Но я не потерплю лжи. Я делаю это не просто так. В моём доме нельзя нарушать правила.

– Мне холодно, дядя Ричард…

– А как я велел тебе называть себя, когда ты здесь внизу?

Я открыла глаза, и меня снова накрыла волна абсолютного ужаса. Ненавидела это место. Печенье того не стоило. Зачем я его взяла?

– Папочка… – прошептала я и вскрикнула, когда что–то острое впилось мне в спину. Звук кожи, рассекаемой ремнём, раскатился по тёмной комнате.

– Прости! – Закричала я, дёргая цепями, сковывающими запястья.

– Ты уже слишком взрослая для такого, Джемма. Для лжи. Ты должна быть моей хорошей девочкой. Мне так ненавистно наказывать тебя.

– Тебе не ненавистно наказывать меня, – голос мой дрогнул, и я, наконец, разлепила веки, глядя в тёмные глаза Ричарда, теперь отороченные мелкими морщинами. Я была не в подвале. Я была в белой комнате. В Ковене.

По его лицу поползла самая омерзительная ухмылка.

– В этот раз ты крепче. Раньше тебя было так просто сломать.

Глухой рык начал подниматься из самой глубины моего горла. Гнев вспыхнул во мне, и даже тьма Ричарда не могла погасить это пламя.

– Что? – Ричард наклонил голову, и я увидела, что его белая рубашка на пуговицах расстегнута на груди, обнажая темные кудрявые волосы. Он выглядел похудевшим, а темные круги под глазами только подчеркивали его опасность. Мой взгляд зацепился за свежие розовые царапины на его щеке. Откуда они? – Неужели чужой член в твоей киске придал тебе уверенности? Ты даже не представляешь, на что способен мой.

Меня тошнило от его слов, и остатки страха всплыли наружу. Нет. Он не получит меня. – Я не твоя, Ричард. Я не позволю тебе прикасаться ко мне.

Он засмеялся, запрокинув голову. Я попыталась поднять руки, чтобы ударить его, но не смогла. Что не так с моими руками? Я опустила взгляд, оторвав его от Ричарда – и это было ошибкой. Его ладонь впилась мне в горло, и мой крик застрял внутри. Это было больно. Невыносимо больно. Шея горела, а его пальцы будто впивались в открытые раны.

– Если ты продолжишь орать и бить меня, когда я прихожу, тебе будет только хуже. Никто не придет за тобой, Джемма. Может, просто сдашься?

Моя голова беспомощно дергалась в его хватке, но я старалась игнорировать боль, растекающуюся к вискам. Он убрал руку, и в его мутных глазах вспыхнуло возбуждение. Ему нравилось, когда я сопротивляюсь – возможно, он и сам только сейчас это осознал, потому что раньше я не боролась. Я позволяла ему брать меня, думая, что это единственный способ выжить.

А может, так оно и было.

– Я никогда не сдамся.

А что, если он так и не отпустит меня? Что, если я никогда не выберусь отсюда живой? Паника начала затуманивать зрение, и еще немного – она полностью поглотит меня. Но я боялась того, что всплывет наружу, когда это произойдет.

Вдруг раздался стук – едва слышный сквозь мягкие белые стены. Я попыталась пошевелиться, извиваясь, чтобы отползти к двери. Может, за ней был кто–то здравомыслящий. Может быть, это был кто–то, кто мог услышать мои крики.

Большая ладонь Ричарда впилась в мою ногу, и только тогда я осознала, что на мне серый больничный халат – точно такого же цвета, как тот, что был на той милой девушке в последний раз, когда я приходила в сознание. Это было наяву? Была ли она настоящей?

– Нет! – Закричала я, внезапно вырвавшись из оцепенения. – Прекрати!

Ноги Ричарда опустились по бокам, когда он оседлал меня, его тело так сильно прижалось ко мне, что я прикусила язык, пытаясь перенаправить боль. Его рука закрыла мне рот, пока он смотрел на меня взглядом самого дьявола.

– Просто будь хорошей девочкой, какой ты и должна быть, Джемма. Я потратил почти восемнадцать лет, заботясь о тебе и ожидая, когда ты повзрослеешь. Моё терпение закончилось. Ты будешь делать так, как я скажу. Ты сама будешь умолять меня после того, как они закончат с тобой. Я не хочу позволять им ломать тебя, но, похоже, это единственный способ. Почему вы, женщины, никогда не понимаете, что такой мужчина, как я, может дать такой, как ты?

Мой рот широко раскрылся под его ладонью, и я вцепилась зубами в его кожу изо всех сил, ощущая вкус его крови на языке.

– Ну надо же быть такой стервой! – Заорал он, ярость заполняла его карие глаза. Его кулак взметнулся вверх, лицо исказилось гримасой, и внезапно боль заставила меня замолчать.